Автор книги: Сергей Яров
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Пожалуй, В.А. Десницкий ошибался только в одном: в том, что подобные меры были проявлением чрезмерной исполнительности отдельных лиц и местных органов власти. В действительности, это была партийно-государственная политика. Хотя декрет от 23 января 1918 г. и разрешил обучение религии частным образом, попытка организовать в Петроградской епархии религиозно-нравственное обучение детей и подростков при епархиальных советах была мгновенно пресечена. Органы, руководившие отделением церкви, тут же издали разъяснение о том, что детям до восемнадцатилетнего возраста преподавание любых вероучений не разрешается даже частным образом[1139]1139
Титлинов Б.В. Указ. соч. С. 158.
[Закрыть]. Новая программа РКП(б), принятая в марте 1919 г., открыто признала положения декрета от 23 января 1918 г. недостаточными. «По отношению к религии РКП не удовлетворяется декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви», – говорится в программе[1140]1140
КПСС в резолюциях… Т. 2. С. 83.
[Закрыть]. Партия взяла курс на полное искоренение религии в жизни народа. В соответствии с программными установками запрет на преподавание религии детям и подросткам превратился в контроль над религиозными влияниями на ребенка в семье. «Освобождение детей от реакционных влияний их родителей составляет важную задачу пролетарского государства, – утверждала «Азбука коммунизма», наиболее авторитетное в то время популярное изложение программных взглядов РКП(б). – Радикальное средство – общественное воспитание детей, проведенное в полном объеме. Но на ближайшее время необходимо, чтобы мы не ограничивались изгнанием религиозной пропаганды из школы, но чтобы школа перешла в наступление против религиозной пропаганды в семье»[1141]1141
Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. С. 214.
[Закрыть].
Светскость школы в понимании большевиков означала не просто секуляризацию школьного образования. Она предполагала не только запрет на преподавание религии детям, но и воспитание активного, воинствующего безбожия. Это воспитание должно было формировать у детей представление о верующих как о людях темных, невежественных, обманутых; о священниках – как о корыстных, циничных обманщиках; о вере в Бога – как о чем-то постыдном. Вместе с религиозными отношениями отбрасывалась, как ветхий и ненужный хлам, вся нравственная сторона веры. При таких задачах воспитания и методах проведения декрета его первоначальное название («О свободе совести…») резало слух своим несоответствием духу времени. Неслучайно это название было изменено.
Несмотря на недовольство большой части населения города отменой уроков Закона Божия в школе, в Петрограде сопротивление декрету не принимало таких резких и массовых форм, как, скажем, в провинции, особенно в деревне. Отделение школы от церкви фактически завершилось в 1918 г. Сведения о каких-либо серьезных нарушениях декрета в городе отсутствуют уже с 1919 г.
И вообще тот религиозный подъем среди части верующего населения Петрограда, который наблюдался в начале 1918 г. и достиг апогея после событий в Александро-Невской лавре, довольно скоро начал сменяться апатией. Одновременно в среде православного клира усиливалось разномыслие и зрел раскол. С февраля 1918 г. группа петроградского духовенства начала издавать воскресную газету «Правда Божия», на страницах которой авторы высказывались против позиции патриарха Тихона и призывали к примирению с советской властью[1142]1142
Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С. 655.
[Закрыть]. Все более открыто проявлялось и приобретало новое значение так называемое обновленческое движение, оно противопоставляло себя оппозиционным советскому правительству («реакционным», по определению обновленцев) церковным кругам и патриарху Тихону. В пасхальные дни 1918 г. патриарх приехал в Петроград. «Тихона торжественно встречали. Но это официально, – писал позднее один из представителей обновленчества, священник А.И. Введенский. – Народ не был затронут. Народу чуждо патриаршество. Я был на службе Тихона в Исаакиевском соборе. Никакого подъема… Как литургия, так и крестный ход вокруг собора лишены всякого массового одушевления»[1143]1143
Введенский А.И. Указ. соч. С. 226.
[Закрыть].
