Текст книги "Сила Разрушителя"

Глава 7

Змей

Россыпь фиолетово-изумрудных искр, круги перед глазами; сильный запах псины ударил в нос. Опершись об ствол дерева, перевожу дух, заодно осматриваясь по сторонам. Лес. Вокруг деревья, сквозь высокие густые кроны пробиваются лучи местного светила, хотя стволы деревьев и кусты вокруг блестят от капель дождя. Под сапогами мягко пружинит ковер из опавших листьев и мха. Что-то я заржавел, раньше переходы давались легче. А может, такова особенность этого мира? Ладно, не пейзажами любоваться пришел, надо дело делать. Густая вонь мокрой псины стала сильнее. Резко оборачиваюсь, одновременно извлекая из ножен клинок. Серое массивное тело встретил рубящим ударом в шею. Кувыркнувшись через голову, волк улетел в кусты. Следующего зверя рубанул по голове, начисто срезая левое ухо вместе с частью черепа. Однако! Если это волки, то неправдоподобно большие. Из кустов сверкнули желтые треугольные глаза, я поспешно ткнул туда мечом. В кустах взвыли. Выдернул увязший в чем-то клинок, крутанулся на каблуках, и вовремя: первый недобиток успел встать, и теперь пер на меня. Эх, спасла поганца густая шерсть, не прорубил я ее с ходу… Выставил перед собой меч, а сам отступил спиной к широкому стволу дерева. Не хватало еще, чтоб сзади цапнули. Зверь не сводил глаз с окровавленного клинка, но нападать не торопился и, мягко ступая на широких лапах, огибал меня по дуге слева. Я во все глаза следил за хищником. Наконец он припал к земле и бросился мне в ноги. Я ответил глубоким выпадом, целя в морду, но зверь, резко качнувшись вправо-вверх, ушел от удара и сомкнул страшные челюсти на клинке. Мощно дернулась лобастая голова, я изумленно уставился на пустую ладонь. Хищник выплюнул оружие, снова повернулся ко мне. Я отпрыгнул назад, зацепился за корень, упал. Перекатился, вскочил и, скинув заплечный мешок, выставил его перед собой вместо щита, другой рукой нащупывая на поясе кинжал. Нет, что-то в этом волке мне решительно не нравится, неправильный он какой-то. Слишком большой, слишком хитрый. Да где ж этот проклятый кинжал?! Волк издал кашляющие звуки. Я наконец сообразил, что ощупываю абсолютно пустой пояс, а искомый клинок, раскинув оборванные ремешки креплений, торчит из сплетения корней. Волк снова закашлял, но я уже понял, что он так смеется. Издевается, гад. Знает, что никуда добыча не денется… Перед глазами мелькнуло смазанное от скорости серое пятно, заплечник рванулся из моей руки, с треском разрываясь по швам и вываливая под ноги содержимое. Зверь выплюнул тряпку и снова прыгнул. Мощные лапы ударили в грудь, зубастая пасть надвинулась на меня, клыки щелкнули в опасной близости от носа. Я резко ударил кулаком под нижнюю челюсть. Пасть с хрустом захлопнулась, волк завалился на бок. Впрочем, я тоже от удара рухнул на траву. Под лопатку больно укололо: сучок подвернулся, и тут же могучие челюсти сомкнулись на моем левом предплечье. Хищник рванул меня, разворачивая со спины на живот, и протащил пару шагов. Здоровой рукой я что-то нащупал, сжал изо всех сил. И как только волк слегка ослабил хватку, ударил зажатым в кулаке походным котелком его по морде. Дальнейшее удивило даже меня: на месте удара шерсть почернела и словно обуглилась. Зверь упал на брюхо и завыл, закрыв лапами пострадавший нос. Ага! Не нравится, гад? Так вот тебе еще!

