Текст книги "Некоторые стороны любви. Рассказы"

Некоторые стороны любви
Рассказы
Сергей Самсошко

© Сергей Самсошко, 2016

ISBN 978-5-4483-2097-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эрот

Я просто не в силах был устоять, увидев её впервые.

Мы случайно столкнулись в коридоре, рассыпав какие-то документы, которые она несла в кабинет руководителя.

Пока я помогал поднимать бумаги с пола, она смущённо улыбалась, слегка залившись румянцем. Крохотная родинка на верхней губе, очаровывала до глубины души. Её тонкую и гибкую фигурку обличало серое платье с небольшим вырезом на спине, где виднелась узкая полоска шрама между лопаток. Белоснежную шею украшал маленький красный бантик на шёлковой ленте.

Собрав бумаги, я хотел было пригласить её пообедать (время близилось к перерыву), но она, поблагодарив за помощь, поспешила к директору.

Провожая взглядом, я, как в замедленной съемке, наблюдал лёгкое и игривое качание стройных бёдер туго обтянутых подолом платья: влево – вправо; влево – вправо… Как какой-то гипнотический маятник – так подействовало на меня зрелище.

С тех пор никак не мог выбросить её из головы. Особенно занимал шрам на спине. Будто кто-то, когда-то ударил её плетью. Одновременно я испытывал к ней жгучую страсть и нежную жалость. Мне хотелось увезти её на остров Капри. Подальше от всех. Грезил, как мы бы могли счастливо жить на берегу острова. Собирать ракушки. Играть в догонялки. Воображал, какие у нас могли быть красивые дети. И как всё это было бы сказочно, если бы не одно – но.

Позднее выяснилось, она являлась женой нашего директора – Григория Васильевича Дубровского. Редкостный грубиян. Лицо у него вечно страдало болезненной припухлостью – пил много, ругался много. Закоренелый невротик. У него и походка была тиканутая. Но богат, как гном. Руководил брокерской компанией, в которой я, собственно, был рядовым брокером.

Её звали Дубровская Юлия Сергеевна. Они недавно поженились. Разница в возрасте девятнадцать лет.

К тому же, у меня была больная мама, которой требовался уход. И перевезти её на остров Капри, делом было неосуществимым. Но, чем не пожертвуешь ради настоящей, святой любви?!… Хоть мамой. Хоть престижной работой. Всё, что захочешь, Нежность Моя – лишь бы иметь возможность держать тебя в объятиях; целовать тонкую шейку; сжимать в руках упругие, как мяч…

Я засуетился; начал обдумывать как завоевать её сердце; план побега на остров Капри.

Момент для осуществления замысла подвернулся на новогоднем корпоративе.

Сидя за столом, ковыряя вилкой кусок курицы, я воодушевлённо любовался её скромной улыбкой. Улавливая мои взгляды, она смущённо прятала личико. Постоянно куда-то выходила, потом снова возвращалась за стол. Когда все уже хорошенько подвыпили и начали танцевать, веселиться, я вышел в коридор с тем расчётом, чтобы поймать Юлю и заговорить с ней.

Так и произошло: пока я курил в форточку, она, проходя мимо, спросила: «А чего вы тут один – одинёшенька стоите – с остальными не веселитесь?…»

У неё был такой ласковый, звонкий и в то же время мягкий голос, что я смутился, не найдя ответа. Настолько я был очарован вниманием, что мне хотелось прямо здесь и сейчас броситься к её ногам и кричать: «Я люблю тебя!… Я одну тебя люблю!…» Но, собрав волю в кулак, сухо ответил, что не люблю шумные компании.

– А тихие компании вы, стало быть, любите?… – продолжала она.

– Тихие люблю. – ответил я, а после некоторой паузы добавил. – Особенно, когда компанию составляет столь очаровательная девушка.

Комплимент оказался настолько многозначительным, что юлины щёки стыдливо покраснели.

Минут двадцать – тридцать, а может и час мы беседовали на самые различные тривиальные темы, стоя у окна. Шутили, смеялись над собственными шутками. Заметив у меня в усах застрявшую крошку хлеба, Юля аккуратно удалила её. После чего, мы поцеловались.

