Текст книги "Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега"

К восьми часам утра оба отряда миноносцев соединились с эскадрой, а капитан второго ранга Левицкий, командир «Жемчуга», передал трофеи на борт флагмана. Теперь у Рожественского была хотя бы частичная схема японских береговых постов северной части Цусимского пролива и наполовину спасенные от огня сигнальные книги. Все уничтоженные станции имели телефонную или телеграфную связь с другими постами, так что о появлении русских кораблей в проливе Того уже наверняка знал. Оставалось лишь дождаться появления японского флота, но он запаздывал.

Русские продолжали движение на северо-восток, повернув уже на курс норд-ост 23°. Около девяти часов удачливый «Жемчуг» с его миноносцами отправились провести поиск противника в районе северной оконечности острова Цусима и в заливе Окочи, а также уничтожить имевшуюся там, судя по трофейной карте, сигнальную станцию. Приказом предписывалось разрушить ее артиллерией и незамедлительно возвращаться к эскадре.

Минуты сменялись часами, но японцев все не было видно. Тот погром, что учинили крейсера и броненосцы в проливе, непременно должен был вызвать Того на бой, но единственным признаком активности противника оставался оживленный радиообмен. В половине десятого с крейсеров Добротворского на северо-западе был обнаружен дым. Посланный в разведку «Изумруд» сообщил, что это небольшой транспорт, после чего остановил его для досмотра, пока три его миноносца разбежались веером, проверяя окрестности. Досмотровая партия обнаружила на пароходе груз бурого угля и около 50 человек пассажиров, в том числе женщин и детей. Пароход отпустили, не став топить, чтобы не подвергать риску пассажиров, приказав, однако, идти на запад, прочь от наших главных сил, едва показавшихся на горизонте.

Далее русские двинулись к Ульсану, куда прибыли к четырем часам вечера, все так же не видя ни одного японского корабля. Зато в самом порту были обнаружены плавбаза миноносцев «Касуга-Мару» с тремя миноносцами, принимавшими с неё уголь и воду, и два небольших парохода и две шхуны. Все эти суда были немедленно потоплены артиллерией крейсеров русской разведки, а с подходом главных сил Добротворский получил приказ уничтожить сигнальную станцию в бухте Чукупен, что и было выполнено к наступлению темноты. Когда его отряд вернулся к Ульсану, броненосцы уже принимали обратно на борт десантные партии, уничтожившие на берегу японские склады и казармы, а в порту полыхали угольные склады.

Поведение японцев было совершенно непонятно. За целый день они так и не появились, несмотря на то, что их всячески старались разозлить. Объяснений этому никто не мог найти. Ждали какого-то подвоха. На ночь снова встали в компактный строй, двинувшись к Мацусиме. Согласно трофейным картам, этот остров был превращен японцами в опорный разведывательный пункт, так же как и скала Лианкур, по которой частенько определяли свое место владивостокские крейсера в своих прежних походах.

И снова до утра ничего не произошло. В половине одиннадцатого прямо по курсу из моря показались вершины гор Мацусимы, до которой было еще около 20 миль. Добротворскому было приказано уничтожить сигнальную станцию, а миноносцам – обследовать побережье и топить все, что способно плавать. «Жемчуг» с «Изумрудом» оставались при эскадре нести дозор. Ход сбавили до 7 узлов, повернув к скале Лианкур, куда должны были потом подойти и крейсера. К трем часам дня все русские силы встретились у Лианкура, при этом тяжелые корабли не приближались к берегу, держась за горизонтом, в то время как крейсера были заняты поисками военных объектов на острове.

Миноносцы потопили у Мацусимы небольшой пароход и видели два японских истребителя, ушедших от них на большом ходу в сторону Корейского берега, а на Лианкуре удалось обнаружить лишь следы пребывания рыбаков и ни одной живой души.

В начале шестого часа вечера русский флот снова построился в походный порядок с завесой из крейсеров в семи милях впереди броненосцев, двинувшись строго на север, во Владивосток. Уже в сумерках крейсера разведки, разделившись, обошли эскадру с обоих бортов, держась на пределе видимости от своих броненосцев, но никого не обнаружили. С наступлением темноты миноносцы и оба крейсера второго ранга отделились от эскадры и ушли к Гензану. Остальные снова разомкнули строй и приготовились к отражению минных атак. И снова ночь прошла спокойно. Русские корабли сейчас были достаточно далеко от берега, так что даже рыбацких джонок не встречалось на пути.

