Текст книги "Подводный Терминатор"

Он протянул Полундре красную кожаную папку с грифом «Оперативная информация». Старлей не спеша открыл ее, стал внимательно рассматривать вложенные листы.

– Ну, я думаю, у вас еще будет время ознакомиться со всеми этими документами, – сказал Исрафилов.

В этот момент раздался писк селекторного телефона, и голос дежурного офицера на проходной объявил:

– Товарищ подполковник, к вам ваша жена…

Исрафилов смутился, озабоченно покосился на сидящего перед ним и листающего документы Полундру.

– Ладно, пропускай, – сказал он в микрофон и отключил селектор. – Жена вот меня и на работе навещает, – с виноватым видом он стал объяснять это Полундре.

Полундра кивнул, закрыл папку, поднялся со стула, готовясь уходить.

– Когда намечено погружение? – спросил он. – Мне кажется, затягивать с этим особенного смысла нет. В Москве ждут результатов нашей работы…

– Касательно времени погружения, оборудования, вспомогательного судна и вспомогательной команды я вам все предоставлю, с этим проблем не будет, – заверил его, также поднимаясь из-за стола, Исрафилов. – Прошу в свою очередь обстоятельно сообщать мне обо всех сделанных вами выводах. Имейте в виду, что хоть вы и принадлежите к структурам Главного разведывательного управления, но в данный момент подчинены напрямую именно мне. Нравится вам это или нет…

– Все понятно, товарищ подполковник. – Полундра с папкой в руках вытянулся в струнку перед Исрафиловым. – Разрешите идти?

– Да, конечно…

Исрафилов вышел из-за стола, провожая Полундру к двери своего кабинета. Но прежде чем они оба успели достичь ее, эта дверь стремительно распахнулась, и в кабинет энергичной походкой вошла высокая статная молодая женщина с пышными золотистыми волосами, рассыпавшимися у нее по плечам. На мгновение она смешалась, увидев стоящего в кабинете мужа могучего Полундру, замерла на пороге, зарумянилась. Полундра также остановился, пораженный появлением молодой женщины, которая показалась ему в тот момент как-то фантастически, невозможно красивой. Жена Исрафилова первой справилась со смущением, проговорила певучим голосом:

– Извини, я не знала, что у тебя служебный разговор! Мне уйти?

Она кокетливо покосилась на североморца.

– Ничего, Аннушка, мы уже закончили, – отвечал Исрафилов. – Это моя жена, – пояснил он, легонько подталкивая Полундру к выходу.

У самой двери подполковник ФСБ протянул североморцу руку и после крепкого рукопожатия сказал:

– Имейте в виду, старший лейтенант, будьте осторожны! Каспийское море – это вам не Баренцево! Каспий, конечно, теплее, но смотрите, как бы не показалось вам здесь слишком жарко!..

Оглядываясь в последний раз на молодую и красивую жену подполковника, Полундра видел, как она томно и заигрывающе улыбается ему.

ГЛАВА 12

По разбитой грунтовой дороге, ведущей к поселку со стороны города, обычно проезжали только груженные рыбой фургоны – часто их по старинке тащили лошади или ослы, – да грузовик торговца хлебом и мелкой бакалеей. Теперь же по ней катил люксовой модели «Хаммер», никоим образом не вписывавшийся в местный пейзаж.

На заднем сиденье невозмутимо сидели двое мужчин. Один – старый, седобородый, в просторном синем халате и черной чалме на голове. Другой – чернявый крепыш с тонкой полоской усов над верхней губой, одетый в европейского покроя костюм.

– Я должен буду отправляться в Россию… один? – спросил Исмаил.

– Ну, зачем один, – Сумейни пожал плечами. – Возьмешь с собой одного или максимум двух человек, специалистов по этому региону. Ты ведь ни по-русски, ни по-аварски не знаешь?

– Нет…

– Ну, вот видишь… Значит, одному тебе отправляться туда нельзя. Да ничего! План заброса и пересечения границ мы еще подробно обсудим. Сделать ли это морем или по суше…

– А в Дагестане что, наших людей нет? – спросил Исмаил. – В случае надобности я могу рассчитывать там на чью-нибудь поддержку?

