Текст книги "Эксперимент профессора Дрейка"

Был даже организован телемост с одним из ведущих специалистов в этой области – японским профессором, и он, широко улыбаясь, показывая свои крепкие белые зубы, отвечал на вопросы.

Наступило ночь. Но Дрейк не спал.

– Что с тобой, папа, – встревоженно спросила Николь – двадцатилетняя дочь профессора, приехавшая к нему из университета погостить на неделю.

В белой ночной рубашке, профессор сидел на кровати и счастливо улыбался.

– Мы спасём всё человечество, – тихо сказал он и ещё раз улыбнулся.

– Мы спасём всё человечество, – повторил он и обнял Николь.

На следующее утро профессор позвонил во Всеземной Совет по Спасению Планеты.

– Вы по поводу роботов? – Спросили его на том конце трубки.

Профессор замялся.

– Так да, или нет, – голос спрашивающего был громкий и неприятный.

– Видите, ли чуть ли не заискивающим тоном начал профессор, я хочу предложить альтернативный проект.

– Какой? – И на том конце трубки заинтересованно замолчали.

– Я по поводу создания людей.

– Вы хотите создать новых гомункулусов из пробирки, – и на том конце провода громко рассмеялись. – Что ж это неплохая идея. Но как вы знаете, Совет запретил создание гомункулусов и клонирование людей, исходя из морально-этических соображений.

– Нет, я буду создавать людей не из пробирки, а из обезьян.

– Что-что из обезьян? – На том конце трубки даже поперхнулись от удивления. – Вы что же хотите превзойти в этом деле самого творца.

– Ну если вам мои услуги не нужны, – печально произнёс Дрейк, собираясь положить трубку.

– Нет, отчего же, если только это реально.

– Это моя гипотеза, – и профессор глубоко вздохнул, – я собираюсь её проверить. К тому же роботы будут стоить вам значительно дороже.

На том конце трубке замолчали, обдумывая предложение.

– Хорошо, – услышал профессор через несколько минут. – Через два дня в 10.00 мы ждём вас на заседании Совета.

– Я живу не в Америке, – профессор назвал маленький город, расположенный на юге Франции.

– Хорошо, – услышал он. – Мы пришлём за вами самолёт, – и профессор услышал короткие гудки.

Через два дня профессор выступил со своим докладом на Совете.

– Вы что-нибудь поняли? – Спросил один из членов совета другого, когда за профессором закрылась дверь и он устало опустился в мягкое кресло ожидая решение своей судьбы.

– По правде сказать я металлург, – ответил ему другой. – Все эти синдромы, радиации, мутации не для меня.

– А я химик, – вздохнул первый, – может давайте подойдём к Председателю Совета.

Лицо Председателя Совета было хмурым и озабоченным.

– Делайте всё возможное и невозможное, – сказал он, внимательно выслушав их. – Я вчера прочитал сообщение, что в Атлантическом океане появился кит с двумя хвостами, если появится кит с двумя головами я сам пойду строить дамбы. Он сказал вам, что вероятность удачи эксперимента составляет 0,001%, то есть один шанс из 100 000. Нам надо, надо использовать и этот шанс. Быть может, он спасёт человечество. – И председатель устало потёр рукой лоб. – Кстати, а как насчёт финансовой стороны дела? – Быстро спросил он.

И выслушав ответ удовлетворённо улыбнулся. – Ну, вот видите в 1000 раз дешевле. «За представителем робототехнической компании посылали», – вновь быстро спросил он.

– За господином Томогавой послан самолёт, – услышал он в ответ.

Дверь зала заседаний Совета приоткрылась и навстречу профессору шагнул один из членов совета.

– Ваш проект принят, – улыбаясь сказал он.

*******************************************************************

– Мы создадим новую расу людей, – профессор Дрейк заметно волновался, тёплый ветерок, врывающийся в открытое окно телестудии слегка теребил его редкие седоватые волосы, – расу, о которой мечтали философы и политики, расу свободную от всех недостатков предшествующих эпох, свободную от всех пороков, которые успели впитать в себя люди, развращённые нашей ультрасовременной цивилизацией, сбудется вековая мечта человечества и новое поколение людей сильное и свободное, красивое как боги, ступит на нашу истерзанную Землю чтобы…

– Он создаст, если создаст, новую расу рабов, – самодовольно улыбнувшись, подумал Смит, отхлёбывая крепкий кофе с коньяком, – прибрежные районы надо срочно укреплять и именно это будут делать новые люди Дрейка.

