Текст книги "Последний писк полковника Зарубина. Детективная повесть"

Глава 4. Тело Ленина живет и побеждает

Мы ехали в Ульяновск. Ехали на машине. За рулем был все тот же Диса, его «пятерка» чихала, вздрагивала, но все-таки двигалась.

Машина ехала с черепашьей скоростью в первую очередь, потому что: то на одном участке, то на другом шел ремонт дороги. Диса матерился, на чем свет стоит, но разогнаться выше «шестидесяти» никак не мог.

Чтобы не раздражаться вместе с Дисой от того, что вдоль трассы то там, то тут возникали ограничительные дорожные знаки, я решил заняться делом.

Я вспомнил, что скачал из базы нашего ведомства в свой ноутбук те материалы, которые касались агента разведки Моссад Исхака Цысаря, нашедшего страшную смерть вблизи коттеджа костоправа, и досье на того самого второго мужчину, которому отстрелили верхнюю часть черепа где-то неподалеку. Я открыл ноутбук и стал внимательно читать материалы.

Вторым погибшим оказался Кин Лоуренс из ФБР. Получалось, что разведки Израиля и США проявляли интерес к той же самой необычной женщине, которой интересовались и наши спецслужбы. Но, если в России, согласно версии Платона Филипповича, эта особа может способствовать политической дестабилизации, то этим двум стабильным странам она уже никак не может угрожать. Интересно, на кой черт она им сдалась, эта дама?

Ответ на этот вопрос я сформулировал в своем мозгу довольно быстро, после того как просмотрел досье на обоих убитых разведчиков. Оба они, и Исхак Цысарь и Кин Лоуренс работали в тех подразделениях спецслужб, которые занимались дискредитацией, а то и свержением режимов на территории иностранных государств. Исхак Цысарь был специалистом по Арабскому Востоку, Кин Лоуренс по странам Карибского бассейна. Поэтому, если развивать мысль Платона Филипповича относительно использования этой необычной женщины для достижения хаоса внутри страны, получалось, что и Израилю и США эта дама пришлась бы ко двору. Одним, чтобы ослабить арабов, другим, чтобы наводить порядки на Карибах. Да вот только кто-то их переиграл. Недаром сейчас и Исхак Цысарь и Кин Лоуренс находятся в Московском морге. Интересно, кто этот «кто-то»? Возможно, именно этого человека нам и предстоит встретить на родине вождя мирового пролетариата. Правда, если мы туда благополучно доберемся… – почему-то промелькнуло у меня в голове.

Колесо прокололи, отъехав от Москвы километров этак сто пятьдесят. У Дисы что-то обязательно да было не так. На этот раз у него не оказалось «запаски». Поэтому завернули в ближайший шиномонтаж. Уже, когда снимали с автомобиля полуспущенное колесо, почувствовали какой-то странный запах. Рабочий, забрав диск с обмякшей на нем резиной, буквально через пару минут выбежал назад. На нем не было лица, рукой он тер обгоревшие брови. «Мужики, вы что, камикадзе? На чем вы ездите?» Мы трое и рабочий не вошли, а вбежали в крохотное помещение, где лежало только что снятое колесо. Из последнего, как из сопла горелки, поднимался высокий язык голубого пламени. Пламя шло именно из того места, где был прокол. «Я стал искать дырку, – сбивчиво рассказывал рабочий, – сигарета была во рту, а колесо ваше как полыхнет». Ревнилов, как-то по-собачьи, втянул в себя воздух. «Судя по запаху к тебе, Денис, в покрышку закачали ацетилен, – сказал он и добавил, – наверное, в смеси с кислородом».

Затем капитан замолчал и уже серьезно добавил: «Лихую же кто-то придумал для нас кончину – во время движения колесо нагреется, а затем как рванет! И никаких следов насильственной смерти. Колесо на ходу взорвалось – бывает, машина в кювет. А тут получилось, что этот чертов ремонт дороги спас нам жизни. Медленно ехали – не нагрелось колесо. Припоминай, Денис, где у тебя стояла машина последние несколько часов?» «Как всегда – в служебном гараже» – ответил Денис. «Тогда кто у тебя за эти часы в гараже побывал? – продолжал Ревнилов. – «Никого», – ответил Диса. «На мобильный звонили?» – уточнил Ревнилов. «Звонили», – ответил водитель. «Кто звонил?» – продолжал капитан. «Я голос не узнал, – признался Диса. – Просили зайти путевку отметить, я там минут сорок проторчал: то человека нет, то бланков». «Понятно, – подвел итог Ревнилов, – за нашим передвижением кто-то зорко наблюдает, – и уточнил: «Наблюдает кто-то из наших сотрудников».