Дабы избежать посторонних глаз и шелеста сплетен, мы решили уединиться. Я стащил с банкетного стола бутылку Кагора, а Юля достала ключи от кабинета Григория Васильевича, где на наше счастье имелся громадный кожаный диван. Там мы и спрятались, проведя волшебные часы.

Ближе к рассвету, пока мы лежали обнявшись на диване, наслаждаясь сладкими мгновениями ночи, кто-то вдруг попытался открыть дверь кабинета. Но, ничего не вышло – ключ не походил. Затем, в дверь принялись буйно тарабанить. А мы шустро одеваться.

Когда дверь открыли, выяснилось, что это пьяный в доску Григорий Васильевич привёл какую-то бабу. Завязался большой скандал. Григорий Васильевич, в порыве ревности, хотел ударить Юлю. Но тут заступился я, отшвырнув его в сторону. «Ты мне за это ответишь, Собака!…» – кричал Григорий Васильевич, держась за окровавленную губу.

Уловив момент, я предложил Юле покинуть это место раз и навсегда. Уехать на остров Капри.

Всё складывалось, как нельзя лучше – она согласилась. Мы тут же отправились по домам собирать чемоданы. Ближе к девяти часам утра уже сидели в аэропорту, ожидая самолёт. За мамой присматривала сестра, которую я заведомо перевёз из деревни, устроив в нашей квартире. А я был на седьмом небе от счастья, ибо всё складывалось куда лучше, чем я мог ожидать. Юля же была, несколько озлоблена, что законный супруг водил шашни за её спиной с другими бабами. Но в целом, испытывала облегчение, рванув от него. Говорила: «Он всегда был мне ненавистен!…»

Летя в самолёте, всё хотел спросить, откуда у неё этот шрам. Но не решался. Думал – чёрт знает, что она мне расскажет?… Может, соврёт. А может новость окажется такой, что только пожалею, услышав об этом. С другой стороны, я вполне мог бы понять и простить любую новость: всё-таки, когда любишь…

Приземлился самолёт не на острове Капри, поскольку остров настолько мал, что аэропортов там никто и не думал строить – мы совершили посадку в городе Неаполь. А там уже сели на паром и перебрались на остров.

Прежде, чем добраться до места, мы немного погуляли по Неаполю. Первое, что открылось нашему взору – знаменитый вулкан Везувий, величественно возвышающийся над городом. Поскольку Везувий является не только легендарной достопримечательностью Италии, но ещё и действующим вулканом, мы отправились по другим, не менее интересным местам. Посетили раскопки Помпеи. Который, как вы знаете, был заживо погребён под толстым слоем лавы, после извержения вулкана в семьдесят девятом году нашей эры. Видели окаменевшие тела погибших в самых драматических позах. Особенно отчаянно ползущий по земле ребёнок.

Учитывая, что нужно было поспеть на паром, мы побывали ещё в одном известном месте – Палаццо – ди – Каподимонте. Бывшая резиденция Бурбонов, где сегодня находится выставочный музей средневекового оружия и работы известных итальянских мастеров искусства: Боттичелли, Беллини, Микеланджело, Рафаэля, Тициана.

Особенно сильное впечатление произвела на меня картина Тициана – Даная. Сюжет картины заключается в следующем: Зевс является к запертой под землёй Данае в виде плодотворного золотого дождя. Чтобы зачать Тесея. Даная лежит обнажённая на ложе, сжимая в кулаке правой руки простыню. Вероятно оттого, что сверху на неё изливается плодородный золотой дождь. А около постели суетится Амур, не давая женщине препятствовать происходящему.

Добравшись до острова, мы остановились на ночлег в гостинице Тиберио Пэлас. «Чао!… Феличе ди ведерти куи!…» – приветствовал нас консьерж. Сначала я подумал, что это и есть та самая – великая и древняя резиденция императора Тиберия. Но потом мне объяснили, что это обыкновенный отель, названный в честь такового.

Отдохнув от многочисленных переездов; Приняв ванну (вдвоём); мы предавались блаженному климату острова. Пили Бароло на балконе нашего номера, с видом на Тирренское море. Закусывали удивительного вкуса сыром Горгонзола. Денег, к счастью, хватало – я весьма успешно спекулировал на валютном рынке.

