Текст книги "Загадка графа Сторна"

Когда Наташа вышла из очередной лавки, она заметила, что все столпились около выставленных картин одного из художников и рассматривают их с явным недоумением. Картин было немного, штуки три, видных отсюда. Может четыре или больше, но из-за столпившихся вокруг зрителей разглядеть что-то там было невозможно. Сам же художник что-то весьма активно рассказывал.

Наташа подошла ближе, заметив, что барон и Дарк выражали скорее скептицизм, а Леора недоумение. Наташа покосилась на Альду.

– Они познакомились с новым стилем в живописи, – со мешком пояснила Альда.

Хм… Наташа припомнила историю своего мира. Вроде бы они появились в более поздней эпохе… Хотя… Кто знает, может и в старину находились такие, только при простоте нравов более ранних эпох таких художников могли и на костёр отправить за попытку через дьявольские картины вызвать врага рода человеческого. В этом мире такое не практиковалось, так что могли авангардисты и раньше появиться. Но, судя по недоумению на лицах барона и Дарка, если такие и были, то очень немного, и о них мало кто знал.

Наташа подошла ближе и глянула на картины… на них было изображено… изображено… в общем, что-то было изображено. Или кто-то. Девочка повернула голову на один бок, потом на другой. Подошла поближе и попробовала повертеть картину.

– Я правильно поставил! – возмущённо и обижено воскликнул художник. – Это, между прочим, новое искусство! Вы все ещё не доросли до него, и вам пока не дано его понять! Но поверьте, скоро мои картины будут покупать за бешенные деньги, они украсят даже дворец императора!

Леора, похоже, представила эти картины в коридорах дворца, испуганно пискнула и прижалась к Наташе.

– Я не хочу такие во дворце.

– И что скажет наш эксперт-художник? – ехидно поинтересовался барон. – Будут украшать?

Наташа вздохнула.

– Вы не поверите, барон.

Тотлен сначала рассмеялся, сочтя слова шуткой, потом, заметив серьёзное выражение лица девочки, с которым она разглядывала картины, поперхнулся.

– Да ладно?!

– Ну, у каждого свой вкус… Но тут… Хм… – Наташа повернулась к художнику. – Говорите, украшать? Новое направление живописи? А вы смелый человек, раз замахнулись на новое.

– Только никто не понимает!

– Я этих «никто» могу понять, – хмыкнула Наташа. – Видите ли, уважаемый… художник. Если я приобретаю картины для своего дома, я хочу видеть мир таким, каким вижу его я, а не кто-то другой. Всё же я плачу свои деньги, а значит право голоса в том, на что и как смотреть имею. Не находите? Вы же ведь для людей пишите свои картины… Или просто своё эго удовлетворяете?

– Что удовлетворяю своё? – растерялся художник. – Вы не понимаете! Это моё видение мира!

– Возможно и так. Но почему вы уверены, что люди хотят видеть ваше видение мира? Открою тайну – люди эгоисты. Они всегда хотят видеть только своё видение мира.

– То есть… – сник художник, – никому это не будет интересно?

– Ну почему же… Сколько стоят ваши картины? – услышав цены, Наташа даже крякнула. Нехило так запросил. – Однако. Что ж… Вы говорите, новое направление?

– Да! В таком стиле ещё никто не писал! Этот стиль назовут моим именем!

– То, что вы не слышали, не значит, что никто не делал так же… Но ладно. Хм… – Наташа снова обошла выставленные картины. – М-да. Понимаете, я тоже в своём роде художник… О нет, не профессионал, так, балуюсь. – Наташа вытащила купленный блокнот и быстрыми штрихами набросала портрет художника, сидящего на раскладном стуле. – Только я пишу в классическом стиле. – Она повернула блокнот, чтобы все могли видеть.

Художник глянул. Хмыкнул.

– Ну для любительского уровня неплохо. Весьма неплохо.

– О, спасибо за комплимент. – Похоже, художник не ожидал такой реакции. Явно хотел принизить рисунок. – Как я говорила, я не претендую на профессионализм. Это так, развеяться. Так вот, я хотела бы спросить, у вас есть картины в классическом стиле?

