Текст книги "Главред: Назад в СССР. Книга 2"
Автор книги: Сергей Савинов
Жанр: Историческая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 11
«Контактера» мы быстренько выпроводили, не обращая внимание на его настойчивые предложения помочь. Вот только ситуация была слишком серьезной для его гнутых металлических проволочек. Шутка ли – пропали четверо школьников, пятиклашек, и весь город был готов встать на уши.
Из беспокойного, но при этом исчерпывающего доклада Виталия Николаевича стало известно следующее: дети не вернулись домой после школы, хотя если и могли задержаться, то ненадолго. А тут уже несколько часов прошло, и четыре семьи забили тревогу. Очень их понимаю – я снова подумал о мобильниках. Вот вроде бы и не нужны они здесь, в этом времени, а конкретно сейчас, может, и проблема бы не возникла. До кого-то из четверых в любом случае можно было бы дозвониться. А так – понятно, что родители подозревают худшее, но надеются на лучшее.
– Милиция ищет? – уточнил я.
– Ищет, но пока без привлечения лишнего внимания, – вздохнул Бульбаш. – Сам понимаешь, в городе паника может начаться. А так – участковые работают, патрулям и дружинникам переданы словесные портреты мальчишек.
– Это плохо, – я покачал головой, а Зоя не выдержала и всхлипнула. – Наоборот бы надо все это огласке предать, людей поднять на поиски. Тебе ведь об этом Величук рассказал?
– Ага, он, – подтвердил Бульбаш, который был хорошо знаком с капитаном милиции. – Но шум не поднимать Смолин приказал, он же начальник. А Платон Григорьич воробей стреляный, он мне по дружбе позвонил и сказал, что нас в случае чего могут попросить помочь. Мол, чтобы готовы были. У нас ведь люди время от времени пропадают, один раз на моей памяти толпой по лесу ходили. Нашли, к счастью, пропавшего – тоже ребенок, мальчишка, в геологи решил податься. Рюкзак собрал и ушел.
Я слушал и думал. С одной стороны, милиция в СССР умела работать, особенно когда речь шла о детях. А с другой, опять все та же проблема: страх. Опасения, как бы чего не вышло. Попытка до последнего работать по правилам и регламентам, когда очевидно, что ситуация вышла за рамки! Да, иногда хочется просто подождать, вдруг все само решится, но, когда на кону жизни, тут во все колокола звонить надо! И плевать, что будет неудобно или у кого-то планы полетят.
– Значит, так, – я принял решение. – Начинаем действовать без промедления. Не знаю, каким местом думает полковник Смолин, но в этом случае надо, наоборот, поднимать тревогу и искать детей всем городом. Так что мы с вами организуем параллельный поиск.
У меня ведь действительно есть опыт. А еще в глубине моей памяти что-то копошилось… Причем именно в памяти Жени Кротова, не Кашеварова. Что-то такое, о чем я то ли читал в газетах, то ли мне кто-то рассказывал… Кажется, Рокотов, наш генеральный директор, однако я не уверен. Может, кто-то из старой гвардии?
– Но как, Жень? – Бульбаш тем временем от беспомощности даже руками развел. – Ты у нас, прости, по-прежнему еще не редактор, а Хватов нас и слушать не станет… Тут ведь такая ситуация, что самоуправством заниматься опасно.
– Вот здесь я с тобой, Виталий Николаевич, ни разу не согласен, – я покачал головой. – Во-первых, в иные моменты нужно действовать без оглядки на будущие проблемы. А во-вторых, мы это все по линии партии организуем. Набери-ка мне, пожалуйста, Краюхина.
Бульбаш взволнованно нацепил очки, принялся искать в своем блокноте номер первого секретаря, нашел, стал крутить телефонный диск.
– Але? – я едва протянул руку, как Виталий Николаевич сам вступил в диалог с ледяной Альбиной. – Здравствуйте, мне бы Анатолия Петровича. Это газета «Андроповские известия», старший корреспондент Бульбаш. Что? Занят? Попросить Хватова?
