Текст книги "Земли за Башнями"

– Ратибор, ты как?

– Цел и невредим.

– Мой брат много тебе наговорил. А ты спас его.

– Мы на это условились.

– Тем не менее, он обязан тебе жизнью.

Улэк обернулся и подозвал брата жестом. Нандийцы условились, что Бадил лично отблагодарит Ратибора, и вот младший брат нехотя пошёл к туричу. Приблизившись, Бадил переглянулся с братом. Нандийцы обменялись кивками, и младший неуклюже произнёс:

– Ты меня выручил, Ратибор. Я тебе благодарен. Но ты уж прости нас.

– За что?

Внезапно Бадил рухнул на лежащее подле турича оружие и придавил его своим весом. Ратибор сел и попытался отпихнуть нандийца, но Улэк зашёл туричу за спину, схватил за воротник и оттащил в сторону. На подмогу к нандийцам побежал Содалит. Без раздумий турич извернулся, ударил Улэка в лицо, вскочил на ноги и поднял щит. Ратибор заслонился им от Содалита, уже наносящего удар ногой. Каменная ступня грохнула в умбон, и воеводу отбросило назад.

Кувыркнувшись через голову, Ратибор поднялся и приготовился к бою. У него был всего лишь щит, а врагов нарисовалось четверо. Подоспел Янфат, вооружённый дубиной, Содалит медленно двинулся в атаку, а Бадил отшвырнул подальше пояс с оружием Ратибора.

Голем не дал времени оценить обстановку и ударил тяжёлым кулаком. Ратибор нырнул под неуклюжий хук и, оказавшись справа от противника, ударил его ребром щита в пояс. Шагнув Содалиту за спину, турич пнул его в сгиб колена. Неустойчивый голем повалился на четвереньки, а на Ратибора уже накинулся Бадил. Нандиец обхватил турича за пояс и попытался уложить на лопатки. Ратибор устоял и даже успел закрыться предплечьем от удара дубиной Янфата.

Терпя боль, турич обрушил ребро щита на спину Бадилу, а затем отшвырнул его от себя ударом с колена. Освободившись, Ратибор закрылся щитом от нового удара дубиной. Не опуская щита, минотавр рванул на Янфата и уронил его тычком умбоном.

Расшвыряв противников, Ратибор побежал на Улэка, подобравшего оружие дружинника. Нандиец швырнул меч с топором в кусты, лишая минотавра шанса вооружиться. Турич продолжил натиск, но Улэк выхватил с пояса дубинку и нанёс встречный удар. Ратибор закрылся – на щит ему посыпалась канонада ударов. Выгадав паузу, Ратибор опустил щит и боднул противника. Не без труда минотавр поднял нандийца на рога и отбросил в сторону.

Спотыкаясь, турич добрался до костра и выхватил горящее полено. Развернувшись, Ратибор пнул по костру и запустил во врагов фонтан головёшек. Янфат с Улэком отпрыгнули, но Содалита продолжил наступление. Ратибор двинулся ему навстречу и с силой ударил поленом по голове.

Головня с треском разлетелась, но не нанесла вреда голему. Тот ответил прямым ударом рукой и, угодив в щит, уронил Ратибора на землю. Содалит попытался вырубить турича, топнув по голове, но воевода уклонился перекатом. Ратибор тотчас поднялся, но голем схватил его за кромку щита. Турич попытался вырваться, как получил дубиной по виску.

Оглушённый Ратибор свалился на колено, и Содалит сразу же повалил его пинком по рёбрам. Растянувшись на земле, турич предпринял попытку подняться, но опустившаяся на голову дубина прервал его потуги. Ратибор свалился в забытьё, но Улэк нанёс ещё два удара вдогонку.

Глава 8. Виселицы

Вскоре Ратибор очнулся. В сознание его привело жесткое приземление на деревянный настил. Побитый турич приоткрыл глаза и разглядел прутья перед лицом. Где-то за спиной громыхнула закрываемая дверца, лязгнул навесной замок. Содалит, швырнувший Ратибора в клетку, промелькнул перед глазами и направился к товарищам.

Изувеченный пленник мог разглядеть лишь силуэты, маячащие в темноте. Сквозь звон в ушах донёсся голос Бадила:

– Нашёл.

– И топор, и меч?

– Да, всё здесь. А топор-то знатный. Как будто под мою руку делали.

