Текст книги "Зима королей"

Сирбхолл пожал плечами и потянулся за своей чашей с вином.

– Я прощу их, – сказал Мюртах, – если и пока они не будут забывать.

– Почему вообще надо их прощать?

– Потому что, кажется, это самый легкий путь.

Он сделал вид, что очень заинтересован какой-то царапиной в столе, касаясь плечом Сирбхолла. Он чувствовал гнев своего брата, как волну жара от человека, охваченного лихорадкой, но Сирбхолл ничего не сказал.

Сирбхолл происходил из этих мест. В этом зале Сирбхолл должен был быть как член клана О'Каллинэн. Мюртах чувствовал, что немного сходит с ума. Это было сумасшествием сделать то, что он сделал, то – с арфой, возможно глупостью. Мелкое проявление гордости. Он сложил вместе кончики пальцев и стал рассматривать их.

Что-то очень тяжелое опустилось на противоположной стороне стола, и Мюртах поднял глаза. Огромный молодой рыжеволосый человек стоял там, неуклюже опираясь одной рукой о стол.

– Что это значит? – спросил он.

Сирбхолл напрягся рядом с Мюртахом, стиснув на столе перед собой кулак. Мюртах сказал:

– Кто ты?

– Кормак мак Догерти, Танист Найла.

– Тогда уходи. Ты не можешь задавать такие вопросы помазанному вождю.

Под взглядами множества людей Кормак импульсивно едва не взметнулся, но его никто не поддержал, и даже Сирбхолл откинулся назад, начав что-то говорить соседу справа. Кормак стоял в нелепой позе, наполовину зависнув над столом, кипя от ярости. Мюртах облокотился о стол и уперся подбородком в ладони.

– Проваливай, – сказал он кротко.

Кормак вышел. Над ним никто не смеялся, но многие мужчины улыбались. Мужчина, чье мясо благословил Мюртах, повернулся и задумчиво сказал:

– А как вы переживаете зиму, там, в холмах?

– О, у нас достаточно травы в гленахnote 5Note5
  Узкие горные долины.


[Закрыть]. А ветер такой, что я беспокоюсь о крыше, но, по крайней мере, мой двор не превращается в болото, как некоторые на равнинах.

– Прошлой зимой там бывали такие дни, что мы думали, что потеряли ребенка, или двоих, в грязи.

– У нас много торфа.

– И все же холодно? Я…

На середину зала выбежал герольд и трижды стукнул в пол своим посохом.

– Слушайте, вожди! Слушайте, воины! Говорит Верховный король Ирландии!

Король встал перед Верховным троном и сделал знак Креста.

– С нами Бог! У нас есть вести особого рода, которые требуют обсуждения с вами.

Разговоры сразу прекратились. Старый человек стоял, развернув плечи, словно стряхнул со своей спины груз годов. Он огляделся вокруг, взглянул на каждого из них и сказал:

– У нас есть новости сразу и с Внешних Островов, и из Дублина, что Сигтругг Силкбердnote 6Note6
  Сребробородый.


[Закрыть], сын Гормфлэйт, и ярл Оркнейский сговорились, чтобы привести сюда датскую армию, чтобы оказать помощь Мелмордхе, взбунтовавшемуся королю Лейнстера. Мы узнали обо всем этом от человека, который был там у ярла Сигурда на Святках.

Мюртах наполовину прикрыл глаза, думая о том, что он может сказать Мелмордхе, когда они встретятся в следующий раз.

– Клан О'Каллинэн принадлежит к людям Лейнстера. Мюртах поднял голову:

– Это какой же король наложил дань на эти холмы? Он никогда не приходил и не требовал с меня налогов.

Верховный король сказал:

– Клан О'Каллинэн были людьми Мифа со времен Великого Потопа. Сейчас нет времени играть словами относительно границ. – Он бросил в сторону Мелсечлэйна острый взгляд, и глаза его при свете факела сверкнули словно драгоценные камни. – К тому, что я уже сказал, можно добавить еще больше. Сигтругг и Гормфлэйт скликали всех мужчин, которых они могли сыскать, со всех сторон островов – на этот раз они намерены прибрать всю Ирландию.

Все в зале, все вожди откинулись, заговорили, взирая на потолок и делая вид, что они умные и размышляющие. Сирбхолл выводил указательным пальцем какие-то узоры по поверхности стола, сдвинув брови. Мюртах снова подумал о Мелмордхе и вздрогнул.

