Текст книги "Вытрезвитель"

Опять из каких-то дурацких фильмов фраза, подумал я.

– Чего молчишь, куда они поехали?

– Наверное, к администрации города.

По дороге Макс расспрашивал меня про Ивана. Я вкратце рассказал про влюблённого террориста-мстителя всё, что знал.

– А как ты с ним познакомился?

– Да случайно.

– Подробнее!

Но подробнее не получилось. Так как город наш маленький. И даже от окраины ехать до центра недалеко и недолго.

Главный вход администрации вбирал в себя чиновников и просителей.

На стоянке мы заметили машину Ивана.

– За мной! – скомандовал Макс. Мы проскочили за стеклянную дверь. И сразу увидели их.

Иван спорил с охранником, при этом крепко держал за руку бледную Владу.

– Не положено в верхней одежде, – настаивал охранник.

– Да нам на секундочку, только записаться на приём.

– Всё равно не положено.

– Браток, ну пусти, мы чесслово, мигом – туда и обратно.

– Нет, нельзя. Нас за это штрафуют.

– Насколько штрафуют?

– На пять тысяч.

Мы стояли шагах в десяти от Ивана и Влады. Иван заметил нас. Широко улыбнулся. Полез свободной рукой в карман. Я почти физически почувствовал, как Максим напрягся. Толкаясь, люди обтекали нас и Ивана с Владой. Вокруг говорили, даже смеялись. А мы опять замкнулись друг на друге. Макс сверлил глазами Ивана. Влада умоляюще смотрела на Макса. Я смотрел то на Владу, то на Ивана. А Иван достал из кармана пятитысячную купюру и протянул охраннику. Вроде и не заметно для окружающих, но я и Макс видели всё это ясно.

– Мы быстро, браток.

Иван и Влада поднялись по лестнице на второй этаж, где и был кабинет мэра.

Мы с Максом двинулись следом.

– Может, вызвать подмогу? – спросил я, вспомнив фильмы про террористов.

– Не успеют, – бросил на ходу Макс.

На втором этаже пред кабинетом мэра толпились люди, ожидавшие записи. Проталкивающемуся Ивану преградила путь какая-то старушка:

– Куда вы, куда вы, молодой человек? У нас тут очередь.

– Да я быстро, бабушка, пакет для мэра отдам и всё.

– Какой-такой пакет? Где у тебя пакет? – подозрительно посмотрела старушка на Ивана. Никакого пакета, конечно, у того не было.

– Бабушка, пакет у меня секретный, его только мэру положено видеть, – снова пустив в ход свою обезоруживающую улыбку сказал Иван.

«Да он точно псих», – подумал я.

Мы следовали за ними в отдалении. Старушка озадачилась, Иван, воспользовался этим, протиснулся к дверям кабинета мэра, открыл их и исчез к комнате секретаря. Что там в данный момент происходило – неизвестно. А с нашей стороны спиной к дверям встал Макс, поднял над головой корочку.

– Уважаемые товарищи, прошу соблюдать спокойствие. Проводятся учения по антитеррористической безопасности. Прошу всех выйти на улицу.

Он повторил это несколько раз. Толпа заволновалась, повозмущалась, но потекла по лестнице вниз.

– А как же запись? – спросила бдительная старушка.

– А запись будет после учений.

– Безобразие, – сказала седая просительница и поковыляла к выходу.

Коридор перед кабинетом опустел.

Мак первый вошёл в комнату секретаря. Я – следом. Секретарь закричала:

– Вы к кому? У мэра аппаратная планёрка, туда нельзя!

Она была готова грудью закрыть дверь в кабинет мэра.

В комнате находились кроме нас и секретаря несколько человек, которые смотрели совсем не испуганно, а скорее вяло-заинтересовано, даже равнодушно-небрежно. Видимо Иван и Влада прошли через секретарскую без объяснений, дерзко.

Макс не успел предъявить удостоверение. В кабинете мэра послышался шум голосов. Потом явный голос Ивана, неясное бубнение. И, наконец, – хлопок.

Дверь резко открылась, ударив секретаря по мягкому месту. Вылетел Иван, причём в противогазе. За ним выпрыгнула и Влада, причём тоже в противогазе.