– В Дагестане есть наш резидент, – отвечал, неожиданно нахмурившись, Сумейни. – Тот самый, что устроил теракт на строительстве нефтепровода. Однако предупреждаю: человек этот в последнее время становится все более неуправляемым. Последние директивы, высланные ему от нас, остались без ответа и не были исполнены.

– Может быть, он предатель? – предположил Исмаил.

– Всякое может быть, – отвечал Сумейни уклончиво. – Поэтому предупреждаю тебя для твоей же безопасности: рассчитывай в первую очередь на свои силы, а помощью того резидента воспользуешься только в крайнем случае.

– Все понятно, – покорно отвечал Исмаил.

– Лучше всего тебе будет выйти с ним на связь, но таким образом, чтобы ты был для него недосягаем и от него не зависел. Твоя задача надавить на этого человека, чтобы он ускорил подготовку теракта. Имей в виду: этот человек – лицо достаточно высокопоставленное в местных структурах власти. Так что ты всегда сможешь пригрозить ему разоблачением его связей с нами. Это окажется для него в любом случае смертельным, так что можешь особенно не стесняться. Имей в виду, теракт на строительстве нефтепровода не должен стать последним!

Исмаил послушно кивнул. Некоторое время они молчали, рассеянно глядя на унылый пейзаж.

– Как я смогу его найти?

– Ты получишь номер его телефона, когда приедешь, сможешь ему позвонить. Также получишь пароль…

Звонок спутникового телефона заставил Сумейни умолкнуть.

Он не спеша взял аппарат в руки, задумчиво посмотрел на определитель номера, но медлил нажимать кнопку соединения.

– Ладно, – сказал он, – подробные инструкции я дам тебе уже в нашем кабинете. Поехали домой, в Пехлеви.

Тут же взревел мотор, роскошный автомобиль стал разворачиваться на узком пространстве деревенской дороги. Не обращая более внимания на сидящего рядом с ним Исмаила, Сумейни нажал кнопку соединения спутникового телефона.

ГЛАВА 13

– Слышь, здорово, Михалыч! Как настроение? Боевое?

– Живем помаленьку…

Полковник ГРУ Крягин, сняв трубку своего домашнего телефона, радостно улыбнулся, услышав в ней голос старого доброго приятеля, с которым он был знаком еще со времен учебы в командном училище.

– Слышь, Михалыч… Я так понял, ты дома сейчас…

– Ну, а то где же? Ты вообще куда звонишь?

– Ну, вот я и говорю… Слышь, Михалыч, у тебя вообще планы какие? На ближайшие три дня…

– Планы трудовые, а что?

– А как насчет того, чтобы отправиться в ближайшие три дня на Каспий? Посмотрим, живой ли там еще осетр или уж, на хрен, всего его повыловили…

Полковник задумался, рассеянно прислушиваясь к тихим, странным щелчкам, раздававшимся в телефонной трубке.

– Через пару дней можно, – после паузы отвечал Крягин. – У меня сейчас запарка в связи со всем этим… Ну, ты слышал…

– Да у тебя всегда запарка, Михалыч! Всегда времени нет, а в нашей стране вечно что-нибудь случается. Короче! На послезавтрашний вечер – заметано. Так?

– Ну, на послезавтра… – Крягин снова задумчиво помялся. Щелчки в трубке были слышны ясно и отчетливо. Полковник насторожился. – Ладно, договорились, – как ни в чем не бывало произнес он. – Значит, послезавтра, вечер.

– Вот, отлично! Как у тебя дела-то? Все трудишься…

– Тружусь помаленьку…

– Нашел уже тех, кто взорвал погранцов и трубоукладчик?

– Нашел, нашел. – Полковник рассмеялся. – Сидим вот теперь, вместе водку пьянствуем… Ладно, на рыбалке трепаться будем… Сейчас времени нет, работать надо.

– Ты ж дома!..

– Ну и что, что дома… – Полковник умолк, прислушиваясь. Щелчки были тихие, но совершенно явственные.