– Топор мой, – не терпящим возражений голосом сказал Содалит.

– С чего вдруг, дуболом? Если не я, рогатый бы тебя этим же топором отоварил.

Где-то в стороне голем вырвал из рук товарища оружие и оттолкнул возмущённого нандийца.

– Ты что творишь, выкидыш булыжника?

– Топор мой.

– Улэк, что за хрень?

– Содалит заслужил, – сказал главарь. – А я возьму себе меч. Выбирай между щитом и кольчугой.

– Я рогатого обезоружил!

– Остальные внесли не меньший вклад, так что не возникай.

Не найдя поддержки брата, Бадил застыл в молчании. Улэк переключился на изучение роскошного трофея: вынув меч из ножен, нандиец пробными ударами оценил баланс, в чём, разумеется, совершенно не разбирался.

– Отличная вещь. Ни ржавчины. Эй, Янфат! Иди сюда.

– Я костром занимаюсь.

– Да сколько ты с ним уже возишься? Не потухнет – иди скорее, пока Бадил всё не загрёб.

Янфат долго молчал, прежде чем ответить:

– Мне ничего не надо.

– Щит тебе по росту будет. Ну, или хотя бы нож возьми – тоже недурный.

– Мне из его вещей ничего не надо.

– Тогда я себе щит с кольчугой забираю, – выпалил Бадил.

– Погоди-ка.

Судя по звукам, Улэк подошёл к Янфату и сказал:

– Мы же договорились, что сбагрим рогатого Седой Скотнице. Я предложил план сразу, как вождь его помиловал. И ты согласился. А теперь раскаиваешься?

– Ратибор спас жизнь твоему брату.

– Да, так вышло. Но что мне теперь делать? Отпустить рогатого и попасть в немилость к Скотнице?

Драконид долго не находился с ответом. В итоге так и не нашёлся:

– Я не знаю.

– Вижу, ты не отвык от цивилизации. Это там благородство чего-то стоит, а здесь нужно выживать. Отдадим Ратибора Скотнице – получим такую награду, что заживём припеваючи.

– Если эти россказни правда.

– Правда? – рассвирепел нандиец. – Ты видел земли туричей? А слышал рассказы стариков? Видел, как они трясутся от одного упоминания Скотницы? И у тебя ещё сомнения остаются?

– Я знаю, что Скотница существует, – выпалил Янфат в ответ. – И знаю, что она – чудовище, страшнее исполинов. Но особой веры в её щедрость у меня нет.

Улэк не ответил, и позволил дракониду продолжить:

– Отдать ей незнакомого турича я был согласен. Но теперь мы придаём того, кто спас Бадила. Ради кота в мешке.

– И что ты думаешь делать?

– Я пойду с вами до конца, – ответил Янфат, успокаиваясь. – Вам я обязан больше, чем Ратибору. Но в мою совесть не лезь. И в делёжке я участвовать не буду. На этом всё.

– Ладно, – ответил Улэк. – Меня это устраивает.

Успокоившиеся пленители перешли к монотонным разговорам. А Ратибор со временем провалился в беспамятство.

Когда Ратибор снова очнулся, звероловы уже были в пути. Повозка тряслась на ухабах, вокруг шли пленители. Замыкающий процессию Бадил отметил пробуждение турича:

– О, рогатый проснулся. И как тебе, хорошо спалось? Мне вот не очень с отбитой-то спиной.

У Ратибора не было сил ответить. Он с трудом поднялся на четвереньки, подполз к прутьям и, откинувшись на них, сел. Усеянная синяками голова раскалывалась, веки сами собой закрывались. А Бадил всё не унимался:

– Хреново себя чувствуешь? Ничего, скоро мы отыщем Скотницу, и всё закончится.

Тощий нандиец глупо посмеялся. Великой щедростью с его стороны было предоставить Ратибору несколько минут тишины. Турич понемногу пришёл в себя. Его посадили в клетку, запертую столь внушительным замком, что о побеге можно было даже не думать. Отобрали всё что можно – оставили только длинную рубаху, подпоясанную шнуром. Руки и ноги целы, никаких кандалов.

Впереди Улэк вёл под уздцы быка, справа от повозки, вне поля зрения Ратибора, шёл Янфат, Бадил замыкал шествие. А слева от телеги вышагивал Содалит, нацепивший на себя трофейный пояс с топором. Свободно застёгивавшийся на талии минотавра ремень еле сошёлся на големе.

