Текст книги "Современная военная риторика. Полевой устав армии США. Речевое воспитание военнослужащих США. Хрестоматия"

Современная военная риторика. Полевой устав армиии США: речевое воспитание военнослужащих США. Хрестоматия

Предисловие

Нашему уважаемому читателю предлагается хрестоматия по речевому воспитанию в армии США, в которой достаточно полно представлены как положения документов военного управления, так и фрагменты выступлений военачальников.

Составители хрестоматии ставили перед собой задачу дать возможность всем, кто интересуется военной психологией и педагогикой, риторикой, современной системой военного управления и практикой воспитания в армии США познакомиться с весьма показательными образцами военной риторики.

При этом необходимо подчеркнуть, что американскими специалистами военная риторика рассматривается и развивается в качестве весьма важного аспекта военной науки, военного искусства, военного воспитания и военного управления.

Примечательно, что в своей значительной части документы военного управления США ориентированы на воспитание военнослужащих, развитие и презентацию лидерских качеств.

Представляется, что материалы хрестоматии, открывающие во многом незнакомые нашему читателю страницы американского опыта речевого воспитания военнослужащих, послужат интересным и познавательным учебным материалом для подготовки современных офицеров, сотрудников силовых ведомств и в целом специалистов в сфере управления, коммуникации и общения.

Отрадно, что поддержанные уважаемыми коллегами наши предложения о необходимости и важности подготовки и издания хрестоматий по военной психологии и педагогики, начинают реализовываться. И весьма надеюсь, что этот первый опыт будет продолжен другими хрестоматиями, которые помогут всем желающим и прежде всего курсантам, слушателям, адъюнктам военных вузов познакомиться и освоить богатейшее наследие военно-педагогической мысли.

Особые слова благодарности и признательности хочу выразить своему уважаемому коллеге и замечательному исследователю истории, теории и практики риторики Сергею Эдуардовичу Звереву. Именно благодаря его настойчивости, высочайшей научной активности и огромнейшему труду по переводу зарубежных источников (в своём большинстве ранее у нас не публиковавшихся) было подготовлено данное издание.

Составители надеются, что им в необходимой мере удалось решить основную часть поставленных задач. Мы будем весьма признательны за мнения, пожелания и рекомендации по дальнейшей работе.

Желаем нашим уважаемым читателям дальнейших успехов в своём профессиональном, личностном и риторическом развитии!

Заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин

Военной академии связи им. С.М.Будённого доктор педагогических наук профессор

Ефремов Олег Юрьевич

От переводчика

Речевое воспитание в армии США во многом продолжает следовать традиции, заложенной в годы Второй мировой войны, которая не прерывалась в послевоенный период. Примером прекрасно риторически разработанной речи, ставшей классикой американской военной ораторики, может служить выступление генерала Д. Макартура в академии Вест-Пойнт в мае 1962 года. Содержание этой речи до сих пор используется в воспитательной работе с американскими военнослужащими. Это касается прежде всего занятий по программе «Командная информация», проводящихся лично командирами подразделений в обязательном присутствии всего личного состава не реже одного раза в неделю по 1 часу в форме свободного обмена мнениями (беседы) на темы «Долг, честь, страна» (ключевая концепция, почерпнутая из речи генерала Д. Макартура), «Вооруженные силы на службе нации» и пр.

Сердцем современной американской системы воспитания военнослужащих является категория эффективного лидерства, находящая отражение и на уровне языка, поскольку понятия «лидерство» и «руководство» в английском языке обозначаются одним словом. «Без лидерства, – отмечал, например, в своей магистерской диссертации (2003 г.) майор (ныне подполковник) Джон М. Хинк, – все технологии в мире становятся неэффективными» [6, С. 12]. В этой связи выработка у офицеров эффективных риторических навыков рассматривалась автором в качестве важного элемента достижения совершенства в практике искусства и науки военного руководства. Мы не оговорились: Д. Хинк действительно позиционирует военную риторику как составную часть военного искусства и военной науки (military art and military sciencе), и это мнение находит отражение в ряде публикаций и документов военного управления армии США. Любопытно, что при этом формирование риторических навыков объявляется скорее вопросом воспитания, чем обучения.