– Дай-ка, – потребовал я, и Виталий Николаевич сунул мне в руку трубку. – Здравствуйте, Альбина. Говорит Кашеваров. Пропали дети, ситуация серьезная, а потому вы немедленно соедините меня с товарищем первым секретарем.
Фактически я сейчас прошелся по кромке, секретарша Краюхина вполне могла не стерпеть такого тона, однако при всей ее надменности было несправедливо отказывать ей в наличии мозга. Услышав слова «пропали дети» и «ситуация серьезная», Альбина очень быстро сообразила, что к чему, и буквально через несколько секунд мне ответил Краюхин.
– Анатолий Петрович, я могу помочь милиции в поисках детей, – я сразу же зашел с козырей. – Нужно ваше одобрение и поддержка. Время не ждет.
– Выкладывай, – первый секретарь отреагировал именно так, как нужно. Хороший знак.
– У меня есть план параллельных поисков, – начал я. – Милиция просто чисто физически не сумеет накрыть весь город и окрестности. А я могу поднять общественность и ускорить процесс.
– Общественность, Кашеваров, и я поднять могу, – ответил Краюхин. – Как первый секретарь райкома КПСС. Надо будет, людей соберем, охотников, лесничих подымем. Сейчас пока ситуация не та. Заигрались наверняка где-то, это же дети.
Мне очень хотелось рассказать первому секретарю о маньяках, которых советские правоохранители еще не научились ловить, но я вовремя понял: не стоит. Да, как раз в это время в Ростовской области орудует Чикатило, а в Подмосковье таинственный Фишер, однако мы-то в Андроповске. Страх еще не успел охватить все города Союза. Поэтому нужен другой аргумент. И вот тут мне опять пригодилась память о будущем, а именно – об архивных делах, которые в мое время стали достоянием СМИ. О пропаже библиотекаря Клавдии Шульгиной, например, которую собственный муж убил и потом двадцать лет это умело скрывал. А она все это время числилась без вести пропавшей. И дети, которые будто канули в Лету, в криминальной истории города были. Кажется, даже в прошлом году…
– Извините, Анатолий Петрович, но нет, – твердо сказал я. – Вы человек информированный и наверняка знаете о том, что в нашем районе уже были случаи нераскрытых исчезновений и загадочных убийств. Клавдию Шульгину помните? Сколько ее уже ищут? Вот-вот. А так как здесь речь идет о детях, лучше перестраховаться. Поправьте меня, если ошибаюсь, но пропавшие школьники в сводках районной милиции фигурировали.
Краюхин на другом конце провода поперхнулся и закашлялся. Однако быстро, надо отдать ему должное, пришел в себя.
– Кашеваров, ты меня иногда пугаешь, я тебе честно скажу, – прохрипел Анатолий Петрович. – Признавайся, тебя КГБ за нами следить приставил?
Краюхин рассмеялся, и все же я не был уверен, что он шутил. Скорее прощупывал почву, но это мне даже на руку. Не буду ни подтверждать, ни опровергать. В лучших традициях отечественных пресс-служб.
– Давайте я к вам подъеду, и мы все обсудим.
Первый секретарь согласился и пообещал быстро прислать за мной машину. Сказал, через пять минут водитель уже будет на месте. А я воспользовался этим небольшим ожиданием, чтобы попробовать вспомнить, как связаны пропавшие дети с моей прошлой жизнью. Здесь мог быть какой-то ключ, и я просто изнывал от безызвестности. Вроде бы там не должно быть никаких трагических случаев, и заблокированная в моем подсознании история закончилась благополучно. Это уже радует.
