Текст книги "Логово чужих"

15

Очередное появление «липового» рыбацкого судна между островом и устричной фермой лишний раз укрепили уверенность Хосе и Сергея в их правоте. Было совершенно понятно, что кто-то из местных деятелей целенаправленно проводил наблюдение за виллой «Мирабелла». Кто именно и с какой конкретной целью – предстояло срочно выяснить. Это стоило сделать хотя бы для того, чтобы избежать неприятных сюрпризов при дальнейшем выполнении основного задания.

Неизвестные чернокожие громилы, маскирующиеся под рыбаков, являли собой потенциальную угрозу срыва всей операции. Проигнорировав негров сейчас, очень скоро можно было оказаться в центре их внимания. А уж увиливать одновременно и от охраны виллы, и от «рыбаков» представлялось весьма сложным и вдвойне опасным занятием.

Находясь на платформе устричной фермы, напарники проводили взглядами назойливый траулер. С приглушенным тарахтением он медленно проплыл вдоль бухты, обогнул остров и скрылся за мысом.

– Ну что? – выразительно кивнув, обратился Аливарос к старлею. – Может, не будем откладывать, а прямо сейчас пощупаем слегка их сучье вымя?

– Да надо бы, – решительно согласился Павлов.

– Тогда собирайся и пошли быстрее, – поторопил напарника Хосе. – Иначе ведь уйдут, гады.

Спешной походкой они направились к эллингу – ангару для лодок, оборудованному еще прежними хозяевами. Эллинг был довольно большим. Он располагался на другом конце устричной фермы: в том месте, где между платформой и берегом рифового островка расстояние было самым минимальным. В эллинге складировались всяческие принадлежности для подводного плавания: баллоны, маски, ласты, подводные ружья и даже портативный автономный компрессор для заправки баллонов сжатым воздухом. Однако главной целью напарников был находившийся там катерок. Он стоял на тележке, а та, в свою очередь, покоилась на рельсовой аппарели.

Не сбавляя темпов, Герника открыл ворота перед аппарелью. Затем он снял блокировку с лебедки. Трос на барабане лебедки стал постепенно разматываться, опуская катерок на воду. Напарники живо запрыгнули в него, и через пару-другую секунд уже мчались по волнам в сторону мыса. Выйдя за мыс, они обнаружили, что траулер заметно удалился от острова.

– Главное – не спугнуть этих товарищей, – сквозь шум мотора кричал Хосе. – Будем держаться от них на некотором расстоянии. Так оно вернее будет. Кто ж его знает, какой реакции от них можно ожидать. Могут ведь и из пулемета долбануть. Или из гранатомета. Я в свое время в Колумбии таких вещей вдоволь насмотрелся...

– Согласен, – кричал в ответ Полундра. – С этой чертовой братией нужно держать ухо востро. Я их в первый раз хорошенько разглядел. По одному их виду понятно, что это сборище головорезов с одной извилиной, да и то не в мозгу, а в заднице. Я, дружище, с такими ребятками тоже не раз дело имел. Подобные типы несклонны к размышлениям. Для них самое главное – выполнить приказ хозяина. Ради этого они готовы лезть напролом куда угодно. В этом заключается их опасность, но и, одновременно, слабость.

После двадцати минут осторожного преследования траулера выяснилось, что тот держал курс на Порт-о-Пренс. Этой ясности было откровенно недостаточно, так как чернокожие на борту траулера оставались для Павлова и Аливароса не менее таинственными личностями, чем хозяйка виллы «Мирабелла».

– Я думаю, что мы не должны их сейчас просто так оставить, – высказал соображение старлей. – В столице под два миллиона человек населения и почти все негры. Искать их потом равнозначно поискам иголки в стоге сена. Да и попробуй этих «рыбачков» отличить от их остальных чернокожих собратьев. Даже я при всех моих физиогномических способностях просто пасую в данном случае.

– И что ты в таком случае предлагаешь? Просто попросить их остановиться? – усмехнувшись, уточнил Хосе.