Спаду религиозного подъема способствовала и более или менее осторожная в Петрограде политика большевиков, которые после эксцессов в Александро-Невской лавре уже не стремились форсировать события. Борьба государства с церковью на несколько лет (до 1922 г.) приняла латентные формы. Внешняя видимость относительного спокойствия церковной жизни, отсутствие явных «гонений» на церковь, явных признаков мученичества имели для церкви роковое значение. Они создавали иллюзию ее как бы вполне приемлемого существования. При этом большевики в публикациях, обращенных к населению Петрограда, уверяли в своей готовности соблюдать декрет об отделении церкви. Уже материалы первого обследования народных настроений в связи с декретом об отделении церкви, проведенного Наркоматом внутренних дел в начале 1918 г., свидетельствовали о том, что основная часть населения приняла декрет с покорностью[1144]1144
Luukkanen, Arto. Op. cit. P. 74.
[Закрыть]. «Очевидно, правы были те пессимисты, которые предупреждали собор и церковное общество, что ставка на народные массы весьма сомнительна, – отмечал профессор Петроградской духовной академии Б.В. Титлинов. – Церковный народ оказался пассивным и инертным и, видимо, далеко не так близко к сердцу принимал церковные „обиды“. Для народной массы было непонятно, из-за чего собственно идет борьба, ради чего ее призывают жертвовать даже до потери „живота“. Храмы по-прежнему стояли открытые, богослужение совершалось беспрепятственно… А что касается материальных и правовых потерь церкви, то к ним народ относился довольно равнодушно»[1145]1145
Титлинов Б.В. Указ. соч. С. 170.
[Закрыть]. Суровые условия существования, бедственное материальное положение горожан, резкое сокращение их численности, погруженность в каждодневную борьбу за выживание также заставляли их забывать о проблемах церкви. В глазах же другой части жителей города православная церковь, тесно связанная со старым государством, ассоциировалась с пороками этого государства, отвергалась ими как один из институтов старого общества. Некоторая часть интеллигенции даже полагала, что проведение декрета об отделении сможет обновить и улучшить духовное благополучие православной церкви. В то же время церковь, лишенная государственного покровительства, к которому она привыкла, оставленная в одиночестве перед напором воинствующего просвещения, с большим трудом противостояла этому напору.
«Орудие коммунистического перерождения общества»
Программа РКП(б), принятая VIII съездом партии в марте 1919 г., определяя задачи школьного образования в Советской России, назвала школу «орудием коммунистического перерождения общества»[1146]1146
КПСС в резолюциях… М., 1983. Т. 2. С. 76–83.
[Закрыть]. Это определение чрезвычайно точно характеризует суть новой системы просвещения. Вся она снизу доверху, от детского сада до высшей школы, должна быть объединена главной общей целью – целью коммунистического воспитания детей, подростков и молодежи.
«Надо воспитать ребенка так, чтобы он мог быть счастливым, только будучи социалистом. Говоря образнее, надо настраивать струны человеческой души таким образом, чтобы эти струны создавали гармонию, исполняя только мелодию социалистического строя», – писал в 1918 г. один из провозвестников новой социалистической педагогики[1147]1147
Свенцицкий А. Школа коммуниста // Первый народный календарь на 1919 г. Союза коммун Северной области. Пг., 1919. С. 125.
[Закрыть]. Весь арсенал педагогических средств должен был способствовать складыванию нового психологического типа индивидуума на основе классового коллективизма, что являлось важнейшим элементом всей системы воспитания. «Человек должен мыслить как МЫ, стать живым, полезным соответствующим органом, частью этого МЫ», – подчеркивал народный комиссар просвещения А.В. Луначарский[1148]1148
А.В. Луначарский о народном образовании. М., 1958. С. 445.
[Закрыть]. Все основные проявления психической деятельности «нового человека» должны быть социально направлены, обусловлены потребностями строительства нового общества, что предполагает сознательное ограничение индивидуальных потребностей, желаний и чувств.
Содержательная сторона образования – обучение – также рассматривалась в качестве одной из главных задач, но ни в коем случае не должна была стать самодостаточным, изолированным, процессом. А.В. Луначарский говорил, что хороший специалист, «не воспитанный коммунистически», есть не что иное, как «гражданин американского типа», который, вероятнее всего, станет классовым врагом[1149]1149
Там же. С. 475.
