Текст книги "Степлаг. Восстание, которого не было"

Глава 5. Молчание ягнят, или: О чем молчали узники ГУЛАГа?

Воспользовавшись тем, что нам практически нечего рассказать об узниках Джезказганлага, мы бы хотели обратиться к теме, которая интересовала нас, детей, выросших на этой земле, чьи отцы и матери имели непосредственное отношение к истории ГУЛАГа в Жезказгане.

В частности, почему сами бывшие узники ГУЛАГа никогда не обвиняли за свою судьбу ни советскую власть, ни Сталина лично.

Боялись (?), могут подумать современные люди, наслышанные о советском тоталитаризме и вездесущем КГБ. Ну, это бред для слабоумных детей. Все тогда прекрасно понимали, любая попытка устраивать показательные движения против так называемого антисоветизма, есть лишь вода для мельниц ее западных организаторов. С антисоветизмом нужно было бороться в крупнейших регионах как Москва, Ленинград и т.д., где опухшие от достатка и культурного обилия, некоторые граждане за жвачки и поношенные импортные трусы могли и Родину продать (и продали!). А в провинции, даже с таким неординарным контингентом как в нашей местности, где каждый третий был из репрессированной семьи все мы воспитывались в духе патриотизма и скромности. Грамотность даже рабочих здесь зашкаливала выше крыши и каждый выговаривал о существующим строе все, что хотел: травил политические анекдоты и слушал песни Высоцкого.

Но для того, чтобы на тебя обратили внимание соответствующие органы нужно было очень даже постараться.

Всякое конечно было.

Пригласили эти органы молодого человека к себе и спросили: это вы распространили среди своих знакомых (за деньги) концерты такой-то западной группы? Да – отвечает он. А вы знаете о чем поет эта группа? Нет, отвечает молодой человек и ему предлагают почитать переводы нескольких песен группы. Извините, я не знал, больше не повторится – заверяет он, прочитав бумаги. Будем надеется, говорят ему и прощаются.

Вот поздравил ветеран войны Л. И. Брежнева с присвоением ему звания маршала СССР и иронически пожелал дослужиться до Генералиссимуса. Пришли к нему люди из КГБ и попросили забрать телеграмму, мол, нельзя так дядя, все-таки Леонид Ильич в одних окопах с вами воевал. А ведь могли бы и не приходить, поди разберись, ушла эта телеграмма по адресу или нет?

В детстве, из застольных разговоров взрослых нам запомнились фразы взрослых о том, что при Берии репрессии значительно снизились и невинно осужденных стало значительно меньше. Но если говорить откровенно, подтверждениями этому стали лишь работы современных исследователей.

Однажды, так уж случайно получилось, я находился в кругу своих пятерых друзей, чьи родители в свое время отбывали заключение в лагерях ГУЛАГа и, задал им только один вопрос: обсуждали они с ними свое прошлое в ГУЛАГе и осуждали ли за это правительство и Сталина.

Все они, кстати весьма просоветский воспитанные в своих семьях, дали отрицательный ответ.

Как известно, в ГУЛАГе, даже в самые жесткие годы репрессий находилось не более 25% осужденных по известным политическим статьям, а остальные заключенные были осуждены по уголовным и поэтому я не уточнял, за что были осуждены родители моих друзей. Возможно, именно поэтому, лишь одна из них (а это была женщина), рассказала позже историю о том, как ее отец оказался в ГУЛАГе. И история эта стоит того, чтобы пересказать вам, уважаемые читатели.

Ее отец был военным и в подразделение где он служил освободилась одна должность, на которую он мог претендовать в силу своего звания, опыта и отношения к службе. Завистник отца, воспользовавшись тем, что в это время в стране шли процессы по «делу Тухачевского» оклеветал его и тот был осужден согласно этой клевете.

