Текст книги "Закат Европы и новая Россия"

Сергей Кириллович Симаков
Закат Европы и новая Россия

©С. К. Симаков, 2018

©Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

* * *

Предисловие

Вступление нового мира в ХХI век ознаменовалось возникновением новой структуры – объединенной Европы, созданной на основе экономического благополучия и либерально-демократических ценностей и призванной служить примером для подражания всему человечеству. В ней было все хорошо: экономика на высоком уровне, демократия и свобода личности процветали, а кризисные ситуации в экономике имевшие место ранее в ХХ веке были предупреждены ведущими экономистами мира. Все говорило о гарантии процветания и благополучия, подражать ей стремились все другие страны и народы, включая Турцию, Россию и Украину, надеясь в дальнейшем стать ее продолжением. Однако сейчас, спустя 18 лет, ситуация поменялась: в связи с затянувшимся экономическим кризисом в ЕЭС, все больше начинают преобладать центробежные тенденции, ярким примером которого является «брэкcит» Великобритании события в Каталонии, сюда же многие относят и победу Трампа на президентских выборах в США. Эпоха политического, исторического и экономического доминирования Запада завершается, заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров на форуме «Территория смыслов» в августе 2017 г.

Сами европейцы уже начали понимать свое трагизм своего положения, так в 2013 г. французский писатель и журналист Кристоф Оно-ди-Био опубликовал роман «Бездна» о закате европейской цивилизации, который получил две престижнейшие французские премии по литературе – Гран-при Французской академии и премию Ренодо. В связи с этим в Западной Европе все больше и больше набирает силу движение «евроскептиков». Турция уже явно не стремится стать частью объединенной Европы, отходит от нее и Россия. Джозеф Стиглиц лауреат Нобелевской премии по экономике в своей книге (2016) представляет сейчас мрачную картину будущего Европейского Союза.

Как же все это произошло, и кто же мог такое предвидеть? – Ведь 10–15 лет тому назад практически все центральные СМИ и издания наперебой расхваливали и предрекали благополучие новому европейскому дому. – Был ли кто-нибудь, кто видел надвигающийся кризис? – Оказывается были такие, не так много, но были, естественно, что их никто тогда не слышал. Сюда относятся книги П. Бьюкенена, М. Веллера, Е. Чудиновой, Дж. Грея, С. Джорджа; такие возможности отмечал и я накануне мирового кризиса 2008 г. (Симаков, 2008). Были спрогнозированы возможности развития драматических событий в Европе, происходящих в наши дни (Симаков, 2008, 2009), говорилось о продолжении развития политических и экономических кризисов, охвативших сейчас все развитые Западные мировые державы и о будущем усилении мусульманских движений в мировых процессах. Рассмотрению заново этих предпосылок и анализу нынешней ситуации посвящена данная книга.

О кризисе Европы – не столько экономическом

“Европа пропагандирует культуру, которая, как никогда раньше, исключает Господа из общественного сознания, либо отрицая, либо оспаривая его существование, предоставляя каждому выносить собственное суждение, не имеющее отношение к жизни общества»

Папа Бенедикт XVI

В 90-е годы прошлого века «прошумела» книга Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории и последний человек», в которой говорится о конце истории Европы и западного мира. В начале 2000-х годов известный американский политик П. Бьюкенен так высказался на эту тему: «Смерть Запада – не предсказание, не описание того, что может произойти в некотором будущем; это диагноз, констатация происходящего в данный момент». При этом его вывод основан отнюдь не на философских рассуждениях и «моралях», как у Фукуямы, на которые можно было бы попросту махнуть рукой в наше прагматичное время, а на конкретных демографических данных. В настоящее время население процветающих западных стран, включая США и Японию, составляет одну шестую часть мирового населения, а к 2050 году, при сохранении существующих тенденций, будет составлять одну десятую. – «Запад умирает, народы Запада перестали воспроизводить себя, население западных стран стремительно сокращается». Причиной этому является слишком хорошая и беззаботная жизнь Европы и всего Запада.