Для себя я сделал неутешительный вывод: «Если нас ведут свои же сотрудники, то надо ждать и других неприятностей».

«Если машина стояла в служебном гараже, тогда гони, Денис, обратно в Москву, пиши докладную о происшествии – скомандовал Ревнилов, – а мы со старлеем поедем в Ульяновск на поезде, но теперь уже из Рязани».

На машине в Ульяновск мы поехали в ночь, поэтому, когда мы добрались до вокзала в Рязани, было раннее утро. Едва начинало светать. Мы с начальником медленно потащились к платформе. У расписания никого не было. Разобравшись со списком отмененных электричек и потыкав пальцами в расписание, мы отметили, что в расписании никаких поездов на Ульяновск, как, впрочем, и на другие города, нет. Мы двинулись к кассе, чтобы узнать, в чем дело. Уже спускаясь по избитой лестнице перехода, мы заметили на платформе двух женщин. Они были слегка навеселе. Женщины тоже заметили нас.

«Вот кто нам скажет, в какой стороне Москва, – обрадовались обе дамы. – Молодые люди, мы точно знаем, что Москва здесь в трех часах езды на электричке, но не знаем, в какой она стороне». Я не знал, что отвечать, но поддержать разговор тоже хотелось, поэтому я сначала молча показал рукой в синеющую даль, а уже затем непринужденно добавил:

– Где-то там.

– Во, прикол, – тихо сказал мне Ревнилов, – хорошо, хоть, что знают куда едут!

На платформе, как и положено, в утреннее время, людей почти не было, а те, что были, стояли особняком по двое, по трое.

В это время наши новые знакомые дамы творили что-то невообразимое. Они пытались открыть очередную бутылку пива об электрический столб. Настойчивость взяла верх – пробка отлетела в сторону, правда, вместе с горлышком. Это обстоятельство очень расстроило женщин. Но не надолго. Погоревав, они таким же способом начали корежить уже вторую бутылку.

– Может пойти помочь? – поинтересовался я у своего начальника.

– Тебе что, делать больше нечего? – возмутился Ревнилов.

– Товарищ капитан, у меня от сострадания сердце обливается кровью, – не унимался я.

Ревнилов вдруг изменился в лице и самолично двинулся на женщин.

Вместо того чтобы обрадоваться, дамы испугались. Они не поняли благородного порыва моего сослуживца, а решили, что он хочет попросту употребить их спиртное и сразу стали орать, что у них есть местная «крыша». «Выше нашей крыши нет», – резонно ответил капитан Ревнилов и помахал перед их носами удостоверением в красной корочке.

– А вы вообще кто? – моментально заинтересовались женщины. В ответ мой начальник сказал: «Мы из общества помощи жаждущим выпить». Дамы заволновались и тоже представились. Одна из них назвалась тетей Ирой, а вторая – тетей Олей. Им было где-то по тридцать лет. Тетя Ира вдруг достала из кошелька деньги и попросила меня сходить в ларек взять еще две бутылки пива. К моему возвращению тетя Оля, размахивая руками, рассказывала о том, как она когда-то закончила филфак. Увидев меня с бутылками пива, которые в ларьке я предусмотрительно попросил открыть, она сказала что-то про дуализм мнений. Взяла одну бутылку из моих рук, а вторую оставила нам. Она тут же выпила ровно половину своей бутылки, а вторую половину практически одним глотком поглотила тетя Ира. Капитан только пригубил из горлышка. Я не стал пить вообще. Внезапно у тети Оли зазвонил мобильный. Приятная такая мелодия, медленная. Женщина не стала отвечать на звонок, а вдруг подошла к Ревнилову и попросила:

– Родной! Станцуем вальс.

Они закружились по платформе в каком-то восторженном красивом танце. Мобильник звонить перестал. Тетя Оля обратилась ко мне: «Набери, паренек, мой номер». Она продиктовала цифры, я набрал. Снова заиграла приятная мелодия, и они с капитаном продолжали танцевать. По выражению лиц моего начальника и тети Оли было видно, что им очень хорошо вдвоем этим ранним утром на пустой платформе. Когда звонок прекращался, я набирал номер вновь. Эти двое продолжали кружиться в танце, изредка оглядываясь, чтобы не упасть на пути. Я никогда раньше не видел таким своего начальника: беззаботным, радостным, довольным жизнью.