– Представимся австралийскими журналистами, жаждущими взять интервью у обычных гаитянских рыбаков, – с нескрываемой улыбкой ответил Полундра.

– Серьезно? – засмеялся Герника.

– Курьезно, – срифмовал в ответ Сергей и, оставив шутливый тон, принялся объяснять свое видение дальнейших действий. – Мы должны рискнуть и пойти на обгон их корыта. Таким образом, мы прибудем в порт намного раньше и останемся там их ждать. Риск оказаться разоблаченными в таком случае резко уменьшается. Зато появляется реальная возможность не просто лучше рассмотреть всю команду траулера, но и сфотографировать. А если сильно повезет, то мы сможем увидеть и того, кто всю это шоблу-воблу будет встречать.

– Давай рискнем, – согласился Аливарос и прибавил скорости.

Чтобы не вызывать излишних подозрений, обгонять траулер в наглую не стали. Хосе изменил направление катера, свернув его на несколько градусов в сторону. Только после этого он отважился пойти на обгон. Громилы с траулера даже и не стали обращать на них особого внимания.

В скором времени напарники оказались в порту. Траулер же оставался далеко позади.

– Еще с полчаса их ждать придется, – отметил Полундра.

– Я думаю, что оставаться столько времени на катере нецелесообразно, – сказал Герника. – Так мы очень быстро примелькаемся. А это, сам понимаешь, грозит ненужными нам подозрениями со стороны портовых служащих.

– И что ты предлагаешь?

– Оставим катер здесь. Место ведь давно за ним зарезервировано. А сами спортивной походкой направимся к маяку. Посмотри, вон он чуть на отшибе стоит.

Сергей поднял голову и устремил свой взгляд на старый маяк из красного кирпича.

– А какого черта мы там забыли? – спросил он. – Хочешь сказать, что у тебя там свой человек имеется?

– «Свой человек» – это громко сказано, – принялся объяснять Хосе. – Он не в курсе, кто я на самом деле. Просто мой хороший знакомый. Он иногда мне помогает. Помощь его, конечно, денег стоит. Однако до сих пор он меня ни разу не подводил. Сейчас можно будет взять у него машину. Ты же видел, сколько в Порт-о-Пренсе автомобилей?

– Да их здесь чертова туча! – воскликнул старлей. – Я даже удивляюсь, откуда их столько набирается при здешней-то нищете.

– Наверняка со всей страны стекаются. По большому счету нам это на руку. Наша машина не будет так уж сильно бросаться в глаза. Зато мы сможем рассмотреть всех и вся.

Напарники быстро покинули катер, не забыв прихватить с собой небольшой рюкзачок со спецсредствами. Сквозь сдавленный шум и мелкую суету портовой жизни они двинулись к маяку. Чем выше желтая тропинка уводила их в гору, тем менее реальным казался остававшийся за спинами порт.

Хосе по-хозяйски открыл калитку палисадника, окружавшего прилегающую к маяку территорию. Возле маяка ютился аккуратный деревянный домик на кирпичном фундаменте. «Ведь могут же, если захотят», – подумал Полундра, впечатленный аккуратностью постройки. Спустя какую-то секунду в дверях домика появился смотритель.

– О, какие люди к нам пожаловали! Рад видеть вас снова, сеньор Гуттиерос! – воскликнул тот, называя Аливароса по его подложной фамилии.

– Добрый день, Андре, – поздоровался Хосе. На его лице засияла радостная улыбка, будто он пришел к давнему очень хорошему другу, а не к хитроватому дельцу мелкого пошиба.

– Сеньор сегодня не один? – поинтересовался смотритель и чуть кивнул в сторону Полундры.

Сергей изо всех сил сдерживал себя, чтобы не рассмеяться: ему сразу показалось, что мулат Андре очень сильно напоминает одного из старых французских комедийных актеров.

– Познакомьтесь, – как ни в чем не бывало продолжал Герника, – это Георгий Благоев из Болгарии. Он большой специалист по выращиванию устриц. Помогает оптимизировать мой бизнес.

