Текст книги "Янтарный свет: Лишь тот…"

Сергей Вишневский
Янтарный свет: Лишь тот…

Глава 1

– Когда мы вернемся, я дам в морду Галусу, – проворчал мужчина в кожаной броне.

Широкоплечий воин с коротко стрижеными волосами и огромным шрамом на лице подволакивал ногу.

– Если ты еще раз ему дашь в морду, то нас точно отправят служителями в какой-нибудь богом забытый монастырь, – буркнул идущий рядом спутник.

Второй мужчина был одет в серую потасканую мантию и обычные сандали. Голова его была начисто выбрита. Сам он был очень тощим, отчего мантия смотрелась на нем, как мешок на метле.

– Уж лучше в монастырь, чем лазить у границы и искать не пойми что. Что вообще за чушь он нам выдал?

– Мучительные необъяснимые смерти в Грушовке, – пожал плечами спутник. – И хватит уже ныть. У меня от тебя голова начинает болеть.

– Снек, ты же клирик! Какая боль? – театрально воскликнул воин.

– Ты же паладин, Гош, какая, к черту, поножовщина? – передразнил его спутник.

Двое воинов поднялись на холм, с которого открывался вид на деревню. Между тремя рощами цветущих груш расположилась поселение в пару десятков домов.

– Твою мать, – выругался Гош. – Ты только посмотри на эту глушь! Тут даже не знают, что такое вино!

– Мдя, – вздохнул клирик. – Мелковата. Хорошо, если покормят.

– Если не покормят, я сожгу к дьяволу эту деревеньку, – буркнул паладин. – Пошли.

Под ворчание одного из спутников они дошли до деревни, где их встретила полная тишина.

– Не понял? А кормить нас кто будет? – спросил Гош, но тут же остановил взгляд на трех свежих могилах.

– Никто, – поджав губы, произнес Снек. – Не успели мы.

– Эй! Есть кто живой?!! – во всю глотку заорал воин.

Однако ответом ему была тишина.

– Что делать будем? – спросил он.

– То, что должны. Надо понять, от чего они умерли, и убираться отсюда как можно быстрее. Пошли к дому, вон двери открыты…

Парочка прошла к ближайшему строению и заглянула внутрь. Там они обнаружили два истерзанных тела, которые лежали на полу. Весь дом был забрызган кровью, а у трупов отсутствовали внутренности.

– Гоблины орудовали что ли? – задумчиво произнес Гош, осмотрев обстановку.

– Откуда тут гоблины? – вздохнул клирик и сморщился от вида. – Или упыри безмозглые, или невольница какая-нибудь.

– Скажешь тоже, невольница, – хмыкнул паладин и вышел из дома. – Надо остальные дома осмотреть.

– Только давай без твоих штучек, – начал ворчать Снек.

– Если ты думаешь, что мне приятно пить в компании выпотрошенных мертвецов, то ты плохо обо мне думаешь.

Обследование всех домов показало, что трупы разорваны примерно одинаково. Часть из них не имела глаз, и содержимое брюшной полости отсутствовало.

– Дерьмовая смерть, – произнес Гош, когда они вышли из очередного дома.

– Заметил, что трупы примерно одной свежести? – спросил Снек. – Их в одну ночь перебили.

– С чего взял, что ночью? Может, днем…

– В трех домах свечи до свечника изошлись. А в одном лучина обгорела до светца.

– Точно упыри какие-нибудь.

Снек не ответил. Он мрачно обвел взглядом деревню и остановил взор на последнем доме, единственном, у которого была заперта дверь.

– Нет там ничего, – махнул рукой воин. – Было бы – встретили бы.

– Темнеет. Что бы не устроило тут погром – оно вернется.

– С чего бы?

– С того, что в окрестностях сел больше нет. Идти далеко, а голод не тетка…

– Голод дядька, – хмыкнул воин. – Надо подготовиться и встретить тварь. Если сильно голодная – сама на нас выйдет.

Снек кивнул и молча скинул заплечный мешок на землю.

– Я буду готовить «Янтарный круг», а ты…

– Ты в своем уме? – возмутился Гош. – От нас потом неделю ладаном за версту нести будет! Что тут может быть такого, что ты собрался тут на некромантов ловушку строить?