Вернувшиеся к 14:00 18 мая крейсера и миноносцы сообщили, что у острова Халезова были захвачены два небольших транспорта со снаряжением, укрывавшиеся под берегом, в самом порту уничтожены две вооруженных шхуны, а также японские склады и казарма. Гарнизон был разогнан тремя залпами трехдюймовок крейсеров. Оба трофейных парохода отправлены с призовыми командами во Владивосток.

На всех кораблях полным ходом шла уборка. Приличная видимость и наличие вокруг эскадры дозоров позволяли несколько снизить напряженность, имея в случае появления противника достаточно времени на подготовку. Волнение было не сильным, не более 2–3 баллов, ветер умеренный. Однако на «Князе Суворове», «Ослябе», «Императоре Александре III» и броненосных крейсерах усилилась фильтрация через ослабшие заклепки и швы. Их избитые корпуса не могли сопротивляться даже такому незначительному волнению.

Множество попаданий японских фугасов и близких разрывов в воде серьезно расшатали абсолютно все швы и соединения частей корпусов. Почти каждая заклепка слезилась водой, просачивавшейся из-за борта. Вдоль шва набирался уже целый ручеёк, стекавший вниз. Течи были небольшими, но их было очень много, поэтому вода прибывала достаточно быстро, и её приходилось все время откачивать.

В этой работе были задействованы все свободные от других видов работ. Артиллеристы, оставшиеся у разбитого корыта, в смысле орудия, обслуга подачи боезапаса к полностью выбитым плутонгам, партии борьбы за живучесть, поскольку новых повреждений уже не было. Но все равно, людей катастрофически не хватало. Серьезные потери в экипажах пострадавших кораблей не могли быть компенсированы даже пополнениями с транспортов. Не зная досконально устройства корабля, как его штатный экипаж, эти новобранцы могли лишь исполнять четкие инструкции типа «бери больше, кидай дальше». Поэтому возникла реальная угроза потерять корабли, удержавшиеся на плаву после ада артиллерийского боя с японским флотом. Если бы волнение усилилось хотя бы до той силы, что было в день сражения, «Россию» и «Громобоя» было бы уже не спасти.

Тяжелее всех приходилось «России» с её устаревшим трюмным оборудованием, но пока с затоплениями справлялись. Водоотливные средства крейсера работали на полную мощность, периодически выходя из строя по различным причинам, и в эти страшные минуты осадка медленно, но неумолимо увеличивалась. Лишь грамотные и четкие действия экипажа держали корабль на воде. Увеличивавшуюся периодически осадку приводили к норме безостановочной работой ручных помп, переданных также и с других кораблей.

Все матросы и офицеры крейсера уже давно потеряли счет времени, совершенно забыв, когда в последний раз им довелось нормально отдохнуть после 14 мая. Борьба за живучесть корабля продолжалась для них круглые сутки. Ни у одного орудия не осталось комендоров, все ушли вниз. Случись бой, свои прикроют, а воду из трюмов им уже никак не успеть откачать.

Не многим лучше было и на остальных тяжело поврежденных кораблях, но никто не собирался сдаваться. Пройдя сквозь пекло Цусимы, было уже просто стыдно терять свои корабли, и люди делали невозможное, держась из последних сил и, в полном смысле этого слова, падая с ног от усталости, не позволяли остаткам плавучести покинуть разбитые корпуса, удерживая их на плаву почти голыми руками.

Однако со стороны этого не было видно совершенно и, не зная, что творится у них внутри, могло показаться, что на воде все подранки держатся уверенно, имея вполне приличный вид. Рожественский, регулярно получавший доклады о состоянии кораблей, вполне отдавал себе отчет, что эта борьба с морем может в любой момент закончиться гибелью любого из подбитых кораблей. А поскольку потерь в этой войне было уже и так более чем достаточно, вел свой флот по кратчайшему пути, отказавшись от экспедиции к островам Оки, связанным телеграфом с метрополией, и в залив Вакаса, где могли скрываться поврежденные корабли Того. К тому же все экипажи, даже на боеспособных кораблях, были измотаны до предела и давно уже нуждались в нормальном отдыхе.