Ратибор вспомнил, как звероловы вешали оружие и сумки на клетку. Но после взятия пленника подобную практику они прекратили.

– Эй, Ратибор, не спишь? – донёсся голос Улэка.

– Чего тебе? – с трудом произнёс турич.

– Гляди – там граница Бриславии.

Ратибор с трудом повернул голову и окинул взглядом открывшуюся картину. Лес сменялся лугами, а в двухстах саженях впереди высилась часовая башня. Она была разрушена, но не старостью, а чьей-то могучей силой. Башня выглядела как расколотое полено, одна половина которого улетела прочь, а вторая осталась стоймя. На большое расстояние разлетелись глыбы, в которых угадывались фрагменты башни.

Но это было только начало. Когда повозка подъехала ближе, Ратибор разглядел копья, воткнутые в оставшуюся половину строения. Чья-то чудовищная сила вонзила их прямо в каменную кладку. А на древках, словно жуки на булавках, висели скелеты. Местами остались одни грудные клетки, местами скелеты были полнее. Но всего одного черепа хватило для понимания, что останки башни украсили мёртвыми туричами.

Больше дюжины предков были зверски убиты, и не нашлось доброхота, кто снял бы их и захоронил. И Ратибор мог понять, что мало кто отважился бы тронуть результаты кошмарного побоища.

Повозке пришлось вилять между фрагментов башни, рухнувших на дорогу. Трясущийся в клетке Ратибор хмуро оглядел место стародавней резни. У него не было трепетных чувств к родичам, о которых он ничего не знал. Но остаться хладнокровным тоже не получилось.

И это была только первая весточка. Повозка не проехала и двух вёрст, как впереди показалась очередная постройка. Это была магическая башня, очень похожая на ту, что окружают Пять Земель. Строение высилось над пересохшей рекой, тянущейся с запада на восток.

Башню тоже коснулась рука разрушителей: крышу снесло напрочь, а по всей высоте строения тянулось узкое отверстие. Причина её обнаружилась тут же: через эту дыру из башни выдернули магическую колонну. Её перекинули между берегами. Изуверы превратили ось магической башни в перекладину для виселиц: на цепях болтались два десятка туричей. Сложно понять, швырнули ли их под воду или вздёрнули уже над пересохшим руслом.

Повозка проехала по мосту, пристроенному рядом с башней, и направилась в сторону показавшегося впереди города. Поселение расположилось на холме, окружённое деревянными стенами. Но Ратибор не сомневался, что и там не увидит ничего, кроме смерти.

Справа тянулись земли, ранее бывшие плодородными полями. Вдалеке виднелся мертвец, распятый и превращённый в пугало. Слева же раскинулся небольшой лесок, вплотную подошедший к брусчатке. Пихтовые лапы так низко нависли над дорогой, что задевали крышу клетки. С ветвей полетела хвоя, вынудившая Ратибора закрыть лицо рукой.

И внезапно округу сотряс демонический рёв. Улэк остановил повозку и выхватил меч. Вооружённые Содалит и Янфат встали подле главаря, но их шайка смотрелась жалко в сравнении с громыхнувшим рыком. Казалось, взревевшее чудовище превосходило размерами дракона.

Бадил с копьём наперевес прибежал к товарищам и застыл чуть позади. Окрестности вновь окатило рёвом, сотрясающим деревья. Ратибор вполне мог рассчитывать, что демон растерзает всех его пленителей, но сам турич вряд ли спасётся даже в этой клетке.

Четвёрка звероловов оставила Ратибора без внимания, так что он принялся спешно оглядываться в поисках способа спасения. Глаз наткнулся на лапу пихты, пролезшую меж прутьями. Турич поднялся на ноги и застыл, протянув руку к ветке. Оглянувшись на пленителей, Ратибор стал ждать подходящего момента.

– Уходить надо, – сказал Янфат.

– Погоди, – отозвался Улэк.

Вновь раздался рёв. Ратибор тотчас сломал ветку – треск был не слышен за рокотом демонической пасти. Турич быстро обломал лишнее и спрятал оставшийся черенок в рукаве.

Только наступило затишье, как Улэк покрался вперёд по дороге, сказав:

– Давайте за мной, только тихо.

