Текст книги "Небесная черная метка"

Рабочий день у Симы начинался с доклада начальника службы охраны.

Сима уже склонялся к тому, что вскипает кровь в голове именно у начальника службы охраны. Как-то он продемонстрировал боссу ночную видеозапись. В одном эпизоде было какое-то непонятное движение, точно оживший сгусток мрака переместил свет и тьму с одного места на другое, стены всколыхнулись и раздвинулись, в образовавшуюся ломаную щель перетекла некая сущность с багровым оттенком.

– Что за чертовщина! – поморщился Сима. – Это помехи. Настройте хорошенько аппаратуру, чтобы она не снимала сюжет из фантастического апокалипсиса или же сцены из мистического триллера. Все должно быть понятно и очевидно.

– Есть! – взял под козырек бравый начальник.

Но сделать понятным и очевидным, что происходит ночами, не смог. Это нечто приходило из ночи в ночь, оставляя после каждого визита зловещие знаки.

Наконец, однажды в своем закрытом сейфе Сима увидел на внутренней стороне мощной бронированной дверцы приклеенный скотчем листок бумаги, на котором крупными буквами было написано: «Привет, гаденыш! Это я – Витамин. Пришел за своими деньгами, Ты успел посчитать долг свой? Время пошло. Сколько недодашь – столько дырок будет в твоей растолстевшей заднице. Даю ровно три дня, чтобы подготовить счет. Далее скажу, куда следует перевести деньги. Учти, мне терять нечего. Ко дну пойдем вместе».

У Симы безвольно опустились руки. Внезапно перед ним почти зримый и осязаемый встал Витамин, жестокий и несгибаемый, с едкой дьявольской усмешкой. Чувствуя неимоверную слабость, Сима мелкими шажками кое-как добрался до своего массивного кресла босса и скорее откинулся в его широкие и мягкие объятия, упал в свое сидячее ложе с закрытыми глазами и возрастающим шумом в ушах.

Ему действительно стало страшно, земля реально уходила из под ног, и в зияющее мрачное небытие проваливалось и это кресло босса, и телефонный коммутатор с филиалами корпорации. Сима тяжело задышал. Кошмарные мысли тяжелым гнетом выдавливали все его благополучие.

«Что!? Из-за воскресшего бандюги мощная корпорация будет рассыпаться на песчинки!? Тысячи людей лишатся работы, в региональной экономике образуется огромная брешь. Ну, был Витамин из числа создателей корпорации. Если его засветить в наших рядах – представляю, какой радостный поросячий визг появится в нашей прессе. Уличили! Подсидели! Ату их! Чтобы другим, не менее грязным, занять наше место. Этот бандюга выпустил кровушки с целое озеро. Его тюремный срок должен измеряться веками! Еще бы год – и ему не добраться до меня никогда. Проклятие! Почему мы сразу не убили его? Тогда он был слишком авторитетным вором. Ныне же воров изрядно потрепали, и многие из них мутировали в бепределыциков. Проведена серьезная работа по расшатывания воровского авторитета. Но этот!.. Наверное, настало время убрать Витамина в преисподнюю. Эх, что же я не догадался сделать это в зоне: спровоцировать нарушение режима, посадить в штрафной изолятор, а оттуда его уже бы вынесли вперед ногами. Похоже, надо ставить не видеокамеры, а на каждый этаж по стрелку. Он же сам лезет на рожон! Теперь любой мой охранник имеет право всадить ему пулю в лоб. Он это понимает. Он где-то здесь, но почему-то я не могу его увидеть. Не поехала ли у нас у всех крыша? Не продался ли кто-нибудь из наших? Зачем, опять же? Не может он заплатить больше денег, чем плачу по совокупным результатам труда я. Стабильная зарплата и гарантированная работа на долгую перспективу – это дорогого стоит. Его гонорар за измену корпорации не дороже тридцати серебренников. А ведь он вполне мог положить пакет со взрывчаткой в сейф! Получается, что я в своем офисе ежедневно рискую жизнью. Уже и поздно искать отморозка, который бы прикончил Витамина, несмотря на его воровские регалии. И самому бесполезно брать пистолет, из которого и стрелять-то толком не умею. Впрочем, у меня в арсенале другое оружие…»

Сима с остервенением разорвал на мелкие клочья послание Витамина. Вызвал начальника службы безопасности, не сдерживаясь, накричал на него и пригрозил увольнением с паскудной записью в трудовой книжке.