«Нас задушило процветание, – заявляет профессор социологии Болонского университета, доктор Пьерпаоло Донатти (Buchanan, 2002) – Комфорт – вот единственная вера нынешних поколений». Выходит что мы, сами того не замечая, присутствием на собственных похоронах – похоронах Западной Христианской цивилизации, которая возникла приблизительно 1,5 тысячи лет тому назад и доминировала во всем мире последние 500 лет.

В чем же причины данной ситуации, кто бы об этом мог подумать? «Истинная причина великих потрясений, которые предшествуют смене цивилизаций – например, падению Римской империи и возвышению арабов, – есть кардинальное обновление образа мыслей… Все сколько-нибудь значительные исторические события» – видимые результаты невидимых сдвигов в человеческом мышлении….» – отмечает западный мыслитель Г. Лебон (1896). Тот же П. Бьюкенен так характеризует наше время: «Цивилизация, основанная на вере, а с нею и культура и мораль отходят в прошлое и повсеместно заменяются новой верой, новой моралью, новой культурой и новой цивилизацией».

Папа Бенедикт XVI в книге «Христианство и кризис культур» увидевшей свет в 2005 г., пишет о новой философии жизни западного общества, его моральном падении, нарушении абсолютных библейских запретов. По сути, антихристианский характер европейского общества и политики лидеров крупнейших европейских стран приводит к политическому поражению и вытеснению христианской церкви другими конфессиями, прежде всего исламом, а также к потере европейской идентичности.

Самое яркое подтверждение тому – отказ от упоминания в Европейской конституции христианских корней Европы, что является фактическим приговором нынешней Европе. Может быть, понтифик резко сгущает краски относительно нынешних западных перспектив? – Ведь там все хорошо, экономика на высоком уровне, демократия и свобода личности процветают, а то, что это не устраивает церковь, так это и понятно, – времена средневекового мракобесия и абсолютной власти Папы прошли, – их не вернешь. Однако, вот точка зрения современного философа – марксиста, которого в любви к религии и церкви никак не обвинишь: «Наша эпоха – это эпоха глубокого духовного и экономического кризиса, охватившего, собственно говоря, все области обществознания, культуру и искусство, литературу, философию и т. д. Это эпоха деинтеллектуализации общества, эпоха шоу, стандартизации и унификации» (Гобозов, 2005). Можно, конечно и это назвать марксистскими бреднями, но тогда получается, что на сегодняшний день «марксистские бредни» и «церковное мракобесие» смыкаются. Когда это было? – Не так часто, например, в вопросах, касающихся Гитлера и нацизма в 30-е годы. Примеров того, как разлагались, затухали и гибли под напором внешних и внутренних врагов древние царства с высоким валовым доходом на душу населения в Библии достаточно.

В чем же дело? Оказывается, экономика в жизни общества занимает не самое главное место, есть вещи и более важные. Ими являются великие извечные истины, данные людям свыше и записанные в святых книгах, которые и определяют жизнь и будущее отдельных людей и целых народов. Вспомним известную притчу о праве на первородство и о чечевичной похлебке (Бытие. 25.34), в которой говориться о том, как Иаков купил у своего брата Исава первородство за хлеб и кушанья из чечевицы. Первородство в Древнем Израиле имело огромное значение и преимущества, в итоге Иаков, а не Исав, стал олицетворять перед Богом весь народ Израиля. Здесь «экономический» аспект жизни для современного человека раскрывается наиболее понятно. Развитая экономика, несомненно, является достоинством любого общества. Но вот только в какой мере? «Наши недостатки – это продолжение наших достоинств», говорили древние.

