Текст книги "Боксёр. И другие рассказы"

Боксёр
Психологический боевик
Сергей Самсошко

© Сергей Самсошко, 2017

ISBN 978-5-4483-1137-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Боксёр

Я – профессиональный боксёр. Кладу людей на ринге с невероятной пунктуальностью и трудолюбием. Для меня в боксе не осталось секретов – делаю свою работу легко, играючи. Миллионы фанатов трепетно смотрят как я дерусь. Впрочем, слово «дерусь» ко мне не может быть применимо, так что я предпочитаю говорить – «боксирую». Правда, надо отдать должное тому, кто помог мне стать великим боксёром – тренер.

Расскажу как было в начале: будучи школьником, я стоял в коридоре, ожидая начала урока. Из кабинета выбежали двое ребят, отобрали портфель у одноклассницы, которая, по всей видимости, была не последней красавицей среди прочих. Девочка, в свою очередь, пыталась вернуть портфель, злобно ругаясь. Увидев эту картину, я испытал чувство, вынудившее вступиться. Крикнул ребятам: «Эй! Зачем девчонку трогаете? Отдайте рюкзак немедленно!»

Эти двое, значит, остолбенев от услышанного, спокойно подошли, принялись дубасить. Было весьма обидно. Но не оттого было обидно, что получил под дых, а что девочка, за которую вступился, сказала мне, в тот момент, когда я загибался от боли, задыхаясь и держась за живот: «В следующий раз знай как вмешиваться не в свои дела!»

Это было весьма подло с её стороны – нет сомнений. Кстати, я там тоже был не один, а со мной стоял друг (ибн одноклассник), посчитавший нужным не вмешиваться. Хотя комплекция позволяла ему прижать этих двух к стеночке, объяснив, кто здесь имеет вес. Но, видимо, струсил. Зато хватило совести позаботиться, чтобы я не задохнулся: помогал приседать, восстанавливать дыхалку.

После этого скверного случая, я решил пойти в секцию бокса, чтобы как минимум научиться давать сдачи обидчикам, максимум – уметь заступиться за девочку. Хотя, в тот момент, я в некотором смысле стал ненавидеть всех девочек, но в глубине души продолжал испытывать к ним самые нежные чувства.

Я попросил родителей купить боксёрские перчатки. Мать с отцом, конечно, зарабатывали немного, но всё же купили мне скромные перчатки, которые были на размер больше, и всякий раз болтались на руках во время спаринга.

Тренируясь несколько месяцев, я попал на соревнования – чемпионат города. Откровенно говоря, я думал, что это будет первый и последний чемпионат, поскольку страх, одолевавший меня, не имел никаких границ. Ноги становились ватными при мысли о состязаниях. Руки отяжелели, вынуждая всякий раз прикладывать невероятные усилия воли, чтобы продолжать готовиться к соревнованиям.

Я стоял в углу огромного спортивного зала, где проходили боксёрские бои на звание чемпиона города. Делал вид, что провожу разминку, боксирую грушу. Но на самом деле, старался спрятаться от толпы, шумно сидящей вокруг центрального ринга, и при каждом объявлении нового победителя, душа уходила в пятки.

Объявили мой выход. Ко мне подошёл тренер и двое парней из секции. Накинули белое полотенце мне на плечи, сопровождая к выходу на ринг. В этот момент я старался выглядеть бодрым, но на самом деле хотел домой. Всё время только и думал, чтобы поскорей всё закончилось, я приеду к маме, поем, посплю, и забуду эти соревнования, как страшный сон.

Меня подвели к рингу. В красном углу стоял противник. Он явно был совершенно спокоен – просто стоял и ждал начала боя. Судья пригласил нас в центр ринга для инструктажа. Хотел напомнить правила ведения поединка. В некоторой растерянности я поднял канаты рукой, шагнув в ринг. Тут же получил замечание. Принято нагибаться под канаты, проскальзывая в ринг, никак иначе. Старые традиции требуют уважения.