– А вдруг у этого чудаковатого профессора что-нибудь да выйдет. Надо переговорить с Купером, – и Смит, отхлебнув кофе, продолжил смотреть выступление Дрейка, которое транслировалось не только по всем телевизионным каналам, но даже по Internet-у.

– Но мне нужны помощники, эксперимент будет рискованным и опасным, одному мне не справится, поэтому я призываю учёных всех стран и просто мыслящих людей помочь мне в этом нелёгком и долгом деле.

Я верю в Новых Людей, я верю в разум человечества! – И Дрейк закончил своё выступление.

– Браво! Браво! – И работники телестудии громко захлопали в ладоши.

Николь, которая по настоянию профессора была здесь же в телестудии, смотрела на своего отца повлажневшими от слёз глазами.

Через три дня в квартире профессора раздался телефонный звонок.

– С вами говорит профессор Лунин, – услышал он чёткий голос, – вы и вправду собираетесь создать новую породу людей, не знаю каких уж и сапиенсов. Позвольте узнать, а каковы научные разработки, положенные в основу вашей идеи.

Дрейк потер рукой подбородок, собираясь с мыслями.

– Вы что-нибудь слыхали о так называемом синдроме Бьюси– Клювера у обезьян.

– Это когда, вследствие воздействия радиации, у них огрубляются задние лапы, и половые циклы становятся все сезонными, – услышал он в ответ.

– Вот именно, – и Дрейк удовлетворённо потёр руки.

– Но ведь человек – это не больная обезьяна, не больное животное, – горячо возразил Лунин, – больное животное просто не сможет выжить, не сможет приспособиться к окружающей его среде.

– Однако первые люди найдены были именно в тех местах, где уровень радиации тогда, несомненно, был повышенным, вспомните Олдувайское ущелье, – запальчиво возразил Дрейк.

– Вы меня не убедили, но всё равно я готов участвовать в вашем эксперименте, хотя бы ради пользы науки.

– Вот и хорошо, – обрадовался Дрейк. – Приезжайте.

– Ну сам то я не приеду, – и Лунин громко рассмеялся. – Семьдесят лет, знаете ли, это всё-таки возраст. Но у меня есть толковый аспирант Павел и, если он пригодится для вашей кампании.

– Пусть приезжает радостно сказал Дрейк.

– Знаете ли профессор, – и на том конце трубки наступила неловкая пауза, – денег у нас нет.

– Но это пустяки, – проговорил Дрейк, – программа создания нового человека, я назвал его Человек Мыслящий, утверждена Всеземным Советом по Спасению Планеты, кроме того, что её финансируют ряд государств в том числе и ваша Россия, в неё входят и крупные частные компании, очевидно пожелавшие извлечь из этого дела кое-какую выгоду. Так что пусть ваш Павел приезжает. Жить он будет в первоклассном пятизвёздочном отеле, в номере люкс, или вы знаете, что, он будет жить у меня дома.

У меня есть дочь Николь, которая, кроме того, что великолепно ездит на лошади и играет в теннис, довольно неплохо для её юного и непоседливого возраста разбирается во всех этих австралопитеках, хабилисах, эректусах и других представителях рода человеческого, думаю, что она составит Павлу неплохую компанию.

На том конце трубки вновь наступило неловкое молчание.

– Алло! Алло! – Вскричал встревоженный Дрейк. – Да говорите же вы наконец.

– Дело в том, профессор, – тяжело проговорил Лунин, – что и на билет с Павлом у нас денег нет.

– Да это же пустяки. Пустяки, – горячо заговорил Дрейк – диктуйте Ваш адрес, и я сейчас же вышлю вашему молодому коллеге 1000$, самолёт компании Эр Франс летает к вам в Россию раз в неделю.

Надеюсь, что через две недели мы вместе с Николь увидим его.