Я лупил зверя котелком по голове до тех пор, пока тот не перестал дергаться. От каждого удара шерсть на нем чернела и дымилась. Сплюнув на поверженного врага, я встал, но сюрпризы на сегодня не закончились. Волк зашевелился и вдруг стал меняться. Опадала клоками вонючая шерсть, морда, с черными следами моих ударов, начала укорачиваться, будто втягиваясь в череп. Позвоночник выгнулся дугой, дергались, выворачиваясь в суставах лапы, из ставшей совсем плоской морды посыпались на траву желтые, с алыми длинными корнями, выпавшие клыки. Зверь издал хриплый вой, тут же перешедший в обычный хрип. Выпали и покатились глазные яблоки. Широкие лапы вытягивались, стали плоскими, удлинились пальцы, выпали с хрустом когти. Я почувствовал, что ноги у меня подкашиваются, и просто сел, опершись спиной о здоровенный комель упавшего дерева. Среди клочьев опавшего меха, на груде мха возилось розовое нечто, лишенное шерсти. Вдруг кожа на хребте этого нечто лопнула и опала, как чулок. Я замахнулся своим оружием на творящееся непотребство и осознал, что превращение закончилось. Среди ошметков плоти и меха лежал без сознания голый, заросший серой бородой крепыш.

… До чего же болит прокушенная рука, кто бы знал! Глубокие раны от зубов периодически наполнялись кровью, словно лужи во время дождя, хотя я перетянул руку веревкой, а смоченной в кипятке тряпкой промывал их. Трещал хворост в костре, изрядно помятый серебряный котелок бурлил варевом из целебных трав и проваривающимися бинтами. Я наконец сообразил произнести останавливающее кровь и боль заклинание, стало полегче. Надежно связанный бородатый пленник лежал неподалеку. Решив, что хватит варить тряпки, осторожно вытащил их из кипятка и принялся отжимать. После этого основательно перебинтовал пострадавшую руку, порадовавшись, что кости уцелели. А шкура… шкура заживет. Не впервой. Замычал сквозь забитую мхом пасть очнувшийся бородач. Я криво усмехнулся и, поворошив лезвием кинжала угли в костре, полюбовался на багрово-алый кончик лезвия. Встал, подошел к пленнику, какое-то время просто смотрел в его темные, пылающие ненавистью глаза. Потом резко выдернул кляп.

– Кто ты? – спросил устало, подтвердив вопрос ментальным приказом.

– Я – Ранга, эррхарг из Свободной стаи.

Артур

Идей оказалось много – целых две: разобраться с картой и выбраться из-под замка. Если с запором все более-менее понятно, и не такие вскрывали, то карта оказалась крепким орешком. Свое местонахождение мы определили без особых проблем, как и указанные Мерлином замки Призрачных твердынь, а вот с компасом вышел полный облом. Да, нарисованный на пергаменте приборчик исправно вращал стрелками, едва лишь карта двигалась с места, но для чего он служит, оставалось загадкой. Даже местные полюса он не показывал. Борясь с усилившейся мигренью и подступившей тошнотой, я упрямо пытался обуздать карту. Однако ни заклинание поиска, ни формулы подчинения магических артефактов, как по заказу выдаваемых памятью отца, ничего не дали. Нарисованные стрелки не указывали ни на один из замков.

– Пап, эта магическая фигня – бесполезная примочка или я чего-то не понимаю?.. – жалобно протянул Ромка.

– Надеюсь, не бесполезная. Мерлин, конечно, тот еще гад, но он рационален до мозга костей. Раз компас на карте нарисован, значит, нужен. И заставить его работать, должно быть, очень просто, только пока не соображу как. Ладно, пока будем ориентироваться по само́й карте. Смотри сюда: вот крепость приютившего нас лорда Кандора, вот земли крачей. Вот Светлый бор, он ближе к нам, а за ним…

– Черный бор, – перебил сынуля, – прямо как в сказке. А живут в нем три поросенка, да Баба-яга с лешим, а на полянке устроили охотничий пикничок Трус, Балбес и Бывалый.

– Сам ты – Балбес, – фыркнул я, разглаживая свернувшийся трубочкой угол карты. – Хоть уже и бывалый. Этот лес – владения ташшаров, и боюсь, роль двух поросят отведена нам с тобой.

Откуда-то из глубин памяти всплыло знание о «милых» и очень клыкастых созданиях, населяющих лес. По спине, топая подкованными сапогами, промаршировала стая крупных мурашек. Лезть в негостеприимные дебри не хотелось до икоты, но выбора у нас не оставалось – ближайшая Призрачная твердыня находилась прямо за лесом. Если верить карте, то обойти его не получалось: тянулся он далеко, да еще и упирался краем в огромные болота. Нет уж, хватит с нас гигантских лягушек!

