Текст книги "Мастер ликвидаций"

«Ну, ничего, – мстительно подумала она, провожая взглядом сверкающую, как новогодняя игрушка, машину. – Ты у меня еще в ногах ползать будешь, рекламщик хренов!.. Это же надо, пробросил меня, как школьницу. Хоть бы для приличия попросил номерок телефона!»

Надо сказать, Маргарита умела признавать свои промахи и ошибки. И если Гольцев не заинтересовался ею как женщиной, значит, в этом была виновата только она сама. Плохо, что все заранее разработанные планы летели к чертовой матери. А она, дура, так рассчитывала, что сегодняшний вечер они проведут с Гольцевым вместе… Нет, не получилось. Теперь вся надежда – на Павла. Вдруг за это время ему удалось узнать что-нибудь сногсшибательное…

Будучи профессионалом, Павел в мельчайших подробностях представлял себе дальнейшие действия киллеров. Сейчас парни выжмут из своего мотоцикла все возможное, чтобы очутиться как можно дальше от места происшествия. Затем заедут в какой-нибудь тихий дворик, бросят мотоцикл и, скорее всего, пересядут в заранее приготовленную тачку. А то, глядишь, не в одну, а в две. И разъедутся в разные стороны от греха подальше…

Но на деле все произошло не так.

Оставив позади кварталов пять, мотоцикл вдруг резко сбавил скорость. Павел даже поразился: неужели киллеры настолько уверены в своей безнаказанности? Либо они не профессионалы, либо у них разработан какой-то хитрый план, предусматривающий именно такой стиль поведения. Ему тоже пришлось сбавить обороты и подумать об осторожности. Мотоцикл тем временем нырнул в переулок, где, судя по знаку, шло какое-то строительство. Павел сориентировался достаточно быстро – повернул во двор, из которого, как он предполагал, был выезд в этот переулок.

Он здорово рисковал, потому что мог потерять объект из виду или «засветиться». Но в этот день Павлу везло – не успел он проехать и десятка метров, как услышал, что мотор мотоцикла заглох. Загнав машину в густые заросли акации, сунул в правый карман запасную обойму, в левый – сотовый и выбрался из салона. Прижимаясь к стене дома, побежал к арочному проему – и увидел их…

К этому времени парни уже соскочили с мотоцикла и сняли шлемы. Мотоцикл валялся на земле у высокого строительного забора, а они негромко переговаривались, видимо, обсуждали, что делать дальше. На вид ни одному, ни другому нельзя было дать больше двадцати. Лица – совершенно спокойные, без малейших признаков напряжения. Даже не верилось, что минут двадцать назад эти ребята совершили хладнокровное убийство.

Заминка была недолгой – не больше сорока секунд. Затем один из киллеров отодвинул доску в заборе и нырнул в образовавшуюся щель. Второй незамедлительно последовал его примеру. Подождав пару минут, Павел вышел из-под арки. Он еще не решил, стоит ли продолжать наблюдение. Лезть на территорию стройки было рискованно. Мало ли какие сюрпризы могут поджидать его там? Вдруг парнишки оказались сверхнаблюдательными, давно заметили «хвост» и привели его сюда, чтобы разобраться без свидетелей.

Но бросать начатое на полпути было не в его правилах, и Павел решил-таки рискнуть. Быстрым шагом преодолев расстояние до забора, отодвинул ту же самую доску и оглядел территорию стройки: кучи песка, железная арматура, битый кирпич. Тишь да гладь, ничего подозрительного. Поколебавшись долю секунды, он протиснулся в узкую щель и водворил доску на место. Нельзя сказать, чтобы в эти мгновения он ничего не чувствовал. Страх, волнение, напряженность в каждой мышце тела – стандартный букет ощущений для столь необычной ситуации. Даже то, что он был при оружии, ничуть не успокаивало.

Впереди, рядом со зданием, над которым надстраивался дополнительный этаж, мелькнули два силуэта. Павел едва успел спрятаться за кучей щебня. Вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Прислушался. Вроде бы никаких подозрительных шорохов. Стараясь двигаться бесшумно, короткими перебежками сократил расстояние до здания. Прижался к теплой еще стене и был вознагражден за все свои усилия – услышал отчетливые голоса, доносившиеся со второго этажа.

– Ну что, все чисто? – хрипловатый баритон не мог принадлежать ни одному из киллеров. Оба были преступно молоды, а в голосе говорившего проскальзывали отеческие нотки.

– Все в ажуре! Гони бабки.