– В классическом? Я не работаю в этом скучном направлении. Мне это не интересно.

Наташа вздохнула.

– Ну я так и думала. Видите ли, уважаемый… не знаю вашего имени, художник. По моему стойкому убеждению, нет ничего зазорного в том, чтобы искать свой стиль и открывать новые направления в живописи, в надежде, что новый стиль назовут вашим именем. Неплохое стремление, кстати. Одобряю. Но вот прежде, чем сокрушать основы и замахиваться на такое, необходимо сделать себе имя в классической живописи. Только когда ваше имя прогремит по всей империи, как великого художника-классика, вы получите право экспериментировать с новыми стилями в живописи.

– Да я…

– А сейчас, – прервала его Наташа, – это выглядит так, будто у вас не хватило таланта и терпения научиться рисовать, вы накидали красок на холст, а после делаете вид, что это великолепная картина.

Мир без радио, телевидения и интернета весьма скучен, а потому любое событие привлекало толпы зевак – развлечение же. Вот и сейчас, прислушиваясь к их спору, вокруг собрались коллеги художника. Судя по их реакции, этот тип тут был кем-то вроде бесплатного клоуна.

– Вы ничего не понимаете в искусстве! – обиженно взывал он. – И ваша детская мазня только доказывает это!

Наташа взглядом заставила остановиться барона, а Дарк тормознул Леору.

– Кажется, уже все убедились, что если дело не касается махания кулаками, то госпожа Наташа не нуждается в помощи в таких делах, – услышала она за спиной слова Дарка.

– Возможно, – согласилась с ним Наташа. – Тогда готова взять урок.

– Взять урок? – растерялся художник. Видно в первый раз у него всё пошло не по привычному сценарию.

– Да. Я готова купить все ваши картины за двойную цену от вами названной… но с одним условием.

– А… с каким? – осторожно спросил он.

– Вы прямо сейчас здесь нарисуете мой портрет. Не так, как видите меня вы, а так, как я вижу себя каждый день в зеркале. Для такого опытного художника, который даже создаёт свой стиль в живописи, это же не составит труда? Я же не много прошу? Мой портрет в классическом стиле, и я в довесок к нему куплю все ваши картины за двойную цену.

– Я не рисую в принятой большинством манере! – гордо возвестил художник. Причём это «большинство» в его устах прозвучало чуть ли не как ругательство.

– Как хотите, – пождала плечами Наташа и отвернулась.

– Вы ещё пожалеете, что не купили мои картины сейчас! – оставил за собой последнее слово художник.

– Надо будет сюда ещё раз прийти перед отъездом, купить несколько картин, – задумалась Наташа.

– И что это было? – спросила Альда. – И вообще, у вас правда такие картины рисуют?

– Каких только картин у нас не рисуют, – пожала плечами Наташа. – Вот конкретно этот стиль у нас получил название «авангардизм». Но, как я и сказала, прежде чем основывать новый стиль, художники делали себе имя в общепризнанном. Здесь же… я достаточно видела картин авангардистов, чтобы составить определённое мнение. Даже в самом авангардном авангарде всё равно присутствует что-то из классики. Этого не найти только тогда, когда художник понятие не имеет о стилях. А набросать красок на холст и заявить, что это новый шедевр… – Наташа пожала плечами. – Тут много ума не надо. Тех, кто действительно разбирается в авангарде, очень мало, а остальным… Ну как те мошенники, навешать лапшу на уши можно каждому, если убедить его, что только действительно разбирающийся в живописи человек по-настоящему понимающий в ней просто обязан приобрести вот именно этот шедевр гениального художника, без которого вас будут считать дикарём неотёсанным…

– И тогда, – подхватил барон, – человеку стыдно будет признаться, что он в этом не разбирается и приобретает откровенный хлам.

– Точно. Приём старый, как мир. У нас даже в сказках отражён. Может и у вас есть на эту тему, пока плохо знакома со сказками вашего мира. У нас… ну, например, новое платье короля.

Естественно, Леора заинтересовалась. Так что по дороге пришлось рассказывать сказку. В конце Леора хихикала над глупым королем, чем взывала явное неодобрение барона. По его представлению монаршая особа священна, а не повод позлословить.

