Текст книги "Версальские кружева"

– Здорово-то как, – потягиваясь и играя мышцами тела, выговорил Михаил.

– Не здорово, а здорово! – поправил его Виктор. – Представь, как хорошо нашему телу после русской бани.

– Легкие дышат, как кузнечные меха. – Михаил сделал несколько глубоких вдохов. – Одно огорчает – опять за стол садиться, опять самогон пить, моя печень уже скрипит.

– Да ладно! Ты вон, бугай какой! Я в твои годы литр водки выпивал, все ночь женщину любил, и усталости не знал.

– Вить, да я не об этом… Парилка сейчас пропитала мое тело природными запахами, с потом вышли шлаки, легкие открылись, а мы, вместо того, чтобы подольше пожить в этом состоянии легкости, сейчас набузуемся свинины, кинем алкоголя в кровь под завязочку, а потом упадем, где получится, и будем считать, что Новый Год прошел на «отлично».

– Миш, ты опять все трагично обрисовал. Настроения, нет? Или в личной жизни чего не ладится? – последний вопрос Виктор произнес особенно лукаво и иронично.

– Да нет, все нормально… Просто, тебе позавидовал – семья хорошая, дом родовой, квартира в центре города, бизнес на широкую ногу, а я, вот, что-то буксую.

– Ну, Миша! Завел шарманку в последний день года? Пошли-ка в дом. Наверное, наши уже подтянулись, стол накрывают. Сейчас по маленькой пропустим, а там родственники и друзья подойдут, и гульнем, как положено.

Михаил действительно хандрил, ему даже не нужно было играть. Понимание, что этот большой, семейный праздник он будет встречать вдали от своих детей и жены, холодом одиночества и тоски пропитал все его мысли и чувства.

Виктор по-своему понял причину плохого настроения Михаила. Его отцовское самолюбие было довольно; решив, что дочь сейчас мучает этого московского здоровяка своими женскими капризами, он удовлетворенно улыбнулся и по-отечески обнял Михаила.

– Ничего-ничего, все у тебя будет хорошо и все получиться – поверь, это я тебе говорю.

Михаил в ответ тоже обнял Виктора но, не удержавшись, тихо усмехнулся за его спиной.

– Вот они где! – широко распахнув дверь комнаты отдыха, произнесла Марго. – Стоят тут, обнимаются. Мы их везде ищем, а они тут в эротической позе общаются!

Все дружно засмеялись и, выйдя из бани, по тропинке отправились к дому. Марго, идущая последней, несколько раз шлепнула Михаила по плечу, словно заигрывала или шутливо наказывала за что-то. Виктор не оглядывался, – тени от идущих следом за ним Михаила и дочери он видел и без того.

В доме уже было шумно и многолюдно; процедура знакомства с Михаилом заняла несколько минут и все, рассаживаясь по расписанным заранее местам, с интересом рассматривали нового для них человека, приехавшего отмечать с ними Новый Год из самой Москвы.

Место за столом, отведенное Михаилу, почему-то оказалось очень далеко от Марго и Нины. Сначала это немного огорчило его, но потом, найдя плюсы в своем расположении, он стал с интересом рассматривать собравшихся на праздник гостей.

Следуя традициям, все, пожелав друг другу нового счастья, сначала встретили Новый Год под бой курантов московского Кремля, а потом, через час, снова подняли фужеры по белорусскому времени. Отличное настроение и наступившее ощущение сытости толкнули гостей танцевать. Музыка грохотала басами, гирлянды мигающих лампочек уже рябили перед глазами, когда Михаил сначала мельком, а потом и отчетливо, поймал взглядом сидящих на диване Марго и Владимира. Она, – видимо, уставшая и запыхавшаяся, отдыхала, положив голову ему на плечо, а он нежно поглаживал ее по волосам и что-то говорил.

– Зараза! – выругался Михаил, приступ ревности и злости пробил в его состоянии огромную дыру и сейчас просился наружу. – Что же между ними происходит? Не могу их видеть! Вот паршивка, знает же, что я тут – и сидит, милуется, мать твою!!! – Он выбежал на улицу и, спустившись с крыльца, пошел по дорожке вокруг дома. – Вот я попал! Как мне силы-то найти! Они муж и жена, – начал уговаривать и успокаивать себя Михаил, – и конечно, между ними есть отношения, с этим надо смириться, иначе мне свою работу не выполнить. А ведь она наконец-то начинает складываться, как нельзя лучше.