Пауза. Затем вновь хрипловатый баритон:

– Вы уверены, что не привели за собой ментов?

– Обижаешь, начальник!.. Я что, первый раз замужем?.. Хватит заговаривать зубы. Мы свою часть работы выполнили, теперь дело за тобой.

– Момент!.. – щелчок, с каким открываются замки дипломата. – Здесь все. Пересчитайте.

Павел услышал удовлетворенный смех, за которым последовали два приглушенных хлопка. Он внутренне содрогнулся, догадавшись, что могли означать эти звуки. Это были выстрелы, сделанные из оружия с глушителем. Все просто, как дважды два: чтобы не платить денег, исполнителей убрали. Убрали внаглую, еще, можно сказать, засветло, почти сразу после выполнения заказа. К сожалению, так бывало почти всегда, когда за дело брались непрофессионалы. А что эти двое на мотоцикле не были профессионалами, Павел понял уже давно. Да, они умели стрелять, были отчаянными, но у них не было никакого прикрытия и, самое главное, опыта в совершении подобных сделок. Да и за заказ, скорее всего, они запросили какую-нибудь мизерную сумму…

Звук шагов заставил Павла напрячься. Он вжался в стену здания, мысленно моля бога, чтобы обладатель хрипловатого баритона не стал особо пристально оглядываться по сторонам. Через минуту тот прошествовал мимо, на расстоянии каких-нибудь пяти шагов, и Павлу удалось хорошо рассмотреть его. Высокий, темные волосы с заметной проседью на висках – на вид ему можно было дать лет сорок пять. Одет неброско – темно-серые летние брюки и куртка спортивного покроя. В левой руке незнакомец держал дипломат из кожзаменителя, в котором, скорее всего, лежали деньги.

Павел подождал, пока он отойдет подальше, и лишь затем двинулся следом. Интуиция подсказывала, что этот мужик не так наивен, как предыдущие объекты наблюдения, и с ним надо держать ухо востро. Спустя несколько минут его предположения подтвердились – Седой (так про себя окрестил его Павел) нагнулся и сделал вид, будто завязывает шнурок на ботинке. Павел едва успел спрятаться за угол вагончика-бытовки.

Выбравшись с территории стройки через уже знакомую щель в заборе, Седой быстрым шагом направился в тот же двор, где стояла машина Павла. С независимым видом подошел к бежевым «Жигулям» – одной из десятка тачек, примостившихся у подъезда, – достал из кармана ключи и отпер переднюю дверцу. Забросил дипломат на заднее сиденье, сел за руль и завел мотор.

Павел облегченно перевел дух – похоже, что этот длинный-предлинный день наконец-то подходит к финалу. По крайней мере, для него самого. Теперь главное – не упустить Седого, пока тот будет ехать… Куда? Да куда бы то ни было. За это время он вызовет по сотовому кого-нибудь из ребят и сдаст объект из рук в руки. А сам отправится в агентство, чтобы поделиться с заждавшейся Марго свежими новостями.

Однако маршрут Седого оказался на удивление коротким. Выехав со двора, он промчался по Подольскому шоссе, свернул на Лестева, затем на Шаболовку – и почти сразу притормозил у здания, в котором располагалось… Управление по борьбе с организованной преступностью! От нехорошего предчувствия у Павла засосало под ложечкой. Совсем не к месту он вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

На всякий пожарный достал фотоаппарат, заряженный сверхчувствительной пленкой, чтобы при первой возможности сфотографировать Седого. Возможность представилась уже через секунду, когда тот вышел из «Жигулей» и уверенно зашагал прямо к парадному. Охранники, дежурившие на входе, вежливо поздоровались с ним и без проволочек пропустили. Несколько секунд Павел тупо смотрел на закрывшуюся дверь, пытаясь собрать воедино растревоженные мысли. По всему выходило, что заказчик убийства, спустя какой-нибудь час после оного хладнокровно расправившийся с исполнителями, имеет некое отношение к Управлению по борьбе с организованной преступностью? И вполне возможно, что – самое прямое. К примеру, работает в этом самом Управлении…

Дело генерала Кудрявцева на глазах обрастало неожиданными осложнениями. Как снежный ком, пущенный с горы. И Павел – в который раз за сегодняшний вечер – пожалел, что ввязался в очередную авантюру.

Глава 8

Софья Анатольевна Кучинская – маленькая, сухонькая, сморщенная, как увядший кленовый листок, – сощурила близорукие глаза и после минутного колебания ткнула пальцем в одну из фотографий, разложенных на кухонном столе.