Так! Россия, город Казан. Не Казан, а Казань. Понял. Улица. —

Дрейк аккуратно записал адрес.

– Ну, до свидания, профессор, а то, знаете ли, у нас в России разговоры с Францией не по профессорскому карману.

Несколько секунд Дрейк стоял задумчивый.

Рядом с ним стояло очаровательное создание с облупленным от загара носом.

– Ну вот Николь, – и профессор повлажневшими глазами взглянул на неё. – Вот и полетели первые ласточки.

Снова зазвонил телефон. Николь быстро и порывисто взяла трубку.

– Это не Павел, – сказала она и почему-то густо покраснела.

Профессор с удивлением взглянул на неё.

– Вы тоже хотите участвовать в эксперименте. Прекрасно. А какую организацию или фирму вы представляете.

Наступила секундная пауза.

– Я, знаете ли, – частное лицо, – Купер, а это звонил он, получил строжайшие указания от Смита ничем не выдавать принадлежность к его финансовой империи.

– Кто вы по профессии, – резко спросил Дрейк. – Эксперимент долгий и опасный, наверняка, он таит в себе массу неожиданностей и дилетанты, а, тем более, авантюристы мне не нужны.

– Джеймс Купер, – ответил Купер, археолог и палеонтолог, специализируюсь на эпохе Мела и Юрского периода.

– Знаю, знаю, – голос Дрейка заметно потеплел, читал в Nature вашу статью о морфологии аллозавров, (аллозавры – большие плотоядные динозавры. Обитали в Юрскую Эпоху 160 миллионов лет назад Прим автора)

вы описали их так подробно, – как будто сами побывали в той эпохе.

– Возможно, – и на том конце трубки коротко хохотнули.

– Жить вы можете у меня.

Николь взглянула на отца с недоумением.

– Знаете ли профессор, – ответил Купер, – я не хотел бы вас стеснять, к тому же в деньгах я не испытываю стеснения, – и он рассмеялся довольный произнесённым каламбуром.

– Тогда условимся так, – произнёс профессор, проникаясь симпатией к Куперу, – рядом с моим домом расположен прекрасный пятизвёздочный отель, за него ни цента платить не надо, всю программу финансирует Совет, ну, а если возникнут вопросы, то милости прошу на чашечку вечернего чая.

Николь снова взглянула на отца.

********************************************************************

Деньги от Дрейка Павел получил через неделю. Толстая пожилая кассирша, долго смотрела на паспорт Павла, затем даже сняла очки.

– Вот здесь и вот здесь распишитесь, – наконец сказала она и Павел оказался с заветной 1000$ в кармане.

Жизнь казалось ему просто удивительной. Солнце ярко светило, девушки призывно улыбались, а в даль звала дорога и удивительные приключения.

Весь полный радостных надежд Павел перешагнул порог туристического бюро.

Объявление о нём, напечатанное мелкими буквами, он прочитал в газете.

Его как будто здесь давно ждали. Миловидная девушка вежливо осведомилась о цели визита Павла.

И получив ответ радостно сказала

– Мы можем даже вам предложить и билет на самолёт. Но сейчас у нас их нет, через недельку подвезут, тогда вы получите и заграничный паспорт и билет. Правда за такие услуги мы берём небольшую комиссию.

– Понимаю, – и Павел махнул рукой.

– Но деньги мы вынуждены взять заранее, так как вы можете нас подвести, – и девушка улыбнулась Павлу.

– Понимаю. Понимаю. – И Павел вынул из кармана 1000$.

Прождав неделю, как и было оговорено, Павел начал звонить в туристическое бюро

– Извините, с неизменной вежливостью отвечала ему служащая, но пока ваши документы не готовы.

Так продолжалось три дня, а на четвёртый телефон замолчал.

Прождав ещё один день, Павел решил ещё раз наведаться туда.

Дверь агентства, оказалось запертой, а на её деревянной поверхности колыхался уже кем-то наполовину оборванный глянцевый плакат с белоснежным лайнером.

Растерянно потоптавшись около него. Павел медленно пошёл прочь.