– Береженого Единый бережет, – отсек претензию клирик. – Если тут была тварь, за день способная вынести столько дверей и не насытиться от парочки трупов, то я лучше посижу в «Янтарном круге», чем буду смотреть, как она пожирает мою селезенку.

– Зануда, – буркнул паладин и тоже скинул на землю мешок.

Он отошел в сторону и принялся снимать с себя броню. Раздевшись до исподнего, он начал доставать из мешка легкую кольчугу с голубоватым оттенком металла и облачаться в нее. При этом он поглядывал на клирика, который достал колышки и веревку, после чего принялся вычерчивать сложный узор на земле.

– Письмена священные на щит нанеси, – произнес он, не отвлекаясь от своего занятия.

– С чего ради? – буркнул Гош. – Я и мечом прекрасно справлюсь, и вообще…

– Гош! Тут тварь, за один день обнесшая всю деревню! А если у нее когти твою гномью кольчугу не глядя порвут как бумагу?

– Подставляться не надо…

– А если это не одна тварь? Что, если тут стая упырей? – спросил Снек и протянул белоснежный мел размером с указательный палец. – Штук так двадцать…

Гош поджал губы, надулся, засопел, но в итоге все же подошел к клирику и взял у него из рук мел.

– Только чтобы ты не нудил, – буркнул он, отойдя к своей амуниции.

За приготовлениями пришла ночь.

Ясное небо усыпало звездами, и на небосвод неторопливо, демонстрируя свое величие и изящество, выползла неполная луна. Снек сидел в центре ритуала, а Гош пристроился чуть в стороне, жуя кусок вяленого и явно пересоленного мяса.

– Нет, Галусу я точно в бубен двину, – буркнул он, наблюдая, как его напарник едва слышно читает молитву.

– Тогда я подам прошение в епархию, чтобы с меня сняли обязательства твоего духовного подкрепления, – прервал молитву клирик.

– И? Кому ты нужен? – фыркнул Гош. – Я же точно знаю, за тобой как минимум пяток отпрысков у монахинь.

– А за тобой сотни невинных душ, – не остался в долгу напарник. – Когда на тебя обет наложили и все ножи отобрали, ты даже тогда умудрился забить кулаками насмерть тех двоих.

– А что мне было делать? Деньги им отдавать? – возмутился паладин. – Или я это отребье убеждать должен, чтобы они на путь истинный встали и покаялись?

– Ты мог их не убивать.

– Я и не собирался! Кто знал, что у этих идиотов лица, как глина, внутрь вогнутся?

– Ты знал! – возмутился Снек. – Ты знал, что бывает, если свет из души твоей в кулаки идет!

– Я не со зла тогда, – тут же сник воин. – Припугнуть хотел, а они…

В этот момент послышался тихий рык.

Хр-р-р-р…

Гош мгновенно умолк и повернул голову в ту сторону.

Из леса, горбясь и припадая на длинные лапы, вышла неизвестная тварь. Она проковыляла до края села и остановилась, к чему-то принюхиваясь.

Клирик и паладин переглянулись.

Воин встал и медленно, чтобы не издать ни звука, вытащил оружие из ножен. Его броня уже была покрыта священными писаниями, как и щит.

Тварь молча подошла к дальнему дому, тому самому, где была запертая дверь. Оказавшись возле нее, она встала напротив и издала истошный вопль:

УА-А-А-А-А-А!

Вой был усилен темной силой, и у любого неподготовленного человека пошла бы из ушей кровь, но Снек и Гош прекрасно знали о подобном и благоразумно заткнули их приготовленными шариками из ткани.

– Пресвятой Георгий, дай мне сил… – начал шептать под нос молитву паладин.

Письмена на броне начали наполняться светом. Сначала медленно, неохотно, а затем все сильнее и сильнее.

Напарник тоже принялся шептать и осторожно достал темный пузырек из мантии. Откупорив пробку, он капнул всего одну каплю на кусочек ладана, лежавший точно посередине подготовленной защиты.

От него тут же в небо поднялось облако ароматного белоснежного дыма.

