Текст книги "Люди Греческой Церкви. Истории. Судьбы. Традиции"

Православие на пользу корейцам

– Владыка, вы проходили служение в православных миссиях в странах, традиционно нехристианских. Насколько успешно проходит там проповедь Евангелия?

– Да, я служил в миссиях в Корее, в Африке. Православным миссионерам там сложно. К сожалению, предшествующие миссионеры Римско-Католической Церкви и протестанты хотели получить выгоду и использовали людей. Теперь на христианских миссионеров смотрят с подозрением, они – чужаки. Поэтому когда я выходил в рясе на улицу, люди становились серьезными и настороженными: «Чего он от нас хочет?»

Были и забавные случаи. Например, в Китае не носят бороду. Когда они видели меня, то говорили: «Это чужеземец… белый…» А дети хлопали в ладоши и все время норовили схватить меня за бороду – я очень смеялся.

В Азии, по крайней мере в Корее, место религии занимает почитание предков. Младший чтит старшего, старший чтит мертвых. При этом у них очень крепкие семьи, главой семьи является самый старший ее член, он направляет семью, контролирует все, в том числе браки младших. В его руках вся власть. Это прогонолатрия.

Православную Церковь в Восточной Азии основал сто лет назад русский миссионер. Православие, как правило, покоряет азиатов своей Божественной литургией, обрядами, храмом. Им очень нравится, что молиться можно на родном корейском языке, и вообще уклад, традиции нашей Церкви органично вписываются в их культуру. Особенно православная традиция молиться за умерших, относиться к ним как к живым. Вообще, азиаты очень загадочные, у них богатое воображение. В нашей Церкви присутствует таинство, и это производит на них впечатление… Потихоньку они приходят в Церковь. Если один человек из корейской семьи крестился, то мало-помалу и вся семья за ним последует. Когда они причащаются, это так трогательно: причащается сто человек, начиная с малышей и переходя, как принято у них по обычаю, к старшим.

Правда, в Корее нет ни хлеба, ни вина, все, даже сладости, делается из риса, поэтому в нашу церковь в Сеуле, как и в другие большие города Кореи, мы отправляем муку из Греции.

Что касается языка, то наши миссионеры учат корейский. Уже второй наш миссионер стал преподавателем Университета в Сеуле, преподает там греческую культуру и, следовательно, Православие. Когда миссионер является глубоко верующим, а не случайным человеком, он притягивает людей, ведет их ко спасению.

Из других черт православных корейцев мне запомнилась их любовь к порядку, они очень уважительны, приветливы, в них есть любовь. А еще они радостные люди. Корейцы обычно хмурые, но православные улыбаются и смеются – им явно Православие пошло на пользу. Я думал: «Смотри, они смеются, как мы, греки, и получают от этого удовольствие». То же самое я наблюдал и в Африке.

– Из бесед с греческим духовенством складывается впечатление, что миссия сегодня нужна как в нехристианских странах, так и в самой православной Греции. Так ли это?

– Да, конечно, так. И всегда в Греции так было. Нас, православных, крестят в младенческом возрасте, то есть Таинство Крещения совершается прежде катехизации. Но правильнее сначала проводить катехизацию, а потом уже крестить. Были времена, когда подготовка ко крещению и последующему причащению длилась три года.

Сейчас невозможно отменить крещение в младенческом возрасте, да это имеет и положительную сторону. Я это понял, когда встретился с сербскими священниками, которые приезжали в Грецию после падения коммунизма. Когда человек крестится в младенчестве и с малых лет причащается Плоти и Крови Господа, его тело, душа, вся его природа питаются Божественным Причащением и он освящается. Но если он крестится в возрасте сорока-пятидесяти лет, у него остается немного времени, чтобы покаяться. Сербы говорили мне: «Вы, греки, совсем другие, поскольку вас крестили в младенчестве». Но именно поэтому у нас есть необходимость миссии и катехизации после крещения.

Да, люди крестятся, но что после этого? Потому и секты развиваются: кто-то приходит и говорит грекам: «Знаете ли, Кто Такой Христос?» – «Нет, не знаем». Но разве мы их не учили этому? Они же крещеные. Поэтому я так много и говорю про катехизацию, о которой и книги написал.