Казалось, что смотритель не вполне понял, какую помощь оказывал «болгарин» «сеньору Гуттиеросу», но виду не подал. Он с театральной учтивостью поклонился Полундре. Стралей, слегка успокоив позывы к смеху, ответил тем же.

– Андре, у меня к тебе пара просьб будет, – без лишних церемоний заявил Хосе. – В порту стоит мой катер. Ты его должен помнить. Место для него зарезервировано. Но ведь ты знаешь, какие бывают люди: что-нибудь в голову стукнет, и полезут, куда не следует. Ты уж присмотри за моим судном.

– О, сеньор Гуттиерос, вы же наверняка помните мой жизненный девиз: любой каприз за ваши деньги! – со слащавой улыбкой промолвил тот и, не дожидаясь реакции гостя, спросил: – А какова вторая просьба?

– Мне срочно нужна машина. На несколько часов, – ответил Хосе.

– Никаких проблем, сеньор Гуттиерос, – мулат продолжал улыбаться. – Главное только, чтобы не в ущерб моему жизненному девизу.

– Деньгами я тебя не обижу, – пообещал Аливарос. – Правда, сейчас у меня нет с собой наличных, а только банковская карточка. Буду в городе, сниму энную сумму и по возвращении расплачусь. Тебя такая схема устраивает?

– Безусловно! Какие могут быть вопросы! Когда вернетесь, тогда за все и рассчитаетесь, – согласился Андре. – Обычно я так не делаю. Но ради уважения к вам и вашему замечательному болгарскому другу я всегда готов сделать исключение.

Смотритель маяка провел напарников за домик. В неком подобии гаража стоял не новый, но на вид вполне сносный «Мерседес». Хозяин автомобиля протянул ключи Аливаросу, пожелал удачи в бизнесе и пошел открывать ворота.

Когда машина на малой скорости удалялась от маяка, Полундра не смог сдержаться от замечания:

– Этот тип мне совсем не понравился. Ты уверен, что на него можно положиться?

– Успокойся. Здесь все через одного такие. С куска дерьма плевку снимут, если в этом будет хоть какая-то выгода, – пояснил Герника.

– Да я не про то, что он денег хочет, – не унимался Сергей. – Я про его лукавые улыбки. Странное ощущение. Да, он нам мило поулыбался и даже ворота услужливо открыл. Но где гарантия, что он сразу после нашего отъезда не сел на телефон и не слил кому-нибудь за деньги информацию о нас?

– У тебя паранойя, Сережа, – спокойно сказал Хосе. – Конечно, осторожность в нашей службе весьма необходима. Однако впадать в крайности и видеть в каждом столбе врага не стоит. Иначе плохо кончишь. Поверь моему опыту.

– Да, бляха-муха, работа у тебя не сахар, – сказал Полундра. – Мне, боевому пловцу, все-таки непросто заниматься подобными делами и оставаться спокойным. Только сила воли и помогает.

– Я уже к этому привык, – улыбнулся напарник. – Думаю, и ты справишься, а потом еще не раз будешь вспоминать все это с ностальгическими нотками.

«Мерседес» выехал на набережную. Хосе осторожно вел машину, стараясь никого и ничего не задеть. Постепенно он приближался к месту, которое негласно считалось стоянкой для автомобилей, чьи хозяева ожидали кого-либо с моря. Машин на стоянке оказалось не так много, как могло быть. Поэтому представилась возможность не просто припарковать «Мерседес», но и сделать это с максимальным удобством для наблюдения за прибывающими судами.

– Вон он, еле тащится, – сказал Полундра, заметив приближающийся знакомый траулер.

– По крайней мере, мы теперь знаем точно, что он идет именно сюда, в порт, а не свернул на один из ближайших островов.

– Но он все равно заставляет нас ждать, – старлей зевнул и сжал руки в кулаки.

– Моя русская учительница математики частенько говаривала, что больше всего на свете людям трудно делать две вещи: ждать и догонять, – промолвил Аливарос. – Но делать это нам все равно приходится. Да и не один раз. И если подходить к этим вещам правильно, то можно воспитать исключительную силу воли.