– Ну ладно, тогда давай, Михалыч… Не буду тебя отвлекать от работы, если уж ты такой занятой… Будь здоров!

– Ну, пока…

В трубке послышались короткие гудки. Некоторое время полковник стоял, прислушиваясь к ним, однако щелчков более не слышалось.

Тогда полковник полез в карман, вытащил оттуда коробок со спичками, достал одну, аккуратно вставил ее в щель между корпусом аппарата и торчащим из него рычажком, на который укладывалась трубка. Короткие сигналы в трубке прекратились.

Уложив телефонную трубку на тумбочку, полковник сбегал за набором разнокалиберных отверток, с их помощью стал аккуратно разбирать телефонный аппарат. Вскоре пластмассовый корпус был снят, и, внимательно рассмотрев внутренность аппарата, в сплетении проводов, электромагнитов и реле полковник отчетливо различил крохотный приборчик, прицепленный к проводам, который никак не мог быть деталью самого телефонного аппарата.

Разглядев чип-»жучок», полковник Крягин озадаченно хмыкнул, покачал головой.

– Это какая же падла мне прослушку-то поставила? – проговорил он вполголоса. – Да еще на домашний телефон…

Крягин на цыпочках прокрался в соседнюю комнату, вернулся оттуда с большой сильной лупой, стал через нее внимательно рассматривать хитрый прибор. Но, видимо, результат осмотра не удовлетворил полковника, он отложил лупу в сторону, покачал головой.

– Как жалко, что заводы-изготовители шпионской спецтехники не ставят фирменного клейма на своей продукции, – задумчиво проговорил он. – Однако я готов пропить все свои ордена, если это не продукция нашего родного ведомства…

Внезапно разобранный телефон зазвонил длинным, протяжным звонком. Полковник некоторое время постоял в растерянности, потом махнул рукой, взял пассатижи, зацепил ими спичку, блокировавшую рычажки аппарата, вытащил ее, подхватил лежащую на столе трубку, поднес ее к уху.

– Слушаю?

– Товарищ полковник? Старший лейтенант Сергей Павлов вас беспокоит…

В этот момент полковник сильно пожалел, что поднял трубку. Можно же было сделать вид, что нет дома…

– Да, слушаю, старлей… Какие проблемы?

– Я сейчас звоню из гостиницы «Звездочка», – говорил Полундра. – Как насчет того, чтобы встретиться и поговорить? Я расскажу вам про нашу беседу с…

– Погоди, старлей! – резко, торопливо перебил его полковник Крягин. – Помнишь, где мы с тобой последний раз встречались?

– Конечно! В кафе на…

– Погоди! – крикнул полковник. – Я говорю: то место, где встречались, помнишь? Где мы встречались… То самое место! Да или нет?!

– Да, товарищ полковник, – отвечал немало изумленный тоном Крягина Полундра.

– Помнишь, там через два квартала ходит общественный транспорт… Помнишь, где, какой?

– Помню, товарищ полковник…

– На этом общественном транспорте проедешь лишнюю остановку, сойдешь, пойдешь по правой стороне улицы по ходу движения транспорта…

– Когда?

– Сей же час, немедленно!

– Слушаюсь, товарищ полковник!

В трубке снова послышались короткие сигналы. Тихое пощелкивание, словно в насмешку сопровождавшее их разговор, смолкло. Полковник озадаченно посмотрел на разобранный, с торчащими во все стороны проводами телефон, потом снова вставил спичку в щель между корпусом и рычажком, на который укладывается трубка. Гудки умолкли.

Кто бы ни устроил слежку за ним, думал полковник, пока не следует давать понять, что эта слежка обнаружена. Если, конечно, они и так обо всем не догадались… У Крягина возникло опасение, что этим своим нелепым звонком североморец засветил всех сразу – и себя со своими излишними контактами со структурой ГРУ, и самого Крягина.

Печально покачав головой, полковник стал снова собирать телефон, стараясь не задеть и никак не сдвинуть крохотный электронный подслушивающий прибор, подобно настоящему насекомому повисший на проводах телефонного аппарата.