После двух недель наслаждения отельной жизнью, прикупили небольшой, но очень уютный домик на южном побережье острова. Зажили сладкой семейной жизнью. Я торговал валютой. Юля хозяйничала по дому: возилась на кухне, читая книги, как готовить итальянские блюда; занималась интерьером. Иногда гуляли по острову: посещали полюбившийся нам Голубой грот – морская пещера, через которую проходит вода, освещаемая таким образом, что выглядит синей, как чистый сапфир. Поднимались на гору Соларо, с вершины которой видны скалы Фаралиони и центр города Капри. Особенно нам нравилось гулять в гавани Марина – Пиккола. Согласно легенде, именно в этой маленькой гавани жили сирены, заманивавшие сладкозвучным пением мимо проходящих моряков; в том числе и легендарного Одиссея.

Однажды, улучив момент и, найдя тихое местечко в бухте, мы с Юлей вступили в близость. Было это настолько экстремально, что более мы не решились повторить. Кроме нашей уютной спальни.

Но счастье наше длилось недолго – всего каких-то полгода. Юля вдруг исчезла бесследно. Я же пустился на поиски пропавшей возлюбленной, обратившись в полицию. Через три дня выяснилось, что она связалась с мафиозо. Перебралась на виллу местного пахана по кличке Периколозо (в переводе с итальянского означает – опасный).

Они оказались так добры ко мне, прислав револьвер с одним патроном и короткой запиской, где говорилось: «Сделай это сам, если не хочешь, чтобы сделали мы.»

«Ах, Сволочь!… Ах, Дрянь!… – ярился я в негодовании. – Дрянь!… Шлюха!… Я ей так!… А она вон как!…»

Засев в кабаке, я пил, ругался, а после каждой выпитой стопки доставал револьвер из кармана и заглядывал в дуло. «Шлюха!… Дрянь!… Сволочь!…» Затем, прятал обратно.

После двух дней обильной попойки, я уже не мог выдержать мучений нависших надо мной. Встав утром с постели, я умылся; высосал через горлышко четверть бутылки виски; достал револьвер; зарядил; приложил дулом к виску; и с криком: «Ааа!…»

В последний момент жизни, перед глазами стоял образ юлиного шрама, о котором я так ничего и не узнал.

Сторге

Параноя у Квасникова началась с того момента, как Мила повадилась закрываться на долгое время в ванной. По всей вероятности, написывая сообщения любовнику. Да и вообще – последнее время она потеряла к мужу всяческий интерес. Чего нельзя сказать о нём.

Однажды, Мила нароком оставила телефон на видном месте, чтобы Квасников смог прочесть переписки. Сообщения, конечно же, заведомо были удалены. Абсолютно все. И когда Квасников сунулся в пустой телефон, это ещё больше разожгло болезненные чувства. «Как же так… – страдальчески бормотал Квасников, сползая спиной по стенке. – Как же так… ведь у нас дети… двое… имущество надо делить…»

Мила вела себя как-то непринуждённо, будто ничего не произошло. «Чего ты тут расселся – посреди прихожей?…» – говорила она, споткнувшись через Квасникова, заходя в квартиру. «Ничего. – уныло отвечал Квасников. – мне тут лучше думается.»

– О чём думается?… – продолжала Мила.

– Да так… Слушай, пойдём в спальню. – неожиданно предложил Квасников. – Что-то я тебя захотел. Прям приспичило, нет мочи терпеть.

– Не могу. – отвечает Мила. – Давай потом. Мне сейчас надо бежать кое-куда по делам. Вот вечером вернусь и пожалуйста.

Квасников был сражён ответом, можно сказать – насмерть. Он даже не удосужился спросить, куда она пошла и по каким делам, ибо всецело был убеждён, что жена рванула к любовничку. Стало быть, вечером нечего от неё и ждать. Проследить за ней духу не хватало – Квасникова очень напугала картинка, которую нарисовало воображение (то есть – сексуальная сцена с любовником, где он, лишь держит свечку, подогревая, так сказать, страсть). Он подумал, что застукать врасплох было бы слишком круто для его слабых нервов.

