Текст книги "Хозяин гор"

– Никак нельзя ракетно-бомбовый удар наносить, товарищ майор, – заявил старший лейтенант.

Он даже остановился, произнося эти слова, но тут же двинулся дальше, чтобы не отстать от взвода.

– Это почему? Желаешь живьем кого-то конкретного захватить?

– Не в этом, товарищ майор, дело. Бандиты взяли заложников – заместителя начальника районного отдела полиции подполковника Темирова и жителей двух домов. Девять человек, в том числе трое детей дошкольного возраста. Соседи говорят, что боевики их видели, но не захватили, должно быть, чтобы они смогли рассказать. Я так думаю, что это способ самозащиты бандитов. При ракетно-бомбовом обстреле они выставят под удар заложников.

– Понятно. Я хотел как лучше, но на месте виднее. Тогда тебе самому придется их базовый лагерь атаковать.

– Вероятно.

– А своих солдат, которые погибнуть могут, тебе не жалко? Собственную жизнь? У тебя же двое детей. Кто твоих сыновей кормить и воспитывать будет, если с тобой что-то случится?

– Товарищ майор, я сегодня ночью как раз думал о своих сыновьях, когда смотрел на расстрелянных детей подполковника Темирова. Их убили бандиты, скоты самые настоящие.

– Я тебя понимаю.

– Я не хочу, чтобы они и дальше так вот зверствовали. Все мои солдаты придерживаются того же мнения.

– Ладно, старший лейтенант. Ты меня уговорил. Тогда я отправляюсь сейчас к командиру отряда и оформлю отказ. Пусть он отправляет, как и хотел, вертолеты в Кабардино-Балкарию. Ты не передумаешь? Возвращать их будет поздно.

– Никак нет, – ответил старший лейтенант Семипалатин.

Только после этих слов он сделал глубокий вдох и понял, что какое-то время даже не дышал, ожидая решения начальника штаба сводного отряда.

– А какие мысли есть относительно уничтожения банды?

– Думаю, ее следует по частям уничтожать. На привале те бандиты, которых мы сейчас преследуем, ели сырые макароны. От свиной тушенки они отказались, вероятно, по религиозным соображениям.

– Понятно. В банде недостаток продовольствия.

– Так точно. Возможно, весьма острый. Их эмир будет посылать в сторону дороги малые отряды, которые я и планирую уничтожать. Больше им за едой идти некуда. Магазины, которые можно ограбить, поблизости есть только в райцентре.

– Но это же может на несколько дней растянуться.

– Да. На двое суток у нас имеется сухой паек. Позже вам придется что-то нам подбросить. Или взвод хотя бы на день подменить.

– Понятно. Согласен с тобой. Голодная банда только наполовину боеспособна. Ты, главное, ее в райцентр не выпускай. А то эти мерзавцы опять гору трупов там навалят. Если что, выходи на связь в любое время дня и ночи. Сейчас, кстати, тебе перебросят карту с месторасположением бандитской базы. Лови. Конец связи.

– Ловлю. Конец связи. – Игорь Витальевич замолчал и легко нагнал взвод, от которого слегка отстал.

Планшетник издал звук, сообщающий о том, что получено сообщение. Командир взвода вытащил из футляра гаджет и проверил этот факт. Да, с узла связи прислали карту, которую Семипалатин сразу загрузил и открыл. Монитор показывал не только ее, но и местонахождение всего подразделения.

Прикинув маршрут, Игорь Витальевич понял, что они передвигаются вслед за бандитами, несущими продукты, в сторону их базы, обозначенной на карте. Но до нее было еще достаточно далеко. Никак не менее пяти часов передвижения в пешем порядке.

– Темп! – строго сказал старший лейтенант. – В горах перестрелка далеко может разноситься. Надо уничтожить бандитов до того, как они приблизятся к базе.

Глава 7

Так, не сбавляя темпа и даже слегка увеличив его, взвод передвигался еще около часа с небольшим. Потом старший сержант Колотушкин поднялся на небольшой перевал между двумя долинами, поднял за спиной раскрытую ладонь, останавливая бойцов, и сам тут же залег. Следопыты и сапер опустились на землю рядом со старшим сержантом.