Известно, что еда, столь необходимая для жизни может стать и причиной смерти в случае избытка. В древнем Египте существовала казнь, когда осужденного кормили только мясом, и примерно через месяц он умирал. Испанский философ-католик и дипломат Доносо Кортес в 1852 г. так писал по поводу этого в своем эссе о католицизме, либерализме и социализме: «Когда устраняется все сверхъестественное, человек обращает взор свой к земле и, в конце концов, предается культу материальных интересов. Это эпоха утилитарных систем, невиданного развития торговли, лихорадочного развития индустрии, заносчивости богатых и раздражения бедных. За этим состоянием материального богатства и религиозной скудностью всегда следует одна из тех мощнейших катастроф, которые преданием и историей навеки запечатляются в памяти человечества.» (Schubart, 1938). Но когда это было! – воскликнут многие, – это повтор старых религиозных бредней времен испанской инквизиции, ведь мы живем с вами в ХХI веке! Но вот цитата из книги экономиста ХХI века: «капиталистическая система во всем хороша, а ее перспективы выглядят блестяще. Единственное, что мешает успешному функционированию нынешней, практически безупречной экономической системы, – это люди» (George, 1999).

Смыслом западной цивилизации, начиная с XIX века было построение либерального индустриально-технократического общества на основе развития товарно-денежных отношений. Современная цивилизация представляет из себя уже постиндустриальное либеральное, мультикультурное, многоконфессиональное общество единственной целью и идеологией которого является максимально комфортный образ жизни. В таком обществе уже все есть, и создавать более ничего не надо, так как все уже там создано и называется оно уже не индустриальным, а постиндустриальным, так как период строительства всяких «измов» уже миновал (Гобозов, 2005). Это в XX веке все активно что-то строили: они – капитализм, мы – социализм, теперь же, по признанию современных философов, все уже построено, потребительский рай уже создан. Казалось бы – ну какие же проблемы, кроме денег, могут быть у такого общества? – Машины, рестораны, квартиры, курорты, любовь (дорогая и подешевле) – все продается и даже в кредит. На этом фоне не понятным остается вопрос смысла жизни и идеологии такого общества, он затуманился за мудреными словами и рассуждениями о взаимном уважении отдельных личностей и целых культур друг к другу. По своей сути и задачам оно является обществом потребления, а человек в нем – экономическим животным (Buchanan, 2002), его смысл можно было бы выразить единой фразой: «Не тормози – сникерсни», но это как-то уж слишком откровенно.

Куда же идет общество потребления, каковы его цели и перспектива – будь оно американское, европейское или российское? По сути, современное западное общество является концом, заключительным этапом той западной цивилизации, каким она развивалась, начиная с XVIII века. Означает ли это конец той Европы, которая возникла во времена Карла Великого? Постигнет ли ее судьба Римской империи?

Первым кто поставил эти вопросы был наш русский философ ХIХ века Н. Я. Данилевский. В своей книге «Россия и Европа» он еще в 1871 г. отметил, что солнце западной цивилизации перевалило через зенит и идет к закату. (Хотя до него еще в 1862 г. Ф. М. Достоевский, собираясь в путешествие по Европе, писал, что собирается посетить страну надгробий, поставленных на могилы великих предков.) Западных передовых мыслителей этот вопрос начал волновать сто лет тому назад.

В 1918 г. вышла в свет знаменитая книга Отто Шпенглера «Закат Европы». В ней подробнейшим образом доказывалось, что дух Европы, являющийся движителем всей европейской культуры, иссякает, подъема в культуре, науке, искусстве здесь ждать не приходится, идет регресс, восходящая ветвь уже пройдена, градус всего пошел на понижение. Так называемая, «фаустовская душа» Европы начала спускаться с вершин благородного рыцарства и философского романтизма Гете к прагматизму марксистских товарно-денежных отношений и фрейдистскому ощущению жизни. Год от года эти книги становятся все более и более актуальными, и не только для Европы: сейчас уже написаны «Закаты Америки» (Джекобс, 2007; Капхен, 2004), возникает закономерный вопрос: а куда идет Россия?