После окончания инструктажа, мы разошлись по углам. Рефери обозначил начало боя. Обычно, в такой ситуации противники сталкиваются, идя в центр ринга. Начинают боксировать. Но я лишь сделал пару робких шагов навстречу сопернику. Когда как он, хорошенько разогнавшись, налетел с такой силой, что я неожиданно почувствовал встречный ветер. Он яростно мутузил меня: справа – слева, справа – слева, снизу – сверху, снизу – сверху. Я защищался от дубовых ударов, боясь, чтобы он не разбил мне лицо к чёртовой матери. И это был даже не бой, скорее – избиение. Я ничего не делал в ответ, а лишь держал руки, прижав перчатками к лицу. Я скорее боролся с самим собой, нежели с соперником. Ужасно!…

Трудно сказать, как всё выглядело со стороны, ибо я ничего толком не видел, бешено дыша, прикрываясь от ударов. Но думаю, зрелище было жалким. Несколько раз ему удавалось сбить меня с ног, но я почему-то не оставался лежать, а как-то машинально вставал и продолжал защищаться.

По окончании первого раунда, мы разошлись по углам. Тренер что-то оживлённо кричал мне в ухо, но я его совершенно не понимал, бешено дыша в ответ: хэ – ху – хэ – ху – хэ – ху – хэ – ху…

Во втором раунде ничего не изменилось – противник продолжал меня избивать, а я закрывать лицо перчатками. В силу того, что я не наносил ответных ударов, бой закончился в виду явного преимущества.

Откровенно говоря, я уже тогда думал – это последние соревнования. Возвращаясь домой, тренер всячески подбадривал, говоря: «Вы видели, как Миша держался?» Он обращался, как бы, ко всей нашей команде. Парни кивали в знак уважения. Я тем временем боролся с дикой усталостью, проваливаясь в сон на заднем сидении автобуса.

Спустя несколько дней, отдохнув, придя в чувства, я пришёл на тренировку. Тренер заметил моё подавленное состояние, и в конце тренировки пригласил в кабинет для беседы. Он спрашивал, буду ли я участвовать в состязаниях на звание чемпиона края, но я лишь мотал головой, не зная что ответить. Тогда он спросил: «Как ты думаешь, почему ты проиграл на соревнованиях?» Я ответил: «Не знаю – видимо, плохо боксирую.» Тренер спокойно высказал, что это не так. «Боксируешь ты хорошо. Я вижу на тренировках. Но вот обуздывать страх ещё не научился. В этом и была причина поражения. Более того, твой противник занимается уже целых пять лет, часто участвует в соревнованиях, привык к ним. А ты занимаешься лишь несколько месяцев, и уже показываешь результаты. Здесь дело в привычке – понимаешь?»

Тренер уговорил на участие в следующем турнире. Я стал усидчиво тренироваться. Серьёзно относиться к боксу. Во время тренировки он, почему-то, уделял мне более всего внимания, указывая на недостатки, стараясь раскрыть потенциал.

На следующих соревнованиях я выступил неожиданно агрессивно. Первые несколько боёв были выиграны с молниеносной скоростью. Финальный же бой немного задержался (тогда мы дрались по четыре раунда), но в итоге взял победу, отправив соперника в нокаут.

Впервые испытав вкус победы, меня понесло. Я выигрывал почти все соревнования, в которых участвовал. Лишь в крайнем случае проигрывал, да и то потому, что рефери попадался подкупленный, снимал за малейшее нарушение.

Поняв, что в спортивном боксе уже нет соперников, тренер предложил попробовать на профессиональном ринге. Я согласился, но чувствовал себя крайне неуверенно. Бойцы – профессионалы часто весьма агрессивны. Могут выиграть бой до того, как ты выйдешь на ринг психологическим давлением. Несмотря на пафос, многие их них технично боксировали – почти все. Но, так или иначе, я согласился участвовать в профессиональном боксе. И к моему удивлению, проявился достойным образом. Взял титул чемпиона мира.

Теперь боксирую, как ремесленник. Выхожу на ринг и работаю, отправляя соперников в нокаут. За последние четыре года выиграл тридцать семь боёв. Один раз проиграл, нарушив правила. Победу автоматически присудили противнику. Добившись реванша, я разнёс его в пух; ещё выходя на ринг, пристально смотрел ему в глаза, face – to – face, буравил воинственным взглядом, сводил с ума; а как только прозвучал гонг, налетел, как разъярённый бык; провёл одну комбинацию, вторую; нанося удар в голову, воображал как она разлетается в клочья. Абсолютная победа.

