Текст книги "Птица-лира"

Ушел ее парень – мрачный и ею недовольный.

Бо поднимает глаза на Лору, девушка, похоже, вот-вот заплачет.

– Что такое? – удивленно спрашивает Бо.

– Ничего. Только… нет, ничего, – слегка задыхается она. Встала, прошла в дальний угол, где у нее кухонька. Налила себе воды и, не отрываясь, осушила чашку.

Какая необычная девушка! Бо хотела бы знать о ней все. Увидеть мир ее глазами, пройти по земле ее ногами. Лора должна согласиться! Нельзя ее упускать. Бо знает за собой эту граничащую с одержимостью профессиональную страсть, но одержимость как раз и позволяет ей до конца понять сюжет. Она должна полностью раствориться в жизни другого человека, и она этого хочет. Бо как раз искала новый сюжет после «Близнецов Тулин», и вот он, новая история совершенно естественно возникла, буквально родилась из прежней. Это идеально, это правильно, это может оказаться даже посильнее «Близнецов». Работа Бо в том и состоит, чтобы показать другим то, что видит она сама, научить их чувствовать то, что она чувствует. И она должна убедить Лору.

– Лора, – мягко подступается она, – я уважаю ваше решение не сниматься, но хочу убедиться, что вы видите ситуацию целиком. Эта неделя была для вас слишком тяжелой, пора больших перемен после смерти вашего отца.

Лора смотрела себе под ноги, кончики длинных ресниц касались лица. Бо заметила, как девушка реагирует, когда Тома называют ее отцом, Джо – дядей, нужно быть с этим поосторожнее. Эти слова пугают Лору, предстоит выяснить почему. Почему, почему, почему! Кажется, эта девушка целиком состоит из тайн: зачата втайне, втайне рождена, выращена, втайне и живет. Пора прервать эту цепочку.

– Для вас это новое начало. Жизнь не стоит на месте. Неизвестно, позволит ли Джо вам тут жить, а если позволит, не факт, что он станет помогать вам жить так, как вы жили последние десять лет. Не уверена, что Джо станет договариваться за вас с Бриджет, платить за продукты, – насколько я понимаю, все ваши расходы брал на себя Том?

Лора кивнула.

– Если Джо не станет помогать, как вы доберетесь до магазинов без машины? А деньги у вас есть? Есть на что купить еду? Том заботился о вас и все же оставил в очень уязвимом положении. – Следующую фразу Бо постаралась произнести как можно деликатнее: – В завещании Тома вы не упомянуты. Он целиком оставил свою долю фермы брату. Может быть, он собирался рассказать ему о вас, но так этого и не сделал.

Она подождала, пока Лора, обеими руками вцепившаяся в спинку кресла, осмыслит эту весть. Взгляд девушки заметался по комнате, она пыталась понять происходящее, прежний устойчивый мир рассыпался на ее глазах.

– Если вы примете участие в съемках, мы сможем вам помочь. Мы все трое будем тут, привезем вам, что понадобится. Поможем с переездом, если вы захотите устроиться в другом месте. Во всем поможем. Вы не одна. У вас есть я, Рейчел и конечно же Соломон, я же вижу, он сразу вас полюбил, – с улыбкой добавила Бо.

Глава седьмая

– Согласилась! – пропела Бо, шагая по тропе к машине, где ждали ее Соломон и Рейчел.

– Как? – изумилась Рейчел. – Сол только что сказал, что она против.

– А теперь за! – Бо подняла руку, словно ожидая, что Рейчел торжествующе хлопнет по ней ладонью. Но оба молча таращились на нее. – Долго мне так руку держать?

Рейчел хлопнула рукой по ее руке, но не сдержала смеха:

– Невероятно! Ты – это нечто.

Бо приподняла брови, принимая комплимент как должное, а руку так и не опустила, дожидаясь Соломона.

Тот скрестил руки на груди.

– Не буду ничего праздновать, пока ты не объяснишь, почему она передумала.