– Ну и как наши дела! – Звонок профессора Лунина вырвал его из мрачной прострации, в которой Павел находился уже два часа.

– Да никак, Валерий Павлович, – ответил обескураженный Павел, – «туристы», по-видимому, меня кинули. На дверях висит замок.

– Да Павел, – и профессор тяжело вздохнул. – Долго, долго будет выбираться Россия на столбовую дорогу цивилизации, после неудачных социальных экспериментов, откинувших её на самую обочину. Увы, сейчас в России правит мошенничество и закон силы, а не сила закона. Ну, ничего, постараюсь помочь тебе в беде, тем более что беда у нас с тобой общая, – и он потянулся к телефонному аппарату.

– Алло Глеб! – Это я профессор Лунин. Как дела? Да всё по-прежнему преподаю студентам философию и исторический материализм. Ты говоришь, что он устарел, что старики Карл Маркс и Фридрих Энгельс в чём-то ошиблись. Пожалуй, Глеб ты в чём-то и прав, – и профессор Лунин задумчиво пожевал губами.

Свержение царя и замена частной собственности на общественную не привело к царству труда и изобилия, как об этом мечтали большевики, наоборот их дорога в социалистический рай была усыпана человеческими костями. Глеб я вот по какому вопросу звоню, – и профессор вытер платком вдруг вспотевший лоб. – Говорят, что фирма твоя процветает.

– Откуда вы знаете об этом профессор.

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответил Лунин. – Так вот не мог бы ты помочь одному молодому человеку, а значит и мне, и профессор кратко рассказал Глебу о беде Павла.

– Я сейчас же подключу к этому делу своих ребят, – энергично сказал Глеб.

– Ради бога Глеб, – забеспокоился Лунин, – не надо крови. Бизнес у нас ещё только, только вылезает из пелёнок, а, значит, во многом нецивилизованный, но не будем уподобляться дикарям. Не мог бы ты эти деньги дать мне взаймы, на время.

– Ну если только вам, профессор, – Глеб громко рассмеялся. – На всякий случай дайте мне координаты вашего протеже, кто он, как зовут. Через два дня подъезжайте, что-нибудь придумаем.

– Очень талантливый мой ученик, очень талантливый, – подумал профессор, тяжело опускаясь в старое потёртое кресло, – но ушёл в бизнес, видно знание Маркса и Бёрна, Ницше и Шопенгауэра в нынешней России ценится гораздо ниже знания бухгалтерского учёта и умения размахивать кулаками. Очень талантливый, – повторил профессор.

– Через два дня Павел поехал в офис к Глебу.

– Вы к Глебу Александровичу, – длинноногая, щебечущая секретарша, в юбке настолько короткой, что из-под неё были видны не только ноги, встретила Павла обворожительной улыбкой.

– Да, – ответил, потупившись, Павел, стараясь не смотреть на её ноги.

– Он велел передать вам вот это, – и она протянула ему конверт из плотной, пахнущей дорогим одеколоном бумаги.

Павел с любопытством вскрыл его. На пол выпал новый заграничный паспорт, билет на самолёт и несколько стодолларовых банкнот.

Cтараясь, не смотреть на ноги секретарши, Павел наклонился и поднял их.

Лицо его озарилось счастливой улыбкой, и он побежал к плотно закрытой дубовой двери.

– Куда вы, – воскликнула секретарша, – туда нельзя, у Глеба Александровича совещание.

– Мне только поблагодарить, – сказал Павел и просяще взглянул на неё.

Воспользовавшись её секундным замешательством, он ловко приоткрыл тяжёлую дверь и просунул туда свою вихрастую голову.

– Спасибо Глеб Александрович! Большое спасибо! – Звонко по-мальчишески крикнул он.

Немолодой, уже полнеющий человек в тяжёлых тёмных роговых очках, приподнял голову от стола, заваленными бумагами и заговорщически подмигнул ему.

******************************************************************

Франция встретила Павла проливным дождём. Весь сразу промокший до нитки он всё-таки успел купить билет до небольшого городка, в котором проживал профессор и кляня на чём свет свою забывчивость, он забыл взять зонтик и был в одном пиджаке, поехал к нему.