– Рехнулся? – возмутился его брат.

– Разведать надо. Пошли.

Нандиец ещё раз подогнал товарищей жестом – спутники нехотя последовали за ним. Медленно, но верно, четвёрка ушла вперёд и скрылась за поворотом дороги. Это дало Ратибору время достать пихтовую ветку, отгрызть щепу и заострить тем самым один из концов. С получившимся колом уже можно было кого-нибудь покалечить, как представится возможность.

Вновь громыхнул вопль чудовища. Турич спрятал кол и принялся выжидать. И вскоре звероловы вернулись, расслабленные, словно демон оказался голосистым ёжиком. Когда четвёрка подошла к клетке, Бадил сказал с улыбкой:

– Это ревун. Знаешь таких? Похожи на волков, только с зобом, как у лягушки. Твари не опасные, но ревут… Да ты и сам слышал.

Ратибор приметил ключ на поясе Бадила. Висит на хлипком шнурке.

Тем временем Улэк с Содалитом решили обсудить дальнейшие действия.

– Темнеет, а до города ещё два часа, – прикинул голем.

– Успеем дотемна.

– Может, лучше здесь встать лагерем? Не нравится мне в городе.

– По ночам в небе неспокойно. В городе мы укроемся от крылатых демонов.

Содалит покосился на далёкое поселение и произнёс:

– Там могильники сплошные.

– Тем лучше. Все мертвы – никто нас не тронет.

– Как посмотреть.

– Слушай, о селениях туричей говорят всякие небылицы. А ночью по небу будут летать настоящие демоны. И я предпочитаю остерегаться демонов.

Голем промолчал, но идея Улэка ему не нравилась. Убеждая товарища, нандиец добавил:

– Завтра за дневной переход доберёмся до леса. И там уже ни призраки туричей, ни демоны нас не потревожат.

– Ладно-ладно. Я понял. Давай трогать уже.

Улэк объявил свой план остальным и повёл быка под уздцы. Янфат спокойно принял решение предводителя, а вот Бадил зашёлся ворчанием. Ратибору показались странными волнения звероловов: в Землях за Башнями обитают живые корни и мосты, но призраки считаются чем-то невозможным. Призраков побаиваются, причём те же лица, что поклоняются исполинскому скелету.

Когда турич решил, что начал различать грани этого мира, те вновь стёрлись.

Темнело всё сильнее, но отряд не спешил. Вокруг тянулись луга, открытый простор со всех сторон. Янфат значительную часть пути пятился, надеясь разглядеть позади преследователя, что мерещился ему не первый день.

С наступлением сумерек процессия прибыла в город. Ратибор не удивился, что разруха встретилась и здесь. На месте широких городских ворот зияла раскуроченная дыра. Сделать такую могли разве что тараном, для изготовления которого пришлось бы свалить дуб над домом Бэюма.

Внутри всё было только хуже. Но в глаза Ратибору бросился не учинённый хаос, а былая роскошь. Стройные избы выстроились в ровные улочки, каждый дом щеголял недурной резьбой на причелинах и наличниках. Редкая крыша обходилась без узорного конька. Дворы были просторными, с кучей пристроек, хлевов и амбаров. Местами сохранились ограды или хотя бы их каменные основания. Главные улицы были вымощены булыжником.

Горожане жили в достатке, их быт и зодчество мало чем уступали таковым у нынешних турчей. Но процветание в одночасье закончилось, а славных детей Тура приколотили к фронтонам изб, их скелеты развесили гирляндами вдоль улиц. Одних туричей распяли на арках над дорогами, других раздавили телегами, гружёными мертвецами.

Дома, в основном, остались нетронутыми. Словно убийцы, сломав ворота, уже не встречали сопротивления и казнили сдавшихся. Редким же упрямцам, вздумавшим запереться в избе, разносили на брёвна полдома.

Таким город казался до прибытия на главную площадь. Здесь же случилось средоточие бойни. Фасады двухэтажных изб были буквально изрублены гигантскими секирами, мостовая посечена словно плугами. А вся площадь была уставлена пирамидками. Некто с безумной скрупулёзностью разделил убитых на кости и сложил в отдельную кучу. Среди горочек позвонков, рёбер или ступней высилась аккуратная пирамида из черепов. Зловеще зияя глазницами, конструкция располагалась напротив большого терема, коему досталось больше всего.