Бо уронила руку, завела глаза чуть ли не под лоб.

– А другого режиссера ты бы тоже стал допрашивать? Или только мне такая честь? Я бы хотела видеть от тебя не меньше уважения, чем получают другие. Имею я право?

– Если бы на моих глазах режиссеру ответили «нет», а стоило мне выйти и он получил «да», – еще бы, я бы его спросил.

– Непременно «его»? – уточнила Бо.

– Какая, к черту, разница? Пусть ее.

– Ребята, прежде чем вы вцепитесь друг другу в глотку, давайте с планами разберемся, – перебила их Рейчел. – Мне пора домой к Сюзи, у нас в пятницу УЗИ, я не собираюсь его пропускать. – Голос ее угрожающе серьезен. – Хочу понимать, что у нас намечается. Какой план?

Бо переводила взгляд с одного на другого, словно глазам своим не верила.

– Ребята! – обиженно сказала она. – Можно на минутку прекратить нытье и оценить, отпраздновать тот факт, что у нас есть сюжет для нового фильма – сюжет утвержден! Можно не портить этот момент, задавая тысячу вопросов? Просто порадоваться? – Она еще раз обвела их взглядом. – Мы снова в деле! У-ху! Ну же!

Она теребила их, пока оба не сдались, не признали ее победу и не обняли Бо с обеих сторон, на время оставив сомнения.

– Поздравляю, чертовка упрямая! – сказал, целуя ее, Соломон.

Она расхохоталась:

– Благодарю! Наконец-то заслуженное признание.

– Итак… – заговорила Рейчел.

– Знаю, знаю. Сюзи! – ответила Бо, торопливо соображая. – Конечно, ты должна ее повидать. Все сходится, снимать надо сейчас, сама погода подсказывает. Зимой тут хмарь, тут тяжело. Ты, Рейчел, тысячу раз плюхалась на задницу и, хотя со стороны это ужасно смешно, сама говорила, как это опасно.

Соломон захихикал.

– И хотя фильм должен охватывать ее жизнь тут во все сезоны, потому что это, я считаю, важно, основной материал я хочу отснять прямо сейчас. Покажем людям, как мы ее нашли. Спящую красавицу в домике, скрытом посреди леса. Мне нужны краски, нужен свет, нужны эти звуки, – продолжала она, охватывая все разом. – Это все летнее. А кроме того, если мы будем тянуть, Лора может передумать. И мне нужны ее мысли, желания, мечты какие они есть, а не то, что она вычислит, копаясь в себе несколько месяцев подряд. Ее жизнь меняется прямо на глазах, и мы должны проследить каждую минуту. К тому же мы не знаем, долго ли Лора сможет тут пробыть. Вдруг мы уедем, а он ее выгонит. При нас он вряд ли так себя поведет. Так что, с учетом всех обстоятельств, сегодня мы отправляемся домой, все готовим, ты, Рейчел, собираешь оборудование, я – бумаги. Вернемся вечером в воскресенье. В понедельник начинаем съемки – самое большее на две недели.

На том и порешили.

– Рейчел, роды у Сюзи планируются через три недели, если тебе придется уехать раньше… – Бо прикинула, кого из операторов можно позвать на замену. – Можно спросить Энди, и посмотрим…

– Энди – тупица, снимает он в сто раз хуже меня. Не вздумай позвать вместо меня Энди. Я тебе этого не прощу. Никто не будет снимать вместо меня, – твердо заявила Рейчел. – Это сюжет! – ткнула она пальцем вверх, в сторону коттеджа. – И я хочу с ним поработать.

Услышав, как горячо Рейчел поддержала Бо, Сол и сам почувствовал мурашки на коже. Никогда она прежде не проявляла такого энтузиазма, да и сам он ничего подобного не чувствовал. Все трое спешили поскорее взяться за дело, погрузиться в историю Лоры. Бурля от возбуждения, Бо вернулась в коттедж обсудить с Лорой график съемок, но вернулась уже не столь радостной.