Легкий уличный морозец пробрался к нему под рубашку, и мужчина решил уединиться для дальнейшего осмысления ситуации в зал для бильярда, построенный прямо над баней.

Около часа Михаил, нарезая круги вокруг бильярдного стола, громко, местами даже с выражением, разжевывал себе последовательность действий и поступков.

– Первое, – произнес он громко, – я разыгрываю дикую ревность и обвиняю Марго за то, что она водит меня за нос. Не уходит от мужа, как обещала, ведет жизнь с двумя мужчинами одновременно, тянет из меня дорогие подарки, поставив во главу угла обман и ложь. Второе. Больше сойдусь с Виктором, а когда войду в состав учредителей завода, сразу разорву отношения и предъявлю ему к оплате все личные долги Марго за ювелирные украшения и одежду. – Михаил остановился и прислушался, музыка еще доносилась из дома, видимо танцы продолжались. – А сейчас мне пора взяться за Вову, пощупать за рюмкой водки его мозги и мысли, а то совсем ты, мальчик, распоясался: женщину мою обнимаешь, на семейные вечера не приходишь, а главное – крутишь какой-то свой бизнес.

Вернувшись обратно в дом, он осмотрелся по сторонам и увидел, что половина гостей, включая Марго, удивительным образом куда-то исчезла.

– Миша, где ты был? – окликнул его Виктор. – Мы тебя обыскались уже! К Марго приехали школьные друзья – поздравить ее с Новым Годом, и она с Ниной и молодежью укатила в клуб на дискотеку, а мы, «старички», уединились попеть под гитару. Хочешь послушать, пойдем со мной.

– Договорились, только кусну еще чего-нибудь, а то пока воздухом свежим дышал, немного проголодался. – Михаил сделал шаг в сторону столов. Но, словно вспомнив что-то, остановился и задал Виктору еще один вопрос: – Что, вот так вся молодежь собралась и уехала? Может, хотя бы Вова остался? Компанию бы мне составил, на пару рюмочек…

– Вова! Да, он где-то тут, на втором этаже. По секрету тебе скажу… – Виктор подошел ближе к Михаилу и шепотом произнес: – Из-за Марго расстроился – это же ее школьные пацаны за ней явились, а она словно незамужняя! Хотя бы из приличия разрешение у него спросила! Так нет – оделась себе, да и пошла. – Состроив гримасу сочувствия зятю, он ушел в комнату отдыхающих под гитару.

– Ну, вот и началось! – произнес Михаил себе под нос. Он подошел к столам, взял бутылку водки, две рюмки и тарелку с закуской, и отправился на второй этаж.

– Вова, ты что тут в одиночестве-то сидишь, кнопочки каналов телевизора щелкаешь? – Михаил, не спрашивая разрешения, сел с ним рядом, опустив на диван закуску. – Держи. – Он протянул обиженному мужу рюмку, и тут же стал наливать туда водку. – Знаешь, Вова, я поэтому и не женился – не встретил пока женщины, понимающей слова «порядочность», «честность» и «любовь». – Они обменялись понимающими взглядами и молча выпили. Михаил почувствовал, что внутри сидящего рядом с ним человека бушует ураган обиды.

– А сам-то ты разве не ее любовник?! – вдруг неожиданно резко и даже нагловато произнес Вова. – Я знаю, она очень часто проводит с тобой время.

Михаил усмехнулся и снова разлил водки по рюмкам.

– Слушай, Вова…

– Не надо, не оправдывайся, тоже сейчас врать мне начнешь! – перебил он Михаила, повышая тон разговора.

– На воду дуешь? – тоже громко и жестко произнес Михаил. – Если я любовник или, скажем, любимый человек, что же тогда она меня тут с тобой оставила? Могла бы подмигнуть мне, позвонить, договориться и забрать с собой на дискотеку. Но, как видишь, я тут, рядом с тобой сижу, а она, причем сильно выпившая, с кем-то там развлекается.