– Hello, Where Si live professor Dreik – проговорил он на ломаном английском, ужасаясь своему произношению.

– Здесь. Здесь. – И высокий седоватый мужчина мягко взял его под локоть. – Я часто бываю в России и у меня там много друзей, – произнёс он с заметным акцентом. – Ты как раз успел к обеду.

На обед была рыба. Поджарый слуга подал вилки и нож. Павел с удивлением взглянул на него, а затем, недолго думая, взял ножик в правую, а вилку в левую руку.

Николь, которая тоже присутствовала за обедом, кинула на него весёлый задорный взгляд и тихо прыснула в кулак.

– Николь, – строго сказал отец.

Девушка притихла, но продолжала наблюдать за Павлом живыми карими глазами.

И что она меня так разглядывает, как слона в зоопарке недоумевал Павел, тщетно пытаясь подцепить с помощью вилки, вдруг ставшей скользкой рыбу. Ну подумаешь не умею управляться с этой проклятой рыбой с помощью вилки и ножа. Как это гордячка. Павел сразу почему-то окрестил Николь гордячкой.

Но ведь не это в жизни главное. Ножом есть я ещё научусь. А она пусть не задаётся, что она знает об австралопитеках и Павел улыбнулся.

Подали чай и Павел вздохнул с облегчением.

Чтобы как-то сгладить произведённую оплошность, а заодно и показать себя в глазах Николь, Павел завёл разговор об австралопитеках.

Но он увлёкся, показывая, как, по его мнению, охотились австралопитеки и не заметил, как рукавом пиджака задел тонкий стеклянный стакан.

Стакан, зашатавшись, со звоном опрокинулся на пол и горячий чай вылился на тонкие белые брюки Павла.

Тут уж Николь не выдержала, громко прыснув во второй раз, она стремительно выскочила из-за стола, и её весёлые быстрые шаги застучали по паркетному полу.

– Вы уж извините её, – сказал сконфуженному Павлу профессор, – она воспитывалась одна без матери, – и явно желая переменить тему разговора громко спросил, – а как там у вас в России?

На вечернем небе начали зажигаться первые звёзды, а Павел с Дрейком всё продолжали разговаривать.

Первое чувство неловкости у Павла давно прошло, и он вдруг почувствовал так, как чувствуют в гостях у старых друзей, которые ждут тебя.

– Хорошо, – проговорил он с наслаждением вытягивая уставшие за целый день ноги. – Допустим синдром Бьюси – Клювера и явился той пусковой пружиной, которая и поставила наших вымерших далёких, далёких предков на ноги. Но ведь эволюция длилась около 5 миллионов лет. Мы, да и не только мы, наши дальние – дальние потомки просто не доживут не то, что до конца эксперимента, а даже до его середины.

– Доживут. – Профессор Дрейк отхлебнул из блюдечка горячий чай. – Вы ешьте, ешьте торт, его готовила сама Николь, она хоть и росла без матери, но видимо в её генах осталось кулинарное искусство Элен, – и профессор Дрейк краем ладони смахнул невольно набежавшую слезу.

– А почему умерла Элен? – Хотел спросить Павел, но врождённая чуткость помешала ему это сделать.

– В результате многолетних трудов мне удалось изобрести вакцину, которая в тысячи, вернее в миллионы раз ускоряет процесс эволюции живого организма. Я назвал её вакциной Дрейка и собираюсь проверить на наших обезьянах.

– Вы просто кудесник, профессор, – и Павел с восхищением посмотрел на него.

Дрейк мягко улыбнулся и отломил крупный кусок торта.

– Я не кудесник Павел, я учёный.

– Профессор расскажите, а как вы до этого додумались.

Забыв про торт, Павел во все глаза смотрел на Дрейка.

– Самое интересное, Павел, – ответил Дрейк, не спеша прожевав торт, – что формула вакцины пришла ко мне, когда я окапывал розы в своём саду. Да – Да, – повторил он, заметив удивлённый взгляд Павла, – пришла в саду, когда я окапывал розы. Мне осталось только записать её. – Вообще, – продолжал Дрейк это мой метод работы.

