Автор книги: Сергей Яров
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Справедливости ради надо, впрочем, заметить, что далеко не всегда партийный билет или принадлежность к властным структурам спасали от наказания. Случалось, коммунистов и чекистов, совершивших должностные преступления, постигала самая суровая кара, вплоть до расстрела, не спасали никакие прошлые заслуги перед партией и революцией. Одним из самых громких было дело члена коллегии петроградской ЧК Д.Я. Юдина, приговоренного к расстрелу в августе 1919 г. Он, как сказано в материалах дела, связался с шантажисткой Свободиной и за взятки освобождал задержанных спекулянтов. Вместе с Юдиным были расстреляны Свободина и ее сожитель Дрейцер[422]422
Петроградская правда. 1919. 24 августа.
[Закрыть]. В одном из сентябрьских номеров «Петроградской правды» за тот же год сообщалось о разоблачении махинаций военного руководителя Петроградского губернского военного комиссариата, кандидата в члены РКП(б) А.Н. Альмедингена. Этот деятель выдавал за своей подписью бумаги на выдачу по подложным документам якобы для Красной Армии грузов, которые в действительности поступали в распоряжение частных торговцев В.М. Крачковского и З.А. Таташвили. Последними, в частности, через Альмедингена было получено 8000 папирос, 18 ящиков пива с завода «Бавария» и другие товары. Альмедингена, Крачковского и Таташвили приговорили к расстрелу[423]423
Там же. 9 сентября.
[Закрыть]. В ноябре 1919 г. на страницах печати описывалось еще одно дело, в котором был замешан следователь ЧК член РКП(б) Биллер. Он вошел в сговор с двумя спекулянтами, Брянским и Громштейном. Последние продали некоему Бакшту под видом галантерейных товаров две корзины рухляди, за которые получили 60 тысяч рублей, после чего Биллер явился к Бакшту и арестовал его. Брянский и Громштейн тем временем связались с родственниками арестованного, стали требовать деньги за его освобождение и вытянули 260 тысяч рублей. По постановлению ЧК троицу злоумышленников расстреляли. Был наказан, видимо, в назидание, и Бакшт – его приговорили к общественным работам без срока[424]424
Красная газета. 1919. 14 ноября.
[Закрыть]. Бывали случаи, когда должностные преступления переплетались с чистой уголовщиной. Так было в деле, описанном в январе 1920 г. на страницах «Петроградской правды», в котором оказались замешаны сотрудники ЧК Н.М. Осинский и П.М. Грундельсон и некий Н.А. Смирнов, охарактеризованный как «потомственный дворянин, примазавшийся к коммунистам». Осинский, занимавшийся какими-то темными делами, решил избавиться от свидетелей – двух женщин, знавших о его преступлениях. Он подговорил Грундельсона убить их, что последний и сделал совместно со Смирновым. Все трое были расстреляны, а вместе с ними коммунист И.Н. Томашевич, который к убийству не был причастен, но «принимал деятельное участие во всех преступных делах Осинского»[425]425
Петроградская правда. 1920. 7 января.
[Закрыть].
Помимо явных преступлений, в среде городской элиты совершалось немало более мелких проступков и провинностей. Одним из наиболее распространенных явлений такого рода было неправомерное использование автомобильного транспорта. Ввиду резкого сокращения парка автомашин и недостатка бензина, были разрешены только выезды по служебным делам, поездки по личным делам запрещались. Представители руководящих структур сплошь и рядом игнорировали этот запрет, используя автомобили в личных целях, в частности, для поездок в театры. Президиум Совета народного хозяйства Северной области был даже вынужден в марте 1919 г. сделать предупреждение учреждениям, владеющим автомобилями, что тем, кто использует машины не по назначению, топливо выдаваться не будет[426]426
ЦГА СПб. Ф. 47. Оп. 1. Д. 80. Л. 76.
[Закрыть]. Однако проверить, в каких целях используется та или иная машина, бывало достаточно трудно, так как ехавшие в них должностные лица зачастую отказывались предъявлять свои мандаты милицейским патрулям. Особым высокомерием отличались сотрудники ЧК. Осенью 1919 г. руководство Петроградской городской милиции вынуждено было обратиться к председателю Петроградской ЧК И.П. Бакаеву с письмом следующего содержания: «В управление Петроградской… милиции поступило заявление постовых милиционеров о том, что в ночное время члены ЧК, проезжая в автомобилях по городу Петрограду, не считают нужным останавливать машину и предъявлять документы для проверки последних, ограничиваясь лишь заявлением: „Мы комиссары из ЧК“, причем нередко имело место некорректное с постовыми милиционерами обращение. Так как приказ о контроле за автомобилями и о проверке документов у седоков является обязательным для всех без исключения, управление Гормилиции просит сделать зависящее от Вас… распоряжение, чтобы сотрудники ЧК строго придерживались указанных правил, тем более что они являются представителями Советской власти и, следовательно, должны беспрекословно подчиняться общим декретам и постановлениям, а не игнорировать последние»[427]427
Там же. Ф. 33. Оп. 1. Д. 58. Л. 11.