[Закрыть]. Отсюда естественным образом следует вывод о приоритете воспитания в педагогической работе. Что же касается знаний, получаемых в процессе обучения, то к ним следует подходить строго критически, отбирая лишь нужное и полезное для нового общества. «Мы должны все „духовные“ богатства, накопленные буржуазным обществом, пересмотреть, отбросить весь ненужный хлам и овладеть лишь тем наследством, которое будет иметь неоспоримую ценность для пролетариата как в его творческой созидательной работе, так и в его борьбе с классовыми врагами», – писал старейший петроградский большевик С.И. Канатчиков[1150]1150
Канатчиков С. На темы дня. (Страницы пролетарской идеологии). Пг., 1923. С. 64.
[Закрыть]. Таким образом, наряду с наследием «социалистической мысли» следует овладевать лишь тем знанием, которое составляет «ценности объективные», без которых нельзя обойтись в практической деятельности. Но и эти знания должны получить соответствующую окраску, новое направление и задачи. Поэтому образование, и прежде всего школа, обязано теснейшим образом связать процесс обучения с воспитанием, заключить оба эти направления деятельности в жесткие мировоззренческие рамки и тщательно процеживать все знания через сито «революционной теории». Политическое воспитание на основе коммунистической идеологии должно было стать тем стержнем, который пронизывает все формы и все содержание преподавания не только гуманитарных, но и естественных наук.
Всей этой работой в Петрограде до середины марта 1918 г. руководил непосредственно Наркомпрос, затем Комиссариат просвещения Петроградской трудовой коммуны (который возглавил А.В. Луначарский, сохраняя полномочия всероссийского наркома просвещения), а с апреля 1918 г. – Комиссариат просвещения Союза коммун Северной области (СКСО).
В первые же недели существования советской власти были заложены основы того, чтобы коммунистическое воспитание детей начиналось с самого раннего возраста. А.В. Луначарский писал, что основы «коммунистических чувств» нужно начинать закладывать в ребенке уже в пятилетнем возрасте, поскольку, подчеркивал он, коммунистическому влиянию легче всего поддается молодежь, еще легче – подростки, очень легко – школьники и, наконец, совсем легко – дети дошкольного возраста[1151]1151
А.В. Луначарский о народном образовании. С. 464.
[Закрыть]. Уже 20 декабря 1917 г. распоряжением комиссара по дошкольному образованию З.И. Лилиной был сделан первый шаг по созданию единой учебно-воспитательной «лестницы». В распоряжении говорилось, что «система дошкольного воспитания должна явиться составной частью всей школьной системы» и что «введение дошкольного воспитания в общую систему народного образования имеет своей задачею положить начало общественному воспитанию ребенка уже на первых ступенях его развития»[1152]1152
Известия ЦИК и Петросовета. 1917. 20 декабря.
[Закрыть]. Вопрос заключался не просто в создании массовой государственной сети дошкольных учреждений, которой не существовало ранее в России. Эта сеть должна была стать средством государственного воспитания малолетних детей, извлечения их из круга влияния семьи и формирования у них основ мировоззренческих установок.
К началу 1918 г. в Петрограде имелось два с небольшим десятка детских садов, принадлежавших частным организациям. Некоторые из них носили экспериментальный характер. К осени того же года они все были национализированы. Одновременно быстро расширялась сеть государственных садов. За 1918 г. количество дошкольных учреждений в городе увеличилось в три раза, а к концу 1920 г. в Петрограде имелось 130 детских садов и очагов, которые посещали 5,5 тыс. детей, и 71 детский дом для дошкольников с почти пятью тысячами воспитанников[1153]1153
Дошкольное воспитание в Ленинграде за 15 лет. 1917–1932. М.; Л., 1932. С. 10; Петроград в 1920 г. Работа Петроградского Совета и его отделов за 1920 г. Пб., 1922. С. 221.
[Закрыть]. Но и это количество не удовлетворяло потребностей населения, так как из-за тяжелых жизненных условий все большее количество женщин-матерей вынуждено было идти работать, а в городе в середине 1919 г. имелось до 70 тыс. детей дошкольного возраста[1154]1154
ЦГА СПб. Ф. 3. Оп. 1. Д. 19. Л. 65.
[Закрыть]. Развитию сети государственных детских садов препятствовали материальные трудности и недостаток подготовленных воспитателей, из-за чего резко снизился уровень воспитательной работы. Осенью 1919 г. более половины всех воспитателей петроградских детских садов не обладали никакой специальной подготовкой, примерно шестая часть не имела даже среднего образования, и пятая часть окончила лишь краткосрочные курсы[1155]1155
ЦГА СПб. Ф. 2551. Оп. 1. Д. 827. Л. 10–10 об.