– Если бы вы прислушались к человеку, у которого были нелады с большинством из вас, – сказал Сирбхолл, – вы могли бы подумать об этом давным-давно.

Его голос был таким же сильным и звучным, как у короля, а когда он поднял голову, от этого жеста, казалось, раскололся воздух.

– Раз за разом, – говорил он, – мы, ирландцы, должны были разбивать датчан. – Он кивнул королю почти грубо. – Ты сам, господин, однажды прогнал Сигтругга из Дублина. Мы никогда не закрывали Ирландии для них. Они всегда возвращались и всегда находили приветливый прием.

– Они хорошие торговцы, – сказал кто-то.

– Да, – ответил Сирбхолл, – они хорошие торговцы. Впервые они пришли с мечами и топорами, и мы справедливо прогнали их; теперь они приходят с товарами и деньгами, и мы принимаем их. Они привозят мечи и топоры в своих грузах, и мы пользуемся ими, чтобы сражаться друг с другом.

– Бунтовщики, – сказал, нахмурившись, Верховный король.

– Это определения для ирландских умов, – сказал Мюртах, – датчане менее заботятся о таких вещах.

– Сейчас пора, когда мы должны выкинуть их всех вон, – сказал Сирбхолл, – или принять их всех. И все, словно те камни, которые проглотил волк, увлекут нас в море.

Один из мужчин клана мак Махон вскочил, стукнул кулаком по столу и сказал:

– Бог свидетель, что у меня нет никаких теплых отношений ни с одним сыном Эда О'Каллинэна, но Сирбхолл прав. Здесь и сейчас мы должны обратить щит к морю.

Все мужчины начали вскакивать и опускаться, хлопать в ладоши и кричать, греметь своим оружием, так что Мюртах заткнул уши руками и закрыл глаза. Несколько человек одновременно говорили, но не сказали ничего больше того, что они соглашались с Сирбхоллом и друг с другом. Мюртах опустил свои руки, открыл глаза и увидел Верховного короля, который снова сидел на своем месте и пытливо переводил взор с одного на другого.

– Мюртах, – сказал Мелсечлэйн, – если откинуть определения, что ты скажешь обо всем этом?

Мелсечлэйн обладал самой превосходной памятью во всей Ирландии. Мюртах выждал момент, стараясь взять себя в руки. Шум немного стих. Он сказал:

– Если они придут, мы должны разбить их. Я думаю, вы напрасно тратите вашу энергию, крича здесь.

На это шум удвоился. Верховный король нагнулся на подлокотник своего кресла и сказал, улыбаясь:

– В этом мы не так уж непохожи на датчан, Мюртах.

– Нам нравится человек, который понимает, что он должен встретить врага лицом к лицу, и надевает все свои доспехи, и берет в руки свое оружие, и выходит из своих ворот, и обнаруживает, что там его встречает другой человек в доспехах и со своим оружием в руках.

Верховный король подумал об этом, взглянул снова на зал и сказал:

– Ты создаешь гораздо больше волнения, чем сам это представляешь.

Во всем этом крике и гаме между ними, в их встретившихся глазах, пролегла какая-то тропинка-тишина. Мюртах сказал:

– Если ты хочешь, чтобы я был возмутителем спокойствия, то ты будешь разочарован. Я человек не этого сорта.

Неожиданно старик рассмеялся:

– У тебя плохое чувство драмы для арфиста. Тебе обязательно быть таким банальным?

– Это долг арфиста – показывать образ вещей, господин, а не вздор, который сбивает их с толку и затемняет все. Разве не так?

– Мой оллум мак Лэйн сказал мне однажды, что арфист должен показывать людям, какими они должны быть. – Король повернулся вокруг, чтобы лучше видеть Мюртаха, и глаза его сияли.

– Совершенно верно, господин. Разве я не это сказал?

– Ты сказал, что арфист должен показывать вещи такими, какие они есть.

Мюртах засмеялся:

– А, ладно… Если форма скалы, которую вы видите мысленно, отличается от формы скалы, которую вы видите на берегу, кто скажет, что это не то отличие, которое имеет значение?

Крупный рот расплылся в улыбке:

– Удачно сказано.

Вожди начали вставать, чтобы уйти, и король повернулся, чтобы видеть их.

– У нас есть постели для вас в других зданиях, если захотите.

– Вы извините нас, если мы поедем домой. Это не так уж далеко.