Закат христианства на Западе

Западная цивилизация изначально была построена на фундаменте христианской религии и истоки ее «души» следует искать именно здесь (Guénon, 1927). Но в середине XVIII века произошли кардинальные перемены: лучшие европейские мыслители из просветителей провозгласили свободу, равенство, братство и безусловный отход от религиозного мракобесия ради благополучия всего человечества. Следующее поколение, уже менее философов, но более писателей и трибунов во времена Великой Французской революции принялось подравнивать человечество при помощи таких подручных средств как гильотина, пока само же там и не подравнялось.

Идеологией такого общества стало основанное на рационалистическом мышлении материалистическое просвещение (хотя само это слово заимствовано из «религиозного мракобесия») и всеобщий прогресс (т. е. создание все больших и лучших материальных благ) для всего человечества часто в ущерб его духовным ценностям. «Какова была сущность революции 1789 года? – задается вопросом наш современник, французский теософ и епископ Марсель Лефевр, – Она заключалась в предписании обществу, которое еще было католическим, протестантских натурализма и субъективизма, выраженных в форме юридических норм. Отсюда провозглашение прав человека без Бога, отсюда прославление субъективности каждого в ущерб объективной истине, отсюда постановка на одну правовую ступень всех религиозных «вер», отсюда, наконец, – устроение общества без Бога».

Вопрос о взаимоотношении человека с Богом и о душе в этом обществе не стоял, даже в таком философско-романтическом понимании как у Гете. Это и понятно, ведь все эти вопросы относятся к области теологии, т. е. к области мракобесия, а человек был признан венцом и царем природы (или лучше сказать царем зверей) и сам как бы Богом, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Что же было духовными ценностями Европы до просветительских времен, и как они менялись? Еще 500 лет тому назад понятия Европы не существовало – со времен священной империи Карла Великого было понятие христианского мира, в основу которого была положена христианская религия, и который существовал, несмотря на многочисленные распри и раздоры. Европа – более позднее понятие. Со временем единая христианская церковь сначала разделилась в 1054 г. на западную (католическую) и восточную (православную), затем из католической церкви в XVI веке выделилось протестантство. Уже в наше время – в 1963–1965 г. в Риме состоялся II Ватиканский Вселенский Собор, который реформировал и обновил католичество по словам того же М. Лефевра (1987) в «христианский модерн», более ориентированный и адоптированный на состояние и запросы современного человека.

Естественно, что эти церковные события являлись результатами изменения мировоззренческих доктрин в западном мире. В начале средних веков на развалинах великой Римской империи шел процесс создания новых государств, в основу которых закладывался фундамент христианской религии. Главным в духовной сфере была борьба христианства с язычеством, опиравшимся на местных природных богов и считающего человека (как его тело, так и душу) продуктом данного замкнутого «натуралистического» мира, которым могли являться дубовая роща, долина реки и т. д. Христианская доктрина считает человека творением единого (в современном понимании космического) Бога, который создал человека по своему подобию, вложив в него бессмертную душу. Т. е. христианство ставило человека выше окружающего его «натурализма», в котором он родился. Только на основании такой религии можно было построить новое государство, включающее в себя различные племена и «языцы». Для человека христианской веры, в отличие от язычника, границы мира были беспредельными, космическими. Это проявилось в христианской науке и культуре: именно здесь возникло понятие бесконечности. Благодаря этому состоялась эпоха великих географических открытий, человек достиг небывалых достижений в науке, уже далее, следуя этому импульсу, он проник и в космические сферы.

Стоит напомнить, что современный цивилизованный мир, со всеми его основными научно-техническими достижениями, возник именно на фундаменте христианского, а не многоконфессионального, мультикультурного общества. По сути, это соответствует положению «Нового Завета», согласно которому Иисус Христос есть центр истории, и она имеет единственный закон: «Ему надлежит царствовать» (1 Кор. 15, 25). Однако, по мере развития западного мира, языческие элементы стали в него возвращаться. Это проявилось в эпоху ренессанса, когда вместе с возрождением греческого и римского искусства в него стали возвращаться и языческие идеалы. Известный философ Рене Генон, которого современники характеризовали как «самое большое интеллектуальное чудо со времен Средневековья», так описывает период проторенессанса, с которого началось возрождение в Европе: «14 век – является точкой истинного начала сугубо современного кризиса. Это время начала распада самого христианского мира, с которым по существу можно отождествить Западную цивилизацию Средних веков».