[Закрыть].
Важнейшим звеном коммунистического воспитания большевики считали школу. А.В. Луначарский называл школу «политическим учреждением, которое устанавливает государство в своих целях»[1156]1156
Луначарский А.В. Просвещение и революция. М., 1926. С. 170.
[Закрыть]. Новая школьная система изначально строилась таким образом, чтобы, по словам В.И. Ленина, «все дело воспитания, образования и учения современной молодежи было воспитанием в ней коммунистической морали»[1157]1157
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 309.
[Закрыть].
Главной, хотя и наиболее неподатливой, сферой воспитания была средняя школа. Объектом воспитания стали не только учащиеся, но и учителя, как основной активный элемент школьного образования. Большинство учителей города входили в Петроградский учительский союз (ПУС). Это была наиболее сильная из местных организаций Всероссийского учительского союза (ВУС), самой крупной и влиятельной профессиональной учительской организации России. К январю 1918 г. в ПУС состояло около 5 тыс. членов[1158]1158
Учитель. 1918. № 1. С. 18.
[Закрыть]. Большевиков среди учителей насчитывались единицы. Нарком просвещения А.В. Луначарский позднее говорил: «Количество педагогов… в среде нашей партии было крайне ничтожно. Все учительство, беря в скобки некоторых людей, от самого знаменитого профессора до последнего сельского учителя встретило нас с наглой враждебностью и с равнодушием, окрашенным несомненной враждебностью»[1159]1159
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 4. Д. 236. Л. 2.
[Закрыть]. Политический протест против новой власти вылился в конце 1917 г. в общегородскую школьную забастовку под руководством организаций ВУС. Забастовку поддержали родительские комитеты и Союз учащихся. Однако забастовка в Петрограде не была такой единодушной, как в Москве. Часть преподавателей школ пребывала в сомнении: допустима ли вообще забастовка в школе, не нанесет ли она вред воспитанию детей. Большинство учительства придерживалось мнения, что школа должна быть аполитична.
Для противодействия учительской оппозиции Наркомпрос создал альтернативную организацию – Союз учителей-интернационалистов (СУИН), куда вошли три десятка человек, представлявших различные леворадикальные политические течения: большевиков, левых эсеров, анархистов, эсеров-максималистов и т. п. Большинство учителей бойкотировало СУИН как официозную организацию. Действительно, почти все члены нового союза были служащими Наркомпроса, некоторые занимали руководящие должности. В отличие от провинциальных городов, в Петрограде СУИН так и остался малочисленной организацией, не пользующейся никаким влиянием и раздираемой межпартийными противоречиями.
К весне 1918 г. многие учительские объединения, трезво оценив политическую обстановку, «признавая новую власть как факт установившийся», по словам резолюции одного из союзов, пришли к выводу, что необходимо пойти на контакт с Наркомпросом. На совещании делегатов учительских организаций Северной области в мае 1918 г. отмечалось: «В последнее время отношения между учительством и властью… начинают принимать более миролюбивый характер»[1160]1160
Петроградский учитель. 1918. № 11–12. С. 9.
[Закрыть]. Деловое сотрудничество с Наркомпросом воспринималось как неизбежность.
Приступив в начале января 1918 г. к занятиям после забастовки, учителя потребовали, чтобы все бастовавшие и руководители стачки не подверглись бы преследованиям, на что Наркомпрос вынужден был согласиться. «Уволить их мы не можем, – говорил А.В. Луначарский в марте 1918 г. на заседании Петросовета. – Ввиду создавшегося положения, мы решили объявить декрет о выборности учительского персонала… Таким образом будет удален всякий хлам…»[1161]1161
Известия Петросовета. 1918. 31 марта.
[Закрыть] Под декретом подразумевалось постановление Государственной комиссии по просвещению от 27 февраля 1918 г. о выборности всех педагогических должностей. Выборы поручалось провести местным советам по личным заявлениям учителей, при этом учительские организации игнорировались. Наличие диплома для претендента было необязательно, зато требовались рекомендации политических партий или других организаций, изложение своих общественно-политических взглядов и т. п.[1162]1162
Сборник декретов и постановлений Рабочего и крестьянского правительства по народному образованию. М., 1919. Вып. 1. С. 82–83.