Обычно напряжённо, очень напряжённо я работаю над какой-нибудь темой, зарываясь в книги и статьи, как говорит Николь, как крот в землю. А затем, когда чувствую, что голова моя буквально распухла от всех этих тезисов и гипотез даю себе слабину. Уезжаю на речку ловить рыбу. Или собирать грибы.

«Вы любите собирать грибы», – быстро спросил он у Павла.

В ответ он неопределённо пожал плечами.

– И пока я занимаюсь ловлей рыбы или сбором грибов, идея варится и варится в моём подсознании, вот где-то здесь на этом уровне, – и Дрейк потер ладонью спину возле копчика. – В определённый момент она оттуда всплывает, и я записываю её. Вот видите, как всё просто, – и Дрейк негромко рассмеялся.

– Интересно, – хотел сказать Павел, но не успел.

В столовую вошла Николь и строгим голосом произнесла:

– Папа, уже поздно, пора спать.

– Вся в мать, – произнёс Дрейк, чувствуя, как при упоминании об Элен у него больно кольнуло сердце.

Павел кинул неодобрительный взгляд на Николь.

Николь ответила ему тем же.

– Глупая стриженая болонка, – с неприязнью подумал о Николь Павел, уже засыпая.

********************************************************************

В дверь профессору Лунину длинно и настойчиво позвонили. Торопливо открыв её, он увидел высокого мужчину в штатском.

– Вы профессор Лунин, – и мужчина внимательно посмотрел на него.

– Я, – ответил заметно оробевший профессор. – Вы от Ивана Ильича? – С надеждой спросил он.

Иван Ильич – начальник местного ЖЭКА давно обещал у него установить новую ванну взамен старой, насквозь прогнившей, и теперь стоявшей по своей ненадобности на балконе и сильно мешавшей профессору.

– Мы свыше, – мужчина многозначительно поднял кверху указательный палец.

А затем начались чудеса.

Мимо удивлённого профессора прошествовало двое молодых людей с большой картонной коробкой в руках и бережно поставили её на стол.

– Нет, этот не годится, – и мужчина брезгливо усмехнулся при виде старого профессорского стола, стоящего на трёх ножках. – Славик, привези новый.

Через час Славик – один из двоих парней привёз новый компьютерный стол, на который установили давнюю мечту профессора суперсовременный компьютер с последним 12-м Pentiumom.

Но на этом чудеса не закончились.

– Будем устанавливать Internet, – сказал мужчина и потянулся к телефону. – Вы к какой АТС подключены?

Лунин назвал номер.

– В карете прошлого далеко не уедешь, – сказал мужчина и поднял трубку. – Алло, барышня, – громко сказал он, – соедините меня с вашим начальством.

Обалдевший от счастья профессор, всё пытался угостить ребят чаем с яичницей и колбасой – этой нехитрой профессорской едой.

– Не-а, на работе мы не пьём, – отвечали они, доставая из кармана дорогие сигареты.

Через час профессор был подключён к Internet.

– У вас специальный канал связи, – на прощание сказал ему высокий мужчина, – можете заходить в Internet в любое время дня и ночи, если возникнут проблемы, звоните по этому телефону, – и он протянул профессору плотную глянцевую карточку.

Профессор взглянул на неё и замер от удивления, на ней крупными чёрными буквами был вытиснен телефон высокого ведомства, очень высокого.

********************************************************************

В прекрасный день, когда ярко светило солнце, а по небу белыми барашками плыли легкокрылые облака, Дрейка, Николь и Павла отвлёк от утреннего ланча телефонный звонок.

– Алло, – весело произнёс Дрейк, настраиваясь на радостную волну.

Предчувствие его не обмануло. Звонил Купер. Он сообщал, что добрался благополучно.

– Можете разделить с нами трапезу, – громко проговорил Дрейк.

– Что вы. Что вы, профессор, – Купер шутливо замахал руками. – Я устал с дороги. Мне надо вымыться поспать. Чтобы, – тут он сделал небольшую, но эффектную паузу, – понравиться вашей дочери.

– Ну как знаете, – сказал довольный Дрейк. – Отдыхайте и готовьтесь к прямой линии с профессором Луниным.