– Она отказалась, – угадал Соломон. И почему-то его это огорчило.

– Не совсем. Но запаниковала. И зовет тебя, Сол. Опять.

Он вошел в коттедж и закрыл за собой дверь. Лора бродила между кроватью, кухней и гостиной зоной своей единственной комнаты.

– Привет, – сказал он.

В ответ послышался какой-то звук. Он не сразу сообразил, пока не запер дверь: раздался в точности такой же звук защелкивающейся задвижки. Может быть, эти звуки порой выражают желание или просьбу. Соломон внес это наблюдение в список подлежащего обдумыванию.

Она встретилась с ним взглядом:

– Я думала, начнется прямо завтра.

– Фильм?

– Да.

– Нет. К сожалению. Сразу начать невозможно. Надо съездить домой и подготовиться. В понедельник вернемся на две недели.

– Когда вы уезжаете? – спросила она, все так же беспокойно бродя по комнате.

– Сейчас, – ответил он. – Лора, что случилось?

– Вы уедете, а я останусь одна.

Раздалась птичья трель – встревоженная, испуганная.

– Всего пять дней. Ты всегда была тут одна.

– Джо не хочет, чтобы я тут жила.

– Мы пока не знаем, чего хочет Джо, – сказал Соломон. – Он сам потрясен и растерян, дай ему время оправиться.

– А вдруг он придет сюда, когда вас не будет, и велит мне убираться? Или полиция приедет? Что мне тогда делать? Куда идти? Я никого не знаю. У меня никого нет.

– Если что-то случится, звони мне. Вот. – Порывшись в карманах, он достал ручку и лист бумаги. – Я оставлю свой телефон.

– Как я позвоню? У меня нет мобильного.

Он замер, так и не коснувшись ручкой бумаги.

– Останьтесь, пожалуйста. Я готова сниматься хоть завтра, – умоляла она, то и дело сглатывая – в горле от волнения пересохло.

– Мы не можем снимать завтра, Лора, – мягко возразил он. – Успокойся, все будет хорошо, вот увидишь. Мне нужно попасть завтра на мамин день рождения. Ей семьдесят. Она живет в Голуэе. Не могу же я пропустить юбилей. И Рейчел, оператор, – у нее жена беременна, ей тоже пора вернуться домой, и наша Бо, режиссер и продюсер, должна все подготовить к следующей неделе, планы, документы, а еще у нее публичная лекция. Нам нужны оборудование, разрешение. Мы никак не можем завтра начать.

– А можно я поеду с вами? – взмолилась она.

Он уставился на нее, не веря своим ушам, не зная, что на это ответить.

– Ты хочешь?..

– Пожить у вас. Здесь мне оставаться невмоготу. Все изменилось. Все меняется, и нам приходится.

Она была в панике, мысли метались.

– Успокойся, Лора, все в порядке, все по-прежнему, ничего не изменилось. – Он подошел к ней, взял за руки, очень нежно, хотел, чтобы она посмотрела ему в глаза. Сердце резко забилось от одного прикосновения к ее коже. Она покорно подняла взгляд – глаза цвета травы уставились ему прямо в душу.

– Мой отец умер, – заговорила она, все так же проникновенно на него глядя. – Мой отец умер, а я так ни разу не назвала его отцом. Я даже не знала, известно ли ему, что я его дочь. Мы даже ни разу… – Слезы потекли по ее щекам.

– Полно, полно, – шепнул он, обхватив ее обеими руками, прижимая к себе так, что ее голова уткнулась ему в грудь. Он словно пытался закутать ее в свою любовь и заботу.

– Как может быть домом то место, где ты никому не нужна? – сквозь слезы спросила она. – Раз меня гонят отсюда, это не дом.

Он не нашелся с ответом.

На всем белом свете он – единственный знакомый ей человек. Он не может уехать и бросить ее здесь.

– Что. За. Черт, – чуть ли не по слогам произнесла Бо, распрямляясь при виде Соломона с пакетами в руках и следовавшей за ним по пятам Лоры.

