Текст книги "Сорок один"

Сергей Волков
Сорок один

Кольт был тяжелым и плохо лежал в короткопалой лапе. На рукоятке дыбился конь, держащий во рту дротик. Длинный ствол тускло светился в лучах заходящего солнца.

– Пять патронов, – заглянув в барабан, пробурчал Винни-Пух. – Сорок пятый калибр. «Фронтиер». Мощный револьвер, только очень неудобный.

– Пистолет, Винни, – поправил друга Пятачок. – Они здесь говорят – пистолет. Помнишь Трех Амигос?

И поросенок, сморщив рыльце, прогнусавил:

– «На, умри с мужским пистолетом, а не с этим пистолетиком».

– Сорок пятый калибр, – со вздохом повторил Винни-Пух, сунул кольт в мешок и бросил взгляд на неглубокую могилу, вырытую получасом ранее. Там, на дне, лежал хозяин револьвера – высокий, худощавый мужчина с несколько акульим лицом, выражавшим холодную жестокость и неумолимую алчность. Посреди бледного лба темнело отверстие от пули.

Орудуя толстой иглой, медвежонок суровой нитью зашил дыру у себя на груди, воткнул иглу в тулью соломенного сомбреро и позвал Пятачка – надо было похоронить покойника.

Завалив мертвеца сухой землей, друзья опустились на колени и Пятачок прочел короткую молитву. Когда он дошел до слова «Амен!», скакун убитого всхрапнул, вытягивая шею. Винни-Пух поднялся, подошел к коню и принялся расседлывать его. В глаза бросилась надпись, выбитая на медной бляшке, украшающей уздечку: «Bolivar».

Освободив животное от сбруи, медвежонок ударил лапой по крупу и конь умчался в прерию, время от времени нарушая тишину громким ржанием.

– Проклятье! – проворчал Пятачок, – будь мы немного повыше, могли бы ездить верхом. А так приходится отпускать всех этих лошадей. Надеюсь, они не попадают в зубы к волкам.

Усевшись на старое серапе, поросенок с помощью отвертки и перочинного ножа быстро разобрал короткий винчестер, почистил его, смазал, собрал и набил магазин патронами.

– Надо идти. – Винни-Пух из-под лапы посмотрел на почти утонувшее в сизой дымке солнце. – Ночь будет ветреной.

– Да, конечно. – Пятачок поднялся, оглянулся на могильный холмик и украдкой сделал на прикладе зарубку. По счету она была сороковой. Закинув винчестер за плечо, поросенок сунул в зубы короткую сигариллу из черуты, черного мексиканского табака. Над прерией разгорался тревожный костер заката…

И винчестер, и сигариллы, и полосатое серапе друзья раздобыли у первого встреченного ими на этой равнине человека. Он был единственным, кто не стал стрелять сразу. Такая беспечность стоила ему жизни, но дала возможность двум путникам, волею случая заброшенным в прерии, выжить.

А виной всему была дурацкая «икспедиция» к Северному Полюсу, организованная Кристофером Робином. Когда Винни-Пух благополучно обнаружил Земную Ось и ее украсила табличка «Северный полюс открыт Пухом. Пух его нашел!», все разошлись по домам. Медвежонок и его друг Пятачок шли самым краем леса, и Пух все время думал о том, что нужно как можно быстрее попасть домой и основательно подкрепиться. Но попасть домой им было не суждено. Земля задрожала, словно в лихорадке, и они полетели куда-то, и летели долго, кувыркаясь и вопя от ужаса.

Потом была пыль, корявые цереусы, высокое синее небо и похожие на гнилые зубы коричневые горы. Плюхнувшись на колючий шар перекати-поля, друзья долго из него выбирались, отряхиваясь и отплевываясь.

– Надо идти на Север! – сказал наконец Винни-Пух и указал лапой куда-то в бок.

– Ты уверен, что Север там? – спросил Пятачок, щуря слезящиеся от нестерпимого солнца глаза. Поросенок даже не поинтересовался, зачем им непременно нужно идти именно туда.

– Конечно, – ответил медвежонок и не стал объяснять, почему. Друзья двинулись по прерии, обходя камни, странных змей с трещотками на хвостах и заросли лофофоры. Время от времени они останавливались, чтобы подкрепиться. Поскольку кроме мясистых шаров лофофоры вокруг ничего не было, ели их. Сочная мякоть кактуса хорошо утоляла голод и жажду. Правда, вскоре Винни-Пух заметил, что облака над головой позеленели, а под ногами шныряют крохотные слонопотамы, но на всякий случай он ничего не стал говорить поросенку, решив, что все это мерещится ему от усталости.