Так, на примере церковных фресок в итальянских соборах хорошо видно, как на место канонической иконе XI–XIII веков приходит более «жанровая» живопись из жизни святых. В ней уже вполне проглядываются именно человеческие страсти и переживания, а не сверхестественная (или как бы сейчас сказали фанатическая) духовность христианских мучеников, с радостью идущих на смерть ради своей возвышенной, именно, надчеловеческой веры. Здесь уместно вспомнить фразу В. Шубарта (1938) о том, что «Человечество или живет надчеловеческими ценностями, или прекращает существование» В искусстве и в самой западной жизни возникает течение гуманизма, хотя и в достаточно узких слоях общества. Сейчас на этом понятии построена вся наша жизнь, но с христианской точки зрения, это являлось духовным понижением от божественных идеалов до проблем и страстей обычного человека, лучше всего которые отражала эллинская религия (с точки зрения христианства, ислама и иудаизма – языческая).

Р. Генон (1927) так охарактеризовал Европейское Возрождение: «То, что мы называем Возрождением, как мы уже отмечали в других случаях, было никаким не возрождением, но смертью многих вещей. Выдавая себя за возвращение к греко-римской цивилизации, оно заимствовало лишь самую поверхностную ее сторону, так как именно последняя могла получить отражение в письменных источниках. Во всяком случае, подобное возвращение, будучи далеко не полным, являлось чем-то в высшей степени искусственным, так как означало восстановление внешних форм, покинутых духом жизни уже много столетий назад».

Кстати, подумайте, кто пойдет на костер или добровольно встанет в ледяную воду, чтобы умереть вместе со своими братьями по вере, имея в качестве идеала любвеобильных нимф и амуров, с которыми в основном и ассоциируются греческие божества в сознании современного европейца? Вместе со страстями человеческими в духовное сознание Европы стало возвращаться и поклонение всему естественному и натуралистическому.

Как это не парадоксально, но, отрицая языческие привычки к роскоши и удовольствиям католического Рима, протестантизм еще дальше отошел от сверхъестественного христианского духа в область материализма и, в итоге, стал фундаментом для западного капитализма и либерализма (Lefebre, 1987). Следующий шаг в этом направлении сделал Декарт, осуществив в своей философии раскол между божественным и естественным человеческим правом. Далее, Кант, следуя его идеям, окончательно систематизировал субъективизм: разум (оторванный от Бога) замыкается в самом себе и знает лишь свое собственное мышление. Здесь уже нет вдохновения, идущего свыше!

Следовательно, истина, которая в христианстве (как и в других монотеистских религиях) идет от Бога и к ней надо стремиться, работая над собой, рождается в голове отдельного индивидуума. Но индивидуумов много, – значит и истин много, индивидуум меняется (растет, взрослеет), а вместе с ним меняется и истина. Где тут Бог с его раз и навсегда установленными законами? – Да он нам и не нужен, – нам нужна эволюция! Однако, теперь, согласитесь, слишком много истин получается, а нельзя ли что-то среднее? – Можно! – И появляются идеи Руссо (предтечи Великой Французской Революции): человек, рожденный абсолютно свободным и независимым, вынужден соглашаться, как на меньшее зло, на общественный договор (вместо договора с Богом). Отодвинуть Бога, и строить жизнь по общественному мнению – это уже либерализм. А общественное мнение, как мы уже убедились, управляется различными «политтехнологиями» через средства массовой информации и деньгами, находящимися в руках «сильных мира сего».

