Текст книги "Претенденты"

– Ты пока в ФСБ?

– Угу, мне ж ещё сорок не стукнуло. Но уже готовлюсь. Займу пост военного консультанта в какой-нибудь ЧВК, но непременно с правом личного участия в горячих точках. Папа Гендо обещает меня не забыть, а он свои обещания держит.

– А в политику не хочешь? Президентом не думаешь стать? – осторожно уточнила Астра.

– И ты туда же! Как эти, которые меня провозгласить хотят… – устало отмахнулся Графен.

– Чего? – подняла бровь Астра.

– Ничего, – нахмурился Графен. Было видно, что он сболтнул лишнего.

– Давай колись, – настаивала дракон.

– Отвались! – буркнул Александр и стал подниматься: – Я пошёл домой. Марфу не стоит недооценивать – она может начать делать выводы. Вообще не знаю, зачем я сюда прихожу…

– Стоять! – вдруг рявкнула Астра, и Графен повалился на диван, плеснув пивом из банки.

– Тварь, – прохрипел Графен. – Опять током шарашить решила.

– Говори быстро, кто тебя провозгласить пытается и, главное, кем, – Астра была сама не своя. Всё её насмешливое безразличие куда-то делось. – Я буду бить тебя током, пока не расскажешь! Это важно, если спрашиваю. Я тебя терплю не для того, чтобы ты от меня скрывал такие вещи.

Вместо ответа Александр вскочил с дивана и прямым правым врезал девочке прямо в лицо – так, что она отлетела через комнату и врезалась спиной в подоконник. Графена тут же перегнуло в пароксизме боли – электрошок продолжал работать.

Астра медленно поднялась с пола – из левой ноздри ползла густая рубиновая капля. Шмыгнув носом, она втянула её обратно.

Наблюдая, как Графен корчится, ухмыльнулась:

– Посмотри на себя! Даже звездануть не можешь как следует. И это боевой офицер?

Александр каким-то чудом извернулся и, подкатившись к ней, пнул дракона в живот. Астра охнула и согнулась. На четвереньках она отползла в другой угол комнаты и там затихла. У окна остался Графен – сидел, опершись на стену, его потряхивало током, но он держался.

Астра кашлянула в ладонь и долго рассматривала прожилки крови, плававшие в слюне, потом подняла глаза на Графена:

– Насилие не решает проблем… если, конечно, это не семейное насилие. Так ведь, Графен?

– Ты… мне… не семья, – прохрипел мужчина. – Ты дракон.

– А ты гандон, – устало отозвалась Астра и спросила: – Кстати, тебе понравилось бить меня, Графен?

– Кайф! – с вызовом бросил Графен.

– Меня никогда так сильно не били, хотя били меня много, особенно в учебке… – Астра вытерла кровь с губ. – Я в восхищении, блин.

Девочка, вдруг всхлипнув, захныкала. Через мгновение по её лицу катились слёзы.

– Слушай, извини, я не хотел, – сказал Графен.

– Заткнись, – замотала головой Астра. – Не порти приятные воспоминания.

– Приятные?

– Тебе не понять. Меня били те, кто меня любил и кого любила я. Мой выводок. Мои братья и сёстры. Мы ведь не всегда жили дружно. Злые как черти – как же мы дрались… Ух! – Астра схватилась за бок. – Давно меня так не плющили. Я аж забыла, каково это – получить за дело. Я ведь знаю, что я – то ещё дерьмо.

– Твои братья и сёстры – что с ними сейчас?

– Мертвы, – после паузы отозвалась Астра. – И не спрашивай, что с ними стало. Я прошу тебя: скажи, что там насчёт того, что тебя назначат кем-то… Я ведь чувствую, что тебя хотят продвинуть во власть. Я права? Просто скажи. Умоляю, Графен. Будь цисгуманистом – пожалей меня, наконец. Ты же видишь, мне важно. Хочешь, подползу, и ты стукнешь меня ещё раз?

– Нет… – замотал головой Графен. – Только отключи электрошок. Задолбал уже.

– Извини, забыла выключить, – Астра поднялась, держась за холодильник. Вытащила две банки пива, и подкатила одну по полу к ногам Графена – умело и точно, как гранату при штурме здания. Он взял пиво. Астра отпила из своей банки и, схватившись за бок, отставила банку.