Сирбхолл уже стоял, и Мюртах поднялся. Король сказал:

– Я надеюсь, что ты вскоре навестишь меня в Кинкоре. Это недалеко от Лохаnote 7Note7
  Лох – залив, озеро (англ.).


[Закрыть], и мы сможем взглянуть на скалы.

– Моя жизнь – это нечто отличное от жизни большинства вождей – у меня очень властная жена, и она заставляет меня работать. Так что как-нибудь.

– Властная? – сказал Сирбхолл. – Од не…

– Пошли, братишка. Мы едем домой.

– Но другие остаются здесь.

– Пусть, а я еду домой. Оставайся, если хочешь, но найди для меня несколько факелов, чтобы я не сбился с дороги.

– Я пойду с тобой.

Вместе с последней группой они вышли во двор, и Мюртах велел груму подвести к ним его пони и лошадь Сирбхолла. Сирбхолл взял несколько факелов и кувшин с углями. Была ясная, звездная ночь, редкая ночь, теплее, чем обычно. Пока они ждали лошадей, Сирбхолл сказал:

– Что это за песню ты пел – о которой ты сказал, что я не должен был ее знать?

– Это военная песнь твоего отца.

Они сели на лошадей и тронулись, Сирбхолл держал факел. Ночь сомкнулась вокруг них, и факел освещал лишь немного пути перед ними. Пони перешел на шуструю рысцу, Сирбхолл держал свою лошадь так, чтобы находиться ближе к Мюртаху.

– Ты знаешь дорогу? – спросил Сирбхолл.

– Да, – Мюртах взглянул через плечо на Полярную звезду и направился прямо от нее.

– Ты все еще не любишь ездить верхом по ночам? Мюртах пожал плечами. Теперь они уже пересекали плодородные земли Мифа, пахотные и пастбищные земли.

– Мы не доберемся до холмов до рассвета, – сказал он. Они немного сбились в сторону рощи буковых деревьев.

«Да, я ненавижу ездить верхом по ночам». Вокруг него бормотала, шуршала темнота, задевая его своими пальцами. Свет факела колыхался на земле. Слева от него покореженное дерево почти повторило своим очертанием человеческую фигуру на фоне неба. Он отвел глаза в сторону. Это было дерево. Это было всего только дерево. Он незаметно скосил глаз. Концы ветвей колыхнулись перед ним, и он перекрестился. Он снова взглянул на Полярную звезду и немного подправил их путь.

– Я устал, – сказал Сирбхолл.

– Тогда поспи.

Сирбхолл передал ему факел и свои поводья, сложил руки на груди и задремал. Мюртах навернул повод на свою кисть. Неожиданно он вдруг ощутил какую-то вину за этот номер с арфой; если они хотели оставить все, как есть, подумал он, так и ему следовало сделать это. Если не считать того, что он должен был покончить со всем этим.

Мюртах что-то почувствовал за спиной.

Он удержался от порыва взглянуть через плечо, навострил уши. Он ничего не слышал. Вокруг была тишина. Легкий туман, поднимавшийся от земли, поглощал даже звуки копыт его собственного пони. Горизонт впереди колыхался низким кустарником, и деревья гнулись против ветра. Сзади него сквозь туман что-то отчетливо хрустнуло, это был острый хрустящий звук.

– Сирбхолл.

– Что?

– Послушай, – он отпустил повод со своей кисти.

Они проехали еще немного и описали факелом круг вокруг себя. Неожиданно Сирбхолл натянул поводья.

Мюртах остановился немного впереди него и прислушался, глядя прямо перед собой. Он подумал, что снова услышал что-то. Туман закрывал линию кустов перед ними.

Сирбхолл подтрусил к нему.

– Дай мне факел и кувшин с углями. Мюртах передал ему все.

– Отодвинься немного и стой спокойно.

Он развернул пони и пустил его на быструю рысь. Сирбхолл был не виден в свете факела. Туман лежал лишь на высоте колена человека от земли, в конце долины он видел колыхающийся край Западного Леса, отчетливый и черный. Пони быстро бежал, его голова качалась из стороны в сторону, отбрасывая тени в свете факела.

Близко от него послышался звук копыт – это должен был быть Сирбхолл. Сквозь громкие звуки копыт его лошади он услышал и другие копыта – от трех или четырех коней. Он натянул поводья и развернул пони. Сирбхолл подскакал к нему.

– Трое? – спросил Мюртах.

– Да. – Звук копыт за ними стих. – По крайней мере, это люди.

Мюртах не мог разглядеть, улыбается ли он.