Подошла электричка с табличкой «Москва». Капитан выпустил из рук талию «тети Оли». Она спросила: «Вы с нами?» Ревнилов твердо ответил: «Нет». Женщина повернулась и, ни слова не говоря, вошла в вагон. За ней вошла «тетя Ира». Ревнилов бросил вдогонку: «Твой телефон остался в памяти. Я позвоню». Тетя Оля обернулась, ее глаза сияли радостью. Какой-то подбежавший мужик спросил Ревнилова: «А это какая электричка?» Мой начальник, усмехнувшись, бросил: «зеленая», и, не оборачиваясь, пошел прочь.

В Рязани оказалось два вокзала: мы были на пригородном, а пассажирские поезда отправлялись с другого. Найдя этот самый «другой вокзал», мы немедленно уехали на родину вождя мирового пролетариата.

Мы мотались по центру Ульяновска, уже в пятый раз проходя мимо какой-то башни с часами, зачем, Ревнилов не объяснял. Питались мы одними пирожками, которые купили еще в Рязани. Наконец мне это надоело, и я категорически заявил: «Хочу есть! И вообще надо куда-то устраиваться на ночлег». Капитан вдруг ответил резко и без обиняков: «Не на что нам есть, старлей. Командировочные нам Платон Филиппович выписывать не стал. Мы должны были получить их здесь на явочной квартире. Но после происшествия с колесом мы на эту квартиру пойти не можем. Так что пошли на удачу», «Куда?» – удивился я. «А хотя бы сюда». – Ревнилов указал рукой на двухэтажное здание красного кирпича с вывеской «Ресторан «Изба».

Мы вошли в довольно тесное, но, тем не менее, уютное помещение, оформленное в русском стиле, и первое, что бросилось мне в глаза, был огромный кот, который возлежал прямо на одной из лавок, которые в этом заведении заменяли стулья. Я тут же сел рядом с ним, кот даже не шелохнулся. Ревнилов сел напротив. Капитан заказал себе сто грамм водки, белых соленых груздей и солянку. Я довольствовался бокалом пива и каким-то бифштексом. «Чем расплачиваться будем?» – тревожно спросил я своего начальника. В ответ тот лишь пожал плечами. Я решил посетить туалет. Находясь в туалете, я представил, как нас будет бить охрана, когда мы не заплатим за съеденное, и мне стало почему-то не страшно, а стыдно. Я привык платить по счетам.

Я понял замысел капитана Ревнилова. После происшествия с колесом он допускал возможность присутствия в нашем отделе так называемого «крота». Поэтому, чтобы не засветить «кроту» наше местонахождение, он не стал посещать явочную квартиру – оставил нас без командировочных. Добывать деньги теперь нам предстояло самим.

На полу рядом с унитазом лежала цепь, видимо оставшаяся от прежнего бачка, за которую следовало дергать для спуска воды. Нынешний бачок был современный – кнопочный. Еще не зная, зачем мне цепь, я подобрал ее и положил в карман. Но когда я увидел кота, я понял, зачем мне она. Я тут же соорудил из унитазной цепи ошейник и одел его на шею безмятежно дремавшего животного. «Дай очки!» – попросил я Ревнилова, который с интересом наблюдал за моими действиями. Капитан достал из внутреннего кармана очки для чтения и безропотно протянул мне. Я надел их на нос коту, тот опять не отреагировал. «О! Кот ученый! Всё ходит по цепи кругом…» – обрадовано воскликнул Ревнилов, видимо, вспомнив этот образ из своего далекого детства. Но я на этом не успокоился: взял со стола чистую тарелку, поставил перед котом, затем достал авторучку, взял салфетку и написал на ней: «Подайте коту на учебу в Оксфорде» и положил рядом.

В это время мимо нашего столика шла на выход какая-то подвыпившая компания. Естественно, гуляки задержались у импозантного кота в очках и с цепью вокруг шеи. «О! Кот ученый!» – с точностью как Ревнилов воскликнули они. Прочтя надпись на салфетке, один из гуляк, достав портмоне, бросил в тарелку «пятисотку». Остальные побросали – кто «полтинник», кто «стольник» и, покачиваясь, проследовали к выходу. «Опа-на! —восхищенно воскликнул Ревнилов, – Будет чем хотя бы за еду заплатить, да и за ночевку в каком-нибудь «Доме колхозника».