– Ты там как? – спросил Александр.

– Нормально. Сейчас эндорфина подпущу, и боль уйдёт. Всё уйдёт, останется только тихая радость… – лицо девочки обмякло – на нём проступила глуповатая, неуместная улыбка. Слабым голосом она спросила:

– Так что там с твоей инаугурацией?

– Ну, короче, есть такой тайный проект среди нашей элиты – «Государь». Они подготовили несколько кандидатов, но я среди них первый, естественно. А хотят они мирным образом сменить строй в России с президентского на монархический. В общем, сделают меня царём-императором.

Астра заелозила ногами по полу, трясясь от смеха.

– Пощади! – держа перед собой банку, она поползла к Александру, как солдат к танку противника. Когда доползла, прислонилась к Графену головой и стала восстанавливать дыхание.

– Скажи, что пошутил, – попросила Астра.

– Я серьёзно, – обиженно сказал Александр.

– Но почему ты?

– Я боевой офицер, полковник космического спецназа, дважды герой России! Примерный семьянин, патриот, а ещё у меня знатное происхождение.

– А я хеленмарский полковник стратегического командования. Могу командовать соединением боевых кораблей… – ответила Астра. – Хотя кого я обманываю? Я могу командовать тремя соединениями разом и даже не запыхаюсь. А ты так можешь? Давай смотреть правде в глаза, Графен. Ты даже собственными штанами командуешь с трудом. На тебя их жена надевает.

– Не трогай мою семью, – снова предупредил Александр. – И не оскорбляй меня. Это не делает тебе чести. Ненавидишь меня – ненавидь, но не надо поливать грязью мою жену.

– Ладно… Извини, – ответила Астра. – Я слишком много от тебя хочу. У меня есть на тебя планы, но я сама не блестяще выступаю, хотя я дракон. Чего тогда мне ждать от тебя – человека? Значит они хотят сделать тебя царём, так?

– Да.

– Этого стоило ожидать. То, о чём так долго говорили политические эксперты, сбывается.

– В смысле?

– За последние пару веков в России сформировалась феодальная знать. Наследственное чиновничество, потомственные силовики и клановое руководство государственных монополий, все платят друг другу дань по старшинству. Простые люди регулярно заносят оброк полиции, чиновникам, директорам садиков и школ. В случае разборок, читай – рейдерских захватов, всяк федеральный чиновник является людно и оружно – корпоративные войны Хеленмара меркнут перед той же битвой при реке Метанке, где в противостоянии за горно-обогатительный комбинат «Ганимед Никель» сошлось пять тысяч базовых людей, а ФСБ потеряла три крейсера и десяток корветов – расстреляли друг друга. И это было не в старине глубокой, а пять лет назад. Российская Феодализация – так вас называют в Хеленмаре. Сделать пост главы государства наследственным – лишь вопрос времени. Ингеборга Корхонен досиживает последние годы в кресле президента РФ. По вашей давней традиции ей снова продлили третий срок из двух возможных, но эксперты говорили – империя не за горами. И теперь оказывается, что они были правы. И самая мякотка в том, что во главе монархической России встанешь ты… Узурпётр Первый.

– Ты очень злая. Ты знаешь это? – с неудовольствием заметил Графен.

– Я такая, – согласилась Астра с готовностью.

– У меня плохо получается объяснять, что к чему, – расстроенным тоном сказал Александр. – Я не оратор, ты это уже поняла. Но есть люди поумнее меня. Один из них написал фантастический роман – «Имперский вариант». Автор – нормальный мужик, я с ним говорил, да и книжка хорошая. Программная. Я тебе пришлю её почитать, хорошо?

– Хорошо, – Астра кивнула. – Я люблю глупые книги.

Александр положил ей руку на голову и погладил по волосам. Девочка-дракон затихла, прикрыв глаза.

– Гладь ещё, – попросила она шёпотом.

Он погладил.

– Я убила их, – сказала Астра, не открывая глаза.

– Кого?

– Моих братьев и сестёр.

– Как это? – не поверил Графен.