РА-А-А-АВГА-А-А-А!

Тварь метнулась к дому, со всего размаху влетела в дверь, но тут внутри дома вспыхнул яркий, желтый свет. Он ударил из окон и всех щелей. Казалось, что даже из печной трубы в небо уперся столб золотистого цвета.

Тварь отпрянула, завизжала, но тут же снова завопила.

УА-А-А-А-А!

Снова бросок к двери, и ее отбрасывает с такой силой, что она покатиласья кубарем до самой ограды двора.

ХЛОП!

Дверь соседнего дома слетела с петель, а из нее выскочили трупы, которых двое напарников осматривали днем.

Они быстро пробежали расстояние до светящегося дома и с ходу начали ломиться внутрь. Без криков, хрипов и прочего шума. Только кулаки и человеческие ногти, которыми они принялись скрести в дверь, в тщетной попытке прорваться внутрь.

Они лезли в окна, ломились в дверь, а парочка особо ловких уже взобрались на крышу, в попытке пролезть в печную трубу.

– Именем Единого… – громко крикнул Снек, поняв, что тянуть дальше опасно. – Да обратит на вас он свой взор!

Кусочек ладана в этот же момент превратился в небольшой вулкан. В небо ударила струя дыма, который на высоте в десяток метров принялся расползаться вширь, превращаясь в белоснежное облако.

ГАР-Р-Р-Р-РА-А-А-А!

Тварь заметила посторонних и тут же сменила цель атаки своих марионеток.

– Хрен тебе по всей морде, – произнес паладин, вставший на пути мчащихся на него мертвецов.

Его доспех сиял белоснежным светом, глаза затянуло пеленой, а на лице сияла? хищная улыбка.

– Давайте, мрази! – выкрикнул он.

Первого бежавшего на него мертвеца он остановил ударом клинка по шее. Тело по инерции продолжило бежать, преодолев еще несколько метров, а голова с мутными буркалами покатилась по земле.

Свист клинка, удары и боевой рев Гоша. Паладин, рассекая воздух, оставлял белоснежные росчерки. Мертвецы падали один за другим, а за его спиной продолжал построение янтарного круга клирик.

– СНЭ-Э-Э-ЭК! – завопил паладин, когда понял, что мертвецов слишком много. Он уже не пытался срубить голову. Твари наседали настолько плотной группой, что ему удавалось лишь рубить руки и отскакивать из стороны в сторону, чтобы не упасть.

В момент, когда Гоша повалили на землю и попытались банально разорвать зубами, Снек закончил построение облака, накрывшего всю деревню и окрестности.

– Да снизойдет на вас благодать Его… – закончил молитву клирик.

В этот же миг ладан исчез из-под его ног, а туча окрасилась в янтарный цвет.

УО-О-О-О-О-ОТ

Над окрестностями пронесся оглушительный звук горна, и с неба, словно мелкие сверчки, по кривой путаной траектории посыпались оранжевые искры.

Они быстро накрыли все пространство своим светом, и свет этот был непростым. Каждое прикосновение такой янтарной искры заставляло восставшего мертвеца забиться в конвульсиях. Две искры выгибали его дугой. Третья обращала мертвого в пепел.

Тварь, предпринявшая еще две попытки прорваться в дом, не сразу поняла, что произошло. Когда над ее головой посыпались янтарные искры, она метнулась к лесу, чтобы укрыться, но не успела. Первая искра прожгла в ней дыру, вторая, попавшая на длинную мощную лапу с когтями, вырвала ее. Хлестала вязкая тьма, истошно вопила тварь, но продолжала нестись к лесу в надежде на спасение.

Точку поставили следующие три искры, пробившие грудь, брюхо и голову. Тварь кувыркнулась, рухнула на землю и затряслась.

Булькающий хрип доносился до Снека, но он не оставлял ритуала до последней искры. Он знал, что тварь истекает тьмой, и уйти у нее не получится, но также он прекрасно знал, что такие сильные твари, если они созданы человеческими руками, никогда не выдадут хозяина. Смысла оставлять неизвестное создание в живых не было.