Но, не смотря на высокие достижения, я испытал всю горечь поражения самых первых соревнований, когда ушла жена. Тяжелое проклятье великого боксёра. Я совсем ничего не мог поделать. Думал – это конец…

Когда мы с Настей познакомились, я не был ещё столь знаменит и дерзок. Обыкновенный спортсмен, мало чем отличавшийся от других. Настя воспринимала моё увлечение боксом, как некое хобби. Она не представляла, как далеко я готов зайти.

По мере того, как я восходил к вершине своего Олимпа, Настя всё больше и больше боялась, что ждёт нас в будущем. Она часто говорила: «Неплохо было бы поступить в институт, Мишенька, ты ведь не сможешь всю жизнь заниматься одним только боксом? Жить тоже на что-то нужно.» Я не принимал всерьёз её слова, но, когда мы съехались, стали жить вместе… особенно, когда она забеременела. Вот тут-то я глубоко задумался о нашем совместном будущем. И поскольку ничего другого делать не умел, кроме того, чтобы драться, я решил зарабатывать в профессиональном боксе.

С тех пор денег было до чёрта. Не успевали тратить. Завели ещё пару детишек, девочек. Таким образом, у нас был один мальчик и две девочки. Настя много времени проводила с детьми, пока я, собственно, крушил соперников на ринге. Так мы и жили. Казалось бы – что может быть лучше? Я весьма редко получал по морде, как это можно увидеть в крутых американских фильмах. Но не всё так просто.

Настя часто посещала различные тренинги по психологии. И видимо, что ей внушили идеологию, сильно противоречащую моему образу жизни. Ну, во-первых, зачем она туда ходила? Мы что, не были счастливы? Отнюдь. Но она всячески настаивала на том, что бокс – слишком жестоко, мало благородно. Я же, как вы понимаете, придерживался другой точки зрения: рубить мужиков на ринге круто! В конце – концов, пообещал Насте перестать выходить на ринг, начать заниматься тренерской деятельностью. Но, как на зло, мне предложили архевыгодный бой с претендентом на чемпионский пояс Заиром Бумамой. Отказаться не мог. Настя сильно обиделась. Я умолял дать возможность провести бой, ибо он сулил громадные деньги.

Я выступил. Но моё душевное состояние было подорвано. В силу этого, бой был проигран.

Злость, отчаяние, страх переполняли. Я плюнул на обещания, стал усидчиво тренироваться. Хотел вернуть положение на профессиональной арене. А Настя тем временем, завела роман с каким-то философом. Он был нищ, глуп и слаб. Такое ощущение, будто она из сострадания ложилась с ним в постель. Нет – это действительно было жалкое зрелище.

Однажды, увидел их в какой-то забегаловке. Зашёл. Любезно поздоровался, сказал философу, что, если он ещё раз подойдёт к моей жене, то получит по морде так, как никто другой из соперников не получал. И что вы думаете он ответил? Встал, вытирая рот салфеткой, и заехал мне по лицу своим тощим философским кулачком. Озверев, я начал колотить его во всю дурь, пока не вызвали полицию и те не разняли нас, принявшись составлять протокол.

После этого случая, мне, как ни странно звучит, начало везти ещё меньше. Настя сердечно жалела философа, всячески ухаживала за ним, просила больше не вмешиваться в драку. Хотя, отчасти ей было страшно приятно, что философ проявил такую смелость.

Каждый раз, когда мы где-либо, когда-либо пересекались, он повторял свои действия снова и снова. И снова Настя жалела. И снова всё оборачивалось против меня. И не смотря, что получал он в ответ гораздо больше, так или иначе, я уже стал побаиваться смотреть в его сторону. Казалось он одержим.

Философ окончательно сломил мою волю. Я перестал выигрывать бои. Потерял статус чемпиона. Никто из боксёров уже не соглашался со мной драться, не видя достойного противника. Я выглядел крайне жалким. Казалось, что полоса несчастий не закончится никогда.

И вот, как-то раз, возвращаясь вечером с тренировки, замечаю, кто-то топчется около двери моего дома. Откровенно говоря, я обалдел поняв, – это философ пришёл.

– Что, опять пришёл драться со мной? – презрительно усмехаясь, спрашиваю.