Полевой устав Армии США FM 22-100 «Армейское руководство» в редакции 1999 года указывает, что «из представления о лидерстве как умении воздействовать на людей так, чтобы они делали то, что вы хотите, чтобы они делали, следует, что общение – передача информации таким образом, чтобы она ясно понималась, – важное мастерство». Солдатская вера в лидера и свою часть может быть прямым результатом того, насколько эффективно лидер сообщает свой план достижения успеха при выполнении как повседневных, часто рутинных, так и жизненно важных, боевых задач, связанных с угрозой для жизни, считают американские военные.

Признавая, что руководство – это прежде всего работа с людьми, устав выделяет навыки межличностного взаимодействия в качестве важнейшего из того, что руководитель должен ЗНАТЬ из концепции «БЫТЬ, ЗНАТЬ, ДЕЛАТЬ», на которой строится воспитательная работа в армии США. В ряду навыков межличностного взаимодействия, к каковым согласно уставу относятся навыки общения, контроля, формирования команды и консультирования, особо выделяется навык общения, без которого, как отмечается, не работают и остальные навыки.

Похоже, что улучшения, достигнутые благодаря технологиям и цифровой технике, как полагают сами американцы, не уменьшают необходимости критического (аналитического) мышления и эффективной коммуникации для намерения командира вдохновлять и мотивировать подчиненных на действия по достижению общей цели [6].

В таких условиях интерес к военной риторике, – которая представляет собой науку и искусство целесообразного построения речевой коммуникации, направленной на обеспечение решения задач военной службы [12], – проявляющийся армией США, кажется достаточно естественным.

В поисках путей повышения эффективности управляющего речевого воздействия американские военные обращаются к наработкам в сфере классической и деловой риторики, традиции изучения и преподавания которой в США не прерывались с начала ХХ века. Современные американские документы военного управления содержат явные признаки использования риторических принципов организации текста. Сюда относится:

– употребление риторических категорий применительно к военному делу (например, категория воинского этоса, который, правда, чаще трактуется как воинский дух, но иногда употребляется и в прямой риторической номинации);

– сочетание в одном тексте родов информационной, убеждающей и вдохновляющей речи, что позволяет использовать методы убеждения и внушения, одновременно воздействуя на предметно-логическое мышление и эмоционально-волевую сферу личности;

– широкое использование примера, рекомендованного еще Аристотелем в трактате «Риторика», в качестве основного наглядного убеждающего средства;

– следование принципам информирования (структурированные ссылки на последующие эпизоды, содержащиеся в тексте, создают атмосферу ожидания, поддерживающую у читателей интерес; текст изобилует вставками, содержащими прямую речь, что вносит в военный документ элемент диалогичности; примеры из истории и боевой практики войск представляют собой уточняющие делали, за которые легко «зацепиться» воображению читателей);

– использование коротких предложений в сочетании с емкостью фразы, что облегчает восприятие смысла текста;

– повторение главного тезиса в начале (в виде цитаты) в середине и конце (в виде вывода или резюме) каждого значимого блока информации;

– внедрение в сознание ключевого слова (в качестве наиболее часто встречающихся можно выделить слова «война», «бой», «победа», формирующие у солдат и офицеров установку на содержание, смысл и цель военной службы и вооруженной борьбы), многократным его употреблением в пределах одного блока информации;

– широкое применение средств усиления выразительности речи – фигур (наиболее часто встречаются риторические вопросы, повторы и градации) и тропов (простые сравнения, метафоры);

– включение в текст элементов разговорной речи и жаргонизмов, наряду с выдержанной терминологией, что позволяет избегать назидательности и казенного «монотона», вызывающих подспудное раздражение и быстрое утомление читателей.