ГЛАВА 14

Что азербайджанский поселок, к которому его прибило штормом, называется Бяндован, Шамседдин узнал прежде, чем бородатые автоматчики, бойцы азербайджанской службы береговой охраны, добрались до его судна. Профессор ихтиологии включил систему спутниковой навигации, и та вскоре выдала ему точные координаты местонахождения его судна. Хотя как раз теперь, когда он уже благополучно пристал к берегу, эти координаты были для него совершенно бесполезны.

Азербайджанские погранцы принялись рыскать по катеру, переворачивали брезент на палубе, не спросив разрешения у хозяина, полезли в каюту, открыли люк трюма и заглянули туда.

– Если вы ищете осетров, то зря стараетесь: у меня их нет, – неожиданно на чистом азербайджанском языке заговорил американский профессор ихтиологии.

Командир группы, внушительной комплекции бородач с нашивками старшего сержанта на плечах коричнево-зеленой камуфляжной куртки, посмотрел на хозяина катера мрачно и подозрительно.

– Выкинуть успел? – сказал он. – Все равно составим акт…

– Вы хоть что-нибудь найдите сначала, а потом уж акт составляйте, – отвечал Шамседдин чуть насмешливо.

– Ты договоришься! – предупредил его начальник пограничников с угрозой. – Что стоишь? Чего ждешь? Давай показывай документы! Объясняй, кто такой, что здесь делаешь…

– Я ихтиолог, научный сотрудник Бакинского научно-исследовательского института морских ресурсов и рыболовства…

Шамседдин протянул им азербайджанский паспорт, который старший сержант принял в мокрые от соленой каспийской воды руки и стал придирчиво листать своими толстыми, неповоротливыми пальцами.

– Как здесь очутился? – не поднимая головы, спросил пограничник.

– Я работал в море, собирал материал для исследования, но меня настиг шторм, семь часов мотало по морю…

– Что ты собирал? Показывай…

– Все это унесло обратно в море, – скроив грустную гримасу, отвечал Шамседдин. – Было не до того, чтобы снова собирать…

Сержант усмехнулся, пристально глядя на малорослого ихтиолога сверху вниз.

– Рыбу, значит, в море унесло, – сказал азербайджанский пограничник с расстановкой, укладывая паспорт ихтиолога в нагрудный карман камуфляжной куртки. – А сети, надо понимать, твои не унесло, пожалело!

– Паспорт верните! – сказал Шамседдин мрачно.

– Успеешь! Сначала объясни-ка нам вот это.

Он повернулся, взял из рук своего подчиненного сеть, которую тот отыскал среди разного инвентаря в трюме катера.

– Вот это сеть! – внушительно сказал пограничник. – Лов рыбы такой сетью запрещен, это нарушение природоохранного законодательства Республики Азербайджан.

– Но я ничего не ловил ею!

– Не ловил? А это что?

Пограничник сунул сеть под самый нос ихтиологу. На сети поблескивала прилипшая к ней рыбья чешуя.

– Если ты не ловил ею рыбу, чешуя-то к ней как прилипла?

– Случайно, – отвечал ихтиолог. – Все мои рыболовные снасти лежат в трюме в одной куче. Возможно, во время шторма их швыряло, тогда-то чешуя и пристала…

– Ты мне не заговаривай зубы, – злобно сказал пограничник. – Ты браконьер! И мы составим акт.

– Но вы ничего не нашли!

– Мы нашли вот эту сеть для запрещенного лова рыбы, – сказал сержант.

Сержант повернулся, прошел по палубе к ходовой рубке, заглянул в нее.

– Здесь все в исправности? Валлах! – позвал он одного из своих людей. – Иди за штурвал… Катер конфисковывается! – объявил он стоявшему рядом ихтиологу.

Азербайджанские пограничники стояли на палубе катера с невозмутимыми лицами. Сержант помедлил немного, отправился на корму осматривать расположенное там оборудование. Ихтиолог отправился вслед за ним.

– Послушайте, – заговорил он в спину сержанту. – Рыбу ведь у меня все равно не нашли…

– Ну и дальше что? – Верзила-сержант сверху вниз посмотрел на него.