Смутное ожидание беды возникало повсюду: в шикарном бронированном лимузине, в собственной квартире элитного дома. В квартире вдруг сгорела электропроводка, лишь чудом удалось избежать пожара. На следующий день в его новенький, сверкающий свежей краской лимузин въехала на полном ходу потрепанная «Жигули» и рассыпалась тут же на болты и гайки, агрегаты и механизмы. Сима успел разглядеть сбегающего с места аварии водителя – совок! Таких еще тысячи колесят по улицам. Сима степенно вышел из машины и взглянул на часть кузова, принявшего удар: всего-то небольшая вмятина с содранной краской. Крепка броня! Может быть, этот новый способ утилизации отслужившей срок машины отнюдь не проделки Витамина? Сразу же за этим происшествием остановился лифт между этажами и погас свет. Из-под ног повалил густой едкий дым. Сима вышел из кабины лифта с лицом покойника. Он отчетливо понял – это демонстрация силы. Уже с десяток раз и всего-то за пару дней он мог бы распроститься со своей драгоценной единственной жизнью. Отныне каждый день таил в себе новый вариант покушения на его, дорожающую с каждым мгновением, жизнь.

Невольно возникало давно похеренное чувство почитания, а то и что-то сродни уважению перед несгибаемым, изобретательным на жестокость Витамином. Под занавес напряженного дня он извлек из сейфа второе послание Витамина, короткое и ошеломляющее: «Выбери смерть».

Ледяной ужас сковал Симу. В течение дня он стоически поджидал реализации весточки Витамина, пробуя предположить, что будет на этот раз: отказ в компьютерной сети, прорыв воды в здание, разрушение канализации и затопление кабинета фекальными массами с невыносимым тошнотворным запахом. Может быть, свора бешеных собак разорвет его в клочья?..

На ночь Сима стал выпивать по две рюмки коньяка, и вроде как краткое коньячное умиротворение переходило в спасительный сон. Под самое утро, когда сон наиболее целителен, глубок и приятен, Сима неожиданно пробуждался, и мысли с бешеной силой бились вокруг мерзкой твердыни с дьявольской физиономией Витамина. Сна как не бывало. Сима вставал, выпивал чашку кофе и садился за компьютер – работать. В девятом часу, когда надо собираться в офис, он с трудом противился грузно наваливающейся усталости от недосыпания и изматывающей тревоги. Хотелось одного: вернуть покой и здоровый полноценный сон. Что же делать? Взять отпуск? Уехать? Сдаться, приняв все условия Витамина? Убить его?.. Есть, правда, еще один способ – как сюжет для хорошей драмы.

Оставался один день до назначенного Витамином срока, и становилось ясно: последний способ, который берег как золотой резерв, только и подходит. Пробудившись по обыкновению уже в четыре утра, Сима взял телефон и набрал заветный номер…

Низкочастотный зуммер мягко и вкрадчиво взывал к вниманию. Алиса не хотела брать трубку, чтобы не тревожить сон любимого и не внести в окутывающие очарование чуждые звуки другого мира. Ей было необыкновенно хорошо в сладкой полуяви-полусне раскинуть в объятиях Влада утомленное блаженством тело, ставшее словно невесомым и обретшим одну из форм вечной, неведомой жизни. Все вопросы решены, все понятно, цельно и органично. Разорваны путы, отравляющие естественность и чистоты желаний и помыслов. Вместе с Владом, благодаря чудесной любви, выстроен незримый заслон от безумной и порочной жизни. Найдутся ли настолько хитроумные искусители, способные взломать секретный код любви?