Тогда, может, я и впрямь зря поднимаю панику? Вдруг они и вправду где-то заигрались? Я сам, помню, как-то обиделся на родителей, что отложили покупку видеодвойки из-за Тайкиной свадьбы, и ушел гулять по городу в гордом одиночестве. Попало мне потом, конечно, по первое число. А до этого мы с Витькой Голоулиным на великах так далеко уехали, что нас тоже потом искали. Правда, был один важный нюанс: путь из школы никогда не перерастал у нас в длительную прогулку. Мы всегда сначала шли домой, скидывали форму с портфелями, переодевались и только потом убегали в закат. А тут дети сразу из четырех разных семей не вернулись после уроков. Нет, я точно не паникую. Ведь были же и совсем другие истории, когда пропавших не находили, и случалось это в том числе при Союзе. Вспомнить бы только важную информацию из двадцать первого века, а то пока все слишком запутано…
Краюхин не обманул. Едва мы с Бульбашом выждали положенные пять минут, спустились на первый этаж и вышли из здания, к бордюру с ревом подскочила черная «Волга». Молчаливый водитель тронулся с места сразу же, как только хлопнули дверцы, и у здания райкома мы оказались еще быстрее – минуты за три. Да, город маленький, но все равно в обычном режиме мы бы еще в лучшем случае были на полпути.
– А вот и наш неугомонный Кашеваров, – мы проскочили вахту, поднялись на нужный этаж, миновали Альбину и влетели в кабинет Анатолия Петровича.
Краюхин был не один. Слева от него за длинной частью Т-образного стола сидел уже знакомый мне начальник милиции Смолин. Я кивнул, поприветствовав его, тот ответил.
– Рассказывай, – приказал Краюхин, когда мы с Бульбашом уселись напротив полковника. – А мы с тобой, Ефим Хрисанфович, будем внимательно слушать.
Смолин, надо отдать ему должное, не стал презрительно хмыкать или как-то еще демонстрировать свое недоверие. Наоборот, сосредоточенно кивнул и даже приготовил карандаш с блокнотом. Хороший подход.
– Для начала я предлагаю предать огласке пропажу детей, – я принялся объяснять свой план. – Не нужно бояться паники, тут лучше перебдеть, как говорится, чем недобдеть. Это первое. А второе – нужно организовать общественность для помощи милиции.
– Такой вариант мы держим в запасе, – вежливо кивнул Смолин. – Но не думаете ли вы, Евгений Семенович, что рано звонить в рынду? Тут ведь даже еще не один день прошел с момента пропажи…
– Но ваши сотрудники уже ищут детей, не так ли? – возразил я. – Если, как вы говорите, рано звонить в рынду, почему поиски уже идут? Быть может, у вас есть какие-то подозрения? Исчезновения с прошлого года ведь так и не раскрыли?
У Смолина с Краюхиным аж лица вытянулись. И пусть я сейчас опять балансирую на грани, лучше меня потом осудят за излишнее паникерство, чем я возьму грех на душу. Не дай бог этих школьников сейчас где-то мучают, а я что – даже не попробую всех расшевелить?
Первый секретарь и начальник милиции переглянулись. Краюхин так даже еле слышно пробормотал что-то вроде «похоже, я прав», а Смолин чуть заметно кивнул. Хотя, быть может, мне показалось.
– Вы предлагаете сразу организовать прочесывание местности? – наконец, заговорил полковник. – А если все-таки здесь ничего серьезного, и мы просто так снимем людей с работы? Вы правы, Евгений Семенович, мы действительно отрабатываем связи с предыдущими исчезновениями, но это так… Не основная версия.
– Ефим Хрисанфович, не мне вам говорить, что будет, если все серьезно, а мы протянем драгоценное время, – я покачал головой. – И нет, я говорю сейчас не о прочесывании. Я предлагаю разделить людей на группы и каждой группе дать свое задание.
– Например? – Смолин поднял бровь.
– Наверняка ваши люди сейчас делают поквартирный обход в домах, где так или иначе могут быть пропавшие мальчики, правильно? – уточнил я и продолжил, дождавшись кивка полковника. – С учетом того, что сотрудников не так много, это затянется надолго. А они ведь наверняка еще на вокзалах дежурят, на автостанциях…
– Это так, – подтвердил Смолин. – Школьники запросто могли попытаться сесть на поезд или автобус. Мы с таким уже сталкивались, когда пропадали иногородние дети из пионерлагерей. Порой ребят слишком сильно домой тянет. В общем, не буду отрицать – сотрудников на все про все не хватает…
– Вот потому и надо, чтобы это сделали наши волонтеры… – продолжил я.