Поэтому, Вова, хватит тут на горло меня брать и хрень всякую нести… пей давай!

Они снова молча чокнулись и выпили. Михаил впервые видел такое сильное проявление Вовиных чувств и эмоций. Было понятно – муж любит ее, несмотря ни на что.

– Теперь могу начинать оправдываться? – Михаил перешел на более шутливый тон.

– Нет. Извини, Миша, я просто на нервах весь! Работаешь, как вол, тянешься к дорогой жизни, все ради нее… а она вот так – дверью хлопнет, и потом ищи ее, как ветра в поле.

– Вова, а кем ты вообще работаешь? Я думал, ты компьютерную помощь компаниям Виктора оказываешь, и все. – Михаил снова наши водки.

– Это не важно, – сказал, словно отрезал, Владимир. – Я получаю достаточно, ежемесячно плачу ей что-то вроде пособия на карманные расходы, кольцо с бриллиантом подарил, пять тысяч долларов на шубу дал, а она… – Он замолчал, взгляд его словно окаменел.

– Вова, Вова, спокойно! – Михаилу стало немного жаль его. – Не бери все это в голову! Веди себя так же. Возьми, вот, например, и начни ходить по дискотекам или просто хобби какое заведи, отвлекись. Да, и подарки дорогие перестань ей дарить! Кстати, о какой это шубе ты говоришь? О той, в которой она сюда приехала?..

– Да, Нина свою старую продала, и Масику не хватало еще пятерки зеленью. Так я же вывернулся, достал, думал – она это ценить будет, как-то больше уважать меня… А тут раз – и ушла.

Теперь Михаила пробил холодный пот и вспыхнувшее вслед за этим чувство злости. Он смотрел на Вову, и до него доходило. Марго, не скрывая, показывала подаренные им вещи и украшения мужу и брала за них деньги у Вовы. Такой изворотливости и цинизма в поступках Марго он и представить себе не мог.

Налив еще водки, они, уже позабыв о празднике и новогоднем волшебстве, думая только о растоптанных иллюзиях, выпили, пытаясь алкоголем немного приглушить боль и сожаление.

Михаил поднялся и, не прощаясь с Володей, вышел из комнаты. Ему вдруг очень сильно захотелось наорать на Марго, сорваться и сказать прямо в лицо, какая она пустышка и дрянь. Но, идя по направлению к бильярдному залу, он уже второй раз за новогодний вечер мысленно успокаивал себя, заставляя отбросить эмоции и набраться терпения.

У строившись на маленьком соломенном диванчике, рядом с бильярдным столом, он, несмотря на отсутствие комфорта, остался очень доволен предоставленной ему возможностью никого не видеть и не слышать.

Первая попытка заснуть окончилась провалом. Полежав тридцать минут с закрытыми глазами и пытаясь создать в голове пустоту, отбрасывая негативные мысли в сторону, он, решив, что ему неплохо будет немного поиграть, поднялся, взял кий и стал гонять находящиеся на столе шары.

– Что за люди! – вслух произнес Михаил, понимая, что, пока он не выговориться и не выплеснет кипящий в нем негатив из-за предательства Марго, спокойствие к нему не вернется. – Виктор догадывается, что у меня есть отношения с его дочерью, но все равно тянет меня в компанию. Нина в своем собственном доме кровать мне стелит, за один стол и зятя, и любовника сажает. Вова, догадываясь, что я живу с его женой, вместо того, чтобы накинуться на меня с кулаками, сопли на моем плече распускает. А Марго – вот звезда! Такие искренние глазки научилась строить, такую трогательную любовь изображать, даже я повелся. Нет, ну какова, чертовка! И с меня, и с мужа все получает, а я, наивный дурак, еще и вопросы об отцовстве задаю. Не удивлюсь, если узнаю, что она и не беременна вовсе, а сочинила экспромчик только ради того, чтобы деньги с меня на аборт вытянуть! – Он положил кий и вернулся на диван. – Только, вот, «подруга», фиг ты угадала! Через пару дней тут будет человек из Москвы, и все твои планы и выкрутасы будут мне известны. Но Вова-то каков! Пьяный, пьяный, а как отшил меня, когда я про работу спрашивать начал! Уверенный такой, твердый… вот я дурак, проморгал парня! Ох, тревожно мне, неуютно… Три дня еще терпеть, пока первые пленки от прослушки ко мне попадут.