Такие явления, связанные с клеветой, были не редкостью. Мне как-то рассказали случай, когда одна девица таким образом избавилась от возможной конкурентки в невесты своего односельчанина. Сам я, лично читал дело заключенной Степлага, в котором она утверждала, что осуждена по злостной клевете бандеровки, которая таким образом прикрыла настоящих их пособниц.

Так вот, когда началась война, лагерь в котором находился отец этой женщины, был захвачен фашистами. С помощью документов, которые также достались им, они быстро выяснили кто есть, кто.

В первую очередь их заинтересовали бывшие военные, которых они решили завербовать на службу в вермахт, надеясь на их озлобленность к Советской власти. К удивлению, никто из бывших офицеров советской армии не согласился на сотрудничество с ними. В ярости, немцы приняли решение расстрелять их.

Отец женщины, был человеком невысокого роста и вдобавок оказался в строю на заднем ряду приговоренных, так что, когда раздалась пулеметная очередь он был сбит упавшими стоявших впереди него людьми и остался живым на самом дне расстрельного рва.

Ночью, он выбрался из едва присыпанного землей другими заключёнными рва, через несколько дней сумел выйти на советскую территорию, где добровольно сдался властям и досиживал срок до середины 50-х, т.е. до всеобщей амнистии.

И вот такие люди, много позже освобожденные из ГУЛАГа, возвращались к родным местам, годами добивались полной реабилитации и всю оставшуюся жизнь посвящали добросовестному труду во имя процветания своей страны.

И никогда не жаловались на свое прошлое.

Некоторые люди распространяли такие слухи, что якобы Сталин сказал, мол пусть посидят и безвинные. Посидят год, два, а на третий год поймут за что сидят. Шла борьба с врагами народа, которых расстреливали и сажали, но расстреливали и сажали в тюрьмы тех, кого оклеветали эти враги народа.

И якобы, безвинно осужденные, которые видели в своем окружение настоящих врагов, знали, что они просто стали жертвами этой борьбы, поэтому молчали, когда справедливость по отношению к ним была восстановлена.

Железная логика, им пользовался наш простой народ, который перенес жесточайшие испытания в своей довоенной, военной и послевоенной жизни, и пытался найти свое место для тех, кому такие испытания выпали вдвойне.

Конечно, трудно поверить, что так говорил Сталин. Но так ли был неправ наш народ… Это молчание бывших узников навсегда для многих из нас осталась загадкой.

И все-таки нам удалось найти документы, которые рассказали нам о судьбе людей, осужденных в 30-е годы. Их судьбы во многом были схожи с теми, кто находился в Джезказганлаге. Судите сами.

Глава 6. 30-годы. Борьба за социализм и репрессии

Работая в архивах Карагандинской области, мы обратили внимание на папку, которая была озаглавлена следующим образом: «Заключения по архивно-следственным делам, изученным работниками КГБ Карагандинской области».

Содержание папки вызвало у нас интерес потому, что в нем содержались заключения следователей КГБ с 1.01.54г. по 31.12.54 г., которые пересматривали дела по жалобам и заявлениям заключенных осужденных в основном в 30-годах. Ценность этой папки выражается прежде всего тем, что в ней, как будто специально собраны заключения по самым разнообразным делам для того, чтобы читающий эти документы имел полное представление за что и как осуждались люди по политическим мотивам в 30– годы.

Мы потрудились отобрать для читателя самые характерные из них, чтобы он сам мог дать оценку этим событиям и выразить свое краткое мнение, которое не хотели бы навязывать, но имело своей целью дать общие пояснения к этим документам. Разумеется, в своей работе, мы уберегли читателя от чтения дел по уголовщине (поножовщина, воровство и пр.) поскольку с такого рода делами можно ознакомиться и в ближайшем отделении полиции сегодня, ведь характер такого рода преступления ничуть с временами не меняется.