Иван сдёрнул резиновую маску с головы и заорал во всё горло:

– Пожар! Всем немедленно из здания, на улицу! На выход!

Оцепенение длилось какие-то секунды. Потом все ринулись прочь – в коридор, попутно унося меня и Макса. Иван же не спешил. Что странно и Влада осталась с ним. Из захлопывающихся дверей я видел, как здоровенный Иван взял не менее мощный секретарский шкаф, стоявший вдоль стены, в которой находилась дверь в кабинет мэра, и повалил его, перегородив тем самым выход из мэрского кабинета.

Потом он добавил к шкафу и секретарский стол, отдирая его вместе с компьютерными, электрическими и телефонными проводами от стены. Плоский монитор рухнул на пол. Заверещала сирена.

Кроме Макса, меня и присоединившихся к нам Влады и Ивана, никого в коридоре уже не было.

– Что, б… дь, происходит?! – заорал Макс, почему-то обращаясь к Владе.

– Сейчас рванёт! – радостно сказал Иван, и, схватив за руку Владу, помчался к пожарной лестнице.

Нам с Максом ничего не оставалось, как побежать следом.

Пожарный выход привёл нас к гаражу администрации, оттуда через ворота мы выбежали на стоянку.

– Стой! – кричал Макс Ивану.

Интересно, подумал я, есть ли у офицера ФСБ с собой табельное оружие и может ли он его применить. Оружия, видимо не было.

Иван спокойно ждал нас возле своей старенькой машины.

– Ну?

– Вы куда? – только и смог спросить запыхавшийся Макс.

– На Кудыкину гору воровать помидоры, – улыбка Ивана перестала быть естественной, в ней появились зловещие мимические нюансы. – Хотите с нами? А то тут так рванёт сейчас.

Мы не стали себя упрашивать и прыгнули на заднее сиденье. Машина сразу сорвалась с места.

Едва мы отъехали метров двести, Макс потребовал остановить машину.

– Ага, а время вам не остановить, товарищ старший лейтенант?

– Задушу, гнида!

– Осторожней, старелей, иначе капитаном рискуешь не стать. Видишь лампочка мигает, а под ней тумблер. Нажму и отправимся все вместе в рай грибы собирать. Так что сидим тихо.

Он остановил за городом, возле дачного посёлка. Солнце ужа начало припекать. Иван скинул куртку. Под ней не было ничего, кроме футболки.

Макс, выскочив из машины, сразу бросился к Ивану, но богатырь ударом сшиб его на землю. Макс озадаченно вскочил, принял стойку.

– Слышь, товарищ офицер, хочешь выслужиться и задержать опасного террориста?

– Очень хочу, – ощерился Макс.

– Не надо, Макс, – сказала Влада.

– Почему не надо, очень даже надо, – всё ещё в азарте борьбы сказал Максим.

– Не надо. Всё кончено, – спокойно сказала Влада.

– Что кончено? – не понял Максим, но насторожился.

И мне стало интересно, что же это сейчас завершается.

– Я ухожу с Димой, – сказал Влада.

– С каким Димой? – совсем растерялся Максим.

– Вот с этим, – пояснила Влада и кивнула головой на Ивана.

– Ну да, я Дима, – признался весёлый Иван.

– Белозёрцев? – безнадёжно спросил Максим.

– Ну, видишь, ты сам всё знаешь. Ладно, мы пойдём, а то нам надо ещё в аэропорт успеть.

– А я? – совсем скиснув спросил Максим.

– А ты, найди хорошую девушку, преданную, любящую, женись, и детишек заведите. Только с террористами поосторожнее, а то – они всякие бывают.

Максим сел на краю дороги и взялся за голову руками.

Иван-Дмитрий вытащил из багажника два рюкзачка, один протянул Владе, другой легко накинул себе на плечи и бодро пошагал к дачному посёлку не оглядываясь.

Влада бросила последний взгляд на Максима, надела солнечные очки и пошла за Иваном-Дмитрием.

– Эй, а я?! – почти возмутился я.

Иван-Дмитрий замедлил шаг, развернулся, и, идя спиной вперёд, крикнул:

– А ты – пиши, писатель.

Влада чему-то улыбнулась.

Я засеменил за парочкой загадочных террористов.

– Это не честно. Я ничего не знаю, не понимаю. Объясните, что происходит?