[Закрыть] Учительство расценило этот документ как инструмент политической чистки. В мае 1918 г. петроградские учительские организации провели свои выборы через педагогические советы учебных заведений, но Комиссариат просвещения признал их недействительными. В результате новых выборов через комиссии при местных советах в школах города было уволено 133 человека и 233 учителя отправлены на пенсию[1163]1163
Петроградский учитель. 1918. № 13–14. С. 13; Северная коммуна. 1918. 24 октября, вечернее прибавление.
[Закрыть].
Неэффективность и изолированность Петроградского СУИНа заставили руководство комиссариата создать новый, «отраслевой» союз при Петроградском совете профсоюзов, который объединил бы всех «просвещенцев» на самой широкой основе под руководством РКП(б). Этот профсоюз, под названием Союза работников учебно-воспитательных и культурно-просветительных учреждений, был организован в Петрограде в сентябре-октябре 1918 г. Президиум союза состоял из большевиков, его председателем стала одна из руководительниц Комиссариата просвещения СКСО Л.Р. Менжинская. Членство в новом союзе было обязательным и обусловливало саму возможность педагогической работы. В опубликованном президиумом союза воззвании говорилось: «Все, начиная с профессоров и деятелей науки и кончая обслуживающими школу и учреждения физическим трудом, обязаны согласно уставу союза и декретам власти вступить в члены союза. Не состоящие в союзе лишаются права занимать должности в указанных учреждениях»[1164]1164
Внешкольное образование. 1919. № 2–3. С. 93.
[Закрыть].
Весной 1919 г. в городе имелось почти 10 тыс. членов союза, из них только 46 % были преподавателями и работниками культурно-просветительных учреждений. К 1 сентября того же года количество членов почти удвоилось, а доля педагогов уменьшилась до 37 %[1165]1165
Вестник просвещения. 1919. № 4–6. С. 57; ЦГА СПб. Ф. 2551. Оп. 1. Д. 670. Л. 2.
[Закрыть]. Основную часть членов союза составляли хозяйственно-технические, конторские служащие и обслуживающий персонал (так называемые «младшие служащие»). Такая широта состава при наличии монолитного партийного руководства позволяла в случае необходимости, противопоставляя интересы различных групп и используя массу младших и технических служащих, добиваться нужных для руководства решений.
Организация нового союза сильно ослабила такую цитадель ВУСа, какой был Петроград, и позволила нанести ВУСу окончательный удар. 16 декабря 1918 г. Наркомпрос принял постановление о роспуске ВУСа, в котором его деятельность была объявлена контрреволюционной, хотя за три недели до этого сами руководители Наркомпроса признавали, что деятельность союза проводится в «легальных формах». ВЦИК утвердил это постановление[1166]1166
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 2306. Оп. 1. Д. 41. Л. 312; ЦГА СПб. Ф. 2551. Оп. 1. Д. 626. Л. 7; Декреты Советской власти. Т. 4. М., 1968. С. 249–250.
[Закрыть]. Формирование учительской «школы коммунизма» завершило создание Союза работников просвещения и социалистической культуры (Рабпрос), отделение которого в Петрограде было организовано в сентябре 1919 г. Резолюция организационной конференции ориентировала на подъем уровня «политической сознательности членов союза» и на «понимание глубоких интересов пролетариата в его борьбе за конечные цели»[1167]1167
Петроградская правда. 1919. 16 сентября; Известия Петросовета. 1919. 13, 22 сентября.
[Закрыть].
Основной упор в деле коммунистического воспитания большевики делали на учащихся, стремясь пробудить в них юношеское бунтарское начало и противопоставить их «реакционным» учителям и родителям. К концу 1917 г. самой крупной ученической организацией в Петрограде была Организация учащихся средних учебных заведений (ОСУЗ), возникшая вскоре после Февральской революции. Организация насчитывала 12 тыс. членов[1168]1168
Кулешов И. Из истории движения среди учащихся средних учебных заведений. М., 1931. С. 65–66.
[Закрыть].