– Кто-кто? – уточнили одновременно Краюхин и Смолин.
– Добровольцы, – исправился я. – Добровольцы-поисковики, спасатели. И еще. Мне потребуется координационный штаб, а еще в идеале эфир на телевидении и радио. Надо предупредить людей, чтобы шли навстречу нашим добровольцам, возможно, сами бы присоединялись к поискам. Еще нужно напечатать портреты пропавших с приметами и опросники для добровольцев.
– Сильно, Кашеваров, – Анатолий Петрович побарабанил пальцами по столу. – Попахивает чрезвычайным положением. Однако ты прав, тут лучше перегнуть, чем не найти ребят. Или найти, но…
Он не договорил, однако всем и так стало понятно, что имелось в виду. В памяти тут же всплыл эпизод из прошлой жизни, когда мы со Светой-Снежинкой искали пропавшего мальчика. Я ведь так и не узнал, живого мы его обнаружили или нет… Надеюсь, что с ним все в порядке. А может, судьба дает мне еще один шанс? Те поиски закончились моей собственной смертью, и я, если уж быть откровенным с самим собой до конца, вдобавок не знаю, выжила ли Снежинка. И тут мне снова хочется верить, что да. А сейчас, в прошлом, я точно могу спасти еще чью-то жизнь. И речь у нас сейчас идет не об одном, а сразу о четырех детях. Быть может, благодаря моим действиям волонтеры-поисковики появятся в нашем городе гораздо раньше. И вот тогда…
– Евгений Семенович, что вы имели в виду, когда говорили о штабе? – из воспоминаний меня вырвал голос полковника Смолина.
– Место, куда будет стекаться информация от участников поиска, – пояснил я. – И оттуда же будет передаваться вам, милиции. В ваш штаб или что-то вроде того, не знаю, как у вас это правильно называется… Думаю, редакция «Андроповских известий» подойдет лучше всего. И тут, Анатолий Петрович, потребуется ваша санкция на мои действия. Я должен буду хотя бы временно получить возможность организовать сотрудников.
– Режешь ты меня без ножа, Кашеваров, – тяжело вздохнул первый секретарь. – Ты же понимаешь, что Хватов устроит скандал? Придется его главным назначить хотя бы формально. А на деле командовать будешь ты.
– Хотелось бы, конечно, этого избежать, – признался я, вспоминая наш разговор с «кордом» Василием. Тем самым, у которого позывной Роберт и который вел тот самый поиск, ставший для меня первым и последним.
Тогда еще он рассказал мне, что бездарная организация может привести к катастрофе, поэтому «кордов» выбирают особо тщательно. Ими должны быть не те, кто чувствует себя начальником, а кто способен вести поиск. Ставить добровольцам задачи, правильно взаимодействовать с МЧС и полицией, трудиться с ними в связке. Ведь там тоже есть разные люди, и тут уж как повезет. Тот же Роберт сталкивался в своей практике с тем, когда поисковиков определяют под начало силовиков, и хорошо, если попадется толковый командир. А то, бывает, некоторые просто используют добровольцев как «пехоту» для прочесывания местности. И огромный людской ресурс, а также годами отработанные схемы поиска летят в тартарары. Из-за Хватова я как раз и опасался столкнуться с чем-то подобным – не возомнил бы он себя при своих амбициях богом поискового дела.
– Евгений Семеныч, он тогда и меня, и тебя, и всех остальных с потрохами съест, – доверительно объяснил Краюхин. – Так что давай обойдемся без конфронтаций. Зеленый свет я тебе даю, звонить мне можешь напрямую в любой момент, я Альбину предупрежу. Но Хватова со счетов мы с тобой сбрасывать не имеем права. Терпи и делай свое дело. Что там тебе еще надо было?
– Эфир на радио и телевидении, – напомнил я. – И печать листовок.