– Знать всего нельзя, – уже не оглядываясь, сказал Иван-Дмитрий.

Но я не отставал.

– Я, между прочим, Влада, тебя тоже люблю.

Влада промолчала. Иван-Дмитрий даже не обернулся.

– Вот ведь надоедливая Муха. Пристрелить тебя что ли?

Я остановился.

– Да жалко. Пули жалко.

Я продолжил преследование.

– Да нет у тебя пистолета. И террорист ты не настоящий. Никакой бомбы не было, да?

– Догадливый, – наконец-то посмотрел на меня Иван-Дмитрий и удостоил даже своей широкой улыбки. – Не было бомбы, которая взрывается, но была другая бомба, которая с газом. И газ такой замечательный – мечта террориста-гуманиста.

– Усыпляющий? – с надеждой спросил я.

– Да нет. Расслабляющий.

– Это как это?

– Ну, достаточно нескольких вдохов, чтобы сфинктер и анальные мышцы расслабились, а кишечник и мочевой непроизвольно опорожнились.

– И что они там все в кабинете мэра…?

– Ну да, точно, обдристались, обделались, обосрались… Тебе как больше нравиться?

Я представил себе эту чудную картину. И даже промолчал несколько секунд.

Но загадки не кончились.

– И всё это ради девушки, которую вы любили?

– И люблю.

И тут меня озарило.

– Она не умерла? Она – жива! – я посмотрел на Владу. – И зовут её не Лида?!

– Нелида – хорошее имя. Что-то напоминает древнее, типа Семирамида или Леонида.

Я остановился, а они продолжали идти, мы почти вошли в посёлок. Навстречу выбежала какая-то добродушная дворняга и стала виться у ног Влады. Я снова догнал парочку.

– За что же вы мстили этим?

– Вот любопытный! Да почти за то же, за что говорил. За бездарность, подлость и непрофессионализм. Теперь метафора результатов их работы стала реальностью.

– И всё же, этого недостаточно для мести. Что ещё?

Иван-Дмитрий остановился. Я подумал, что теперь-то он меня точно пристрелит или просто задушит.

– Малыш, ты иди, знаешь, где моя дача? Вот и славно. Я договорю, а то он не отстанет.

Влада словно нехотя пошла вперёд. И удивительнее всего она опять промолчала. Это на неё совершенно не похоже, чтобы она так подчинялась и молчала.

– Отстань от нас. Я никого не хочу убивать. Я просто хочу, чтобы от нас отстали.

– Ага, а того, хулигана вчера вечером ты тоже не хотел убивать?

– Не надо было обижать Владу.

– Вообще-то он обидел больше меня, чем её. Значит, вы знаете друг друга давно? И любите? Зачем же она замуж за Макса вышла?

– А что ей было делать. Она одна осталась. Никому не нужна. Про доктора этого, который теперь здравоохранение возглавляет, я тебе почти правду говорил. Сгубил он её. Не знаю, как у них, у врачей это называется, а по мне за это надо убивать. А этого даже диплома не лишили, просто отстранили от операций, так он администратором-организатором заделался, главврачом стал, потом депутатом горсовета, теперь вот горздрав возглавляет.

– Да что он такого сделал?

– Да вот такое сделал. Не будет у Влады детей. Понял?

– Да я знал, что не будет, но не знал, что из-за него. А ты-то где был?

– А я морду ему набил и сел за это на пару лет. А потом ещё пару лет жил на берегу одного океана, осмысливал. Ну, теперь всё, вопросов нет?

– А теперь вы куда?

– А тебе какая разница? На даче машина, поедем в аэропорт, а оттуда, ну допустим на Камчатку.

Из-за поворота, скрипя тормозами, выскочила старенькая машина Ивана-Дмитрия. За рулём сидел Максим. Иван-Дмитрий сплюну и бросил рюкзак на обочину и встал на середине дороги.

– Вот дурак, решил в Хосе поиграть!

Впереди, шагах в ста, обернулась на шум Влада. Она замерла на мгновение, потом побежала к нам.

– Ди-и-и-ма-а-а!

Бежала как девчонка, словно отбрасывая ноги в стороны, маша руками из стороны в сторону.

Огромного Ивана отбросило в сторону. Но и автомобиль вильнул, залетел в кювет, развернулся и впечатался правым боком в придорожный столб.