– Я тебя слушаю и все время удивляюсь. – Павлов говорил с нескрываемым восхищением. – Ты ведь настоящий философ.

– Я не философ, – Хосе отрицательно махнул головой и с гордостью в голосе добавил: – Я русский разведчик с грузом кое-какого опыта.

Герника посмотрел в окно. Совсем близко от стоянки, у здания морского вокзала, находился банкомат. Подобной роскоши современной цивилизации в Порт-о-Пренсе насчитывалось не так и много. По этой причине нужно было срочно воспользоваться случаем и снять деньги с карточки именно сейчас, пока траулер не пришел в порт.

Люди, стоявшие у банкомата, показались Аливаросу несколько странными. Денег они не снимали. Говорили между собой чрезмерно громко, взрываясь то и дело сильным смехом. Складывалось впечатление, что они там кого-то караулили.

– Надо снять деньги. Но вот эти парни у банкомата мне совсем не нравятся, – сказал Хосе. – Поведение у них ненормальное. Вызывающее.

– Паранойя? – усмехнулся Полундра.

– Да ты вспомни русских бандитов середины 90-х годов. Не так ли они себя вели на людях? – не стал оправдываться Аливарос. – А на Гаити простых бандитов нет. Все они связаны с какой-то политической силой.

– Тонтон-макуты? – удивленно спросил Павлов.

– Не знаю. Может быть, они. А может, бойцы «Армии каннибалов», есть тут такая группировка... Или еще кто-то... – задумчиво говорил Хосе.

– Я что-то не просекаю фишки, – сказал старлей и пристально посмотрел на напарника. – Ты успел насолить местным бандитам?

– Нет. Дело совсем не в этом, – стал объяснять Аливарос. – Когда устричная ферма через кучу посредников оформлялась на имя Гуттиероса, не обошлось без взятки. Прибыв на Гаити, я отправился в соответствующую государственную контору. Мне нужно было лично подтвердить свое вступление во владение фермой. Там у меня снова попросили хабара. Пришлось дать.

– И что? – не унимался Полундра.

– А то, что возле конторы стояла группка точно таких молодчиков, как эти. Провожали они меня долгими взглядами и наверняка запомнили. И я ни капли не удивлюсь, если вторая взятка из рук чиновника сразу же ушла к ним в карманы.

– Ты думаешь, они решатся сейчас напасть на тебя или потребовать денег?

– Нет. Я полагаю, что они могут быть каким-то образом связаны с «рыбаками» на траулере. Мне светиться нет резона. А деньги обналичить в любом случае надо.

Рука его потянулась в карман, откуда он извлек два железных шара и стал их разминать в ладони, будто проводил медитацию. Сергею данная привычка напарника уже была известна и удивления не вызывала. У каждого свой способ успокаиваться: кто-то курит, кто-то сосет леденец, кто-то теребит железные шары.

– Давай сюда кредитку, я сам схожу и сниму деньги, – уверенно предложил Сергей. – Я-то уж точно с этими парнями нигде не пересекался.

Аливарос протянул ему карточку, назвал пин-код, необходимую сумму и предупредил:

– Постарайся их не провоцировать.

– Все будет чики-пуки, – с улыбкой ответил Павлов и вышел из «Мерседеса».

Обойдя стороной несколько автомобилей, Полундра спокойной поступью направился к морскому вокзалу. Чтобы выглядеть еще более непринужденно, он начал тихо насвистывать мотив старой песни «Хороша страна Болгария». Молодчики у банкомата заметно притихли, искоса поглядывая в сторону белокожего свистуна.

Сергей ловко поднялся по ступенькам невысокой лестницы, ведшей к нише с банкоматом. Компания не расходилась. Подойдя вплотную к своей цели, старлей изобразил на лице совершенно дурацкую улыбку и на ломаном английском спросил у чернокожих парней: «Господа, кто последний?» Негры, явно не ожидавшие никаких вопросов, слегка удивились. Они переглянулись между собой. После секундного замешательства один из них на еще более корявом английском предложил Полундре беспрепятственно воспользоваться банкоматом.