– Она едет с нами, – сообщил он и занялся пакетами, избегая пристального взгляда Бо, пока складывал их в багажник.

– Что? – Бо обошла машину и встала рядом с ним.

– Ей страшно. Она не хочет оставаться одна, дожидаясь нашего возвращения. Интересно, кто ее так запугал, Бо, – проворчал он сквозь зубы, чувствуя, как вздуваются вены на шее. Здорово он разозлился.

– Но ты же едешь к родителям!

– Точно, и беру ее с собой. С тобой в Дублин она не поедет, – буркнул он, пытаясь пристроить чемодан и пакеты с покупками между киношным оборудованием.

Он ждал, что Бо заспорит, скажет, ни в коем случае, она не отпустит своего парня на семейную вечеринку с молодой, красивой и загадочной женщиной, но когда он распрямился, то увидел на лице Бо широченную ухмылку.

– Лора! – окликнула она девушку, выставляя разом оба больших пальца. – Отличные новости! Лучше не бывает.

Глава восьмая

– «Белоснежка»! – провозгласила Бо, стукнув бутылкой о столик в гостиничном баре – чуть громче, чем собиралась.

Рейчел засмеялась. Соломон покачал головой и потянулся за орешками.

– Правда же, настоящая Белоснежка! – взволнованно убеждала его Бо. – Это я смогу продать. Живет в лесу, болтает с чертовыми зверями.

Соломон и Рейчер невольно расхохотались, уж очень Бо напориста, когда закусит удила. Она пьяна, глаза разгорелись, щеки порозовели, обсуждает свой будущий фильм. Домой они так и не поехали, Бо уболтала Рейчел задержаться на два дня. Поселились в гостинице, днем будут снимать, домой поедут в пятницу, а в воскресенье ночью уже вернутся. Она просто не может сдерживаться, ее возбуждение заразно, Соломон и Рейчел даже не пытаются спорить. Лора отправилась в номер на верхнем этаже, смежный с комнатой Бо и Соломона: Бо велела заснять, как она входит в гостиницу и в номер. Первые осторожные шажки в большой страшный мир, хотя пока ничего особенного не происходило. В конце концов, Лора не в волчьей стае выросла, она умела себя вести. Что бы она ни переживала, это она держала в себе, внешне не обнаруживая. Рейчел снимала, как Лора садится в машину – впервые за десять лет, как исчезает вдали за домом летучих мышей ее коттедж. Лора не оглянулась, только повторила звук заработавшего двигателя. Расставаясь с фермой Тулинов, Лора не обнаружила никаких эмоций. Тихо и неторопливо впитывала все вокруг, и смотреть на нее было отрадно, словно на новорожденного младенца. Только звуки, вылетавшие из ее горла, немного приоткрывали чувства, которые она так старалась обуздать.

– Словно мы ребенком обзавелись, – пошутила она, когда за Лорой закрылась дверь смежной комнаты. Пошутила и сама вздрогнула.

– Если Лора – Белоснежка, кто же злая мачеха, вынудившая ее прятаться в лесу? – уточнила Рейчел.

– Бабушка, – ответил Соломон, язык у него развязался. Весь день его клонило в сон, а тут вдруг он проснулся. – Но не со зла. С самыми лучшими намерениями.

– Все злые люди думают, будто действуют с самыми лучшими намерениями, – подхватила Бо. – Чарльз Мэнсон хотел убийствами спровоцировать апокалиптическую войну рас… Может, «Рапунцель»?

– Или «Маугли»? – засмеялась Рейчел.

Бо ее не слушала.

– Заперта в домике на вершине горы, отрезана от мира. И у нее прекрасные белокурые волосы, – добавила она. – Хотя волосы не так уж важны, но мы же понимаем, что в конечном счете и они важны. – Она помахала пальцем перед носом у Рейчел и Соломона, запрещая им спорить, хотя они и не собирались.