И без того не слишком быстрое движение постоянно задерживалось посыпавшимися поломками в главных механизмах. Сначала из-за аварии в правой машине «Апраксина» почти четыре часа тащились на 5 узлах, потом «Наварин» поднял сигнал, что не может дать более 6 узлов. Затем «Бородино» сообщил, что вынужден остановить правую машину, хотя эскадренную скорость в 9 узлов способен держать. Сказывалось запредельное напряжение во всех механизмах 14 мая. Постоянные проблемы всех кораблей эскадры в изношенных и обильно текущих котлах на общем фоне уже просто не принимались в расчет, считаясь вполне обычным делом, решаемым в рабочем порядке.

А штаб командующего не переставал ломать голову, куда подевались японцы?! Из всех высказывавшихся предположений самым вероятным казалось, что они нас ждут у самого Владивостока, чтобы не мотаться по морю в поисках, теряя корабли поштучно. Это казалось вполне логичным, учитывая наметившийся у них острый дефицит в разведывательных силах. Исходя из этого, ожидалось, что противник навалится на нас где-то на параллели Расина или чуть севернее. Для эскадры теперь первоочередной задачей являлось обеспечение прорыва поврежденных кораблей, поэтому ночные вылазки легких крейсеров и миноносцев к корейскому берегу прекратили, опасаясь столкновений с превосходящими японскими силами. Шума мы уже и так наделали достаточно.

Исходя из новой задачи, проигрывались варианты боевого маневрирования. Рациям по-прежнему было запрещено работать на передачу, но эфир прослушивался постоянно. Однако никаких признаков близкого присутствия противника обнаружить не удавалось. Тишина, лишь атмосферные помехи. Попутно прорабатывались варианты продолжения кампании и действий на японских коммуникациях, особенно в Корейском проливе. Внимательнейшим образом был заслушан доклад Иессена о состоянии подводных лодок, имевшихся во Владивостоке, и опыте их боевого применения.

На следующий день, ближе к вечеру, были встречены три миноносца, отправленные из Владивостока навстречу второй эскадре. К счастью, встреча состоялась еще до захода солнца, иначе перестрелки в темноте между своими вряд ли удалось бы избежать. Шедшие в нескольких милях впереди главных сил крейсера разведки сначала приняли их за японцев, передав на эскадру: «Противник виден», и начали охват с обеих сторон, но вскоре все благополучно разрешилось, и русские корабли обменялись орудийным салютом, под непрекращающееся матросское «ура-а-а!».

От миноносцев узнали, что один из гензанских пароходов подорвался на минах и затонул, так и не дойдя до порта, причем заграждение было обнаружено там, где глубина была около 90 метров и намного дальше, чем ходил обычно тралящий караван, – между островами Римского-Корсакова и Аскольд. Там уже обнаруживали раньше плавающие мины, но не придавали этому значения. Траление еще не было закончено, поэтому миноносцы проводили эскадру в залив Посьета, где пришлось ждать утра. Также от миноносцев узнали, что японцы у Владивостока не показывались, а во всех иностранных газетах понаписано столько небылиц про эскадру, что просто голова идет кругом. Уже в сумерках, следуя за своими провожатыми, проводившими контрольное траление, подошли к русскому берегу и встали на якорь на рейде Паллада, всего в 50 милях от заветной точки окончания этой эпопеи.

Владивостокские миноносцы ушли в дозор, а корабли Рожественского получили наконец заслуженный отдых. К «России» и «Князю Суворову» подошли плавмастерские и «Русь» со «Свирью». С помощью своих водоотливных средств им удалось освободить от работы ручные помпы кораблей, на которые затем были назначены добровольцы из числа грузчиков. Полная замена кочегаров позволила отдохнуть большей части экипажей, державшихся на ногах уже почти неделю. Офицеры также отдыхали, но посменно, хотя бы по полтора-два часа.