Очередной приступ головной боли пронзил висок. По хребту пронеслась горячая волна, ударила в затылок, запульсировала внутри черепа. В конечностях появилось ощущение холода, и странное, свербящее чувство, будто по артериям муравьи побежали.

– Аагх… – вырвалось сквозь зубы, а карта выпала из рук.

Сынуля тут же подхватил меня и бережно опустил на подушку.

– Ты, пап, не рви сердце – фиг с этой картой! А то инсульт схлопочешь, что мне с тобой делать потом?

– Я в норме… – прохрипел, отчаянно борясь с тошнотой. Потолок перед глазами вращался и покачивался, а сердце колотило по ребрам, – только во рту пересохло…

Что-то зажурчало за пределами видимости, сухая крепкая ладонь подхватила меня под затылок. Перед глазами появилась широкая чаша с водой. Глотнул, полегчало. Пока я жадно пил, Ромка торопливо массировал мне виски левой рукой, давил какие-то точки на темени, мял уши… А боль неохотно разжимала когти, выпуская меня. Наконец я понял, что могу самостоятельно сидеть, окружающее пространство пришло в норму и больше не вращается. Накатила жгучая волна стыда; уши, и без того намятые Романом, заполыхали сигнальными маяками. Еще чуть-чуть, и Арчи Бесстрашный окочурился бы прямо в постели, на глазах у наследника.

– Бать, ты чего? – Сын обеспокоенно заглянул мне в глаза. – На тебе лица нет!

– Ром, мне стыдно, что ты увидел меня в таком состоянии.

– Алё! Земля вызывает Сатурн! – Ромка пару раз щелкнул перед моим носом пальцами, но я упрямо отводил глаза. – Ты чего, бать? Да ты знаешь, что с тобой чуть не приключилось? У тебя гипертонический криз был! Как врач говорю. До инсульта – шажок, а дальше роль бормочущего овоща на всю жизнь. Добро, когда-то основам шиацу нас обучали, хоть давление тебе снизить смог.

– Молодец…

– Проехали. Ты как?

Я прислушался к ощущениям: вроде отпустило. Несколько раз сжал кулаки: пальцы почти не дрожат, слабо улыбнулся сыну.

– Жить буду. Спасибо.

Ромка удовлетворенно кивнул и пристроился на краю моего ложа.

– Короче так: карту пока оставим, потом сообразишь, как с ней быть. Или вместе придумаем, не важно.

…Я задумчиво крутил в пальцах перо Мерлина и невесело размышлял. Что, если старый маг затеял свою, личную игру, а Моргана в ней лишь пешка? Пусть могущественная, хитрая и амбициозная, но все же пешка? Ох, чую, заварил пра-пра-пра… такую кашу, что все наши мытарства – не более чем толкотня в прихожей, дальше будет куда хуже. Внезапно я ощутил себя фигурой на шахматной доске, где за горизонт уходит бесконечное, расчерченное черно-белыми квадратами поле. Назад пути нет, а все шаги наперед просчитаны гроссмейстером. В груди поднялась волна злобы. Хрен тебе, Мерлин, а не шахматная партия! Уж если вздумал мною играть, то не пешка я, а игральная кость – такую грань тебе покажу, что глаза на затылок полезут, родственничек… Из задумчивости меня вывел треск. Как оказалось, я сломал перо древнего мага и теперь мял в пальцах обломки.

– Бать, ты чего?! – пытливо заглянул мне в глаза Рома. – У тебя вид такой, словно убить кого хочешь.

– Хочу, Ром, – не стал я спорить, – очень хочу…

– Мерлина? – уточнил он.

Я кивнул. Ромка немного поерзал:

– Пап, тут такое дело… Чет у меня в голове не срастается, а тут еще этот Мерлин со своими намеками….

– И что не так с Мерлином? – Я подтянул ноги и уселся, опершись спиной о шершавую стену.

– Просто не врублюсь никак. Такой весь из себя великий, а носится, шо шестера, чтобы добыть Силу для какой-то дамочки. Кто она такая, эта Моргана? Типа самая крутая ведьма, как в сказках о Камелоте?.. – Он поперхнулся последним словом, как-то странно на меня посмотрел и расплылся в довольной ухмылке: – Только Мерлин какой-то неправильный, а так – все строго по тексту!