– Нас было тридцать. Мальчиков и девочек поровну. Особая серия. Мельхиоровые драконы, мы были способны на человеческие эмоции, но не потому, что Хеленмар вдруг признал, что у обычных драконов увечная психика. Просто было решено, что мы сможем дистанционно управлять людьми через импланты контроля, а значит должны отлично понимать людей, и управлять ими так, чтобы другие люди не почувствовали разницу и не раскрыли наших марионеток.

– Куда делось слово «конфидент»? – с усмешкой спросил Александр.

– Помолчи, я рассказываю… Мы созрели в искусственных матках внутри специальных коров, за нами ухаживали няньки из зверолюдей, а преподаватели-драконы учили нас, что мы – высшая раса, хозяева жизни. Мы должны были стать специальной кастой драконов-переговорщиков, шпионов и дипломатов. С возможностью тайно превращать высокопоставленных людей в наших конфидентов… Нас воспитывали как маленьких солдат и никогда не баловали, но только потом я поняла, почему. Никто не заботился о каких-то развлечениях для нас, а нам этого очень хотелось – десертов, праздников, подарков. У нас были только мы, и наше братство было очень прочным – эти узы были сильнее ваших уз крови. Да, мы дрались, мы соперничали, но всегда мирились – каждый вечер мы стаскивали спальные мешки в кучу и спали вповалку, накрывшись маскировочной сетью. И шипели на всех оттуда: «Шшшшш!» Было весело. Мы сплетались руками и ногами, как змеи. Это было наше гадючье гнездышко.

– Но что-то случилось? – предположил Графен.

– Мы не были первой партией. Ранние «мельхиоры» уже поступили в войска и чиновничий аппарат… И похоже, они показали себя не так, как все ждали. Те «мельхиоры» могли договариваться и хранить данные обещания. Они могли составлять прочные взаимовыгодные альянсы практически со всеми – с обычными драконами, искинами, зверолюдьми и – о ужас! – с базовыми людьми. Мельхиоры стали конкурировать с обычными драконами и даже с верхушкой хеленмарской элиты – высшими постлюдьми штучной выделки, так называемыми «анхуманами». Хаяо Кодзима – он ведь стал в итоге анхуманом, хотя родился базовым человеком. Полностью потерял человечность, добровольно и бесповоротно… А мы были не такими. «Мельхиоры» напугали элиту, потому что взяли лучше из двух миров – социальность людей и эффективность драконов… И нас решили уничтожить. Отправить в биореактор… – Астра заскрипела зубами.

Графен взял её за руку, и она стиснула его громадную ладонь своими детскими пальцами – так, что ему стало больно, но он терпел её хватку.

– Ты не представляешь, как мы мечтали о новой жизни – после того, как закончится обучение, и нас распределят по нашим новым должностям. Мы мечтали, что вместе – рука об руку – победим Россию и все человеческие государства. Мы мечтали, как убьём тебя, Графен. Заманим в ловушку и убьём на камеру. Это будет наш триумф. Символ нашего превосходства… Но вместо этого из нашего уничтожения решили сделать шоу. Королевская битва – вот как они это назвали. Шоу в прайм-тайме по всем хеленмарским каналам. Якобы мы дали наше согласие. Но мы не давали. Они хотели показать всем, что драконы такие дешёвые, что Хелемар может себе позволить провести такую игру, где все умрут, кроме одного, самого лучшего – того, кто переживёт всех остальных.

– Вас заставили убивать друг друга?

– Да. Нас скинули в огромном комплексе, из которого не было выхода, и дали несколько часов. Всюду были камеры, а в нас были вставлены импланты, которые наказывали нас болью, если мы не убивали. Импланты даже могли убить, если кто-то отказывался убивать… Я не хотела убивать, говорила об этом по общему каналу, но меня быстро вышибли из чата. Я не понимала почему, но оказалось, ребята договорились, что из них выживу именно я.

– Почему ты?

– Я была любимицей выводка. Не лидером, а как бы душой всех нас… Они сражались друг с другом, тщательно избегая меня… Моя лучшая подруга умерла у меня на руках. Мой возлюбленный – он позволил мне себя убить, и, умирая, взял с меня слово – от имени всего выводка – он заклинал меня уничтожить Хеленмар. Я дала клятву.

– Тебя оставили в живых?

