Текст книги "Степлаг. Восстание, которого не было"

Глава 7. Плен – мирное продолжение войны

С началом войны рабочую силу из Карлага и Джезказганлага в строительстве объектов Джезказганского меднорудного месторождения заменяют в основном на немецких и японских военнопленных организовав для этого лагеря №37 (балхашский регион) и №39 (джезказганский).

Плен и военнопленные – это узаконенное рабство, продукт войн на которые так богата история человечества. И это еще в лучшем случае. Цена жизни человека в плену равна нулю, ведь он – бывший враг, но это его звание «бывший» не прибавляет ему цену вместе с тем, что он оказался в плену.

История имеет не мало примеров варварского отношения к пленным и даже сегодня, в современных локальных столкновениях участь их просто ужасна.

И начиная с этой главы мы рассмотрим историю «рабского» труда военнопленных в джезказганском регионе.

Основным лагерем по объему работ был джезказганский и поэтому пополнение людьми прибывало туда и лишь при необходимости часть людей перебрасывалась на балхашский лагерь сохранившаяся «Справка-легенда» которой дает нам представление о нем.

Из справки следует, что начальником лагеря №37 был старший лейтенант К., а его заместителем по снабжению военный на два звания выше – майор Ш., что подчеркивает значение лагеря не столь военного значения, не смотря на свой статус, а его экономическая целесообразность.

Контингент лагеря был предназначен для «контрагентских работы – по промышленному, жилищному и коммунальному строительству Балхашстрой трест «Наркомстрой». Путями сообщения являлись ж. д. ст. Бертыс в 3-х км; аэропорт в 5 км; навигация по озеру Балхаш в летнее время. Основной базой являлась г. Алма-Ата.

С эшелоном военнопленных лагерь получил и трофейные автомобили, требующие капитального ремонта, а также 15 лошадей без бричек и упряжи. Другого транспорта не было. (Поэтому к наличию лошадей здесь относились очень даже серьезно. В лагере №39 был издан специальный приказ от 12.12.1947 г. о закреплении лошадей «пофамильно» – «Седой», «Орел», «Курок» за начальниками отделений с указанием графика работы).

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 Опись 2 Дело 16 стр. 135).

В лагере было 3 отделения, 2 из которых дислоцированы в Балхаше для строительства промышленных предприятий и коммунально-жилищного строительства, отделение №3 находилось в поселке Коунрадского рудника для тех же целей и на работах на отвальном хозяйстве рудника. Они были связаны ж.д. тупиковыми дорогами со ст. Бертыс. Расстояние от баз снабжение было от 1000 до 6000 км.

(Справка-легенда КГУ ГАГЖ Фонд 458 Опись 2 Дело 10 стр.16—17).

Поток военнопленных к концу войны, особенно с Японией стал практически «неподъемным» даже для уже поднабравшихся за годы войны опыта службы снабжения. И поэтому Окружное Управление военного снабжения НКВД Казокруга в своем письме в ноябре 1945 года начальникам лагерей для военнопленных, в связи «с увеличением потока военнопленных и крайними ограничениями вещевого довольствия» поднимает вопрос «об использовании местных ресурсов для максимального сокращения государственного снабжения лагерей и требует отчетности об этой работе».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 Опись 2 Дело 10 стр.129).

Масса пленных была неоднородна, например, по национальности. Так 18 и 26 декабря 1946 г. в лагерь №37 было отправлено 1348 человек из которых 1322 японцев и 26 корейцев. Соответственно они делились по званиям:

капитанов – 2 человека

ст. лейтенантов – 17

мл. лейтенантов – 17

юнкер-прапорщик – 1

МНС (младший начальствующий состав) – 85

рядовые – 1222

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 23 стр. 18)

Воинские звания для японских пленных, в виду их специфичности, в лагере имели особое значение и во время распределения на рабочие места они привлекались на бригадирские должности и другие более высокие, а также для поддержания внутреннего порядка в лагере.

В лагере же №39 этого явления не наблюдалось. Там все строилось на работе антифашистского актива, т.е. к таким должностям допускались лица идеологически обработанные.

Кроме того, в списках обязательно указывалось о физическом состояние военнопленных по категориям.

В I квартале 1947 г. в лагерь №39 поступило 607 человек, из которых:

1-категории, годные для работы – 285 человек

2-категории – 188 человек ослабленные и к ним также относится 24 человек в состоянии дистрофии, которых впоследствии особым приказом ставили на дополнительное лечение и питание.