– Что там, Сережа? – негромко спросил старший лейтенант Семипалатин у своего заместителя.

– Догнали мы их, – ответил Колотушкин. – Они привал устроили. Так, минутку. Один смотрит карту. – Старший сержант вытащил из футляра бинокль и поднес к глазам.

– Рассказывай! – потребовал командир.

– Подозвал самого молодого, показал карту, что-то объясняет. Ага. За водой посылает. Молодой берет с собой пластиковую бутыль. Большая, литров на десять.

Старший лейтенант Семипалатин глянул на планшетник, увеличил карту и сразу нашел ручей. Добраться до него было не сложно. Впереди не было ни скал, ни перевалов. Путь туда и обратно должен был занять у бандитов не менее десяти минут.

– Гвоздилин!

– Я, товарищ старший лейтенант, – отозвался сапер.

– Ко мне! Быстро!

Уже через пять секунд младший сержант оказался рядом.

Старший лейтенант за это время успел переправить карту на приемоиндикаторы всех бойцов взвода.

Почему он выбрал именно Гвоздилина? Наверное, сказался интерес к младшему сержанту со стороны молодого дежурного по части. Тогда Семипалатин дал саперу хорошую характеристику. Не поспешил ли? Позже он так подумал сам и пришел к выводу, что у Гвоздилина просто не было случая, чтобы отличиться. В целом это был вполне зрелый боец спецназа военной разведки, грамотный специалист, как и полагается саперу, вдумчивый и неторопливый, но успевающий все сделать как раз за счет своей основательности. Парень умел организовать свои действия. Это очень важное качество присуще далеко не всем людям.

– Посмотри карту на приемоиндикаторе, – сказал командир взвода саперу.

Тот включил прибор и в течение недолгих трех секунд смотрел на карту.

– Запомнил?

– Так точно!

– Где ручей, обратил внимание?

– Так точно!

– Бандита уничтожить сможешь?

– Могу даже живьем захватить.

– Это сложно. Он может закричать или выстрелить. Поднимет переполох. Лучше быстро уничтожить.

– Сделаю, – твердо проговорил Гвоздилин.

– Иди, выполняй!

– Товарищ старший лейтенант, – обратился к командиру старший сержант Колотушкин. – Разрешите мне с Вадимом.

– Если только в качестве страховки. Вадим сам все выполнит. Я в него верю. А ты, Сережа, позади оставайся. Автомат приготовь. Если что не так пойдет, вмешаешься.

– Придется вмешаться, – заявил младший сержант Чубо.

– Что там такое? – спросил Игорь Витальевич.

– За водоносом второй бандит пошел. Для страховки.

– Понял. Сережа, их страховка против нашей. Второй бандит твой. Как справишься с ним, Вадиму сообщи. Чтобы он знал момент действия.

– Работаю, товарищ старший лейтенант, – заявил заместитель командира взвода.

Он оставил автомат рядом с командиром, вытащил из чехла малую саперную лопатку, а потом и пистолет откуда-то из-под бронежилета.

Вообще-то пистолет в спецназе военной разведки из рядовых бойцов полагается носить только снайперу в качестве дополнительного оружия, когда он выходит на нейтралку для охоты за противником. Но старший лейтенант Семипалатин и сам имел при себе два пистолета, один свой, штатный, в дополнение к автомату, а второй просто про запас. Он прятал его под штанину.

Старший лейтенант прекрасно знал, что и каждый из бойцов его взвода имеет помимо штатного оружия еще и трофейное, как минимум нож и пистолет. Он никогда ничего против этого не имел, потому как на своем опыте убедился в том, что при службе в спецназе военной разведки порой возникают нестандартные ситуации, когда дополнительное оружие оказывается жизненно важным.

Такой случай наступил. Старший сержант Колотушкин не постеснялся показать командиру взвода свой арсенал. Вполне могло быть так, что не полный.