Прежде всего хотелось бы отметить что и раньше, читая личные дела заключенных ГУЛАГа и другие документы, мы поняли, что в следственных делах и в приговорах всегда отмечалось не только в чем обвинялся обвиняемый, но и в заключение дела или приговора указывалось, от каких пунктов обвинения, приговоренные отказывались признавать себя виновными. И это касалось всех дел, а не только тех, в которых как указывали заключенные на них оказывалось «физическое воздействие». Разумеется, были дела, в которых подсудимые полностью отрицали свою вину, но она полностью «доказывалась показаниями свидетелей»; были дела в которых признавали свою вину частично, и тогда указывалось в чем обвиняемые не признали себя виновными; а также признавали полностью, но ходатайствовали о снисхождении. Встречались дела, которые прокуратура опротестовывала за «мягкие» приговоры осужденных.

Жалобы и ходатайства в вышестоящие органы писали, как заключенные, так и их родственники и в обязательном порядке рассматривались по закону предусмотренного в то время. Решения по этим жалобам и ходатайствам мы встречали во многих личных делах заключенных.

При пересмотре дел: следователи вновь знакомились с ними; передопрашивали свидетелей; даже следователей, если в жалобе указывалось о их «физическом воздействие», но те, разумеется, клятвенно заверяли, что ничего подобного не допускали.

При чтении заключений пересмотров дел в первую очередь бросается в глаза то, что во время так называемых «следствий Троек», грубо нарушались процессуальные нормы: обвиняемые допрашивались иногда всего один раз; не проводились очные ставки между обвиняемыми (если это было дело сразу на несколько лиц) или между обвиняемыми и свидетелями обвинения; незаконно объединялись в одно, дела обвиняемых не имеющих к друг другу никакого отношения, на том только основании, что они обвинялись по одной статье; во время следствия «групповых» обвинений не конкретизировалась вина каждого обвиняемого и поэтому впоследствии было трудно определить относилась ли эта «вина» к написавшему жалобу в которой он отрицал это.

Нечем иным как грубым нарушением социалистической законности (или как тогда говорили «революционной») эти явления назвать нельзя.

Разве что можно отметить, что в этот момент классовой борьбы в стране просто не хватало образованных работников в соответствующих органах. Не случайно Л. П. Берия ликвидируя последствия деятельности Ягоды и Ежова решительно избавился от их соратников и потребовал заменить квалифицированными сотрудниками. Именно со времен Берии в эти органы направлялись люди имеющие только высшее образование.

Приведенные ниже заключения интересны тем, что дают нам представление, какой характер принимала классовая борьба в СССР в 30-годы, ведь даже если в них представлены дела, которые были не совсем объективными к тем, кто писал жалобы, то можно представить какими методами боролись против советской власти ее настоящие враги. Особый интерес у нас, например, вызвали дела, связанные с так называемым голодомором в Казахстане в причастности к этому баев, в чем мы и не сомневались.

И поэтому читая эти заключения, мы должны помнить не только о тех, кто были безвинно уничтожены репрессивной машиной 30-х годов, но и о тех, кто не писал таких жалоб, прекрасно понимая за что осуждены.

Так проходила эта борьба за социализм, который, как считается, был построен в СССР в 1939 г.

Итак, предлагаем вашему вниманию изложение дел из выше упомянутой папки.

Дело №1

Из заключения по архивно-следственному делу №402815 начальника следственного отдела 5 отдела Управления МВД по Карагандинской области майора П. (далее такие данные будут пропускаться – Прим. автора).

Дело по обвинению А. (пересматривается по его жалобе) 1900 г. рождения, из крестьян-бедняков, казаха, малограмотного, в прошлом кандидата в члены ВКП (б) исключенного в связи с арестом в 1937 г., ранее не судимого и других в числе 26 человек. Был осужден 28.11.37 г. по обвинению у принадлежности к контрреволюционной, национал-фашисткой вредительской организации к 10 годам ИТЛ (исправительно-трудового лагеря). По этому делу 21 человек были осуждены к ВМН (высшей мере наказания – расстрелу), а остальные 10 человек к 10 годам ИТЛ. В предъявленном обвинении А. свою признал, но впоследствии отказался, заявив, что подписал протокол под «физическим воздействием». Причастность А. показали 11 человек проходящих по этому делу, однако (по мнению майора П. – Прим автора): «в большинстве своем не конкретны, противоречивы, а некоторые косвенные – вызывают сомнения в их правдивости и не могут служить доказательством для дела».