Дожидаясь жену, Квасников вынашивал план серьёзного разговора. Он ходил взад/вперёд по кухне, высаживая одну за другой сигареты; тщательно продумывал вопросы, а также варианты отговорок, которые Мила могла выкинуть. Помимо этого, он начал размышлять, как делить имущество; с кем останутся дети и прочее… Затем, вымотавшись от тяжёлой эмоциональной нагрузки, уснул, сидя за кухонным столом; совсем забыв забрать детей из школы.

Проснулся Квасников от запаха гари. Увидев, что в квартире густой и едкий дым, он сразу понял – пожар!… Дело в том, что Квасников уснул с зажжённой сигаретой во рту, которая оттуда выпала, попав на краешек занавески. Вследствие чего, квартира загорелась.

Соседи, увидев столб дыма и языки пламени из окна сорок шестой, потрудились вызвать пожарных. Квасников же, кашляя и задыхаясь от удушья, пытался спасти документы и ценные вещи, мечась по всем комнатам.

Квартира, само собой, полностью сгорела. А Квасников стоял на улице, наблюдая, как пожарные выбрасывают обгоревшую мебель из окна.

Вечером, часов в десять, Мила вернулась, забрав детей из школы. Увидев разрушительную картину, а также виноватого Квасникова, она в диком ошеломлении воскликнула:

– Это что вообще нафиг случилось с нашей квартирой?!…

– А где ты шлялась всё это время не потрудишься объяснить ночь на дворе?!…

– Где я шлялась Светка попросила подменить у неё ребёнок заболел придурок ты Квасников ты зачем квартиру сжёг?!…

– А нафига ты спрашивается по два часа в ванной сидишь шашни там водишь по телефону?!…

– Да это вообще женские дела тебя это не касается придумал себе непонятночто!…

– Какие такие женские дела там у тебя по два часа в обнимку с телефоном что ты мне тут лапшу на уши вешаешь думаешь я не вижу когда последний раз спали в одной постели?!…

– Чего ты там видишь параноик хренов приболела по-женски нечего тебе там смотреть!…

– Чем это ты так приболела по-женски что смотреть страшно лгунья бессовестная?!…

– Сальпингоофорит идиот проклятый вот тебе заключение гинеколога параноик хренов!…

– Папа, Мама, почему вы так ругаетесь?…

– Да потому что ваш папа Идиот!…

– Да потому что ваша мама Идиотка!…

После некоторой паузы Квасников крепко задумался, повесив голову:

– Мда… И чего теперь делать?… В квартире-то никак ночевать нельзя…

– Остаётся только гостиница. – заключила Мила.

– Пап, Мам, мы что на улице ночевать будем?… – обеспокоились дети.

– Не будем мы ночевать на улице – в гостинице переночуем. – успокоила мама.

На следующий день Квасниковы принялись делать ремонт. Мила взяла отпуск. Квасников купил шпатель и железную щётку, чтобы чистить гарь на стенах после пожара. Пока дети были в школе, родители приводили жилище в порядок.

Ремонт длился несколько месяцев. По окончании, Квасников подошел к Миле и извинился, что подозревал её в измене, что спалил квартиру. А Мила ответила: «Ты что, Квасников, решил отделаться наивными извинениями после всего, что натворил?!… Ну наглец!…»

Агапэ

Я постоянно перерождаюсь. Всё время. Хотя в наше время актуально бы сказать – обновляюсь – так понятней, о чём я имею ввиду. Но есть во мне нечто, что остаётся постоянным, неизменным – сила, заставляющая перерождаться. Она остаётся неизменной. И чёрт знает, какая это сила – темная или светлая. Я уже потерял разницу между мраком и светом, честно говоря. Единственное что знаю – эта сила постоянно гонит меня. Не важно куда – здесь хоть есть право выбора. Но гонит. Не даёт сидеть на месте. Нет – можно и обмануть её на время – просто занять просмотром фильма. Ей нравится смотреть что-то-нибудь движущееся. Уловили суть?… Безликая сила. Я говорю безликая, ибо обращая в её сторону лицо, я ничего не вижу. То тьма, и больше ничего. Но тьма живая – вот, в чём фокус. А может это просто мой мозг?… Он, как бы, орган, весьма любопытен; которому нравится что-то смотреть. А я тогда кто?… Пёс в пальто. Но он знает больше, чем я – это понятно. Миллионы лет формировался. Сам себя пересоздавал, воссоздавал, корректировал. А из чего он появился, интересно?… Из камня, земли, воды, пара, под действием радиации, как и всё живое на планете. А нам, кстати, крупно повезло – не так ли?… Мы в очень выгодном месте оказались – на краю Вселенной. Туда – дальше посмотришь, аж дух захватывает. Интересно, а если там что-то похожее на нас?… Должно быть по идее.