Ей нравился Влад до безумно-радостного самоотречения. Она с тихим невнятным восторгом любовалась его сильным, пропорциональным телом. Когда же его руки сжимались за ее спиной – безбрежная радость проникала в каждую клеточку тела. В том мире, из которого сейчас идет звонок, спокойная неторопливая речь Влада, его вдумчивый несуетливый подход ко всему и вся наполняли Алису светлым чувством благодарности.

Теперь у нее есть все, что можно пожелать от этой жизни: счет в банке с многозначными цифрами в европейской валюте; работа, позволяющая этот счет планомерно увеличивать и любимый… любимый! Любимый!! ЛЮБИМЫЙ!!! Он – властелин ее сердца, и странным образом окрашивает ее чувства светлыми, яркими красками бесконечной радости.

Алиса верила, что та изначальная всеобъемлющая сила, которую бабушка по отцу называла триединым Богом христиан, а бабушка по матери неистово верила, что провозвестник ее – Аллах, не иначе как открыла им тайну вечного блаженства. Сумеют ли они сохранить и упрочить милость высших сил? Ее мужчина – это вершина всех жизненных благ, в нем все, от макушки до пяток, обожаемо и бесценно. И теперь, в самом деле, они срослись телами на самом сложном энергетическом уровне. Разъединить их можно только ножом – эдаким здоровенным полуметровым ножищем садануть с размаху по живому, как палач расчленяет жертву…

…Отчего же так назойливо гудит телефон? Алиса осторожно выскользнула из постели и на цыпочках, чтобы не разбудить Влада, взяла противную трубку, ушла в другую комнату, села в полумраке в кресло и сказала, словно в пустоту: «Говорите».

– Доброй ночи, Алиса… Она усмехнулась.

– Сообщаю тебе, что корпорация согласилась с вашим предложением о реструктуризации. Мы отдаем вам во владение созданный вами на руинах сраной городской столовой развлекательный центр. Складские помещения в отдельном здании возле столовой пока оставляем за собой. С вашей стороны должны быть выполнены два условия. Первое: передачу недвижимости оформляем по старой оценке, то есть считаем самооценкой ваше переоценку вверенных вам активов… основных фондов. У корпорации должна быть безупречная репутация. Никто не может рвать ее на куски даже таким изощренным способом, какой придумали вы. Строения в центре города дорогого стоят. Вы всего лишь опередили наши планы по реконструкции, и пустили на это не свою прибыль – нашу. Но, принимая во внимание твои прежни заслуги, – как-никак, вместе начинали, – будем делить и разводить наш бизнес цивилизованным путем. Зачем нам склоки да раздоры? Это только в радость желтой прессе, им как хлеб любая наша заморочка. Я ныне все чаще склоняюсь над идеей, что надо уметь отдавать и прощать. Я полагаю, ты в должной мере оценишь наш жест. Второе условие: вы продолжаете активную избирательную компанию в наших интересах. Я тебе вверяю два района – в них должны победить наши кандидаты. Избирательную компанию финансируете из своих средств. Якобы на вашу избирательную деятельность мы перечисляем один миллион ненашенских бабосов. Эти деньги наличкой ты передашь в указанный адрес; платежка пройдет через вас, но предназначена нашим потенциальным компаньонам, вы лишь переадресуете. Не думаю, что в этом есть какой-то существенный криминал. У меня пока все.

– Выслушала тебя внимательно. Первый вопрос такой: почему ночью звонишь? Что, не хватает дня для решения проблем?

– Я, вроде бы, извинился. Если нет, то извини. Ночью люди лучше понимают друг друга.

– Ночью я предпочитаю спать. Хорошо, будь по-твоему, раз начали – давай и закончим. Мы предполагали с Владом такой расклад, кроме миллиона твоих, так называемых, бабосов. Странно, ты нас втягиваешь в избирательную компанию на наши же деньги, а те деньги, которые должны поступить нам, мы отдаем неизвестно кому. Я подобных схем стараюсь избегать.