– Так вот, я думаю: может быть, я заплачу штраф и вы оставите меня в покое?..

В глазах сержанта блеснул огонек понимания.

– Сколько ты заплатишь штрафа?

Шамседдин немного помедлил, прежде чем ответить, внимательно и спокойно глядя в глаза пограничнику.

– Пятьдесят долларов…

Улыбка блеснула на губах пограничника.

– Пятидесяти долларов мало, – внушительно сказал он. – Твое преступление слишком серьезно, чтобы надеяться откупиться от него такой небольшой суммой. – И, помедлив немного, добавил: – Плати сто…

– Согласен…

Шамседдин полез во внутренний карман и извлек оттуда зеленую стодолларовую купюру, при появлении которой глаза сержанта заблестели.

– Все, отбой! – крикнул он своей команде. – Возвращаемся на базу.

Шамседдин со вздохом облегчения смотрел им всем вслед.

ГЛАВА 15

Дорога извилистой лентой шла вдоль побережья, неподалеку, за стеной тростниковых зарослей, синел, удаляясь за горизонт, Каспий. «Уазик» с армейскими номерами мчался по неровностям асфальтового покрытия. Сзади подпрыгивал на ухабах небольшой автоприцеп, в котором под накрывающим их брезентом были аккуратно уложены: свернутая в тугой черный узел резиновая надувная лодка, мотор от нее, упрятанный в фанерный ящик, а также небольшой портативный компрессор для заправки воздухом баллонов акваланга. Баллоны были сложены в багажнике армейского «уазика», и вместе с ними там находились два акваланга, один рабочий, другой запасной, на случай непредвиденных ситуаций, комплект подводных фонарей и прочее водолазное оборудование, необходимое для погружения.

Расположившийся на заднем сиденье армейского «уазика» Полундра рассеянно глядел по сторонам. Он уже расспросил всех троих ехавших с ним людей, приданных ему в качестве группы сопровождения: молоденького армейского лейтенанта, вчерашнего выпускника училища; пожилого, предпенсионного возраста старшего прапорщика с лицом, изрезанным прямыми и глубокими, словно высеченными в граните, морщинами и с явными признаками увлечения алкогольными возлияниями; и шофера-сержанта, крепкого парня, служившего по контракту. По мнению Полундры, именно шофер был самой боеспособной единицей из всей этой армейской компании, и в случае чего реально рассчитывать следовало на помощь только от него.

Полундра выяснил, что никто из них никогда под водой не бывал, о технике погружения с аквалангом не имеет ни малейшего понятия и даже не знает, как надевается этот самый акваланг, где прикрепляются баллоны с воздухом и куда вставляется загубник. Это означало четко и определенно: случись что с ним на дне моря, на помощь со стороны группы сопровождения нечего рассчитывать. Оставалось надеяться только на свои силы, умение и смекалку. Ну, и на некую толику удачи, конечно, тоже.

От Махачкалы, где они, собираясь в свою экспедицию, погрузились в машину, до станицы Новотеречная, неподалеку от которой строилась на берегу Каспийского моря компрессорная станция нового нефтепровода, было больше часа езды. Поэтому выехали очень рано, когда небо только-только начало светлеть над бескрайними водными просторами Каспия. Полундра, чувствуя хорошо знакомое волнующее нервное напряжение, как всегда перед опасным заданием, сидел, рассеянно глядя в окно автомобиля, и обдумывал происшедшие за вчерашний день события.

Разговор с подполковником из местной ФСБ сильно насторожил старлея. Нет, в прямом смысле сказанных Исрафиловым слов не было ничего неправильного, неожиданного, подозрительного. Чекист держал марку своего ведомства, говорил точно, взвешенно, так что не придерешься. Но чем больше Полундра над всем этим думал, тем сильнее убеждался в справедливости и обоснованности подозрений полковника Крягина из ГРУ. Была в облике Исрафилова какая-то нарочитость, неискренность, картинная порядочность – при всем его служебном рвении. А это замечание по поводу того, что он, Полундра, здесь как представитель ГРУ совершенно не нужен, что местная ФСБ и самостоятельно превосходно справится с расследованием теракта!.. Никто им не нужен, но при всем том они еще не сделали ни одного погружения к затонувшим судам, не обследовали их, не определили причины взрыва. Во всем этом была определенная нестыковка, старлей Павлов отчетливо чувствовал это.