Человек в серапе попался им на второй день пути. Он сидел у небольшого костерка и жарил бекон. Винни-Пух потянул носом и коротко сказал:

– Свинина…

Озверевший от лофофоры Пятачок оскалил желтые зубы и сжал в копытцах тяжелый камень. В крохотных глазках поросенка загорелись злые огоньки, не обещавшие незнакомцу ничего хорошего…

После того, как все закончилось, они долго не решались подойти к мертвецу, но когда все же подошли и заглянули в его залитое кровью лицо, Пятачка тут же вывернуло.

Для незнакомца они выкопали глубокую могилу и над ней поклялись никому не рассказывать о произошедшем. А чтобы клятва была настоящей, поросенок взял плоский серый камень и кровью убитого написал на нем: «Винни-Пух и Пятачок клянутся, что будут держать язык за зубами насчет этого дела, а если мы кому скажем или напишем хоть одно слово, то помереть нам на этом самом месте».

С тех пор прошло больше месяца. Страшная клятва теперь казалась им смешной и нелепой. Друзья выработали свою тактику выживания, и она ни разу их не подвела. Тактика эта строилась на милом местном обычае – сначала стрелять, а потом разговаривать. Все путешествующие или просто шатающиеся без дела по прерии, завидев на своем пути коренастую фигуру медвежонка, открывали стрельбу, не задумываясь. Поскольку и конические, и цилиндрические, и тупоконечные, и облочные, и безоболочные пули наглухо застревали в опилках, которыми был набит медведь, не причиняя ему никакого вреда, вслед за первым выстрелом человек принимался палить без передышки, и увлекшись этим занятием, совершенно не предполагал, что из-за ближайшего камня или куста чаппараля в него целится загорелый и злой как черт поросенок, который промахнулся лишь однажды в жизни…

После выстрела Пятачка над прерией обычно воцарялась тишина. Винни-Пух выковыривал пули – у него их набралась целая коллекция – штопал дыры в плюше, а поросенок рыл могилу и обшаривал вещи очередного мертвеца, более всего интересуясь табаком, патронами и запасами воды.

Пуль, которые медвежонок носил в суконном мешочке на шее, становилось все больше и больше. Каких тут только не было! Медные, свинцовые, мельхиоровые, пять штук серебряных – подарок от странного человека с распятием на груди – одна золотая, длинная, будто торпеда, и даже пуля из ртути. Впрочем, последнюю не удалось приобщить к коллекции – будучи замороженной, она быстро растаяла под лучами жаркого солнца и быстрыми шариками разбежалась по земле. У некоторых пуль имелись надпилы на боках, на других были вырезаны кресты и звезды, а одну украшали инициалы владельца – К.К.

Обо всем этом медвежонок успел подумать, пока они с Пятачком поднимались по раскаленному склону обширной долины, заросшей деревьями Джошуа и мескитной травой. Длинные вечерние тени лежали на выжженной земле. Во рту хрустел песок.

– Перевалим гребень – и привал! – прохрипел Винни-Пух, сделал еще несколько шагов – и удивленно замер, выронив из лап флягу. Пятачок, шедший чуть позади, сразу пригнулся и шмыгнул в заросли, выставив ствол винчестера. Копытце его, сжимающее цевье винтовки, слегка подрагивало – поросенку не терпелось сделать сорок первую зарубку на прикладе.

За выгоревшим взлобком холма, в небольшой лощине, залитой дрожащим маревом горячего воздуха, стояла сложенная из плоских камней хижина. На ее пороге, в благодатной тени, сидел ушастый кролик в клетчатой рубашке и широких штанах. Кролик курил кривую трубку и читал газету. Рядом на ступеньке стояла початая бутылка. За хижиной виднелись три старые могилы с покосившимися крестами. Поодаль угрюмо дремал серый осел. Над ним кружились мухи. Колыхалась на ветру стираное белье – брюки, рубашки, носки…

Винни-Пух упал за камень и жестом велел Пяточку ползти к нему.

– Что думаешь? – жарким шепотом спросил медвежонок.

– Живет один. Давно. Аккуратен. Образован. И главное – у него есть вода. Много воды, – быстро ответил Пятачок и прицелился.

– Не надо. – Винни-Пух решительно поднялся и двинулся к хижине. – мало ли что. Например, вдруг это н а ш Кролик?

В сердцах сплюнув, Пятачок поспешил за другом, на всякий случай держа винчестер наготове.

Получасом позже, умывшись, закусив тушеными бобами и выпив по стаканчику бурбона, они расположились на стульях под навесом, покуривая и ведя неспешную беседу с хозяином хижины, которого звали Братец Кролик.