Во дворе завёлся щенок хромоногий. Всё подходит ко мне, хромая. Трётся. Да, наверное, не только ко мне – он ко всем подходит. Хвост поджат. То поджат, то виляет. То виляет, то поджат. Втирается в доверие. А видит, что мимо проходят, как бы, не замечая, ложится животом на асфальт и провожает вздыхающим взглядом. Сердце в клочья. «Покормить, что ли?…» – думаешь, пока поднимаешься по лестнице. Он потом не отвяжется; и квартиру выищет; и спать будет у порога; и заразу, того гляди, притащит. Чем-то напоминает мою бывшую жёнушку. «Ты мой гений… Мой единственный гений…» – шептала мне на ухо постоянно. А потом до меня дошло – она всем так шепчет. Всякий, с кого можно что-то взять – «любимый, единственный гений…» Да и этот такой же – всё написывает мне – втирается в доверие – друг, я имею ввиду. Уже не знаешь, куда спрятаться. Тоже мне друг, называется, – дело научись делать, а потом в друзья набивайся. Ишь моду взяли – на чужом горбу выезжать!… Впрочем, я таким был. Скольких людей обманул, скольким зла причинил… Теперь плачу за всё. И эти заплатят, наверное… Но – это уже не моё дело.

Советчиков много развелось. Рекомендации дают, как жить, что делать, и, как, главное, делать говорят. «You better watch yourself!…» – хочется им прокричать прямо в ухо. Почему вы не участвуете в обсуждениях?… Не хочу. С таким отношением к рекламе вы будете всю жизнь по знакомым ходить. Ну и что?… Да я, может, и планировал всю жизнь по знакомым ходить – тебе-то откуда знать?… Трухлявые пни!… Сами ничего делать не хотят – советуют, да подгоняют. От таких не жалко избавляться. Есть похуже консультанты – настоящие заразы!… Эти и номер телефона узнают, и на почту напишут, и будут до посинения мучить, пока не сделаешь, что им нужно. Таких не жалко послать в известное место. Пальцем в жизни не пошевелил, а хочет заставить работать на него!… Ну, ни идиот ли?… Впрочем, я был таким. Скольких людей замучил своими навязчивыми идеями. Скольким нервы потрепал. Теперь плачу. И эти заплатят. Но – это уже не моё дело.

Бля, курить хочется – невыносимо уже!… А нельзя. Канцерогенные смолы. Да и запах изо рта. Беззубого рта. Эти наркокаратели, думают, если истребить, или хотя бы запретить доступ к наркотикам, то в мире наркоманов вовсе не станет. Это не так. Скорее – наоборот, пока они занимаются ерундой, эти тихо колятся у себя в подвалах. Они не знают, что, если человек никогда не испытывал радость творчества, то он на всё что угодно подсядет, что хоть сколько-нибудь схоже по ощущениям. Большинство, конечно же, этого не знают. Есть только один способ победить наркоманию – двигать уровень культуры в массах. Подлинной культуры, имею ввиду. Задирать планку как можно выше. Попробуйте представить наркомана в шекспировское время, в Англии. Ну?… Практически немыслимо. А теперь там каждый второй подросток снюхавшееся чучело. У них перегородки в носу нет – представляете?… Сплошная полость в носу. Что интересно – их это не останавливает. Они затем в жопу друг другу вдувают. Фу!… А может, просто жрут. Впрочем, чего «фу!…»? … Трафку курил?!… Курил. К тяжелой наркоте прикасался?!… Господь уберёг. Слышали?… Это я не вам. Ему. Комплимент. И лезут на Светоч – понимаете?…