Дождь из янтарных светлячков ослаб. Они начали двигаться медленее, словно торопиться было уже некуда. Маленькие огоньки опускались на землю и покрывали ее сплошняком. В теплом оранжевом свете была вся земля, дома и деревья.

Сказочная картина опустилась на мертвую деревню.

В воздухе стоял приторный аромат ладана.

– Снек, сученыш, – прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. – Ты не мог пораньше?

– Прости, Гош, – с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. – Ладан обветрился…

Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.

– Красиво, – произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. – Правда, вонять ладаном будем неделю… Но красиво, твою ж мать…

Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом – знаком единого бога.

– Зря мы в тот дом не заглянули, – произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.

– Одаренный Единым, – тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: – Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.

Парень не дошел до них всего десяток метров.

В один момент он обмяк и рухнул лицом в землю.

* * *

– Может, все же артефакт какой? – спросил Гош, вороша угли палкой.

Они сидели на краю поля, у костра. Рядом стояла телега, а недалеко с жадностью жевала траву тощая кобыла.

– Я весь дом проверил. Ничего там нет, – задумчиво произнес Снек, вертя в руках потрепанную книжицу. – Только старый псалтирь.

– Ну не мог же он это молитвами на старый лад сделать? – хмыкнул воин.

– Обычный человек точно бы не смог, – кивнул клирик и взглянул на парня, который лежал в бессознательном состоянии на старой подстилке с печки. – Но если допустить, что он необычный…

– Думаешь, одаренный? – настороженно поинтересовался паладин.

– Не хочется так про него думать, – хмуро сдвинул брови напарник. – Ни от одного одаренного никогда добра не видел.

– Но там же свет был, нет? Может, его к настоятелю отведем?

– И что скажем? Вот парень, светом тварь некромантскую от дома откидывал. Что с ним делать?

– Ну, из него бы клирик вышел знатный, – пожал плечами Гош, затем задумался и улыбнулся пришедшей в голову идее. – Или паладин.

– Да? И кто его учить будет? – хмыкнул Снек. – Или ты предлагаешь его в сенот тащить?

– Синод – это не церковь и не единый. Синод – это большая политика.

– А что тогда делать? Не магам же его отдавать.

– Обгадят всё, – буркнул воин.

– Вот и я про то же.

– Слушай, а как тебя учили?

– Я послушником ходил почти пять лет в монастыре. Там на молебне на третий год полыхнуло светом. Вот меня и отправили в орден инквизиции. Там и учили.

– Ты же пять лет послушником был. Почему сразу не отправили?

– Потому что явление благодати Единого – рядовое дело у закрытых монастырей.

– Тогда почему тебя отправили?

– Не знаю. Может не угодил настоятелю, а может от того, что монахиня Яра понесла…

Поймав усмешку Гоша, он вздохнул.

– Ну, Рамель и Герфа тоже понесли.

– Тогда понятно, – хмыкнул паладин. – А что в этом ордене?

– А что в нем? Женщин нет совсем. Только мужики. Даже полапать некого…

– Там-то тебя учили?

– Учили, но в основном по книгам и старым рукописям. Но на самом деле учился уже на практике.

– Вот как… – задумчиво протянул Гош. – Слушай, может действительно покажем его настоятелю?

Снек недовольно сморщился, но в итоге кивнул.

– Он хоть и редкостный зануда, но что-то дельное все же скажет, – подвел итог клирик.

В это время парень с трудом повернулся на бок, лицом к костру, и открыл глаза.

– О, болезный наш очнулся, – хмыкнул воин. – Ты как?

– Есть хочу, – произнес он, оглядываясь и пытаясь понять, что произошло.

– А что в деревне было, помнишь?

Парень оглянулся и замер, остановив взгляд на селе, в котором полыхали пожары.

– Помню, – хриплым голосом произнес он.

– Мы мертвых всех в одном доме сложили – в самом большом, – принялся пояснять Снек. – Это тех, кого тварь силой своей в марионетки не подняла. Там сгорят. А тех, кого подняла… и без нас уже спалило.

– Ты в том доме один был? – вмешался Гош. – Помнишь, что делал, когда тварь пришла?

– Молился, – тихо произнес парнишка.