Незадолго до рассвета вернулись миноносцы, снова едва не обстрелянные дозорными «князьями», по причине задержки с передачей ответного позывного, о котором условились еще с вечера (все же четкость несения службы на этих кораблях была далеко позади уровня эскадры Рожественского). Миноносцы сообщили, что фарватер чист и можно выдвигаться, следуя вдоль берега до мыса Брюса, далее на остров Рикорда, выходя уже на обычный фарватер. На всех кораблях эскадры ночью держали на подогреве треть котлов, что позволило начать движение уже через двадцать минут.

Ведомые все теми же тремя миноносцами, корабли вытянулись в длинную колонну, идя на 7 узлах. Последний переход занял почти восемь часов, но это уже были свои воды, родные берега.

Наконец уже после обеда 20 мая вторая тихоокеанская эскадра вошла в пролив Босфор Восточный и бухту Золотой Рог и отдала якоря в российском порту. Корабли встречали салютом с береговых батарей. Множество катеров, шлюпок, китайских шампунек и лодок окружили их со всех сторон и провожали в гавань. Все берега были заполнены людьми.

Наименее пострадавшие корабли были поставлены на якоря подальше от города в бухте Новик с искусственными кренами на разные борта и частично закрытой парусиной обшивкой у ватерлинии, имитирующей пластыри. Между ними приткнулись и обе мастерские с большинством транспортов, чьи трюмы еще не опустели. В то время как самые побитые крейсера и броненосцы выставили напоказ публике и журналистам, буквально облепившим их, как муравьи. На просьбы наиболее любопытных из репортеров проводить их на все остальные суда эскадры неизменно отвечали, что они находятся на грани гибели и посещение их небезопасно.

Одновременно был введен строжайший запрет на плавание любых посторонних лодок и катеров на якорной стоянке действующего флота, для исключения возможности диверсий. Все офицеры и матросы в преддверии увольнения на берег были подробно проинструктированы, что отвечать, если будут интересоваться состоянием кораблей. Еще до встречи с владивостокскими миноносцами было сделано несколько снимков снарядных пробоин на «Орле» и «Бородино» и фотографии погруженных в воду пластырей, якобы закрывавших торпедные пробоины. Эти снимки планировали передать в редакцию местной газеты.

Предпринятые меры должны были скрыть от широкой публики и прессы наличие боеспособного ядра тихоокеанского флота. Этим надеялись ввести в заблуждение японскую агентуру, наверняка имевшуюся в городе.

Госпитальные суда сразу же приступили к доставке раненых в госпиталь, пришвартовавшись к причалам. Длинные вереницы санитарных повозок выстроились у трапов, окруженные толпами людей. На канторе порта немедленно после швартовки «Белого Орла» и «Костромы» были вывешены списки погибших и раненых

А с трофейных транспортов, вошедших в порт в последнюю очередь и вставших в дальнем углу гавани, напротив гнилого угла, на подошедшие баржи начали переводить не виданное доселе чудо – пленных японских моряков с потопленных в бою кораблей. Их доставляли на берег и размещали в освобожденных для этого казармах гарнизона. Пленных было неожиданно много, отчего это мероприятие затянулось, также не избежав внимания вездесущих журналистов.

Лондон. 19.05.1905 г.

«Сентрал Ньюз»:

«По словам британского военно-морского атташе в Японии Д. Коберта, в боях в Корейском проливе и у островов Гото русские, благодаря невероятному везению и роковому стечению обстоятельств, смогли нанести японскому флоту чувствительный урон, но при этом потеряли большую часть своих кораблей от огня японской артиллерии и ночных минных атак. Еще часть кораблей затонула от боевых повреждений на переходах. Остаткам второй балтийской эскадры адмирала Рожественского удалось проскочить во Владивосток, но все прорвавшиеся корабли имеют тяжелые повреждения и утратили боеспособность».

Нью-Йорк. 19.05.1905 г.

«Ассошиэйтед пресс»:

«Исходя из полученных сегодня достоверных данных, сообщаем, что в боях в Цусимском проливе и у островов Гото 14, 15 и 16 мая японский флот потерял броненосцы «Фудзи» и «Микаса», три броненосных крейсера, шесть легких крейсеров и от двадцати до тридцати миноносцев, потопив русские броненосцы «Ослябя», «Князь Суворов» и «Сисой Великий», броненосные крейсера «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Адмирал Нахимов», «Россия» и «Громобой». Также были потоплены несколько эсминцев и кораблей снабжения. Остальные корабли получили тяжелые повреждения, часть из них, возможно, затонула позже».