К кому бежать, кому помогать? Я растеряно стоял на дороге.

А Влада не выбирала, она уже сидела возле Димы, держала его голову и плакала. А он улыбался.

Я потрогал пульс. Дима умер. Я отошел, поковылял к машине. Дверца с трудом открылась. Конечно, никаких подушек безопасности. Разбитое когда-то красивое лицо Макса, голова со свёрнутой шеей лежала на руле.

Ну, разве можно жить в этом городе? Уеду, точно уеду, решил я.

Грибное счастье

Одна одинокая женщина, Зинаида, пошла по грибы. Так, не особо надеясь на что-то, в силу своей склонной к печали натуре, общего неверия в то, что ей хоть в чём-то может улыбнуться удача, захватила Зинаида два пятилитровых ведра с собой.

А удача улыбнулась. Мало того, что в лесу после дождя было пряно и свежо. Так тут и там подмигивали своими разноцветными шляпками Зинаиде скромные, но пахнущие настоящими грибами сыроежки. И хотя окрестные грибники относились к этому хрупкому счастью несколько презрительно, сама Зинаида сыроежки грибами признавала, и даже в чём-то им очень сочувствовала, словно видела в их, на первый взгляд, никчёмности, отражение своей судьбы.

Ох, и нажарит она их с картошкой. А под это дело можно и соседку Клавдию пригласить. Можно посидеть хорошо. Спеть любимые песни. Погоревать о бабьей доле. Под стаканчик другой вспомнить сгоревших от водки мужиков.

Употела, радостно перебегая от одного к другому, не срезая даже, а азартно ломая пальцами трубчатые ножки. За полчаса каких-то набрала оба ведёрка с горкой.

Села на пенёк – эх, пирожка не было! А ведь хотела с утра напечь. Да вот, дура, сделал выбор в пользу здорового образа жизни, а то от этой стряпни в последнее время полезли какие-то совсем не нужные килограммы.

Вздохнула и увидела, совсем рядом, – груздь. Потянулась, а за ним – второй, третий. Вытряхнула несколько сыроежек, груздь всё же другого коленкора гриб, его и засолить можно. А потом – как славно хрустеть им под водочку в хорошей компании. А под грузди всегда в её жизни была хорошая компания. Поэтому вскоре она с отчаянной решительностью вытряхнула вон целое ведро сыроежек. И ведро, благодарно и споро, наполнилось отборными груздями.

Змеи и ужи в страхе расползались от разгорячённой женщины. Порскали прочь, ошалевшие от человечьего напора, кузнечики. Одни комары пытались попить бабьей крови, но безжалостно прихлопывались рукой уже начавшей слегка сереть от груздей. А грузди, заразы, всё не кончались. И скоро второе ведро было опрокинуто. Горка сыроежек рассыпалась, как ненужная вавилонская башня муравьиного масштаба.

Зинаида присела на поваленную берёзу счастливая. Подумала, что две трёхлитровые банки сделает. А лучше шесть по литру, чтобы каждый раз открывать свежую, чтобы шесть раз праздник.

И тут увидела Зинаида совсем нечаянное – белый гриб. Царь всех грибов был столь огромен, что готов был занять сразу треть ведра. Зинаида сняла косынку, пересыпала туда часть груздей. Но белые грибы пошли неутомимо. И крупные, со шляпкой со сковородку, важные, как чиновники из районной администрации, и мелкие, круглые, рассыпанные целыми семействами – самое то на засолку или маринад.

Сама не зная почему, перекрестилась Зинаида, и всыпала грузди на сорванные листья лопуха. Не могла она даже сейчас отнестись неуважительно к груздям, но сердцу не прикажешь, белый гриб – это белый гриб. Была, правда, кощунственная по отношению к улыбнувшемуся счастью, мысль – остановиться. Но баба она была всё ж таки умная, и чувствовала сердцем – наберёт два ведра белых. И – набрала. И, почти опьяневшая от счастья и усталости пошла домой, выбирая такие тропы, чтобы не встретиться с оставленными ею на пропад груздями и сыроежками.

Встретила во дворе соседку Клавдию. Похвасталась – не удержалась. Кавдия, тоже заядлая грибница (или всё же – грибник?), бросилась домой за вёдрами. А Зинаида с удовольствием пообедала и села на открытой веранде, обращённой к улице, чистить добычу да любоваться притараненым из лесу богатством.