– Ты прекрасно знаешь: у нас давно уже вполне легальный бизнес. Что же ты, подумала, что мы взялись приторговывать оружием, наркотой? Единственное, в чем нас могут укорить – приходиться избирательно греть чьи-то карманы. Считай, что этот несчастный миллиончик – из того же рода. Здесь важно не ошибиться, кому дать.

– Ну, хорошо. Похоже, я с тобой соглашусь. Позвоню днем и скажу окончательно. Например, для Влада не все равно, кто войдет во власть… в отличие от меня. Я не вижу большой разницы в кандидатах: одни пустые словеса и демагогия. И неприкрытое взаимное лоббирование.

– О'кей! Ты всегда была умницей. Мы с полуслова понимали друг друга. Мы больше преуспеем в сотрудничестве, чем во вражде. Не ровен час, еще придется сыграть в четыре руки.

– Сомневаюсь.

– Не зарекайся. По большому счету – жизнь непредсказуема. Честь имею откланяться!

Сергей Владиленович положил телефонную трубку и с вальяжностью, присущей крупному бизнесмену, развалился в кресле. Прикрыл глаза и в воображении стал разворачивать картину будущего.

Он разыграет первосортную драму и, не замарав ни пальчика, сбросит с себя дурно пахнущее ярмо. Станет чистым, ровно младенец. Вздохнет свободно и легко, расправит плечи и устремит мудрый доброжелательный взгляд на своих избирателей – мутную массу народа, в большинстве своем живущего в нужде и лишениях.

«Как легко в голове и сердце, во всех членах моего уникального эго. Слышал, что так же хорошо и легко бывает после отпущения грехов и причащения в церкви. Однако мне оказалось достаточным спихнуть окончательное решение проблемы другим героям дня: они-то и помолятся, и причастятся, и искоренят начатки зла и тщеты… или кто-то за них помолится, как за безвременно ушедших из нашего склочного мира. Я направляю друг на друга две разноименные силы. Они схлестнутся и освободят простор мне – будущему великому финансисту, а быть может, и государственному деятелю, чье имя останется в анналах истории, кого увековечат в белом мраморе, а затем и в бронзе.

И кто будет знать, откуда у меня выросли ноги и крылья!? Кому будет ведомо, что отдал на заклание своих лучших партнеров во имя Золотого Тельца, как священную и ритуальную жертву.

Кто будет знать, что послужило компостом для моего состояния, богатства, власти?! Никто. Кровь смоет следы. Действительно!»

Тут Сима едва ли не вскрикнул.

«В этом великая суть! Завтра направляю роковые стрелки друг на друга. Останется четко отслеживать разворачивающееся действие, и быть готовым чуть-чуть его подкорректировать.

Я это смогу! Я сделаю! Я чемпион! Я первый из первых! Я лучший! Я избранный! Моя опора – мой гибкий ум; не Бог и не дьявол – а мое серое вещество в черепной коробке. Правда, отчасти беспокоит Влад… не нашенской он породы. Охмурил Алису. Повернул бизнес с ориентацией на какие-то человеческие ценности. Он-то и должен сойти со сцены. Ему не помешать нам делать свой бизнес, жестокий и беспощадный, какой некогда была пролетарская революция. Насилие голытьбы, этой массы отстоя и фуфла, возвращается бумерангом. Жалеть некого. Чем скорее одни съедят друг друга, другие сопьются, тем лучше. Дешевой рабочей силы полно и в средней, и в дальней Азии».

На следующее утро бизнесмен Сергей Владиленович оставил в своем сейфе, превратившимся в почтовый ящик, послание:

«Любезный друг Витамин! Твоя игра в невидимку мне понравилась. Благодарю за полученные острые ощущения. Я безумно рад, что ты вернулся в наш тихий и добрый дом. Не знаю, почему ты не хочешь удосужить нас своим явным присутствием? Твоя стойкость впечатляет! Я не ошибся, что когда-то имел общие дела со столь неординарным человечищем. Но к делу, довольно лирики.