– Впереди крутой подъем. Мы обойдем его, дадим им подняться и спуститься и зайдем над ними сверху.

Туман поднялся выше. Мюртах тронулся с места, держа пони на медленном шагу. Неясная линия подъема на холм появилась перед ними, медленно поднимаясь над лугом. Сирбхолл был неспокоен, он вертелся, держа руку на рукоятке меча. Мюртах подъехал к подножью склона. Он слышал, как за ними подъезжают лошади, теперь уже настигая.

Они достигли дальней стороны холма, и Мюртах развернул пони на склон. Пони напрягся, стараясь удержать равновесие, фыркал на каждом шагу, за ним скользила и карабкалась лошадь Сирбхолла. На середине подъема на холм Мюртах спрыгнул, натянул свой лук и окликнул:

– Кто там?

Три всадника, внизу под ними, пришли в замешательство. Они прекратили движение, потоптались немного и медленно начали сходить с того пути, по которому двигались. Мюртах быстро поискал Сирбхолла, но не увидел его и крикнул:

– Стойте там, где находитесь, чтобы я мог видеть вас! Один из всадников внизу попытался атаковать его, но склон был слишком крутым, и его лошадь не смогла взять его. Мюртах выстрелил в лошадь.

– Ради Бога! – послышался голос Кира мак Эоды. – Почему ты стреляешь в нас? Мы приехали только для того, чтобы спросить тебя кое о чем.

– Кто еще?

– Кормак мак Догерти и Шейн мак Махон.

– И король проявил такую заботу о нас, что посадил напротив клана мак Махон, а потом послал одного из них за нами, чтобы передать нам какое-то небольшое сообщение?

Он поискал Сирбхолла в тумане.

– Это – приглашение на крестины?

– Король послал нас, чтобы узнать, почему вы уехали так рано?

– Поезжайте и скажите ему, что из-за того, что один из вас сказал мне нечто, заставившее меня задуматься, а лучше всего мне думается в моем собственном доме, с моей женой, которая слушает, как я разговариваю сам с собой.

Он медленно продвигался сквозь туман на голос Кира. Его кожу покалывало. Трава была скользкой от тумана.

– Нет никаких причин… – начал было Кир.

Слева от Мюртаха что-то с чем-то столкнулось, и голос Сирбхолла воскликнул:

– Кир мак Эода, кого из твоих друзей я тут поймал?

– О, Господи, – сказал Кир.

– Я в этом сомневаюсьnote 8Note8
  По-английски фраза звучит так, словно Кир говорит, что Сирбхолл поймал Господа, в чем, естественно, с иронией усомнился Мюртах.


[Закрыть], – сказал Мюртах. – Сирбхолл?

– Кир находится там, где ты его и слышишь, второй находится за ним, а третьего поймал я.

– Ты не убил его, нет? – вскричал Кир.

Мюртах быстро спустился к подножию холма, высмотрел очертания двух фигур и приложил стрелу к тетиве.

– Нет, – сказал Сирбхолл, отвечая Киру.

– Не двигайтесь, – сказал Мюртах. – Сирбхолл, пойди и забери их лошадей.

– Может быть, мне убить его, – задумчиво сказал Сирбхолл.

– Забери лошадей, братец. У нас нет времени. Сирбхолл тронулся. Мюртах, глядя на двух человек внизу, под собой, вернулся туда, где поджидал его пони, и забрался на его широкую спину. Сирбхолл и две лошади уже отъехали от Кира и его спутников.

– Эй, кузен короля, – позвал Мюртах. – Если кто-нибудь спросит тебя о ваших прекрасных лошадях, пошли его ко мне, и я верну их тебе с ним. Да пребудет с вами Бог, судари.

Он поскакал галопом, чтобы встретить Сирбхолла, и они быстро ускакали прочь. Когда они отъехали достаточно далеко от холма, они снова перешли на мелкую рысь.

– Итак, – сказал Мюртах, – мы стали богаче на две лошади. Это хорошие лошади, не пони.

– Он пошлет за ними.

– Он не осмелится сказать королю, что преследовал нас. Три человека, и без вождя между ними – к чему идет Ирландия? – Он зажег свежий факел. – А теперь едем домой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Они пересекли край датчан перед самым рассветом и вступили в холмы. Пони Мюртаха и лошадь Сирбхолла устали, и они пересели на двух новых. В полдень они остановились и отдохнули, поели хлеб и сушеное мясо, которое Мюртах имел в своих сумах, а во второй половине дня уже были под Церковью Св. Кевина в Долине Двух Озер. Они свернули на запад и поехали по холмистой возвышенности, где монахи копали торф. Через некоторое время они протрусили мимо первой пирамиды из камней, которая отмечала край местности их клана, и свернули вниз по склону к долине, где находился оплот клана О'Каллинэн.