[Закрыть]. Имели место случаи злоупотребления не только автомобильным, но также и гужевым транспортом. В одном из номеров «Красной газеты» рассказывалось о свадьбе некоего Барышева, заведующего пекарней, который в «лучших» традициях устроил катание на лошадях. Автор заметки насчитал шесть или семь пролеток и экипажей, запряженных тройками лошадей[428]428
Красная газета. 1920. 27 апреля.
[Закрыть]. И это в условиях катастрофического положения с гужевым транспортом, когда, казалось, каждая здоровая лошадь была на учете и недоставало лошадей и повозок для вывоза мусора и нечистот и для других неотложных работ.
Для членов РКП (б), тем более для лиц, занимавших не последнее место в партийной или советской иерархии, серьезным проступком считалось участие в религиозных обрядах. Хотя советская власть провозгласила свободу совести, на членов большевистской партии это не распространялось: атеизм вменялся им в обязанность. Однако некоторые партийцы по-прежнему не гнушались таинствами церкви. В «Петроградской правде» в статье «Большевистская свадьба» рассказывалось о венчании в церкви на Охте коммуниста Павловича. На церемонии присутствовали товарищи жениха – также члены коммунистической партии.
Этот случай обсуждался на заседании партийной ячейки, где было решено «поставить на вид свадебникам… недопустимость для членов партии подобного рода отступления от партийной программы»[429]429
Петроградская правда. 1919.15 февраля.
[Закрыть]. Наказание, как можно видеть, достаточно мягкое. Несколькими годами позже простым порицанием дело бы не ограничилось: тогда Павловичу пришлось бы положить на стол свой партбилет. В другом номере той же газеты рассказывалось о «коммунистических крестинах». Член комитета при Компроде крестил своего сына. На крестинах присутствовали «общественные верхи, близкие к Совету и комитету», а кумом был член компартии. После церемонии «на почетном месте за столом восседал отец Гавриил с дьяконом одесную»[430]430
Там же. 11 апреля.
[Закрыть]. Опять же для чуть более позднего периода такое было бы немыслимо. Но в первые годы после революции не все партийные и советские деятели успели отрешиться от старых привычек.
Хотя должностные преступления в первые послереволюционные годы были серьезной проблемой, следует отметить, что ситуация в этой сфере тогда не казалась такой безнадежной, как она выглядит в наши дни. Несмотря на большое количество, преступления и проступки по должности имели все же частный характер и не сложились в систему. Коррупция тогда не стала повальным и всеобъемлющим явлением, не существовало еще того, что в наши дни называют мафией или организованной преступностью, то есть врастания криминалитета во властные структуры. Поэтому борьба с должностной преступностью могла иметь (и порой действительно имела) реальный успех.
Жилищный вопрос
Обзор повседневной жизни и быта жителей Петрограда в первые послереволюционные годы не был бы полным без рассмотрения такого важного вопроса, как жилищный, который стал в этот период объектом радикальных преобразований. Деятельность большевистского руководства в этой области должна была продемонстрировать наглядный образец классового подхода. Политика переселений и уплотнений впервые была декретирована в Петрограде и именно здесь раньше, чем в других городах России, начала проводиться в жизнь. Как и в случае с введением классового пайка, в жилищной политике Петроград послужил примером для всей страны.
Безусловно, решение жилищного вопроса должно было стоять на повестке дня революционных преобразований. В дореволюционном Петрограде жилищные условия значительной части населения были совершенно неудовлетворительными. Это касается прежде всего жителей рабочих окраин города, простиравшихся к северу и востоку от Большой Невки и Невы (Новая Деревня, Выборгская сторона, Охта) и к югу от Обводного канала (Невская, Московская, Нарвская части, Петергофский участок). Там находились основные крупные предприятия, вокруг которых были расположены рабочие слободы. В этих районах зачастую не было нормальной системы водо– и электроснабжения, хороших дорог. При том, что в начале века в Петербурге на одну комнату в среднем приходилось 2,1 жителя, примерно в 50 тысячах квартир проживало до четырех человек в одной комнате, встречались даже случаи, когда в одной комнате обитало 20 человек[431]431
Jahn H.G. Housing Revolution in Petrograd 1917–1920 // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 1990. Bd. 38. Heft 2. S. 213.