После Второй мировой войны был большой расцвет воскресных школ для молодежи – в них шли сотни тысяч детей. Не было телевидения, не было радио, не было спорта, люди еще были чистыми – и все бежали в воскресные школы. Сотни тысяч детей… Но постепенно они начали ходить учить английский, русский, немецкий, на танцы, в кино – и стало не хватать времени на воскресную школу.

Церковь все равно настаивает на катехизации во всех возрастах. Вы видите образованных людей, которые ничего не знают: преподаватели университетов, ученые люди, политики – все они ничего не знают о Церкви.

Итак, поскольку я изучил данный вопрос, я считаю, что проблема номер один в Греции – это пастырская работа: каким образом провести катехизацию людей после их крещения. Чтобы люди были освящены, чтобы они получили пользу. Некоторые священники на приходах проводят очень хорошую работу – как, например, отец Серафим[9]9
  См. раздел «Церковь позаботится о тебе»: храм Святой Марины в Афинах.


[Закрыть], у них живой приход, проводятся беседы, священники прихожан не бросают. Такая работа культивируется в ряде приходов, но, к сожалению, не во всех.

Есть и другая проблема – сейчас, во время экономического кризиса, становится все меньше священников в деревнях. У нас, к сожалению, священникам платит государство, которое теперь говорит, что не может платить, несмотря на свои обязательства перед Церковью. Наша Церковь после свержения турецкого владычества первой дала средства на создание государства, и государство обязалось платить священнослужителям. Но теперь оно это отрицает. В результате у нас большие трудности, острая нехватка священнослужителей. Есть молодые люди на богословских факультетах, которые могли бы стать священнослужителями, но им нечем платить. Поэтому многие из них поступают следующим образом: те, у кого есть хоть какая-то работа – в банке или где-то еще, – продолжают там работать и одновременно становятся священниками. Они так поступают, чтобы выжить вместе со своими семьями.

Один + один = одиннадцать

– Государственный статус – это благо для Церкви?

– И да и нет. Во времена турецкого господства, на протяжении пятисот лет, греками управлял Вселенский Патриарх, с дозволения султана, – и именно благодаря Церкви жила нация. Поэтому когда произошло освобождение[10]10
  Годом освобождения Греции от османского ига можно считать 1829-й, когда после победы России в войне с Турцией был заключен Адрианопольский мирный договор, одним из условий которого стало признание Турцией автономии Греции.


[Закрыть], греки были глубоко верующими православными христианами.

Но потом начали вмешиваться другие страны: Россия, Англия, Франция – все со своими интересами. Они стали тянуть людей из Греции. Пришел король-немец[11]11
  Оттон I – король Греции в 1833–1862 гг., католик. Второй сын короля Людвига I Баварского. Через своего предка Иоганна II, герцога Баварского, потомок византийских династий Комнинов и Ласкаридов. Был избран в семнадцатилетнем возрасте, после упразднения Греческой республики, на Лондонской конференции 1832 г., признавшей независимую Грецию под протекторатом великих держав: Англии, России, Франции. Начавшийся период «Баварократии» продлился до 1862 г. и привнес много нестроений в жизнь Греческой Церкви.


[Закрыть] – и немцы правили Церковью. Они разрушили множество монастырей: немцы не знали о монашестве и о том, насколько важны монастыри[12]12
  Король Оттон I принял решение о закрытии всех обителей, где проживало менее трех насельников, и о конфискации их земель. Следующий указ предусматривал ликвидацию монастырей, населенных менее чем шестью иноками, расстрижение монахов, не достигших сорокалетнего возраста, и удаление из монастырей всех послушников. Также было принято решение о национализации монастырских земель, предметов культа, икон, книг, мебели и всех ценных предметов. Начались насильственные действия: вооруженные отряды врывались в православные обители, изгоняли из них насельников и начинали разграбление. В результате из 563 греческих монастырей (545 мужских и 18 женских обителей) было разграблено 412. Католических обителей подобные меры не коснулись, а уцелевшие православные монастыри были обязаны платить значительные налоги и оказались под управлением местного политического руководства.


[Закрыть]. С тех пор положение Церкви становится только труднее.

Государство, политики не осмеливаются открыто оскорбить Церковь, и Конституция признает Церковь как официальную – но на деле между Церковью и государством нет сотрудничества. Особенно сейчас. Это происходит под влиянием протестантов, еретиков. Людям навязывают так называемый секуляризм – обращение к светскому, материальному. Интерес к духовному искореняется. Люди почти ничего не знают о своей вере – нехватка катехизации, как мы говорим.