– Да ладно вам. Как говорил один мой любимый литературный персонаж: «Улыбайтесь, господа, ибо все самые большие глупости в мире делаются с самым серьёзным выражением лица». Или вы полагаете, что такому королю нужно было оказывать почтение? Тогда в посмешище превратится вся страна.

Барону явно много чего хотелось сказать и сказал бы, будь Наташа подданной империи, а не гостьей императора. Так что промолчал. Зато Леора довольна и требует новых историй. К счастью, за время такой своеобразной экскурсии девочка изрядно утомилась и уже почти клевала носом. Дарк забрал её на плечи и таким образом все направились к выходу. Барон тем временем вызвал карету.

Леора расставаться не захотела и отправилась в посольство со всеми, заявив, что раз Наташа завтра уезжает, то сегодня она будет слушать истории. Уговорить не получилось. Так и приехали в посольство. Здесь их уже поджидал императорский помощник барон Лоран Раскин. Но и ему не удалось заставить девочку отправиться во дворец.

Наташ махнула рукой.

– Да ладно вам, пусть переночует. Расскажу ей пару историй, и уснёт. Куда она денется.

– Избалована сверх меры, – пожаловался Лоран, хмуро наблюдая за принцессой, которая занималась изучением покупок.

– Мне кажется, вы не правы, – Наташа тоже наблюдала за девочкой. – Я не заметила, что она избалована. Она слушается, если убедить, просто не терпит, когда ей что-то велят, но не объясняют, почему нужно делать так. Попробуйте относиться к ней как с ответственному человеку, которому нужно объяснять, а не приказывать. А так… просто обычный очень активный ребёнок, которому скучно заниматься тем, что ей навязывают. Дайте ей свободу, и она сама со временем успокоится, перепробовав всё.

– Я поговорю с Его Величеством, – сухо заметил Лоран и откланялся – отправился с новостями к императору.

Леора устала настолько, что даже не спорила, когда её отправили спать, тем более Наташа пообещала сказки своего мира. Девочка уснула на второй…

Наташа спустилась в гостиную и села в кресло, задумчиво уставившись в окно, за которым уже начало темнеть. Даже не заметила, как рядом опустилась Альда. Только когда та заговорила, вздрогнула и повернулась.

– А, Альда, прости, не заметила. Задумалась.

– О принцессе?

– Что? Нет, конечно. Девочка, как девочка. Активная только излишне. Нет, я думала о графе.

– Подожди, ты что-то нашла?

– Покупки нам были нужны, но это не значит, что о деле нет времени поразмышлять. Понимаешь, основная моя проблема в том, что я не знаю обычаев вашего мира в общем и империи в частности, а потому мне трудно делать какие-либо выводы.

– Бр-р-р… не поняла.

– Ну вот, например. Все говорят, что граф Стархазский убил своего друга из-за любви к его жене… Я вот поспрашивала во время покупок… ты не представляешь сколько полезного можно узнать у престарелых кумушек-торговок, стоит только показать к ним интерес. Так вот, по законам империи жена графа Сторна вполне могла развестись. Если у них в самом деле была такая любовь, то кто ей мешал подать на развод? Конечно, пришлось бы заплатить откупные, но для графа Стархазского вполне себе подъёмные.

– Это если она его тоже любила…

– Ну да, тут ты права. Ведь если она графа Страхазского не любила, то самое верное средство заставить женщину себя полюбить – убить её мужа.

– Гм… М-да… Подожди, так получается ты не только покупками занималась?

– Ну конечно, – удивлённо глянула на подругу Наташа. – Я же говорю, что прежде, чем делать какие выводы, нужно понять отношения между людьми. Вот я и узнавала о них. Там спросила, тут. Поговорила о дочерях на выданье и проблемах приданого. Всё равно же гуляем, а так и польза. Постепенно начала понимать, что тут к чему и как.

– Ты чокнутая, знаешь?

– Ну прости, – обиделась Наташа.

– Да нет, я в хорошем смысле этого слова, – усмехнулась Альда. – Теперь я, кажется, понимаю, почему так говорят о Призванных, что мол их с пути не спихнуть. И к каким выводам пришла?