– А почему в доме один был?

– Не один, – мотнул головой парень. – Отец с матерью были и сестра с братом.

– И где они?

– В подвале схоронил. По-божески, как полагается, мелебен прочитал.

Снек и Гош обменялись взглядами.

– Ты, значит, читать обучен?

– Обучен.

– И молитвы наизусть знаешь?

– Знаю.

Клирик сложил руки на груди в замок, а Гош, кинув взгляд на напарника, произнес:

– Дар у тебя, парень. Такой дар, что мало кому снился. Кто-то всю жизнь батрачит и изнывает, чтобы вполовину твоего дара получить.

– Что за дар? – без особого интереса спросил подросток.

– Свет, – отозвался Гош. – Свет души. Тот самый, что в самую темную ночь светит без устали. Понимаешь?

– Нет.

– Внутри тебя сила света живет, – пояснил Снек. – Много.

В этот момент огонь полыхнул, а старый псалтирь вспыхнул голубым пламенем.

– Снек, какого… – произнес Гош, но тут же замер, взглянув на клирика.

Тот повернул голову и встревоженно произнес:

– Некромант нас ищет…

Глава 2

– Не вешай нос, – усмехнулся Гош и хлопнул по плечу парня. – Ты ведь еще живой.

– Да. Самое главное – ты живой, а остальное не так важно, – кивнул Снек.

– Не опускай руки, – авторитетно заявил паладин. – Сейчас мы доберемся до нашего монастыря. Там передохнем и поговорим с настоятелем. Он хоть и зануда редкостный, но головастый мужик. Он поболее нас знает, куда тебя пристроить, чтобы и голову не сложил, и толк был.

– То, что он у тебя ножи отобрал и обет наложил – не означает, что он кретин, – вставил свое слово клирик.

– Да? Я тебе клянусь, неделю трезвым ходить буду, если это не он приказал нам пересол отдать.

– Ты прекрасно знаешь, что у монастыря проблемы с продовольствием, – вздохнул Снек. – Ты видел, что другим выдают? Отряд «Полной луны» вообще без мяса ушел.

– Эти лодыри ни черта не делают, вот и ушли с кашей на хребте, – хмыкнул воин.

– А я тебе не про то говорю! Я говорю, что их больше, и уходят они на месяц, а им ни куска мяса не дали. А тебе выдали. А то, что пересол, так не Галус его солит.

– Значит, надо найти того, кто его солил, и двинуть в морду, – тут же сменил цели на отдых в монастыре Гош.

– Дай сил, Единый, не влепить по лбу камнем этому идиоту, – поднял глаза к небу Снек.

– Единый, дай мне возможность проклянуть немотой этого зануду! – не остался в долгу паладин, так же подняв к небу взор, произнес Гош.

Дорога петляла между холмов. Весна выдалась теплой, и сейчас был приятный погожий денек. Ветер шелестел листвой и гонял волны по высокой траве. Однако, на горизонте уже собирались тучи, не предвещающие ничего хорошего.

– Что со мной будет? – спросил паренек, шедший рядом.

На перепалки двух напарников он не обращал никакого внимания.

– Ну, хуже уже не будет – это точно.

– У меня больше нет родных… – произнес парень, глядя себе под ноги. – И дома больше нет.

– У меня тоже, – пожал плечами Гош. – Не вижу причины горевать.

– Мы с ним из послушников монастыря. Он из Святого Йогана, а я из монастыря Анны Корсунской. У нас никогда не было родителей и дома.

– А у меня были, – тихо прошептал парень, сжимая кулаки. – Что там произошло?

– Некромант там произошел, – сплюнул на землю паладин. – Не особо умелый, но некромант.

– Не факт, что он неумелый, – покачал головой Снек. – Может, просто отпустил игрушку погулять. Или выкинул за ненадобностью.

– Та тварь… Ее создал кто-то?

– Да, – кивнул клирик. – Это рукотворная тварь. Сильная, быстрая, способная поднимать нежить. На наше счастье, она была крайне ограничена в силе. Иначе, так просто мы бы не отделались.

– Еще туповатая была, – заметил воин. – Была бы поумнее – сразу бы сделала ноги, как янтарный свет обнаружила.