3– категория – 100 человек, слабый контингент, нуждающийся в восстановление физических сил и 7 человек больных, а также 3 инвалида.

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2, дело 23 стр. 21)

По мере состояние здоровья военнопленных улучшалось, но данные об этих категориях присутствуют во всех списках передвижения военнопленных, количественного состава лагерей, трудоспособности контингента и пр.

Менялись и другие данные, даже в национальном значении. На 19 июня в одном из подразделения лагеря числились: 810 японцев, 108 китайцев, 58 корейцев, 5 монгол, 6 бурят, 3 русских. 2 украинцев, 131 немец, 6 австрийцев, 63 венгров, 21 румын, 4 поляка, 1 чехословак (так в документе-Прим. автора).

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2, дело 23, стр.23).

Поскольку на войну призываются в основном молодые люди, то не удивительно, что расклад военнопленных говорит в эту пользу. Вот таким был возрастной состав японских пленных (из 1444 человек на 1.12.1945 г.):

от 18 до25 лет – 195 человек

от 25 до 35 лет – 802 человека

от 35 до 45 лет – 434 человека

от 45 до 50 лет – 13 человек

(КГУ ГАГЖ Фонд 458, опись 1, дело 13 стр.34)

Физическое состояние пленных в основном определялось видимо даже не тем, в каком состоянии их брали в плен, а условиями транспортировки к месту заключения.

На этом фоне потрясает факт бесчеловечного отношения к людям, прибывшим в Джезказган в эшелоне №97253 в лагерь НКВД №502.

22 апреля 1945 года из города Беутен (Германия), в лагерь №502 НКВД прибыл эшелон №97253 с интернированными в количестве 1640 человек, из которых 998 человек были немцами, поляков 640, 1 австриец и 1 поляк. В их числе 123 женщины.

«Физическое состояние поступившего контингента было крайне неудовлетворительным, – отмечается в документе. – Контингент был поражен инфекциями (рожа, амебиаз, дизентерия, ….. (не ясно. Прим. автора) заболеваний. С эшелона в день приема было снято 250 больных срочно госпитализированных, из них умерло в день госпитализации 10 человек. Подлежало госпитализации еще более 200 человек с …. (не ясно. Прим. автора) дистрофией. По физическому состоянию контингент подразделялся: 1 категория – 3 человека; 2 категория – 383 человека; 3 категория – 564, инвалиды …. (не ясно. Прим. автора) 240 человек; 4 категория – 422 (Данная категория больше не встречается ни в одном документе. Не трудно предположить, что люди в этой категории, скорее всего находились в предсмертном состоянии. – Прим. автора).

Контингент использовался на работах «Казмедстрой».

К моменту расформирования лагеря №502 НКВД контингент убыл:

1. В рабочую колону г. Орска – 146 человек

2. В лагерь НКВД №522 – 273 человека

3. На родину в г. Франкфурт – 757 человек

4. В лагерь МВД №99 – 119 человек

Умерло в центральном лазарете лагеря №502 НКВД – 345 человек.

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 23 стр. 12)

Нам трудно понять и объяснить масштаб трагедии в отношение к этому мирному населению, военной неразберихой или несговорчивостью различных карательных структур. Не думается, что такое могло быть сделано умышленно, но чья-то преступная халатность в этом явно есть.

Для сравнения, 27 октября 1945 года в лагерь №39 прибыл эшелон №42194 с японскими пленными из пункта военнопленных №94 г. Мукдена в количестве 1474 человек. Из них 15% ослабленного контингента. Принято больных 35 человек (из них дизентерия 5 человек, лихорадящих – 6, разные заболевания – 21 человек).

Далее в документе указывается: «За период с 27.10.45г. по 31.12.45 г. умерло 14 человек военнопленных. Случаи смертности шли в основном за счет прибывших с эшелона дистрофиков и туберкулезников. Разрешение на дистрофическое питание было получено лишь в конце декабря 1945 г.»

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 23 стр.13)

26 августа 1946 г. вновь прибывает эшелон со спецконтингентом с Забайкальского фронта от Управления контрразведки в количестве 103 человек, из которых японцев 55 человек (из них 2 женщины), корейцев 34 человека, китайцев 14 человек.