– Да пока ни к каким… Но, скажем так, убийство из-за женщины у меня всё больше и больше вызывает сомнения. Яснее станет, когда мы пообщаемся с Олелией Сторн. Ладно, пора спать ложиться, завтра вставать рано.

– Об этом я тебе и хотела сказать, когда заметила тебя сидящей тут. Наконец-то господин посол вздохнёт с облегчением, избавившись от гостей.

– Ну его понять можно. Но ты права, пора отдыхать. – Наташа поднялась. – Спокойной ночи.

– Ага, спокойной, – пробормотала ей вслед Альда. – М-да, и как я раньше скучно жила… – Альда тоже поднялась и, улыбаясь каким-то своим мыслям, тоже отправилась спать.

Глава 6

С одной стороны, когда тебе не нужно заботиться о подготовке к поездке, разве что личных вещей докупить, это хорошо. Но с другой возможны сюрпризы. В данном случае сюрпризом для Наташи оказался состав их делегации. Точнее целый поезд из шести карет и охраны из службы безопасности в составе пяти эсбэшников в подчинении у барона Тотлена Ларина. Ещё император отрядил персонально от себя пятерых гвардейцев, на этот раз в подчинении непосредственно Наташе, о чём капитан гвардейцев и доложил.

Наташа сперва растерялась, потом с чистым сердцем отправила гвардейца к Дарку Врому.

– Он мой телохранитель, так что вам логично будет с ним договариваться. Я последую любому вашему совместному решению.

Дальше были Рониальд и Верольда Вестерхауз, как оказалось, они тоже не вдвоём – с ними солдаты их стражи, точнее стражи графства, ещё шестеро. Их в подчинение на время пути сразу забрал капитан гвардии. В общем, логично, в дороге у всех охранников должно быть единое командование. Капитан солдат, получив формальное согласие Верольды, молча поклонился капитану гвардейцев, соглашаясь с его старшинством. Ещё с Верольдой ехала дуэнья – женщина лет пятидесяти, сразу не понравившаяся Наташе за те взгляды, которые та бросала в её сторону. К счастью, молчала. Наташа надеялась, что ей не придётся с ней общаться в дороге. Ещё были трое мужчин простоватого вида, как поняла девочка – мастера на все руки и слуги в дороге. Дров нарубить для костра, воды наносить, кареты починить, случись что в пути. Одна из шести карет была их. Наташа заметила, как они укладывали туда и крепили какие-то тюки с инструментами. Ну и последняя Альда. В общем, табор. Ах да, ещё самые важные люди во всем этом таборе – водители кобыл…

Кареты подали непосредственно к зданию посольства, откуда все и уезжали. Наташа, желая поскорее избавиться от этого предвыездного бедлама, убедилась, что её вещи загружены в грузовую карету (оказывается бывают и такие), забралась в карету пассажирскую и там замерла. Все остальные дела оставила на мужчин. Вскоре её примеру последовали и Альда с Верольдой. Наташа отвернулась от окна на шум.

– А твой брат с нами поедет?

Верольда покачала головой.

– Нет. Он же мужчина… будущий, – тепло улыбнулась она. – Он, как остальные, поскачет верхом.

Наташа хмыкнула, представив неудовольствие охраны, которым теперь придётся присматривать за неугомонным мальчишкой.

– Надо бы мне тоже научиться ездить верхом, мало ли когда пригодится, – вздохнула она, отворачиваясь.

Перед поездкой Наташа с Верольдой договорились общаться без политесов.

– А ты не умеешь? – искренне удивилась Верольда.

– Где бы я научилась? Дома я лошадей только на картинках и видела. У нас давно уже на лошадях только для развлечения ездят. Отдых там…

– А на чём вы ездите?

Альда тут же тоже навострила уши. Наташа вздохнула.

– Давайте в дороге поговорим о способе путешествий в моем мире. Чую, времени будет много.

Вскоре тронулись. К ним на минуту заглянул Дарк, отчитаться и поинтересоваться, готовы ли дамы к путешествию. Покосился на Верольду.