– Не хочу я драться. – отвечает философ. – А лишь хочу, чтобы ты понял, почему Настя от тебя ушла. Ну что, пригласишь в дом или будешь держать на пороге?

– Пригласишь?! – возмущаюсь. – Мало того, увёл жену, да ты еще и в дом забраться хочешь?! Говори чего хотел и чеши отсюда.

– Чего хотел уже сказал. Неужели ты не видишь, разговор нужен более тебе, нежели мне? Ведь тебя наверняка мучают вопросы, на которые ты не можешь найти разумного ответа.

– Ч… что ты несёшь?! Нет у меня к тебе никаких вопросов! Катись подальше!

– Я и не говорю, что вопросы ко мне – я имею ввиду вопросы к самому себе. Могу помочь разрешить.

– Тоже мне, помощник выискался! – иронизирую. – Предлагаешь запугивать соперников в кафе перед боем? Не нужны мне советы, Философ. Можешь идти.

– Что ж, тогда приношу извинения за беспокойство.

Сказав эти слова, философ ушёл. Но, только он ушёл, меня начали одолевать серьёзные сомнения. Будто вселился злой дух и навёл порчу. Состояние стало слишком болезненным. Я не появлялся несколько дней на тренировках. Поправившись, чувствовал себя гораздо более здоровым, чем прежде. Лёгкость в теле. Исчезла прежняя нетерпимость. Появилась ясность в голове. Это произвело на меня сильное впечатление. В таком состоянии я начал выигрывать соперничество на ринге. Не то, чтобы вернулась прежняя сила, уверенность, а скорее – удвоилась. После этого я уже сам навестил философа, желая побеседовать.

Придя к философу, я несколько огорчился, что никто не открыл дверь. Позвонил раз, другой. Потоптался на пороге. Уже решил уходить, но заметил, что Настя… А, ну, вам наверное интересно, как я нашёл дом философа? Это весьма просто: когда полиция на месте нашей драки составляла протокол, философ назвал адрес, и тот запомнился. Так вот, заметив, что Настя смотрит в окно второго этажа дома (дом у них большой, красивый, причём купленный на мои деньги, которые Настя отжала после развода), как бы, ожидая моего ухода, я начал показывать руками, мол: «Открой, ёшкин кот! Что ж зря пришёл?!»

Открыла, но в дом не решилась впустить. Встала на пороге, сложив руки на груди, спросила: «Зачем ты пришёл? Я же сказала – всё кончено!» Я ответил, что пришёл вовсе не к ней, а к философу, и, что мне с ним нужно срочно поговорить. Настя, конечно же, не поверила, решила, что преследую её. Тут я вспомнил слова философа: «…хочу, чтобы ты понял почему Настя ушла». До меня дошло, она просто боится. Не знаю – почему?

Впервые я испытал жалость к этой женщине. Мне хотелось что-нибудь сделать для неё, утешить, успокоить её беспочвенные терзания. Но при этом, понимал, лучшее, что я могу сделать на данный момент – оставить в покое.

Я попросил клочок бумаги и ручку, чтобы написать записку философу. Настя сказала, что передаст на словах, мол, – приходил, чего-то хотел, – и попросила уйти. Я ушёл, а через сто метров повстречал философа, возвращающегося кипой книг.

«Философ! – приветствую. – Как хорошо, что я тебя встретил! Давай помогу книжечки донести.»

Философ поставил стопку книг на траву, протянул руку для пожатия. Сказал, что ждал моего прихода, но, поскольку сейчас немного занят, предложил встретиться через неделю. Желательно у меня дома, чтобы не мозолить глаза Насте.

Так и произошло – через неделю философ пришёл ко мне. Завязалась беседа.

Находясь в моём доме, он чувствовал себя довольно спокойно, оживлённо говорил, с удовольствием пил чай, который я приготовил.

Осушив чашку, философ внезапно уснул. Я же, не тратя время попусту принялся его связывать, бормоча под нос: «Вот, Сукин сын, ты мне ответишь за все страдания, которые посмел причинить. Вот сейчас и отомщу тебе.»

Как вы понимаете, я подмешал в чай дозу барбитуратов. Связав тело, закинул в машину, повёз на загородную дачу. Там уже была приготовлена могила, некое подобие гроба, сколоченного из досок.