Крыша была проломлена в трёх местах. Дыры проделали крупными валунами, один из которых застрял в кровле да так и остался торчать. Ещё один камень вошёл в терем сквозь северо-западную стену, а последний пятый прошёл выше и лишь раскурочил навес над крыльцом. Немного присмотревшись, Ратибор узнал продолговатые камни – это были ритуальные менгиры. На том, что валялся подле дома, можно было различить высеченную фигуру минотавра. Лицо было разрушено, но по кольчуге, а также клещам и молоту, легко было узнать Свара – бога-кузнеца, родного брата Тура. Стало быть, остальные идолы принадлежат самому Туру и его семье.

Туричи возводят капища за пределами города, где расставляют идолы по кругу. Чтобы вырвать их из земли, потребовалось бы несколько дюжин рук. А уж метнуть глыбы в терем без мощной катапульты было бы невозможно.

Улэк дал знак остановиться возле соседней с теремом избы – это строение не пострадало, а потому вполне годилось для ночлега. Ратибор прислушался, но не услышал даже воронов – город был мёртв.

Повозку загнали в просторный хлев, подпёрли колёса и распрягли быка. Звероловы собрались насладиться привалом, но Улэк, выйдя на площадь, распорядился:

– Надо разведать окрестности. Убедимся, что здесь безопасно.

Его товарищи хоть и устали, но молча признали правоту лидера.

– Янфат, пройди по той улице, осмотри всё хорошенько. Содалит – на тебе улица на восток, ты, Бадил, разведаешь улицу на запад. А я загляну во все дома на площади.

Кивнув, все разошлись по указанным направлениям. Оставшись один, Ратибор огляделся и увидел торчащий в стене гвоздь. Высунув руку из клетки, он попытался до него дотянуться, но пальцы впустую схватили воздух – не хватало буквально чуть-чуть. Сколько бы пленник ни силился, ничего не получилось.

Отринув идею открыть гвоздём замок, Ратибор встал на ноги и прислушался. Никого не было слышно, так что турич взялся руками за прутья над головой и, подпрыгнув, ударил копытами по настилу. Один удар никак не сказался на крепких досках, поэтому Ратибор продолжил колотить.

От активной работы по всему телу пробудились вчерашние синяки. Ратибор решил упорствовать сквозь боль, однако быстро сдался, так как глаза заволокло чернотой. Турич неуклюже осел и встряхнул головой. Слабина и темень в глазах со временем прошли, и появилась возможность изучить результат своих трудов. На мощных досках не было ни следа.

Бык в углу промычал, как будто в насмешку над потугами Ратибора.

– Да заткнись ты, тупая скотина, – бросил турич.

А затем уже послышались звуки шагов. Первым в хлев вернулся Улэк. В руке он держал череп минотавра.

– С быком разговариваешь?

– Попросил его клетку открыть, а он копытами не управится.

Покивав, Улэк прошёл к своему питомцу и уселся подле него на старую поилку. Поглаживая одной рукой быка по морде, второй нандиец поднял найденный череп.

– Знаешь, кто это? Я вот тоже не знаю, но нашёл я его в тереме. Может, это череп князя, а может, его слуги. В самом-то деле, не престало князю прятаться в доме, когда такое творится. Думаю, смерть настигла его на крепостной стене.

Улэк отложил череп в сторону и взглянул в глаза Ратибору:

– Ты знаешь, кто уничтожил этот город? И всё остальное княжество? Думаю, догадываешься. Это сделала Седая Скотница. В одиночку.

– Много же работы у неё было. Пирамиды из черепов складывать, думается мне, непросто.

– Ты, Ратибор, похоже, не совсем понимаешь, кто такая Скотница. Да, имя у неё такое, что легко принять за вредного духа, ну, в крайнем случае, демона. Но расскажу я тебе свою версию Туровой Охоты. Суть в том, что никуда Тур не уходил, не охотился он на исполинов в далёких краях. Он был убит Скотницей. И оба его брата, и супруга, и названная дочь.

– Кто же такая эта Скотница?

– Богиня. Из тех, чьи культы давно забыты.

– И зачем ей понадобилось уничтожать Бриславию и её богов?

– А вот этого никто не знает. В легендах упоминается некая месть, вот только чем богине могли насолить туричи… Даже страшно представить такое преступление, за которое сравнивали бы с землёй целое королевство.