– Там твоя эта… матрона которая…

– Дуэнья, – со вздохом отозвалась Верольда. – Её мой отец выбирал…

Дарк смутился, а Наташа в который раз поразилась таланту той женщины. За короткое время она успела выбесить буквально всех, даже гвардейцев. Только к Верольде и Рониальду проявляла уважение. Наташа такое поведение вроде бы уже достаточно пожившей женщины, должной приобрести хоть какой-то жизненный опыт, совершенно не понимала. При иных обстоятельствах такое отношение к окружающим и явное почитание детей вылилось бы этим детям огромным таким боком. Все вокруг быстро бы перенесли своё отношение к этой женщине на детей.

– Ну ладно, – смутился Дарк. – В общем, она хочет, чтобы вы ехали с ней в карете.

– Передайте госпоже Юлиане, – нахмурилась Верольда, – что я еду в обществе двух девушек, и что мужчин в карете со мной нет, это должно успокоить её тревогу относительно приличий. А мне нужно ещё обсудить с госпожой Наташей проблему моего отца.

Наташа выглянула в окно и проследила за Дарком, отправившимся к другой карете. Судя по всему, та самая госпожа Юлина готова была пересесть к ним… Непонятно каким чудом, но Дарку удалось её убедить остаться там, где она ехала сейчас. К счастью.

Путешествие, даже в самой шикарной карете, по дорогам почти средневекового мира – то ещё удовольствие. Зато понятно, зачем в карету набили мягкие подушки разных размеров. Впрочем, вполне терпимо… пока за ворота города не выехали. И это ещё главная дорога. От столицы.

Так и ехали. Наташа с интересом наблюдала за пейзажами за окном кареты, отвечая на вопросы Верольды или Альды, в основном они касались её родного мира. Альда скорее из вежливости, для поддержания разговора – они уже на корабле успели наговориться. А вот Верольда интересовалась искренне. Хотя периодически и возвращалась к ситуации с отцом, не понимая, как можно найти настоящего убийцу. То, что убийца – отец, она отказывалась признавать даже в мыслях. Для неё стало настоящим открытием, что поиск всяких преступников можно поставить на научную основу, и что есть специальные люди, которые этим занимаются. Конечно, в империи тоже этим занимались дознаватели из СБ, но… Во-первых, их основная работа – безопасноть империи, а не уголовники, а, во-вторых, все их методы сводились к опросам или допросам, если вдруг им приходилось заниматься расследованием уголовных преступлений, как правило, когда затрагивались интересы знати.

– Мой папа таким и занимается, – отвернулась Наташа. – Ну и я любительница детективов.

Теперь пришлось рассказывать, что такое детективы и приводить примеры. Тут уже заинтересовалась и Альда, особенно когда вскользь был упомянут доктор Ватсон, который, якобы, стал описывать подвиги своего друга. Судя по загоревшимся глазам подруги, у неё появилась определённая мысль.

– Надеюсь, ты не думаешь начать описывать мои подвиги? – осторожно поинтересовалась Наташа. – Если что, я согласна на пересказ сказок моего мира. Какие ты там доли предлагала?

Альда предвкушающе улыбнулась.

– Мы с тобой определённо это обсудим, подруга. Мы с тобой ещё таких денег заработаем.

Верольда неодобрительно фыркнула, но промолчала. Похоже ей, аристократке, были непонятны эти разговоры о деньгах и заработках. Но тут Наташа больше понимала Альду, чем Верольду.

Не выдержав расспросов, пришлось рассказывать о понятиях улик, их поиск, определения.

– Потому и важно, чтобы место преступления оставалось нетронутым до приезда следователей. Даже скомканный листок бумаги может помочь найти преступника.

На привале к ним присоединился Рониальд, с кем сестра поделилась откровениями. Мальчишка заинтересовался и тоже насел с расспросами. Но тут Наташа уже была более разговорчива, явно имея какие-то планы на мальчишку.

– А с чего бы ты начала поиск убийцы в нашем случае?

