Текст книги "Анализ массовых манипуляций в России. Анализ задействования манипулятивных методик управления массами в исследовании деструктивности современной эпохи на примере России. Психоаналитический подход"

Поставил проблему защитных механизмов психики, противодействующих внедрению извне, сам 3. Фрейд (в связи с сопротивлением пациента терапевтическому воздействию психоаналитика). Последователи Фрейда разработали разделы проблемы – выявили те «границы», те структуры психики, которые находятся под защитой (например, образ Я, самооценка), основные классы угроз и ущерба, признаки «запуска» механизма защиты (возникновение тревоги) и главные средства этого механизма.

Понятно, что успех манипуляции сознанием наполовину зависит от умения нейтрализовать, отключить средства психологической защиты каждой личности и общественных групп. Поэтому весь накопленный в психоанализе интеллектуальный багаж был воспринят теми, кто посвятил себя разработке технологии манипуляции. Главное, пожалуй, было взято уже не из классического психоанализа личности, а из учения о коллективном бессознательном. К нашей проблеме прямо относится развитая Карлом Густавом Юнгом в книге «Архетип и символ» идея о защитной роли символов.

Родившись как тип власти вместе с капитализмом и идеологией, манипуляция сознанием как раз и стала возможной благодаря тому, что был снят тот защитный пояс символов, который придавал прочность сознанию христианской Европы Средневековья. Протестантизм, дав этическую основу для капитализма, одновременно разрушил священные образы. Карл Густав Юнг пишет: «Бессознательные формы всегда получали выражение в защитных и целительных образах и тем самым выносились в лежащее за пределами души космическое пространство. Предпринятый Реформацией штурм образов буквально пробил брешь в защитной стене священных символов… История развития протестантизма является хроникой штурма образов. Одна стена падала за другой. Да и разрушать было не слишком трудно после того, как был подорван авторитет церкви. Большие и малые, всеобщие и единичные образы разбивались один за другим, пока наконец не пришла царствующая ныне ужасающая символическая нищета… Протестантское человечество вытолкнуто за пределы охранительных стен и оказалось в положении, которое ужаснуло бы любого естественно живущего человека, но просвещенное сознание не желает ничего об этом знать, и в результате повсюду ищет то, что утратило в Европе».

Можно считать, что Реформация (эта «великая Перестройка Европы») задала всем будущим манипуляторам главный принцип: перед овладением умами людей необходима подготовка – разрушение священных образов («штурм символов»)».

9. Историческая предрасположенность России [как правоприемницы Страны Советов) к манипулированию. Революция 1917 года как форма неизбежности смены правящего строя

В вопросе развития и использования манипулятивных методик в управлении страной, видимо, обязателен некий экскурс в историю России, в частности, необходимо разобрать причины, почему стало возможным учреждение на территории великой Российской империи советского строя, власти рабочих и крестьян.

Как отмечает ученый, доктор наук С. Г. Кара-Мурза[29]29
  www.kara-murza.ru


[Закрыть] в своей работе «Советская цивилизация. От начала до Великой Победы», «…Кризис в России начала XX века был вызван очередной волной модернизации. В конце XIX века Россия переживала развитие промышленности по образцам западного капитализма. Но это развитие происходило в иных культурных и социальных условиях, нежели на Западе, так что накопившиеся противоречия подвели к революции с иными «действующими лицами»… Главные «действующие лица» имели ясно выраженную антибуржуазную и антилиберальную направленность».

Кара-Мурза также отмечает, что те силы, которые могли бы поддержать легитимность существующей власти (славянофилы в конце XIX века, «черносотенцы» после революции 1905 года), фактически не имели влияния в обществе. «Возник фатальный резонанс между делами подрывающих государственность сил и действиями самого государства, – пишет далее Кара-Мурза. – Разумные, примирительные и даже прогрессивные дела царского правительства стали нередко судиться двойным стандартом, искаженно восприниматься в общественном сознании и ухудшать положение. Александр II, осторожно и успешно проведший труднейшую реформу по отмене крепостного права, был убит народовольцами.