– Сережа, постарайся не стрелять, – сказал Семипалатин. – Не хотелось бы поднимать тревогу.

– Я постараюсь, – ответил старший сержант.

– Может, лучше мне отработать, товарищ старший лейтенант? – предложил снайпер сержант Саша Ничеухин и чуть приподнял свой «Винторез», работающий практически бесшумно.

– Поздно ты сообразил, – отреагировал на это командир взвода. – Бандиты уже ушли. Теперь ты лучше присматривайся к тем, которые остались. Там их еще четверо.

Снайпер послушно перевернулся со спины на живот и стал в оптический прицел рассматривать бандитов. С двух сторон от него лежали два других следопыта, младшие сержанты Чубо и Оглоблин. Оба разглядывали временный лагерь бандитов в бинокли.

Игорь Витальевич тоже приготовил свой бинокль, посмотрел в него и удивился беспечности бандитов. Они явно не ожидали, что будут так быстро обнаружены, хотя после нападения на райцентр должны были бы опасаться этого. Видимо, главарь банды думал, что у него в запасе есть сутки или двое, не понимал ситуацию. Он позабыл о том, что если волкодавы цепляются за волчий хвост, то уже не отпускают врага до полного его уничтожения. Эти шестеро бандитов, которых эмир отправил за пропитанием, должны были погибнуть первыми, прямо здесь и сейчас.

Один из четверых боевиков, оставшихся внизу, усердно помял в руках обрывок старой газеты, который вытащил из кармана, что-то сказал остальным и пошел в сторону, за высокие камни. Свой автомат он оставил рядом с носилками, загруженными разномастными коробками, на ходу расстегивал брючный ремень, готовился снять штаны.

– Сержант, твой клиент по нужде пошел, – тихо прошептал командир взвода снайперу.

Сержант Ничеухин и старший лейтенант Семипалатин провожали взглядами бандита, отходящего в сторону. Снайпер смотрел за ним через оптический прицел, а командир взвода – через бинокль.

Выстрел, хотя Игорь Витальевич и ждал его, все равно прозвучал неожиданно и показался командиру взвода слишком громким в утренней тишине. Но Семипалатин отлично знал, что таковым он являлся только для него самого и других бойцов взвода, включенных в единую систему связи, потому что при прицеливании микрофон, интегрированный в шлем, почти прижимается к прикладу винтовки.

Командир взвода увидел, как на затылке бандита появилось темное пятно. Дистанция до цели составляла менее двухсот пятидесяти метров. Согласно инструкции, для качественного выстрела в голову с дневным прицелом ПСО-1 она не должна была превышать трех-четырех сотен метров, в зависимости от навыков снайпера.

У сержанта Ничеухина они были на высоте. Он промахивался очень редко, только при стрельбе с максимальной дальней дистанции и с использованием ночного прицела НПСУ-3.

Этот унифицированный прицел раньше ставился в спецназе военной разведки на автоматы, но потом его заменил «Шахин», прибор куда более совершенный. Теперь НПСУ использовали по привычке только снайперы, гранатометчики с РПГ-7, иногда пулеметчики с РПК, куда этот прицел отлично устанавливался.

Кратность у двух прицелов была одинаковая. Поэтому снайперы зачастую не желали привыкать к новому оборудованию только из-за того, что старое имело электронно-оптический преобразователь, а новое носило в себе тепловизор. Пользоваться прицельной сеткой «Шахина» было сложнее, чем старым прибором. Тем более что работать с ним можно было на два часа дольше. Это позволял заряд аккумулятора. В тех условиях, в которых приходилось действовать снайперам спецназа военной разведки, это было значительным преимуществом. К недостаткам старого прицела снайперы относили его вес, превышавший два килограмма без аккумулятора, тянувшего еще на четыре с лишним, но они с этим недостатком давно уже смирились и не роптали по данному поводу.

– Товарищ старший лейтенант! – раздался в наушниках голос старшего сержанта Колотушкина. – Что с телом делать?