Физическое состояние прибывших:

1 категория – 41 человек

2 категория – 54 человек, 6 больных

3 категория – нет, инвалидов – 2 человека.

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 23 стр.15)

Затем в лагерь №39 с 1 октября 1946 г. по 29 декабря 1946 г непрерывно поступают эшелоны «с особорежимным контингентом военнопленных и интернированных из лагерей МВД для военнопленных СССР, ОПБК УПВИ МВД, краев, республик, областей Советского Союза. За вышеупомянутый период поступило 3884 человек военнопленных и интернированных из 27 пунктов ….18 и 26 декабря 1946 г. согласно указания УМВД по к.о. двумя эшелонами были отправлены в лагерь МВД №37 гор. Балхаш – 1347 человек нережимников бывшей японской армии, из которых японцев – 1322 человека, корейцев-26 человек….За время с 20 июня по 20 декабря 1946 г. в лагере МВД СССР №39 умерло всего 69 человек военнопленных»

И далее расшифровывается: от дистрофии и авитоминоза – 57, туберкулеза – 7, прочие – 5. И тут же поясняется: «Смертность континента немецкой национальности объясняется слабым состоянием континента. Некоторые военнопленные на следующий же день после прием эшелона умирали. Например, при приеме 1.10.1946 г. контингента из лагеря №217 г. Краматорска в этот же день умер военнопленный Туро Пауль Рудольф…»

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись2 дело 23 стр.17—19)

С 29 апреля 1947 года в лагерь вновь поступают эшелоны с особорежимным контингентом «преимущественно из прибалтийских республик» в общим количестве 1957 человек.

(там же стр.22)

26 августа 1947 г. было открыто лаготделение №3 на ст. Ново– Рудная (Рудник-Джезказган). Контингент был подобран 1-2-3 категории физтруда немецкой национальности 462 человека

(там же стр.27).

Вот примерно так организовывались лагеря для военнопленных на джезказганской земле.

Осталось, пожалуй, объяснить, что же это такое: «особорежимный контингент»?

Объяснение этого термина мы находим в выступление Заместителя Начальника Управления лагеря МВД №39 по политчасти Гв. подполковника У. на партийной конференции.

Вот что он заявил в своем выступление: «С конца 1946 года до середины 1947 года в лагерь прибыло из 62 пунктов 6750 военнопленных особорежимных – участников зверств, активных фашистов и сотрудников контрразведки, карательных органов, бежавших из других лагерей, сидевших в тюрьмах, дезорганизаторов производства и др.».

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2 дело 23 стр.45)

Чем можно объяснить, сбор такого рода контингента именно на территории современного Жезказгана. Наверное, в первую очередь, невозможностью скрыться после возможного побега из-за равнинного полупустынного ландшафта; во-вторых, отдаленностью от крупных административных центров; ну и в-третьих в удовлетворение нужды в рабочей силе для развития джезказганского меднорудного месторождения.

Кстати, интересно было бы «выслушать» из его речи о физическом состояние лагеря, вот что он об этом говорил тогда:

«По своему физсостоянию прибывший состав характеризовался следующими показателями, а именно:

1-категория -659 человек 2-категория – 1899 человек

3-категория – 1843 человека

ОК-1174 человек (ОК – оздоравливающийся контингент, т. е нуждающийся в оздоровление – Прим. автора).

Дистрофия – 902 человек

Лазаретно-больные – 229 человек

Инвалиды – 44 человека

За 1947 год произошли изменения категорийности в лучшую сторону, а именно:

1-категория – 1453 человека 2-категория – 2518 человека 3-категория – 1500 человек ОК – 512 человек Дистрофия – 328 человек Лазаретно-больные – 375 человек

Но по распоряжению МВД СССР из лагеря было отправлено 3817 военнопленных в основном оздоровленный контингент, т.е. отправлено рабочего контингента 1 и 2 категории больше было, чем получено было из других лагерей на 400 человек. В результате чего в лагере остался ослабленный контингент, прибывший из других лагерей, над оздоровлением которого МВД СССР и МВД Каз. ССР обязывали нас неустанно работать.

Несмотря на ряд проведенных мероприятий, направленных на мобилизацию личного состава на оздоровление контингента военнопленных мы имеем в настоящее время следующий профиль физсостояния военнопленных

1-категория – 400 человек 2-категория-641 человек 3-категория – 840 человек ОК-349 человек Дистрофия-167 человек Лазаретно-больные – 282 человека Инвалиды – 46 человека».