– Эка ты хватанул, – улыбнулся первый секретарь. – С эфиром тебе в Москву надо, у нас тут только корпункты. Я думал, ты оговорился опять после своей травмы… Как же я тебе в Андроповске телевидение обеспечу?
Сказать, что я готов был сквозь землю провалиться, это поскромничать. Да, в двадцать первом веке в Любгороде была своя телерадиостудия, которая готовила сюжеты для областного ТВ и еще неплохо вела соцсети. А возникла она только в девяностых, как раз на базе объединенных корпунктов. Более того, сейчас, в восемьдесят шестом, даже в Калинине нет собственного телевидения, оно появится только через три года – в восемьдесят девятом. А я вот взял и эту важную веху в истории просто забыл. Не учел. Но выход все равно есть!
– Значит, нам пора осваивать новые горизонты, – заявил я с уверенной улыбкой. – Снимать и записывать собственные телерадиопередачи. А пока хватит и нескольких машин с громкоговорителями.
Глава 12
Краюхин сдержал слово: меня наделили чрезвычайными полномочиями на время поисков школьников, а редакция превратилась в координационный штаб. Но перед этим мы провели собрание в ленинской комнате. И когда я говорю «мы», то имею в виду себя, Краюхина, специально заехавшего вместе со мной в «Андроповские известия», и Богдана Серафимовича Хватова.
– Дорогие коллеги! – обратился он к коллективу с небольшой трибуны, специально установленной в центре стола. – Я говорю с вами в тревожный час. В нашем городе пропали четверо малолетних детей, пятиклассников, и партия обращается к вам за помощью. Искать ребятишек вместе с милицией будут простые советские граждане. А наша с вами задача – следить за поисками, направлять добровольцев, обеспечивать взаимодействие с сотрудниками правоохранительных органов. Главой общественного штаба назначили меня, за что я благодарен партии и народу, оказавшему мне столь высокое доверие. А я, в свою очередь, назначаю своим помощником старшего корреспондента Евгения Кашеварова. Прошу обращаться к нему со всеми вопросами, пока мы с Анатолием Петровичем Краюхиным будем контролировать ситуацию на партийном уровне.
Услышав это, даже сам первый секретарь не выдержал и поморщился. Я же старался сидеть в президиуме с каменным лицом. Фактически это был спектакль, чтобы пусть даже временная передача власти не выглядела проигрышем и унижением Хватова. А так это будто бы он координировал поиски, «оказав мне высокое доверие» и передав часть полномочий. Все-таки противный он мужик оказался. Не идейный партиец, как тот же Краюхин, а самый обыкновенный карьерист.
– Спасибо, Богдан Серафимович, – я сухо поблагодарил Хватова и сменил его на трибуне. – А теперь, коллеги, расскажу, как мы будем действовать…
Время уже давно перевалило за обед и близилось к концу рабочего дня, но ни один из корреспондентов, а также других работников вроде бухгалтеров или машинисток не проявил недовольство. Напротив, все горели энтузиазмом, даже старушка Метелина, точившая на меня зуб. И когда я рассказал все детали плана, мы немедленно приступили к работе.
Для начала мы составили описание пропавших детей и короткий опросник для тех, кто изъявит желание участвовать в поисках. К счастью, я довольно быстро восстановил его по памяти, основываясь на опыте своей прошлой жизни. Ведь перед тем, как отправиться на поиски пропавшего мальчика в 2024 году, мы с Робертом, Снежинкой и другими волонтерами проделали похожую подготовительную работу. Важно было составить не только описание внешности, но и указать особые приметы вроде речевых дефектов, особенностей поведения и ярких деталей. Кроме того, для поисков были важны и такие подробности, как случались ли ссоры в семье, какие в целом были отношения, в каком состоянии последний раз видели пропавших – веселыми, подавленными, взбудораженными. Важно было и кто видел детей перед исчезновением, о чем они говорили, что могли случайно услышать. Я все это скрупулезно записал, потом мы с Зоей Шабановой и Соней Кантор структурировали получившийся список вопросов.