Благодаря коту за вечер в «Избе» мы наскребли не то что на «Дом колхозника», а на вполне приличную гостиницу. Лучший отель города «Венец», конечно, не потянули, а вот в какой-то находившейся рядом гостинице сняли даже полулюкс. Деньги еще оставались, и вот как следует подвыпивший Ревнилов пошел к дежурной по этажу договариваться о девочках. «Денег хватило на час и только на одну девицу, – с досадой сообщил он, вернувшись. – Как быть?» «Все для вас, товарищ капитан, – вежливо отреагировал я, которого совсем не прельщала перспектива общения с проститутками, особенно после того, как в моей жизни появилась Галя. – Пойду пройдусь, полюбуюсь родиной вождя мирового пролетариата». Я хотел было выйти, но в этот момент аккуратно постучали в дверь. Здоровенный сутенер в черной кожаной куртке буквально втолкнул в номер какую-то рыхлую девицу и тут же выхватил из руки Ревнилова приготовленные деньги, добавив: «Желаю приятно провести вечер», немедленно исчез. Девица робко спросила. – Ну, так я разденусь?» «Не надо!» – запротестовал Ревнилов. «А что тогда будем делать?» – недоуменно спросила та. «А ты носки штопать умеешь? – спросил капитан. – Или, например, рубашки мужские гладить?» Девица отрицательно покачала головой: «Нет, не умею». «А поучиться бы хотела?» – не отставал капитан. «А зачем это мне?» – искренне поинтересовалась девушка. «Ну, выйдешь замуж. Будешь с мужем вместе ухаживать за детьми, – объяснил мой сослуживец. – Хочешь замуж?» «Замуж хочу, – ответила девушка. – А вот стирать, штопать – нет». «Опять не повезло», – раздосадовано вздохнул Ревнилов. «Так раздеваться мне или нет?» – спросила путана. «Нет», – ответил капитан. – Ты свободна».

Когда девица ушла, сослуживец, видя немой вопрос в моих глазах, рассказал следующее.

Когда он был женат, то жил с женой в Химках прямо на Ленинградском шоссе. Жена на пару недель уехала домой к родителям, а он с двумя приятелями устроил там многодневный мальчишник – обильное возлияние. И вдруг звонит жена и сообщает, что возвращается раньше времени, а конкретно на следующий день. А в квартире такой беспорядок, так загажено, что самим не убрать, да к тому же все пьяные. Тогда один из друзей советует: «Давайте сейчас пойдем на „Ленинградку“ и снимем на ночь проституток, заплатим им, но спать с ними не станем, а попросим за эти деньги убрать квартиру». Идея показалась бредовой, но выхода не было. Привели двух девиц и объяснили им, что от них хотят. Девицы очень обрадовались предложению побыть в роли домашних хозяек, да еще за деньги. Словом, отдраили квартиру так, что когда супруга капитана вернулась – не поверила своим глазам. «И знаешь, чем все закончилось?» – обратился ко мне с вопросом Ревнилов. Я отрицательно замотал головой. «Закончилось тем, – продолжал капитан, – что оба моих друга как следует подумали и женились на этих двух „ночных бабочках“ с „Ленинградки“ и прекрасно сейчас живут: у них семьи, дети, квартиры». И грустно добавил: «А я в тот момент был женат на аспирантке, будущем кандидате наук и в итоге остался и без семьи и без жилья».

«А что теперь будем делать?» – спросил я выслушав его исповедь. «Телевизор смотреть!» Капитан включил телевизор. Мне уже не имело смысла идти в ночной час на прогулку, и я устроился на диване напротив телека. Я понимал, что Ревнилов после вальса на перроне с тетей Олей стал подумывать о новой семье. И в этой связи он вспомнил двух своих друзей, которые очень удачно женились именно на уличных проститутках. Но друзьям Ревнилова повезло, а ему сегодня нет.

Я слышал от сослуживцев, что у Ревнилова в настоящий момент не было в Москве даже плохонького жилья. Крохотную квартиру в Химках, что досталась ему от родителей, которые, когда он женился, сами переехали в город Гагарин, эту квартиру у него при разводе отхапала жена. Сам Ревнилов жил то у каких-то женщин, то у друзей, а когда надоедал и тем и другим, снимал в несезонный период за бесценок дачу под Москвой и перебивался там без горячей воды, а порой и без электричества.