[Закрыть]. Накануне и во время Первой мировой войны жилищные условия в городе ухудшились в связи с притоком беженцев из оккупированных немцами и прифронтовых районов и рабочей силы на военные заводы. Средний рабочий занимал так называемый угол – пространство около 2–2,5 квадратных метров в комнате, нередко в подвальном или чердачном помещении. Углы были отделены друг от друга занавесками или тонкими стенками. Многие жили в еще худших условиях, местом их обитания была койка, которую к тому же в ряде случаев делили два человека («коечные жильцы»)[432]432
Ibid. S. 214.
[Закрыть]. Подобные помещения в большинстве случаев были сырыми, плохо освещались и проветривались, что отрицательно влияло на состояние здоровья проживавших в них. Уровень смертности среди населения Выборгской стороны был в четыре раза выше, чем в центральных районах города[433]433
Бабкин В.H., Вишняков К.А. Сила революционных традиций // Выборгская сторона. Из истории борьбы рабочего класса за победу Великой Октябрьской социалистической революции. Сб. статей и воспоминаний. JI., 1957. С. 199–200.
[Закрыть]. Многие рабочие обитали в бараках, представлявших собой большие одноэтажные строения с обширными спальными комнатами на много человек, с кухнями общего пользования. В более благоприятных условиях находились квалифицированные рабочие, получавшие сравнительно высокие заработки: они имели возможность платить за целую комнату или даже квартиру. Однако далеко не всем удавалось найти жилье вблизи своего предприятия. Некоторым приходилось селиться в отдаленных частях города или в пригородах и долго добираться до места своей работы. Например, часть рабочих Путиловского завода проживала в деревнях к югу от города[434]434
Газа И.И. Путиловец на путях к Октябрю. М.; Л., 1933. С. 72.
[Закрыть]. Наконец, в городе было много бездомных, которым приходилось рассчитывать на помощь благотворительных организаций и местом обитания которых были ночлежки и заброшенные дома.
После Февральской революции 1917 г. какой-либо планомерной политики в жилищном вопросе не проводилось. В первые революционные дни отряды рабочих и солдат явочным порядком захватили некоторые здания: гостиницу «Астория», дома и квартиры видных сановников царского режима, например дом графа Фредерикса (Почтамтская ул., 23), министра императорского двора. Графиня М. Клейнмихель смогла вернуться в свой дом (Сергиевская ул., 33) через несколько дней после того, как он был разграблен солдатами, и занять две его комнаты – в остальной части дома поселились революционно настроенные студенты[435]435
Brown D. Doomsday 1917. The Destruction of Russia’s Ruling Class. London, 1975. P. 66.
[Закрыть]. Хорошо известна история с захватом дачи Дурново на Полюстровской набережной. После Февральской революции здесь самовольно разместились несколько революционных организаций, в частности правление профсоюзов Выборгского района, Совет Петроградской рабочей милиции, Петроградская федерация анархистов-коммунистов, организация эсеров-максималистов. Попытки министра юстиции Временного правительства П.Н. Переверзева выселить их успеха не имели. В ночь на 19 июня (2 июля) правительственные войска захватили дачу Дурново и арестовали всех, кто в ней в этот момент находился. Это вызвало возмущение рабочих и солдат и стало звеном в цепи событий, которые привели к июльскому кризису[436]436
См.: Знаменский О.H. Июльский кризис 1917 г. М.; Л., 1964.
[Закрыть].
Таким образом, начало большевистской политике в жилищном вопросе было положено «творческой энергией революционных масс». Одновременно вопрос разрабатывался и на теоретическом уровне. В.И. Ленин в статье «Письма издалека», говоря о задачах пролетарской милиции, указывал, что она должна, наряду с решением других задач, обеспечить переселение трудящихся в особняки господствующих классов, «чтобы дворцы и богатые квартиры, оставленные царем и аристократией, не стояли зря, а дали приют бескровным и неимущим…»[437]437
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 44.