Далее у майора П. идут не совсем понятные аргументы в пользу А.

Так, например, указывает он, обвиняемые показали, что вредительский посев, который погиб был посеян на 200 га и что с целью вредительства было продано и уничтожено 120 голов скота, в то время как А. утверждал, что сев был произведен на 250 га, а скота было продано 60 голов. Напрашивается вопрос: мало ли кто что знал, что происходит и кому что доверяли? Но видимо именно этот аргумент пошел в пользу «малограмотного», «крестьянина-бедняка», тем более, что майор указывает, что к делу: «не приобщена справка о социальном положении А., как бедняка» (!).

И это уже стало последней каплей в вопросе о законности осуждения А.

«следовательно, – утверждает майор П. в заключении. – вышеуказанные нарушения, а также и наличие явных противоречий в показаниях обвиняемых не давали никого права для предания к суду обвиняемого А.»

Далее указывается, что в 1940 г. ходатайство осужденных по этому делу заключенных было оставлено «без удовлетворения». Мало того, 19.03.51 г. в связи с директивой КГБ и прокуратуры СССР за №66241 в результате чего А. снова был арестован за прошлое дело и сослан на поселение в Новосибирскую область.

Но, считает майор П: «Учитывая, что в процессе предварительного расследования по делу обвиняемого А. в 1937 году были допущены нарушения…» и т.д.: «…виновность А. нельзя считать доказанной».

И он «полагал бы…»:

«1. Предъявленное А. обвинение считать не доказанным. 2. Решение Особого совещания считать „ошибочным“. 3. Ходатайство А. удовлетворить. 4. Дальнейшее расследование прекратить и сдать в архив».

Дело №2

Заключение от 20.04.54г. от ст. лейтенанта К. по жалобе заключенного Л. 1912 г. рождения, украинца, из крестьян-кулаков, среднетехническое образование, осужден 1937 г. за контрреволюционную агитацию.

Л. в заявление указывает, что обвинен в антисоветской агитации за выступление против кандидата в депутаты в Верховный Совет СССР, который через два месяца после ареста был разоблачен как краг народа.

Расследованием по делу установлено, что Л. среди рабочих проводил антисоветскую агитацию, высказывал антисоветские суждения против кандидатов в ВС СССР, Советской конституции, восхвалял вождей троцкизма и фашизма, клеветал о колхозном строительстве и рассказывал антисоветские анекдоты.

Л. виновным себя признал, что «по некоторым хозяйственно-политическим компаниям проводимых правительством он проявлял недовольство и высказывал свое недоверие, что во время выборов депутаты в ВС СССР был недоволен тем, что только один кандидат был включен в бюллетень».

Лейтенант К. отмечает: «Подробно о проводимой антисоветской агитации в ходе следствия Л. допрошен не был», но «достаточно изобличён» двумя свидетелями. 27.12.37г. осужден на 10 лет ИТЛ».

В апреле 1938 г. Л. совершает побег и проживает под чужой фамилией в различных районах СССР. В 1949 г. снова арестован.

В связи с жалобами Л. его дело пересматривалась трижды: 19.07.38 г., 20.01.40 г., 30.11.40 г. но ходатайства были отклонены. Во время пересмотров вновь были допрошены свидетели, которые показали, что Л. утверждал: «Крепка советская власть, но только в кавычках» и «все высокие партийные работники заврались».

В результате ст. лейтенант К. «полагали бы» в ходатайстве Л. отказать.