Сергей отправил карточку в гнездо банкомата. На мониторе высветилось предложение выбрать предпочитаемый язык. В выборе между французским, креольским и английским он быстро решился в пользу последнего. Затем набрал пин-код и выбрал опцию «Выдача денег». Полундра хотел снять сразу всю сумму, названную Аливаросом. Однако банкомат стал упорствовать, предупреждая, что сумму свыше двадцати тысяч гурдов снять невозможно. Пришлось несколько раз повторять одну и ту же операцию, чтобы, наконец, получить желаемый объем наличных. Машина слегка подтормаживала и вызывала опасения, что карточка может остаться в ее чреве. Беспокойства добавляли чернокожие молодчики, которые стояли рядом и практически дышали Павлову в затылок.

Благополучно вернув кредитку, Полундра спрятал ее вместе со снятыми деньгами в карман брюк. Он быстро повернулся. Повторил ту же улыбку. Сказал чернокожим «мерси боку», отвесил легкий поклон и вальяжно побрел на стоянку.

– Ты с ума сошел? Зачем ты с ними разговаривал? – пораженно вопрошал Герника, едва напарник сел в машину.

– Ничего страшного. Сказал им пару ласковых словечек. Доброе слово ведь и кошке приятно, – с невозмутимым видом отшучивался Полундра. – Вот твое богатство.

– Спасибо, – сказал Хосе, забрал деньги и карточку, а затем завел мотор. – Нам нужно поторопиться. Траулер с минуты на минуту причалит где-то к северу отсюда.

Машина тронулась с места, повернула направо и резво помчалась на новое место. У причалов стояло множество разномастных судов. Казалось, что администрация столичного гаитянского порта особо не беспокоилась о том, что в одном ряду стоят и пассажирские, и грузовые, и рыбацкие суда.

Аливарос притормозил. Дальнейший проезд преградил автомобиль желтого цвета. Хосе моментально схватился за пистолет. Однако, вопреки его мрачным подозрениям, из остановившейся машины никто нападать не собирался. С российского сухогруза, который стоял неподалеку, на берег сошел капитан с кейсом в руке и сразу направился к желтому автомобилю. «Такси», – словно крепкое ругательство, выдохнул из себя Герника. Ему не терпелось поскорее оказаться в нужном месте.

Такси быстро уехало прочь. «Мерседес» продолжил свой путь. Вскоре Герника заметил свободное пространство между двумя кораблями средних размеров.

– Это единственное местечко, где свободно может пристать траулер, – сказал он напарнику и порулил на еще одну импровизированную стоянку.

Отдельно от других автомобилей стоял ослепительно шикарный лимузин. Заметив его, Сергей изумился и поинтересовался у Хосе:

– Президентский, что ли?

– Боюсь, что у нынешнего президента Гаити такого добра не имеется.

– Так кто же владелец?

– Унган Пьер Бокор. Служитель вуду и лидер тонтон-макутов. Имеет огромнейшую власть, но только неофициальную. Богат, но его состояния недостаточно для того, чтобы победить враждебные группировки и свергнуть существующую власть. Кстати, лимузином пользуется редко. Больше любит разъезжать на стареньком «Ромео».

– А вот и траулер, – шепнул Полундра, увидев, как судно пристало к причалу.

– А вот и унган, – ошеломленно воскликнул Герника, – с личным шофером и одновременно телохранителем.

Пьер Бокор и Жерар сошли с трапа на берег и без промедления прошествовали к лимузину. Через пару секунд роскошный автомобиль колдуна тронулся с места, устремившись поскорее оставить пределы порта.

– Нужно проследить, – почувствовав охотничий азарт, сказал Аливарос и завел «Мерседес».

16

Поднимая клубы пыли, черный внедорожник лихо промчался мимо воинской части. На повороте автомобиль убавил скорость и аккуратно вырулил на основную трассу, которая резко уходила под склон. Гнать на данном участке дороги не имело смысла: цель была близка, а излишнее лихачество – опасно даже для профессионала. Внедорожник плавно и почти бесшумно покатился вниз.