[Закрыть] Позднее он возвращался к этому вопросу в таких своих сочинениях, как «Государство и революция» и «Удержат ли большевики государственную власть». В последней статье Ленин писал, что пролетарское государство обязательно будет заниматься выселением буржуазии из ее квартир и вселением семей рабочих[438]438
Там же. Т. 33. С. 58; Т. 34. С. 313.
[Закрыть]. После установления власти Советов Ленин разработал непосредственные основы жилищной политики партии и правительства в «Тезисах закона о конфискации домов с сдаваемыми внаем квартирами» и «Проекте декрета об отмене права частной собственности на городские недвижимости».
Уже 30 октября (12 ноября) 1917 г. только что созданный Комиссариат внутренних дел принял два постановления: «О жилищном моратории», согласно которому семьи военнослужащих и бедноты с доходом не более 400 рублей в месяц освобождались от квартирной платы на время войны и в течение трех месяцев после ее окончания, и «О правах городского самоуправления в деле регулирования жилищного вопроса», которое давало право городским самоуправлениям распоряжаться всеми пустующими помещениями, годными для жилья, устанавливать нормы жилищной площади и вселять нуждающихся в занимаемые гражданами помещения, создавать домовые комитеты, жилищные инспекции и жилищные суды[439]439
Потехин М.Н. Переселение петроградских рабочих в квартиры буржуазии (октябрь 1917–1919 гг.) // История СССР. 1977. № 5. С. 141.
[Закрыть]. 19 декабря того же года декрет СНК разрешил Петроградской городской думе устанавливать единовременный дополнительный к государственному подоходному налогу денежный сбор в размере 10 % оценочной стоимости имущества. В случае его неуплаты Петроградскому самоуправлению давалось право конфискации[440]440
Там же.
[Закрыть].
С конца 1917 г. жилищный вопрос начал решаться и на районном уровне. 27 декабря районная управа Выборгской стороны решила создать квартирное регистрационное бюро в целях справедливого распределения жилого фонда. Все домовладельцы и домовые комитеты были обязаны в трехдневный срок заявить о свободных жилых помещениях[441]441
Jаhn H.G. Housing Revolution… S. 219.
[Закрыть]. Схожие постановления принимались в других районах. Например, Совет Второго Городского района обязал домовые комитеты предоставить сведения о пустующих помещениях, жилых и нежилых, о квартирах, занятых лицами, фактически в них не проживающими, о больших квартирах, занятых непропорционально малыми семьями[442]442
Фрайман А.Л. Форпост социалистической революции. С. 328–329.
[Закрыть]. На собрании членов Василеостровского районного Совета 11 января 1918 г. говорилось о том, что, в то время как рабочие ютятся в жалких и сырых каморках, буржуазия занимает громадные особняки. Было внесено предложение ввести уравнительное пользование жилой площадью[443]443
ЦГА СПб. Ф. 47. Оп. 1. Д. 26. Л. 4.
[Закрыть].
В первые дни и месяцы после победы революции рабочие самовольно захватили для своих организаций ряд казенных помещений и дворянских особняков. Чтобы упорядочить распределение помещений для общественных нужд, Петроградский Совет 10 января 1918 г. образовал комитет по принудительному занятию помещений[444]444
Потехин М.Н. Первый Совет пролетарской диктатуры. С. 169.
[Закрыть]. Этот комитет, однако, не занимался вопросами переселения рабочих семей в квартиры буржуазии. Впервые вопрос об этом обсуждался на заседании Петросовета 19 января 1918 г., когда речь шла о национализации домов. Совет принял предложение городского головы М.И. Калинина не проводить немедленной национализации жилых домов и рекомендовать Городской управе принять меры по более строгому взысканию оценочного сбора и подоходного налога с домовладельцев. В случае неуплаты жилые строения подлежали конфискации. Одновременно было принято решение подготовить специальный декрет о переселении рабочих[445]445
Там же.
[Закрыть].
Жилищные проблемы обсуждались и на страницах печати. В «Красной газете» появилась рубрика «Борьба за жилище». В одной из статей под этой рубрикой автор призывал: «Не надо ждать, что светлая, сухая квартира упадет с неба. Стоят пустые барские квартиры, хозяева которых уехали. Организуйтесь, переселяйте туда лишенных света и воздуха»[446]446
Красная газета. 1918. 10 февраля.