Дело №3

Заключение ст. лейтенанта К. по УКГБ по ходатайству заключенного Г., 1901 г. рождения, чех, без гражданства, беспартийный, с высшим юридическим образованием. Осужден за антисоветскую агитацию в 1940 г. (8 лет ИТЛ) и 1950 г. (10 лет ИТЛ).

Из материалов дела лейтенант К. выделил, что Г. (по его утверждению был членом чехословацкой компартии до 1924 г, а затем не согласный с ее «линией» бросил ее) обвинялся в антисоветской агитации на основании показаний шести свидетелей. В этих показаниях утверждалось, что Г. «Восхвалял врагов народа Троцкого и Бухарина, клеветал на советскую действительность… высказывал клеветнические измышления о компартии Чехословакии и о ее руководителях, восхваляя при этом реакционера Тито… высказывал мысль, что если он вернется на родину в Чехословакию, то напишет книгу «Записки из запрещенного мира».

И далее из других показаний: «пропагандировал неизбежность войны Америки и СССР и поражение в этой войне Советского Союза… восхвалял империалистические государства… высказывал свое желание о том, чтобы территория СССР была оккупирована иностранными войсками»

На этом основании ст. лейтенант К. «полагает» оставить жалобу Г. без удовлетворения.

(Чем-то этот не «гражданин» Г. похож на Солженицына, не правда ли? – Прим. автора)

Дело №4

Заключение старшего следователя П. УКГБ по ходатайству отбывшего наказание С. 1918 г. рождения, русского, сына кулака, «трудпереселенца», образование 8 классов, на момент ареста работал учителем НСШ, а на момент ходатайства работает старшим экономистом.

Из материалов дела установлено, что С. совместно с Н. также работавшим в НСШ были арестованы 25.04.1937 г. за «антисоветскую работу» (так в документе. Прим. автора)

Установлено, что обвиняемые «… с 1935 года между собой вели антисоветские разговоры, возводили клевету на советскую действительность и материальные условия жизни трудящихся… писали стихи антисоветского содержания и распространяли среди своих знакомых… между собой в преступных целях установили письменную связь. С. в своем письме поставил перед Н. вопрос о необходимости создания контрреволюционной организации для борьбы с советской властью, вплоть до ее свержения»

С. и Н. виновными себя признали и об этом написали «собственноручные показания».

«Н. в феврале 1937 г. через знакомую гр-ку А. передал С. свое письмо антисоветского характера, что подтверждается показаниями свидетелей А. и А., которые в то время ознакомились с содержанием этого письма».

Кроме того, три свидетеля показало, что С. и Н. своими действиями «разлагали дисциплину в школе и допускали хулиганские проявления».

На предварительном следствие, утверждает старший следователь П. очные ставки между Н. и С. и свидетелями по делу не проводились, но тем не менее решением тройкой Управления НКВД 9.10.1937 г «были осуждены к 10 годам заключения в концлагерь (так в документе, редкое выражение в такого рода документов Прим. автора) каждый с конфискацией их имущества».

По жалобе С. и Н. 1.08.1941 г. прокурор оставил решение тройки в силе.

«За высокие производственные показатели и отличное поведение в быту» С. был 26.04.1946 г. был досрочно освобожден, Н. же в 1942 г. умер в лагере.

На основании выше изложенного старший следователь П. полагает, что С. и Н. были осуждены правильно и «полагал бы», что нет оснований об отмены решения тройки.

Дело №5

Заключение старшего следователя УКГБ старшего лейтенанта К. рассмотревшего следственное дело по заявлению заключенного А. Степного лагеря МВД СССР.

А. 1905 г. рождения, русский, гражданин СССР, из кулаков, беспартийный, осужденный 2.12.1950 г. к 10 годам ИТЛ.

1925—26 г.г. в г. Ленинграде примыкал к «троцкистской– зиновьевской оппозиции», «после доклада членов ВКП (б) осуждавших поведение на 14 партсъезде Ленинградской делегации во главе с Зиновьевым» А. голосовал «за поддержку троцкистско-зиновьевской оппозиции» (январь 1926 г. Прим. автора).