Михаил накрылся одеялом и снова попробовал уснуть. Ворочаясь еще какое-то время, и постоянно возвращаясь мыслями к Марго, он достал телефон и набрал ее номер. После соединения из трубки донеслась громкая музыка и голоса.

– Марго, ты меня слышишь? Где ты сейчас?

– Мишаня, я думала, ты спишь уже! Звонила Вове, он не отвечает, отцу – тоже не отвечает! А мы с моими школьными друзьями съездили на дискотеку, и теперь все заехали в гости к моей тетке, и тут тусуемся. Ты спать ложись, я домой не вернусь, здесь ночевать останусь. Все, мой косолапенький, мне пора!

– Стой-стой, не отключайся, и отойди в сторону – музыка сильно в трубку орет. Мне нужно с тобой поговорить. – Михаил снова поднялся с дивана. Легкость, с которой она посылала его спать, зажгла его изнутри новым приступом ревности.

– Поговорить? А что случилось? Давай отложим это на завтра! Я приеду, и мы поговорим.

– Нет, мне сейчас нужен ответ на один вопрос! Почему ты, пригласив меня за сотню километров от города, оставила в новогоднюю ночь в компании своего мужа и папы, и уехала веселиться с другими? Какого черта я сюда приехал?! Сидеть в холодном бильярдном зале в пять часов ночи и слушать, как за окном люди веселятся?

– Миша, ну, что ты нервничаешь! Подумаешь, поехала с друзьями пообщаться, потанцевать немножко…

– Хорошо, они друзья, а я тебе кто? Ты не понимаешь, что за мерзость ты сейчас совершила? Мужа бросила – это ваши дела, но привезти сюда меня и уехать, даже ничего не сказав – это свинство. Что, меня на эту школьную дискотеку взять нельзя было, или что, помешал бы пококетничать со старым дружком?! – Михаил нервничал, голос его звучал резко и громко.

– Ты чего на меня орешь! На жену свою будешь орать, понял?! С кем хочу, с тем и гуляю! Мне родной муж слова не сказал, а ты тут истерику по телефону закатываешь! Да пошел ты!!

– Сама пошла…!!! – Он выключил телефон, постоял немного в тишине, остывая от разговора и, ухмыльнувшись, произнес: – Ну, вот, кажется, на аборте я сэкономил. Теперь, чтобы у меня деньги попросить, тебе для начала придется извиниться.

Вернувшись в третий раз за эту ночь на диван, Михаил, поджав ноги, лег. Злость и негодование, вспыхнувшие в нем во время разговора с Марго, уходили так же быстро, как и появились. Мысленно пожелав себе спокойной ночи, он напоследок задал себе установку с завтрашнего дня навсегда исключить из обращения к ней имя «Ангел».

– Вот же зараза какой! Орет он на меня, паршивец, настроение портит!! – Повернувшись к Нине, и громко перекрикивая музыку, произнесла Марго, убирая телефон в сумку.

– А я тебе говорила: это тебе не Вова, мямлить не будет! Пойдем на кухню, чаю попьем и поговорим.

– Пойдем, а то и правда, надоело уже все… Муж прогундосил: куда пошла? Теперь этот орет… а кто он такой вообще?! – Женщины зашли на кухню и поставили греться чайник. – Подумаешь, подарков несколько сделал! Трубку он кидает! Знаешь, он по телефону сказал мне, что я мерзавка, а потом и вообще меня послал. Кто ему дал право со мной так разговаривать?! Идиот!!

Марго нервничала, неожиданно резкий тон разговора с Михаилом напугал ее. Достав из сумки мобильный, она несколько раз набрала его номер, но все было безрезультатно.

– Вот гад, а! Не отвечает.

– Ладно, Марго, что ты разошлась? Сама виновата – какой черт тебя понес на дискотеку?