Мы живем в трудное время. Сегодня мы сильно обеспокоены тем, что не можем рукополагать священников, так как государство сокращает штаты госслужащих. Как человек будет жить без денег, если у него семья? Потом, мы не можем привлечь детей в воскресные школы, потому что они в это время занимаются иностранными языками и танцами… И у их родителей нет доверия к Церкви. А многие молодые родители и вовсе не венчаются – конечно, во многом из-за того, что у них нет денег на свадьбу[13]13
  По греческой традиции церковный брак, то есть венчание, и последующее за ним свадебное торжество принято совершать с большой пышностью, с сотнями приглашенных гостей, что может обойтись в тысячи евро.


[Закрыть]. Но некоторые просто не хотят создавать семьи и рожать детей. Это все – одна комплексная проблема.

Здесь, в нашем приходе, живут богатые люди, очень богатые. Раньше проводилось шестьсот таинств в год – крестины и венчания, а теперь проводится двести; а в других церквах и того меньше.

– А разве не в бедных странах или там, где люди переживают какие-то трудности, повышается религиозность, укрепляется семья, рождаются дети? Может быть, проблема связана не с деньгами, а с чем-то другим?

– Дело в том, что у каждой страны, у каждого народа свои особенности, свой характер. Мы, греки, живем у моря, мы радостные, открытые, мы хотим петь. А тут пришли немцы, у которых другой менталитет. У них один плюс один всегда равно двум, а для нас один плюс один может быть равно одиннадцати. Мы свободны в распоряжении временем и финансами. А теперь нам указывают: «Сделайте это… сделайте то… сделайте так…» Как будто бы на нас надели узкую одежду – а грек не может носить такую, он хочет танцевать. И Православие соответствует нашему менталитету.

Но, к сожалению, мы очень поддаемся постороннему влиянию: Америки, Европы. Мы смотрим, что делают иностранцы, и пытаемся делать то же самое в Греции. Но ведь мы же совсем другие – и поэтому сейчас, когда мы в Евросоюзе, дела у нас идут плохо. Конечно, нам пытаются помочь финансово, дают деньги, но в духовном плане мы очень различаемся. Они протестанты, у них благословение – это деньги, а у нас – Божественная Евхаристия. Это совершенно разные вещи. Поэтому я недоволен этим нашим вступлением в Евросоюз. Должно быть как-то по-другому: все должны были оставаться на своих местах – со своими обычаями, историей, Церковью, верой. А теперь хотят, чтобы в школах преподавали не только Православие, но и мусульманство, и буддизм… Говорить детям и про Христа, и про Мухаммеда – да они запутаются!

Сегодня нам очень сложно. Можно сказать, что греческое Православие в большой степени спасают праздники, точнее – традиции народного празднования Рождества, Богоявления, Пасхи, других церковных праздников.

Но там, где еще есть хорошие священники, проводится пастырская работа, и поэтому мы надеемся на возрождение. Мы уповаем на молитвы, особенно на молитвы достойных людей – монахов. В Греции много монастырей – это и Афон, и здесь, в Аттике, множество обителей. Так что в целом у нас все неплохо, даже хорошо, поскольку притеснений могло быть и больше. Я говорю так: Бог нас держит – и мы пролетаем над пропастью. Он не дает нам упасть – держит низко, но так, что мы не падаем. Я надеюсь, что Он нас не отпустит.

– Владыка, сейчас в России вводятся различные электронные документы, индивидуальные номера, и многие церковные люди говорят, что это признак конца света. В Греции это уже было, как реагировала Церковь?

– Да, многие чувствительные христиане подозрительны и болезненно реагируют на всякие технологические новшества. Однако официальная Церковь осторожна и внимательна, она, насколько возможно, сотрудничает с правительством и следит, чтобы не было тайного контроля над людьми. Пока у Церкви не было проблем. Допустим, правительство сказало, что надо поменять удостоверение личности[14]14
  Кампания по вводу новых удостоверений личности – «карты гражданина» – для общения с госучреждениями ведется в Греции с 2011 г. Карта будет содержать личные данные владельца, индивидуальный налоговый номер, регистрационный номер социального страхования и специальный номер, используемый при голосовании на выборах. Кроме того, новый документ будет использоваться и как паспорт при путешествиях в страны Шенгенской зоны.