Имевшими большой авторитет в общественном мнении западниками был создан ряд «светлых мифов» о Западе и одновременно ряд «черных мифов» о России. Все более широкими становились контакты русской интеллигенции с Западом, где с конца первой трети XIX века в общественном мнении стала господствовать русофобия – представление Российской империи как деспотической тирании, душительницы всякой мысли и свободы. В этой установке удивительным образом совпадали идеологические противники – и консерваторы, и либералы, а потом и марксисты Запада. С большим трудом добились европейские правительства участия России, в соответствии с ее обязательствами по Священному союзу, в подавлении революции 1848 г. в Австро-Венгрии – и тут же всеми газетами Россия была названа жандармом Европы. Такое представление о России импортировалось на родину, где благожелательно перепечатывали и комментировали модную на Западе книгу французского маркиза де Кюстина, в которой он дал примитивную карикатуру на государственное устройство России».

Можно предположить, что именно тогда начался еще больший разброд в мыслях жителей России (а в полной мере такой разброд в мыслях, вероятно, начался еще при Петре I, проводившем свои реформы, целью которых было преобразование патриархальной Руси и фактически принятие всего западного). То есть русским сказали, что все, что у вас, – это плохо и отстало. А то, что на Западе, – цивилизованно и хорошо. (Вспомним, что примерно то же самое нам стали говорить после начала горбачевской перестройки, когда в страну потянулись вагоны с зарубежным ширпотребом, а жители некогда великой державы спешно стали перенимать опыт из-за рубежа в надежде улучшить свою жизнь. Не получилось.)

С конца XIX века быстрая утрата легитимности власти в России стала все более очевидной, – продолжает Кара-Мурза. – Революционеры разных направлений (кроме социал-демократов) стали широко использовать террор, и красноречивым симптомом болезни государства был тот факт, что реакция общества была чуть ли не благожелательной. По делу Веры Засулич, совершившей покушение на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова, суд присяжных вынес вердикт: «Не виновна».

В условиях кризиса легитимности выбор линии поведения власти всегда становится очень сложной проблемой: общество реагирует по принципу «всякое лыко в строку». Не смогла стать арбитром в нарастающем расколе общества и власти Церковь. Характер ее участия в политической жизни лишь уменьшил ее авторитет, что нанесло еще больший ущерб легитимности самодержавия. В свою очередь, правительство также выбирало не лучшие решения: на крестьянские волнения 1902-1903 гг. оно ответило репрессиями и введением телесных наказаний для крестьян. Тайная полиция построила небывалую в истории систему провокаций, санкционируя (через Азефа) широкий террор против государственных чиновников даже очень высокого ранга. Разоблачение таких фактов подрывало сами основы государства и права. Расстрел 9 января 1905 г. («Кровавое воскресенье») сломал хрупкое равновесие – возник кризис, завершившийся первой русской революцией с массовым насилием над крестьянством.

Согласившись на допущение ограниченных гражданских свобод с выборами первого сословного парламента (I Государственной думы), даже при очень урезанных избирательных правах, правительство не смогло вести с Думой диалог. Выборы были неравными и многоступенчатыми (для крестьян – четырехступенчатыми), и их бойкотировали большевики, эсеры и многие крестьянские и национальные партии. Тем не менее около 30 % депутатов (из 450) были крестьянами и рабочими – намного больше, чем в парламентах других европейских стран. Например, в английской Палате общин в то время было 4 рабочих и крестьянина, в итальянском парламенте – 6, во французской Палате депутатов – 5, в германском Рейхстаге – 17. На выборы оказала влияние культурная среда России, и уже первая Дума несла в себе не только парламентское, но и советское, соборное начало. Царское правительство распустило первую Думу всего через 72 дня работы. В 1907 г., после разгона II Думы, новый избирательный закон сильно урезал представительство крестьян и рабочих.

Но этот «ручеек» уже размыл плотину самодержавия. И разгон Думы, и выпущенное ею «Выборгское воззвание», и суд над подписавшими воззвание 167 депутатами (из которых 100 были кадетами – членами партии самых умеренных либеральных реформ), и заключение в крепость депутатов во главе с председателем Думы С. А. Муромцевым – все это углубляло раскол и восстанавливало против государства даже тех, кто был его опорой. Ведь среди осужденных был «цвет нации», представители старинных дворянских и даже княжеских родов.

Роспуск Думы, на которую крестьяне возлагали надежды в решении земельного вопроса, сильно подорвал монархические чувства самого многочисленного сословия. Возросло пассивное сопротивление (например, бойкот винной монополии). На сходах принимались решения такого рода: «Мы полагаем, что в настоящее время глупо было бы платить подати, поставлять рекрутов и признавать какое-либо начальство – ведь это все лишь к нашему вреду ведется».