Чрезвычайно высокий деревянный забор с железобетонными столбами, находившийся справа, отбрасывал на дорогу длинную тень. Отрезок пути, длиною с километр, за счет этой тени, а также ряда деревьев и густых зарослей слева, напоминал туннель. Солнце пробивалось сквозь редкие щели и путалось лучами в спирали колючей проволоки, прикрепленной к забору сверху. Из-за забора виднелись только кабины вышек охраны. Солдаты, находившиеся на постах, провожали внедорожник пристальными взглядами. Они пытались догадаться, кто соизволил пожаловать в колонию: «люди с большими звездами на погонах» или «братки на свиданку к корешам, мотающим срок».

Тем временем внедорожник проехал мимо четырехэтажного административного здания исправительно-трудового учреждения, свернул направо и остановился у больших металлических ворот колонии. Из караулки появились прапорщик и несколько бойцов с автоматами. Они выполняли обычную для себя служебную задачу – пресечь несанкционированные передвижения между «зоной» и «волей», пока черная машина будет въезжать в открытые ворота.

Ворота медленно поползли в сторону. Внедорожник подался вперед, преодолевая все те ограничительные сооружения и конструкции, которые именуются линией охраны. Служащие внутренних войск приветствовали автомобиль по стойке смирно и отдавали честь.

Из окон верхних этажей ближайших корпусов выглядывали заключенные. Им сильно хотелось узнать причину непонятной для них усиленной суеты охранников и всего начальства «зоны». Однако система ограждений внутри колонии ничего не позволяла увидеть. Самые наглые из заключенных вопросительно покрикивали в сторону вышек, тщетно надеясь на болтливость часовых. Впрочем, тот единственный заключенный, ради кого в колонию и приехал черный внедорожник, никуда выглядывать не собирался. Он сидел в камере и молча ожидал, когда же его вызовут.

В кабинете начальника колонии было достаточно тесно. Два массивных стола местного производства, расставленные буквой «Г», занимали львиную долю пространства. В углу у единственного окна стоял старый синий сейф. Над ним висела большая полка, полностью уставленная истрепанными книгами. Остальную часть стен украшали картины, явно написанные умельцами с «зоны». Слева от двери висело зеркало, которое зачастую пугало посетителей-новичков, впервые выходивших из кабинета.

Виктор Иванович Снежков заметил зеркало сразу. Естественно, что оно его совершенно не испугало. Он сел за боковой стол по правую руку от начальника колонии – крепкого мужчины с пышными усами. Благодаря усам начальник сильно напоминал советского маршала Буденного.

– С минуты на минуту он будет сюда доставлен, – пояснил хозяин кабинета.

– Нам сейчас каждая минута дорога, – холодно отреагировал службист. – Стоило бы заранее клиента подготовить. Слишком много тягомотины. Плохо вы сработали.

– Вы не учитываете нашу специфику. Подготовить-то его можно было. Я об этом даже спорить не стану. Однако по колонии моментально бы поползли слухи. Он у нас и так на особом счету находится. А в зоне это далеко не всем нравится. Я, конечно, хозяин, но если десяток «паханов» заартачатся, то жди бузы. А на кой ляд мне здесь буза? Она мне здесь и в хрен не впилась. Понимаете, что я имею в виду?

Снежков слегка пожал плечами. Он собирался что-то сказать. Однако в тот самый момент раздался стук. Дверь резко распахнулась, и конвоир ввел в кабинет седоголового мужчину, который был одет в робу заключенного.

– Заключенный Власов Андриан Евсеевич. Статьи УК 172, 174, 175. Начало срока... – без лишней бодрости начал он произносить формулировку, традиционную для обитателей мест не столь отдаленных.

– Садитесь, заключенный, – прервал его начальник колонии и кивнул на стоящий между столами и дверью пуфик.

– Большое спасибо, гражданин полковник, – ухмыляясь, промолвил бывший олигарх. – По-моему, я и так сижу. А вот присесть – присяду.