[Закрыть]. А в народе пошел слух, что в нем якобы будет микрочип. Церковь и Священный Синод задали вопрос правительству: «Скажите, пожалуйста, там внутри будет такая штука?» – «Нет». Таким образом, у нас есть подтверждение, что внутри не будет микрочипа. Соответственно, Церковь не препятствует, чтобы у наших людей был ИНН и другие подобные номера. Большинство христиан в этом вопросе прислушались к мнению Церкви, но есть группы, ведомые фанатичными священниками, – и вот они реагируют отрицательно.

– Что вы скажете о скандалах, которые разразились вокруг Церкви в Греции? Они обоснованны или же это кампания по дискредитации Церкви?

– Существует группа журналистов, левых по своим политическим взглядам, которым нравится делать антирекламу Церкви по телевидению, в газетах. Часто они пишут о том, чего нет. Но даже если они пишут правду, то раздувают проблему и искажают ее сущность. К сожалению, как я уже говорил, обстановка в обществе изменилась. Многим не нравится все христианское и церковное – не всем, но некоторым, обладающим силой, кто владеет газетами, телевидением. И скажем, на Страстной седмице, когда люди идут в храмы, по телевидению показывают фильм про евреев, против Христа.

У нас меняют удостоверения личности. В старых было написано: «Евфимий Стилиос, православный христианин». Но из Америки дали приказ, и премьер-министр вычеркнул вероисповедание из удостоверений личности. Так что теперь уже не пишут «православный христианин»[15]15
  Отмена графы «вероисповедание» произошла в 2001 г. Петицию провести всенародный референдум по этому вопросу подписал каждый третий житель Греции, однако правительство проигнорировало требования народа.


[Закрыть]. Идет кампания против греков – как идет кампания против русских. Нас не оставят в покое. И в Америке тоже ведется пропаганда против греков.

– Как вы думаете, владыка, иммигранты, наводнившие Грецию, создают проблемы для Церкви, для греческого мира?

– Это глобальная проблема. Когда, например, самым большим во Франции турецким городом является Лион, много турок в Берлине – это всеевропейский вопрос. Поэтому Каддафи как-то в Риме сказал, что не нужно войны: через несколько лет Европа и так станет мусульманской. Греция – это ворота, тысячи иммигрантов перебираются отсюда в Европу. Это серьезная проблема. Но у мигрантов нет проблем с Церковью – она их кормит, помогает им. Проблемы у политических партий и простых граждан, поскольку среди беженцев есть преступники, хотя много хороших людей, которые работают.

Сегодня из-за кризиса большой отток ученых, образованных людей из Греции. Мой племянник со стороны сестры – врач-хирург. Очень хороший человек, но хочет уехать в Германию. В Греции тоже есть работа, но очень сократили зарплату.

– Как вы думаете, духовная жизнь Церкви процветает во время гонений или когда все спокойно, благополучно?

– Не могу сказать. Я думаю, исторические условия сильно влияют на состояние общества. Через Грецию проходит много народа, это мост, соединяющий Восток и Запад. И это нас будоражит, меняет нас. На самом деле (и об этом многие говорят), если бы не было Церкви, Греция была бы ничем. Церковь все еще держит страну, формирует ее лицо, национальный характер. Монастыри, молитвы, праздники – если это убрать, ничего не останется от Греции. Для меня примером служит оккупация во времена моего поколения, то, как мы в то время обратились к Церкви. Это было массовое движение, нас было очень много. Сейчас я такого не вижу.

– Получается, что человек начинает искать Бога в тяжелые периоды жизни…

– Сейчас прошли те годы, когда у греков было много денег. Раньше по всем Афинам на цокольных этажах располагались магазины. Я не понимал: как все это может существовать? Как люди платят арендную плату? Нужно так много денег… Обувь, обувь, обувь, одежда, одежда, одежда, одежда, холодильники, холодильники, телевизоры, телевизоры… Как жили эти люди? Денег было много, но это были нехорошие деньги – займы. И в итоге все взорвалось. У народа наступили тяжелые времена. Конечно же, вера в народе не исчезла, но прежде всего людей занимают экономические проблемы, а все остальное отходит на второй план. Верующие люди держатся, но во многих приходах почти нет людей. Тем не менее я надеюсь, что вера, как уже не раз бывало в нашей истории, снова наберет силу, поскольку корни ее очень и очень глубоки.