– Эта – она.

– Вы уверены? – на всякий случай переспросил Зиновьев. Свидетельнице Кучинской, которая, по ее словам, прекрасно рассмотрела «юную леди с пистолетом», на днях стукнуло восемьдесят. И хотя для своих лет старушка выглядела очень даже крепенькой, а очки надевала только при чтении, Зиновьев не очень-то доверял ее показаниям. Как-никак, эта милая старушка – почти ровесница века, а в таком возрасте, увы, дают о себе знать и склероз, и многие другие старческие заболевания…

– Молодой человек, – обиженно протянула Софья Анатольевна, заметив его нерешительность. – Если вы думаете, что у меня потеря памяти, вы глубоко заблуждаетесь. Я видела эту юную леди так же ясно, как сейчас вижу вас…

Зиновьеву стало неловко, словно старушка и в самом деле прочла его мысли.

– Ну что вы, Софья Анатольевна! – горячо запротестовал он. – У меня нет никаких причин сомневаться в ваших словах.

Старушка состроила ироничную гримаску и несколько пафосно возразила:

– Только не надо лгать! Вы мне не верите, потому что считаете меня выжившей из ума… Да, мне восемьдесят, у меня ревматизм, сердце пошаливает, давление скачет, но в голове, могу вас заверить, по-прежнему ясно! Я наблюдала эту сцену с самого начала и хочу с прискорбием заявить, что ваши милиционеры вели себя не лучшим образом…

– В самом деле?

– То, что я сейчас скажу, вам совсем не понравится. Когда эта юная леди, – старушка величественным жестом указала на фотографию, – стала стрелять, ваши милиционеры бросились врассыпную!.. Представляете?! Каждый из них спасал свою шкуру, и никто, никто не подумал о бедных детях, которые играли во дворе! Только когда девушка вбежала в подъезд и захлопнула за собой дверь, эти здоровяки наконец-то зашевелились. И то долго спорили, кто из них пойдет первым!

Зиновьев пожал плечами. Вполне вероятно, что старушка права. Но за мизерную зарплату, какую получают те же милиционеры, лезть под пули нет никакого резона. У всех у них – жены, дети, престарелые родители. И, прежде чем ввязываться в перестрелку, каждый десять раз подумает – а кто будет содержать мою семью, если меня убьют? Государство, что ли?

«Нет, с этой старушкой пора завязывать, – наконец решил Зиновьев. – Все, что нужно, я узнал, а вступать в долгие дискуссии – извините… Ее все равно не переубедишь…»

– Спасибо вам большое, Софья Анатольевна, – как можно обаятельнее улыбнулся он, складывая в папку фотографии. – Но мне, к сожалению, пора.

– Постойте, молодой человек! – обиженно воскликнула та. – Вы же даже не записали мои показания!

– Это – в следующий раз.

– До следующего раза я могу не дожить, – проворчала Софья Анатольевна, тяжело поднимаясь, чтобы проводить Зиновьева в прихожую. – Да, могу не дожить, потому что каждый божий день испытываю сильнейшие стрессы… Взять хотя бы происшествие в нашем дворе! Юная, прекрасная леди, вместо того чтобы рожать детей и заниматься исключительно домом, вынуждена бегать от милиции с пистолетом в руках… Она так хороша собой, что ей самое место на сцене. Даже странно, что эта девушка связалась с бандитами… Кстати, вы ее нашли?

– Пока нет.

– Тогда откуда же у вас ее фотография?.. Ах да, понимаю. Тайна следствия! А почему вы ничего не спрашиваете о ее напарнике? Ведь их было двое, не так ли?

Зиновьев, который уже взялся за ручку двери, резко обернулся:

– С чего вы решили, что она была не одна?

– Потому что его я тоже видела. Правда, он не стрелял. И вообще делал вид, что не имеет никакого отношения к этому… происшествию. Спокойно сидел в своей машине и даже не пришел на помощь несчастной юной леди… Но меня не проведешь, я сразу поняла, что эти двое как-то связаны. А его странное поведение объяснялось просто – конспирация!

– Очень интересно, – пробормотал Зиновьев, пытаясь осмыслить услышанное. Итак, его версия подтвердилась – Волошина и Андронов работали вместе. Противоестественным казался лишь тот факт, что никто из свидетелей (кроме Софьи Анатольевны Кучинской) ни словом не обмолвился о том, что видел на месте перестрелки Пашку. Но как бы там ни было, Софья Анатольевна – самый настоящий клад. Слава богу, что у него хватило терпения дослушать ее до конца.