– Зачем? Зачем это сделали? – спросил парень, не поднимая взгляда.

Гош открыл было рот, но не произнес ни слова. Он взглянул на друга, который все понял и взял эту роль на себя.

– Понимаешь, люди иногда делают плохие поступки, но это всегда продиктовано… Обстоятельствами. По-настоящему злых и ужасных людей – очень мало. Тех, кто делает зло и обиду другим людям исключительно для удовольствия.

Дорога, петляя между холмов, внезапно резко повернула к одному из них, отчего троице пришлось идти в горку.

– Тут неправильно говорить, хороший человек или плохой. Тут надо говорить: «Какими принципами готов поступиться». Кто-то ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на человека, а для кого-то убить – как миску супа выхлебать, – тут Снек выразительно глянул на Гоша. – И порой цель оправдывает средства. Но есть одно «но». Зачастую такой подход приводит к тому, что старые устои в голове размываются. Человеку становится все равно, умрет кто-то или нет. Будет он мучаться или умрет быстро.

– А причем тут мой дом? Причем тут мои родители, брат и сестра?

– При том, Арифей, что темный ковен, с той стороны границы, потерял всякие рамки и теперь, чтобы проверить свою нежить, готов сжечь пару сел, вырезать их под корень для статистики.

– Статистики?

– Это наука о цифрах. Только не о числах как таковых, а о… – тут клирик смутился и попытался пояснить. – Наука о цифрах, насколько сильнее и живучее придуманная ими нежить…

– Мои родители и целое село погибло ради того, чтобы проверить нежить?

– Скорее всего, да, – кивнул Снек. – Прости, мне неприятно это говорить, но пока вся эта ситуация выглядит именно так. Иначе некромант так просто бы от нас не отстал. Так, проверил, кто мы такие, и на этом все.

– Больные ублюдки просто проверяли, насколько мощная у них получится тварь. Вот и все, – буркнул Гош. – Нечего тут размусоливать… Мне тоже жаль, что так вышло, но тебе лучше привыкнуть к отношению магов к людям.

Тройка путников поднялась на холм, с которого открывался чудеснейший вид на деревню, в которой дымились печи. Рядом виднелись засеянные поля, вдалеке переливалась поверхность речки.

– Ну вот, – вздохнул Снек. – Медовое. До монастыря осталось немного.

– Медовуха, – выдохнул Гош. – А ведь обещал сюда вернуться!

Арифей взглянул на клирика, затем на паладина и спросил:

– Почему вы не остановите ковен? Почему вы не боретесь с темными? – спросил парень, заглядывая в глаза церковных служителей.

– Это политика, – отвел взгляд клирик. – Мы не можем вмешиваться в дела баронства Гешальт без их дозволения… или просьбы.

– Послушай меня, парень, – вздохнул Гош и присел на одно колено рядом с подростком. – Политика… Это то самое дерьмо, что с себя никогда не смыть. Один раз замараешься и до конца жизни будешь вонять. Что бы ни случилось – не лезь в нее. Слышал меня?

– Да.

– Тогда сожми зубы и делай то, что можешь.

– И что я могу?

– Для начала стать сильнее, а там, кто знает. Может подвернется случай снять шкуру с той суки, что устроила бойню в твоей деревне.

– Гош!

– Что?

– Не сквернословь! Это грех и…

– Я готов ответить за этот грех перед Единым, но по-другому этих выблядков я называть не собираюсь, – рыкнул Гош. – Пойдем. Будем тянуть – нас накроет ливень.

* * *

Ливень прошел около часа назад, оставив за собой мокрые листья. Ручьи наполнились и зажурчали с новой силой. Но дождь до конца еще не окончился.

Остатки влаги с неба падали мелкими каплями, создавая гнетущее ощущение. К утру, под мелкую морось поднялся холодный ветер, отчего на улице стало еще неуютнее.

ХЛЮП

Нога человека, одетого в серую мантию, наступила в лужу.

Мужчина с глубокими морщинами на лице поправил глубокий капюшон и подошел к костным остаткам на земле. Его взгляд поднялся, и он осмотрел сожженную деревню.