Таким образом, уже можно предположить, что тогдашние правители Руси действительно стали заложником надвигавшегося кризиса. Причем мы можем говорить, что той ситуации именно приход к власти большевиков оказался наиболее оправданным как для России, так и для всего русского народа. Но это произошло несколько позже. А тогда, в 1914 году, начавшаяся Первая мировая война только углубила кризис, разраставшийся в обществе.

«Начавшаяся в 1914 г. война углубила кризис, – продолжает Кара-Мурза. – Неудачи на фронте легко порождали слухи об измене – верный признак утраты легитимности власти. Вопрос: «Что это – глупость или измена?» – стал чуть ли не девизом выступлений в Думе. Председатель Центрального военно-промышленного комитета прогрессист А. И. Коновалов заявил в марте 1916 г. на съезде земских и городских союзов, что «под прикрытием работы на оборону страны Всероссийские земский и городской союзы и военно-промышленные комитеты должны выделить из своей среды высший орган, который явился бы для всех них единым направляющим центром и был бы как бы штабом всех общественных сил России»».

Как отмечает Кара-Мурза, в стране фактически процветал духовный распад в высших эшелонах власти. Взяточничество и казнокрадство приняли катастрофический характер. Какие-либо назначения решались через дворцовые заговоры. В итоге уже фактически наметился распад власти, к которой в обществе относились с глубоким презрением.

«Это отвращение, – отмечает ученый, – к которому нечувствительна демократия, было губительно для монархии, легитимность которой предполагает наличие благодати».

«16 декабря 1916 г. А. И. Коновалов заявил в Государственной думе: вся Россия уже осознала, что «с существующим режимом, существующим правительством победа невозможна, что основным условием победы над внешним врагом должна быть победа над внутренним врагом». В конце 1916 г. распад государственного аппарата на его высших уровнях резко ускорился. Почти перестал собираться Государственный совет, многие из его членов вошли вместе с думским большинством в «прогрессивный блок», и 1 января 1917 г. пришлось реформировать Госсовет, заменив оппозиционеров крайне правыми. В Совете министров шли непрерывные ссоры и интриги, замены министров («министерская чехарда»). Начались тайные совещания противостоящих групп министров, и решение всех важных вопросов взяла на себя придворная камарилья».

И далее события уже развивались стремительно.

«25 февраля 1917 г., – отмечает Кара-Мурза, – массовые демонстрации под лозунгами «Хлеба!» и «Долой самодержавие!» переросли во всеобщую политическую стачку. На другой день к ней стали присоединяться войска. 27 февраля Совет Министров послал царю в ставку (Могилев) телеграмму с просьбой о коллективной отставке и разошелся. 28 февраля многие министры, включая председателя Совета министров, были арестованы.

27 февраля Дума, подчинившись указу о ее роспуске, собралась на «неофициальное» заседание и образовала «Временный комитет Государственной Думы для водворения порядка в Петрограде и для сношения с учреждениями и лицами» из 12 человек (председатель – октябрист Родзянко, члены «прогрессивного блока», один меньшевик и трудовик Керенский). На другой день Временный комитет назначил генерала Л. Г. Корнилова на пост командующего войсками Петроградского округа и послал своих комиссаров в Сенат и министерства. Он стал выполнять функции правительства и направил в ставку А. И. Гучкова и В. В. Шульгина для переговоров с царем об отречении, которое состоялось 2 марта. Временный комитет Думы продолжал действовать во главе с Родзянко до начала октября как орган «общественности». Он собирал иногда членов Государственной думы на «частные совещания», которые выполняли роль совещательного органа при Временном правительстве.

2 марта в результате переговоров Временного комитета Думы с Исполкомом Петроградского Совета было создано Временное правительство. Великий князь Михаил, к которому перешла корона, отрекся от престола в пользу Временного правительства. С английским правительством велись переговоры о переезде семьи Романовых в Англию. 22 марта английское правительство приняло решение о приглашении Романовых, запросив при этом справку об имущественном состоянии семьи («Весьма желательно, чтобы Его величество и его семья имели достаточные средства»). Затем, однако, король Георг V, двоюродный брат как Николая II, так и Александры Федоровны, категорически потребовал от правительства отмены приглашения. Английский заместитель министра иностранных дел вел переговоры с Францией, но ему ответили отказом принять Романовых якобы из-за германофильской репутации Александры Федоровны. Летом Временное правительство повторило запрос, но, как вспоминает А. Ф. Керенский, посол Англии Бьюкенен «со слезами на глазах» сообщил об окончательном отказе. Авторы большого исследования этой истории, опубликованного в Англии в 1976 г., пишут, что это и «решило судьбу Николая II и всей его семьи». Видимо, решение о его судьбе было принято в очень влиятельных европейских кругах, так что даже родственные связи не помогли».