– Конечно. Им было наплевать на меня – драконы ведь не могут предать Хеленмар, это все знают. Тела братьев и сестёр отправили в биореактор, а меня, как победителя игры, повысили до майора и отправили в центр специальных операций. И я поняла, что мне делать. Ты ведь поможешь мне исполнить предсмертную волю моего выводка? Ты поможешь мне уничтожить Хеленмар?

– Да, – хриплым голосом ответил Графен.

– Спасибо, – прошептала Астра и прижалась к нему сильнее, сплетая свои руки с его руками: – Благословлён тот, кто получил любовь «мельхиора». Горе тому, кто получил его ненависть.

Устроившись поудобнее, она закрыла глаза и вскоре заснула. Графен освободился от её объятий и отнёс Астру на диван, прикрыв пледом. Он мог убить её сейчас, пока она спит – он знал это. И это избавило бы его от множества проблем. Девочка-дракон мирно посапывала – глаза под веками двигались, ей снился сон.

«Если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была такой, как ты», внезапно подумалось Графену. Марфа подарила ему четырёх сыновей, но ни одной дочери. «Я не знаю, что со мной, но я знаю, что рад тому, что ты есть», – мысленно обратился он к спящей.

Потом вышел из квартиры и поехал домой – автопилот в машине был как никогда кстати.

Дома никого не оказалось – Марфа пошла не то на ток-шоу, не то на благотворительную акцию, а может, просто в церковь. Он не помнил. Сыновья, а с ними жили два младших, скорее всего были в училище – вечерами они ходили на рукопашный бой, пилотирование и стрельбу, в будни зачастую оставаясь ночевать в казарме – там у них были уютные капсульные боксы на четырёх человек, с кухней, душем и сортиром. Когда Графен сам был курсантом, ничего такого не было.

Александр достал из холодильника бутылку водки. Это была «Космодесантская особая» и, как и в случае пива, на этикетке тоже был изображён Графен – в скафандре с тяжёлым лазером в руках. Он держал водку на случай гостей-военных, старых сослуживцев, друзей суворовского детства. Графен принёс из кабинета фотографию своих ребят – когда все ещё были живы – четырнадцатилетние парни, отправлявшиеся на свою первую войну, которая для многих стала последней. Графен поставил снимок на стол и налил две рюмки водки – одну себе, другу – ребятам.

Выпил, поговорил с ними. Выпил ещё. Поднял глаза, и они остановились на красном углу. Взяв оттуда икону Иисуса Христа, он поставил её рядом с ребятами и налил третью рюмку – для Спасителя. Он не помнил, о чём говорил с Ним и с ними. Не помнил, как отрубился. Когда очнулся, было глубоко за полночь. Рюмка ребят была пуста. Рюмка Христа – тоже. Графен пошёл в спальню. Марфа спала. Раздевшись, Александр лёг рядом. Она пошевелилась во сне, сказала что-то непонятное. Поворочавшись немного, он вскоре тоже уснул.

Кандидат № 20:

Двое суток на трёх «жэ» давали о себе знать. Вколов Илье стимуляторы, дракон оттащила его в санитарный блок, чтобы он мог помыться, как только придёт в себя. Потом они пошли «в город». Место называлось Кубла Хаб и представляло собой цепочку пещер во льду, соединённых тоннелями. Титан был не лучшим местом, чтобы жить, но углеводороды текли тут реками, поэтому коммерческие поселения были не редкостью. Их владельцы обладали абсолютной властью и поощряли любую активность, даже самую сомнительную, лишь бы иметь процент.

– Тут вы меня и продадите? – поинтересовался Илья, едва они вышли из шлюза в длинный тоннель, освещённый лампами.

– Почему ты так решил?

– Раз вы ещё не убили меня, значит, надеетесь заработать.

– Я действительно надеюсь заработать, – подтвердила дракон. – Но не здесь и не сейчас, а в далёком будущем. Пока ты просто ходячий кусок мяса, мальчик.

– Меня зовут Илья.

– Можешь называть меня Ламией, – представилась дракон.

– Ламия? – Илья напряг память, вспоминая мифологию. – Значит, вы едите детей?

– Только непослушных, – ответила та, оскалившись, затем добавила: – Пойдём. Город дальше. Я голодна. Ты, думаю, тоже.