Затем метранпаж Правдин с помощниками под бдительным руководством Клары Викентьевны сверстали опросный лист, в типографии запустили его в печать, а я составил сообщение для патрульных машин с громкоговорителями. Теперь осталось только записать его на магнитную пленку и размножить. Тоже целая история!
Это в двадцать первом веке ты можешь хоть на смартфон записать звук, потом разослать его в мессенджере, выложить в ВК или телеграм. А тут берешь «Электронику-302», громоздкий магнитофон с символом московской Олимпиады-80, надиктовываешь на кассету несколько раз, чтобы патрульным потом реже перематывать нужно было, следом еще одну – чтобы не на одной машине это крутилось…
К счастью, кассетники в это время уже не были редкостью, особенно в редакциях, и еще нам очень помог Дорофей Хлыстов – наш местный собкор Всесоюзного радио. К моему стыду, я не обратил на него внимание раньше, хотя работал он в плотной сцепке с нашими корреспондентами, да и зарплату, к слову, получал в нашей бухгалтерии. Банковских карт ведь еще в СССР нет, и деньги собкору из Москвы не отправишь. Вот еще мне один урок – не полагаться на капризную память своего предшественника, а больше интересоваться деталями работы самому.
Так вот, Хлыстов, колоритный дядька с моржовыми усами и седой как лунь, был вдобавок еще и радиолюбителем, более того, руководил местным неформальным клубом таких же ценителей азбуки Морзе, шипящих приемников и причудливых антенн с полупроводниками. То есть в том, что для меня и в прошлой жизни было темным лесом, и в этой, новой. Двойка мне по подготовке медиахолдинга, надо исправляться. И я тут же взялся за это с энтузиазмом – попросил Хлыстова не только записать дубль сообщения своим голосом, но и организовать своих соратников-радийщиков, чтобы они между собой тоже информацию передавали.
А потом, когда из милиции приехали за кассетами, на них был записан вот такой текст:
Внимание-внимание! Дорогие товарищи! Районный комитет Коммунистической партии просит вас оказывать содействие работникам милиции и добровольцам в поиске четверых пропавших детей. Отвечайте внимательно на их вопросы. Также вы можете сами принять участие в поисках. Общественный штаб находится в здании редакции газеты «Андроповские известия» по адресу: улица Профсоюзов, дом шесть. Номер телефона: двадцать ноль-ноль. Дополнительный: двадцать ноль-два.
Патрульные умчались с сиренами и мигалками, оставив нам следователя Апшилаву – по договоренности с полковником Смолиным, от милиции в нашем общественном штабе должен был остаться наблюдатель. И я радовался, что на его роль выбрали моего знакомого.
Следующим моим шагом стала отправка поисковых групп. Я выделил самых активных сотрудников и назначил их звеньевыми. Получив опросные листы и растиражированные портреты пропавших ребят с ФИО и описанием примет, они всей гурьбой отправились на автобусную остановку. Уже на месте они распределят зоны ответственности и будут собирать информацию, опрашивая соседей, учителей и школьников. Если выяснится что-то интересное, звеньевые должны будут позвонить в редакцию, чтобы поделиться информацией. Естественно, не по одному из общих номеров, а по отдельному, чтобы в случае чего не тратить время на дозвоны.
И эта предосторожность оказалась не лишней. Прошло не более получаса, как на редакцию обрушился шквал звонков. Бедная Валечка не успевала записывать сообщения от бдительных граждан, и я попросил корреспондентку Катю периодически подменять секретаршу. А ее подружку Люду поставил в пару к Зое Шабановой, которая принимала звонки в нашем кабинете – я предвидел такую ситуацию и заранее добавил в запись второй публичный телефон. И еще я попросил Зою связаться с Котиковым, чтобы тот приехал ко мне.
Но самое будоражащее случилось чуть позже. В кабинет прибежала взволнованная Валечка с выпученными глазами и сбивчиво объяснила: вахтер внизу бьет тревогу, не зная, что делать с огромной толпой народа, изъявившего желание искать пропавших детей. А вот тут уже моя недоработка: координированием-то я в будущем не занимался, только слышал в общих чертах от Роберта… Надо было сразу проинструктировать Михалыча, что делать, когда начнут приходить добровольцы.