Однако, к чему все эти полумеры? – прогоним Бога вообще, а на место Бога поставим общественное мнение (идущее, ну скажем, от рабочего класса), оставив ему полномочия Бога. – Вот мы и очутились в тоталитарном коммунистическом обществе, где рабочий класс исполняет роль «общественно избранного». Так что любой либерализм «беременен» тоталитаризмом, или, говоря словами писателя Оруэлла «Революции устраивют для того, чтобы установить диктатуру» (как известно из истории, большивистская диктатура пришла после либеральной Февральской революции).

Несомненно, поворотным моментом в развитии западного общества и в переоценке его ценностей явилась революция 1789 г. С этого момента и начинается новая история – история устроения мира по «уму» – без Бога и религии. Все последующие философские и околофилософские мировоззрения XIX и XX веков, (немецкая материалистическая философия, марксизм, фрейдизм, модернизм и т. д.) по сути, являются попытками (каждая в свое время) замены Бога. Но в обществе без высших идеалов все равно не обойтись! Кто же в итоге занял его место – место «Бога живаго»? – Сам человек, который в итоге, был признан богом или «царем природы», следуя логике победившего натурализма. На кого-же теперь следует равняться? – Естественно на самого себя. Поэтому, даешь кумиров (языческих человеко-богов) из современников, как в древней Греции, Египте и Риме! И на место отвергнутого Бога истинного, человек начал ставить себе подобных. В древнем Риме эту роль исполняли императоры. И первый из кумиров в Европе, сразу вслед за просветителями был тоже император – Наполеон. Он возложил сам на себя корону императора, вырвав ее из руки наместника Божьего на земле, тем самым, показав, что он сам и есть Бог на земле. Уже Гегель намекал о его божественности, видя в нем воплощение истинны. (Вспомним слова Иисуса: «Аз есмь истина»). Кумиров в XX веке было достаточно – Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини, Мао, Перрон – лишь наиболее известные из них. В наше время кумиры сильно помельчали, как в прочем и многое другое, – от диктаторов и тиранов до звезд шоу и порнобизнеса. Так сказать от Зевса-громовержзца до сатира из соседней рощи.

В целом, за прошедшие 200 лет, западное общество (и не только оно) сделало большие шаги по пути, описанному в апокалипсисе. Оно постепенно переходило от поклонения Христу к маммоне и неоязычеству, проявляя при этом удивительную толерантность к другим религиям ранее чуждым Европе. Такая религиозная толерантность не соответствует христианской религии, (впрочем, равно как исламу и иудаизму), зато полностью соответствует языческому мировоззрению. К концу XIX века для Европейских и Российских элит христианство стало чем-то вроде народного фольклора, наряду с красивыми сказками о гномах и феях обитающих в тирольских горах. Сейчас это не более, чем красивый миф уже для большинства коренных европейцев. Все стало напоминать древний Рим, где патриции меняли религию как одежду – по моде и по сезону.

Что же это дало самой Европе, скинувшей цепи мракобесия и уверенно шагающей к светлому будущему? Новый духовный взлет и перспективу создания государства светлого разума, города солнца, где все народы будут счастливо жить тысячи лет? Сейчас современные европейские философы признали крах этого проекта: «… просветительский проект создания единой цивилизации завершился провалом, – пишет Дж. Грей, – наше время, – время, ознаменованное крахом проекта Просвещения …. сейчас мы переживаем закат Современности». Вслед за О.Шпенглером, обреченность Европы понимали многие, так В. Шубарт (1938) сравнивает Европу 30-х годов XX века с пустой чашей, формой без сущности, которая ждет нового наполнения.

С разрушением христианства, заложенным в своем основании, Европа теряет свою идентичность, отличающую европейца от араба, индийца или китайца. Они же от своих корней и религий отказываться не собираются. Сейчас действительно возможно преобразование собора Парижской богоматери в мечеть, как это описано в политическо-социальном романе-фэнтази Е. Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери». Современной Европе уже все равно, ведь для нее соборы это не место общения с Богом, а всего лишь музеи народного творчества или истории развития живописи и религии.