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2 дело 23 стр.45)

Ну и далее о том, что «что коммунисты» и весь лагерь не справился с поставленными задачами МВД СССР. Хотелось бы напомнить, может быть НСДАП Бухенвальда или Освенцима, также переживала за физсостояние своего контингента?

Глава 8. Организация воспитательного труда
военнопленных

Как известно, советская пропаганда широко вещала о том, что все заключенные в СССР подвергаются трудовому перевоспитанию. Мало того, все они активно участвуют в «стройках века», получают за это награды, досрочно освобождаются за добросовестный труд и хорошее поведение.

К военнопленным такие поощрения разумеется не применялись, но облегчение режима и питание улучшалось.

Но были конечно и отказы от работы, а то и просто саботаж.

Вот приказ от 9 августа 1947 г. по лагерю №39:

«…Бригада военнопленных офицеров 2-го лаготделения, работающих на строительстве шоссейной дороги соцгорода систематически не выполняли нормы выработки. 29 июня 1947 г. в 12 час. отказались от получения обеда, выполнив дневную производственную норму на 10%.

П Р И К А З Ы В А Ю:

Военнопленные К.,Ха. и Хе. как инициаторов в низкой производительности труда и отказ получить обед – арестовать на 5 суток строгим арестом с содержанием на гауптвахте без вывода на работу. Приказ объявить всем военнопленным лагеря».

(КГУ ГАГЖ Фонд 380 опись 2 дело 16 стр.67).

Вот так. Отношение к неработающим военнопленным и саботажниками отправляющимся после освобождения на родину было «чисто советским»: наряду с самыми гнусными преступниками они вписывались в списки последних убывающих, несмотря на то, что их все-таки приходилось кормить.

Прибывшие военнопленные имели различные мирные профессии, но лишь немногие из них нужны были «на стройках коммунизма». Так из 1444 японских военнопленных (по состоянию на 1 декабря 1945 г., кстати, все из пехоты) имели следующие профессии: механик-1, строитель-15, электрик-3, чертежник – 1, маляр – 4, каменщик – 2, плотник – 36, печник – 1, автомеханик – 2, шофер – 30, машинист – 11, кочегар – 1, токари – 11, слесари – 6, кузнецы-12, рабочие полиграфической промышленности – 2, врачи – 8, средний медперсонал – 2. Таковы были данные тех, кто мог быть использован по прямому назначению, остальные вошли в графу «прочие по этой категории», то есть возможное использование после переобучения.

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр. 34)

Все военнопленные работали на производстве через договора лагерей с работодателями, где конкретно описывались условия труда, время работы, спецодежда, оплата труда, техника безопасности, проживание, санитарно-гигиенические условия, питание, ответственность за недостаточное предоставление рабочей силы или простои, материальная ответственность за инструменты и т. д.

Вот отрывок из одного из таких договоров:

«Договор

от 30 декабря 1946 г.

….Завоз рабочей силы определяется в полной зависимости от наличия вполне оборудованных помещений для размещения контингента лагеря, а также для сотрудников лагеря и создания всех необходимых условий по охране и режиму.

Завоз рабочей силы лагерь осуществляет только при наличии даты подписанного его представителем о готовности Хозоргана к приему людей и обеспечения для них необходимых условий проживания.

2. Вся вновь прибывшая в лагерь рабочая сила проводит обязательный рабочий 21– дневный карантин (не рабочий период), после чего выводится на работу хозорганов в соответствии с ее физическим состоянием.

3. Внутренний распорядок в лагере устанавливается в соответствии с действующим положением МВД СССР….Хозорган должен выделить лагерю такие объекты, на которых было бы исключено общение его контингентов с вольнонаемными рабочими, кроме лиц которые должны руководить работой, либо квалифицированными рабочими, без которых невозможно работа контингента лагеря.………………………………………………………………

7….На обязанности хозоргана лежит снабжение всего рабочего контингента Лагеря за счет последнего, спецодеждой и спецобувью согласно нормам ВЦСПС. При производстве работ вредного характера ХОЗОРГАН обязан давать контингентам лагеря дополнительную спецодежду, а также спец. питание по нормам, установленных для вольнонаемных рабочих. (ну это уж совсем как эсэсовцы – ангелы! – Прим. автора).