Следует также признать, что в американских документах военного управления стиль, «мысли, выбор выражений… совершенно военные» (по Е.Б. Фуксу) [15]. Полевые уставы (field manual) американской армии правильнее было бы называть руководствами: их стиль, построенный на использовании убеждающей, аргументированной речи, не имеет ничего общего с сухой, назойливой дидактичностью или с бездушно-нейтральной канцелярщиной официально-делового стиля, который характерен для уставов Российской армии. Например, полевой устав FM 22-100 широко оперирует цитатами, прямой речью, жизненными примерами из повседневной деятельности войск и яркими боевыми эпизодами, работающими на разъяснение требований устава. Речь в руководстве обильно украшена риторическими средствами выразительности, пересыпана экспрессивными элементами разговорного стиля: «Если его люди работают в дождь, форма сержанта тоже должна быть мокрой. Если солдаты пропустили завтрак, желудок их лидера будет рычать так же громко». Все руководство проникнуто истинно военным, мы бы даже сказали суворовским духом бодрости («в конце концов они пришли в Армию не для того, чтобы скучать»), уверенности в собственной силе («они (американские военнослужащие. – авт.)… делают свою работу как бы ни страшна, как бы ни скучна, как бы ни рискованна, или кровава, или утомительна она была») и в победе («работа заключается в том, чтобы найти, сражаться и победить врага»), что отлично передается читателю.

Представляют интерес результаты опроса, проведенного среди кадетов, обучающихся в Офицерском колледже командования и генерального штаба (Command and General Staff Officer College), и старших офицеров американской армии. С утверждением «Мои риторические навыки помогли мне в выполнении обязанностей военной службы» согласились 96% кадетов и 100% офицеров высшего звена, причем офицеры имели более высокий средний балл (4,70 против 4,39), из чего американские специалисты сделали вывод, что значение (и осознание значения) способности к убеждающей коммуникации прогрессирует по мере должностного роста [6].

В качестве определенного недостатка американской системы речевого воспитания можно рассматривать ограниченную трактовку риторических навыков (rhetoric skills) в плане способности к произнесению т.н. «универсальных» или «великих» военных речей, под которыми понимаются речи, способные благодаря «вневременной» тематике оказывать воспитательное воздействие на разные поколения военнослужащих. Моделью оптимальной реализации риторических навыков при этом служит упоминавшаяся выше речь генерала Д. Макартура.

Следует отметить, что в американской армии уделяется значительное внимание выработке принципов и привитию военнослужащим навыков эффективной организации письменного текста. Требования руководств AR 600-70 и DA PAM 600-67 можно сформулировать следующим образом:

– начинать писать с основной мысли;

– писать пунктами (параграфами), которые, за редким исключением, не должны быть более 1 дюйма в глубину;

– использовать короткие предложения (не более 15 слов).

– использовать короткие слова (три слога и менее);

– использовать глаголы в активном залоге;

– использовать личные местоимения вместо указательных и определительных.

Нетрудно заметить, что приведенные выше принципы организации текста практически повторяют распространенные в петровское время «пункты», которые впоследствии широко применялись А.В. Суворовым и М.И. Кутузовым [13]. Требования компактности и легкости восприятия информации служебного документа являются, таким образом, общими для всех часто воюющих армий. Приходится признать, что современные служебные документы российской армии, особенно рапорты, страдают многочисленными стилистическими и смысловыми недочетами. Помимо общих негативных признаков, характерных для официально-делового стиля, сюда может быть отнесено:

– употребление громоздких, «морально устаревших» этикетных форм обращения (напр. «прошу вашего ходатайства перед вышестоящим командованием»);

– неоправданное увлечение отглагольными существительными (утверждение, предоставление, принятие), отыменными предлогами (в целях, в связи, во избежание), причастными и деепричастными оборотами, утяжеляющими фразу и затрудняющими ее восприятие;

– почти полное отсутствие средств индивидуализации стиля, отсутствие личных местоимений.

Последнее особенно важно, поскольку употребление личных местоимений в тексте свидетельствует об активной роли и позиции автора документа, косвенно определяя его способность взять на себя ответственность и проявить инициативу. Не лишено смысла наблюдение авторов руководства DA PAM 600-67: «Слишком часто армейские письменные формы не обеспечивают хорошей коммуникации. Они запутывают вместо того чтобы уточнять; они многословны вместо того чтобы быть лаконичными; они скрывают основную мысль вместо того чтобы проникать в детали… В пассивном залоге скрывается исполнитель действия, блокируется коммуникация». Служебный документ в этом случае не реализует свой воспитательный потенциал.

Представляется целесообразным использовать рекомендации DA PAM 600-67 при разработке современных принципов организации служебного документа, необходимость в которых давно назрела, или, если точнее, возвратиться к неоправданно забытой отечественной традиции.