– Мой папа всегда говорил, что стоит точно определить мотив убийства, как почти всегда становится понятно кто. Проще говоря – ищи кому выгодно. Тут главное мотив определить правильно. А вообще три составляющие раскрытия любого преступления: как, почему, кто. Как – это как именно было совершенно преступление. Вот, например, по вашему отцу. Я несколько раз перечитала бумаги, но так и не смогла представить, что реально произошло в комнате графа Сторна. Ваш отец стоял у тела своего друга с окровавленным ножом. Всё. Как лежало тело? Куда был нанесён удар? Сколько крови было на вашем отце? Кто обнаружил преступление? Где была графиня Сторн? Ничего непонятно.

Мальчишка нахмурился. Разговор явно свернул в неприятное для него русло.

– А ты здорово ездишь на лошади.

– Это конь, – обиделся Рониальд. Но тут же поинтересовался: – А это правда, что ты ни разу не видела лошадей?

– Пока в ваш мир не попала – ни разу. Но и тут только на повозке или в карете. На лошади я боюсь. Хотя, наверное, стоит поучиться – вдруг пригодится. Сейчас, что ли попробовать? Всё равно отдыхаем.

– А давай я покажу? – ожидаемо воспылал энтузиазмом мальчишка.

– А давай, – решилась Наташа, поднимаясь.

Рониальд тут же вскочил и отправился за своим конём…

– Ну и зачем тебе это? – поинтересовалась, уже когда они ложились спать в одной комнате на постоялом дворе, Альда.

Наташа молча свернула штаны, повесила их на спинку стула и начала переодеваться в местную пижаму. Подёргала себя за отросшие волосы, до сих пор не могла привыкнуть к новой причёске.

– Он что-то скрывает, – наконец отозвалась она. – Понимаешь, он стал нервничать, когда говорил про попытку выяснить что-то про убийство в городе. Мне кажется, он что-то узнал и теперь боится об этом сказать.

– И? Ты хочешь втереться к нему в доверие и узнать?

Наташа сморщилась.

– Самой противно. Понимаешь, Рониальд мне нравится… не в том смысле, что ты подумала, идиотка! – Альда только ехидненько посмеялась. – Я говорю, что Рониальд очень открытый. Я действительно хочу им помочь. Пусть папа и говорит, что не стоит делать выводы, пока нет всех фактов, но я почти убеждена, что их отец не убийца. Мне очень хочется в это верить.

– А если он узнал что-то, что подтверждает версию убийства его отцом?

– В том-то и дело, что нет. Понимаешь, он ещё не умеет скрывать свои мысли и эмоции. Он убеждён, что отец не убийца. Верит в это. Вспомни, с каким жаром он бросается на защиту отца, когда кто-то говорит об убийце. Нет, Альда, что бы он там ни узнал, но точно не подтверждение преступления отца, иначе не смог бы так яро доказывать его невиновность. Но при этом, когда я спросила, что он узнал, он сразу замкнулся… я бы даже сказала испугался.

– И ты решила действовать так?

– Я не хочу им причинить неприятности… – Наташа и сама поняла, насколько беспомощно прозвучало оправдание.

Альда молча смотрела на неё. Наташа сникла.

– Ладно, я поняла. Завтра на следующем уроке я с ним поговорю.

– На следующем уроке?

– Я всё равно хотела научиться ездить верхом, а Рониальд, как ни странно, хороший учитель.

Альда кивнула.

– Наташа, эти ребята тебе верят, ты для них последняя надежда для отца. Возможно, ты так действуешь ради них, но… ты сама потом пожалеешь об этом, я ж тебя успела уже узнать.

– Да поняла я, поняла! Давай спать…

Поговорить с Рониальдом получилось уже на следующий день на очередном привале между постоялыми дворами.

Сделав круг верхом на коне мальчишки, которого тот осторожно вёл за уздцы, девочка соскочила с седла. Не очень уверенно, но хоть не упала.

– Рониальд, меня тут мучает один вопрос… – Наташа замялась. – Мне бы хотелось поговорить, давай отойдём к реке. Потом продолжим уроки, если захочешь.

Мальчишка нахмурился, но кивнул. Ухватил уздцы своего коня покрепче и зашагал в сторону берега не оглядываясь. Наташа поспешила следом. Дождалась, пока Рониальд привяжет поводья к ближайшему дереву, и села на берегу прямо на землю, свесив ноги с небольшого подмытого обрывчика. Мальчишка пристроился рядом и молча посмотрел на Наташу.