– Нашли время шутки шутить, – немного завелся хозяин кабинета. – Если бы не товарищ из Москвы, то вы бы мигом оказались в штрафном изоляторе. Он давно по вам плачет горькими слезами. А мы все с уступками к вам да нянчимся, как с дитем малым.

Власов ничуть не изменился в лице. Не говоря в ответ ни слова, он устроился на предложенном пуфике. То, что московский гость вез в Мордовию хорошие вести, Власов знал. «Зона», при всей своей обособленности от внешнего мира, до конца с ним связей не теряла. С «воли» информация поступала регулярно. В каких-то случаях – напрямую. В каких-то – через третьи руки. По этой причине сидеть в колонии и не знать, что в стране разгорелся сыр-бор, было совершенно нереально. Тем более что сыр-бор подожгли не просто ради пустого баловства, а под лозунгами твоего освобождения.

Снежков смотрел бывшему олигарху прямо в глаза. Тот отвечал ему аналогичным образом. Ни один, ни другой при этом не мигали, будто речь шла о каком-то сногсшибательном пари. Возникшее молчание несколько угнетало начальника колонии. Он не понимал смысла происходящей игры. Особенно в свете ранее прозвучавших слов о нехватке времени. Службист понимал, что эта дуэль бессмысленна и от проигрыша в ней он совершенно ничего не потеряет. Поэтому он резко отвел взгляд в сторону и обратился к заключенному, не глядя на того:

– Послушайте меня внимательно, Власов...

– Я одно сплошное внимание, гражданин... – сказал заключенный и понял, что не знает имени московского гостя. – Как вас, кстати, величают?

– Не это вас должно сейчас интересовать, – не стал отвечать Снежков.

– Ну почему же? – не унимался Власов. – Меня это интересует не меньше, чем фонетические особенности мордовского языка.

– Перестаньте нести ахинею! – Службист несколько повысил голос.

– Позвольте, – негромко, но весьма твердо и уверенно говорил заключенный, – я должен воочию убедиться, что вы представляете серьезное силовое ведомство, а не ассоциацию клоунов Шепетовки.

Службист сжал губы, словно жалел о том, что позволил себе перейти в разговоре с Андрианом Власовым на крикливые нотки. Начальник колонии в перепалку не вмешивался, увлеченно наблюдая за происходящим. Похоже, что разыгрывающийся на его глазах спектакль, вызывал у хозяина кабинета неподдельный интерес.

– Прошу прощения, – сказал Снежков, извлекая из кармана служебное удостоверение. – Я был обязан его предъявить вам сразу же.

Власов пробежался глазами по содержимому предъявленного документа.

– Вот теперь другое дело, – с довольной улыбкой промолвил он. – Видна птица по полету, а службист по корочке.

Шутка нисколько не задела Виктора Ивановича. Смотря на улыбающегося заключенного, он отметил, что тот за годы пребывания в колонии изрядно постарел. Нынешняя улыбка мало походила на его улыбку с фотографии, сделанной в Альпах незадолго до ареста.

– Я уполномочен предложить весьма выгодную для вас сделку, – вполне официальным тоном заявил Снежков.

– И в чем ее смысл, если не секрет? – поинтересовался Власов.

Становилось понятно, что он пребывал в заметном нетерпении. В данном обстоятельстве Виктор Иванович находил возможность взять психологический реванш.

– Представьте, что вам подписывается помилование, – медленно, едва ли не по слогам, сказал он и замолчал.

– Представить я могу все, что угодно. Я даже печать вашего ведомства на пипке у Бритни Спирс могу себе представить. А толку? – восклицал заключенный. Его слова были резки и сквозили полнейшим недоверием.

– Я прекрасно понимаю, что вы не имеете никаких поводов нам верить и даже не хотите эти поводы искать, – сохраняя, несмотря ни на что, равновесие, отвечал службист на очередной выпад Власова. – Но, тем не менее, у вас есть шанс очень скоро оказаться на свободе. Помилование может быть подписано в любую минуту. Однако для этого вы должны выполнить некоторые наши условия. И если на все дело смотреть вашими глазами, условия наши не такие уж обременительные.