В 1935 году, как бывший кулак обманным путем пробравшегося в партию был из нее исключен за поддержку в.у. оппозиции. В том же году был арестован, но освобожден и выслан за пределы Ленинградской области.

Проживая в г. Караганде А. проводил антисоветскую агитацию за что и был арестован в 1950 г. Обвинение его основано на показаниях пяти свидетелей.

В них утверждается, что А.: «возводил клевету на печать и питание в советских столовых… восхвалял американскую промышленность… отрицательно отзывался о Лауреатах Сталинских премий… касаясь эсеров и меньшевиков, заявлял, что они якобы многое сделали для осуществление октябрьской революции… что троцкисты и бухаринцы якобы полностью признали генеральную линию партии и прекратили борьбу против нее».

На следствии А. признал только упомянутый факт 1926 г. и отрицал факт антисоветской агитации в Караганде, но был осужден к 10 годам ИТЛ.

Отбывая срок в 1951 г. А. подал заявление о пересмотре его дела, но оно было оставлено без удовлетворения, после передопросов свидетелей.

В 1954 г. А. вновь возбудил ходатайство.

В результате было установлено, что факты о которых говорил свидетель К. были сказаны наедине и поэтому не могут быть проверены, а факты о которых говорили другие свидетели «не носили злобного характера».

Кроме того, материалами дела было недостаточно доказано, что 1925—26 г. г. А. являлся «активным участником троцкистской-зиновьевской оппозиции».

В итоге, ст. лейтенант К. «полагал бы: Решение Особого Совещания при МГБ СССР от 2 декабря 1950 г. опротестовать на предмет снижения А. срока наказания до пяти лет».

Дело №6

Заключение старшего следователя УКГБ ст. лейтенанта С. по заявлению заключенного Ш., 1891 г. рождения, казаха, гражданина СССР, судимого 2.07. 1931 г., приговоренного 10 годам ИТЛ.

Из дела следует, на основании заявления граждан А. и О. 24.11.1930 г. были арестованы 17 человек в том числе и Ш.

В своих заявлениях они сообщали, что на территории Эдрейской области Каркалинского уезда действует контрреволюционная националистическая организация, в состав которой, входят 20 баев под руководством Алаш-ординца М. и они с первых дней революции проводят контрреволюционную работу. Кроме того, было вынесено решение о взятие под стражу еще 13 баев, шесть из которых сумели скрыться от следствия.

Расследованием установлено, что на в.у. территории с 1921 г. организация которую возглавлял М. проводила агитацию среди населения, организовывала нелегальные сборища на которых высказывались антисоветские взгляды.

В 1921 г. участники организации совершили налет на красноармейский отряд и убили 6—7 бойцов.

В качестве свидетелей было допрошено 14 свидетелей.

Свидетель Б. назвал имена более 20-ти человек, которые 1921 г. напали на красноармейский отряд. В сентябре 1925 г. эти же лица под предлогом отправления религиозных обрядов, организовали сборище, на котором выражали свои антисоветские взгляды. В декабре ими предпринимались через выборы посадить на посты председателя волостного исполнительного комитета и его заместителя своих людей из баев. После отклонения требования по этим выборам пытались организовать покушение на уполномоченного по выборам К., затем был совершен налет на партийную ячейку с уничтожением портретов вождя компартии и т. д.

Аналогичные показания дали и другие свидетели.

Далее ст. лейтенант С. счел «необходимым отметить»: что «показания всех свидетелей неконкретны, записаны общими фразами… не выяснено кто из участников… совершил то или иное преступление… не видно какие именно преступления совершил Ш…..не подтверждено соответствующими документами действительно ли проезжал через Эдрейскую волость красноармейский отряд в 1921 г….попытки к покушению… налет на партячейку конкретными данными не подтверждаются… все арестованные (17 человек) виновными себя не признали и никаких показаний …..не дали….очные ставки между обвиняемыми а также между и обвиняемыми и свидетелем не производились».