[Закрыть]. В «Известиях» обращалось внимание на высокие доходы, получаемые домовладельцами со сдаваемых внаем квартир. Например, хозяин уплачивал за пятикомнатную квартиру с паровым отоплением 120 рублей, а сдавал каждую комнату за 100 рублей и имел, таким образом, солидную прибыль. В той же статье говорилось о проекте, разработанном «группой рабочих и студентов», претворение которого в жизнь должно было способствовать справедливому решению жилищной проблемы. Согласно положениям этого проекта, сумма, уплачиваемая квартиросъемщиками домовладельцу, не должна была превышать плату за квартиру; члены семьи хозяина не могли занимать больше одной комнаты каждый[447]447
Там же.
[Закрыть].
Эти и другие рекомендации были приняты во внимание при подготовке декрета по жилищному вопросу. 1 марта 1918 г. Петроградский Совет заслушал специальный доклад В. Володарского «О вселении рабочих и их семей в квартиры буржуазии» и принял декрет, согласно которому жилищные права буржуазии существенно ограничивались. Устанавливалась норма – по одной комнате на одного взрослого человека или на двух детей. При проживании в одной квартире шести и более взрослых человек допускалась сверх нормы одна общая столовая. Вся остальная площадь подлежала реквизиции. Домовладельцы и домовые комитеты обязаны были сообщать в местный Совет о наличии у них освободившихся комнат. За невыполнение декрета и утайку жилой площади виновные подвергались выселению из квартиры с конфискацией всего имущества. Районные Советы брали на учет освободившиеся помещения и проводили работу по переселению. Вселяться должны были в первую очередь семьи находившихся на фронте красноармейцев, многодетных и безработных рабочих, от квартирной платы они освобождались. В декрете подчеркивалось, что заниматься должны были в первую очередь «пустующие квартиры, дома и особняки лиц господствующих классов, затем их квартиры и, наконец, квартиры интеллигенции, размер которых превышает установленную норму»[448]448
Известия. 1918. 2 марта.
[Закрыть]. В случае временного отъезда жильца занимаемое им помещение продолжало числиться за ним в течение трех месяцев. Не должны были заниматься для вселения помещения общественных организаций, больницы, учебные заведения, библиотеки и редакции газет[449]449
Там же. 9 марта.
[Закрыть].
Первое переселение в соответствии с положениями этого декрета было произведено в середине марта на Выборгской стороне: около 50 рабочих семей, по выбору фабзавкомов, было расселено в новых квартирах. Василеостровский районный Совет, по предложению заводского комитета Балтийского завода, передал в распоряжение завода два жилых дома (На Большом проспекте и Косой линии)[450]450
Кулышев Ю.С., Носач В.И. Партийная организация… С. 261.
[Закрыть]. В широком масштабе проводил национализацию домов Новодеревенский районный Совет. Уже к апрелю 1918 г. в его распоряжение перешло до 200 домов и особняков. Доходы от национализированного жилого фонда Совет использовал для ремонта домов в Старой и Новой Деревне, для работ по благоустройству рабочих кварталов[451]451
Гофман С.X. Партия большевиков в борьбе за улучшение жилищных условий рабочего класса Петрограда в первые годы Советской власти (октябрь 1917 – март 1919 года) // Ученые записки кафедр общественных наук вузов Ленинграда. Л., 1968. Вып. 3. С. 78.
[Закрыть]. В мае-июне с целью учета жилого фонда проводилась перепись жилых строений, в результате которой выявили 8259 свободных квартир[452]452
Потехин М.Н. Первый Совет… С. 170.
[Закрыть] (общее число квартир в Петрограде в июне 1918 г., по подсчетам З.Г. Френкеля, составляло 294 952; по тем же подсчетам, на одну жилую квартиру в это время приходилось около пяти человек)[453]453
Френкель 3.Г. Петроград периода войны и революции. С. 59.
[Закрыть]. Летом и осенью 1918 г. Петросовет решил передать под заселение рабочим семьям ряд центральных гостиниц. 5 августа гостиница «Северная» была отдана рабочим Николаевской железной дороги. Через два дня другая гостиница (Невский пр., 99) была передана рабочим и служащим конного двора почтамта. В октябре гостиница «Европейская» поступила в распоряжение Комиссариата социального обеспечения для организации первой социалистической трудовой коммуны[454]454
Потехин М.Н. Первый Совет… С. 170–171.
[Закрыть]. К августу 1918 г. за неуплату домовладельцами сбора с недвижимых имуществ и подоходного налога в Петрограде конфисковали 2669 домов[455]455
Красная газета. 1918. 9 августа.
[Закрыть].