Не сразу и заметила, как у калитки остановился небольшого роста мужичок.

– День добрый, хозяюшка! – по-доброму приветствовал приземистый дядька Зинаиду, и даже улыбнулся, показав золотой зуб. «Не пропил», – сразу оценила Зина, но напустила строгости:

– Чего надо?

– Да вот, работу ищу. Не надо ли чем помочь?

– На пол литра не хватает?

– Да нет, мне бы деньгами. Не местный я сам. Из Казахстана приехал, уж больно места у вас красивы, да и батя мой отсюдова недалеко вырос.

– А чего тебе в Казахстане не зажилось?

– Это долгая история. Так есть работа, али нету?

«Дура я, – подумала про себя Зинаида, – мужик сам ко мне в дом идёт, да не плохой видно мужик, а я чего-то лютую. Да и не на постой напрашивается, не выпить, не полапать, а подработать». Определила Зина мужику, который представился Акимом, наколоть дров да поленницу сложить. Не за много, но для первого раза хватит. А после даже залюбовалась, как этот с виду тщедушный мужичонка ловко раскалывает самые сучкастые чурки на аккуратные полешки.

Почистила Зинаида грибы. Поставила воду греть, а тут новый стук в калитку. И входит в её садок перед домом учитель истории Михаил Матвеевич. Дядька видный, да ещё и одинокий, судьбой, как и она, обиженный: в прошлом году сбежала от него жена в город с молодым практикантом. Ох, нравился ей, Михаил, да вот никогда сама она бы к нему не подошла, уж больно натура у Зины была склонна к принижению собственной значимости и привлекательности.

– Добрый день, Зинаида Макаровна!

– Добрый, это уж точно, – разулыбалась хозяйка, отчего-то пряча в переднике задрожавшие руки.

– Простите, что отвлекаю от хозяйственных нужд.

– Да ну, что вы…

– Но это же безобразие что твориться!

– А что такое? – с готовностью сделала сострадательное лицо Зина.

– Да вот закрывать нашу сельскую библиотеку собрались. Говорят – нерентабельно! Недоумки, одно слово. Эдак всё село за нерентабельностью закрыть можно.

– Да, и не говорите, безобразие, – согласилась Зинаида, никогда с детства в библиотеку местную не ходившая.

– Так вы, поддержите акцию гражданского протеста?

– Что? – не поняла Зинаида, залюбовавшаяся учителем.

– Подпишите письмо главе района, чтобы значит, не закрывали библиотеку?

– А? Письмо… чтобы не закрывали? Ну, конечно, подпишу… Михаил Матвеевич, а вы заходите ко мне на грибы, я знаете сегодня белых насобирала, насолю, да ещё останется с картошечкой, – Зинаида сама внутренне похолодела от своей смелости, – заходите, я сейчас, мигом сварганю.

– Да я бы рад, но мне ещё пол села обойти надо. Не сознательный у нас всё же народ. Не все такие, как вы, боятся отчего-то подпись ставить. А ведь библиотека это…

– А вы потом, как обойдёте всех, заходите, на обратном пути. А я как раз управлюсь. Посидим, обсудим нашу… э… гражданскую позицию, – сказала Зинаида, и удивилась себе ещё больше.

Ушёл Михаил Матвеевич, и у Зины всё закрутилось. Банки прокаливались, засаливались грибы, часть была отварена, ждала своего часа, картошечка – намыта, чтобы, как появится учитель, сразу на сковородку, будет свежая, с пылу-жару. Да ещё успела тесто поставить, на пироги с грибами. И даже баню затопила.

А тут и скрипнула калитка. Думала Зинаида – Михаил Матвеевич вернулся. Ан нет – стоял перед нею писаный красавец. И не сказать слюнтяй какой, хотя и молод. В плечах широк на лицо улыбчив. Да и сама Зинаида за год столько не улыбалась, сколько за один сегодняшний день.

– Здравствуйте! Вы Зинаида Макаровна? Меня к вам глава прислал, говорит у вас комнату можно снять. Я – Виталий. Студент-ветеринар, к вам на практику.

– Студент? – впала в прострацию Зина.