Уложив тело в ящик, забив крышку гвоздями, обвязал верёвкой так, чтобы спустить в могилу на лебёдке. Начал закапывать философа, опустив на крышку гроба большой булыжник, чтобы в случае чего, он не смог в порыве отчаянного бешенства поднять крышку, а вместе ней и землю, которой присыпан.

Поздно вечером, я пришёл на могилку философа, насладиться агонией, криками, мольбами. Припав ухом к земле, слышал как он царапал крышку ящика, отчаянно выл: «Бу – бу – бу! Бу – бу – бу!»

Я праздновал, сидя на кочке, под которой бился враг. Глотал вискарь прямо из бутылки. Через несколько часов он умолк. По всей видимости, – навсегда.

Что же случилось дальше, как сложилась судьба моя и Насти, можно догадаться. Меня посадили в тюрьму через несколько месяцев, как расследовали происшествие и нашли тело философа на даче. Настя осталась жить в доме, купленный на мои деньги. И в скором времени вышла замуж за порядочного мужчину, занимающегося просветительской деятельностью. Возможно, он напоминал ей философа.

Однажды, Настя пришла в тюрьму, чтобы навестить меня, а точнее – хотела спросить, зачем я убил философа. Я ничего другого не мог ответить, кроме: «Сам не знаю, зачем так поступил. Автору приспичило поскорее рассказ закончить – вот и всё. А вообще, там планировалось, что я повзрослею, стану умней и всё такое, и, что заживём мы новой жизнью. Но, видно, не срослось ни хрена.»

Катарсис

Вряд ли кто-то осмелится спорить, что человек в природе занимает не самое хозяйственное положение. Любые попытки приручить её или использовать в своих целях не всегда заканчиваются успехом. Отчасти, это происходит оттого, что наши знания не столь велики, а замыслы Всевышнего велики настолько, что человек, просто не способен их понять, и уж тем более – осознать.

История, которую я собираюсь рассказать, возможно, не произведёт должного впечатления на вас, но, когда о ней вспоминаю я, меня колотит дрожь, лоб покрывается каплями пота, а взгляд застывает в точке. Будто нечто гипнотическое кроется в ужасе, который мне довелось пережить.

Как я выжил в этой ситуации, – да и можно ли сказать, что вообще выжил – остаётся загадкой и для меня самого. Всякий, с кем происходило нечто подобное, неминуемо погибал за считанные минуты. А мне остаётся предполагать, что Бог дал ещё один шанс.

Произошло событие в 1955 году в Австралии, штате Квинсленд, в городе Тувумба. Я приехал туда в качестве герпетолога, с особой миссией: собрать яд одной из самых агрессивных змей на нашей планете – Тайпан.

Дело в том, что ежегодно, в Австралии гибнет огромное количество людей из-за укусов этой змеи. Нрав Тайпана необычайно свиреп. Он не будет долго церемониться, а сразу же нападёт, стоит ему почувствовать опасность. К тому же, змея невероятно крупна – до трёх метров в длину. Зубы Тайпана составляют около тринадцати миллиметров, а количество яда, выбрасываемого при каждом укусе, достаточно, чтобы убить футбольную команду. Ну и самое опасное – наиболее активен Тайпан днём. Он без страха может заползти в дом, надеясь поймать крысу или мышь. А также, его можно встретить на тростниковых плантациях, где, собственно, чаще всего и происходит фатальное столкновение.

Конечно, я обо всём знал. Много лет работаю с различными по ядовитости и устрашающему виду змеями, но моих знаний оказалось недостаточно, чтобы оценить по достоинству опасность, представляемую Тайпаном.

Приехав в Австралию, я расположился в небольшом, но очень уютном домике, в городе Тувумба. Жилище находилось неподалёку от тростниковой плантации, простирающейся на несколько сотен гектар. Я специально выбрал такое место, ибо знал, что змея довольно часто встречается именно на полях.

Первые несколько дней изучал местность, а также ждал, пока организм привыкнет к местному климату, и меня перестанут мучить головные боли, тошнота, сопровождающие процесс акклиматизации. В это время, я подолгу спал в гамаке, мало ел, а также заставлял себя (учитывая недомогания) проделывать небольшие прогулки в окрестностях. Когда организм полностью адаптировался к местному климату, я мог уже чувствовать комфорт в здешней среде. Появился аппетит, тело источало много энергии, словом – я чувствовал себя как дома.