– Ага. И я – не король, и Мерлин – ворон. Да и Моргана – вампирюга!

– В смысле? – не понял сын.

– В прямом, Рома. Правда, вампир она только наполовину, так что солнца не боится. Но кровь пьет, как ты – фанту.

– Пепси, – поправил он.

– Да хоть ситро! Суть понял?

– Угу… крутая у меня тетка! Кстати, чего она на тебя взъелась? Из-за Силы? Сестра же…

Я невесело рассмеялся, после чего объяснил, где и в каком виде видел такую родню.

Сестренка, блин! Уж и не знаю, что мне было проще принять: отца-Разрушителя, или то, что подлая тварь, взаимная ненависть с которой давно стала нормой, – моя сестра. После всего, что было!

Обрывочные картинки из прошлого, как куски старой кинопленки… Ослепительная брюнетка в красном у барной стойки, пьянящий поцелуй с привкусом абсента. Клыки на шее, и осознание того, что твоя девушка – вампир. Какая разница, если ты от нее без ума и это – взаимно? И плевать на всех! А потом, в один совсем не прекрасный день, все рушится. И самым страшным оказывается даже не то, что она – тот самый неуловимый убийца, не оставляющий после себя никаких следов. И не то, что все время, когда вы были вместе, тебе изменяли и банально тебя использовали. Хотя и этого достаточно, чтобы возненавидеть на всю оставшуюся жизнь. Но когда на прощанье эта дрянь убила твоего лучшего друга, да еще и обставила все так, будто он и был тем самым маньяком-упырем… И ты ничего, совсем ничего не можешь сделать!

Если подумать, Моргана – единственная, кого я ненавижу по-настоящему, и в этом она отвечает мне полной взаимностью. Я рад бы никогда с ней не встречаться, но жизнь, с каким-то извращенным чувством юмора, постоянно устраивает нам встречи. Только чудом ни одна из них не закончилась кровопролитием. Я искренне надеялся, что эта дрянь никогда не покинет Зазеркалья.

Но мерзавка все же вырвалась и нашла-таки способ достать побольнее, унизить, заставить играть по своим правилам. Ведь пока в ее руках Юля, я никуда не денусь, а буду послушно прыгать в каждый огненный обруч, который она поставит на пути.

Так и не дождавшись продолжения, Ромка махнул рукой и перебрался на свою кровать.

– Ну тебя, сказитель. Спи уже.

Я послушно закрыл глаза. Надо будет все же придумать, как все это подать Ромке. Рассказывать, как оно было на самом деле, – да под страхом расстрела не стану!

В очередной раз я проснулся, когда тихо скрипнула отворяющаяся дверь. Открыл глаза. Возле кровати стояли на задних лапках две крупных мыши. Одна держала в лапках длинный, с обломанным кончиком, прутик. Я уставился на усатых визитеров, а они на меня. Та, что без прутика, извернулась непостижимым образом и принялась чесать серую спинку с черной полоской вдоль хребта. Йог мышиный…

– Эй, Хайверг! – раздался писклявый голосок.

Я обалдел настолько, что не сразу понял: ко мне обратилась мышь.

– Это ты мне? – Сев на ложе, я наклонился к гостям. Те, как по команде, сделали два шага назад, но убегать не стали. Наоборот – вторая мышь выставила перед собой прутик, словно пику.

– Тебе, конечно! Второй-то Хайверг спит.

– Ладно. Самих-то как звать?

– Ром! – пискнул мыш с прутиком. – А этого полосатого зовут Рем.

Означенный Рем почесался и вдруг чихнул, смешно наморщив мордочку.

– С чем пожаловали, гости дорогие? – пряча улыбку, спросил я.

– Эмильда прислала нас предупредить тебя, чтоб не задерживался. Большие люди воюют меж собой, но вас, Хайвергов, люто ненавидят. Так что уносите хвосты, пока они не разобрались, кто вы есть. Как выберетесь из замка, вас встретит Эмильда и поможет выйти из города.

– Спасибо… – ошалело произнес я, почесывая в затылке. – Это всё?

Тут мыши о чем-то пошушукались, а потом дружно шагнули вперед, просительно вытянув лапки. Я мрачно поглядел на пустой стол, где кроме кувшина с водой ничего не наблюдалось.