Андриан Евсеевич потеребил ладонью лоб, словно успокаивал шальные мысли. Затем он поднял уставший взгляд на собеседника и тихо попросил:

– Говорите же, пожалуйста, не томите. Какие условия? Что конкретно я должен буду сделать, чтобы снова оказаться на свободе?

– Все очень просто. Во-первых, вы никому не должны сообщать о реальной подоплеке и нюансах заключения нашей сделки. Во-вторых, после освобождения вы обязываетесь не делать никаких публичных заявлений, касающихся вашей дальнейшей жизни. Позже мы проинструктируем вас насчет того, что нужно будет сказать журналистам, которые попытаются устроить ажиотаж вокруг вашего выхода из заключения. Факт вашего отъезда на Гаити, а именно туда вы отправитесь, необходимо сохранить в строжайшем секрете. В-третьих, уже на Гаити вы должны будете убедить вашего друга колдуна не делать больше глупостей и не грозить России ни злыми духами, ни изотопами стронция. Именно данное условие кровь из носу необходимо выполнить безукоризненно. Никакие оговорки здесь не могут быть приемлемыми. Если тонтон-макут не остановится, это будет означать расторжение сделки с нашей стороны. И уж тогда берегитесь оба. Поверьте, у России найдутся силы и средства, чтобы достать своих ярых врагов и стереть их в пыль. Я не пугаю, я предупреждаю. Если же вы с этим условием справитесь, и чаровник прекратит пакостить, то можете с легкостью забыть о нас. Но при этом не забудьте выполнить еще одно, четвертое, условие: жить размеренной бюргерской жизнью, не вмешиваясь ни в какие экономические и политические дела. Что скажете?

– Да уж, Виктор Иванович, условий вы понавыдвигали несметное количество. Я аж заслушался. Не речь службиста, а былинный эпос какой-то, – иронизировал Власов, но в глазах его отчетливо читалась готовность согласиться со всеми выдвинутыми условиями.

– Я не нуждаюсь в ваших язвительных комментариях, – отпарировал Снежков. – Мне нужен ваш совершенно конкретный ответ. Вы согласны пойти на заключение сделки на указанных мною условиях или же нет?

– А мои счета будут разблокированы? – Андриан Евсеевич, наконец, задал вопрос, который мучил его с самого начала беседы. – Иначе я не вижу смысла ввязываться в эту авантюру. Тем более я не имею ни малейшего отношения к затее колдуна.

– Естественно, счета будут разблокированы, – подтвердил службист. – То, что чернокнижник действует без вашего ведома, нам известно. Было бы по-другому – наш сегодняшний разговор не состоялся бы. Вопросы?

– Вы можете гарантировать мне безопасность в дальнейшем, после окончания всех этих передряг? – озабоченно спросил Власов. – Я буду жить, как вы сказали, размеренной бюргерской жизнью, пока однажды ко мне не заявится парень с ледорубом?

Виктор Иванович, поняв, что бывший олигарх намекает на судьбу Троцкого, блеснул лукавой улыбкой:

– Гарантий никаких нет. Равно, как и вы не можете дать гарантий, что ваш друг колдун через какое-то время не вернется к подобным делишкам.

– Да уж, ситуация, – задумчиво промолвил заключенный.

– Так что вы мне все же говорите: «да» или «нет»? А то мы с вами здесь чересчур долго болтаем, и все безрезультатно, – поторопил собеседника службист.

– Я согласен с вашими условиями, – сказал Власов. – Уж лучше на Гаити под пальмами на танцы креолок смотреть, чем в Мордовии баланду кушать!

Начальник колонии хотел было возмутиться по поводу баланды и сказать об отличной организации питания всех заключенных колонии. Однако лукаво улыбающийся Виктор Снежков оборвал его на полуслове и протянул мобильный телефон. Изумленный хозяин кабинета поднес трубку к уху и тут же вскочил по стойке смирно с возгласом: «Здравия желаю!» Начальник вел себя так, будто телефонный собеседник, отдававший распоряжения, находился где-то рядом, а не за сотни километров от Мордовии.