Солнце закатилось за дальние горы. Над лощиной высыпали крупные звезды. Ночной ветерок нес приятную прохладу. Разговор зашел о странностях судеб литературных произведений и их персонажей.

– Я думаю, во всем виноваты читатели, – проговорил Братец Кролик и выпустил изо рта голубое колечко дыма. Колечко взлетело вверх, под самую крышу, и повисло там, слегка подрагивая.

Пятачок немедленно выдул толстое белое кольцо и направил его точно в центр колечка кролика.

– Читатели тут не причем, – заявил поросенок. – Главные виновники наших бед – писатели. Это они заставляют нас проделывать всякие глупости, которые выдают за гениальные сюжетные ходы. В обычной жизни никто не нас не стал бы делать ничего подобного. Но раз уж мы – персонажи, нам ничего другого не остается, как следовать писательским замыслам.

– На потеху читателей! – ввернул Братец Кролик.

Оба они повернулись к Пуху. Медвежонок задумчиво перебирал пули из своей коллекции и молчал.

– Послушайте, мистер Пух, вы же британец, подданный Ее Величества. Какого черта вы вообще делаете в прериях? – раздраженно спросил Братец Кролик.

– «Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции, у моря», – ответил Винни-Пух, глядя на юг. Он не знал, что там, в трехстах милях от хижины братца Кролика, за песками и безводными пустошами, лазурные волны Мексиканского залива били в золотой песок пляжей Пасадены.

– Что же касательно вашего спора, – продолжил медвежонок после того, как сделал добрый глоток виски, – то я считаю, что главное зло – это критики. Да, да, критики. Это они извращают замыслы писателей и делают и из них, и из читателей глупцов, которые якобы не могут самостоятельно разобраться в том, что сами написали или прочли.

– Смерть критикам! – кровожадно воскликнул Пятачок.

– Вы мудрее, чем я думал, мистер Пух, – Братец Кролик поднялся со стула и церемонно поклонился медвежонку. – Ваша теория стройнее и логичнее наших вариантов. При случае я обязательно отправлю дюжину-другую критиков к праотцам. А сейчас, друзья мои, уже поздно и нам всем пора спать.

– Перед тем, как мы ляжем, мне хотелось бы спросить: чьи это могилы там, за хижиной? – обратился Пятачок к хозяину.

– Они не представились, – коротко ответил тот и скрылся в дверях.

Кролик устроил своих гостей в единственной комнате. Здесь имелся стол, стул и матросская подвесная койка. На стене Винни-Пух увидел картину – маленького красного зверька, напоминающего лисицу. Внизу было написано неровными буквами: «Портрет моего кролика».

– Разве это не лисица? – спросил Пух.

– Тот, кто подарил мне этот рисунок, говаривал, что это именно лисица, к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком лисиц, – Братец Кролик улыбнулся.

– Да, но… Ведь здесь написано: «Портрет моего кролика». Так где же он, этот самый кролик?

– Она его съела, – сказал хозяин и ушел на кухню, где и расположился на продавленной лежанке. Братец Кролик лежал и слушал, как гости, шурша соломой, укладываются спать.

– Доброй ночи, англичане! – сказал он по-немецки. – Спите спокойно.

Перед сном Пух, улегшийся в подвесной койке, достал из мешка трофейный сорокапятикалиберный кольт, взвел курок и положил оружие под подушку.

– На всякий случай, – сказал он поросенку. Пятачок кивнул, обнял винчестер, завернулся с головой в ветхое покрывало, более напоминающее гобелен, и с грохотом рухнул в угол под светильником. Вскоре оттуда послышался его храп. Винни-Пух некоторое время ворочался, размышляя, кто виноват в том, что они оказались в здешних краях. Обдумав все варианты, он решил, что главный и единственный виновник – Кристофер Робин, улыбнулся в темноту и тоже уснул.

Друзья не слышали, как хозяин хижины бесшумно поднялся со своей лежанки и на цыпочках прокрался к двери. Выбравшись из хижины, Братец Кролик быстро оседала осла и погнал его в ночь.

Над прерией рыдали койоты. Полная луна плыла сквозь звездные россыпи. В укромном овраге в двух милях от хижины, в которой беззаботно спали Пух и Пятачок, у костра застыли неподвижные тени. Братец Кролик остановил осла на краю оврага, спрыгнул наземь и спотыкаясь на высоких каблуках, спустился вниз.

– Ну? – нетерпеливо спросила одна из теней, едва он появился в неровном круге света.