Весь скот находился в верхней части длинной долины, ниже отвесной скалы и водопада, и там, где они проезжали, лишь несколько овец пощипывали траву. После того, как они пересекли реку, они увидели частокол. Криками и размахиванием рук они вызвали часового, он наконец заметил их. Мюртах посмотрел через ограду на водопад, словно пелена снега разделяла две бурых гряды холмов. Он полюбил это место, как только впервые увидел его.

– Там Од, – сказал Сирбхолл.

Два человека поджидали их возле открытых ворот частокола. Мюртах подтолкнул свою лошадь.

– Я все еще не понимаю, почему ты думаешь, что она властная, – сказал Сирбхолл.

– О, это была шутка. Не говори ей об этом.

За воротами они слезли с лошадей, человек подошел, чтобы принять поводья. Од вышла вперед, улыбаясь, ее юбка билась на ветру вокруг ее лодыжек.

– А ты вернулся домой богаче, чем кто-нибудь мог подумать, – сказала она. – И, естественно, вовремя, чтобы сесть ужинать вместе с нами. Привет, Сирбхолл.

– Папа!

Четыре маленькие существа выскочили к воротам, сверкнули ясными глазками и накинулись на него.

– Освободите меня, – засмеялся Мюртах. – Од…

Четверо детишек визжали, наскакивая на него. Они повисли на его руках, раскачивались на них, карабкались на него, словно на дерево, и тузили его как сумасшедшие. И хохотали. Од взяла Сирбхолла за руку и повела его во двор, а Мюртах, убедившись, что все его дети повисли прочно, последовал за ним, держа в охапке малышню.

На просторном дворе большинство людей вышло, чтобы приветствовать их дома, и все кричали и махали им. Эгон, старший сын Мюртаха, начал петь боевую песню, отбивая ритм на плечах Мюртаха.

– Ты не слишком ли уже вырос для этого? – поддразнил его Мюртах и прошел в дверь своего дома.

– Нет еще, – сказал Эгон.

Мюртах остановился посреди комнаты и стряхнул их. Од подавала Сирбхоллу чашу с каким-то питьем.

– Что за ужин? – спросил он.

– Если это вареное мясо, то я вернусь обратно в Тару, – сказал Мюртах. Эгон был снят с него последним и теперь вел себя почти как взрослый мальчик, но Эйр висла на его руке и кричала:

– Папа, ну посмотри же на меня, ну посмотри! Он посмотрел на нее сверху.

– Ну, ты ничем не отличаешься от того, что я оставил. Все они зашлись от хохота. Эгон и Нил потащили его к скамье и заставили сесть, а двое самых маленьких забрались к нему на колени. Он держал Эйр прямо перед собой одной рукой и спросил через ее голову:

– Ничего не произошло, пока меня не было?

– Ничего особенного, – Од наливала ему аскуибхnote 9Note9
  Аскуибх – ирландский напиток: коньяк с добавлением пряностей.


[Закрыть] в чашу. Ее большие глаза пытливо вглядывались в него. – А где ты взял этих двух лошадей?

– Мы выменяли их, – Конэлл, самый маленький, начал подпрыгивать на колене Мюртаха. – Одну мертвую лошадь на две, и эти две хорошие, а та мертвая даже не была наша… Конэлл, сиди спокойно.

Од поставила чашу перед Мюртахом и привычным движением сняла ребенка.

– И никто не убит. И все женщины превозносили твое имя.

– Я клянусь, – сказал Сирбхолл, – это была самая скучная поездка, в какой я когда-либо участвовал.

При звуке его голоса все дети перестали возиться и сгрудились за спиной Мюртаха. Од отошла с Конэллом, цепляющимся обеими руками за ее юбки. Мюртах отпил почти половину аскуибха одним глотком и опустил чашу.

Эгон спросил:

– Папа, ты принес мне меч?

– Принес тебе меч? Что ты имеешь в виду, когда спрашиваешь, принес ли я меч?

У Эгона появилось на лице выражение отчаяния:

– Ты обещал, что принесешь мне меч.

– Да, я обещал? – он взглянул на Од.