Его запланированная встреча с полковником Крягиным состоялась вчера вечером. Собственно, Полундра и хотел ее устроить для того, чтобы сообщить офицеру разведуправления все свои впечатления и подозрения, возникшие после беседы с Исрафиловым. Поведение полковника, предложившего ему встречу черт знает где, этот нелепый телефонный разговор, словно полковник начитался дешевых детективных романов и теперь боится, что кто-то может прослушивать его телефон, назначение встречи именно так, как в шпионских фильмах, – все это сильно удивило и раздосадовало Полундру. Он тогда, отправляясь на встречу, сгоряча подумал, что Крягину пора кончать играть в шпионов, никому это на хрен не нужно, в родной стране наблюдать за ними. Впрочем, все указания старшего он выполнил добросовестно и в точности.

Полковник Крягин подъехал на такси к медленно бредущему по правой стороне улицы Полундре, велел ему по-быстрому садиться в машину. Потом с полчаса возил по Махачкале, по самым оживленным улицам города. Лишь после того, как убедился, что никто не следует за ними, попросил таксиста высадить их у старого городского кладбища.

Старое мусульманское кладбище представляло собой открытый всем ветрам и палящему южному солнцу холм на берегу Каспийского моря – весьма унылое и мрачное на вид место, где полуразрушенные от времени надгробия разбросаны повсюду как попало, без какого-нибудь порядка и симметрии. Там, среди старых, провалившихся и осыпавшихся могил, полковник и Полундра только и смогли поговорить без свидетелей, усевшись прямо на песок возле могильного памятника из черного гранита, достаточно высокого, чтобы скрыть их от посторонних глаз, а также от жарких лучей заходящего за горизонт вечернего солнца.

Когда полковник Крягин рассказал североморцу про найденное в телефонном аппарате подслушивающее устройство, Полундра, признаться, в глубине души поначалу не поверил, подумал, не сошел ли его негласный начальник окончательно с ума на почве шпиономании. Виду, впрочем, не подал, продолжал спокойно слушать дальше выкладки и рассуждения полковника.

По всему выходило, что выпасать полковника ГРУ могли только очень квалифицированные люди. А так как Крягин не интересовался ни рыбным, ни подпольным бензиновым бизнесом, то мафия его, по идее, вроде не должна была беспокоить. А просто так, ради забавы, следить за ним никто не станет, это ясно. И Полундра, внимательно слушавший полковника, вынужден был признать доводы его совершенно разумными и логичными.

Разговор этот происходил вечером. Огромное багрово-красное солнце уже скрылось за высоким горным хребтом, окаймляющим Махачкалу со стороны суши; этот хребет предшествовал еще более высоким хребтам Кавказа, подходящего здесь к самым берегам Каспийского моря. Алый отсвет падал на ровную и спокойную в этот час поверхность моря, окрашивая ее в розоватые тона, так что издалека казалось, будто к изумрудной лазури вод Каспия некий исполинский художник прибавил еще и капельку живой человеческой крови.

Задумчиво глядя на пламенеющий из-за горы закат, полковник сказал тогда, что прослушивание его телефона необходимо только тем людям, кто устроил теракт возле острова Чечень. Только их могут интересовать его разговоры с разными людьми – и с ним, с Полундрой, не в последнюю очередь, добавил полковник предостерегающе. Старлей возразил тогда, что если эта преступная группировка, осуществившая теракт, ухитрилась поставить на домашний телефон офицера спецслужб чип-»жучок», значит, ее техническая база здесь, в Дагестане, получается очень даже мощной, надежной и хорошо продуманной. «Получается…» – не стал спорить полковник. И высказал предположение, что устроившие теракт постараются помешать расследованию всех обстоятельств его совершения.