– Вы не правы, – с воодушевлением начал он, – фотография второго преступника у меня есть… Если вы не очень устали, давайте вернемся, и вы посмотрите еще несколько снимков. Это не займет много времени.

Софья Анатольевна повеселела. Все эти расспросы, опознания, внимание со стороны красивых молодых следователей придавали ей веса в собственных глазах. Она вновь почувствовала себя кому-то нужной и готова была оказывать посильную помощь хоть до утра.

Фотографии, среди которых был снимок и Павла Андронова, она рассматривала долго, минут десять, затем разочарованно вздохнула:

– Здесь его нет…

– Посмотрите внимательнее, пожалуйста, – настойчиво попросил Зиновьев.

– Да зачем мне смотреть, если я и так вижу, что среди этих бандитов его нет? Тот был высокий, худой и темноволосый. Лет двадцать пять, не больше. Лицо породистое, нос с горбинкой… Красивый молодой человек, но какой-то уж очень дерганый…

«Пашке Андронову никак не дашь двадцать пять, – подумал Зиновьев. – К тому же он – светло-русый. И уж точно не дерганый. Скорее, наоборот – спокойный, как сфинкс… Старушка наверняка что-то напутала. А может, с Волошиной и Андроновым был кто-то третий?»

– Расскажите мне еще раз все, что вы видели, – любезно попросил он.

– Хорошо, – легко согласилась Софья Анатольевна и, откашлявшись, начала: – В прошлый четверг я сидела вот здесь, на кухне. Пила чай. Вдруг слышу вой милицейской сирены. Я, конечно же, сразу – к окну. Вижу, из огромной машины… мой внук на такой ездит…

– Джипа?

– Ну да. Кажется, она так называется… Так вот, из джипа выскакивает симпатичная девушка. Страшно испуганная и расстроенная. Я даже сразу не поняла, что у нее в руках – пистолет. Он был такой маленький, как игрушечный… На чем это я остановилась? Ах да, как только эта юная леди увидела милицейскую машину, она стала стрелять. А потом побежала вон к тому дому. Заскочила в первый подъезд, хлопнула дверью, а ваши милиционеры…

– А когда вы впервые заметили этого худощавого парня? – бесцеремонно перебил Зиновьев.

– Сразу, как только юная леди убежала. Его машина стояла как раз под моими окнами, и я прекрасно видела, как он нервничал. У него было опущено окно, и он все время курил. И дергался, как припадочный. Словно хотел броситься юной леди на помощь… Так вот, когда началась стрельба, детишки разбежались кто куда, а этот молодой человек остался. Сидел в своей машине битых два часа. И все время курил. Только когда ваши уехали, выскочил и быстро-быстро пошел к тому подъезду, в котором скрылась девушка. Долго возился с замком… Потом открыл и вошел вовнутрь. Минут через десять я увидела, как он выходил из подъезда.

– Вместе с девушкой?

– Нет. Один.

– И что дальше?

– А ничего. Сел в свою машину и уехал.

– Любезная Софья Анатольевна, а вы уверены, что это было в прошлый четверг? Может, этот парень приезжал месяц назад?

– Ну вот, опять, – вздохнула старушка. – Опять вы решили, что я выжила из ума!.. Нет, я ничего не перепутала. И не говорите, что он торчал под моими окнами из простого любопытства. Он оказался в нашем дворе не случайно!

– Вы не запомнили, какой марки была его машина?

– Нет, этого я не запомнила… Да я и не разбираюсь в машинах… Кажется, она была вишневого цвета… Но я не могла ошибиться. Он глаз не сводил с этой девушки, и взгляд у него был такой нехороший… Как у психически неуравновешенного человека…

«Старушка окончательно спятила, – подвел итог Зиновьев. – Вся история, которую она мне только что рассказала, придумана от начала до конца… Да просто нелепо предположить, что с Волошиной и Андроновым был кто-то третий. Правильно говорят – век живи, век учись!»

Он посмотрел на часы и, с раздражением отметив про себя, что потратил на эту сумасшедшую час и сорок минут, заторопился.

– Извините, Софья Анатольевна, мне пора. Я обязательно на днях загляну к вам… И если что-нибудь вспомните, позвоните мне на работу. – Зиновьев положил на кухонный стол свою визитку и, заметив, что старушка собирается его провожать, твердо отказался: – Нет-нет, сидите. Я сам найду выход.