Больших масштабов политика переселений, однако, не достигла. Рабочие въезжали в новые квартиры гораздо медленнее, чем предполагалось. В отечественной историографии, в частности в работах М.Н. Потехина и С.Х. Гофмана, в «Очерках истории Ленинграда», эта ситуация традиционно объясняется саботажем со стороны домовых комитетов, которые, будучи избранными еще до Октябрьской революции и оставаясь буржуазными и мелкобуржуазными по составу, искажали сведения о свободной площади, выдавали ложные справки богатым квартиросъемщикам и даже пытались запугать переселенцев. Подобные факты, безусловно, имели место, однако дело было не только в этом. Тем более что летом 1918 г. на основании декрета СНК от 11 июня были образованы новые домовые комитеты бедноты, состоявшие из рабочих, прислуги и низших служащих, однако разговоры о малом успехе политики переселений продолжались и во второй половине 1918 г., и в 1919 г. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов факты обструкции со стороны владельцев больших квартир, которые шли на различные ухищрения, чтобы не допустить уплотнения своей жилплощади: укрывали свободную площадь, приписывали фиктивных жильцов, откупались взятками, всеми правдами и неправдами стремились заполучить охранные удостоверения, освобождавшие квартиру от подселений. Это была важная, но отнюдь не единственная причина указанного выше положения. Основная причина заключалась в том, что многие рабочие сами не проявляли большого желания менять место жительства. За год советской власти жилищный вопрос в Петрограде утратил прежнюю остроту. Население города, как уже упоминалось, значительно сократилось. Прежней тесноты и скученности, характерных для дореволюционных лет, уже не было. В середине 1918 г., по подсчетам С.Г. Струмилина, на 100 квартир приходилось в среднем 530 человек вместо прежних 880. Жилищные условия большинства жителей Петрограда, таким образом, изменились к лучшему. Почти исчезли коечные жильцы, угловые жильцы составляли теперь лишь 5 % населения, комнатные – 22 %, 73 % населения города проживало в квартирах. При этом квартирная плата в небольших квартирах оставалась относительно небольшой, так как ее рост заметно отставал от других цен. В 1918 г. она составляла в среднем 4 % от заработной платы (до революции – до 20 %)[456]456
Там же. 1919. 18 мая.
[Закрыть]. В этих условиях многие рабочие были вполне удовлетворены своим положением и не хотели переезжать в квартиры буржуазии, так как и без того не испытывали тесноты. Автор заметки по жилищному вопросу в «Красной газете» Н. Рет указывал на такую характерную особенность переселенческой проблемы, как изобилие свободных больших квартир при крайнем недостатке малых. С одной стороны, это было хорошо: в большие квартиры можно было вселить больше людей. Но, с другой стороны, это создавало новые трудности: слишком просторные квартиры трудно отапливать – требовалось много дров, которые непросто было добыть. Оставленные прежними хозяевами дома и особняки часто находились в неудовлетворительном состоянии и требовали большого ремонта[457]457
Там же. 1918. 12 октября.
[Закрыть]. Немалые средства требовались для самого переезда на новую квартиру: перевозка домашнего скарба стоила не меньше среднемесячной заработной платы рабочего. Кроме того, новые квартиры, которые предлагались рабочим для заселения, нередко находились далеко от места их работы: подлежавшие уплотнению квартиры «буржуазных элементов» располагались в основном в центре города, где не было промышленных предприятий. По количеству отданных под заселение домов среди районов города первое место занимал совершенно не промышленный Литейный[458]458
Потехин М.Н. Переселение петроградских рабочих… С. 143.
[Закрыть]. Заводы же располагались ближе к окраинам, и добираться до них из центра было крайне затруднительно: трамваи ходили плохо, нередко не ходили совсем, а услуги частных извозчиков стоили очень дорого.
Осенью 1918 г. жилищный вопрос неоднократно обсуждался на заседаниях Петроградского Совета. На заседании 21 сентября с большим докладом по этой теме выступил С. Пилявский. Говоря о необходимости ускорить выполнение декрета от 1 марта, докладчик выдвинул ряд положений, которые должны были этому способствовать: установить строгую очередь среди рабочих семей, подлежащих переселению, выяснить, кто проживает в самых плохих квартирах, и переселять их в первую очередь; снабдить переселенцев перевозочными средствами; занимать в первую очередь те дома, которые находятся в более удовлетворительном состоянии и проживание в которых «не грозит зимой какими-либо сюрпризами». Доклад был полон инвектив по адресу «классовых врагов»: «Рабочий должен понять, что, победив царизм, вырвав власть из рук буржуазии, он должен лишить угнетателей тех привилегий, за которые они еще крепко держатся. Рабочие должны выкинуть буржуазию из ее теплых и уютных квартир и переселить туда лишенные воздуха и света свои семьи. Фабриканты, купцы, меньшевики, правые эсеры и прочие белогвардейцы должны быть лишены удобных и просторных квартир…»[459]459
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 141. Л. 3.