Он глубоко вдохнул носом воздух, замер на несколько секунд и улыбнулся.

– Хорошо, – прошептал он и опустил взгляд вниз.

Его рука с длинными когтями направилась к костяку, а губы зашептали:

– Каржанаш, ису кхаган…

Пространство дрогнуло. Остовы зданий поплыли и превратились в призрачные строения. Шаг за шагом перед взглядом неизвестного мага восстанавливались события, предшествующие смерти его творения.

Вот тварь первый раз пришла ночью в деревню. Расправа над парочкой жителей и побег в ночь. Вот второй раз, затем третий, пятый и седьмой.

В последний раз она не оставила живых, за исключением одного дома. В нем оказался одаренный, чьи слова и воля смогли создать выброс света. Тварь не смогла пробиться к нему даже после пары десятков попыток.

Рассвет.

Тварь сбежала, но следующей ночью вернулась вновь. В этот раз она лишь пару раз попробовала проникнуть в дом, а затем призвала «кукол». Те бросились на исходящее силой света жилище, не щадя своего тела и вложенной в них тьмы. Однако тут в дальнем конце единственной улицы вспыхивает яркий оранжевый свет.

Сразу после этого момента лицо неизвестного меняется на злобный оскал.

Свет усиливается, тварь меняет цель и пытается рвануть к источнику оранжевого свечения, посылает кукол, но свет преобразуется в огромную пелену над головой, из которой к земле устремляются янтарные светлячки.

– Чтоб вас вашими кишками придушило, – сквозь зубы процедил некромант и добавил: – Чистоплюйные церковники…

Появившийся белесый туман вокруг его руки он стряхнул с видимым отвращением.

– Эш каме на…

Наваждение тут же исчезло, а некромант протянул руку к костяку. Пара секунд, и из земли поднялось с десяток черных сгустков, которые метнулись к его ладони.

Он снова поднял взгляд на деревню, еще раз втянул одному ему известный запах и произнес:

– Янтарный свет… Какой идиот прозевал этих наглецов в наших краях? Надо поговорить с мастером ковена…

Так и не придя ни к какому выводу, он развернулся и отправился обратно в лес.

Холодная морось проводила его парой порывов ветра, бросая в спину мелкие капли дождя.

* * *

Сухонький старичок поднял взгляд на двух подчиненных, отодвинул в сторону книгу и поднялся со стула.

Он обогнул стол и подошел к Снеку и Гошу. Взглянув на них снизу вверх, он спросил:

– Вы успели?

– Настоятель, мы… – начал было Гош, но старичок поднял руку, обрывая речь паладина, и перевел взгляд на клирика.

– Когда мы прибыли в деревню, были только трупы, – ответил тот.

– Причина?

– Некромантская тварь. Сильная. Успела отожраться и… Она могла создавать «кукол».

Старичок недовольно пожевал губами и кивнул, отправившись за свой стол.

– Мне нужен полный отчет, молодые люди, – произнес он, усаживаясь на место. – Кстати, чем ее прижали?

– Янтарным светом, – ответил Снек.

– А попроще обойтись нельзя было? – спросил старичок, придвинув к себе раскрытую книгу. – Теперь весь приграничный ковен будет знать, что вы тут.

– Нельзя, – покачал головой клирик. – Тварь за ночь перебила больше двух десятков людей и сожрала потроха. Это мог быть…

– Я понял, – махнул рукой настоятель. – Меня больше волнует то, что вы умудрились засветиться до того, как барон Гельшат подаст разрешение на вмешательство церкви Единого.

– Политика, – произнес, словно выплюнул, Гош.

– Да. Политика, – кивнул старичок. – И не нам решать, когда и что делать.

Старик вздохнул и сунул руку в ящик стола. Вытащив оттуда бумагу, он положил ее перед двумя подчиненными.

– Это сводка с пограничной заставы.

Снек аккуратно взял листок и пробежался по нему глазами.

– Я думал, дела там обстоят лучше…

– Лучше или нет, но туда уже три недели не может пробиться ни один караван с продовольствием. Солдаты сидят на хлебе и воде, а маги прибудут только через месяц. Совет магов не торопится со своими обязательствами перед короной.