Тут в сейфе, в оранжевом пакете, ключи от загородного дома – он твой.

В гараже твоего уже дома увидишь автомобиль твоей любимой марки – бери и владей.

Через три дня на указанный адрес придет миллион.

В черном кейсе – бабосы на текущие расходы.

Корпорация передает тебе пакет акций стоимостью около двух миллионов долларов на право долевого владения реконструированным досуговым центром. Это мощный развлекательный комплекс с аквапарком и элитным

рестораном. Следующая очередь строящегося центра в недалекой перспективе – крытая горнолыжная трасса.

Этот центр будет твоей землей Санникова. Попробуй и сумей справиться с этим имуществом.

Дарю тебе двойную радость: оставшимися акциями владеет твоя бывшая пассия – бесценная Алиса. Правда, у нее теперь крутой бойфренд. Они, как это раньше говорили, любят друг друга, как Ромео и Джульетта… ха-ха, хи-хи! Однако эти сопли, этот детский насморк лечится просто – не мне тебя учить. Кто из вас круче – не знаю. Решайте сами. Он спортсмен-разрядник, и толково взялся за бизнес.

Теперь мы с тобой квиты.

Учти, моя жизнь также дорогого стоит.

Отвали от меня и забудь дорогу ко мне.

Но доведется увидеть тебя респектабельным господином с тросточкой, во фраке и сигарой – мой учтивый поклон будет незамедлителен.

Итак, прощай и здравствуй, как можешь.

С уважением – Сима».

Сергей Владиленович закрыл сейф и подошел к окну. Город лежал перед ним, словно сломленная женщина, которой только и осталось, что услаждать его, единственно его драгоценнейшую жизнь. Или, быть может, город был, словно спящий младенец в колыбели. И он, Сима, будет пастырем неразумному дитяти, потерявшему своих истинных родителей. «А кто захочет своевольства, тот его получит! Захлебнетесь в нем! И я снова пройду по вашим спинам. Даже страшно интересно, сумеет ли Влад отстоять себя, свою правду…»

Окрепший телом блондин Сима в безупречном сером костюме и эксклюзивных ботинках от знаменитой фирмы вольготно развалился в исполинском кожаном кресле и с наслаждением курил толстую кубинскую сигару, потягивая светлое шотландское виски, которое с некоторых пор стал предпочитать. Он тоже любил ароматный и вредный для здоровья дым сигар за внезапную бодрость ума, приходящую вместе с легкими клубами горящего элитного табака. Как будто так же горела его жизнь, оставляя тонкое внезапное удовольствие.

А малые порции превосходного виски позволяли обострить ум и сгладить острые рифы бесконечных проблем, которые он научился решать, соединяя одну проблему с другой. Осталось из последней схватки, где будут искусно стравлены Витамин и Влад, выйти окончательным победителем. А затем его десант будет планомерно и бескомпромиссно расширять и укоренять зону базирования на этой многострадальной землице, превращая амбар противоречивых ценностей в строгие и беспощадные правила…

Инженеры человеческих душ

«– Люди забыли эту истину, – сказал Лис. – Но ты не забывай: ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.

– Я в ответе за мою розу… – повторил Маленький Принц, чтобы лучше запомнить…Все это загадочно и непостижимо. Вам, кто тоже полюбил Маленького принца, как и мне, это совсем, совсем не все равно: весь мир становится для нас иным оттого, что где-то в безвестном уголке вселенной барашек, которого ты никогда не видели, быть может, съел не знакомую нам розу».

Антуан де Сент-Экзюпери

Это было в Париже. В меблированных комнатах гостиницы N расфуфыренная дамочка средних лет читала газету. Помнится, раньше-то она поминутно удивлялась: чего это ее на газеты потянуло? Еще раньше предпочитала чтению забавную арифметику из веселого хруста кредиток и шуршания слюнявых помятых денежных купюр, выдаваемых клиентами за интимные услуги. Счетная наука была как единственным развлечением куцего ума, так и помогла сколотить какой никакой, а капитальчик.