[Закрыть]
На основании этого доклада Совет принял соответствующее постановление. Был образован межрайонный жилищный Совет и его исполнительный орган – Центральная исполнительная комиссия по жилищным делам[460]460
Северная коммуна. 1918. 18 сентября.
[Закрыть]. Жилищному Совету и Центральной комиссии подчинялись все учреждения города, ведавшие жилищным вопросом. В октябре 1918 г. жилищный Совет и Центральная комиссия приняли ряд решений по квартирному вопросу, в частности о конфискации всех квартир с мебелью и имуществом, владельцы которых отсутствуют в городе более двух месяцев (16 октября), о предоставлении бесплатных квартир семьям красноармейцев и матросов (28 октября)[461]461
Потехин М.Н. Переселение петроградских рабочих… С. 143.
[Закрыть]. 17 октября Исполком Петросовета известил Центральную комиссию о том, что на заседании Исполкома днем ранее было признано необходимым, чтобы при переселении рабочих в большие дома туда в первую очередь вселялись коммунисты[462]462
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 141. Л. 3.
[Закрыть]. В постановлении Исполкома, принятом на заседании 2 ноября, указывалось, что переселять рабочих следует в первую очередь в крупные квартиры буржуазии и по мере возможности щадить трудовую интеллигенцию. В том же постановлении говорилось о недопустимости каких-либо особых привилегий советским служащим и чиновникам[463]463
Там же. Л. 8.
[Закрыть]. 14 декабря Центральная комиссия, обратив внимание на факты вывоза из Петрограда мебели, которая «водворяется в дома деревенской буржуазии (кулаков)», приняла постановление «прекратить впредь до особого распоряжения выдачу разрешений на вывоз мебели из Петрограда гражданам»[464]464
Там же. Д. 291. Л. 4.
[Закрыть]. Также в декабре Президиум Петросовета принял решение, согласно которому переезд семей рабочих на новую квартиру обеспечивался бесплатным транспортом или пособием в размере 150–200 рублей, рабочим предоставлялся бесплатный проезд в трамвае к месту работы. Переселенцам предоставлялись и другие льготы. В частности, они снабжались за счет буржуазии мебелью, которую могли в рассрочку приобрести в собственность[465]465
Потехин М.Н. Переселение петроградских рабочих… С. 143.
[Закрыть]. Согласно постановлению Центральной комиссии от 22 декабря 1918 г., семьям красноармейцев и матросов предоставлялось бесплатное освещение и отопление квартир. Это же постановление устанавливало льготы по оплате коммунальных услуг для малоимущих семей: семьи, имеющие доход в 750 рублей, платили за услуги 25 % их стоимости; получавшие 800 рублей – 30 % и так далее, с прибавлением 5 % за каждые 50 рублей. При доходе в 1000 рублей платили 50 % стоимости услуг, получавшие больше 1000 рублей вносили плату за отопление и освещение на общих основаниях.[466]466
Гофман С.X. Партия большевиков… С. 83–84.
[Закрыть]
Одновременно жилищный вопрос активно обсуждался на страницах прессы. Рабочих усиленно агитировали за переселение в дома буржуазии. Автор заметки «Вон из подвалов» в «Петроградской правде» писал: «Многие рабочие продолжают смотреть на вселение в буржуазные квартиры как на что-то незаконное. С этим явлением косности и отсталости надо бороться. Нужно указать рабочим, что жилище играет первостепенную роль в жизни каждого культурного человека»[467]467
Петроградская правда. 1919. 17 октября.
[Закрыть]. На страницах той же газеты некто В. Володин отмечал, что в деле организации переселений до сих пор наблюдались бессистемность и кустарничество: рабочие вселялись от случая к случаю. Чтобы устранить психологические препятствия к переселению, автор предлагал проводить вселение не в одиночку, а массами и вселяться целыми фабриками и заводами: «Рабочие выбирают какой-либо хороший дом, выселяют оттуда всех жильцов и вселяются сами»[468]468
Там же. 31 августа.