– Княжество.

– Да, твоя правда.

Ратибор не разделял ужасов нандийца. Турич не отрицал, что случившееся здесь было кошмаром, но склонялся к тому, что это дело рук вполне земной армии. О чём не преминул сказать:

– А с чего бы тебе доверять этим легендам?

– Потому что Седая Скотница реальна. Когда она обратила в могильник Бриславию, то принялся разъезжать по всем Землям за Башнями и выискивать недобитых сынов Тура. И однажды она явилась в Волчью деревню.

– Хочешь сказать, – напрягся Ратибор, – ты её видел?

– Это случилось до моего рождения. Но некоторые старцы застали её буйство. Рассказывают, что Скотница прибыла на скрипучей повозке, увешанной рогатыми черепами. Она выехала на главную площадь, поднялась на козлах и спросила, не прячут ли жители в своих домах туричей. На счастье, ни одного из них в поселении не нашлось.

– Но дело всё равно добром не кончилось?

Улэк кивнул и рассказал:

– Жители клялись, что туричей в жизни не видели. Однако Скотница увидела в толпе оронов и рассвирепела. Достав хлыст, она принялась бить рогатых так, что рассекала тем плоть. Разгоняя оронов, богиня порушила немало домов и забила десятки невинных. После случившегося Скотница наказала гнать оронов прочь, а туричей хватать и везти к ней на север. За каждого сына Тура богиня обещала щедрую награду.

– И поэтому я сижу в клетке? Из-за баек выживших из ума стариков?

Улэк посуровел и поднялся с поилки. Подойдя ближе к Ратибору, нандиец изрёк внушительно:

– Ты не слышал, с каким ужасом они описывают случившееся. Не видел, как иных старцев просят рассказать о случившемся, а те молят убить их, но не уговаривать. Если ты повидал много болтунов, то понял бы, что наши старцы не лгут.

Затем в мимике нандийца мелькнула нотка стыда, и он отвёл взгляд в сторону.

– Мои товарищи пленили тебя ради даров Скотницы. Я не знаю, наградит ли она нас за твою голову – но хотя бы не накажет жителей Волчьей деревни. Если бы она узнала, что к нам захаживал турич, а мы отпустили его своей дорогой… А ведь она непременно узнала бы.

– О ближних, значит, подумал.

– Вроде того. Если быть честным, я забочусь о брате. И раз уж Бадил живёт в Волчьей деревне, то и о ней забочусь тоже.

Улэк встал у выхода и облокотился на косяк. Скрестив руки на груди, он добавил:

– Мне жаль, что так вышло, честно. Непросто жертвовать тем, кто спас твоего родственника.

– Так поступи по совести: отпусти меня, забирай брата и переезжай подальше от Волчьей деревни.

– Ты не понимаешь, каково это – гневить богов.

Ратибор мог бы посмеяться. За свою жизнь он разгневал не меньше шести.

А тем временем начали возвращаться товарищи Улэка. Никто ничего не обнаружил – бояться в городе было нечего. После разведки звероловы затащили пожитки в избу и оставили Ратибора одного. Лишь однажды пленника проведал Бадил, а всё остальное время четвёрка пропадала в доме. Слышались разговоры, шелест затачиваемого оружия да скрип старой мебели.

Предоставленный сам себе, турич так и не придумал способа высвободиться. Клетка оказалась слишком уж крепкой, колёса подпёрли основательно, а возможности дотянуться хоть до чего-то полезного не было.

Дожидаться темноты долго не пришлось. Последний сумеречный свет погас, и вновь объявился Бадил с какой-то похлёбкой в миске. Нандиец напялил на себя трофейную кольчугу. Ключ висел у него на поясе

– Проголодался? Надо думать, что да. Не понимаю, чего мы на тебя пищу тратим. С голоду помереть не успеешь, а за сытого нам Скотница больше золота не отсыплет.

– А ты уже на золото рассчитываешь?

– Ты прав, – подумав, ответил нандиец, – золота твоя шкура не стоит.

Бадил просунул руку в клетку и поставил миску, после чего вальяжно повис на прутьях. Сидящий у противоположной стены Ратибор приготовился схватить глупца за руку и сорвать ключ с пояса. Но Бадил вполне мог среагировать. Пришлось незаметно достать кол из рукава и выжидать.