– Увы… – развел я руками – сами голодные.

Мыши переглянулись, потом, бросив прут, направились к приоткрытой двери. Мелькнул и пропал серый хвостик. Я уже подумал, что мне все это приснилось, когда из-за двери вновь показалась острая усатая мордочка.

– Теперь мы знаем, почему люди вас не любят, Хайверг.

– И почему же?

– Ты жмот! – и прежде чем я нащупал костыль, юркнула обратно…

– Ром, ты это видел?

Над подушкой поднялась взлохмаченная голова.

– Бать, у тебя что, бессонница? – возмутился сын.

– Ром, драпать надо. Чириги когда разнюхают, кто к ним угодил, так просто не выпустят.

– С чего взял? – Сон с парня слетел, как и не было.

– Мыши проболтались… – вздохнул я.

– Ну мыши так мыши, – кивнул сын, легко соскочив с кровати. – Как ноги делать будем?

– Погоди секунду, – я прикрыл глаза и сосредоточился.

Магия? Вряд ли моих сил хватит на что-то серьезное, но по мелочам справлюсь. Прикрыл глаза, ощутил Силу. Нет, никаких заклинаний, а то свалюсь. Но поиск больших энергозатрат не требует. Медленно, медленно… Есть! Одно радует – наши вещи, как оказалось, находятся где-то совсем рядом. Хвала Дрону, серые попрошайки открыли дверь вместо нас, осталось только выйти.

Поддерживаемый заботливой сыновьей рукой, я выбрался в пустынный коридор, в дальнем конце которого сиротливо мигала масляная лампа. Впрочем, освещением назвать это можно было лишь с очень большой натяжкой. Определившись с направлением, заковылял налево, мимо ряда закрытых дверей. Нужная, четвертая по счету, оказалась закрытой на тяжелый амбарный замок.

– Ром, у тебя шпильки с собой нет?

Сынуля выразительно покрутил пальцем у виска, чего и следовало ожидать. Что ж, придется поднапрячься. Я приложил руку к замку, собрал энергетический сгусток – крошечный, не больше кедрового орешка, затолкнул в замочную скважину. Медленно провернул ладонь. Я почувствовал, как направляемый моей волей комочек Силы крутит шестеренки и поднимает рычажки механизма. В сознании предстала ясная картина громоздкого сооружения с кучей деталей. Впрочем, тут это наверняка верх инженерной мысли.

С тихим щелчком замок открылся. Перед глазами тут же заплясали цветные круги, колени подогнулись. Без сил привалившись плечом к стене, я кивнул Ромке, указывая на дверь.

– Давай бегом. Да смотри не перепутай.

Сын скрылся в кладовке, я остался сторожить, всей душой надеясь, что никто не объявится. Боец из меня сейчас, как из Доро балерина. Я, представив экс-разбойника в балетной пачке, стоящего на пуантах и с двумя пивными кружками в разведенных в стороны руках, фыркнул. Прошла минута, другая… Наконец, груженный ворохом вещей, на пороге появился Ромка.

Я забрал свои джинсы и принялся шарить по карманам. Слезы Леса оказались на месте, и я тут же приложился к живительной влаге. Кровь быстрее заструилась по жилам, снимая хворь и наполняя тело энергией. Надо бы, конечно, и раны обработать, но это подождет. Тем более что до моего слуха донеслись приближающиеся шаги. Отобрав у Ромки часть поклажи, я толкнул ближайшую дверь. Мы оказались в такой же, как наша, палате. Четверо ее обитателей – в разной степени забинтованных героев прошлой битвы – дружно уставились на незваных гостей.

– Товарищи, не волнуйтесь, мы на секундочку, – обрадовал присутствующих Ромка и выглянул в окно. – Дело Ленина живет и побеждает! Даешь пятилетку за три года! Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка… Ну и так далее.

Обитатели палаты тут же превратились в подобие мумий, пытаясь осмыслить сказанное.

– Ух ты! – Сын чуть не по пояс высунулся из окна – Всего-то второй этаж! Бать, пошли?

– Прямо в трусах? – хмыкнул я и принялся переодеваться. Сын проворчал что-то про заезжих пижонов, но последовал моему примеру.

– Эй, вы кто такие? – поинтересовался один из местных, выходя из ступора.