– Ну, да. Последний курс. Может, потом вообще у вас работать буду. Нравиться мне тут. Воздух, простор, рыбалка, грибы…

– Грибы?

– Ну, как, пустите? Как это… на постой? Да вы не бойтесь, я смирный, и по хозяйству могу. А с животными или птицами у вас вообще проблем не будет…

Вечером на веранде сидели за круглым бабушкиным столом. Серые бабочки слетались на жёлтый свет и тихонько стукались о лампочку. Картошка нового урожая удалась, грибы чуть похрустывали и таяли во рту. Аким рассказывал про Казахстан. Михаил Матвеевич сетовал, что такую страну развалили, обещал Акиму помочь при школе устроиться. Виталий говорил, как надоел ему город, как хочет он своё хозяйство начать, как продумал уже, что начнёт с кроликов и с грибов.

– Каких грибов? – ласково спрашивала очумевшая немного от жизненных перемен хозяйка.

– Ну, вешенок или даже шампиньонов, есть такие технологии…

– Ну, за грибы! – поднимал тост Аким.

– За прогресс! – восклицал Михаил Матвеевич.

– За хозяйку! – прибавлял Виталий.

«И отчего так бывает, ничего, ничего, пусто, а потом – сразу много. И – что с этим богатством делать?» – думала Зинаида. И сама себе говорила с опаской: «Ой, не ропщи, ой дура глупая, не спугни счастье своё, ой, да пусть будет много, да разве жалко, да и не надеюсь я ни на что, да пусть просто будет, будет – как будет. И знаю: нельзя всё сразу от жизни взять. Но помечтать-то – всё равно не грех. И хорошо, что, несмотря на всю нашу непутёвую жизнь, бывает в ней вот такое редкое стечение обстоятельств». И она заплакала. И все бросились её утешать, спрашивали: «Отчего плачете?» А она и ответить не могла.

Улитки

Учился в институте отлично. Единственный предмет, который мне не давался: Как заработать на жизнь. Куда бы я не приходил, я видел одну и ту же картину. Я даже спрашивал себя, не родственники ли все эти люди, которые хотят меня нанять? Так продолжалось до истории с улитками.

Последняя на тот момент девушка, с которой я попытался построить отношения, сказала мне на прощанье: «Вот тебе телефон, позвони Таланткиным, они тебя устроят».

В общем-то, она была доброй, хотя мы с ней больше не встречались, потому что в какой-то момент у меня закончились все деньги прямо в кафе. И не просто все наличные деньги, а все, которые у меня были.

Я представился в телефонную трубку. «Заходите», – сказал чрезвычайно томный голос. Я думал в офис, но это оказалась квартира. Первый раз мои потенциальные работодатели меня принимали в своей квартире. Дверь открыла прислуга.

Ничего не буду говорить про размеры, но пока я дошел до комнаты, где нежились на обитом бархатом диване хозяева, я почти забыл, зачем пришёл.

«Садись», – предложил парень. «Ложись», – пошутила девушка. Они были очень молоды, Паша и Глаша, поразительно красивы, всё время шутили, смеялись, целовались и гладили друг друга. Меня как будто не было. Разговаривая сам с собой. Я произнёс в потолок: «Я от Даши».

«Хочешь к нам?», – неожиданно предложил Паша. «Работать?», – вскочил я. «Нет, к нам, сюда?», – сказала Глафира, указывая на место на диване рядом с собой. «Я не…», – начал я. «Знаю, – перебила девушка нетерпеливо, – Иди сюда!» Я сел на диван. Глаша подползла ко мне и стала гладить по спине, потом по голове, потом она заползла на мои колени, приблизилась к лицу и стала целовать: лоб, веки, щёки, губы… Паша смотрел на нас с непонятной полуулыбкой и перебирал маленькие круглые пальчики на ноге девушки.

«Будешь работать в кафе», «Официантом?», «Нет, будешь работать с рекламным номером», «В смысле?» (Разговаривать мне становилось всё труднее), «У нас сеть шоколадных. Работаем от фирмы „Фриз и Чиз“. Сеть кафе тоже так называется. Чтобы привлечь клиентов нужен номер, с которым ты бы мог переходить из кафе в кафе. Номер нужен не простой, а с улитками, потому что улитка – это бренд „Фриза и Чиза“, понял? Причём улитки должны делать что-то такое, чтобы все обосрались!» Я вздрогнул. Это Глаша положила мне тёплую ладошку чуть ниже живота. Но Паша был спокоен: «Чтобы все обосрались, и захотели посмотреть на этот номер ещё раз!»