Шанхай. 20.05.1905 г.

Из сообщения агентства «Рейтер»:

«Согласно сообщениям нашего корреспондента из Нагасаки, военные госпитали Сасебо, Нагасаки и Куре переполнены ранеными японскими моряками, пострадавшими в боях 14–16 мая в районе Цусимского пролива. Вчера вечером в Сасебо пришли два японских крейсера для ремонта боевых повреждений. Они также доставили раненых моряков с японских баз на Цусиме».

Париж. 20.05.1905 г.

«Ла-Публик»:

«Сегодня от нашего корреспондента в Японии получен текст интервью американского артиллерийского офицера, участника боя при Сантьяго-де-Куба Роберта Уайта, находившегося на борту броненосца «Сикисима» в цусимском сражении и чудом спасшегося после гибели этого корабля. «…Массированный артиллерийский огонь русских был настолько чудовищным и подавляющим, что казалось, будто они стреляют не из пушек, а из огромных пулеметов. <…> Мне вдруг стало трудно дышать. Казалось, что какая-то страшная сила приподнимает меня в воздух, чтобы швырнуть за борт, прямо в огромные гейзеры русских недолетов. <…> Я оглянулся вокруг и увидел, что все, матросы и даже офицеры, так же как и я, инстинктивно пригнулись к палубе, намертво вцепившись во что попало. Не знаю, сколько прошло времени в этом оцепенении, пока резкий окрик одного из офицеров, спустившегося из рубки, не заставил нас прийти в себя. Но тут последовала сразу целая серия попаданий в батарейную палубу, где я находился, при этом несколько снарядов пробили броню. Огненный смерч пронесся среди людей, разнеся в клочья того офицера, что только что кричал на нас. Но экипаж уже очнулся и начал действовать…»

Нью-Йорк. 20.05.1905 г.

«Ассошиэйтед пресс»:

«Вчера нашему корреспонденту удалось взять интервью у капитана первого ранга Джексона, флот США, находившегося 14 мая во время боя у Цусимы на борту японского крейсера «Адзума».

«Русский флот под командованием Рожественского показал себя в этом сражении высокоорганизованной и очень хорошо подготовленной силой. На протяжении всего боя его действия были решительны и безупречны. <…> Новые русские броненосцы и большие крейсера гораздо легче японских переносили волнение моря, которое было в день сражения, что положительно сказалось на точности их огня. От волн страдали лишь их старые броненосцы, но и они отнюдь не потеряли боеспособности и могли свободно действовать из всех своих орудий, чего никак нельзя сказать про японские бронепалубные крейсера, зарывавшиеся в волны до самых мостиков. К тому же русские сумели поставить японцев стреляющим бортом к волне. Отвага и стойкость экипажей всех без исключения русских кораблей заслуживают самой высокой оценки».

Шанхай. 21.05.1905 г.

Из сообщения агентства «Рейтер»:

«Сегодня от нашего корреспондента во Владивостоке получена телеграмма, в которой сообщается, что вчера в третьем часу дня вторая русская тихоокеанская эскадра пришла во Владивосток в полном составе. Все корабли имеют боевые повреждения. Разрушения некоторых из них просто ужасны. Они буквально едва держатся на воде и имеют видимые невооруженным глазом даже издалека крены. Их даже не подводят к причалам, чтобы не загородить их корпусами фарватер в случае гибели. По сообщениям русских официальных властей, потери в личном составе достигают 400 человек убитыми и около 700 ранеными. Командующий эскадрой также получил три осколочных ранения в голову и грудь и находится на броненосце «Орел».

По словам врачей, состояние Рожественского настолько тяжелое, что его даже невозможно доставить в госпиталь на берегу. В боях 14–15 мая эскадра потеряла три своих миноносца, потопив при этом более 10 крейсеров и два броненосца противника. При отражении ночных минных атак были уничтожены еще не менее 10 миноносцев. Захвачены в качестве трофеев на поле боя два японских миноносца. В Корейском проливе были перехвачены несколько пароходов с военной контрабандой, приведенных во Владивосток, и два японских военных транспорта. В русский плен попали более 700 японских моряков, спасенных с потопленных кораблей».