– Да они же крачи! – припечатал второй, угрожающе поднимаясь с места. Вот же Шерлок Холмс недоделанный…

– Стоять! – Я резко выбросил вперед руку, и присутствующие тут же замерли. – Нас здесь не было, кхан карра скааф!

– Эт чё за ругательства? – удивился Ромка.

– Это заклинание, – пояснил я, хотя и тут соврал. На самом деле произнесенная мной формула относилась к тем самым запрещенным психотехникам, основы которых преподавали в учебке разведшколы. Штука эффективная, но крайне вредная для здоровья (в первую очередь моего). Впрочем, сейчас риск оправдан: даже если мы с сыном справимся с четырьмя противниками, то шуму наделаем по-любому. Да и время потеряем. Не говоря уже о том, что пациенты лазарета к нашим проблемам отношения не имеют. А так, очухаются минут через двадцать в святой уверенности, что ничего не произошло.

Закончив с переодеванием, мы с Ромкой дружно сиганули в окно. Земля ударила в подошвы ботинок, свежий ветер ударил в лицо. Мы очутились в густой высокой траве у стены трехэтажного здания. Прямо перед нами – широкая площадь, тонувшая в стремительно сгущающихся сумерках. И куда дальше?

– Арчи… – Голос прозвучал будто из колодца, со странным эхом.

Обернувшись, я увидел светящийся девичий силуэт, сквозь который проглядывала кладка стены.

– Эмильда? – позвал я.

Вместо ответа девушка-призрак помахала рукой и поплыла куда-то за угол здания. Мы поспешили следом. Пропетляв в хитросплетении узких улочек, напоминавших средневековую Европу, провожатая вывела нас к неприметной калитке в окружающей город стене.

– Поторопитесь, – сказала она, – за калиткой течет великий Данапр, через реку чириги не пойдут. Хотя и я не смогу больше помогать вам – в землях Амешта свои законы. Доберетесь до воды – пожертвуйте водяному монетку и смело идите вперед.

– Спасибо, красавица, – расшаркался я, – но кто ты и почему делаешь это для нас?

– Потому что то, что начато, должно быть непременно закончено, – туманно пояснила она. – Да хранят вас духи предков, последние из Хайвергов!

С этими словами девушка-призрак исчезла, оставив нас озадаченно переглядываться.

«Есть в ней что-то смутно знакомое», – задумчиво проговорил голос.

«Она тебе кого-то напоминает?» – уточнил я, но ответа не дождался. Пожав плечами, вслед за сыном проскользнул в калитку.

Усыпанное звездами небо стремительно затягивалось тучами, но я все же рассмотрел вдалеке речную гладь. Через час мы уже стояли на берегу, размышляя над тем, как попасть на другую сторону. На сей раз в наличии не было даже радужного моста. Одна надежда – на водяного. Выудив из бокового кармана рюкзака пару цехинов – универсальной валюты миров содружества – я передал один Роме, второй кинул в воду и, глубоко вздохнув, шагнул вперед. Река под ногами тут же покрылась коркой льда. Однако… Шаг, еще шаг – хрустит, но держит! Ромка осторожно ступал след в след и тихонько напевал:

– Гулять по воде, гулять по воде со мно-ой…

– Для водяного стараешься? – сострил я.

– Ага, – не стал он спорить.

Выбравшись на противоположный берег, я обернулся. Ледяной мост растаял, как и не было.

– Чудеса-а… – протянул Ромка.

Я согласно кивнул и направился к темневшему неподалеку лесу. Пора и про ночлег подумать. Все равно идти в темноте – смерти подобно. Облюбовал поросшую густым кустарником полянку, сбросил рюкзак, выставил защитный барьер. Поручив сыну обустраивать стоянку, развел костер из сухостоя и занялся ужином. Гостеприимные чириги за целый день и куска хлеба не принесли.

Разложив карематы и приготовив посуду, Ромка присел напротив меня.

– Пап, я вот чего подумал…

– Ну?

– Мерлин не сообщил, куда именно нам двигаться.

– А карта на что? – удивился я.

– Но ведь компас по-прежнему не работает! К какому из замков идти?

– Не все ли равно? – пожал я плечами. – Тем более что все они – миражи. И только время от времени становятся материальными. Так что развернем карту и тупо попрем к ближайшему. Или есть другое мнение?