Вот и вся команда в сборе, и он оглядел всех присутствующих весёлыми молодыми глазами.

*************************************************************

– Так что же такое сущность человека, то неуловимо общее, что объединяет нас всех таких разных и делающее нас людьми. – Профессор Лунин в волненье потер переносицу. Он читал лекции студентам уже тридцатый год и всё равно перед каждой лекцией волновался как мальчишка.

Он никак не мог понять своих коллег однотонно, как пономарь читающих свои курсы.

– Ведь это же философия, ведь это же великие люди, великие мысли и я должен донести их величие до студентов, – горячился он, когда его упрекали в излишней экспансивности.

– Профессор, вас вызывают. – В приоткрытую дверь просунулась голова Ады Павловны секретарши их факультета, которую Лунин втайне недолюбливал.

За дверью стоял уже знакомый Лунину высокий мужчина в штатском.

– Профессор, сейчас вы будете разговаривать по телефону с Павлом, – сказал он, – по видео телефону, – добавил он.

Лунину хорошо было видно веселое открытое лицо Дрейка, как всегда задумчивое лицо Павла и почему– то хмурое и сосредоточенное лицо Купера.

– Здравствуйте профессор, – громко проговорил Дрейк. – Как ваши дела.

– Да вот оторвали с лекции, – и Лунин шутливо развёл руками. – Студенты сейчас небось рады.

– Это точно, – поддакнул Дрейк и весело посмотрел на Николь.

– Профессор эксперимент начинается, – продолжил Дрейк, – и мы вас пригласили для того, чтобы обсудить возможные кандидатуры для очеловечивания из высших обезьян.

– Конечно, шимпанзе, – быстро сказал Купер, – ещё великий Дарвин установил их теснейшее анатомическое сходство с человеком, а новейшие исследования подтвердили это сходство и на биохимическом уровне. Кровь шимпанзе можно в определённых случаях переливать человеку.

Дрейк одобрительно покачал головой.

– Человеку можно переливать и кровь свиньи, – вдруг резко сказал Павел.

– Что вы этим хотите сказать, – Дрейк с удивлением посмотрел на Павла.

– Даже если у них и проявятся действие синдрома Бьюси – Клювера, – ответил он, – и у них выявится огрубление задних конечностей, что будет несомненной предпосылкой их перехода к прямохождению, всё равно они никогда не встанут на человеческий путь.

– Почему же, – и глаза Дрейка округлились от удивления

Николь тоже внимательно смотрела на него.

– Да как же вы не можете понять, – и Павел с усилием опустил свою правую руку. – Что только необходимость заставила наших древнейших обезьяноподобных предков взять в руки сначала палку или камень, а затем и перейти к изготовлению орудий.

Ведь они же были маленькие, маленькие, – и Павел присел, изображая, какими маленькими были далёкие, далёкие предки людей. – И зубы у них были маленькие неспециализированные. У них не было таких развитых клыков, как у хищников.

Дрейк с удивлением, в котором, помимо его воли, проскальзывало и восхищение научной смелостью Павла смотрел на него.

– Не было и таких развитых коренных зубов, как, например, у травоядных, – и Павел пожевал зубами, как это делает корова.

Николь тихонько засмеялась.

– А, значит, у них оставался один путь, – путь человека. Природа всякий раз подталкивала и подталкивала их к этому пути, беспощадно отрезая, все другие пути развития.

У них просто не было выбора. Как птицы, чтобы выжить, должны были научиться летать, так и наши далёкие, далёкие обезьяноподобные предки, для того чтобы выжить должны были сначала взять в руки палку или камень, а затем и научиться обрабатывать их.

Тем более, в голове у них было вот это, – и Павел выразительно постучал себя пальцем по голове. – Я предлагаю сделать вакцину гиббонам, – и Павел устало опустился в кресло.

Несколько секунд все молчали.

Молчал и профессор Лунин, поражённый мыслью Павла.

– Но вы понимаете, что, принимая вашу гипотезу, мы рискуем получить других людей, совсем других, – Дрейк посмотрел прямо в глаза Павлу.

– Понимаю, – и Павел также серьёзно посмотрел на Дрейка.