– Я всё время вспоминаю тот наш разговор… Ты говорил, что бегал, переодевшись, в город и пытался разобраться с преступлением…

– Ты поэтому решила научиться у меня ездить верхом? – как-то очень спокойно спросил он.

– Я решила научиться ездить верхом, потому что мне это интересно. И может пригодиться. Мало ли, что может произойти в будущем… с моим-то занятием.

Мальчишка удивленно вскинулся.

– В смысле?

– А ты полагаешь, разоблачённый преступник спокойно сдастся? Ситуации разные бывают. – Девочка непроизвольно потёрла грудь, вспомнив тот удар мечом. – Возможно придётся и убегать. Тебя же попросила… Ну а кого? Солдаты в пути заняты охраной, отвлекать их от отдыха как-то даже неудобно. Дарка попросить? Так он сам верхом смотрится, как корова на заборе.

Сравнение откровенно развеселило Рониальда, и он весело расхохотался.

– А ведь действительно похоже, – признал он.

– Ну вот, собственно, и весь выбор. Кроме тебя некого и попросить. Отказался бы… ну вернулась бы в Моригат и там кого-нибудь попросила бы. А согласишься, так здорово. Всё равно в дороге заняться нечем. Но и поговорить с тобой хотела. Подумала, что если ты не стал говорить при всех, скажешь мне одной.

– Почему я должен говорить? – хмуро спросил он.

– Потому что если твой отец невиновен, то только я смогу ему помочь. Но это будет проще сделать, если я буду знать все возможные факты.

– А если мое знание поможет обвинить отца?

Наташа покачала головой и объяснила то, что вчера перед сном объясняла Альде.

– Ты не веришь в то, что твой отец убийца. И то, что ты узнал, никак эту веру не поколебало, – закончила она.

– А если это что-то хуже убийства? – мальчишка резко отвернулся, словно пытаясь что-то рассмотреть на воде.

Наташа помолчала.

– Не знаю, – честно ответила она. – Скажи только, это про отца ты узнал?

Рониальд молча кивнул.

– Ты этому веришь?

На этот раз он резко замотал головой.

– Но полагаешь, что я поверю и не стану помогать?

На этот раз мальчишка молчал долго. Наташа уже подумала, что он не ответит, когда Рониальд заговорил.

– Может пострадать Верольда… на себя мне плевать, а она не заслужила…

Наташа задумалась, и тут сообразила.

– Ты узнал о чём-то про своего отца, что хуже убийства?

Рониальд застыл, потом скривился.

– Соображаешь… И что теперь будешь делать?

– То, что и планировала, Рониальд. Помнишь я рассказывала про улики и работу с ними? Понимаешь, мой отец как-то рассказывал мне, что когда он только начинал работать и был ещё неопытным, только-только выпустившимся из института следователем, то больше всего боялся обвинить невиновного человека. Он говорил, что тот страх долго преследовал его. Говорил, что легко сломать жизнь, отнесясь к работе спустя рукава. И он всегда говорил: сначала улики – потом выводы. Никогда в обратном порядке. Потому я не скажу тебе, виновен твой отец или нет, пока всё внимательно не изучу. Я не знаю, что ты там узнал, может это будет против твоего отца, а возможно спасёт ему жизнь. Ты тоже не знаешь. Отец мне часто говорил, что некоторые вещи не всегда то, чем кажутся. Может это твой случай?

На этот раз Рониальд молчал дольше.

– Я расскажу, – наконец решил он. – Но только если ты пообещаешь кое-что…

– Да?

– Если я услышал правду… То это коснется и меня и Верольды. Я возьму на себя ответственность, но сестра… Попроси императора за неё. Он тебя послушает. Он должен понимать, что она не виновата, а это будет выход, если она уедет в Моригат…

Услышав о готовности взять на себя ответственность из уст двенадцатилетнего пацана, Наташа чуть не рассмеялась, но увидев смертельно бледное лицо перепуганного парня, застыла.

– Это всё?

– Да. Император не откажет кавалеру высшего ордена империи и тому, кто помог предотвратить заговор… Я прошу только спасти сестру.