Особенное значение в процессе воспитания победоносных войск играют ее уставы, на которых учится не одно поколение военнослужащих. Уставы представляют собой душу армии. От того, каким языком они написаны, во многом зависит формирование восприятия «образа» военной службы, ее смысла и цели в сознании военнослужащего. В этом смысле американские уставы, опирающиеся на риторические принципы разработки речи, наилучшим образом соответствуют цели воспитания инициативного, ответственного, профессионально подготовленного и личностно развитого солдата и офицера.

Полезно было бы вспомнить, что реформы создателя российской регулярной армии начинались именно с изучения уставов передовых западноевропейских армий. В практике современной Российской армии пора преодолевать как гибельное разделение функций и обязанностей руководящего состава в обучении и воспитании военнослужащих, так и неоправданное, конъюнктурное, по сути, пренебрежение воспитанием. Заповеданное нам А.В. Суворовым воспитывающее обучение требует восстановления командира во всей «полноте голоса», формирования у него способности с равной степенью эффективности информировать подчиненных о содержании своего замысла, по возможности умело аргументировать свои требования и вдохновлять солдат и офицеров на быстрое и качественное исполнение приказов. Для этого абсолютно необходимо целенаправленно изучать наследие военной риторики, внедрять в военно-учебные заведения и военно-педагогический процесс в войсках речевое воспитание военнослужащих и разрабатывать новые по воинскому, победному духу и красноречивой букве, отвечающие вызовам времени уставы. Пора понять, что воинские уставы должны являться не просто нормативными актами, мелочно и придирчиво регулирующими порядок и уклад военной службы; главная их задача – служить воспитанию победоносных войск.

Эту проблему поднимал еще в 1925 г. известный русский военный теоретик А.Е. Снесарев. При обсуждении Полевого устава Красной Армии в статье «Наш полевой устав на фоне зарубежных уставов» он отмечал, что «полевой устав не должен являться лишь сухим поучением или сборником тактических рецептов, он должен воспитывать, настраивать, будить нужные чувства. Полевой устав есть воспитательная книга армии, из которой она черпает, на фоне тактических изложений и требований, должные понятия о дисциплине, воинском долге, желанном поведении в тех и других случаях, о тех добрых и злых перспективах, которые ждут сына армии в процессе правильного или неправильного отношения к своему военному долгу» и далее – «устав наш… лишен военной поэзии, беден картинами военных подвигов или энтузиазма, интересными не как отражение лишь гражданского долга, а сами по себе, профессионально. Устав должен прививать любовь к военному делу; подчеркивать красочность последнего, как наивысшие ступени человеческого подвига вообще. Должно проповедываться боевое сотрудничество, выручка друга, самопожертвование, что так ярко умел выразить М.И.Драгомиров… Должен же устав отметить, что он говорит об особом виде деятельности людей, когда льется кровь и люди гибнут рядами, как колосья на поле: какая же иная военная книга, если не полевой устав, лучше других позовет на подвиг, дерзновение, сознательный шаг к смерти!.. Мы полагаем, что… устав скорее всего должен представлять собой распространенную директиву… он должен быть в изложении ясен, прост, в нужных местах красочен, всегда несколько приподнят» [14].

Особый интерес в качестве средства воспитания американских военнослужащих представляют получившие широкое распространение, особенно на протяжении последнего десятилетия, тексты т.н. кредо (взгляды, убеждения, основы мировоззрения). Их история началась в 1942 году, когда после нападения японцев на Перл-Харбор генерал-майором Уильямом Х. Руперту-сом было составлено первое кредо стрелка морской пехоты, которое приобрело всемирную известность и даже нашло отражение в ряде произведений художественной литературы и кинематографического искусства. С тех пор было разработано немало сокращенных версий этого текста, но оригинальный продолжает оставаться наиболее употребительным при подготовке морских пехотинцев США.

После окончания войны во Вьетнаме, в процессе перехода к профессиональной армии, основанной на добровольческом принципе комплектования, перед американским военным руководством встала задача кардинального улучшения качества подготовки и повышения уровня ответственности сержантского состава. Одним из важных шагов на пути воспитания этой самой массовой категории военных руководителей стала разработка кредо унтер-офицера. Разработанное в 1974 г. методом «мозгового штурма» группой военнослужащих Пехотной школы в Форт-Беннинге кредо, несмотря на то, что оно сразу же получило признание и широкое распространение в частях, официально было утверждено только 11 лет спустя.