«Ковчег мира»

Священник Антоний Папаниколау

«Академия Платона» – один из древнейших районов Афин. Археологи находят здесь следы построек, относящихся к 2000 году до Р Х. Древнегреческий историк Фукидид (460–440 до Р. Х.) называл это место одним из самых прекрасных пригородов Афин. По преданию, в одной из оливковых рощ похоронен мифический герой Академ, от имени которого происходит первая часть современного названия района. В этих рощах любил прогуливаться великий философ Платон. В 387 году до Р Х. он основал здесь свою философскую школу, просуществовавшую до 529 года н. э., когда ее закрыл император Юстиниан I.

Сегодня «Академия Платона» – неблагополучный район Афин. В этом древнем центре интеллектуальной жизни и образования процветает молодежная преступность и наркоторговля. Здесь же находится «Ковчег мира» – центр помощи детям из трудных семей. И действительно, после знакомства с деятельностью центра и его руководителем – священником Антонием Папаниколау возникают прочные ассоциации с ветхозаветным Ковчегом, в котором спасался от гибели древний мир.

В начале был… баскетбол

– Отец Антоний, как все начиналось? У кого возникла идея создания центра?

– Все началось по моей инициативе. И, как я верю, по благодати Святого Духа.

После окончания Духовной академии меня назначили в район «Академия Платона» настоятелем храма Святого Георгия и ответственным за работу с молодежью, хотя никакой молодежи тогда в храме не было. Жизнь большинства местных ребят проходила за пределами храма – на площади.

Парадоксальная ситуация: сотни детей прямо у стен храма чем-то занимаются, в основном криминалом, и не имеют никакого отношения к Церкви. Они – рядом с Церковью, и при этом очень далеки от Нее.

Приход нашего района – один из самых бедных и неблагополучных в Афинах. Здесь процветает наркомания, детская преступность, много неполных семей. Как правило, дети-преступники происходят именно из таких семей – тех, где единственный родитель – наркоман или алкоголик, или психически болен, или занят какими-то личными проблемами. Дети для него отходят на второй план, а попросту говоря, ими вообще не занимаются.

Я жил напротив храма, через площадь, на которой. вовсю шла торговля наркотиками. Я был потрясен, наблюдая происходящее. Особенно когда глубокой ночью видел детей на площади… Сам-то я вырос в провинции, у нас было принято рано возвращаться домой.

Пяти-шестилетних детей выгоняют на улицу с заданием принести двадцать, тридцать, сорок евро… Если не приносят – наказывают, бьют. Бывает, что детей рожают только для того, чтобы добывать с их помощью деньги, потому что сами взрослые не работают. Малыши в основном крутятся у светофоров, клянчат деньги у тех, кто сидит в автомобилях. Детишек жалеют, подают. Естественно, ни о какой школе никто даже не думает.

Как я уже сказал, все увиденное повергло меня в ужас. И я решил открыть двери, говоря образно, попытаться найти Церковь за пределами храма. В лице всех тех, кто находится рядом с его стенами, но не имеет к нему никакого отношения, и прежде всего в лице детей.

Но для этого мне надо было пойти к этим людям, туда, на площадь. Какое-то время я колебался, потому что не принято, чтобы священник выходил из храма на площадь: место это сомнительное, священнику негоже быть там, среди наркоторговцев и всяких подозрительных личностей. Могут подумать, что у нас какие-то общие темные дела. А мне, чтобы достичь своей цели, нужно было буквально жить там. Тем не менее я рискнул открыто, даже по-приятельски, общаться со всеми этими людьми с площади. Иначе я бы не понял, как им можно помочь.

Я начал знакомиться с детьми, которые не посещали храм, не являлись формально «чадами Церкви», но жили на территории моего прихода, и поэтому детьми Церкви я их все же считал. Для начала я стал играть в баскетбол с местными подростками. Так продолжалось довольно долго: игры, встречи и общение на ступеньках перед храмом. Я постепенно узнавал их, а они меня. Не как священника, который их поучает свысока, чтобы они хорошо себя вели, а просто как человека, которому можно доверять. Я ходил в дома, где живут неблагополучные семьи, знакомился с людьми, заводил с ними дружбу, помогал, чем мог. Это было самое главное: разделить с детьми их дом, их жизнь, а для них тем и другим, в общем-то, была площадь. Я понял, что главная причина детских страданий – отсутствие полноценной семьи, семейной поддержки, контроля. Поэтому, например, если они и начинали ходить в школу, то делали это нерегулярно, их отчисляли, и в итоге они совсем забрасывали учебу. Многие дети были сиротами – их родители умерли от наркотиков.