Мишель вдруг подвернулся – оплела, обласкала, поклялась.

Сбежали вовремя из совдеповской России.

И вот она при муже да в Париже постигает таинство чтения. Чудно как! Буковка к буковке – сложилось слово, слова садятся рядышком – получилась новая жизнь, точно такая же, что и была, о чем мечталось-фантазировалось. Сотни глаз будут также читать, и ее слова отзовутся в их словах. Магия искусства! Золотой дождь монет! Правда, несколько с замедленным действием. Скажем, могучий джин из лампы Алладина от прикосновения хозяйской руки тут же является для немедленного исполнения любого желания. Деньги обладают той же силой: телефонный звонок и – нате, получите желаемое, с одновременным списанием с банковской карты энной суммы. Не допускайте обнуления счета – и самые заветные желания будут исполнены.

Есть чудаки, которые утверждают, что не все можно купить. С каждым поколением таковых становится меньше. Эти странные люди не от мира сего либо пишут шибко умные книги, либо перемещаются в религиозные конфессии. Там, может быть, и сокровенное знание, и символы веры, заповеди, ответы на все вопросы, путь восхождения к святым высотам… монастыри, высокие стены, таинства, литургии… а здесь – бездна искушений, сладких на вкус! Где уж тут устоять от соблазна вкусить рай на земле прижизненно, а не пожизненно.

«А что, если замутить оригинальный путеводитель между Богом и дьяволом, между высшим и низшим? – подумывала дамочка. – И название готово – «Кошка, которая гуляла сама по себе с алой розой под хвостом». Ах, какой жизненный пласт у меня хранится в памяти! На целый эротический сериал материалу хватит. Лишь бы на порно не сбиться, потому что этой низкосортной хавалки теперь – как грязи в России. Я в бытность мою все свои молодые года подчистую была первой звездой лучшего секретного борделя. Суперинтердевочкой! Что за клиенты у меня были! Генералы, сенаторы, поэты и писатели! Об такую шелупень, как мастеровой люд, никогда киски своей не пачкала. Бывало, с матросней путалась – это как самосаду покурить – иногда для разнообразия пойдет. Но главная моя жила была – высшие чиновники всех министерств… ну, и называющие себя литераторами похаживали. Не потому ли мне так и хочется в их ремесло прыгнуть? Они там о какой-то неземной любви гуторят, – сами-то ко мне лыжи вострят! – а я им свою самую что ни на есть земную любовь впендюрю. Причем, это не выльется в эротические мемуарчики паскудной жизни продажной девки, дабы кому-то на усладу сгодились мои опусы, как прежде сгодилось тело – это будет литературное произведение с изысканной эротикой. Иначе, зачем я во Францию сиганула с дурачком французом? А затем, чтобы европейского шарму добавить, любовной романтикой насытиться…

Подружку себе нашла, местную журналистку русского происхождения. С ее участием поплывем по волнам моей шальной сексуальной молодости. Я ей буду истории вслух наговаривать, она – это на бумагу переносить, что-то поправит, как-то слова переставит. Глядишь, и собственную книгу сделаем, запустим, раскрутим ее – денежки ручьями в карман потекут. Снова я при деле и при деньгах. Все поменяю в своей жизни: вместо гостиницы – шикарную виллу на берегу моря, соавторшу послать к чертям и самой следующую книгу состряпать. Мишеля также поменять поскорее на более респектабельного и богатого мужчину… первые главы уже сделаны – процесс пошел, как говаривал какой-то мой клиент».