– Ты что, не человек, что ли! – полушутливо отозвался командир взвода. – Похорони его по-людски. Хотя бы на полметра глубиной могилу вырой, сверху камнями заложи. Не забудь телефон и документы забрать.

– Мне моего тоже хоронить? – поинтересовался младший сержант Гвоздилин.

Значит, и он с поставленной задачей справился.

– А ты что думал! Конечно!

Игорь Витальевич в бинокль рассмотрел трех бандитов, оставшихся внизу. На его долю никого не выпадало.

– Следопыты, разобрали цели! Каждому по одному. Стрелять по моей команде!

Автоматы следопытов были снабжены глушителями. Снайпер и командиры двух отделений без проблем договорились, кому в кого стрелять. Самый дальний, естественно, достался Ничеухину.

Старший лейтенант дал всем время прицелиться и подал привычную команду:

– Огонь!

Три выстрела слились в один, но тоже только в наушниках бойцов. Со стороны они были, скорее всего, не слышны, напоминали глухой хлопок в ладоши, когда пальцы не собраны в лодочку, а, наоборот, растопырены. Привлечь чье-то внимание эти звуки уже не могли. Просто некому было беспокоиться по этому поводу. Каждый одиночный выстрел оказался точным. Следопыты стреляли как настоящие охотники, без промаха. Не зря они с детства держали в руках оружие.

– Внимание всем! – скомандовал старший лейтенант. – Спускаемся в лагерь. Бандитов похоронить. Продукты, которые могут нам сгодиться, разобрать по рюкзакам. Остальные тоже закопать так, чтобы со стороны незаметно было. Я проверю! – Игорь Витальевич первым встал в полный рост, захватил с собой автомат заместителя и начал спуск с перевала. – Первое отделение, быстро помочь Колотушкину и Гвоздилину. Тоже чтобы никто ничего не заметил, – распорядился он.

Командир взвода прекрасно понимал, что его последние предупреждения были совершенно лишними, высказанными, как говорится, лишь для порядка. Все бойцы подразделения были воспитаны им лично. Это воздействие во многом способствовало формированию у них чувства ответственности за свои поступки. Никто из солдат никогда не надеялся на знаменитое русское «авось». Все понимали, что от их действий многое зависит, любой приказ выполняли буквально. Старший лейтенант был не тем человеком, который может отдать какое-то распоряжение только ради демонстрации своей власти или желая загрузить взвод бесполезной работой. Его бойцы отлично это знали.

К взводу присоединился старший сержант Колотушкин.

– Ваше приказание выполнено, товарищ старший лейтенант! – доложил он, принял из рук командира взвода свой автомат и забросил за плечо ремень.

– Как ты с бандитом поступил?

– Проще некуда. По примеру Гвоздилина. Точно так же действовал. Бандит между скал прошел, увидел водоноса, лежащего на земле, и остолбенел. Я уже за его спиной стоял и сразу шейный позвонок ему перерубил.

– Сапер, значит, тоже с задачей справился, даже тебя опередил?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! Я все выполнил тихо, без проблем, – по связи сообщил офицеру младший сержант, выходя из-за спин других бойцов. – Подполз предельно близко к тропе, спрятался за валуном, дождался, когда водонос пройдет, и атаковал сзади. Тоже шейный позвонок перебил, потом закопал тело на полметра. Сверху три камня положил.

– А я не поленился четыре положить, – добавил Колотушкин.

– Ты не сам, – заявил командир первого отделения младший сержант Оглоблин. – Ты только камни выбрал покрупнее. А перекатывали их парни из моего отделения.

– Это не важно. Главное – четыре камня, – сказал старший сержант и протянул командиру взвода смартфон бандита и его документы.

Старший лейтенант тут же заглянул в ярко-синий паспорт и проговорил:

– Ливиец. Паспорт гражданина арабской Джамахирии. Ого! А твой противник-то, Сережа, уже возрастным оказался. Шестьдесят два года ему было. Пора кости на печи греть, а не ночи в горах коротать, да еще и стрелять.