8. ….Контингент Лагеря, используемый хозорганом на работах по специальности (инженеры, техники и т.п.) оплачиваются последним в соответствующим с должностным окладам установленным для местных наемных сотрудников. При этом должны быть соблюдены все требования по созданию для них условия режима работы и охраны…

13. Оплата работ, выполненных контингентами Лагеря, производится хозорганом по действующей в данной местности расценкам, установленных для вольнонаемных рабочих-за фактический выполненный объем работ. За перевыполнение норм Хозорган обязан Лагерю уплачивать также все предусмотренные для вольнонаемных рабочих премиально-прогрессивные и прочие надбавки. Продолжительность рабочего дня для контингентов лагеря устанавливается приказами МВД СССР».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 16 стр. 146—152)

Рабочее состояние взаимоотношений между Хозорганами и Лагерями можно также проследить из документов.

Вот, например, упомянутый нами вопрос об использование командиров японской армии в роли надзорсостава в работе японских пленных:

«…В целях увеличения выхождаемости (так в документе. – Прим. автора) военнопленных на работы хозорганов за счет офицерского состава (командиров взводов, рот, батальонов) которые хотя не отвечают своему назначению нами использовались в качестве низового производственно-технического персонала….мы, после проведения соответствующей работы с хозорганами добились такого положения, что этот персонал… стал оплачиваться».

(Из письма заместителю наркома МВД Каз. ССР от 10.01.1946 г. КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр. 8)

Судя по тому, какие бригады организовывались для нужд Хозорганов, можно увидеть, как использовались все возможности лагерного контингента:

«а) столяров и плотников – 5 бригад из 90 человек

б) слесарей и токарей, сварщиков и газосварщиков и кузнецов – 5 бригад из 45 человек.

в) по изготовлению кирпича – 4 бригады из 100 человек.

г) каменщиков, штукатуров, печников и маляров – 2 бригады из 40 человек

д) землекопов по рытью траншей, котлованов и добычи глины – 12 бригад из 481 человека.

е) по передвижке ж.д. путей на отвалах и забоях рудника – 5 бригад из 122 человека.

ж) чертежников и конструкторов – 1 бригада из 5 человек.

з) прочие чернорабочие – 6 бригад из 185 человек».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр. 10—11 Из доклада лагеря №37 Заместителю министра Каз. ССР об использование японских военнопленных за 1-й квартал 1946 г.)

В этом же докладе есть и такой пункт

«…6. Добились от хозорганов выдавать всем работникам второе горячее блюдо, независимо выполнения последними норм выработки в период освоения работ. Оплату за дополнительное второе блюдо производили за счет лагеря, а в последующих месяцах, когда военнопленные стали перевыполнять нормы выработки, произвели удержание за питание. Это мероприятие позволило нам выполнить план и сохранить рабочую силу».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр.11).

Там же:

«…2. За хорошую работу лагеря Стройтрест …премировал лагерь…1. Для премирования военнопленных – 20 тысяч рублей. 2. Для улучшения культурно-бытовых нужд военнопленных – 6 тысяч рублей. 3. Для премирования производственного аппарата из числа личного состава лагеря – 6 тысяч рублей».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр. 12)

Впечатляет раздел о самоокупаемости лагеря:

«1. Самоокупаемость одного списочного военнопленного обошлось 487 рублей против 927 рублей, утвержденных по смете на 1-й квартал.

2. Экономия (927—487) – 440 рублей объясняется за счет:

а) замены риса другими крупами

б) сокращением расходов в 1-м квартале по взаимным расчетам со складом №39 на 162 тысячи рублей, перечисленных нами в 1945 г. но не отоваренных последним в свое время».

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 1 дело 37 стр. 12).

Читая эти строки о замене риса другими крупами, нам вспомнился рассказ, прочитанный в детстве о японце, который вернулся с плена из Советского Союза. Он много интересного рассказал своим землякам о России и русских, но и в конце своих рассказов всем показывал ложку, которую привез на память и согласно обычаю, русских, носил за голенищем сапога. И у всех складывалось впечатление, что у русских много риса, если они кушают его из таких ложек, а не палочками, как привыкли это делать японцы. В конце концов, такие впечатления сыграли плохую службу, и этот японец был арестован за ненужную агитацию. Но похоже в его лагере он действительно ел рис, а не другие крупы, если он об этом не рассказывал…