Новое правительство было организовано из буржуазии, помещиков и кадетов и начало с объявления амнистии политическим заключенным, замену полиции – милицией, а также реформой самоуправления.

Получалось, что заменив собой царя, Госдуму и проч. и соединив в своем лице всю власть (законодательную и исполнительную), Временное правительство, по словам Кара-Мурзы, стало считать себя правопреемником монархического государства, стремясь сохранить старый государственный аппарат в который, впрочем, уже включались представители советов, профсоюзов и т. п.

В итоге в результате нескольких правительственных кризисов изменялся состав правительства, оно стало коалиционным, но уже ничто не могло изменить его судьбу. Да и в самой деятельности оно уже руководствовалось правилом еще больших поблажек толпе, массе. Той массе, которая, почувствовав свою силу (а фактически – почувствовав возможность безумия и беззакония), бурлила, выдвигая различные требования, иной раз и противоречивые.

К тому же следует заметить, что ни Милюков, ни его сторонники не считали большевиков реальной угрозой. И рассчитывали, что если Ленин сможет сбросить правительство Керенского, то Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие, кто готовил заговор с целью захвата власти и установления правой диктатуры, собственно, эту власть и установят.

«Ленин сбросит Керенского, размышляли они, – отмечает историк Ю. В. Емельянов[30]30
  Емельянов Ю. В. Сталин. Путь к власти. М. Вече. 2006 г. С. 322.


[Закрыть], – и тем самым, не подозревая об этом, расчистит путь к созданию «крепкого государства», которое неизбежно придет к власти через три или четыре недели. Более того, по словам Керенского, правые заговорщики «распространяли компрометирующие слухи и сплетни» против Временного правительства. Керенский писал: «Именно такие «документы» дали в руки Ленина, Троцкого, Сталина и им подобным необходимые «свидетельства», чтобы изобразить меня сторонником Корнилова»».

«В отличие от правых заговорщиков, – продолжает Емельянов[31]31
  Емельянов Ю. В. Сталин. Путь к власти. М. Вече. 2006 г. С. 322.


[Закрыть], – западные державы всерьез опасались прихода к власти большевиков и выхода России из войны. Именно этим и объяснялся приезд Моэма в Петроград. Менее чем за три месяца… этот… разведчик сумел организовать контрболыпивистский переворот с участием руководителей чехословацкого корпуса, видных генералов России и правых эсеров во главе с… террористом Б. Савинковым. (Разрозненные части этой заговорщической организации выступали против советской власти в различных частях России в течение 1918 года.) Позже Моэм описал, как он отправил зашифрованный план государственного переворота в Лондон. Он утверждал, что «план был принят, и ему были обещаны все необходимые средства». Однако великий разведчик попал в цейтнот. «Время поджимало. Росли слухи о растущей активности большевиков. Керенский носился взад и вперед, как перепуганная курица». Очевидно, что сведения о тайной деятельности подданных Великобритании становились известны большевикам. Во всяком случае, Сталин в своей статье «Иностранцы и заговор Корнилова» (14 сентября) обратил внимание на активное участие британских подданных в заговорах на территории России».

По словам Кара-Мурзы[32]32
  Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. От начала до Великой Победы. М. Эксмо; Алгоритм, 2005. С. 139.


[Закрыть], в результате того, что либеральные революционеры разрушили власть и Временное правительство вместо губернаторов назначило своих комиссаров, в стране фактически началось безвластие. Причем у назначенных комиссаров не было возможности как-то повлиять на положение. «Как они сами заявили на совещании в Петрограде, – продолжает Кара-Мурза[33]33
  Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. От начала до Великой Победы. М. Эксмо; Алгоритм, 2005. С. 139.


[Закрыть], – без опоры на местные советы их власть «равна нулю», – но правительство вело дело к конфликту с Советами, в то же время потакая им (например, через комиссаров правительства шла финансовая поддержка Советов). Даже газета эсеров «Дело народа» жаловалась: «Местной власти нет: одни органы разрушены, другие нежизнеспособны, а главное – лишены всякого авторитета в глазах населения».