Газеты, впрочем, она читала от скуки: оживить себя известиями о новом стихийном бедствии, волне забастовок… вот некролог попался на глаза о смерти знаменитого русского поэта. Смотрит дамочка на газетное фото и узнает: да он гостем к ней в Питере будто бы захаживал! По крайней мере, так пытается ей внушить соавторша… ну, сами понимаете – какие гости в борделе. Смотрит на фото – волнение как ураган поднимается, сердце аж выскакивает. Крепилась виду не подать… но Мишель подметил и так ласково говорит:

– Что, любимая, за слезы? Она, конечно же, соврала:

– Ах, Россия! Немытая, сирая, нищая Россия! Как меня угораздило родиться там, в той дыре, прорехе, в щели, истекающей грязной кровью. Ну, родись я здесь, в благополучной Европе, разве стала бы я срамным ремеслом заниматься? Ты бы взял меня целехонькую, в упаковочке красивых и чистых желаний.

– Ты и так хороша, любимая Жулия.

Он порой через слово называл ее «любимая», и Жуля догадывалась, за что – умела она искусством древнего ремесла побаловать. Вот, например, ступню водрузит на мужское место, и взглядом подсказывает, являя ножку свою, дескать, вот каков по красивой мощи инструмент твой должен быть сию минуту! Потом ножками основание обхватит, глянь – красноголовик мужской вверх попер. Сама ловкостью своей потешается, и клиенту необычная ласка нравится. Много, что умела, а когда ножки свои перед тем, как с естеством мужским играть, стала ароматным мылом старательно мыть, Мишель не устоял и в жены взял.

Мишель работал клерком в конторе. Работа нудная и скучная, жизнь по сути депрессивная, кабы не Жуля. Она была недорогостоящим антидепрессантом – искусством химеры любви скрашивала серые пакостные будни. Вот и сегодня, разве слезы вечером на брачном ложе он хочет видеть и утирать? Проплачет, окаянная девка, всю ночь в подушку над судьбой своей горемычной, басни рассказывать о пропадающем о каком-то таланте, а ему со своим дружком в штанах тоже, что ли, горевать? Нет уж! Мишель быстро оделся и побежал в аптеку за успокоительным средством для Жули.

* * *

А это было в Питере. На набережной Невы, как раз напротив стрелки Васильевского острова, сидели на утлой скамеечке двое влюбленных. Влюбленных пока в свою работу. Они сидели, тесно прижавшись плечами. Молодой человек в строгом костюме, белой рубашке с галстуком и в очках никак не осмеливался положить руку на трогательные девичьи плечи. В руках у симпатичной девушки был томик Александра Блока, и она читала вслух «На поле Куликовом»:

 
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь…
 

Ксения умела читать стихи так, что Александр уносился душой в поэтический простор вслед за проникновенными строками.

– А знаешь, – прервалась Ксения. – Когда Блок принес первые стихи редактору журнала, старинному другу семьи, между прочим, он его после прочтения с добродушным негодованием прогнал со словами «Как вам не стыдно, молодой человек, заниматься этим, когда в университете Бог знает, что твориться!»… как и в стране. Это и сегодня актуально! Я люблю Блока, люблю других классиков, но у меня и мысли нет сотворить что-то стихотворное. Да и зачем, и когда…

Оба работали на одном из крупнейших предприятий «Росатома», на знаменитом, секретном когда-то заводе, где многое в атомной отрасли сделано впервые – до сих пор Запад и Америка догоняют… но уже догоняют семимильными шагами. Впервые в мире здесь была запущена в промышленную эксплуатацию центрифужная технология разделения изотопов урана, – в 1962 году! Чтобы сохранить конкурентное преимущество передовых технологий на предприятии, наряду с подъемом науки внедряются инновационные системы управления производством. Новое направление – это наукоемкое производство, четкий, всеобъемлющий механизм промышленной безопасности, тщательно обученный, преданный порученному делу, совершенный человек-работник. Проблема качественно изменения работника снова встает во главу угла.