Успешное окончание операции «Иракская свобода» (2003 г.), давшее сильный толчок развитию американского патриотизма, побудило армейских руководителей приступить к разработке несложного, легко запоминающегося, мощно воздействующего на эмоционально-волевую сферу личности военнослужащего агитационно-пропагандистского средства. Эта задача была решена в ходе реализации программы «Воинский дух», инициированной начальником штаба Армии генералом Эриком К. Шинсеки. Текст кредо солдата обсуждался в конгрессе США в ноябре 2003 г. и через месяц был опубликован. То, что обсуждение кредо происходило на самом высоком государственном уровне, придает ему статус официального документа. Текст кредо включен в ряд полевых уставов, армейских руководств и наставлений, например, FM 3-21.75 («Warrior Ethos and Soldier Combat Skills») AR 600-100 («Army Leadership») и др.

С тех пор кредо изучается всеми новобранцами и зачитывается на официальных церемониях после окончания базового курса подготовки солдата, а также после прохождения курса подготовки офицеров резерва. Знание текста кредо наизусть является условием для выдвижения на вышестоящую должность и присвоения почетного звания Солдата месяца. В отличие от текстов военной присяги солдат и офицеров, которые в Армии США имеют некоторые отличия, текст кредо является общим для этих категорий военнослужащих.

Текст кредо солдата и являющийся его частью текст воинского этоса, а также текст ценностей Армии США наносятся на обратную сторону личных жетонов военнослужащих США, т.н. «собачьих бирок» (dogtag) и печатаются на обратной стороне идентификационных карт (аналога удостоверений личности) [8].

В настоящее время «собственными» кредо обзавелись все компоненты вооруженных сил США и наиболее привилегированные рода войск; существует огромное разнообразие кредо, соответствующих практически каждому унтер-офицерскому знанию: кредо сержанта 1 класса, кредо мастер-сержанта и т.п.

Можно отметить, что тексты современных кредо отличаются большей лаконичностью, сжатостью фразы; ориентированы на запоминание, а не на понимание; большинство начинается с личного местоимения, строится с употреблением фигуры повтора. Все это указывает на то, что кредо американских военнослужащих, наряду с весьма популярными в армейской и флотской среде полуофициальными речевками, представляют собой т.н. «малые жанры» военной риторики, эффективно реализующие, в основном, функцию внушения.

На этих же принципах основывалось «Словесное поучение солдатам» А.В. Суворова, 76% предложений которого содержат всего от 2-х до 8-ми слов. Сопоставим:

1. «Словесное поучение» читалось солдатам после каждого разводного учения, благодаря чему десятки тысяч солдат и офицеров знали его почти дословно; кредо солдата торжественно зачитывается после окончания программы подготовки и заучивается американскими военнослужащими наизусть.

2. Сущность «Поучения» выражалась ключевыми понятиями, венчавшими собой текст: «Субординация, Экзерциция, Дисциплина, Ордер Воинский, Чистота, Здоровье, Опрятность, Бодрость, Смелость, Храбрость, Победа, Слава, Слава, Слава!», которые легко проникали в сознание солдата. Ценности Армии «Верность, Долг, Уважение, Самоотверженное служение, Честь, Честность, Личное мужество», представляющие собой квинтэссенцию американской системы воспитания военнослужащих, носятся каждым солдатом на сердце в буквальном смысле, что наилучшим образом способствует их запоминанию.

Риторически разработанные речи входят сегодня в состав «боевой риторики», «риторики военного времени» или «речей поля боя» (battle rhetoric, wartime rhetoric или battlefield speech) строевых командиров западных армий. В качестве примера можно привести речь генерал-майора Дж.Н. Маттиса перед морскими пехотинцами 1-й дивизии морской пехоты США в августе 1990 г, или британского подполковника Т. Коллинза перед солдатами 1-го батальона Ирландской гвардии 19 марта 2003 г. перед выступлением против иракцев в ходе второй войны в Заливе. Речи эти, получившие высокую оценку специалистов, хорошо иллюстрируют мировоззренческие сдвиги в сознании военного человека Запада, произошедшие за последние десятилетия. Прежде всего это касается особого внимания к воспитанию гуманного отношения к мирному населению и культуре страны-противника. «Ирак принадлежит истории, – удивительно слышать эти слова от командира боевого подразделения. – Это место хранит память о Садах Эдема, Великом Потопе и месте рождения Авраама. Ступайте там осторожно». Хочется заметить, что Т. Коллинз отнюдь не поэт, на фотографии можно увидеть типичного «Рэмбо» в боевой раскраске и камуфляже, с сигарой, зажатой в зубах.