– А что я, задом вертеть, что ли, поехала? Или трахаться с кем? А родственников теперь тоже повидать нельзя, да?! Я же не сама по себе уехала, я с тобой, со своей мамой… да пошел он!! Сволочь такая…

Они налили себе чая, поговорили о совершенно беспочвенных обвинениях Михаила еще минут пять, и отправились в отведенную им гостевую спальню.

Марго заснула быстро, почти сразу перейдя на легкое посапывание. Нина, выпив слишком много шампанского и крепкого чая, все еще крутилась. Ощущение опасности и каких-то неприятных, быстро надвигающихся событий заполнили ее сознание и отгоняли сон. Где-то недалеко прокричал петух, утро первого дня наступившего нового года начиналось с неправильного, глупого и сложного конфликта между ее дочерью, мужем и Михаилом. Прочитав про себя молитву «о спасении», она перекрестилась и вскоре тоже уснула.

Легкий снег падал на пустые улицы, усыпанные конфетти и разноцветной мишурой. Свет одиноких фонарей слегка проявлял в темноте силуэты старых деревенских домов. Тучи спрятали луну. Казалось, все успокоилось и погрузилось в сон.

Но далеко-далеко в Москве, в комнате у окна стояла женщина. Подняв глаза на темное небо, она тоже молилась и просила своего ангела-хранителя поддержать ее мужа. Она чувствовала, что терпение покидает ее – уже четыре месяца она не видела Михаила, не прижималась к нему во сне, не разговаривала с ним утром за чашкой кофе и не гладила его белье.

Но, научившись стонать и плакать глубоко внутри себя, она знала, что все будет хорошо. Однажды он откроет дверь, зайдет, обнимет ее и прижмет к себе.

Пройдя в спальню, она разделась, аккуратно положив на стул новое, ажурное белье, еще ни разу не виденное мужем. Усталость после длинного дня и прошедшей новогодней ночи быстро захватила ее и погрузила в глубокий сон, виденья которого обычно не вспоминаются.

Михаил проснулся относительно рано, и уж точно раньше всех, ночующих в доме у Виктора.

Размявшись после неудобной позы, в которой спал, он прошел на кухню, вскипятил чайник и позавтракал. Утренние мысли неожиданно, словно свежий ветер, принесли ему отличную идею, и он тут же, на кухонном столе принялся писать записку о том, что срочные дела в Москве, а главное – желание побыть в наступившие новогодние праздники вместе со старыми родителями, толкнули его в дорогу. Поставив точку, Михаил еще раз перечитал написанное, добавил слова благодарности Виктору за гостеприимство и, положив ручку на лист бумаги, уходя, хлопнул входной дверью.

Теперь ему захотелось попасть домой как можно быстрее. Порыв нетерпения заставил его немного пробежаться до автобусной станции; чувство, что он вырвался из какой-то ямы или заточения, переполняло его.

Не зная усталости, сначала автобусом, а потом самолетом и на такси Михаил, к вечеру второго дня нового года, добрался наконец-таки до своей квартиры.

Тихонечко вставляя ключ, он прислушался. Там, за дверью, разговаривали и ходили его дети, жена, играла музыка и аппетитно пахло выпечкой.

Повернув ключ до самого конца, он остановился и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. Увлеченный желанием поскорее попасть домой, Михаил совсем выпустил из вида, и не купил семье новогодних подарков. В той же последовательности, словно отматывая пленку назад, он вытащил ключ из замка и вышел из подъезда на улицу.

Смешавшись с толпой вечно спешащих куда-то москвичей, уже через несколько минут он оказался в супермаркете.

– Вам помочь? – Услышал он голос молодого парня в униформе с эмблемой магазина.

– Да, давайте подберем мне костюм Деда Мороза, найдем большой красный мешок и положим туда подарки для мальчика двенадцати лет и восьмилетней девочки.

Прекрасное настроение и радость от скорой встречи переполняли его эмоциями, желание сделать что-то волшебное, красивое и запоминающееся полностью овладело его мыслями.

Расплатившись в отделе, Михаил, в костюме Деда Мороза, с ватной бородой и накладными бровями прошел в женскую секцию, вызывая улыбки и радостные возгласы посетителей. Купив шутливый комплект нижнего белья с блестками и поющей новогодней мелодией, он, выходя из магазина, зацепил у входа играющего на гармони дедка и под музыку «марш славянки» пошел к своей квартире.