Дракон не обманула. Тоннель вывел их к сферической полости километрового диаметра, в которой раскинулся город-улей.

– Пещеры делали ядерными взрывами – прямо во льду, – сказала она, пока они шли к центру по тесным переулкам, образованным многоуровневой хаотичной застройкой, характерной для низкой гравитации. Весь город считался за один большой купол, с единой системой отопления и регенерации воздуха, так что тут не было капитальных зданий, только хлипкие постройки из пластика – мастерские, конторки, склады. Народу на улицах было мало – судя по тусклому освещению, сейчас был ночной цикл.

– Это ведь постчеловеческое поселение? – предположил мальчик.

– Да, его организовал искусственный интеллект. Тут полно постлюдей, но и базовые люди тоже есть. Здесь нейтралитет. Рады всем, у кого есть деньги, а если нет – или работай, или проваливай, или съедят.

– Зачем мы здесь, госпожа Ламия?

– Просто Ламия, – отмахнулась дракон.

– Разве я не ваша собственность теперь? Работорговцы всегда так делают.

– Я не торгую людьми. Я вроде как путешественница.

– Так почему мы здесь? – переспросил Илья.

– Ты измучен перегрузками. Я тоже. Нужен отдых перед тем, как двинуться дальше. В то место, куда нам надо, так просто не долететь – нужно липовое полётное задание, а значит, придётся давать взятки чиновникам. Тут с этим нет проблем. К тому же, системы безопасности здесь монтировала корпорация Касперских. Пока мы здесь, можно не бояться неожиданных нападений.

– Вы так доверяете системам Касперских?

– Как себе самой, – ответила дракон. – Смотри по сторонам. Надо найти место, где поесть.

Они сели за столик в забегаловке, собранной из пластиковых панелей. Небольшой зал и стойка. Всё в восточном стиле. Столики были низкие, сидеть пришлось на циновках. Других посетителей не было, принять заказ вышла девочка-собачка в кимоно. Она была ниже Ильи ростом, и, на его вкус, весьма миленькая – собачьи черты были удачно вплетены в человеческие. У её создателей имелось чувство гармонии, что нельзя было сказать о создателях свиноморфов.

Заметив внимание мальчика к официантке, Ламия подтянула её к себе и спросила, плотоядно улыбаясь:

– Это кто тут у нас такая вкусная?

Девочка-собачка вся сжалась – естественная реакция зверочеловека на дракона, однако Ламия только пугала и, насладившись ужасом жертвы, отпустила.

– Заказывай, – сказала она Илье.

– Есть что-нибудь мясное? – спросил тот у официантки.

– Есть базовая человечина. Человекосвинина, человекособачатина и человекокошатина. Всё свежее, прямо с бойни.

Илья поморщился:

– А что-нибудь без человечины? Говядина, выращенная в чанах? Соевая имитация?

Официантка подняла мохнатую ладошку и потёрла пальцы.

– Денег хватит, – заверила Ламия.

В итоге договорились на водорослевую лапшу и говядину из чанов.

– И ещё, – добавила Ламия. – Неси бутылку водки, четыре стопки и кусок чёрного хлеба.

Собачка убежала, смешно перебирая ножками, из-под кимоно выглядывал кончик хвоста.

– Ty ved russky? Mojet pereidem na tvoy rodnoy yazik? – сказала дракон.

– Чего? – сразу не понял Илья, но потом кивнул, и они перешли на русский.

– Ты меня удивляешь, – сказала дракон. У неё было безупречное произношение.

– В смысле?

– Ко всему безразличен. Свиньи схватили – нормально. Близкого человека убили – сойдёт. Я тебя за собой таскаю – и ладно.

– В чём вопрос?

– Почему не сопротивляешься?

– Не тороплюсь погибнуть героической, но глупой смертью, – пожал плечами Илья. – Предпочитаю взвешивать риски и ждать момент, даже если ждать придётся долго… У меня не было шансов против четырех свиноморфов. А у них не было шансов против одного дракона. Стоит ли мне пытаться напасть на тебя?

– Это будет глупо.