Отбывая наказание Ш. в 1932 г. совершил побег, обнаружен в 1951 г. и направлен досиживать срок в Карлаг. В процессе проверки жалобы добыты сведения, что Ш. все это время, когда находился в побеге занимался непрерывно общественно-полезным трудом, компрометирующих материалов на него не, а также учитывая его преклонный возраст

Ст. лейтенант С. «полагал бы»

«Решение Тройки….в отношение Ш….пересмотреть и от отставшего срока наказания его освободить»

Дело №7

Заключение старшего следователя УКГБ ст. лейтенанта К. рассмотревшего дело Л. 1916 г. рождения, немку, гражданку СССР, беспартийную, с высшим образованием, осужденную 30.12.1942 г. за антисоветскую пропаганду и разглашение государственной тайны к 8 годам ИТЛ, отбывшую срок и проживающую в Караганде.

Обвинение было построено на показаниях 2-х свидетелей К. и Б.

Свидетель К. показал, что Л.: «клеветала на условия жизни трудящихся…. Ожидала поражения СССР…. о своем секретном сотрудничестве с НКВД».

Свидетель Б. показал, что: Л. высказывала ему недовольство в отношение переселения немцев с Поволжья, относилась с недоверием к советской печати, клеветала на руководителей Коммунистической партии и Советского правительства».

Л. признала себя виновной и была осуждена к 8 годам ИТЛ.

В 1943 г. Л. и ее знакомый Ч. Подали заявление о пересмотре дела, но оно было оставлено без удовлетворения.

В 1950 г., отбыв срок она вновь подала заявление на пересмотр, ей было отказано и все материалы были отправлены в МВД СССР. В апреле 1954 г. отдел КГБ при Совете Министров СССР вернул материал и предложил пересмотреть дело.

Установлено, что все обвинения, основано только на ее личных показаниях и она указывает под нажимом следователя. Кроме того, она показывает, что у нее были «ненормальные» отношения со свидетелями в связи с чем они ее и оклеветали.

Но следователь К. «полагал бы: Л… за антисоветскую пропаганду и разглашение государственной тайны осуждена к 8 годам ИТЛ правильно».

Дело №8

Заключение старшего следователя отдела «II» УМВД капитана К. по делу Б-х. Д. и Ш., М.

В октябре 1948 года Б-вы и М. были арестованы и осуждены: Б-вы к 10 годам ИТЛ «за участие в вооруженной банде, побег с места обязательного поселения и самовольный уход с места работы», М. был осужден на 15 лет ИТЛ «за участие в вооруженной банде и кражу».

В ноябре 1953 г. Б-вы подали заявления, что свидетели обвинения сделали это из чувства мести и к ним было применено физическое воздействие.

Материалами дела было установлено, что Б. Ш. будучи призван в армию дезертировал и со своим братом Б. Д. самовольно покинувшего школу ушли из места своего местожительства и перешли на нелегальное положение.

Вооружившись огнестрельным оружием, они примкнули к бандгруппе Ц. в которой до 1944 г. занимались бандитизмом до начала 1944 г.

В составе банды в 1941 г. участвовали в налете на пастбище где убили пастуха и угнали скот, в 1942 нападали на колхозы и селения где угнали много скота и ограбили верхнею одежду жителей.

В 1944 г. были переселены в Казахстан, но бежали с места поселения и были задержаны на пароходе.

Участие Б-х в банде, в налетах на колхозы и представителей «Советско-партийного актива» было доказана показаниями свидетелей и очных ставками между ними. Расследование показало, что утверждения о клеветнических показаниях свидетелей и их личного характера, а также физического воздействия во время следствия не имеют основания.

И поэтому следователь К. «полагал бы: заявление Б. о пересмотре решения по делу оставить без удовлетворения».