Лондон. 22.05.1905 г.

«Сентрал Ньюз»:

«Из интервью Д. Коберта, находящегося на лечении в военно-морском госпитале в Куре, нашему корреспонденту: «Благодаря отвратительным погодным условиям, русской эскадре с утра 14 мая удалось внезапно напасть на передовые дозоры японского флота на подступах к Корейскому проливу. Используя подавляющее численное превосходство, русские смогли к полудню нанести серьезный урон разведывательным силам адмирала Того, потопив и тяжело повредив несколько легких крейсеров. Однако оторваться от преследования им все же не удалось. Столкнувшись во второй половине дня с главными силами японского объединенного флота у острова Цусима, русские понесли тяжелые потери и были вынуждены отойти к югу для исправления повреждений, преследуемые японскими миноносцами и крейсерами, неся новые потери. <…> Не прекращавшиеся атаки японских легких сил, усилившиеся с наступлением темноты, не позволили отремонтировать подбитые корабли, которые затонули у острова Фукуэ к ночи с 14 на 15 мая. В эту же ночь были подорваны минами и затонули броненосцы «Сисой Великий» и «Император Александр III», а также три крейсера. Оставшиеся русские корабли, в основном быстроходные крейсера, в ночь с 16-го на 17 мая смогли оторваться от японского флота и уйти во Владивосток, захватив по пути несколько нейтральных каботажных пароходов в Корейском проливе».

Санкт-Петербург. 22.05.1905 г.

«Ведомости»:

«Сегодня из главного военно-морского штаба было получено сообщение, что вторая тихоокеанская эскадра под командованием вице-адмирала Зиновия Петровича Рожественского, покинувшая Балтику более восьми месяцев назад, благополучно достигла Владивостока.

14–16 мая в Корейском проливе, у островов Цусима и Фукуэ (архипелаг Гото), произошло несколько сражений с японским флотом, в ходе которых были достоверно потоплены японские броненосцы «Чин-Иен», «Фудзи» и «Микаса», броненосные крейсера «Чиода», «Идзумо», «Ниссин» и «Ивате», бронепалубные крейсера «Идзуми», «Ицукусима». «Мацусима», «Хасидатэ», «Сума», «Читосе», «Отова» и «Нийтака». При отражении ночных минных атак было потоплено также не менее пятнадцати миноносцев противника, а два захвачены в качестве призов. Собственные потери эскадры составили три миноносца, затонувших от полученных боевых повреждений из-за крупной волны в день сражения. Остальные корабли получили повреждения различной степени тяжести. Потери в личном составе среди экипажей кораблей более 1100 человек. Подробности читайте в следующем номере».

Санкт-Петербург. 22.05.1905 г.

«Русский инвалид»:

«Сегодня было получено сообщение нашего корреспондента из Владивостока, побывавшего на кораблях второй тихоокеанской эскадры, с боем прорвавшихся через Цусимский пролив. Он сообщает, что в боях с 14 по 16 мая были потоплены три японских броненосца, три больших крейсера, девять легких крейсеров и более десяти миноносцев. При этом наш флот произвел набеги на побережье Японии и Кореи вдоль всего пролива и архипелага Гото. Наши корабли получили очень серьезные повреждения, особенно броненосцы «Князь Суворов», «Император Александр III», «Ослябя» и крейсера «Россия» и «Громобой». Но погибли только три миноносца. Потери экипажей превышают тысячу человек убитыми и ранеными. Адмирал Рожественский тяжело ранен и находится на борту броненосца «Орел»».

Токио. 23.05.1905 г.

Из сообщения агентства «Рейтер»:

«Сегодня официальные власти Японской империи признали, что в ходе боев в Корейском проливе и у острова Фукуэ японский флот понес тяжелые потери в корабельном составе. Среди погибших кораблей два броненосца, в том числе и флагман адмирала Того «Микаса». Однако русская вторая эскадра Тихого океана была полностью разгромлена и большей частью потоплена. С прискорбием сообщаем, что в боях погибли адмиралы Камимура, Мису, Симамура и Катаока, а также британский военно-морской атташе капитан первого ранга Пакингхем. Командующий объединенным флотом адмирал Того тяжело ранен».