– Почему ты ухватилась за Диснея? – спросила Рейчел. – Думаешь, привлечет инвесторов?

– Потому что это похоже на сказку. В ней есть что-то воздушное, неземное, вы согласны?

Сол согласен, он сразу это почувствовал, и, наверное, было неверно, даже глупо воображать, что Лора так подействует только на него.

– Разговаривает со зверями и птицами, – продолжала Бо. – Чистый Дисней.

– Де Ниро разговаривал с зеркалом, – напомнила Рейчел, – а Ширли Валентайн и вовсе со стеной.

– Не совсем то, – улыбнулась Бо.

– Она не разговаривает с ними, она им подражает, – пояснил Соломон. – Действительно, не совсем то.

– «Имитатор». «Имитаторша».

– Фи, ты же феминистка, откуда эти гендерные обозначения? Стыдись! – заявила Рейчел и жестом велела бармену снова наполнить кружки.

– «Лора: звуки и отзвуки».

– Идеально, – фыркнула Рейчел. – Для «Вся правда на телеэкране».

– Она подражает, – рассуждал вслух Соломон, – услышав что-то новое, повторяет несколько раз, пока не получится. Может быть, это способ понять. Испугавшись, она издает тревожные звуки – лай, рычание, при первой встрече с нами – вой сирены. Эти звуки у нее ассоциируются с опасностью или защитой.

Женщины призадумались над его анализом.

– Интересно, – кивнула Рейчел. – Я не думала, что это целый язык.

– Не думала? – переспросил Соломон. Ему это казалось очевидным. Столько разных звуков! Скулила вместе с Мосси, сочувствуя ему, издавала испуганные или агрессивные звуки, когда ее окружили в лесу. Прокашливалась, как Соломон, если видела, что ему неловко, или ситуация в целом ее смущала. Эти звуки имели смысл. Очень странные, но в них прослеживалась система.

– «Язык Лоры», – предложила Бо очередной вариант названия.

– «Театр Лоры»? «Лора-мим»? – выдвинула свою версию Рейчел.

– Глубоко берешь, – засмеялась Бо.

– Она воспроизводит только звуки. Не действия, не движения, – уточнил Соломон.

Его собеседницы призадумались.

– Она не становится на четвереньки, изображая собаку, не бегает по комнате, взмахивая руками, словно крыльями. Она повторяет звуки.

– Так, хорошо.

– За нашего друга-антрополога! – подняла кружку с пивом Рейчел.

– Кстати, антрополог – хорошая идея. – Бо потянулась за бумагой и ручкой. – Надо с кем-то поговорить о ней.

– Есть такая птица, которая умеет подражать чужим звукам, – сказал Соломон, не прислушиваясь к их болтовне. – Видел недавно в научно-популярной программе.

Он сосредоточенно пытался вспомнить, мозг его был затуманен недосыпом и алкоголем.

– Попугай? – подсказала Рейчел.

Бо захихикала:

– Волнистый!

– Нет, эта птица подражает не только человеку, но и машинам, другим птицам – воспроизводит любые звуки. В передаче показывали.

– Хм. – Бо потянулась за телефоном. – Птица, подражающая чужим звукам.

Минуту поискала, и вдруг ее телефон громко запел, сидевшие за соседними столиками оглянулись, и Бо, поспешно извинившись, убавила громкость.

– Вот она.

Чуть не сталкиваясь головами над мобильником, они посмотрели двухминутный клип Дэвида Аттенборо о птице, подражающей другим птицам, бензопиле, звонку мобильного, щелчкам камеры.

– В точности как Лора! – Рейчел ткнула в экран пальцем, жирным от соленого арахиса.

– Это птица-лира. Или лирохвост, – сказала Бо, примериваясь к новой мысли. – «Лора-Лирохвост».

– «История Лирохвоста», – поправила Рейчел.

– Нет, – вмешался Соломон. – Просто «Лирохвост», и больше ничего не надо.

– Замечательно! – расплылась в улыбке Бо. – Берем! Поздравляю, Соломон, ты только что придумал название фильма.