Опять наступила тишина.

Купер с неодобрением смотрел на Павла.

Дрейк нервно вращал шариковую ручку.

Затянувшееся молчание прервал профессор Лунин.

– Я думаю, коллеги, – мягко проговорил он, – Павел прав.

Труд, этот способ присвоения вещества природы уже изначально не был потребностью наших далёких, далёких предков, не является ей он и сейчас, как думали классики, – глубоко вздохнув, добавил он.

– Только необходимость жесточайшая и суровая необходимость заставила наших диких обезьяноподобных предков спустившихся с ветвей на землю взять в руки камень или палку, а затем начать и обрабатывать их. Иначе бы, – и профессор Лунин улыбнулся, – они бы вновь залезли на деревья и кидались бы бананами и мы

– Никогда не стали бы людьми, – быстро закончил Дрейк.

– Поздравляю, Павел, ваша взяла, – и он крепко пожал Павлу руку.

– Николь смотрела на него почему-то повлажневшими глазами.

Глава 3

Утром Павла разбудил стук в дверь.

– Кто там, – громко крикнул он всё ещё во власти сладких ночных грёз.

– Это я, Павел, – услышал он робкий и даже в чём– то заискивающий голос Николь, – у моего отца есть неплохая коллекция различных людей, их останки он собрал в различных экспедициях, не хотите ли посмотреть их.

– И чего от меня надо этой гордячке, – подумал Павел, просовывая ноги в штаны.

Павел был отнюдь не красавец. Про таких говорят лицо, как топором рубленое.

Длинное плотное, как на шарнирах тело, длинные жилистые крестьянские руки, всё это производило с первого раза впечатление медлительности и неуклюжести, но впечатление это было обманчивое.

Близко знавшие Павла люди хорошо знали, как он преображался, стоило ему взять в руки археологическую кисточку.

Тогда он часами, тончайшими, едва заметными движениями мог снимать с останков ветхой полуистлевшей какой-нибудь кости древнего человека не миллиметры, а даже микроны пыли многовековой давности.

Преображался Павел и в минуты опасности.

Это было на раскопках близ города Самары. В местечке, называемом Самарской Лукой. Раскапывали захоронения древних булгар.

Откуда взялась эта бешеная собака, теперь несшаяся на профессора Лунина, никто так и не узнал.

Облезшая с мутными уже ничего не понимающими глазами с длинным высунутым меж зубов языком, с которого скатывались капельки смертельной слюны она была похоже на приведение.

И тогда Павел встал между ней и профессором Луниным.

– Паша назад, – громко кричал испуганный профессор. – Ведь она же сейчас загрызёт вас. О себе он в эти страшные минуты не думал.

Но Павел не обращал на его крики никакого внимания. Сразу, будто окаменев, он стоял, крепко упершись в землю ногами, сжимая в руке лопату, которой до этого раскапывал грунт.

Вот до него осталось два метра, метр. Мгновение и острые зубы собаки вцепятся ему в тело.

Но Павел опередил её. Сверкнуло остро отточенное лезвие лопаты и собака с раскроенным черепом, жалобно скуля, покатилась по земле.

– И как это у тебя так получилось, Павел? – Спрашивали его потом восхищённые сокурсники.

– Сам не знаю, – улыбаясь отвечал Павел, покатывая в руках печёную картошку.

Коллекция профессора Дрейка оказалась представительной.

Здесь были даже останки питекантропа, которого нашёл знаменитый Дюбуа Реймон.

Правда, это оказались не сами останки, как пояснила Николь с сиявшими глазами, которые она безуспешно пыталась спрятать, это были всего лишь их жалкие копии из стекловолокна.

– А она ничего, умна, – внезапно подумал Павел и почему-то посмотрел на крепкие загорелые ноги Николь.

За завтраком Дрейк был мрачен и сосредоточен не перекидывался как обычно шутками.

Причина его мрачности разъяснилась скоро.

– Алло! Алло! – Нервно кричал он в телефонную трубку, соедините меня, пожалуйста, с мистером Джеком Меллоузом. Бывший министр, давший разрешение на эксплуатацию Z316KX, а это был он взял трубку.