Прошла неделя, а я ничего не мог придумать. Передо мной стояло несколько проблем, каждой из которых было достаточно, чтобы меня закидали шоколадными конфетами. Во-первых, улитки оказались такими маленькими, что даже в крохотном кафе, где сцена под самым носом посетителей, рассмотреть их было не просто. Во-вторых, улитки нуждались в большом количестве, если не воды, то влаги. Но самое главное, они совершенно не поддавались дрессировке.

Из всех улиток мне были известны обыкновенные аквариумные. Ещё я помнил из школьного курса биологии, что улитка Прудовик, является промежуточным хозяином для паразитов. Всё это не вызывало особой симпатии к этим тварям.

Я стал ходить по зоомагазинам, а в библиотеке брал книги по улиткам. Я понял, что мне нужны крупные улитки. Хотя и с прудовиками аквариумными тоже что-то можно было сделать. Всё время мне казалось, что идея очень близко, но каждый раз что то мешало ей стать зримой. Таланткины звонили мне два раза. Звали к себе. Но я отказывался, чувствуя себя виноватым – номера так и не было. Денег тоже.

Время шло. Я просиживал вечера в одиночестве, если не считать улиток. Они не требовали особого ухода, питались тем, что я предлагал. Молчали. Как мне казалось, слушали. Шевелили рожками с глазками. Прятались от прикосновения в раковину. Заставить их сделать простейшую пирамиду было невозможно – они расползались, а раковины были такой формы, что любая конструкция превращалась в кучку камешков.

Я занял у знакомых и купил бутылку водки. Я тихо пил, наблюдая за ползающими существами, которые не знают ни мук родства, ни психологии пола.

Я чувствовал, что похож на них. Мне тоже требовались особые условия и я прятался при любом прикосновении. Увы, я поддавался дрессировке, меня дрессировали мои желания и деньги. От отчаянья я решил породниться с улитками. Капнул водки на лист салата. Но гермафродиты избегали алкоголя. И тут меня осенило…

Номер имел успех. Улитки выедали на капустных листьях логотип «Ф & Ч», мои подопечные выстраивались на мокром стекле в любые простые фигуры. Это было маленьким чудом. Маленьким медленным чудом. Любопытные посетители высиживали в шоколадных кафе по часу, чтобы посмотреть, что же в итоге получится. За несколько вечеров я раздал долги, купил себе джинсы, а своим друзьям зелени.

Паша и Глаша были в восторге. Через две недели Паша мне сказал: «Пора идти дальше! Ты должен придумать что-нибудь с шоколадом! У нас же шоколадные кафе, а не вегитарианские» (!), а Глаша добавила: «И нельзя ли, чтобы они двигались быстрее?» «Может, попробовать тараканов?» – предложил я в качестве шутки. Но они смеялись только когда шутили сами. «Если бы на нашем бренде был таракан, то были бы тараканы. А на нашем бренде – улитка, значит, должны быть улитки».

«А почему, собственно, улитка?» «Первые шоколадные конфеты нашей фирмы выпускались в форме улиток», – пояснила Глаша.

На следующий день мне позвонил менеджер ресторана морских блюд. Он сказал: «Вы работаете не по профилю. Шоколад – это не ваше. Я вам обещаю большую оплату, и бесплатное предоставление любого материала из любого океана» Он так и сказал: «материала». Это об улитках-то. Я отказался. Я не люблю, когда кого-то поедают живьём. Особенно, если они так похожи на моих друзей. А моллюски, они ещё безобидней улиток.

Виновато улыбаясь, я рассказал Таланткиным про предложение из морского ресторана. «Класс! – сказала Глаша, – Ты должен попробовать их глотать! Это будет прикольный номер!» Она мне нравилась всё меньше и меньше. Я сказал: «Да пошли вы!» Я сказал это мысленно. А потом пошёл домой. Сидел у аквариума. Пил водку. А из глаз медленно выкатывались слёзы. Без раковин. Но такие же безобидные.