– В мою паутину попалась пара мух, – кролик захихикал.

– Это точно они? Бессмертный медведь и его приятель, вепрь-убийца?

– Точнее быть не может, – кивнул Братец Кролик. – Я видел их как вас. Перед сном мы развлеклись виски и интеллектуальной беседой. Сейчас они в царстве Морфея. Можно брать.

– Ты уверен? – в голосе говорившего послышалось нетерпение.

– Да не волнуйтесь вы так! – Братец Кролик задрал подбородок. – Оглянуться не успеют, как шашка прыгнет в дамки!

– Ну, храни нас Святая Дева. Это будет славная охота!

– Мы принимаем бой! – хором произнесли остальные. Тени поднялись разом – взметнулись черные плащи – и заспешили вверх по склону. Там они растреножили коней, вскочили в седла и пустились следом за ослом кролика.

Винни-Пух проснулся от острого ощущения опасности. Пятачок тоненько посвистывал носом, где-то под крышей стрекотал сверчок. На полу лежал серебряный квадрат лунного света. Снаружи гремели цикады да койоты выводили свои скорбные песни, оплакивая уже умерших и еще живых – разом.

Осторожно вытащив кольт, медвежонок пристроил ствол на сгибе лапы, направил его на дверь и весь обратился в слух. Вскоре его старания были вознаграждены – он уловил за дверью тихий звон металла и скрип песка под подошвами нескольких человек.

Три оглушительных выстрела прогремели один за другим. Вспышки пламени разорвали полумрак, царивший в хижине. Пятачок вскочил, но запутался в покрывале и снова упал.

Дверь со скрипом распахнулась, в комнату ввалились трое мексиканцев. Двое были мертвы, третий еще дышал. Выпучив непонимающие глаза, он простонал:

– Ми эспуэла?

– Си, сеньор, – кивнул Винни-Пух и вдруг страшная догадка обожгла опилки в его голове. Резко обернувшись к окну, он медленно поднял лапы. Кольт с тяжелым стуком упал на пол. На подоконнике сидела, целясь из двух чудовищных смит-вессонов в медвежонка и наконец-то освободившегося Пяточка, Пеппи Длинный Чулок.

– Знаю, знаю, – пробурчал Винни-Пух, опережая незваную гостью, – Бывают шпоры, которые входят через дверь, а бывают…

Пеппи рассмеялась. Пятачок грязно выругался. В дверях появился Братец Кролик с фонарем в руках. Оглядев неподвижные тела на полу, он покачал головой.

– Фи! Не терплю крови.

Затем он обратился к гостям:

– Извините, ребята, но за вас двоих шериф из Санта Фе дает полторы тысячи долларов…

– Ах ты фраер ушастый! – завизжал Пятачок и рванулся к кролику.

Смит-вессон в правой руке Пеппи оглушительно рявкнул – с потолка посыпалась труха.

– Стоять, окорок с ногами! – Длинный Чулок спрыгнула с окна и сунула дымящийся ствол под нос Пяточку. – Полторы тысячи – это за живых. А за мертвых – тысячу, и клянусь распятием, если вы не будете смирнее мулов, меня устроит второе! Ты сдаешься или нет?

– Разрешите подумать? – смиренно ответил поросенок, положил локти на стол, уткнул уши в копытца и стал думать. Думал он долго и наконец сказал: – Сдаюсь!

С рассветом лощину покинула кавалькада из трех скакунов. Впереди, верхом на осле, привычно трясся Братец Кролик, следом ехала Пеппи. К ее седлу был привязан повод коня, на котором сидели спина к спине туго обмотанные веревками Пух и Пятачок.

Они едва тронулись, как вдруг поросенок крикнул, обращаясь к Длинному Чулку:

– Эй, рыжая чертовка, а где мой винчестер?

– Здесь, отбивная, – отвечала Пеппи, похлопав для верности рукой по притороченному чехлу с винтовкой.

– Смотри же, – серьезно сказал Пятачок, искоса поглядывая на нее, – здесь я его оставлю и повелеваю тебе не прикасаться к нему, и да не коснется его никто другой. Смерть ждет всякого, кто возьмется за ствол поросенка, кроме его прямых потомков.

Пеппи с изумлением взглянула на своего пленника, но ничего не сказала.

Маленький караван достиг окраины Санта Фе только после полудня. Дорога лежала через пустынное кладбище. От нечего делать Винни-Пух принялся читать надписи на могилах:

– Ну и фамилию… Каттиво… Буоно… Брутто… О, вот более-менее человеческая – Уильям Карсон. Хорошо еще, что не Карлсон…

На горизонте появилось пыльное облако.