Приход к власти большевиков был воспринят учащимися средних школ города в целом так же, как и учителями. Уже в ноябре 1917 г. ОСУЗ обсуждала вопрос о школьной забастовке, а после объявления ее учителями присоединилась к ним[1169]1169
Монжале Е.С. Политическое воспитание учащихся в школах Петрограда в первые годы советской власти // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т. 165. Л., 1958. С. 197; Петроградский учитель. 1918. № 2. С. 3.
[Закрыть]. Затем ОСУЗ, по собственному признанию ее руководителей, пережила «эпоху неопределенного отношения к власти», которая продолжалась до осени 1918 г.[1170]1170
ЦГА СПб. Ф. 2551. Оп. 1. Д. 206. Л. 1–2.
[Закрыть] В этот период члены союза активно занимались организационной работой, участвовали в деятельности педагогических советов школ и т. п. Эта активность облегчила в дальнейшем Комиссариату просвещения СКСО задачу привлечения школьников к сотрудничеству. После переговоров в сентябре 1918 г. решено было создать при Отделе средней школы комиссариата совещательный орган – Коллегию по делам учащихся (Колдуч). Своей основной целью коллегия ставила привлечение учащихся к делу «создания новой школы» на широкой политической основе. «Школа внепартийна, но не аполитична, – так начиналось обращение коллегии к школьникам. – Учащиеся, независимо от политических убеждений, должны непременно примкнуть к работе по постройке школы»[1171]1171
Бюллетень Коллегии по делам учащихся. 1918. № 1. С. 1, 2.
[Закрыть]. Несмотря на либеральные декларации, коллегия возглавлялась исключительно коммунистами. Она начала привлекать к совместной работе подростков и скоро приобрела среди них известный авторитет. Триумфом новых взаимоотношений стал митинг, организованный Колдучем 22 сентября 1918 г. Собравшиеся шумно приветствовали наркома просвещения[1172]1172
Вестник народного просвещения СКСО. 1918. № 4–5. С. 46–48.
[Закрыть]. В день начала учебных занятий митинги прошли во всех районах города, а в Мариинском театре состоялся общегородской праздник учащихся, на котором еще раз выступил руководитель Наркомпроса. Позднее, в феврале 1919 г., А.В. Луначарский говорил: «Когда в первый раз вскоре после Октября я и тов. Познер[1173]1173
В.М. Познер – заведующий отделом средней школы Наркомпроса.
[Закрыть] собрали учащихся, чтобы поговорить о революции, значении и смысле Октября, то большая часть из них с шиканьем покинула собрание. А теперь, когда открывался новый учебный год и мы устроили громадный праздник в Мариинском театре, то гимназисты и гимназистки устроили мне, как народному комиссару, овацию»[1174]1174
ЦГА СПб. Ф. 2551. Оп. 13. Д. 8. Л. 10; Северная коммуна. 1918. 2 октября.
[Закрыть]. Изменение настроений учащихся повлияло на позицию ОСУЗ, которая начала сотрудничать с комиссариатом и даже получила новое наименование: Союз учащихся единой трудовой школы (СУЕТШ).
В конце 1918 г. в Петрограде появилась еще одна организация учеников средней школы, созданная по инициативе заведующего городским школьным отделом Н.П. Куминова из учащихся бывших четырехклассных начальных училищ Городской управы. Училища давали неполное среднее образование, учились в них главным образом дети рабочих и других малоимущих и малообразованных слоев городского населения. На учредительном собрании Союза учащихся пролетарских трудовых школ – Супротруша (так стал именоваться новый союз) – присутствовали представители ОСУЗ, призвавшие делегатов от четырехклассных училищ присоединиться к их организации. Но делегаты, по воспоминаниям одной из руководительниц Супротруша, решили, «что им с буржуазными сынками не по пути» и проголосовали за создание своего союза[1175]1175
Крумина А. За год! // Красный учащийся. 1919. № 1. С. 2, 3–4.
[Закрыть]. Новый союз строился как классовая организация и тем принципиально отличался от ОСУЗ – общеученического объединения; но, сплачиваясь по признаку классовой принадлежности, члены Супротруша оставались в массе беспартийными. Этим союз отличался и от РКСМ, занимая как бы промежуточное положение между ним и ОСУЗ. Супротруш рос быстро, в него коллективно вступали целые школы – бывшие высшие начальные и четырехклассные училища Петрограда, к маю 1919 г. он объединял уже 20 тыс. человек.[1176]1176
Петроградская правда. 1919. 5 июня; Народное просвещение. 1919. № 48–50. С. 9.