Вот так, благодаря играм, баскетболу, общению, мне удалось оказаться внутри этого мира – сложного, иногда страшного мира района «Академия Платона». И потихоньку я начал вытягивать детей оттуда. Думаю, удалось мне это потому, что ребята доверяли мне.

Первая группа собралась из тех детей, которые уже начали вести преступную жизнь: воровали, торговали наркотиками, сами их употребляли. С несколькими единомышленниками мы арендовали небольшое помещение рядом с площадью, бывшее кафе, и там стали заниматься с детьми. Вот так и был основан «Ковчег мира», в 1998 году. Мне тогда было двадцать шесть лет.

– Чем вы занимались? Это были какие-то общеобразовательные уроки, как в обычной школе? Математика, например, или что-то подобное?

– Нет, здесь надо было начинать с другого. Еще когда я только знакомился с местной молодежью, я заметил: никто из них не верит, что их жизнь может быть иной – без криминала, наркотиков и попрошайничества. Они уверены, что ни к чему больше не способны, ничего не могут, что они – ноль, ничтожества. Это внушали им родители, а вся окружавшая их с детства атмосфера безысходности поддерживала у них такое мнение о себе. И я начал с того, что попытался повысить самооценку детей. Я находил в них хорошее, пусть самую малость, например умение неплохо играть в баскетбол или футбол, и старался, чтобы они увидели это в себе. Вот с этого начали.

Тогда у нас не было ничего: ни денег, ни нужного оборудования. Я отдал свою зарплату, другие что-то добавили. Думали только о том, чтобы продержаться месяц, а там видно будет…

Я молился Богу: «Все, что я мог сделать, – я сделал, а теперь Твоя очередь сделать то, что нужно». И Господь преподал хороший урок и мне, и детям. Он показал, что Он жив. Вот уже четыре года мы живем в этом прекрасном помещении, после десяти лет тяжелой работы в суровых условиях.

Сегодня тем первым ребятам по двадцать четыре года. Некоторые отслужили в армии, имеют работу, многие – студенты. И все вспоминают произошедшее с ними как чудо Божие: с полного нуля развилась такая обширная деятельность на благо Церкви и общества.

– Сколько сегодня детей в «Ковчеге»? Как вы с ними работаете?

– Сегодня в центре четыреста детей. Многие приходят сами и просят защиты от родителя или от какого-то другого взрослого, который жестоко с ними обращается. В этом случае мы изучаем ситуацию и по решению суда забираем детей в центр.

Детки приходят истощенные психологически и физически. И наша задача – сделать так, чтобы они снова улыбались, смеялись. Все это очень непросто, особенно когда, например, над ребенком надругался собственный родитель. От всего, что ребенок пережил, его трясет, он всего боится, ждет ударов со всех сторон. Для него каждый человек – это зло, потенциальная опасность.

И если ребенок у нас снова начинает играть и радоваться, то я воспринимаю это как награду, ну или как оплату за наш труд. Глядя на таких детей, мы говорим: «Посмотри, каким был ребенок в прошлом году и какой он сегодня».

Обреченным на гибель детям мы помогаем встать на праведный путь, обрести опору в жизни, чтобы они смогли жить, используя свои руки или голову, а не другими способами.

А потом такой ребенок своим примером помогает другим детям. Я часто говорю нашим воспитанникам: «Если бы вы не прошли через все трудности, которые были в вашей жизни, то вы не стали бы такими сильными, как сейчас». И это не просто слова, я действительно в этом уверен. Потом, когда наши дети идут в обычную школу, они мне часто рассказывают: «Батюшка, ни с того ни с сего дети в классе начинают плакать, мы их спрашиваем – почему. Оказывается, по таким пустякам! Тогда мы рассказываем им про себя, и они лишаются дара речи!» И я говорю: «Вы сможете помочь многим людям… Но не потому, что пару раз посидели в тюрьме, и вообще прошли через огонь, воду и медные трубы, и такие крутые теперь. Главное, что вы спаслись, окончили школу, получили специальность и живете собственной, независимой жизнью и радуетесь ей. И можете делиться этой радостью с окружающими. Вы можете показать путь спасения всем оказавшимся в трудном положении, чтобы они тоже смогли выкарабкаться».