– То-то я смотрю, весь седой, – отреагировал на это Колотушкин.

– Родился в Триполи, – продолжил командир взвода. – Понятно, что ему дома не сиделось. Что в Триполи стреляют, что здесь. Никакой разницы. Тут хоть убивать приходится не соотечественников. Только вот погибнуть пришлось ему самому и в чужой земле быть похороненным.

Младший сержант Гвоздилин передал старшему лейтенанту второй телефон и стопку документов.

Игорь Витальевич сел на большой камень и стал рассматривать их. Паспорта там не было. Его заменяли удостоверение личности офицера армии Иордании, заполненное на арабском и английском языках, и международное водительское удостоверение. В пакете из черной бумаги находилась стопка фотографий. Там же лежали еще два листа принтерной распечатки на арабском языке, сложенные вчетверо, потертые на сгибах. Внизу на том и на другом листе стояла размашистая подпись и круглая печать. Текст на них выглядел идентичным. Видимо, это были два экземпляра одного и того же документа.

– Переводчики в Следственном комитете разберутся, что это за бумаги, – сказал Семипалатин и убрал документы и телефоны в свой офицерский планшет.

К этому моменту солдаты уже выкопали еще четыре не слишком глубокие могилы. Они сбросили туда убитых бандитов и засыпали их землей, никаких могильных холмиков, естественно, не оставляли. Сверху места захоронений бойцы обложили камнями, плотно ушедшими в рыхлую землю. На те места, откуда брали их, они перебросили часть лишней земли от могил и посыпали поверху мелкими камушками, остатки грунта загрузили на плащ-палатку, отнесли в сторону и высыпали в ручей.

Старший лейтенант обошел весь бывший скороспелый временный лагерь бандитов и не нашел никаких следов их пребывания здесь. Солдаты подчистили все, даже три окурка, оставленных боевиками, подобрали и забросили в могилы.

Глава 8

Свои дальнейшие действия старший лейтенант Семипалатин решил совмещать с предположением о том, что у противника ощущается недостаток в продуктах питания. Не только он уже давно заметил, что чем банда по численности больше, тем сложнее ей прокормиться. Но при этом серьезные банды ставили перед собой и значительные задачи. Легче всего было обеспечить себя едой банде максимум в пять-шесть человек. Но что может совершить такая маленькая группа людей? Только лишь какое-то убийство или диверсию на дороге. Однако при любом раскладе она будет достаточно быстро уничтожена, особенно если против нее будет действовать какое-то подразделение специального назначения.

Поэтому мелкие и крупные банды переходили границу редко. В основном это делали группировки, средние по численности. В их состав обязательно входили люди, хорошо знакомые с местной обстановкой, жители конкретного, именно этого района.

Однако если в той банде, которая посетила райцентр, и были местные жители, хотя бы бывшие, то они пока не обозначили себя никак, даже телефонным звонком домой. Впрочем, на сей предмет проверялись только мобильники, захваченные у убитых боевиков, хотя следовало бы отслеживать все вызовы, сделанные из района бандитской базы. Старший лейтенант Семипалатин знал, что практически это вполне возможно. Никто из свидетелей, оставшихся в живых, не говорил, что видел среди бандитов знакомое лицо. А можно ли проверить, звонил ли в райцентр кто-то из банды, с тех номеров, которые были переданы оператором сотовой связи? Этот момент еще следовало уточнить.

Семипалатин отвлекся от этих рассуждений и сделал знак рукой своему заместителю. Колотушкин все понял без слов и поторопился выставить часовых на самых высоких точках округи, откуда были хорошо видны все подходы к этому месту.

Старший лейтенант вытащил из дальнего кармана телефон, нашел номер майора Гадисова, звонившего ему, отключил внутривзводную связь, подсунул трубку под шлем и послал вызов.

Тот ответил сразу, словно свой аппарат в руках держал:

– Майор юстиции Гадисов. Слушаю тебя внимательно.

– Исмаил Садыкович, это старший лейтенант Семипалатин.