[Закрыть]
Осенью 1918 г. в средних школах города начали организовываться ячейки Союза учащихся-коммунистов. Возникновение этого союза наряду с РКСМ было обусловлено недоверием между рабочей и учащейся молодежью. Руководители комсомола (первоначально чисто рабочей организации) опасались, что прием «интеллигенции» может привести к «буржуазному перерождению» РКСМ. Весной 1919 г. ЦК комсомола даже выдвинул для местного комсомольского аппарата лозунг: «Шире двери для рабочих и крестьян, осторожнее принимать интеллигентов»[1177]1177
Юный пролетарий. 1919. № 11. С. 12.
[Закрыть]. Учащаяся молодежь могла вступать в РКСМ исключительно в индивидуальном порядке после тщательной проверки. Однако, поскольку руководство РКП(б) считало недопустимым существование самостоятельных ученических организаций даже коммунистического характера, Союз учащихся-коммунистов в мае 1919 г. был влит в комсомол, а при ЦК РКСМ образован школьный отдел[1178]1178
Народное просвещение (еженедельник). 1919. № 35–36. С. 13.
[Закрыть].
С лета 1919 г. возникла новая проблема взаимоотношений комсомола с учащимися. Так как РКСМ получил исключительное право на работу с учащейся молодежью, Супротруш, оставшийся к этому времени единственной ученической организацией в Петрограде, подлежал ликвидации. Но учащиеся решительно выступили за сохранение своего союза. Все попытки его «безболезненного» роспуска ни к чему не привели. Ситуация становилась все более конфликтной и вылилась в подлинный скандал на VIII Петроградской конференции РКСМ 4 июля 1919 г., где после принятия резолюции о недопустимости существования отдельных организаций учащихся представители Супротруша демонстративно покинули зал заседания под негодующие выкрики делегатов конференции[1179]1179
Юный пролетарий. 1919. № 14. С. 5–7.
[Закрыть]. Еще целые полгода после этого действовала ученическая организация, несмотря на постоянно предпринимаемые попытки ее ликвидации. Лишь в начале 1920 г. городскому аппарату РКСМ при поддержке Петроградского комитета РКП(б) и Городского отдела народного образования удалось расколоть и уничтожить союз учащихся. Это произошло на следующий день после проходившей 30–31 января 2-й конференции союза, когда все его руководство (а возглавляли союз члены комсомола) и часть членов, «переубежденных» в Горкоме РКСМ, постановили ликвидировать союз и перейти в ведение школьного отдела горкома. Союз был парализован и скоро прекратил существование.
Затем Петроградский комитет РКСМ начал кампанию за вступление в комсомол школьной молодежи. Под воздействием агитации в феврале-марте 1920 г. прием учащихся в комсомол действительно стал массовым. В конце мая около половины школ города уже имели комсомольские коллективы[1180]1180
Известия Петросовета. 1920. 27 мая.
[Закрыть]. Но очень скоро эти коллективы начали таять, как весенний снег: к марту в Петрограде было 120 школьных коллективов РКСМ, к июлю – 73, к августу – 53, к сентябрю – 41[1181]1181
Петроградская правда. 1920. 25 февраля; Юный пролетарий. 1920. № 8. С. 23; № 10. С. 23.
[Закрыть]. Что же произошло? Дело в том, что первый поток учащихся, влившийся в РКСМ (как правило, коллективно), представлял слои, далекие и от комсомола и от политической жизни вообще. Они вошли в организацию под напором агитации, заразившись массовым настроением, нередко просто из любопытства.
Глава школьного отдела Горкома РКСМ Ф. Дребезгов в феврале 1920 г. отмечал: «Среда учащихся мало знала о том, что такое Союз молодежи. Теперь по всем школам заговорили о Коммунистическом союзе»[1182]1182
Петроградская правда. 1920. 25 февраля.
[Закрыть]. О том же писала одна из бывших руководительниц Супротруша А. Крумина. «Не имея до сих пор никакого представления о РКСМ», учащиеся на собрании в 29-й школе «впервые услышали» об этой организации и тут же «решили, что они должны быть членами РКСМ»[1183]1183
Красная газета. 1920. 4 марта.