Ромка отрицательно помогал головой.

– Самое противное, я не могу просчитать заранее, что ждет нас в пути. Амешт для меня – полнейшая терра инкогнита. Смешно! Это родной мир моего отца, а я о нем ничегошеньки не знаю.

«Ой ли?» – ввернул внутренний голос, но я не понял, что он имел в виду.

– Что значит – родной мир твоего отца? – удивился сын.

– То и значит. Амешт – вотчина Хайвергов, слуг Бесформенного. Мой отец – из их рода. Кстати, и Моргане Амешт тоже дом родной, так что Мерлин ничуть не преувеличивал, что нам придется выступить вдвоем против целого мира.

Ромка промолчал, но сошедшиеся на переносице брови говорили о напряженной работе мысли. Я не стал задавать вопросов: захочет – расскажет.

Лишь устроившись с миской и ложкой возле меня, сын наконец-то подал голос:

– Пап, можно вопрос? Личный.

– Ну?

– Как вы с мамой познакомились?

– Как-как… первого сентября в первом классе.

Ромка хихикнул.

– Да я не о том, – хитро усмехнулся он, – как вы встречаться начали, и вообще…

– Как? Да обычно, в общем, – пожал я плечами и принялся рассказывать. И вспоминать…

Последний день последних школьных каникул…

Лето закончилось, что и обидно. На пару с Царевым мы стояли на залитом солнцем школьном дворе, ждали явления классного руководителя и наблюдали за стайками щебечущих девчонок, оккупировавших все школьные скамейки.

– Корень, ты шо молчишь, как неродной?! – вопросил Серега, закончив рассказ о каникулах в спортивном лагере. – Где тебя все лето черти носили?

Я неопределенно пожал плечами:

– Да так, у дядьки гостил.

– И шо?! Чем занимался?

– А, ничем… Книги читал, на диване валялся. Скука смертная этот их Курск.

– Да, не повезло… А мы тут на Демерджи…

Серега принялся выкладывать очередную малоправдоподобную историю, но я его почти не слушал. Если б можно было, я рассказал бы ему о своих каникулах. Два месяца в Паутине, экскурсия по Академии КС, десяток новых миров. Черт, я даже цверга живого видел! И ничего из этого я не мог рассказать лучшему другу! Даже не потому, что дал слово дядьке. Просто Серега не был «пауком», а потому знания о Паутине ему совершенно ни к чему.

Наверное, именно тогда я впервые ощутил барьер, отделивший меня от других людей. Но тогда это не казалось мне проблемой. Впереди ждала жизнь, полная приключений, так стоит ли заморачиваться по мелочам?!

Из-за угла вывернула троица новых персонажей, и мое внимание тут же переключилось на них. Двое – признанные школьные красавицы, Натка и Вероника, как всегда действовали на психику с убойной силой: одинаковые микрошорты на бесконечно длинных ногах, майки в облипочку, подчеркивающие аппетитные формы. Длинные локоны развеваются на ветру. Впрочем, эта красота не про нас: «звезды» предпочитали парней постарше и побогаче. А вот третью их подружку я увидел впервые и теперь с интересом разглядывал загорелую до шоколадного оттенка блондинку, чьи волнистые выгоревшие локоны рассыпались по острым плечикам. Спортивную фигурку подчеркивало строгое платье до колен, а каблуки, как мне казалось, здорово ей мешали.

– Глянь, – я ткнул Царева локтем в бок, – у нас новенькая?

– Где? – оживился товарищ, но тут же поскучнел: – Ну ты чайник, Корень! Это ж Сагирова!

– Юлька?! – обалдел я. – Ну ни фига себе!

Царев хлопнул меня по плечу и заорал на весь школьный двор:

– Эй, Сагирова! Богатая будешь! Корешок тебя в упор не узнал! – Тут он сделал вид, что только сейчас заметил ее подруг: – Опа! Дубль-Барби! Где своих Кэнов посеяли?

Он двинулся навстречу подружкам, а я шел следом, действительно чувствуя себя полным идиотом. Не узнать девчонку, с которой три года просидел за одной партой – это талант иметь надо! Вот только еще весной Юлька была серой мышкой со смешными хвостиками, наряженная в бессменные джинсы и простенькие клетчатые рубашки. Мы всегда неплохо ладили, но как девушку я ее никогда не рассматривал. До сегодняшнего дня.