– Я понял по номеру. Тебе, старлей, передали координаты банды?

– Так точно! Передали, товарищ майор. Я уже неподалеку от этого места нахожусь. Только что догнал шестерых боевиков, поставщиков провианта. Продукты и этих ребят мы закопали в земле. Будем выходить в район сосредоточения банды.

– Понятно. Значит, не зря операторы старались. А что ты еще мне сказать хотел?

– Я попрошу вас потормошить тех же операторов. Они по биллингу определили сосредоточение многих телефонов в одном ущелье. Теперь хотелось бы узнать, куда и когда оттуда звонили бандиты. Меня интересуют звонки в сам райцентр, на который они вчера напали. Вероятно, были и звонки за границу, но это, скорее всего, доклады. Они меня заботят постольку-поскольку. Распечатки этих разговоров надо сразу передавать в Следственное управление ФСБ или в Антитеррористический комитет. Мне больше нужны местные звонки. Желательно с номеров, принадлежащих местным операторам. Или на них.

– А у тебя, старший лейтенант, губа не дура. Ты знаешь, что потребовать. Только тут есть одно важное «но». Операторы мобильной связи постоянно ссылаются на демократические принципы и тайну телефонных разговоров. Если данные по биллингу они скрепя сердце мне решились передать, то насчет расшифровки разговоров, думаю, дело станет обстоять хуже. Трудно будет их уговорить.

– Товарищ майор, всегда можно сослаться на закон об антитеррористической деятельности. Если в нем нет подходящих статей, то их следует выдумать. Этот документ все равно носит полузакрытый характер, и операторы связи быстро докопаться до истины не сумеют. Сошлитесь на подзаконные акты. Не мне вас учить, как это обычно делается. Сотовый оператор тоже не всегда желает лаяться с властью.

– Ты же, старлей, меня, по большому счету, на должностной подлог толкаешь!

– Для пользы дела, товарищ майор, а не корысти ради. Вам в этом случае никто ничего предъявить не сможет.

– Ладно. Я попробую. Что интересное появится, тебе сразу позвоню.

– Хорошо. Буду ждать звонка. Только учтите, что телефон в боевой обстановке я прячу под бронежилет и разгрузку, поэтому вытаскиваю не сразу. Но виброзвонок не пропускаю. Ждите ответа. Если вдруг вообще не отзовусь, значит, веду бой, позвоню сам, позже, когда драка завершится. Если со мной что-то случится, то вам позвонит мой заместитель старший сержант Сережа Колотушкин. Я ему все объясню, он выполнит. Парень толковый.

– Договорились, – сказал майор юстиции. – Конец связи.

– Конец связи, товарищ майор.

Старший лейтенант убрал телефон, включил внутривзводную связь, подозвал к себе старшего сержанта Колотушкина и дал ему подробнейшие инструкции на случай, если с ним самим произойдет что-нибудь неприятное. О смерти при этом не было сказано ни единого слова. Семипалатин не был суеверным человеком, но считал, что она приходит к тому человеку, который говорит о ней. Эту непреложную истину знает любой спецназовец, вокруг головы которого порой роем летают пули.

Однако грозят они не всем. Министерство обороны умеет считать деньги и избегает использовать на Северном Кавказе подразделения бригад спецназа, расположенных далеко от этого региона. Гораздо дешевле многократно отправлять туда одних и тех же людей. У этих бойцов накапливается опыт, с каждой командировкой их действия становятся все эффективнее.

Например, у старшего лейтенанта Семипалатина это была уже пятая командировка за столько же лет. Он по полгода находился здесь, в регионе боевых действий, потом столько же времени готовил молодых солдат-призывников и снова отправлялся в командировку.

Иногда у некоторых спецназовцев, правда, получается и по году отдыхать, если, конечно, о службе в бригаде можно говорить так. Солдаты, например, с большой долей истины считают, что они отдыхают во время боевых действий, потому что нагрузка на них там в три раза меньше, чем на тренировках и занятиях. Это несмотря на то, что жизнь в командировке постоянно подвергается опасности. Но бойцы предпочитают риск утомительным занятиям.