Двигаясь по улице, они несколько раз останавливались, разговаривая с проходящими мимо детьми, веселили прохожих шутками и частушками, желали счастья и дарили радость всем, кто улыбался, глядя на них.

Шумно войдя в подъезд, они пешком поднялись на четвертый этаж. Сердце Михаила, охваченное волнением и куражом, включило свои насосы и погнало кровь, перемешанную с адреналином и трепетом долгожданной встречи.

Выставив вперед гармониста, он, поправив на себе костюм и бороду, нажал на звонок.

Дверь открыла дочь, дальше по коридору стояли сын и жена.

– Дедушка Мороз пришел!! Мама, мама, смотри, у нас тоже настоящий праздник!! Заходите, заходите скорее. – Дедок-музыкант, раздвигая меха гармони, заиграл «в лесу родилась елочка» и, переваливаясь, словно старый селезень, боком вошел внутрь прихожей.

– Здравствуйте, детки! – единственное, что успел произнести Михаил. Жена, издав звук, похожий на сдавленный стон, кинулась к нему и, крепко прижавшись, обняла, склонив голову на плечо.

Гармонист замолчал. Дети, еще не узнавшие в Деде Морозе отца, стояли, всем своим видом показывая растерянность и удивление.

– Вера, ну, что ты… что ты! – Миша опустил мешок с подарками на пол и крепко обнял жену.

– Так это же папа! – выкрикнул Феликс и вместе с сестрой повис на руках отца.

– Рассекретили, детки мои дорогие! – Он немного наклонился и взял на руки Агату. – Папа Мороз принес вам подарки, пойдемте в комнату! – Проходя в зал, он услышал, как Вера, поблагодарив гармониста, закрыла за ним входную дверь.

Наступило то, о чем он так долго мечтал и ждал. Дети прыгали вокруг него и, перебивая друг друга, рассказывали про школу, каникулы, тренировки и музыкальные успехи.

Принесенные им подарки доставались из мешка, нарядные упаковки клочьями летели в разные стороны. Вера, сидящая напротив него в кресле, сложив руки на коленях, молча смотрела на него своими красивыми, зелеными глазами.

Счастье жило тут всегда, он почувствовал тепло и уют своего дома, наивность и нежность наполнили его, проявив слезы на улыбающихся глазах.

– Можешь не раздеваться, Папа Мороз! – Вера поднялась и стала собирать обрывки яркой, упаковочной бумаги. – Мы все идем в гости к твоим родителям. Вчера они отмечали Новый Год у нас, а сегодня пригласили на обед к себе. Когда ты позвонил в дверь, мы уже хотели выходить из дома.

– Вероника, а у меня и для тебя тоже есть подарочек. Со значением! – Михаил снял рукавицу и достал из-за пазухи сверток.

Заглянув внутрь, она улыбнулась.

– Бикини для снегурочки? Вечером примерю, если мой зритель… – Вера подошла к нему и прошептала на ушко: – Не заснет от усталости и алкоголя.

– Ой, даже и не напоминай мне! Чувствую, моя печень эту белорусскую «работу» будет помнить намного дольше, чем моя голова. Пойду, приму душ, смою с себя дорогу и усталость.

– А хочешь, поспи? Я позвоню родителям, скажу, что ты приехал, и мы задержимся на пару часов. Дети заняты твоими подарками, кроме нас у твоих стариков никого больше не будет, поэтому иди, прими душ и отдохни.

Михаил встал с дивана и пошел в спальню. Там, переодеваясь в домашнее, в открытом шкафу он сразу заметил свой парадный китель, сверкающий серебром погон и полосками орденских планок на левом лацкане. Желание снова полюбоваться своими наградами подтолкнуло его, и он, выдвинув ящик комода, достал красивую, красную коробку.

– Вот, тогда действительно все было по настоящему! – произнес он голосом, полным сожаления, доставая орден Красной Звезды. – А сейчас какой-то мерзостью приходиться заниматься… – Михаил сжал в кулаке орден и, пройдя в ванную комнату, бережно положил его на полочку под зеркалом.