С экрана на меня смотрел мэр Ульяновска. Он выступал с инициативой захоронить тело Ленина не в Петербурге, рядом с матерью, как это предполагалось сделать, а в Ульяновске, рядом с могилой отца.

Эта информация не заострила на себе мое внимание. Не вслушиваясь в то, что говорил дальше городской глава, я принялся анализировать сложившуюся ситуацию. Еще раз воскресил в голове мысль, которая посетила меня в ресторане «Изба». Итак, капитан Ревнилов подозревает наличие в нашем отделе «крота» – сотрудника, работающего на противника. Подозревает правильно – ацетилен в шину Дисиной «пятерки» закачали в стенах именно нашего ведомства.

Что из этого следует? Из этого следует, что мы с капитаном будем искать в Ульяновске слепого Василия Ивановича, который наверняка знает, где находится эта необычная женщина, а в свою очередь здесь на нас будут охотиться те, кто заинтересован, чтобы мы эту женщину не нашли и, естественно, чтобы мы не нашли Василия Ивановича. Эти «те», во-первых, профессионалы, а во-вторых, ради достижения своей цели они готовы пойти на все – случай с «пятеркой – убедительное тому доказательство.

Возникает вопрос: не ведут ли эти люди нас с вокзала? Возможен такой вариант или нет? Ведь «крот» мог запросить информационный центр Российских железных дорог, где и на какой поезд мы сели, и когда будем в Ульяновске, и тогда нас ведут. Но скорее всего нас не ведут. О том, что мы с Ревниловым не погибли под Рязанью, «крот» узнает только на следующий день, когда Диса вернется в Москву и появится в отделе. Зная, как Диса любит поспать, когда предоставляется любая возможность, можно предположить, что он появится в отделе где-то после обеда. Но в это время мы с капитаном уже сошли с поезда в Ульяновске.

Значит, хвоста за нами нет. Стоп! А гостиница? Там при заселении обязательно должны быть внесены наши фамилии. Но я сам видел, как Ревнилов сунул администратору какую-то купюру и лично у меня паспорт никто не спрашивал, а уж у капитана тем более. Значит, скорее всего, в Ульяновске нам удалось затеряться.

У меня сразу стало на душе спокойно. Я взглянул на телеэкран. Выступление городского главы подошло к концу. Он попрощался. Затем пошли какие-то местные новости. Первой из них было сообщение, что из местной психиатрической больницы сбежали два пациента. Граждан просили способствовать возвращению их назад. Это показалось мне неинтересным, и я уснул.

Хорошо, что в стоимость номера входил еще и завтрак. С утра я с удовольствием съел какие-то ветчину, оладьи, джем. Ревнилов же на все это и смотреть не стал. Он хотел одного – пива. Вчера в ресторане «Изба» капитан опять как следует «принял на грудь». Он пытался обменять у буфетчицы свой завтрак хотя бы на одну бутылку этого горьковатого прохладного напитка, но ему было отказано. В этот момент в буфет вошла невысокого роста женщина, крепкая, кареглазая. Она слышала, как мой сослуживец просил пива и, оценив обстановку, быстро подсела за наш столик. «Ребята! – обратилась она к нам. – Меня Анна Ивановна зовут. Могу помочь. Если у вас на утро возникли проблемы после вчерашнего возлияния, самое лучшее средство на свете – не пиво, а уникальный препарат, созданный на основе селена». Ревнилов страдальчески поморщился. «Селен – это ничего страшного, – отреагировала женщина на ужимку Ревнилова. – Это элемент в таблице Менделеева. Все болезни у нас, друзья, именно от нехватки этого элемента». «И похмельный синдром?» – сиронизировал Ревнилов. «А вот он – в первую очередь! – обрадовано подхватила женщина. – Одна таблетка и ты снова человек. Да вы сейчас сами во всем убедитесь. Пойдемте со мной.» Мы встали и покорно пошли вслед за женщиной. Нам было, честное слово, все равно куда идти.

В офисе №431 стояло много разных баночек. Анна Ивановна сунула нам обоим по какой-то белой горошине и приказала ее сосать, а сама не прекращала рассказывать про пользу селена и про то, какие деньги нас ждут, если мы будем работать в компании по распространению селеносодержащего продукта.