– Было такое упоминание, – она взяла чашу Сирбхолла и снова наполнила ее. Две ее служанки вошли и стали накрывать стол к ужину.

– Я забыл, – сказал Мюртах Эгону. – У тебя есть твой деревянный меч, играй им.

– О, папа, ты забыл?

– Извини. В любом случае, ты еще недостаточно вырос для этого.

– Господи, – сказал Сирбхолл. – Ты будешь держать этого мальчика в длинной рубашечке всю его оставшуюся жизнь. Ему столько же лет, сколько было мне, когда я получил свой первый меч. Он даже старше и больше.

– Отец…

– Нет, иди во двор.

– Папа, пожалуйста.

– Я сказал, иди.

Эгон пробормотал что-то, повернулся и зашагал через дверь. Нил и Эйр последовали за ним, укоризненно оглядываясь на Мюртаха.

– Не вмешивайся в мои отношения с детьми, – сказал Мюртах Сирбхоллу.

– Ты обещал, – сказала Од. – Разве не так?

– Нет. Я не пом…

– У меня есть старый меч, какой мог бы иметь мальчик, – сказал Сирбхолл.

– Он тогда поотрубает за неделю головы всем пони.

– Ш-ш… – сказала Од. – Финнлэйт заснул. А пока вот вареная баранина.

– Дай ему еще чего-нибудь выпить, – сказал Сирбхолл, – он все еще не отойдет после всего этого в Таре.

– Что же вас там так задело? – спросила она. Она присела, приглядывая искоса за обслуживающей их женщиной.

– Верховному королю пришла в голову мысль, как покончить со всем светом.

– Да? А женщины там присутствовали, или это было только для одних мужчин?

Сирбхолл спросил:

– Сколько лет Эгону? Од выглядела удивленной:

– Он родился в зиму после того, как мы пришли сюда жить.

Мюртах напрягся, зная, что Сирбхолл намерен сказать, и Сирбхолл сказал:

– Ему столько же лет, сколько было тебе, когда тебя провозгласили вождем. Он…

– Перестань совать свои пальцы в жизнь моих детей. Слава Богу, ему только восемь, или еще не исполнилось восемь? Намного моложе тебя. И ты ближе к нему, чем ко мне. Ты…

– Ты разбудишь Финнлэйта, – сказала Од. – Сирбхолл, выйди и позови сюда людей, ладно?

Сирбхолл поднялся, и Од встала между ним и Мюртахом, она наклонилась к Мюртаху, чтобы взять его чашу, и стояла так, пока Сирбхолл не вышел наружу.

Мюртах сказал ей:

– Сколько раз я говорил тебе, чтобы…

– Много раз. Не злись, ты выглядишь таким смешным, когда злишься. Я-то думала, что ты научился улыбаться в ответ на его выпады теперь.

– Гав, гав, гав!

– Перестань вести себя, как ребенок. Между прочим, старик болен.

– Он выходит со своего чердака? Она покачала головой.

– Я вынуждена кормить его там. Ты ему не отнесешь? Я едва не упала в последний раз.

– Что отнести ему?

– Немного хлеба и похлебки. Вот… – Она подошла к очагу и налила похлебки из котла. Мюртах последовал за ней. Ее волосы золотыми кольцами красиво падали на ее спину, он нежно коснулся их.

– Извини меня.

– Ты устал. Ты не можешь выспаться как следует верхом на лошади. Держи.

Он взял у нее чашу, покрытую салфеткой, и вышел наружу. Последний свет угасал во дворе. Эгон и Нил пробежали мимо него на зов матери. Мюртах с чашей в руках поднялся по расшатанным ступенькам на чердак.

Старик лежал перед ним на большой кровати, в ногах его свернулся дирхаундnote 10Note10
  Шотландская борзая.


[Закрыть]. Он приподнялся на локтях и сказал:

– Нет, это не Од.

– Это я, дедушка.

– А! Когда ты вернулся? Мне никто уже ничего не говорит. Лайэм говорил, что ты загнал датчан, словно оленей. – Он понюхал похлебку.

– Да. Я не тот человек, который вынимает меч из ножен, а потом произносит длинную речь. Мне сказали, что ты не вставал из кровати эти дни.

– Я понял, когда Сирбхолл вернулся, что мне лучше не показываться. Что-то в нем есть, что мне не нравится.

– Он честный человек и порой бывает очень сообразительным. Он говорил перед Верховным королем, и если то, что он говорил, и не было новым, то, по крайней мере, слова он употреблял правильно. И он не боится того, чего я, во всяком случае, остерегаюсь.