Кстати, в шекспировские бухали круто. Тоже, знаете ли, ничего хорошего. Интриги водили. Извращениями всякими занимались. Правда, делали тихо, и так, чтоб никто не видел. Порядочных людей, может, было много. Одни стыдили других. И правильно делали, если делали!… Стыдить надо алкашей. Даже простых выпивох стыдить. И расходиться с ними нужно. Пусть знают цену такому обществу. В пятницу выпил – отошёл от дел на пару лет. А то, знаете ли, на шею сядут, ножки свесят. Был казус: подвернулась шабашка на пару месяцев; деньги хорошие; только работать некому; один не потяну. Подговорил ещё одного. Вроде дела пошли. Но – нет. Повадился пить на работе. А потом вообще, затерялся на несколько дней. У меня терпение лопнуло – послал в дальнюю дорогу. Вот, теперь один. Извращенцев тоже надо стыдить. Избегать их общества. А то парады начали устраивать!… Свободы им, видите ли, захотелось. Было время, за это на костре могли сжечь. И не фиг вообще!… Порношников тоже надо стыдить. Что это за фигня вообще такая – на улицу выходить и сношаться?!… Впрочем…

Покоя хочется. Безопасности. Но – нет. Кругом война. Всё время кто-то, с кем-то, за что-то. Никак поделить границы не могут. У тех нефть, у этих газ, у третьих морепродукты, у четвёртых чернозём, у пятых доллар и демократия. Договориться ума не хватает. А казалось бы, люди образованные там сидят. На улицах тоже небезопасно – небезопасно ни хрена!… На моей памяти (дай Бог памяти) десятка два смертей. Кого зарезали, кого утопили, а кто просто упал и артерию перебил об уголок стола. Ужас!… Ужас!… Впрочем, с другой стороны, посмотришь вокруг открытыми глазами, и действительно смерти пойдёшь искать. Всюду эгоизм. Неуважение к людям. Неблагодарность. Да всё воруют. Да всё взятки дают. Не знаешь, куда от этого зла деться. Есть такая книга у Эрих Фромма – «Все оттенки порока.» Вот, чем должна заниматься психология!… Выявлять пороки. Учить избегать ситуаций, где оные могли бы проявиться сами собой, но только с твоим участием – понимаете?… Они, как чирей, назревают внутри нас, да назревают, пока не лопнут и не выйдет гной наружу. Так и надо самому их выдавливать, пока там ничего не останется. С донышка выскребать. Так и становятся святыми. А вы думали как-то иначе?… «Рассеивать мрак» – буддисты говорят. Рассеивать мрак…

Нет – хорошего тоже в жизни много. Вот, дети, например. Жаль только, вырастают быстро. Да превращаются «чертзнаетвкого». Всё потому, что мы поклоняемся им. Вместо того, чтобы заниматься своим делом. Мультики прикольные начали рисовать. Чего нельзя сказать о фильмах и книгах. Хотя поэтов сейчас много появилось. Около миллиона, если верить статистике. Но пишут ерунду. Причём, большинство из них. Языки модно стало учить. Да только куда их приметить?… Интерес к науке, какой – никакой, появился. Правда, весь интерес направлен только в бизнес – получить максимальную прибыль. Профессий интересных много появилось. Хотя и дурацких тоже до чёрта. Медицина шагнула вперёд. Вместе с болезнями – на пару. Ну, что ещё хорошего сказать можно о хорошем?… «Хорошо» – только и всего.

Трудимся мало. Мало трудимся!… Всё баклуши гоняем с утра до ночи: пиво, интернет, девочки, шопинг. А так, чтоб создать интересное, красивое, захватывающее. Кишка тонка. Впрочем, интернет, как изобретение, может рассматриваться вполне достойной вещью. Жаль только, полезного применения ему не находим. Смысл жизни человека – понять, кто он есть. Всё остальное – средства, через которые мы, собственно, приходим к этому пониманию. Проблем нет – есть только задачи, требующие решения. Вот и надо заниматься решением задач. Не бегать от них, вляпываясь «непонятнокуда.» Когда поймёшь… тогда и умереть можно спокойно.

Потоп наслать?… Чтобы жизнь мёдом не казалась?… И дать вам возможность родиться заново?… «Обновить» – в наше время актуальней звучит.