Дальше Семипалатин поговорил с часовым, который прикрывал как раз то направление, где находилась банда. На этот пост старший сержант Колотушкин послал сапера младшего сержанта Гвоздилина.

– Алексей, что там, впереди? – спросил Семипалатин.

– Тишина, товарищ старший лейтенант. Никого не видно и не слышно.

– Посматривай внимательно. Мы в твою сторону выдвигаемся. Колотушкин, Сережа, снимай с постов других часовых.

– Есть!

– Гвоздилин, остаешься на месте, посматриваешь в том числе и за спину взводу. Пост покинешь только по команде.

– Есть! – отозвался сапер.

Взвод начал выдвижение в сторону бандитской базы. Хотя расстояние до нее и было еще достаточно большим, но старший лейтенант Семипалатин предпочел соблюдать все возможные меры безопасности. Он выслал вперед разведчика и двух бойцов с ручными пулеметами.

Вскоре под бронежилетом Семипалатина завибрировал телефон. Он остановился, чтобы быстрее до него добраться. Определитель номера показал, что звонит майор Гадисов. Старший лейтенант привычно отключил внутреннюю связь и сунул трубку под шлем, где она удерживалась фиксирующим ремнем, идущим под подбородок.

– Слушаю вас, товарищ майор.

– Игорь Витальевич! Дозвонился я до тебя, слава Аллаху! Ставлю в известность. Был, значит, у меня разговор с представителем компании, оператора сотовой связи. Пришлось даже пригрозить статьей за укрывательство террористов. И знаешь, старлей, как хорошо подействовало! Пяти минут не прошло, как он мне сообщил, что вчера вечером был звонок в райцентр, а три часа назад еще один, тому же абоненту, а потом сразу, с интервалом меньше минуты, в Махачкалу с того же номера, на продовольственную базу. Этот разговор там помнят. Человек интересовался, когда вышла машина в райцентр и чем она загрузилась. Номер, с которого он звонил, кстати, местный. Он не использовался уже давно, больше года, но закрыт не был, потому что на него постоянно перечислялись деньги. Именно с него, повторяю, больше года назад кто-то звонил в тот же райцентр, на другой номер. Мы проверили. Тот телефон не зарегистрирован. Левая СИМ-карта. Звонили из Сирии, разговаривали больше десяти минут. О чем, установить сейчас нельзя. Да что уж говорить про годовую давность, если невозможным оказалось получить расшифровку разговора, который три часа назад состоялся. Мне сказали, что надо было раньше предупреждать. Мол, сейчас это никак не удастся сделать уже технически. На номере, по которому звонили вчера вечером и сегодня утром, тоже левая симка. Он не зарегистрирован. Сейчас такие СИМ-карты стоят примерно в четверти телефонов. Их же кругом продают совершенно спокойно. И никакой тебе регистрации. Бардак, короче, в этой службе полный!

– А номер, с которого звонили, чей он?

– Номер зарегистрирован на бывшего старшего прапорщика районного ОМОНа некоего Рагима Хасбулатова, пропавшего без вести три года назад, когда он поехал в Махачкалу лечить гайморит. Я вижу две вероятные возможности. Первая: этот старший прапорщик Рагим Хасбулатов сам добрался до Сирии и вступил в банду. Вторая: Рагим Хасбулатов был три года назад убит. Преступники забрали у него телефон и документы. Я лично больше склоняюсь к первому варианту, поскольку Хасбулатов служил в том же самом райцентре, где вчера события разворачивались. Я уже передал данные на старшего прапорщика подполковнику Газалиеву, который по-прежнему находится там. Он наведет справки. А вот только что мне передали запись нового разговора. Некий Рагим звонил. Хотя вполне возможно, что это не настоящий Хасбулатов, а тот человек, который убил его, забрал мобильник и документы и до сих пор пользуется ими. Так вот, он докладывал кому-то, скорее всего, эмиру, что все в порядке, задание выполнено. Он с грузом направляется в отряд. Судя по биллингу, идет этот тип очень быстро, тем же путем, которым шел и ты. Смотри внимательно. Через пару часов он может тебе в спину выйти. Если знает, как путь срезать, то и минут через сорок.