– Он слишком самоуверен. Мюртах нахмурился.

– У него голова Эда на плечах. Ты просто представляй, что он Эд.

Старик сел поудобнее и подул на похлебку, чтобы остудить ее.

– Только держи его подальше от клана мак Махонов. Война будет?

– Может быть. Ты знаешь, как они говорят. Все их решения уходят в слова, словно дым.

– Мюртах, – со двора внизу послышался голос Од.

– Пришли наверх Эгона, – сказал старик. – Он здесь спит лучше, чем Нил. Нил брыкается. А Конэлл еще хуже.

– Пришлю. Открыть ставни на окне?

– Нет. Свет мне мешает.

– Мюртах!

– Я иду! – крикнул он. И уже тише сказал Финнлэйту: – Спокойной ночи, мы поговорим с тобой завтра.

Он спустился вниз по лестнице во двор. Она стояла возле двери в дом, так что свет вырисовывал ее. Он медленно пересек двор, поднял камень и швырнул его через изгородь частокола. Она улыбнулась ему и пошла перед ним в дом, где за столом уже собрались его люди. Он закрыл дверь за собой.

После того, как они поели, Од уложила Конэлла, Эйр и Нила в постель в меньшей из двух спален, вынесла младенца и накормила его, сидя у очага. Люди Мюртаха, переговариваясь между собой, встали, чтобы отправиться в маленькие спальные домики. Сирбхолл чистил свою одежду.

– Что ты думаешь о Финнлэйте? – спросила Од.

Эгон пришел и, зайдя за спинку стула Мюртаха, обнял его сзади за шею. Мюртах сказал:

– Он очень стар, я полагаю. У него холодные руки.

– Так уж бывает с этими стариками, – сказал Сирбхолл. – Что мы будем делать в связи с войной?

– Войной? – Од и Эгон произнесли одновременно.

– Верховный король стар, Мелсечлэйн стар, и Гормфлэйт, которая, как я подозреваю, высидела этот заговор, как пеликан яйцо, тоже стара. Я поверю в это, лишь когда они пришлют мне одежду, испачканную кровью.

– Это та война, на которую я смогу пойти? – спросил Эгон.

– Если будет война, твой дядя и я пойдем, и все мужчины, которых мы сможем собрать, а кто-то должен будет оставаться здесь…

– И позаботиться о маме, – сказал Эгон, – и загонять коров, я понимаю.

Мюртах взглянул на него – его голова лежала на плече Мюртаха.

– Правильно. Отправляйся в постель.

– Я буду спать с Финнлэйтом? – Да.

– Хорошо. Он рассказывает мне всякие истории.

– Только не утомляй его этими своими расспросами, ты питаешься одними историями, а мясо ешь только как закуску.

– Спокойной ночи, – сказал Эгон.

Од встала, перекрестила Эгона и поцеловала его.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи, дядя, – он повернулся и выбежал в дверь.

– Они что, никогда не ходят? – спросил Сирбхолл. Мюртах подбросил кусок торфа в огонь.

– Как далеко ты отошел от всего. Когда ты был в возрасте Конэлла, ты бегал везде, но когда ты пытался ходить, то падал лицом вниз. Ты помнишь это? Ты любил повисать на моем ремне, чтобы я таскал тебя.

– Правда? – вспыхнув, спросил Сирбхолл. Од сказала:

– Я помню, как однажды Мюртах захотел поиграть с тобой, Сирбхолл, вместо того чтобы слушать наставления старших, и Финнлэйт пригрозил побить его за это.

– Хватит об этом, – быстро сказал Мюртах, – это все минуло.

– Так что там об этой войне? – спросила Од.

– О, это все Мелмордха опять. Он посылает за…

– Я думала, они все уладили.

– Уладили? Лейнстер и Минстер вместе? – Сирбхолл рассмеялся.

– А что на этот раз?

– О, да то же самое. Вы помните, как они прокочевали здесь прошлым летом, клан О'Руэйрк и другие.

Од взглянула на Сирбхолла.

– Все то лето напролет он приводил мне заблудившихся, чтобы подкормить. Он ничего мне не говорил. В чем тут было дело с самого начала?

– Это очень запутано, – сказал Сирбхолл, – и не женское дело. – Он посмотрел на Мюртаха. – Ты помогал им тогда, мятежникам?