[Закрыть]. Имеется еще ряд свидетельств того же рода. Когда же волна массового интереса к новой организации схлынула, на поверхности осталась лишь малая часть неофитов. Остальные, как только дело дошло до выполнения конкретных обязанностей, перестали проявлять себя в качестве комсомольцев, превратившись в «мертвые души». Перерегистрация, проведенная в конце 1920 – начале 1921 г., показала, что количество школьных коллективов РКСМ в Петрограде сократилось более чем в два раза, а число комсомольцев-школьников – в 8,3 раза[1184]1184
Юный пролетарий. 1921. № 3–4. С. 37. Подсчет автора.
[Закрыть]. Несмотря на это, РКСМ, получив право непосредственно направлять своих представителей в педагогические советы, старостаты и другие органы школ, а также в руководящие надшкольные структуры, с 1920 г. начал уверенно врастать в городскую систему школьного образования.
Хотя в основу реформы школы, начатой в 1918 г., легли назревшие и давно ожидаемые преобразования, они оказались густо замешанными на радикальных идеях большевизма: была поставлена задача разрушения существующей школы во имя создания идеальной коммунистической школы. «Дело заключается не в том, чтобы завладеть школой <…>, – говорил А.В. Луначарский в августе 1918 г., – мы должны были все уничтожить; было совершенно ясно, что школа подлежит революционной ломке»[1185]1185
А.В. Луначарский о народном образовании. С. 33.
[Закрыть]. К началу реформы основную часть средних мужских и женских школ Петрограда составляли частные и муниципальные учебные заведения различных типов: гимназии, реальные и коммерческие училища, высшие начальные училища и т. п. В 1918 г. все они были приспособлены к образцу девятилетней государственной «единой трудовой советской школы» двух ступеней в пять (начальная) и четыре (средняя) года обучения. Декретами правительства было введено обязательное совместное обучение юношей и девушек, отменены экзамены и оценки, изучение латинского языка, ношение форменной одежды и знаков учебных заведений.
Важное значение в «пролетаризации» средней школы имело разрушение традиционного школьного уклада и формирование новой школьной среды. Введение совместного обучения, закрытие, объединение и другие виды реорганизации учебных заведений вызвали массовые перетасовки учащихся. А это, в свою очередь, вело к обезличению и усреднению ранее известных своими традициями и индивидуальными особенностями петербургских гимназий и училищ. Разрушение «школьной рутины», ломка складывающейся юношеской психологии, разложение формирующихся у подростка моральных и мировоззренческих принципов, неприемлемых с точки зрения нового учения – таковы были главные задачи Комиссариата просвещения по «расчистке почвы». Всеобщее единство в организации школ, полная унификация всей учебно-воспитательной работы, подгонка всех индивидуальных «я» под коллективную мерку – на этой основе осуществлялся план строительства новой школы. Весьма типичный факт привел в своих воспоминаниях философ Н.О. Лосский, родственник известного петроградского педагога М.Н. Стоюниной. Однажды в канцелярии отдела средних учебных заведений Комиссариата просвещения СКСО кто-то стал хвалить бывшую частную гимназию Стоюниной за индивидуализированный характер воспитания: «Стоюнина, учителя и воспитатели принимают во внимание характер каждой ученицы и каждого ученика; в школе Стоюниной все отношения имеют семейный характер…» Начальник [отдела средних] учебных заведений,[1186]1186
Этим отделом заведовал Е.А. Полетаев.
[Закрыть] выслушав такие похвалы, сказал: «Семейные отношения в школе – это вредный буржуазный порядок; воспитывать всех учащихся нужно в одном и том же духе»[1187]1187
Лосский Н.О. Указ. соч. С. 179.
[Закрыть].
С 1918/19 учебного года Комиссариат просвещения СКСО приступил к непосредственному внедрению в школу основ политического воспитания. Летом 1918 г. он предложил классным руководителям «озаботиться о развитии политического самосознания молодежи» и прежде всего ознакомить ее с «основами Советской Конституции»[1188]1188
ЦГА СПб. Ф. 2555. Оп. 1. Д. 5. Л. 55.
[Закрыть]. Определенную роль в политическом воспитании начали играть новые учебные предметы: история труда (политэкономия) и социология, преподавание которых контролировалось организациями РКП(б).
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