На этом фоне в области государственного строительства делалось следующее. 25 мая было образовано Особое совещание по подготовке закона о выборах в Учредительное собрание. Выборы были назначены на 17 сентября, а затем перенесены на 12 ноября. До этого собирались разного рода форумы, которые должны были оказать поддержку правительству: Государственное совещание (12-15 августа в Москве) и Демократическое совещание (14 – 22 сентября в Петрограде). Последнее избрало Временный совет республики – Предпарламент. Предполагалось, что ему станет подотчетно правительство, но на деле Предпарламент сам стал лишь совещательным органом при Временном правительстве и заметной роли в укреплении государственной системы не сыграл.

3 июля было нарушено неустойчивое равновесие сил между Временным правительством и Петроградским советом («двоевластие»), была расстреляна демонстрация, шедшая под советскими лозунгами. Сформированное 24 июля правительство стало сдвигаться вправо, его председатель А. Ф. Керенский (перешедший в партию эсеров) занял посты военного и морского министра; в третьем правительстве он был председателем и Верховным главнокомандующим.

25 августа произошел неудачный мятеж генерала Корнилова, который вместе с рядом других генералов пытался свергнуть Временное правительство. После этого из правительства были удалены министры-кадеты и 1 сентября сформирована Директория из пяти человек во главе с Керенским (в тот день Россия была объявлена республикой). Директория существовала до 24 сентября, когда было сформировано правительство.

В особых случаях Временное правительство создавало специальные органы: после событий 3 – 5 июля вместе с меньшевиками и эсерами из ВЦИК была учреждена Комиссия по водворению порядка в Петрограде, 25 июля был создан Комитет обороны, в который вошли ведущие министры. В конце сентября на секретном совещании в Ставке с деятелями буржуазных партий был утвержден план военного переворота. С фронта снимались войска и располагались вблизи крупных городов. Была создана возглавляемая министром внутренних дел Комиссия по разгрузке Петрограда, которая готовила переезд в Москву правительства и высших учреждений власти. Хотя было объявлено о ликвидации политического розыска, продолжался сбор материалов о рабочем и крестьянском движении, деятельности партий (с июня этим занялся Осведомительный отдел Главного управления по делам милиции).

При Министерстве юстиции 4 марта была учреждена получившая большую известность Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц. Она вела допросы высших царских чиновников и сановников и готовила «стенографические отчеты», главным редактором которых был поэт А. А. Блок.

15 августа в Москве открылся церковный Собор, который должен был обсудить вопросы взаимодействия Православной церкви с новым государством. 5 ноября Собор избрал Патриархом всея Руси московского митрополита Тихона (В. И. Беллавина).

В государственном аппарате на местах произошли более крупные изменения, чем в центре. Здесь происходило два процесса – децентрализация (вследствие ослабления государственного аппарата и местнических устремлений буржуазии) и демократизация – под сильным давлением снизу. Были ликвидированы посты генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников, полицейские и жандармские должности и управления. Упраздненные должности заменялись комиссарами Временного правительства. В первые дни революции на местах в противовес Советам буржуазия создавала комитеты общественных организаций, которые сотрудничали с комиссарами.

Значительно расширились полномочия земских и городских органов самоуправления. Волостные и уездные земские учреждения стали избираться всеобщими прямыми и равными выборами с тайным голосованием. Старые волостные крестьянские учреждения (сход, суд, правление) упразднялись. В городах с населением свыше 150 тыс. человек были учреждены районные думы (и их управы) как органы самоуправления.

21 апреля был учрежден Главный земельный комитет, а также губернские, уездные и волостные земельные комитеты. Состав Главного земельного комитета был чисто кадетским. Основная задача этих комитетов состояла в том, чтобы предотвратить стихийное решение земельного вопроса крестьянами, затянуть процесс всякими проволочками и согласованиями. На местах стихийно создавались продовольственные комитеты, которые 2 апреля были закреплены как местные органы Министерства земледелия. Первоначально их задачей была борьба со спекуляцией и оказание помощи голодающим, а в сентябре они втянулись в политическую борьбу (срывали политику твердых цен).

Новым институтом местной власти стали учрежденные в июне комиссары труда, при которых действовали фабрично-заводские инспектора. В ведении комиссаров находились создаваемые на предприятиях примирительные камеры из представителей рабочих и администрации. Если трудовой конфликт не решался в примирительной камере, он передавался в третейский суд, составленный поровну из рабочих и предпринимателей.