– Спасибо, товарищ майор, за предупреждение. Будем ждать и достойно встретим. Многолюдно что-то стало в здешних горах, обычно пустынных. Не к добру это, мне сдается.

– Кстати, бандитский эмир, как я думаю, может отправить на помощь этому Рагиму группу носильщиков. Значит, посматривай и в другую сторону тоже, чтобы под перекрестный огонь не попасть.

– Понял вас. Извините, товарищ майор. Мне вот мой заместитель показывает, чтобы я внутреннюю связь включил. Подождите минутку.

Старший сержант Колотушкин и в самом деле махал руками, привлекая внимание старшего лейтенанта. Он просил его нажать на кнопку КРУСа. Семипалатин сразу же сделал это и услышал слегка взволнованный голос младшего сержанта Гвоздилина, который что-то считал:

– Семнадцать, восемнадцать. Девятнадцать бандитов. Из них почти половина без автоматов. Может, даже больше. Неужели им и оружия не хватает точно так же, как и жрачки? На хрена тогда они сюда приперлись? И все до единого без бронежилетов.

– Они точно в нашу сторону идут? – осведомился у сапера старший сержант Колотушкин.

– Точно. Им больше и свернуть некуда. Дистанция около километра.

– Взвод, к бою! – скомандовал старший сержант.

– Гвоздилин, ты вместе со взводом не стреляешь, себя не обнаруживаешь, следишь за нашими тылами, – проговорил командир взвода. – Там еще одна группа должна появиться. Численность ее неизвестна. Но много боевиков быть не должно. Предполагаю, что они перехватили еще одну машину с продуктами, несут их на базу. А эта группа вышла им навстречу, чтобы помочь. Поэтому и оружие с собой не все бандиты взяли.

– Понял вас, товарищ старший лейтенант, – сказал сапер. – Только я тут один хитрый момент вижу. Здесь, прямо подо мной, есть узкое место. Там самой природой все приспособлено для того, чтобы взрывное устройство выставить. Каменные стены кругом, много рикошетов будет. Коридор, проще говоря, шириной метра в четыре.

– У тебя что с собой есть?

– Две МОН-50 и одна МОН-100. Но здесь место узкое, а бандиты идут плотно. Одной «пятидесятки» должно хватить.

Здесь, наверное, стоит сказать, что МОН-50 – это стандартная советская и российская противопехотная мина направленного действия. Она имеет в корпусе около пятисот поражающих элементов, стальных роликов и шариков.

МОН-100 – советская и российская противопехотная мина направленного действия, более мощная, чем МОН-50, но несущая меньшее количество поражающих элементов.

В настоящее время в армии расходуются остатки этих мин. Их производство уже прекращено.

– Девять килограммов на себе таскаешь! – восхитился Колотушкин. – Ну, ты, Леха, гигант, настоящий мамонт!

– Отставить болтовню! – пресек командир взвода эти пустые разговоры. – Успеешь до подхода бандитов поставить?

– Успею. Постараюсь. Сначала растяжку сделаю, а потом, в узком проходе, меня уже и видно не будет.

– Главное, не торопись. Сам знаешь, что саперу торопливость противопоказана. Колотушкин, пошли наблюдателя на смену Гвоздилину. А ты, Алексей, как мину выставишь, отходи в нашу сторону.

– Ничеухин, смени Гвоздилина, – распорядился старший сержант.

– Есть сменить наблюдателя! – отозвался снайпер и сразу полез вверх по склону.

Старший лейтенант снова отключил внутреннюю связь и продолжил разговор с майором Гадисовым:

– Вы оказались правы, товарищ майор. С бандитской базы идут носильщики на помощь своим подельникам. Мы их встретим, а потом двинем навстречу тем, которые сейчас груз тащат.