– И как кольчуга? – пробормотал Ратибор, дабы потянуть время.

– Отличная вещь. Надо бы прихватить там и здесь, чтобы впору была…

– Кольчугу переклёпывают, – перебил нандийца турич.

– Чего?

– Я говорю «переклёпывают». Разъединяют кольца, убирают лишние или, наоборот, добавляют, а потом заклёпывают обратно.

– Ага, если кузнеца отыщу, так и сделаю. Умник херов.

Бадил нагло поглядел Ратибору в глаза и добавил ехидно:

– Ловко же мы тебя взяли.

– Мне интересно, когда вы успели сговориться. Про Гамла Вамхас, единорогов и всё остальное.

– Забавная вещь, но ничего мы не сговаривались. Объявись ты на день позже, мы бы, действительно, ушли на север ловить единорогов.

Нандиец растянул лягушачью пасть в улыбке. Ратибор на коленях подполз ближе, якобы, к миске с ужином. Беспечный Бадил так и не убрал просунутую в клетку руку.

– А Гамла Вамхас?

– Что, Гамла Вамхас?

– Мы, стало быть, шли в нужном направлении?

– Вроде бы, в точности не уверен. Улэк с Янфатом знают дорогу.

Ратибор взял миску и сделал вид, что изучает содержимое.

– Да и какая разница? – спросил нандиец. – В замок тебе уже не попасть.

– Я уж понадеялся, что вы сжалитесь.

– Счастливые деньки кончились, рогатый, так что…

Внезапно Бадила отвлёк громкий треск неподалёку. Нандиец обернулся на звук сломавшихся досок. Лучшего момента Ратибору не требовалось, так что он прыгнул на пленителя. Схватив нандийца за руку, турич атаковал колом в область шеи. Выверенным ударом заострённый сучок прошёл мимо кольчуги и вонзился Бадилу в плечо.

Не успел раненый завопить, как Ратибор зажал ему рот ладонью. Второй рукой турич потянулся к ключу на поясе. Бадил вцепился в запястье пленника, завязалась борьба. Нандиец упирался отчаянно, силился отпрыгнуть от клетки, но Ратибор прижал ему раненую руку и не выпускал. Не в силах освободить рот, Бадил принялся кусать ладонь противника, но турич стерпел.

И тогда замычал клятый бык. Ратибор настырнее потянулся к ключу, а Бадил всё пытался помешать пленнику. Осознав, что турич берёт верх, нандиец додумался расстегнуть пояс и отшвырнуть в сторону.

Тогда Ратибор обеими руками схватил Бадила за горло и принялся душить. Ключ ещё можно будет достать каким-нибудь крючком на верёвке, а пока надо избавиться от нандийца и понадеяться, что тупой бык замолкнет. Турич давил противника беспощадно – тот без толку поколотил душителя по рукам, а затем начал бить по прутьям. Рукав кольчуги удивительно громко зазвенел, и в избе послышался шум вскакивающей на ноги шайки.

Первым в хлев прибежал Улэк с копьём наперевес. Выкрикнув, он занёс оружие для удара, но Ратибор выпустил Бадила и отпрянул к дальнему углу клетки. Улэк передумал колоть турича, а вместо этого помог брату подняться. Через секунду прибежали Содалит с топором и Янфат, вооружённый луком.

Кашляющий Бадил повис на Улэке. Тот, переводя взгляд с Ратибора на брата, гневно спросил:

– Что тут, блядь, случилось?

– Сука рогатая… меня ранила…

– Что? Ах ты ж, ёбаный в рот! Давай я вытащу.

– Я сам, – выпалил Бадил.

С этими словами нандиец выдернул кол из плеча и зажал рану ладонью. Шипя от боли, озлобленный выродок пробормотал:

– Сейчас я эту деревяшку ему в жопу затолкаю!

– Уймись, – сказал Улэк.

– Да пошёл ты!

– Я сказал, уймись!

– Да нахуй тебя! – прокричал Бадил и вышвырнул окровавленный кол из хлева. Сучок приземлился точно перед пирамидой из черепов.

Бадил растревожил себе рану и зашёлся мычанием. Боль разошлась по всему телу – не в силах терпеть, нандиец уполз к стене и сел на пол.