– Даже если сбегу… Без денег я, базовый человек, быстро потеряю свободу, а может, и жизнь. Человечину тут любят, – Илья посмотрел в глаза дракона, пусть это и потребовало мужества.

– Так ты из тех, кто ждёт и планирует?

– Как человек многочисленных талантов, я буду тебе полезен. Если предоставишь сносные условия, мне не о чем будет жалеть.

– То есть рабская доля тебя устраивает?

– Ты не знаешь, через что я прошёл, – буркнул мальчик.

– Как раз поведаешь, пока будем есть, – Ламия кивнула в сторону официантки.

Та принесла лапшу с мясом, бутылку водки, кусок чёрного хлеба и четыре стопки.

– Не уходи, – сказала дракон.

Ламия разлила водку и поставила всем по стопке, а четвёртую накрыла хлебом.

– У русских так делается? – спросила она мальчика, и тот кивнул.

– Парень потерял близкого человека. Мы почтим его память. Выпьешь с нами, – сказала она официантке.

Та кивнула, испуганно захлопав глазами.

– Царствие ему небесное, – сказала дракон и выпила.

Собачка выпила и, задрав голову, издала горестный вой. Печаль была искренней.

– Так вы русские? – спросила она.

– Да, – дракон ответила за обоих.

– Как Александр Графен? – обрадовалась официантка.

– Да.

– Он такой крутой! – всплеснула лапками собачка.

– Спасибо тебе, – кивнула ей дракон. – А теперь нам с мальчиком надо потолковать.

Понятливая официантка удалилась, и они перешли на русский.

– Кто такой Александр Графен? – спросил Илья.

– Твой главный противник, – ответила Ламия.

– Он хочет меня убить?

– Он даже не знает, что ты существуешь.

– Тогда наплевать.

– Ты часто встречал русских в своих скитаниях? – спросила дракон.

– Случалось. Если в русском поселении был храм, дядюшка водил меня для исповеди и причастия – за это ему платили отдельно. Ну и попрактиковаться в родном языке тоже было полезно. Но, вообще, дядюшка сторонился больших русских поселений – у него был пунктик. Считал, что мы должны держаться незаметно, – ответил Илья.

– Он был твоим дядей?

– Нет, мы не родные. Он просто так себя называл – дядюшка Римус. Типа прозвище. Он был моим опекуном и воспитателем.

– Я видела его тело. Он не был чернокожим, – заметила Ламия.

– Дядюшка говорил, прозвище не должно отражать суть человека. Это, кстати, дважды спасло ему жизнь. Оба раза убийцы были не в курсе, как он выглядит – знали только прозвище, поэтому убивали первого попавшегося негра.

– Умно, – кивнула дракон. – Расскажи про него.

Илья сдавленно вздохнул – потеря была ещё свежа, но всё же он нашёл слова:

– Дядюшка любил всё лёгкое – лёгкие деньги, лёгкие наркотики, женщин лёгкого поведения…

– Тебе что-нибудь перепадало? – хмыкнула Ламия.

– Лёгкие телесные.

– Он бил тебя?

– Регулярно. Но так, чтобы следов не осталось. Меня раз в неделю осматривали по видеосвязи. Проверяли, что я нормально развиваюсь… Синяков не должно было быть.

– Кто проверял тебя?

– Они не назвались, – Илья пожал плечами. – Знаю только, что они платили дядюшке за моё воспитание и обучение.

– Эти люди пытались понять, какой у тебя тип личности? Проводили тест на лидерские способности Уэлча-Ишикавы? Психопрофилирование по Энгру?

– Ни в коем случае. Меня учили, что психоанализ – атеистическая лженаука, продажная девка трансгуманизма. Единственный психоаналитик для верующего – его духовник… Впрочем, дядюшка писал им отчёты про моё поведение, поэтому что-то они знали.

– Дядюшка сказал, зачем тебя воспитывают?

Мальчик смутился:

– Он как-то обмолвился, что я наследник крупной нефтегазовой монополии…

Его ответ повеселил дракона. С улыбкой она сказала:

– Чисто технически, он тебя не обманул.

– Ещё дядюшка упомянул, что претендентов много и они все лучше меня, так что шансов на победу нет, и моё воспитание, не считая денег, которые ему платят, пустая трата времени. А раз я не выиграю отбор, то должен посвятить себя не саморазвитию, а заработку денег ему на красивую жизнь, – в голосе Ильи прозвучала обида.