[Закрыть]. Автор еще одной газетной заметки обращал внимание на то обстоятельство, что не уделяется должного внимания агитации среди переселенцев в пользу более бережного обращения с имуществом в их новых квартирах. Отмечалось, что на квартиру с мебелью, которую отводили через жилищный отдел, нередко смотрели как на чужое добро, и «часто тот же матрос, у которого на корабле ни пылинки… ломает и портит в отведенной квартире мебель»[469]469
Красная газета. 1920. 7 марта.
[Закрыть]. Немало говорилось о необходимости борьбы с таким явлением, как выдача охранных свидетельств на квартиры, что практиковалось различными учреждениями. 14 ноября 1918 г. Президиум Петроградского Совета указал Народному комиссариату просвещения на недопустимость выдачи охранных свидетельств, что производилось Наркомпросом систематически, и предложил отобрать такие удостоверения у лиц, которым они были выданы[470]470
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 141. Л. 5.
[Закрыть]. В заметке «Квартиры-невидимки» на страницах «Красной газеты» говорилось, что наличие укрываемых квартир «ни себе, ни другим» вредно отзывается на вопросе об уплотнении, так как эти квартиры не отапливаются и портят отопление и водоснабжение всего дома. Квартиры-невидимки, заключал автор, будут «расколдованы»[471]471
Красная газета. 1919. 26 ноября.
[Закрыть]. Вопрос о бронировании квартир обсуждался на заседании Петроградского Совета в августе 1919 г. Комиссар городского хозяйства Л.М. Михайлов отмечал в своем докладе, что бронирование квартир тормозит осуществление мероприятий по переселению рабочих. Всего по городу насчитывалось свыше 15 тысяч бронированных квартир. Для снятия охранных свидетельств с квартир Совет образовал специальную комиссию во главе с ответственным организатором Лесного райкома РКП(б) Н.И. Кокко[472]472
Потехин М.Н. Переселение петроградских рабочих… С. 144.
[Закрыть].
Таким образом, с конца 1918 г. начался новый этап жилищной политики. При этом необходимость удовлетворения жилищных потребностей наименее обеспеченных жителей города если и не отошла на второй план, то, во всяком случае, была уже не единственной целью проводимой политики. Правда, в городе оставалось еще немало семей, которые нуждались в улучшении своих жилищных условий. Однако, как видно из данных, приведенных С.Г. Струмилиным, общая картина значительно улучшилась. На протяжении 1919 и первой половины 1920 г. убыль населения продолжалась быстрыми темпами. Впрочем, одновременно шел процесс сокращения жилого фонда: многие деревянные дома были разобраны на дрова (несколько тысяч), на это нередко уходили и деревянные части каменных домов. В августе 1920 г. общее количество квартир в Петрограде составляло, согласно данным З.Г. Френкеля, около 247 тысяч, сократившись, таким образом, за два года – с середины 1918 г. – на 45 тысяч.[473]473
Френкель З.Г. Петроград периода войны и революции. С. 59.
[Закрыть] Однако опустение города шло быстрее. Если в середине 1918 г. на одну жилую квартиру приходилось в среднем по городу 5 человек (в 1917 г. – 10), в 1920 г. это соотношение определялось как 3,5 человека на квартиру. Из вышеназванного числа квартир занято было около 200 тысяч[474]474
Там же.
[Закрыть]. Таким образом, все жилищные проблемы можно было решить посредством вселения нуждавшихся в жилье семей в пустующие дома и квартиры. Но на практике здесь имелись значительные сложности, так как далеко не все из пустующих помещений были пригодны для жилья. В 1919 г. всего 23 % домов находились в Петрограде в полностью исправном состоянии, причем в центральных районах процент исправных домов был особенно низким: например, в Смольнинском районе их было 18 %, в Первом Городском – 5,4 %, во Втором Городском – 2,5 %[475]475
Там же. С. 61.
[Закрыть]. В окраинных районах и в пригородах, где преобладали остававшиеся в руках прежних владельцев небольшие дома, процент исправных домов был выше (в Нарвско-Петергофском районе – 34 %, Петроградском – 33 %, Выборгском и Невском – по 29 %, Пороховском – 47 %). В Петрограде 20 % домов были совершенно непригодны для проживания, 13 % нуждались в капитальном ремонте, примерно половине был нужен мелкий ремонт[476]476
Там же. С. 62.
[Закрыть]. Около 90 тысяч квартир, то есть треть всех квартир города, не имели электрического освещения[477]477
Гофман С.X. Партия большевиков… С. 86.
[Закрыть].
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