Тем временем Содалит подошёл к клетке и крепко ударил ладонью по прутьям. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, а слова прозвучали, как приговор:

– Подержите его – я ему руки отрублю.

– Он от этого умрёт, – заступился за Ратибора Улэк.

– Я отрублю так, что не умрёт.

– Послушай ты! За брата я этого сукина сына накажу так, что он в объятья к Скотнице попросится! Но он нам нужен живым!

– Скотница нам только спасибо скажет…

– Нет, хуеплёт ты каменный! Она самолично захочет его убить! Так что засуньте свои идеи о наказании в жопу – я сам разберусь!

– Ты с ним уже понянчился – гляди, что вышло.

– Здесь ещё нужно спросить, – Улэк обернулся к Бадилу, приходящему в себя, – что за хрень вытворил мой брат. Как ты дал ему…

– Да меня треск какой-то отвлёк! – выкрикнул раненый нандиец. – С той стороны. Там, может быть…

– Эй вы! – внезапно прервал товарищей Янфат.

Драконид встал лицом к площади и натянул тетиву. Обернувшись в сторону опасности, товарищи Янфата оторопели от увиденного. В полной тишине череп, венчающий пирамиду, засветился синим. Могильное свечение неравномерно объяло старые кости и собралось дрожащими огоньками в глазницах. А затем череп поднялся в воздух, и за ним выросла бестелесная фигура. Призрачный скелет, обмотанный саваном, выполз из пирамиды и поставил когтистые руки по обеим сторонам от пихтового кола.

Призрак опустил череп к сучку и словно бы принюхался к крови, что осталась на нём. Насытившись ароматом, чудовище медленно выпрямилось и обратило взгляд на застывших в ужасе жертв. А затем призрак двинулся в их сторону.

Бесплотный призрак шагал статно и осанисто. Судя по черепу и копытам, скелет принадлежал минотавру, но когтям на его руках позавидовал бы любой демон. Тварь мерно ступала по брусчатке, и её шаги не порождали ни единого звука.

– Это что за херня? – пробормотал Содалит, поднимая топор.

Бадил подскочил к брату и выхватил у того меч из ножен.

– Меч мой, верни, – прошипел Улэк.

– Надо же мне как-то защищаться.

– Бери копьё.

– У меня плечо ранено! А одной рукой я с копьём не управлюсь.

Призрак остановился на небольшом отдалении от хлева. Тварь взирала на загнанных в угол двуногих с тяжестью неминуемого рока. Спешить костлявой бестии было некуда.

Янфат решился выстрелить, но стрела пролетела сквозь бестелесную фигуру. Однако дерзость драконида разозлила тварь, и огоньки в её глазницах разгорелись ярче. И тотчас из-под земли выросли костлявые руки. Всё новые и новые конечности потянулись из брусчатки, словно кошмарные цветы. Расходясь веером, призрачные заросли дошли до хлева. Прямо из-под ног звероловов вытянулись светящиеся синие культи.

Разбегаясь, бедолаги принялись бить по костям оружием, но лезвия оказались бессильны против нечистой силы. Зато призрачные руки без труда хватали живых за ноги и обжигали плоть холодом. Из страшной хватки можно было вырваться, но пространство вокруг заполоняли всё новые конечности, что начали расти из стен и потолка.

Янфат вырвался из ледяных объятий и сподобился на второй выстрел. На сей раз метко пущенная стрела угодила в голову и срикошетила.

– Череп! Череп уязвим!

Содалит тотчас воспользовался подсказкой и побежал на призрака. Культи хватали его и пытались повалить, но голем уверенно пёр напролом. Осталось всего несколько шагов, и Содалит занёс топор. Голем с рёвом вложился в удар, но в этот момент привидение исчезло, череп упал на брусчатку, а лезвие топора разминулось с целью.

Также исчезли все призрачные руки. Содалит насторожено огляделся, но не увидел противника. Как вдруг голем услышал:

– Сзади!

Но не успел Содалит обернуться, как возникший позади него безголовый призрак запустил руку в тело голема и схватил того за сердце. Содалита парализовало страшным жжением, словно за секунду обледенели все сосуды. Голем не мог даже кричать от боли. Тяга к жизни помогла направить непослушную голову в сторону клятого черепа, лежащего на брусчатке. Содалит замахнулся, но в следующую секунду вокруг выросли костяные культи, и передавая череп друг другу, оттащили его из-под удара.