Встав поутру, собрав необходимые инструменты для ловли змей, я отправился на поиски Тайпана. Думал, что, как раз в это время, когда солнце находится не высоко, змеи выползают на открытое пространство, чтобы немного погреться.

Осмотрел каменистые участки местности. Песчаные. Принялся бродить по тростниковому полю. Но сколько бы я не искал, а ничего, даже похожего на змею, не удалось встретить. Провёл день в бесплодных попытках найти Тайпана. Устав, отправился к домику отдохнуть и набраться сил для следующего дня.

Подходя, я заметил, что вечерние лучи солнца, в отличие от утренних, греют значительно мягче. В этот момент я подумал – возможно, Тайпан греется в лучах вечернего солнца?… С новой энергией решил вернуться на места, где возможно было встретить змею. И не успев повернуть назад, как увидел в двух – трёх шагах, приподняв голову, и, гипнотически качая ею из стороны в сторону, прямо на меня смотрела пугающих размеров змея.

Я растерялся, вспомнив, что все инструменты лежат в рюкзаке. Но и думать об этом было глупо, ибо Тайпан, увидев, как я дёрнулся, пытаясь скинуть рюкзак, тут же мощно хлопнул хвостом о землю; затем, без компромиссов устремился ко мне, ударив в ногу. Я чувствовал как зубы вонзились в плоть. Всё происходило с молниеносной скоростью. Укус Тайпана был таким сильным и болезненным, что у меня тут же начался шок, в глазах засеребрилось, терялось сознание. Более того, Тайпан, в отличие от других ядовитых змей, не сразу скрылся после того, как цапнул меня, – он укусил ещё раз в ту же самую ногу, а когда я повалился наземь, третий, в плечо. После чего, по всей вероятности, уполз.

Не знаю, сколько я пролежал без сознания, но вероятно не более двух минут. Когда очнулся, то чувствовал дикую боль в голове и полный рот слюны, продолжающей выделяться в огромных количествах. По этим двум признакам понял, что яд змеи состоит из нейротоксинов, поражающих нервную систему. Вспомнил, что в аптечке запасён шприц с антивенином, но к великому сожалению, не мог пошевелиться. Я был полностью парализован.

К тому же, понял по ощущениям, в яде Тайпана содержится ещё один смертельный токсин свёртывающий кровь. Словом – мне ничего не оставалось делать, как проститься с жизнью, ибо на моё несчастье, рядом не было никого, кто мог бы оказать хоть какую-нибудь помощь.

Я лежал без движения на земле, отчаянно смотрел в небо. Ни о чём не мог думать, полностью был сосредоточен на ощущениях. На языке был горький вкус, а также, слюна беспрерывно выделялась, наполняя рот. Буквально через минуту начались судороги эпилептического характера. Тело впадало в оцепенение. Руки и ноги скручивало. Голова опрокидывалась назад. Зубы сжимались с невероятной силой. Изо рта шла пена.

Когда припадок закончился, наступило спокойствие. Заторможенно вернулось сознание. Я вспомнил (из описания в медицинском справочнике), после судорожного припадка, вызванного нейротоксинами, наступает краткий период ослабления токсичной реакции. Затем, наступает кома и смерть. В наличии не больше минуты. К счастью шприцы, лежавшие в рюкзаке, были уже заправлены препаратом. Вяло двигаясь, я снял рюкзак, открыл, достал лекарство, сорвал зубами обёртку, уколол в шею, введя спасительное зелье.

Постепенно тело расслабилось, двигательная функция восстановилась. Я чувствовал тяжесть в мышцах, ноющую боль в костях, но мало – помалу пытался встать. Заметил, вокруг мест, куда укусила змея, образовались бурые пятна. Яд разъедал плоть. Необходимо было немедленно вывести токсины из организма.

Из последних сил я тащился к домику. Придя, достал из тумбы все имеющиеся в наличие медицинские принадлежности. Распаковал капельницу, пакет с физраствором, принялся очищать организм от смертельных веществ. Подвесил пакет над кроватью. Лёг. Вколол иглу в вену.

Пролежал ночь, сменив три пакета раствора. Всё время беспощадно рвало, знобило. А наутро меня обнаружил коллега, приехавший с той же целью – суперзмею подоить.