Принимая душ, он периодически поглядывал на него – красная эмаль звезды горела отраженным от лампы светом.

Вернувшись в спальню, он разделся и лег. Рассматривая и бережно трогая орден, Михаил стал вспоминать те далекие, настоящие, пропахшие порохом события семилетней давности…

Это был конец лета, февраль две тысячи второго года. В ангольской провинции Квангду-Кубангу, в результате специальной операции был убит лидер партизанской группировки УНИТА Жонос Савимби. Многочисленные военные группы, подпитываемые раньше деньгами ЮАР и «черными» эмиссарами ДЕ БИРСА, потеряв управление, стали болтаться по огромной территории страны в попытках выжить. Президентские войска, проводя зачистки провинций совместно с пятидесятитысячным кубинским корпусом, громили унитовских партизан, не оставляя им никакого шанса на выживание.

Михаил и еще четверо офицеров военной разведки в это время жили в городе Милонга на юге страны. Обучая кубинцев и офицеров ангольской армии рейдовой тактике ведения боевых действий, они все с нетерпением ждали своего часа и начала своей войны.

Когда пришел долгожданный приказ, он ощутил какую-то дьявольскую радость и дикое нервное напряжение.

Задача, поставленная перед его группой, усиленной еще пятью кубинцами, была сложна и красива одновременно.

По данным разведки, через неделю по реке Кубанго должен был выйти на границу с Намибией вооруженный отряд повстанцев с грузом алмазов; повстанцы намеревались пересечь ее и, растворившись среди беженцев, пробиваться в ЮАР.

Его группе предписывалось любой ценой завладеть грузом и доставить его в Российское посольство.

Через два дня пути они добрались до реки и, выбрав отличное для засады место, стали ждать.

Понимая, что сроки, указанные в ориентировке, приблизительны, а количество унитовских партизан, охраняющих алмазного курьера, и вовсе неизвестно, Михаил, сориентировавшись на местности, предложил своей группе следующий план действия.

Два человека – это были кубинцы – переправились на другой берег и стали готовить себе из камней и сухого валежника некое подобие пулеметного дота. Им ставилась задача отжать противника огнем на противоположный берег, где Михаил и остальные члены его команды должны были завладеть грузом в ближнем бою.

Потратив день на обустройство своих мест, все, кроме двух дозорных, отдыхали.

Наступившая ночь наполнила кустарниковую саванну криками животных и таинственными шорохами. Михаилу не спалось. Обняв снайперскую винтовку, он смотрел на медленно текущие воды реки, отражающие в себе звездное небо Африки.

Его мучили вопросы и тяжесть ответственности за проведение операции. Самую главную и сложную задачу он, как командир подразделения, взял на себя. Ему предстояло, – еще до начало боя, определить курьера и через оптику винтовки следить за каждым его движением. И нажать на курок только в том случае, если будет предпринята попытка избавиться от груза. Короткий и напряженный сон пришел к нему только под утро…

Жаркое солнце разбудило Михаила, пот намочил воротник камуфляжа, стекая по затылку и вискам. Завтрак с балагурившими ребятами и разговор с кубинцами по рации успокоил его ночные мысли и страхи. Теперь их главной задачей было ожидание.

Время тянулось медленно, он чувствовал, как у всех членов его группы нарастает внутреннее напряжение. К вечеру разговоры и шутки уступили место молчанию.

Утром следующего дня Михаил поднялся вместе с саванной. Сделав несколько глотков воды, он, выполняя ставшую уже обязательной для него процедуру, стал внимательно осматривать в оптику винтовки пулеметную позицию кубинцев и прилегающие к реке территории.

– «Ворток», «ворток», слышишь меня? Это «дозор один», к нам гости, семьсот метров вперед по реке идет баржа, за ней – плот. Сообщить количество людей пока не могу.

Михаил, переключил рацию на общую связь и громко произнес.

– Здесь «Ворток»! Все по своим местам, одному человеку из дозора вернуться на боевую позицию, десять минут – готовность номер один.

– Есть номер один! – Услышал он девятикратное эхо и продолжил: – Давайте, ребята, сделаем свое дело и вернемся домой. Поехали!!