Февральская революция нанесла сокрушительный удар по армии – важнейшему институту государства. 2 марта секретарь ЦИК Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов адвокат Н. Д. Соколов (бывший, как и Керенский, одним из руководителей российского масонства тех лет) подготовил и принес в только что созданное Временное правительство известный «Приказ № 1». Приказ предусматривал выборы в войсках комитетов из нижних чинов, изъятие оружия у офицеров и передачу его под контроль комитетов, установление не ограниченной «ни в чем» свободы солдата. Этот приказ начал разрушение армии. Став военным министром, Керенский издал аналогичный приказ, известный как «Декларация прав солдата». В июле генерал Деникин заявил: «Развалило армию военное законодательство последних месяцев».

Строго говоря, как показали детальные исследования истории принятия приказа № 1 Петроградского совета, этот приказ не содержал пункта о выборности командного состава в армии. Но эта идея господствовала в настроении солдат, и они истолковали этот приказ по-своему. Часто они и не делали различия между официальным текстом приказа и теми прокламациями, которые ходили по рукам. Как пишут историки, выборы командиров в военных частях вводились не в соответствии с буквой какого-то пункта приказа, а в соответствии со всем его духом.

В армии была проведена «чистка» командного состава (по данным Деникина, за первые недели было уволено около половины действующих генералов). На главные посты были назначены близкие к думским оппозиционным кругам выдвиженцы – А. И. Деникин, Л. Г. Корнилов, А. В. Колчак. Колчака активно поддерживала партия эсеров, которая мобилизовала сотни своих членов для агитации за него на кораблях.

Взяв курс на продолжение войны «до победного конца», Временное правительство столкнулось с созданными им самим трудностями – армия стала неуправляемой, началось массовое дезертирство. В июле на фронте были восстановлены упраздненные во время революции военно-полевые суды, но это не поправило дела. Учрежденное Политическое управление Военного министерства безуспешно пыталось наладить в войсках пропаганду в пользу продолжения войны. В городах вооруженные солдаты втянулись в политическую жизнь и входили во все более непримиримый конфликт с Временным правительством. В деревнях дезертиры организовывали крестьян на передел земли».

Как отмечает Кара-Мурза, система карательных органов России была разрушена революцией. Неспособность комиссаров Временного правительства справиться с ситуацией привела к тому, что порядок сумела навести только более организованная Красная гвардия, которая, и поддерживала его. Временное правительство, стремившееся сохранить устои старого права, оставалось бессильным. Несмотря на то что назначенные в марте юристы-кадеты стремились совместно с Временным правительством отстаивать принципы либерально-буржуазного права, реального воплощения их в жизнь не наблюдалось.

«В октябре, – пишет Кара-Мурза[34]34
  Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. От начала до Великой Победы. С. 143.


[Закрыть], – уже полностью утрачивая контроль за ходом событий, правительство учреждает Особую комиссию Юридического совещания по составлению проекта основных государственных законов. С 11 по 24 октября эта комиссия разрабатывала проект Конституции. По этому проекту Россия становилась президентской буржуазной республикой с двухпалатным парламентом. Исключительно широкие полномочия президента по своей структуре напоминали компетенцию царя, а две палаты парламента – старые Госсовет и Государственную думу. Закончить работу комиссия не успела, и «Конституцию Российского государства» дописывали в 1919 г. уже в Париже».

В итоге, по всей видимости, мы действительно можем говорить о некой исторической предрасположенности в России государственного переворота (революции) и о том, что Ленин правильно почувствовал момент, да наверняка и еще о многом другом. Но уже верно то, что после свершения революции 1917 года мы получили практически совсем новую страну. Страну, где начали применяться некие особые технологии управления собственным народом. Причем уже справедливо будет говорить о том, что эти технологии постоянно совершенствовались. И если с момента первого зарождения республики, во времена власти под управлением Ленина и позже Сталина, использовались одни политтехнологии, то уже позже, особенно с массовым развитием телекоммуникаций (брежневские, горбачевские, путинские времена), мы становимся свидетелями невиданного по масштабам управления массовыми психическими процессами. Когда за один и тот же период времени «сигнал» (и воздействие манипулятивного характера на свою психику) получают столь огромное количество индивидов, что уже практически наверняка можно говорить о том, что благодаря подобному становится возможным претворение в жизнь практически любых идеалов правящей элиты. Причем желание в осуществлении установок уже будет исходить исключительно от самих индивидов. «Манипуляция – это скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции», – отмечает Кара-Мурза в работе «Манипуляция сознанием», поясняя, что «манипуляция – способ господства путем духовного воздействия на людей через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении»[35]35
  www.kara-murza.ru


[Закрыть].