Наступила полночь, и они, преисполнившись надежд, разошлись спать.

– Я думала, ты устал, – улыбнулась Бо, когда Соломон ткнулся носом ей в шею, пока она пыталась открыть дверь номера карточкой. Несколько раз промахнулась, что-то с координацией. – Вампир, оживаешь ночью, – поддразнила она.

Он начал тихонько покусывать ее шею, но почему-то это напомнило ему про летучих мышей, про их дом, а соответственно и про Лору, устроившуюся в соседней комнате. Смутившись, Соломон отпустил Бо, а та, к счастью, ничего не заподозрила, поскольку в этот момент карточка наконец вошла правильно и дверь отворилась.

– Спит ли она? – шепнула Бо.

Соломон прижал Бо к себе, стал целовать, но тоже не мог отвлечься от мыслей о Лоре.

– Погоди, – шепнула Бо. – Дай послушаю.

Она выскользнула у него из-под руки и подошла к двери в комнату Лоры. Прижала ухо к двери. Пока она вслушивалась, Соломон начал ее раздевать.

– Сол! – усмехнулась она. – Я же провожу исследование.

Сидя на корточках, он стащил с нее трусы и перебросил через плечо. Начал целовать, продвигаясь от лодыжки все выше по ноге, и вот уже его язык коснулся внутренней стороны бедра.

– А, ладно! – Бо махнула рукой на исследование и повернулась спиной к двери.

В постели Бо расслабилась, тихонько постанывала.

Соломон все крепче прижимал ее к себе, и, когда их губы слились в поцелуе, этот легкий стон наслаждения послышался снова. Тот самый, но стонала не Бо. Звук доносился из-за двери. Любовники застыли. Бо уставилась на Соломона.

– Боже мой!

Соломон тоже оглянулся на соседнюю дверь. Ее освещала только лампа ванной. С их стороны дверь оставалась закрытой, но, очевидно, Лора отомкнула внутреннюю дверь и подслушивала.

– Боже мой! – повторила Бо, отрываясь от Соломона и укутываясь простыней.

– Видеть тебя она никак не может, – напомнил Соломон.

– Ш-ш!

Соломону стало не по себе, словно его застигли за дурным делом. Пусть Лора их не видит, она все слышала.

– Слушай, Соломон, она же ненормальная!

– Нормальная она.

– Да черт побери, Сол! – прошипела Бо, не на шутку рассердившись.

Они продолжали прислушиваться, но больше не уловили ни звука.

– Куда ты? – шепнула она.

Соломон решительно поднялся.

Он подошел к двери, соединявшей две спальни, прижался ухом к холодному дереву. Ему представлялось, как по ту сторону двери то же самое делает Лора. Первая ночь вдали от привычного ей коттеджа. Наверное, зря они оставили ее одну на несколько часов. Все ли с ней в порядке?

– Ну? – спросила Бо, когда он вернулся в постель.

– Тихо.

– А вдруг она все-таки сумасшедшая, Сол? – шепнула Бо.

– Она не сумасшедшая.

– Психованная маньячка-убийца. А?

– Ничего подобного.

– Откуда тебе знать?

– Допустим, неоткуда. Но это ты притащила ее сюда.

– Спасибо, утешил.

Он вздохнул:

– Давай хотя бы закончим?

– Нет уж. Меня это выморозило.

Соломон вздохнул, повернулся на спину, подсунув руки под голову, и уставился в потолок. Бо приткнулась вплотную, закинула на него ногу, он даже сам себе помочь не сможет, когда она уснет. Лежи тут без сна и радости.

Он откинул одеяло, подвинулся в сторону от Бо.

– Если пойдешь дрочить в туалет, не шуми, а то Лирохвост изобразит все твои вздохи под камеру, – сквозь сон предупредила его Бо.

Он фыркнул и снова забрался в постель. Настроение в корень загублено.

Так он и уснул, прислушиваясь к Лоре, которая прислушивалась к нему.