– Продолжаем работу, – сказал я под очередную трель телефона. – Я выйду к людям.
– Давай-ка я с тобой, Жень, – решительно заявил Бульбаш.
– И я, – подскочил Апшилава.
Я кивнул, и мы втроем отправились вниз. Гомон толпы мы услышали еще в лифте, а когда створки двери открылись, нас буквально накрыло шумом. Бедняга Михалыч тщетно пытался успокоить людей, которых скопилось в холле уже несколько десятков. И еще столько же, если не больше, стояло на улице перед входом. Я мельком взглянул на часы – рабочий день уже закончился, и это, скорее всего, лишь первая волна желающих помочь, которые или отпросились пораньше, или трудились неподалеку. Признаться честно, я недооценил энтузиазм андроповцев.
– Начальник! – выкрикнул кто-то. – Ты нам скажи, что делать-то?
– Это же Кашеваров!
– Евгений Семенович, чем нам помочь?
– Товарищ редактор, умоляю, найдите наших детей! Вы ведь что-то уже придумали, правда?
Так, а это, похоже, родители кого-то из мальчиков. Наверняка где-то рядом и остальные. В том, что они появятся, я не сомневался, только подспудно боялся истерик. Но я ошибался – мамы и папы школьников старались не показывать своего отчаяния и наравне со всеми рвались в бой.
– Тихо, товарищи! – я поднял обе руки с раскрытыми ладонями. – Попрошу тишины! Спасибо! А теперь давайте все вместе выйдем на улицу!
Толпа послушно зашевелилась, постепенно освобождая холл. А я повернулся к Бульбашу и сказал ему:
– Виталий Николаевич, тащи сюда из типографии опросники с портретами, сколько осталось. Водителей попроси помочь, еще тех, кто остался. Вон, с вахты набери Валечку, пусть она всех пришлет.
– Понял, – кивнул Бульбаш, как будто еще сильнее похудевший и вытянувшийся.
Мельком проследив за ним, я вышел на крыльцо и попытался охватить взглядом все увеличивающуюся толпу. Человек сто уже, не меньше, и вон еще от остановки идут. Милиция даже подъехала на всякий случай на желтой патрульной «копейке»[18]18
«Копейка» – неофициальное название автомобиля «Жигули» ВАЗ-2101.
[Закрыть] с синей полосой вдоль борта. Все-таки не первомайская демонстрация и не парад Победы, скопления людей во все времена беспокоят блюстителей порядка. Однако тот факт, что еще один милиционер, пусть и в штатском, стоял сейчас со мной рядом, значительно упрощал ситуацию. Патрульные знали Апшилаву и потому не вмешивались, а просто наблюдали.
– Товарищи! – я вновь поднял обе руки, чтобы привлечь к себе внимание. – Попрошу тишины, товарищи!
Я дождался, пока люди перестанут переговариваться и шикать на тех, кто на автомате продолжал болтать. А потом продолжил.
– Товарищи, большое вам спасибо за то, что откликнулись. Уверен, вместе мы поможем милиции и добьемся цели. Сейчас мои коллеги раздадут вам специальные опросные листы и портреты пропавших детей. А потом мы вместе распределим задачи.
– Евгений Семенович! – раздался знакомый голос, и я увидел в толпе парня, машущего мне рукой.
Это был комсомолец Вася Котиков, а с ним – еще десятка два человек, среди которых выделялись музыканты «Боя с пустотой». Я жестом позвал их, и они аккуратно, но уверенно направились ко мне сквозь толпу. И тут, когда прошло первое волнение, я начал узнавать и других людей среди собравшихся.