Именно по приказу полковника Полундре были предоставлены армейская охрана и сопровождение из трех человек – чекист Исрафилов отвечал на все просьбы североморца самыми неопределенными обещаниями. Впрочем, как Полундра уже сумел убедиться, охрана эта была скорее потешным войском. Случись с ним что под водой, можно было надеяться на помощь одного только шофера-сержанта, да и то неизвестно, захочет ли он рисковать своей шкурой ради него, Полундры.

Дорога вновь приблизилась к берегу моря и теперь шла по самой дамбе, отгораживающей низменную, песчаную, несколько заболоченную равнину от поросшего тростником побережья с уходящими далеко в воду длинными песчаными косами. Глядя на замысловатый лабиринт из извилистых заливчиков, лагун, проток, Полундра думал, что море в этом месте должно быть очень теплым и очень мелким, а в таких заросших тростником песчаных местечках обычно водится много рыбы.

Внезапно сержант, ни слова не говоря, чуть притормозил и свернул на узкую грунтовую дорогу, быстро ушедшую под уклон, к самому берегу, нырнувшую и буквально зарывшуюся в заросли прибрежного тростника. Узловатые, похожие на молодой бамбук стебли растений, стоявших стеной по обеим сторонам дороги, имели в высоту не меньше двух с половиной метров.

Армейский «уазик» на хорошей скорости мчался через эту тростниковую рощу по едва скрепленному корнями растений песку, из которого состояла дорога, грозя в любой момент провалиться, захватить колесо мчащейся по ней машины в свои объятия. Из песчаного плена старый и много послуживший на своем веку армейский автомобиль, да еще и с тяжеленным прицепом, не вытащить иначе как трактором. Полундра, глядя по сторонам, слегка поеживался: песчаная дорога была узкой: двум машинам едва разъехаться. А вдруг появится кто-то встречный? На такой скорости лобового столкновения не избежать. Однако офицеры рядом с ним сидели со спокойным, невозмутимым видом, наверное, хорошо знали дорогу и ни черта не боялись.

И действительно, вскоре «уазик» благополучно выскочил из тростниковых зарослей, выбрался на широкую, вымощенную бетонными плитами и от этого ужасно тряскую дорогу. Она вела к строящимся на берегу Каспия нефтяным терминалам и компрессорной станции подводного трубопровода. Побережье возле нее очищено от растительности, и там было наспех оборудовано что-то вроде причала с бетонным дебаркадером, куда могли приставать морские катера.

– Вот, считай, приехали, товарищ старший лейтенант! – бодро сказал сидящий за рулем сержант, на мгновение оборачиваясь к Полундре. – Вон строящаяся компрессорная станция, а вон и причал… Оттуда можно в море выйти.

– Вот и отлично, – отозвался Полундра. – Только ты меня в тростники больше не завози. А то застрянем еще, да с прицепом. Потом выкатывай все это хозяйство на руках…

– Нет, не застрянем! – Сержант рассмеялся, обнажая великолепные белые зубы. – Там мы просто угол срезали, километра в четыре. Это бетонка, она же идет от самой Новотеречной, и асфальтовая дорога ведет туда же… Кто ее проектировал, от большого ума и не подумал даже, что возить-то все, и материалы, и людей, больше из Махачкалы придется, чем из этой станицы.

«Уазик» остановился на бетонной площадке, неподалеку от причала, где в этот ранний утренний час было безлюдно. Все четверо не спеша выбрались из машины, на ходу разминая затекшие от долгого сидения ноги.

На строящейся компрессорной станции видны были суетящиеся, как муравьи, люди, там вращал своим туловищем и двигал длинной стрелой работающий башенный кран, слышались глухой грохот ударов, заунывный скрежет металла и надоедливое тарахтение дизельного движка. Станция продолжала строиться, несмотря на угрозы терактов и неопределенность самого проекта. Огромная, метровой ширины, одетая в бетонную изоляцию труба нефтепровода уходила от терминала в глубь моря.

Сержант и прапорщик, едва выбравшись из машины, тут же направились к прицепу, стали скатывать, снимать с него брезент, вытаскивать и раскладывать на земле надувную лодку. Полундра с лейтенантом открыли багажное отделение, стали выгружать оттуда акваланг и баллоны.