– Привет, Юль. – Я подошел прямо к ней, как бы невзначай оттеснив плечом балагура-товарища. – Слушай, давай в кино сходим?

– Кино? – Она слегка задумалась. – А давай! Хичкока любишь?

– …Ну, как-то так оно и было, – закончил я рассказ. – А теперь – спать. Денек предстоит долгий.

Ромка не стал спорить, замотался в одеяло и быстро засопел.

Я же остался у прогоревшего костра и вспоминал, вспоминал… Картины из давно минувшей юности вставали передо мной как живые…

Музыка гремела, гирлянды мигали, всеми забытая елка сиротливо жалась в углу спортзала. Старшеклассники с приглашенными гостями лихо отплясывали, празднуя скорый приход нового года.

Я топтался на «подиуме» возле Царева, бессменного школьного диджея на протяжении последних трех лет. Сейчас место рядом с ним занимал восьмиклассник Колян Шкурко, которого Серега обучал своему великому искусству.

Я высматривал в толпе Юлю, но ее нигде не было. Моя девушка еще полчаса назад ушла «пошептаться» с подружкой и пропала. По этому поводу я медленно закипал, посылая на бестолковую голову подружки незамысловатые проклятия. В конце концов, время идет, а мы с Юлькой едва парой слов перекинуться успели.

– А сейчас – белый танец! – разнесся над залом знаменитый царевский баритончик, от которого млела половина школьных дурех. – Дамы приглашают кавалеров. Диджея не трогать, он на работе, – тут же добавил Серега, но его это не спасло: от Иришки так просто не отобьешься. Тем более что за пультом сидел Колян, которого приглашать никто и не собирался.

Я еще раз обвел взглядом зал, не обнаружил Юльку и нацелился в дальний угол, дабы не смущать неокрепшие умы (как лучший друг диджея, я тоже пользовался определенной популярностью). Не успел сделать и трех шагов, как дорогу мне заступила вторая красавица школы Вероника.

О, эти бесконечные ноги в сочетании с каблуками и мини-юбкой, эти соблазнительные формы и волнистые волосы, огромные глаза… убийственный арсенал, которым красотка умела пользоваться в совершенстве.

– Потанцуешь со мной, Артурчик? – спросила она, взмахнув длинными ресницами.

– Э-э… – Я растерялся. С одной стороны, не каждый день тебя такая красавица на танец приглашает; с другой – Юлька, которая мне этого так не оставит.

– Артурчик, – ладошка Вероники легла на мою руку, – от белого танца нельзя отказываться.

И я сдался. Бессмертный «Отель «Калифорния» расслаблял и завораживал; и без того немаленькая, на каблуках Вероника оказалась выше меня, но сейчас это не было проблемой. Тем более что в танце девушка постоянно прижималась ко мне, шептала на ухо милые глупости, а ее пальчики с острыми коготками то гладили, то царапали мне шею. В отличие от совершенно неопытной и наивной Юльки, она была той еще штучкой. Наверное, в слухах о ее отношениях с парнями постарше все же что-то было.

Музыка смолкла, я выпустил из объятий Веронику и в тот же момент увидел стоявшую в дверях Юлю. Наши взгляды встретились, а потом моя девушка, резко развернувшись на каблуках, бросилась прочь из зала. Даже не взглянув на все еще стоявшую рядом Веронику, я рванул вслед за ней.

– Юлька! Стой! Стой, ненормальная! Юлька!!! Да остановись же ты!

Входная дверь громко хлопнула прямо перед моим носом. Я толкнул ее плечом и выскочил на школьный порог.

– Юлька!

Тоненькая фигурка в светлом платье метнулась за ряд туй.

Вот же связался на свою голову! Хотя… сам виноват!

Тихо ругаясь, я шагнул под ледяной ливень – Новый год по-ялтински! Рубашка тут же промокла и прилипла к плечам, но обращать внимание на подобные мелочи сейчас некогда – я помчался наперерез Юльке. Догнать – не проблема. На каблуках не сильно-то разгонишься, даже если лучше всех в классе бегаешь стометровку. Я схватил ее за плечо, и тут же заработал увесистую оплеуху – аж искры из глаз посыпались!