Внушительных для реки размеров баржа плыла медленно. В прицеле винтовки Михаил отлично видел троих человек в рубке, четверых на палубе и девятерых, спящих на плоту. Вопросы, которые он задавал себе сейчас – о возможной численности унитовцев, находящихся внутри идущей на него старой посудины, о курьере и спрятанных где-то там камнях – висели в воздухе, но нужно было начинать, и он отдал приказ кубинцам «срезать» всех находящихся на плоту и барже, не обстреливая рубки.

Разрывая тишину утра, застрекотали пулеметы, птицы взлетели ввысь, животные вздрогнули и понеслись прочь. Люди, спящие на плоту и барже, погибли, даже не успев понять, что перешли из мира живых во владения Аида.

– Стоп! – скомандовал Михаил кубинцам по рации. – Ждем, пусть течение стянет их чуть ниже нас, а то попадем под собственный огонь. Если внутри есть люди, они должны выйти на палубу с нашей стороны. Если нет, они будут либо прорываться, либо… – Он замолчал – черные с оружием полезли из всех люков и дверей с его стороны баржи.

– Всем приготовиться! Коммарадос, за вами рубка, хочу увидеть решето. Остальные – пальцы на курок, и… – Он на секундочку закрыл глаза, глубоко вздохнул и скомандовал: – Огонь!!!

В оптику винтовки Михаил видел их страх, растерянность и трусость. Черные, поняв, что их атакуют с двух сторон, прыгали в воду. Оставив всякую возможность сопротивляться, они погибали на палубе под градом пуль и тонули в мутных водах реки.

Баржа, потеряв управление, и медленно идя по течению вниз, задымилась, и через сто метров на небольшом повороте реки воткнулась в берег.

Огонь прекратился без его команды – ни живых, ни двигающихся никто из его людей в прицеле своего оружия не видел. Наступившая тишина была пока недоступна ему – оружейная трескотня и канонада все еще владела его телом, в ушах звенело и очень хотелось пить.

– Все, кроме дозора, ко мне! – громко произнес в рацию Михаил. – Ребята, коммарадос, на том берегу, вы – молодцы, стреляли отлично! Мы сейчас пойдем вниз к барже, проверьте оружие и будьте наготове. Особенно контролируйте борта с вашей стороны.

Проведя маленькое совещание с подошедшими офицерами, он, попросив всех быть особенно осторожными при вхождении во внутренние помещения, снова сформулировал главную задачу, а именно – поиск курьера и перевозимых им алмазов.

Подойдя к судну, они, стараясь не издавать звуков, поднялись на верхнюю палубу и уже оттуда стали продвигаться внутрь баржи.

Комнату капитана Михаил нашел достаточно быстро. Каюта была кем-то разорена, на полу валялись бумаги, одежда и ангольские деньги – кванзы; сейф был открыт и пуст. И в тот момент, когда, теряясь в догадках, он осматривал шкаф и висящую там одежду, рация его включилась на прием.

– «Ворток», в трюмах люди, много людей! Они без оружия, еле живые и, похоже, среди них есть больные.

– Люди – это хорошо! Люди – это замечательно!! Двух кубинцев к люку, одного ко мне на верхнюю палубу. Кубинцы знают наречия местных, пусть определят, кто они такие и почему их перевозят в трюмах. Вытаскивайте их по одному наверх, будем проверять всех.

– «Ворток», да их тут сотни две, не меньше!

– Будем проверять!

Михаил поднялся на палубу и вместе с кубинцем занял место у выхода с баржи.

– «Ворток». – Снова заработала его рация. – Кубинцы говорят, это люди из племени Амбунду, с юга страны. Больше года назад их захватили партизаны УНИТЫ и использовали на своих алмазных месторождениях в качестве рабочей силы.

– Молодцы!! Говорила мама – учи язык, сынок! Молодцы, ребятки, давайте их строго по одному к нам, наверх. Помните: у тех, кого мы ищем, может быть оружие. Вас внизу пятеро, пусть трое всегда остаются у люка, а двое сопровождают черного до нас, и только потом возвращаются за следующим. Действуйте!