Вдруг в помещение вошел крупный мужчина. Он то и дело потирал свое плечо, которое, видимо, сильно болело. Вошедший бесцеремонно перебил Анну Ивановну: «Спасибо за интересный рассказ, – величественно сказал он. – Ну, а теперь в ответ на ваше откровение я открою уже свои карты». Он положил на стол перед женщиной какое-то удостоверение. Дама опешила: «Я работаю совершенно официально. У меня все документы в порядке». Мужчина остановил ее. «Слушайте, Анна Ивановна, и постарайтесь понять с одного раза». Женщина сосредоточилась. «Вы смотрели вчерашнее выступление мэра вашего города про грядущее захоронение тела вождя мирового пролетариата?» «Нет» – честно призналась Анна Ивановна. «Тогда спешу вас обрадовать, – продолжал здоровяк. – Тело Ленина будет захоронено на его исторической родине, то есть, у нас в Ульяновске!» Женщина просияла. «А теперь берите чистый лист бумаги и пишите подписку о неразглашении государственной тайны». Анна Ивановна быстро нашла какой-то листок и также быстро что-то написала, словно она каждый день давала подобные подписки. «Готово» – протянула она листок мужчине. Тот бегло взглянув на него, продолжил только уже шепотом: «Дело в том, что там, наверху, принято решение вместо тела Ленина захоронить куклу – муляж», «А что будет с телом вождя?» – вся придвинувшись, спросила женщина. «Вот об этом я и уполномочен сообщить вам сейчас». – торжественно ответил посетитель и потер плечо, которое опять заболело.

Когда боль прошла, он встал, начал быстро ходить по комнате, чуть приподнимая фалды пиджака, ну, прямо как покойный Ильич. «Тело Ленина, – горячо говорил он, – за те восемьдесят лет, которые оно было мумифицировано, аккумулировало в себе колоссальное количество разнообразной энергии. Что это за виды энергий? Первая энергия – это, психическая энергия миллионов людей по всему миру, их чаяния о лучшей доле. Это их надежды. Это их любовь к нашему Ильичу. А вот у второй энергии, аккумулированной в теле вождя, природа уже космическая. Мавзолей в Москве, это хотя и усеченная, но все-таки пирамида. А пирамида, как известно, обладает способностью фокусировать лучи, идущие из космоса. Открою инженерный секрет. Мавзолей построен так, чтобы фокусировать космические лучи прямехонько на мумифицированное тело. И тело вождя эту энергию тоже вобрало в себя. А теперь представьте, сколько энергии содержится в каждой клетке мумии Владимира Ильича!» «Наверное, очень много» – с пониманием ответила женщина. «Много – это не то слово, – продолжал мужчина. – Ее просто колоссальное количество! Если всего лишь один квадратный сантиметр кожного покрова этой мумии носить в боковом кармане или, пардон, в бюстгальтере, то человеку обеспечен не только успех в делах, но и исполнение его желаний». «Да-а-а…. – задумчиво произнесла слушательница. – Это тебе не в тапки гадить!» Здоровяк продолжал: «Вот у вас, Анна Ивановна, существует желание?» «Хочу иметь свое бюро по трудоустройству в Москве». – с готовностью ответила женщина. «Ну, это ерунда! – оратор снисходительно махнул рукой. – Для его осуществления хватит и пол квадратного сантиметра ленинского тела». Анна Ивановна расцвела.

В этот момент открылась дверь и в офис вошла высокая молодая шатенка. Она хотела было что-то сказать даме, но та остановила ее: «Наташа, текущие вопросы потом. Тут товарищ такие интересные вещи рассказывает. Вот у тебя, например, есть желание?» «Есть, – ответила Наташа. – Хочу отдельную квартиру в элитном доме. Но чтобы не заработать, а чтобы мне ее подарил любовник». «Элементарно! – воскликнул обладатель загадочного удостоверения. – Всего четверть квадратного сантиметра тела вождя в бюстгальтер». Наташа подняла полные недоумения глаза на Анну Ивановну. Та отреагировала мгновенно. «Понимаешь, Наташенька, тело Ленина закапывать не будут, его будут делить на мелкие частички здесь в Ульяновске и распространять… – Анна Ивановна запнулась. – А кстати, как будут распространять фрагменты ленинской мумии?» «Распространять фрагменты мумии будут таким же образом, как вы продвигаете на рынок свой селеносодержащий продукт». – пояснил оратор. «Значит, сетевым методом!» – сообразили обе женщины. «И как будет называться новая сетевая компания?» – полюбопытствовала Наташа. Мужчина, не задумываясь ни на секунду, ответил: «Компания будет называться «Тело Ленина живет и побеждает!»