– У меня есть друзья, если они, едва дыша, добираются до моей двери, я кормлю их и даю возможность отдохнуть.

– Ты никогда не говорил мне.

– Только что сказал. Они проходили через Гэп, и некоторые из них знали, что я здесь, ну, они и приходили – не многие, Верховный король и Мелсечлэйн разбили их в пух и прах. Мелсечлэйн знал что-то об этом. Ты помнишь взгляд, который он мне бросил в зале.

– Ты не был таким осторожным, как я думал, все это время здесь.

– Я сохраняю друзей.

– Хватит спорить, – сказала Од. – Расскажите мне все с самого начала. Я женщина, и я любопытна.

Мюртах пожал плечами.

– Когда Мелмордха был вначале королем Лейнстера, он взбунтовался и послал датчанам приглашение прийти и помочь ему, датчанам Дублина, не другим. Они сражались с Верховным королем у Гленмамы. Некоторые говорят, что это из-за плохих советов Мелмордхи датчане и лейнстеровцы проиграли это сражение. Ну, они уладили это дело между собой, Верховный король и Мелмордха, и Верховный король женился на Гормфлэйт, потому что она была единственной незамужней сестрой Мелмордхи.

– Она однажды была женой Мелсечлэйна, – сказал Сирбхолл.

– Может быть, ей нравилось прикосновение королевских рук. Мелмордха поехал в Кинкору – не так давно – навестить Верховного короля. Верховный король был готов отставить в сторону Гормфлэйт и мог сказать ей об этом… Как бы то ни было, Мелмордха натолкнулся на сына короля, игравшего в шахматы, и подсказал ему сделать определенный ход. Сын короля сделал это и из-за этого проиграл партию. Он и Мелмордха обменялись резкими словесными выпадами. Мелмордха покинул Кинкору, не сказав и слова Верховному королю, и поскакал прямо к Кафаир-ни-Ри, и прежде, чем Верховный король мог сделать что-либо, кроме как крикнуть что-либо ему вслед, меч был сорван со стены, и Мелмордха носился по побережью, созывая своих воинов.

– Это не женское дело, – сказала Од. – Женщины не настолько глупы.

– Мелмордха хороший человек, и он справедлив, но ему не нравится, что его называют дураком такие типы, как сын короля.

– И я бы тоже, – сказал Сирбхолл. – Он и я не друзья.

– Я кое-что слышал о нем, и я бы не стал говорить ему, как надо играть в шахматы. Гормфлэйт была замужем за двумя Верховными королями и королем Дублина, и, может, теперь она думает, что было бы хорошо поставить другого короля. Она близка к этому. А Сигтругг станет кормом собакам.

Од пожала плечами. Младенец, приткнувшись головой к ее груди, давно уже спал. Она осторожно подняла его, просунула плечо в корсаж лифа и пошла укладывать ребенка в колыбель. Мюртах закрыл глаза, слишком усталый, чтобы последовать за ней и взобраться на кровать.

– Ты назвал Эда, – сказал Сирбхолл. – Да.

– Но ты же…

– Я устал. Я не хочу говорить об этом. Ты по-своему хороший человек, Сирбхолл, но ты должен научиться думать о том, что говоришь. А теперь позволь мне пойти в постель. Я устал…

– Я тебя задерживаю? Мюртах улыбнулся.

– Спокойной ночи, – сказал он и встал.

В свете огня из очага лицо Мюртаха выглядело много моложе.

– Спокойной ночи, Мюртах.

Утром вместе с Эгоном и Сирбхоллом он скакал к следующему глену, куда хотел перегнать на остаток зимы большую часть своего скота. Мюртах дал Эгону старую крестьянскую лошадь с целью, чтобы тот таким образом забыл о мече.

Всю дорогу туда Сирбхолл хранил молчание, но когда они проезжали уже долиной и Мюртах послал Эгона вперед сказать гуртовщикам об их прибытии, Сирбхолл сказал:

– Я не помню земель, которыми мы владели до Бегства, они похожи на эти?

Мюртах пожал плечами:

– Ты помнишь земли, на которых нам устроили ловушку кузен короля и другие?

Сирбхолл задумался:

– Она похожа на все земли в Мифе, никакой разницы.

– Это была земля, которой мы владели до Бегства. У Сирбхолла раскрылся рот:

– Это была она?

– А ты ожидал, когда мы ехали по ней, что земля раскроет свои почвенные губы и крикнет: «Сирбхолл, Сирбхолл, вот она я»?