Огромный таксист Петя, вышедший из подъехавшей «Волги» с шашечками. Парни в восьмиклинках и клетчатых штанах – Вовка Загораев с друзьями-спортсменами. Гриша Чорба в компании работяг с ЗКЗ. Еще один Петя – мой бывший сосед Густов, десантник-афганец, что-то активно объясняющий таким же подтянутым мужикам в голубых беретах. Игорь Сагайдачный в темно-синей летной форме, а с ним еще человек пять сослуживцев. Даже диссидент Котенок внезапно оказался среди людей, желавших помочь в поисках.
На город уже опустились сумерки, серые здания вот-вот должна была накрыть темнота, с неба посыпалась какая-то противная смесь дождя и снежной крупы, но андроповцев это не смущало. Они откликнулись на призыв о помощи, и если их могло что-то остановить, то точно не погода.
Жители были разными: пусть их и объединяла общность под названием «советский народ», но у каждого была своя жизнь, свои страхи и мечты. Так было всегда, но не сегодня: исчезновение школьников, беззащитных детей, не могло оставить равнодушным никого. Уж как тот же Котенок ненавидел власть и всеми силами стремился к ее низложению, есть вещи, что вне политики и идеологии. Ведь если он приперся сюда, чтобы использовать происшествие в своих целях – нет ему оправдания. Вот только, похоже, он и вправду хочет только помочь.
– Евгений Семенович, мы, как только услышали, сразу пришли, – еще один мой знакомый с пушистой фамилией, комсомолец Вася Котиков, пробрался ко мне, горячо пожал руку. – Жеребкин, районный секретарь ВЛКСМ, тоже в курсе, готовит общий сбор. Мы просто раньше пришли. Что нужно делать?
– Значит, так, Василий, – я посмотрел на него, на музыкантов и комсомольцев. – Бери своих, делите народ на группы и отправляйтесь на поиски. Информация по детям, нужные подробности – все на листах.
Я нарезал им на общей городской карте район, чтобы не пересекались с другими группами. Вот тут мне, к слову, Михалыч помог – наш вахтер, оказывается, разряд имел по спортивному ориентированию. А карта Андроповска у него в каморке висела, он ее снял и как раз мне принес. И тут еще на крыльцо вышли Бульбаш с водителем Севой, они несли пачки опросников и портретов пропавших. Я посмотрел на толпу, прикинул по-прежнему увеличивающееся число людей. Нужен транспорт. И одной нашей «Волгой» с парой «уазиков» здесь точно не обойтись. А потом я снова выцепил из толпы монументального таксиста Петра и позвал его. Народ уже волновался, люди рвались в бой, безвестность была для них хуже всего, но и отправлять такую прорву бессистемно прочесывать город мне не хотелось. И вот еще важный момент: мы их распределим по районам, а связь-то они как будут держать? Телефонов-автоматов в Андроповске, конечно, хватает, но друг другу по ним ведь не позвонишь, это не мобильники.
– Петя, у тебя в машине ведь есть рация? – спросил я таксиста, когда он подошел ко мне. И, едва парень кивнул, я продолжил. – Созывай своих, нужно развезти всех добровольцев. Плюс каждая машина будет передвижной точкой связи.
В этот момент я меньше всего думал о том, что такси даже в Советском Союзе платное, и кому-то потом придется рассчитываться. Сейчас нужно организовать людям транспорт, а остальное – детали.
– Так себе история, да, Евгений Семенович? – Вовка Загораев, стоявший все это время поодаль, тоже решительно подошел ко мне. – Мы с ребятами тут посовещались… Надо послать гонцов по всем качалкам, пусть тоже выходят детей искать.
– Надо, Володя, надо, – кивнул я и замахал руками, привлекая к себе внимание еще сильнее разросшейся толпы. Вот только народу на небольшой площади перед редакцией уже так много, что слышать меня теперь довольно проблематично.
И тут я мысленно чуть не ударил себя ладонью по лбу. Ведь обратил же внимание на милицейскую «копейку», а того, что она тоже с громкоговорителем, не учел. Эдик Апшилава, кстати, тоже сразу не сообразил. Явно от волнения. Но патрульные, к слову, оказались порасторопнее – один из них уверенно направился в мою сторону, зажав под мышкой портативный громкоговоритель, он же матюгальник.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.