Дело №9

Заключение по делу старшего следователя УКГБ рассмотревшего дело заключенного З. Песчаного лагеря МВД СССР.

З. 1885 г. рождения, еврей, беспартийный, с высшим образование, гражданин СССР. Осужден к 7 годам ИТЛ в 1941 г. за участие в антисоветской-анархисткой партии, вторично осужден в 1950 г. к 10 годам.

На следствии в 1950 г. З. обвинялся в том что, освободившись враждебно настроенный к Советской власти вел среди своего окружения антисоветскую пропаганду. Обвинение основано на показаниях 3-х свидетелей.

Так свидетель К. показал, что когда он дал З. календарь с изображением вождя на обложке, З. сказал: «…Забери, не могу на него смотреть, я лучше возьму календарь с изображением Пушкина…»

Другие свидетели показали, что З. заявлял: «Все капиталистические страны объединились против Советского Союза, поэтому в будущей войне они победят… Пересажали миллионы невинных людей, но ничего, скоро этому будет конец… Народы республик народной демократии не хотят идти по нашему пути, но их заставляет Советский Союз…»

После просмотра в 1949 году фильма о зверствах немецко-фашистских войск над советскими гражданами З. заявил: «Все это преувеличивают для агитации, на самом деле не такие были зверства…»

Он говорил: «…что якобы после смерти основателя Советского государства руководитель Советского правительства и коммунистической партии, всех, старых коммунистов, боровшихся за советскую власть, пересажал в тюрьмы и собрал вокруг себя молодых, не знавших линии проводимой основателем Советского государства».

З. заявлял: «Я ни за что выслан. Они ни за что миллионы людей сажают и высылают… Меня лишили права голоса, но меня это не интересует, я в этом не нуждаюсь»

10.11.50 г. З. был осужден на 10 лет ИТЛ, он написал письмо на имя генерального Прокурора СССР, что свидетель Г. написал на него ложные показания под давлением, что тот, при расследовании отрицал.

Старший следователь К. «Учитывая, что антисоветские высказывания З. не носили злобного характера и не содержали в себе призыва к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти… ПОЛАГАЛ БЫ»:

«Срок наказания З. сократить до 5 лет ИТЛ и применить в отношении его Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии».

Дело 10

Заключения следователя следственного отделения УКГБ ст. лейтенанта П. по обвинению Г. 1910 г. рождения, грузина, гражданина СССР, из крестьян-бедняков, беспартийного, со средним образованием, по специальности счетовод, судимого в 1929 г. Особым совещанием на 3 года ссылки.

Г. был арестован 10.05.1950 г. по обвинению в том, что он в прошлом являлся участником контрреволюционной троцкистской организации на протяжении ряда лет вел подрывную работу против Советской власти среди своего окружения, утверждал о неизбежности военного выступления капиталистических государств против Советского государства и поражение в войне СССР. 11.10.50 г. он был осужден на 10 лет ИТЛ.

В декабре этого же года, по заявлению матери Г. дело вновь было пересмотрено, но было оставлено без удовлетворения.

В 1953 г. дело вновь пересматривалась по заявлению матери Г.

При установлении дела установлено: что в 1929 г. Г. был осужден к 3 годам высылки, в 1931 г. он вновь был арестован за антисоветскую деятельность и с января по июль месяцы содержался в домзаке г. Петропавловск.

«30 апреля 1931 г. вместе с другими троцкистами Г. врагу народа Троцкому в гор. Стамбул отправил телеграмму, в которой была изложена злобная клевета адресу Центрального комитета Коммунистической партии и Советского правительства. Тогда же он, в числе других троцкистов подписал телеграмму в адрес врага народа Раковского находящегося в то время в г. Барнауле, а также принял участие в однодневной голодовке, объявленной троцкистами 1 мая 1931 г. в знак протеста по поводу их ареста и несогласия с генеральной линией Коммунистической партии».