Вы видите, у нас даже есть почетная грамота Отдела по восстановлению порядка[16]16
  Подразделение греческой полиции (греч. M.A.T. – MovaSe? Алокатаатаап? Та^п?)-


[Закрыть]. В этом году на Рождество к нам приезжал глава греческой полиции вместе с министром защиты граждан господином Дендиасом[17]17
  Никос Дендиас – в момент проведения интервью был министром общественного порядка и защиты граждан Греции, с 9 июня 2014 – министр развития и конкурентоспособности; депутат парламента Греции.


[Закрыть]. Глава полиции сказал мне: «Отец Антоний, если бы вы не работали с этими детьми, то завтра-послезавтра мы бы столкнулись с большими проблемами. Ваша и наша деятельность тесно связана…»

Но мы не только даем детям кров и пищу, помогаем получить профессию, устроиться на работу. Мы заботимся о духовной жизни ребенка, развиваем ее – и в этом характерная особенность нашего центра. Дети, которые крещены в Православной Церкви, ведут у нас полноценную церковную жизнь: исповедуются, причащаются, соборуются. В здании центра есть храм. И это – вместе с поддержкой психологов, педагогов и других специалистов – помогает справиться со многими сложными проблемами.

– На что вы опираетесь в своей педагогической работе: на церковную традицию или на достижения современной науки: педагогики, психологии?

– Я бы сказал, что отцы Церкви – это наша альфа и омега… Они сказали все задолго до появления великих психологов или педагогов. В особенности святой Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, Василий Великий.

Отцы учат, что ответственность за воспитание лежит в основном на родителях. Какова семья – таков будет и ребенок. Если ребенок делает что-то выходящее за рамки, то в наибольшей степени в этом виноваты его родители. Они должны иметь правильные духовные установки, и тогда ребенок воспитывается на их примере. Так говорят отцы Церкви. Если ребенок не увидит в нас добродетели, он не получит правильного воспитания. Пусть даже мы наймем ему самых лучших учителей.

– Как у детей проходит день? Как сейчас в целом организована жизнь в центре, работа волонтеров?

– Сначала уроки по общеобразовательным предметам, потом обед и дополнительные занятия. Для каждого ребенка назначается ответственное лицо – волонтер. Он помогает детям организовать свое время, сделать домашнее задание. Зарплату мы не платим. Все волонтеры имеют высшее образование, но их допускают к работе с детьми только после специальных семинаров в нашем центре. Это необходимое условие. Кроме того, чтобы работать в нашем центре, волонтер должен быть религиозным человеком.

Волонтеры помогают детям упорядочить свою жизнь. Порядок – это как поезд, на котором только и можно доехать до «нужной станции». Мы говорим детям: «Не пропустите поезд своей жизни». То есть нет смысла сидеть и рыдать о своей матери или об отце, которые не такие, как бы тебе хотелось, которые не дают тебе ничего хорошего. Не упусти свой собственный шанс, и тогда ты сможешь протянуть руку помощи своим родителям.

Нам помогает множество волонтеров – около двух с половиной тысяч человек. С нами сотрудничают юристы, врачи всех специальностей, учителя, преподаватели центры психического здоровья, гематологические центры, агентства по трудоустройству. Мы и у себя готовим людей, у нас есть школа для родителей.

Например, при помощи волонтеров мы организовали свой собственный стоматологический кабинет. Кто-то приобрел кресло, другой что-то еще. Всё сами… Теперь ежедневно идет прием, совершенно бесплатно. Также мы открыли свою аптеку. В последнее время из-за экономического кризиса приходится помогать не только детям или неблагополучным семьям. К нам ежедневно обращаются самые разные люди, и мы должны быть готовы помочь им в их нуждах. Мы даем лекарства, еду, одежду, обувь. У нас тут есть секретариат, где мы выслушиваем просьбы людей. Сейчас он работает практически круглые сутки.

Можно сказать, от нашей помощи буквально зависят человеческие жизни.