Покинув квартиру Кучинской, он вздохнул с облегчением. Сел за руль своего «Пежо», припаркованного как раз на том месте, где (по словам Софьи Анатольевны) в прошлый четверг стояла вишневая иномарка, принадлежащая парню с нехорошим взглядом, задумался. Кажется, пришло время подводить итоги. Но этот приятный момент решил ненадолго отложить. До Лубянки – рукой подать, а в собственном кабинете, как известно, думается лучше…

После того как двое свидетелей, не сговариваясь, опознали в Маргарите Волошиной женщину, оказавшую вооруженное сопротивление работникам милиции, Игорь Зиновьев почувствовал себя борзой, взявшей след. Теперь он не сомневался, что бучу у американского посольства устроили совладельцы детективного агентства «ВОЛАНД». Учитывая род деятельности, которым они занимались, вполне вероятно, что они выполняли чей-то заказ.

Бог не обидел Зиновьева воображением, и через пару часов размышлений у него в голове нарисовалась очень даже правдоподобная картинка происшедшего. Все это выглядело примерно так: некое высокопоставленное лицо, весьма заинтересованное в том, чтобы российская казна скорее пополнилась американскими долларами, придумывает грандиозную аферу, с помощью которой можно заставить МВФ раскошелиться. Для этого достаточно устроить у стен американского посольства некое подобие теракта, тем самым дав понять всему миру, что российский народ на грани отчаяния и что удержать его в стойле можно только одним способом – вовремя выплатить зарплату.

«Придумать и разработать такую дерзкую операцию, идущую вразрез с государственными интересами, мог только особый отдел ФСБ, – решил Зиновьев. – Это раньше его как бы не существовало. Сейчас же, благодаря всеведущим журналистам, каждый ребенок знает, чем этот отдел занимается. В основном, конечно, физическим устранением нежелательных лиц, но, как показало время, не только этим… Совершенствуются ребята, совершенствуются… Значит, и Андронов, и Волошина – негласные агенты этого отдела? Естественно, оба стали таковыми не по собственной воле и не в силу своих убеждений. Они на чем-то прокололись, их взяли в оборот и заставили работать по-черному. Но ведь то, что они устроили у посольства, может быть названо вооруженным нападением на представительство иностранного государства в целях провокации войны или осложнения международных отношений!..»

Подполковник Зиновьев крепко задумался. Любой другой, оказавшись на его месте, тут же побежал бы к генералу с докладом. Дескать, вот какой я герой – без посторонней помощи сумел вывести на чистую воду особый отдел с его антигосударственными кознями. Любой другой, но не Игорек Зиновьев, который славился тем, что умел просчитывать ситуацию на много ходов вперед. Он понимал, что, если выложит Кудрявцеву эти разработки, тот со свойственной ему горячностью тут же обрушит свой праведный гнев на директора ФСБ. Засветившихся агентов ликвидируют, Кудрявцева немедленно отправят в отставку, а вместе с ним – и ведущих специалистов департамента. Значит, и его, Зиновьева, тоже. Чего-чего, а этого он допустить не мог.

«Может, попытаться убедить генерала не брать с места в карьер?.. Ведь у нас появился реальный шанс перевербовать Пашку Андронова на свою сторону. Агент особого отдела, работающий на наш департамент, – это же круто!» Идея казалась заманчивой, но Зиновьев понимал, что генерал ни за какие коврижки не пойдет на такую авантюру. Для него служебная дисциплина – норма жизни. Получил приказ – будь добр, исполни. Раскопал что-то секретное – немедленно доложи начальству.

Поразмыслив еще часок, Зиновьев пришел к единственно правильному, на его взгляд, решению: надо как можно скорее повернуть ситуацию в свою пользу. Но нет, он не станет рассказывать Кудрявцеву о своем открытии. И не станет склонять Пашку к сотрудничеству. Даже если тот согласится (естественно, под нажимом), то его руководство рано или поздно об этом узнает. Пашка – парень не из гибких, двурушничать не приучен. А вот его напарница вполне может работать на двух хозяев сразу. Если судить по фактам биографии, эта Волошина – девчонка не промах. Сразу после окончания института попала в прокуратуру – уж точно не потому, что была самой гениальной на курсе. Потом занялась частной практикой и, что самое удивительное, выдержала недюжинную конкуренцию! Затем заполучила в свои руки детективное агентство… Вот с кем можно договориться. Главное, иметь весомые доказательства ее причастности к теракту.