Трагические события на атомной станции Фукусима, как и в Чернобыле, не повернут вспять развитие промышленности как основы социума. Две основных силы двигают прогресс вперед: рукотворная энергия в виде электричества, тепла, механической работы, и человеческая энергия в виде созидательного процесса ума и рук. Проникая все глубже в тайны мироздания, человеческий разум создает все более сложные технические устройства и, соответственно, более опасные. Нашим первобытным предкам хватало костра у чума, от которого так же мог пойти опустошающий лесной пожар. Многомиллиардному населению планеты вскоре будет недостаточно и атомной энергетики, на смену которой придет, возможно, термоядерная или другая синтезированная энергия, и не менее опасная.

Получатся, актуализация направления развития энергетики, как и промышленности в целом – это совершенствование системы промышленной безопасности, где человеческий фактор определяющий. А значит, человек – это снова арена борьбы добра и зла, света и тьмы, ума и невежества, высочайших духовных устремлений и скотского рвачества. Каков он будет, этот человек, какая разнополюсная начинка станет преобладающей? Что впереди: природные и техногенные катаклизмы, войны? Освоение космоса, Вселенной, гармонизация планеты Земля?..

Где та высота человеческих устремлений, с которой из нищей страны созидалась мировая индустриальная держава, с которой впервые был совершен полет в космос, как и многое другое…

Ксении было чуть меньше тридцати лет, Александру – чуть больше, и работали они в разных группах по внедрению нескольких модулей электронной системы управления определенными потоками производства. Работы много, сроки сжатые. Из Москвы с целевых курсов повышения квалификации они вырвались на пару дней в Питер: пройтись по памятным местам и выполнить одно важное поручение.

– Распланируем завтрашний день? – сказала Ксения и повернулась к своему спутнику.

– No problem! – весело ответил Александр и вынул из барсетки блокнот с ручкой.

– Встанем пораньше и съездим в Павловск.

– Не лучше ли в Петергоф?

– Давай, куда будет ближайший автобус, туда и рванем… к одиннадцати вернемся в Питер. Днем – Исаакий, Михайловский дворец, Храм на крови, Летний сад, побродить по старым улочкам, по набережным Невы, Фонтанки… вечером – в консерваторию, оттуда сразу в аэропорт.

– Сразу после обеда предлагаю переместиться на Литейный, там есть букинистические магазины, где поискать по списку книги Петру Николаевичу – очень важно выполнить его просьбу.

…Петр Николаевич сразу по достижению пенсионного возраста с честью ушел на заслуженный отдых и взялся за объемный писательский труд, в котором замыслил на судьбах реальных людей показать тогдашнюю высоту человеческого духа, воплотившуюся в постройку уникального предприятия, и в собственные яркие жизни, где любовь и дружба получили также уникальное развитие. Это не будут мемуары, интересные сотне-другой людей, – будущая книга соединит и крепкий художественный стержень, и эксклюзивную документальную основу, и обязательно – романтическую философию. Поэтому и был дан наказ разыскать прижизненные труды М. Метерлинка, Г. Ибсена и другие. Свое рабочее место Петр Николаевич освободил конкретно под Александра, которому передал ценные собственные практические знания: и в его годы быстрыми темпами развивались НОТ, – научная организация труда, АСУ, – автоматизированные системы управления… сейчас – почти то же самое, но другими словами и на другом уровне.

Ксения снова взялась за чтение, но севшая рядом размалеванная вульгарная девица с сигаретой в зубах на пару с тусклым джинсовым юнцом, сбила с прежнего настроя.

– Бабок нет. На что отрываться завтра? Пойти родичей тряхануть, – вяло прошепелявил юнец. – Чей-то непруха пошла сплошняком, хоть вешайся.

– А я слезаю с дури. Меня вот эта фишка прибила, – быстро сказала девица и вынула из сумки книжку. – Прикинь, какое название – «Мамзель Жюли в Питере». Из серии: «Кошка, которая гуляла сама по себе с алой розой под хвостом».

– Чей ты за беспонтовку взялась? Че, крыша протекла?

– Не гони!

– Вставляет?

– А то! Читаю и ловлю кайф, прикинь: такой раскол-бас, что прусь, как от кокса!