Заметив, как перекосило лицо Гоша, старичок кивнул.

– Да, это тоже политика. Бардак на границе будет продолжаться, пока барон Гельшат наконец не определится, к кому обращаться за помощью.

– Пока он будет определяться, его баронство превратится в безлюдную глушь, – вздохнул Снек.

– Я полностью разделяю твои мысли, – кивнул настоятель. – Но это политика. Без приказа из Синода мы не вмешиваемся.

– Я так понимаю, вы хотите отрядить нас на сопровождение каравана к заставе? – недовольно спросил паладин. – Мы так-то здесь для…

– Мы теряем продовольствие, которого после войны и так не хватает, – тоном, не терпящим возражений, произнес хозяин небольшого кабинета. – И сейчас это крайне важное направление. Если застава по какой-либо причине падет, то новых вылазок ковена не избежать. Вы хотите нового конфликта с боевыми порядками темных или хотите сохранить наши земли?

Гош замолчал, чтобы снова не ляпнуть глупости. Вместо него ответил Снек:

– Мы служим ордену «Янтарный свет», и то, что мы хотим, не имеет никакого отношения к нашим действиям.

– Если так, то будьте добры выполнять приказы, а не обсуждать их, – сухим тоном ответил старик и закрыл книгу.

Он потер виски и недовольно проворчал:

– Поражаюсь, как у вас это получается?

– О чем вы?

– Каждый раз, когда вы появляетесь, у меня начинает болеть голова. При этом вы умудряетесь так решить свою задачу, что она приносит еще больше проблем… Кстати!

Тут старичок снова залез в ящик и выудил оттуда еще парочку листов.

– Держи, – протянул он их клирику. – Будьте добры, подумайте, что можно сделать. Ситуация нас не должна касаться, но местный барон отказался в нее вмешиваться.

– Беженцы с земель ковена? – вскинул брови Снек. – Но причем тут мы? Мы ведь не…

– Это богоугодное дело, а вам двоим не помешает позаботиться о своей душе после смерти, – хмуро произнес настоятель. – Да и не заставляю я вас за него браться. Так, подумать.

– Что там? – спросил Гош.

– Сводки о беженцах и преступлениях, где вина была доказана.

– И что?

– Восемнадцать отрубленных рук. Пришлые воруют, – пояснил Снек.

– И что? – повторил Гош. – Вор отдает свою руку за грехи свои. Что тут не так?

– Люди голодают и идут на преступление, – вздохнул клирик. – Надо что-то придумать с беженцами. Иначе рано или поздно они собьются в банды и станут настоящей проблемой.

– А мы-то тут причем? – хмуро повторил вопрос Гош, на что напарник вздохнул и поднял глаза к потолку, шепча под нос молитву.

– В общем, задачу я вам поставил, – хмуро произнес настоятель и взял перо, чтобы продолжить запись. – Караван отправится завтра с рассветом. Доставьте продовольствие на заставу. Иначе мы окажемся в полной заднице под угрозой нового вторжения ковена. И эта тварь, что вы встретили в Грушовке, вам покажется милой букашкой.

Снек кивнул, а Гош не упустил возможности пожаловаться Галусу:

– Нам опять пересол мяса сунут или что-то путевое дадут?

Старичок поднял взгляд на подчиненных и хмыкнул.

– Пересола больше не будет, – ответил он и макнул перо в чернильницу. – Мяса больше нет.

– В смысле нет? – возмутился паладин.

– В прямом. Больше мяса в запасниках нет. Совсем. Никакого, – ответил он. – Я не шутил, когда говорил, что у нас проблемы с продовольствием.

Гош поджал губы, а клирик, вспомнив результаты последнего задания, произнес:

– Мы кое-что не сказали. Дело в том, что во время нашего боя с той тварью, в деревне остался один выживший.

– И? – не отрываясь от записей, произнес старик.

– Он скрывался в доме, куда ломилась тварь, и отбивал ее атаки выбросами силы света.

– Нашли артефакт? – спросил Галус.

– Не было артефакта, – вмешался паладин. – Только старый псалтирь.