– Хм… Хорошо, обещаю сделать всё возможное и невозможное для спасения твоей сестры, если то, что ты услышал, навлечёт на вашу семью гнев императора.

Рониальд кивнул.

– Мой отец участвовал в заговоре против императора…

Мальчишка уставился на Наташу, та терпеливо ждала продолжения. Не дождалась.

– И? – поторопила она.

– Ты… тебя это не удивило?

– Ну… я ждала не именно такого, но чего-то похожего, после твоих просьб. Только пока я не услышала ни одного факта в пользу такого утверждения.

Рониальд от такого заявления явно растерялся.

– Эм… Ну… в общем… когда всё произошло, я подумал, что смогу что-то услышать в городе. Не может же быть, что бы никто ничего не знал и не видел. – Наташа мысленно усмехнулась – мальчишка догадался до того, до чего не смогли дойти дознаватели. Только способ выбрал странный – переодеться слугой и потолочься вокруг поместья графа.

На этих словах Наташа скептически оглядела парня с головы до ног. Если он не брал уроки актёрского мастерства, то слуга из него… как из Дарка Врома кавалерист. И, по его словам, выходило, что однажды он удачно или неудачно, с какой стороны смотреть, в таверне подслушал разговор. Всё он не понял, но в итоге выходило, что его отец должен был в чём-то убедить графа Сторна, как своего друга, но тот отказался присоединяться к Делу.

– К делу? – удивилась Наташа.

Мальчишка мрачно кивнул.

– Ага. Он так значительно это сказал. Мол не получилось его привлечь к нашему Делу, к счастью, за ним подчистили.

Наташа задумалась.

– Так и сказали? Мол, подчистили?

– Да.

– И они называли имя твоего отца?

– Нет, конечно. Они вообще ни чьи имена не называли. Но ведь и так понятно.

– Угу. Послушай… Дай-ка мне подумать немного…

– В каком смысле? Разве что-то непонятно?

– Понимаешь… Как-то это всё… театрально слишком. Настолько удачно подслушанные разговоры… Извини, но слуга из тебя так себе. Полагаю, там все прекрасно понимали, что ты не тот, кем прикидываешься, но после всего случившегося просто сочли за лучшее не вмешиваться и делать вид, что так и должно быть.

– Я хорошо замаскировался! – даже обиделся мальчишка.

Наташа хмыкнула.

– Потом покажешь, но я всё равно остаюсь при своём мнении. На руки свои посмотри, какой слуга с такими руками? Это, во-первых. Во-вторых, такие разговоры в тавернах не ведутся. Да ещё это помпезное «НАШЕ ДЕЛО». Есть тысячи способов сказать то же самое без пафоса и так, чтобы вокруг никто ничего не понял, если уж приспичило разговаривать на такие темы там, где тебя могут услышать все, кому не лень.

– Так ты думаешь…

– Я думаю, что тебе специально дали услышать этот разговор, чтоб больше не лез, куда не надо. Ну или пошутили, дали тебе ту тайну, которую искал.

– Но я же… Но как…

– Подожди немного. Я сейчас. – Наташа поднялась и отправилась к коню, к седлу которого была привязана её сумка, с которой она не расставалась ни на минуту. Даже отправляясь учиться ездить верхом. В этом случае просто привязывала её к седлу, чтобы не мешалась.

Вернулась она довольно быстро, на ходу доставая тетрадь и листая её. Уселась на прежнее место, устроив на коленях раскрытую тетрадь.

– Вот. Дело не в том, что я считаю и не считаю. В твоём изложении та сцена действительно отдаёт театральщиной. Но дело даже не в этом. Я же не теряла времени во дворце, раз уж появилось дело. Тут, – Наташа ткнула пальцем в раскрытую тетрадь, – я записала всё, что узнала о твоем отце. Пока было время, я поговорила со всеми, кто мог знать его. Даже с императором, – девочка перелистнула несколько страниц. – Вот его мнение, если кратко: щепетильно честен, умён, предан. В прошлый заговор без колебаний поддержал тогда ещё наследника престола. И тут записи моих разговоров со многими людьми. У них разные мнения. Есть хорошие, есть плохие, но все отмечают его болезненную честность… или щепетильность… или принципиальность. Все по-разному называют.