Затарахтел компрессор. Сержант подсоединил воздушный шланг от него к ниппелю надувной лодки, и через полминуты ее черный резиновый корпус, расправившись и окрепнув, лежал, готовый к плаванию, на сероватой, в трещинах и выбоинах бетонной площадке. Прапорщик тем временем осторожно извлекал из специального ящика лодочный мотор, подсоединял к нему при помощи гайки винт со множеством фигурных, похожих на лепестки ромашки лопастей. Заполнив бак бензином из канистры, что также нашлась в кузове автомобильного прицепа, прапорщик и сержант бережно, чтобы не дай бог не уронить его, не задеть винтом за землю, не помять, не покорежить лопастей, стали прицеплять мотор на корме надувной лодки.

Полундра тем временем принялся с помощью лейтенанта облачаться в гидрокостюм. Надел на голову капюшон и маску, на ноги ласты, лейтенант помог закрепить на спине баллоны.

Надувную лодку с подвешенным к ней мотором несли к воде втроем. Полундра в снаряженном акваланге, ластах и с баллонами на спине молча наблюдал за их работой. Армейские бережно спустили лодку на воду, торчащим на носу швартовым принайтовали ее к находившейся на бетонном дебаркадере стальной трубе. После этого принялись таскать из кузова машины и из прицепа необходимое для подводных работ снаряжение и оборудование: два запасных баллона с воздухом, еще один акваланг, химические фонари, тросы, веревки.

– Со мной в лодке пойдут лейтенант и сержант, – приказал Полундра. – Вы, – он указал на старшего прапорщика, – останетесь при машине.

Пожилой прапорщик безразличным тоном отвечал «Слушаюсь», однако по его лицу можно было заключить, что приказание Полундры пришлось ему как раз по душе, на старости лет выходить в море на такой ненадежной посудине, как надувная моторка, ему никак не хотелось.

Полундра залез в надувную лодку первым. Лейтенант и сержант последовали за ним. Швартовый был отвязан, подвесной мотор, пущенный устроившимся на корме сержантом, взревел, и тяжело нагруженная лодка медленно отвалила от причала. Разгребая своим черным резиновым носом зеленую каспийскую воду, она развернулась и, постепенно набирая скорость, направилась в открытое море.

Низкий берег быстро скрылся за кормой. Впереди, куда уверенно держал курс сидящий на руле сержант, вырисовывались очертания такого же низменного, с заболоченными, поросшими тростником берегами и длинными песчаными косами острова Чечень.

Полундра обернулся к сидящему на руле сержанту.

– Хорошо, уверенно ведете! – во все горло, чтобы переорать рев мотора, крикнул ему старлей. – Давно на Каспии?

– Да, считай, всю жизнь… – Сержант усмехнулся, обнажив крупные белые зубы. – Я ж местный, из Махачкалы. Вырос на море.

Полундра улыбнулся в ответ, кивнул. Сержант был именно тот человек, что ему и требовался.

– Знаете место, где затонул трубоукладчик? – снова спросил североморец.

– Конечно! Я ж был там, когда спасатели работали, трупы собирали…

– Не промахнемся?

– Нет! – сержант снова показал в улыбке свои великолепные зубы. – Там же опознавательный буй поставили…

Упомянутый буй и в самом деле вскоре замаячил оранжевой точкой на зеленой поверхности моря. Неподалеку от него виднелись очертания нового трубоукладчика, своим огромным портальным краном ворочавшего очередной отрезок трубы, укладывая его на стапеля. Позади трубоукладочного судна тянулась по воде цепочка балластных цилиндров, поплавков, спасающих укладываемую на дно тяжелую трубу от слишком большого прогиба и перелома.

Несмотря на теракт, нефтепровод продолжал сооружаться. Только вот за минувшие дни построено было совсем немного, трубоукладочное судно работало в каких-то шестистах метрах от места аварии, обозначенного оранжевым буем. Чья-то рука, наверное, родственников тех, кто остался здесь навсегда, прикрепила к верхушке оранжевого конуса черной ленточкой букетик искусственных цветов.