Традиционная функция вдохновляющей речи – формирование высокого боевого настроя войск – сопровождается предостережением о недопущении немотивированной жестокости, пагубно влияющей на моральный дух солдат: «У врага не должно быть никаких сомнений в том, что мы его Немезида, и мы принесли ему законное возмездие. Есть много полевых командиров, которые запятнали свои души, и они разжигают костры ада для Саддама Хусейна. Он и его войска будут уничтожены коалицией за то, что они сделали. Умирая, они будут знать, что их дела привели их в это место. Не давать им пощады. Это большой шаг, чтобы лишить другого человека жизни. Это не дается легко. Я знаю людей, которые напрасно забирали жизнь в других конфликтах. Я могу заверить вас, они живут, нося Каинову печать. Если кто-то сдается, помните, что они имеют права в области международного права и гарантированы, что однажды вернутся домой, в свои семьи. Те, кто захотят драться, что ж, пожалуйте на прицел» [6]. В этих словах слышится отзвук суворовской науки: «Они такие же люди: грех напрасно убить…».

Коллинз, как верно подметил Б. Макинтайр в лондонской «Таймс» 22 марта 2003 г., «говорит на волнующем современном разговорном языке: свирепом и жаргонном, ироничном и вежливом. Бог и страна присутствуют, но вполголоса. Мужество заключается не в кровопролитии, но в пределах приличий, не в победе, но в обеспечении хорошей жизни» [6]. Это наблюдение справедливо отнести и к стилю выступления ген. Маттиса: «В то время как мы будем действовать быстро и агрессивно против тех, кто окажет сопротивление, мы будем обращаться со всеми прочими благородно, демонстрируя рыцарство и солдатское сострадание к людям, которые жили под гнетом Саддама», но здесь же читаем: «Имейте веру в товарищей слева и справа и в дух морпеха над головой». Этот стиль Макинтайр остроумно охарактеризовал как сочетание лексики Библии короля Иакова и языка Playstation.

Таким образом, современная западная военная педагогика в рамках личностно-ориентированного подхода в воспитывающем обучении военнослужащих под девизом «Быть, Знать, Делать» реализует, фактически, суворовские принципы обучения и воспитания войск. Победное для антииракской коалиции окончание войн в Заливе свидетельствует об эффективности речевого воспитания, оперирующего подобными рассмотренным здесь образцами военной риторики.

Остается отметить, что приведенные в сборнике документы военного управления армии США публикуются в сокращении. Сокращения коснулись, во-первых, подробного описания подвигов американских военнослужащих. В целях снижения их пропагандистского воздействия на отечественного читателя эти тексты изложены конспективно, чтобы не нарушать связности документа. Во-вторых, из полевого устава FM 22-100 исключены главы 6 и 7, касающиеся организационного и стратегического руководства, рассчитанного на уровень от командира бригады и выше. Не говоря уже об определенном сужении целевой аудитории, сами американцы признают, что обязанности руководителей указанных уровней отличаются в степени, но не по существу от обязанностей прямых начальников, воспитанию которых в уставе отведено главное место. В третьих, в переводе выпущен ряд специализированных приложений, касающихся, в основном, описания канцелярских документов для оформления реальной работы по воспитанию руководителей и подчиненных. Эти документы представляют интерес, пожалуй, только для американских военнослужащих. Купюрам подверглись также параграфы, содержащие малосущественные подробности, в которых «разжевывается» ранее сказанное.

Перевод выполнен как можно более «близко к тексту» оригинала для того, чтобы, с одной стороны, дать представление об особенностях языкового мышления американских авторов, а с другой – чтобы стиль приведенных документов лишний раз напоминал читателю, что речь в них идет о воспитании армии, всегда готовой воевать за национальные интересы, которые отнюдь не ограничиваются национальной территорией.

С.Э. Зверев