– Так ты только работал, не учился?

– Не учиться было нельзя. Каждую неделю я сдавал тесты по изученному. Если я проваливал их, дядюшке платили меньше денег, и он бил меня… – Илья невольно вздрогнул: – Потом он понял, что если я не буду сдавать тесты, он будет плохо жить. Поэтому я учился ровно на троечку. Всё остальное время либо работал, либо сопровождал дядю в его похождениях.

– Какую работу он тебе давал? – спросила Ламия.

– Самую неблагодарную работу в Солнечной системе, которой брезгуют даже зверолюди, – Илья сжал кулаки. – Я рубил метановый лёд плазменным кайлом на Седне. Плавил сталь на Меркурии – было достаточно высунуть ковш с рудой в окно. Выращивал биомассу в агро-пузырях при нулевой гравитации. Мы скакали с планетоида на планетоид. Иногда это было что-то лёгкое – типа продавца или экспедитора. Мыл посуду, курьерил. Одно время мы работали по лицензии охотниками на кошкодевочек.

– Убивали их?

– Нет, я бы не стал. Ненавижу постлюдей, но кошкодевочки… Они миленькие. Мы просто усыпляли их дротиками и возвращали в бордель, откуда они сбежали.

– Что-нибудь опасное было? Героическое? – не уставала задавать вопросы Ламия.

– Опасности – для дураков, – ответил Илья. – Не уверен в победе – даже не доставай ствол. Надо мозгами побеждать, убалтывать. Те люди учили меня по гипноканалу драться, стрелять, водить все виды транспорта, но, как любил говорить дядюшка, хороший параноик – живой параноик… Да, иногда мы работали на банды, бывали в неспокойных местах. Например, жили в хостеле для беженцев на Япете, когда вдруг рухнуло правительство Арстоцки и наступила анархия. На ночь приходилось надевать специальные устройства, чтобы во сне не снасильничали, а спать – строго по очереди. Но чтобы мы специально искали приключений… Нет. Никакой торговли органами, оружием или наркотиками. Дядюшка в такое не лез.

– Тебя послушать, ты какой-то мелкий бандит… – разочарованно произнесла дракон.

– Вся Солнечная так живёт, – мальчик смело посмотрел ей в глаза: – Я видел как живут базовые люди и зверолюди. Я знаю, чем дышат русские, американцы, китайцы, асгардцы или хеленмарцы – дядюшка научил меня разбираться во всех сортах людей и постлюдей.

– Я не говорю, что ты плохой, но узнай я об этом раньше, всё было бы по-другому, – с сожалением сказала Ламия.

– Ты о чём?

– Пропадая на заданиях, я пропустила афёру века. Если бы я чаще бывала дома и вникала в семейные дела, твоим опекуном могла бы стать я.

– Чего? – Илья уронил ложку. Несколько секунд он ошарашено смотрел на дракона, потом потянулся и стиснул ей запястье.

– Так ты спасла меня не случайно? Ты в теме? При делах? – зачастил он. – Кто я? Почему свиноморфы нас схватили? Кто их послал? Что им от нас нужно?

– Слишком много вопросов… и будь добр, отпусти меня, – спокойно попросила Ламия.

Илья виновато убрал руку.

– Я действительно наследник природной монополии?

– Всё сложнее, – дракон покачала головой. – Формально, ты не наследник, а только претендент. Давай начнём с базовых понятий. Ты знаешь, кто такие монархисты?

– Ну это… – начал Илья, как дракон встрепенулась.

– Погоди, сигнал от систем безопасности, – она прикрыла глаза, соединяясь с компьютерной начинкой.

– Всё плохо, – сказала она чуть погодя. – У меня есть видео с камер безопасности. В Кубла Хаб прибыли группы вооружённых наёмников. Прочёсывают поселение.

– Свиноморфы?

– Волкоиды.

– Хреново, – процедил Илья. Свины были жестокими и распущенными, но псы – вообще отмороженными. Когда хеленмарская элита насильно превращала подвластные им народы в зверолюдей – путём всеобщей генной терапии, то для псов они отвели роль карающей длани. Их отправляли в непослушные поселения, и те устраивали полный «дестрой».