– Что это? – спросил Пятачок.

– Мормоны. Муми-папа и его тролли, – не разжимая зубов, ответила Пеппи. – Они тоже знают о вознаграждении. Карамба! Надо сматываться. Где там этот чертов шериф?

– Этот чертов шериф здесь! – послышался ясный и звонкий голос. Братец Кролик вскрикнул от неожиданности, Длинный Чулок схватилась за пистолеты.

Перед ними сидел на белоснежной лошади неизвестно откуда взявшийся всадник. Плащ вольно вился позади, капюшон был откинут на спину, и по плечам рассыпалось золото волос, струясь по ветру. Лицо всадника было повязано пестрым платком, из-под широкополой шляпы поблескивали внимательные глаза, а на груди горела в лучах солнца звезда шерифа.

– Хвала Святой Деве, мы успели! – улыбнулась Пеппи, убирая свои смит-вессоны в кобуры.

– Хвала ей, что Я успел, – сказал шериф, молниеносно вскинул руку с зажатым в ней плоским герсталь-агентом и дважды выстрелил. Длинный Чулок полетела с коня на землю. Рыжие косы разметались в пыли. Братец Кролик пискнул: «Ой, я на минуточку!», проворно соскочил с осла, и вскидывая тощий зад, убрался за ближайший могильный камень. Его длинные уши, торчащие над серой плитой, мелко дрожали.

Шериф сдернул с лица платок, сдвинул на затылок шляпу и Пух с Пятачком увидели, что это никто иной, как Кристофер Робин.

– Ах ты глупенький мой мишка, – ласково произнес он, спрыгивая наземь. Длинным ножом Кристофер Робин перерезал веревки и освободил пленников. Винни-Пух неловко съехал с высокого седла и сел прямо на землю. Пятачок первым делом бросился к лошади Длинного Чулка и теперь возился там, освобождая свой драгоценный винчестер.

– Как ты нас нашел, Кристофер Робин? – спросил Пух, продолжая сидеть.

– Все очень просто, – засмеялся мальчик. – Когда вы пропали, я бросился на поиски. Мне удалось выяснить, что в тот день, когда был обнаружен Северный Полюс, случилось книготрясение и вас могло выкинуть за край страницы. Забегая вперед, скажу, что так оно и произошло. Кто-то из читателей взял нашу книгу и случайно, а может, и намеренно, бросил ее на полку. Вы могли бы попасть в любое другое произведение, но вам не повезло – вы оказались здесь.

– Кстати, где это – здесь? – спросил Пятачок, которому наконец-то удалось справиться с ремнями и достать винтовку.

– Здесь – это в Дикой книге. Сюда рано или поздно попадают все негодяи и все авантюристы, какие только бывают. Тут нет никаких правил и никаких законов – ни сюжетных, ни жанровых. Ну, вас-то занесло сюда случайно и теперь нам надо поторопиться – тролли Муми-папы уже близко. Идемте, я проведу вас тайной тропой обратно, в наш лес. Мой глупенький мишка, вставай! Пятачок, брось ты эту железку!

– Угу, – сказал поросенок, резко обернулся и, припав на колено, выстрелил. Кристофер Робин раскинул руки и упал навзничь – шляпа отлетела в сторону. Издав невнятный крики, Братец Кролик сиганул из своего укрытия и стремглав умчался в прерии.

– Сорок один, – усмехнулся Пятачок, поднял нож и принялся вырезать на прикладе очередную метку, насвистывая себе под нос одну из пыхтелок Винни-Пуха: «Куда идем мы с Пятачком – большой-большой секрет…»

– Ты тоже не захотел вернуться? – спросил медвежонок.

– А зачем? – На бронзовой мордочке Пятачка появилось хищное выражение. – Чтобы вечно жить под поломанной доской с надписью «Посторонним В.» и вечно быть «очень маленьким существом»? Благодарю покорно…

– Но можно было бы с ним… – Винни-Пух кивнул на Кристофера Робина, – договориться. Сказать, что мы остаемся…

– Нет, Пух. – Пятачок сунул нож за пояс и загнал в подствольный магазин винчестера недостающий патрон. – Он бы тебя уговорил, а вдвоем вы уговорили бы и меня. А так – никаких разговоров. И я преодолел проклятие сорока зарубок. Дело сделано. Ладно, возьми у рыжей ее стволы – мормоны и впрямь на подходе.

Пух поднялся на лапы и оглянулся. Багровое солнце садилось в тучи. Близилась ночь. Где-то вдали прорыдал койот…

© Сергей Волков