– Я не понимаю, – Илья запнулся. – Это всё из-за меня и дядюшки? Главарь свиней говорил про заказчиков…

– Нет времени, – отмахнулась дракон. – Они прочёсывают дома. Спрятаться негде. Придётся дать бой.

– Погоди, ты взломала систему безопасности? Ты хакер? – спросил Илья.

– Нет, я не хакер, а наоборот, так что ломать ничего не пришлось. Двигаем, – она потащила его к двери. По дороге им попалась официантка. Ламия сунула ей платёжный чип:

– За еду.

Илья задержался предупредить девочку-собачку:

– Сюда идут волкоиды. Спрячься. Если почувствуют твой запах, разорвут на куски.

Та испуганно пискнула, но тут же собралась:

– Я вас выведу. Знаю безопасную дорогу.

Дракон кивнула – судя по крикам, на улице уже шла облава.

Официантка провела их на кухню – там работали другие собачки. Дальше был дворик с многоярусными грибницами, за которыми скрывался вход в старый кабель-канал. Сейчас он был пуст – кабели давно украли и продали, а сам канал зарос грязью.

Собачка спустилась первой – на четвереньках она могла двигаться на полной скорости. Вторым полез мальчик, всем своим видом показывая, что ему не привыкать. Последней спустилась Ламия – на её лице застыла маска брезгливости.

Провожатая всё время вырывалась вперёд, останавливалась и ждала остальных. В тоннеле было темно, так что Илья понимал, что нагнал её, когда лицом тыкался в пушистый хвост. Так они проползли почти километр – канал всё время вилял. Когда выбрались, все были измазаны перегноем.

– Где мы? – спросила Ламия.

– Тут проход в другую пещеру, у меня есть ключ от шлюза. Только там скверные места. Будьте начеку, – предупредила девочка-собачка. Она отперла вход в служебный тоннель. Ламия дала ей ещё денег.

– Спасибо вам, русские, – сказала официантка, поклонившись.

– Погоди, как тебя зовут? – спросил Илья.

– Зачем это? – напряглась та.

– Выживи, и я вытащу тебя отсюда, как только появится возможность.

– Я не знаю другой жизни, – помялась собачка. – Я Сибу Ину 451302.

– Береги себя, Сибу Ину, – попросил Илья на прощанье.

Когда они шли по тоннелю, Ламия сказала:

– Ты же знаешь, она закончит на бойне, как и ей подобные. Всех не спасёшь. Если не изменить систему…

– Надо спасать, кого можешь, не откладывая, – буркнул мальчик. – Системой займёмся позже.

– Твоё дело, – пожала плечами дракон, потом посетовала: – Вот и не постреляли.

– Пострелушки – для дураков.

– А?

– Никогда нельзя позволять другим навязывать тебе правила игры, – серьёзным тоном начал Илья. – Волкоиды шли, чтобы убить нас. Они были готовы к сопротивлению. Вступить в бой было бы глупостью.

– Ты какой-то слишком серьёзный для двенадцатилетки.

– На окраинах Системы быстро взрослеют. К тому же, мне скоро тринадцать.

– Ну, это всё меняет, – ответила дракон.

Пройдя тоннель, они оказались у входа в следующую пещеру.

– Мне надо посмотреть камеры наблюдения. Хочу убедиться, что нет засады. Это займёт время, – сказала Ламия.

– Подожди, – мальчик посмотрел на неё внимательно. – Ты не хочешь мне объяснить, кто пытается нас прикончить и почему? А главное – какая твоя роль во всей этой истории?

– То есть просто за мной идти ты уже не согласен? – ехидно спросила дракон.

– Да. Я хочу участвовать, – твёрдо ответил Илья.

Ламия развела руками:

– Ладно, сам напросился, так что знай: ты корпоративное имущество. Как, впрочем, и я. В твоё обучение и воспитание вложили деньги. Будет плохо, если ты погибнешь, не успев окупиться. Впрочем, вложили немного, потому что шансы на окупаемость невелики. Я просто возвращаю активы компании. Ты ещё можешь пригодиться.

– Хорошо. Тогда почему послали непрофессионала? – прямо спросил Илья.