Текст книги "Степлаг. Восстание, которого не было"

И все эти записи обильно усыпаны фамилиями лучших активистов и работников, их краткой биографией, бывшем членством в НСДАП, местом пленения, домашними адресами.

Происхождение этих записей можно объяснить указанием Политотдела ГУПВИ МВД СССР составить историю лагерей для военнопленных.

Перечень вопросов, которые было необходимо осветить был следующим:

1. Общие сведения о лагеря. Год создания, фонд, кадры и пр.

2. Работа санитарной службы. Желательно отзывы самих военнопленных.

3. Трудовое использование. Производительность труда и т. д.

4. Политическая работа: формы и методы.

5. Контингент по национальностям, званиям, категоричность, смертность, диагноз болезней

Кроме того, предлагалось дополнить этот отчет «личным творчеством», т.е. прибавить в него такие данные, которые по мнению исполнителя он сочтет нужными.

(КГУ ГАГЖ Фонд 380, опись 2, дело 23 стр. 4)

Вот, пожалуй, на этом и закончилась история лагерей №37 и 39 на жезказганской земле, но многое из того, что они успели построить на этой земле, еще долго служило людям.

И может быть именно поэтому среди последних записей символично выделяется эта:

«Все военнопленные рабочие этого лагеря с позором смотрят на это, что в течение войны зделалось на западе Советского Союза. Наша самая большая радость была бы если бы жители Казахстана некогда в истории этой войны сказали о военнопленных мы видели их на востоке при восстановлении, они своей работой много допринесли к отплате морального долга».

14.07.47 г. Мартнер Хайнде»

Глава 11. Степлаг: лагерь и его обитатели

И вот, наконец, мы подошли к тому, о чем собственно хотели рассказать и понять: почему именно в Степлаге, а не в Джезказганлаге или в лагерях для немецких и японских военнопленных №37 и 39 произошло то событие в 1954 году, которое ныне именуют «восстанием» против произвола сталинизма.

Казалось бы, в Джезказганлаге, как утверждают некоторые историки, сидели безвинные жертвы репрессий 30-х годов. В лагере для немецких военнопленных – самые отборные фашистские преступники, собранные из всех лагерей Союза. А «восстание» произошло почему-то именно в Степлаге, где (напомним), по мнению сайта «Тарих» для школьников, находились в заключение «люди образованные и степенные». И это в то время, когда в стране происходил заметный спад репрессий, шло послабление лагерного режима ГУЛАГа, готовился широкий пересмотр «политических» дел и снижение сроков «многолетним» осужденным.

Для полноты картины произошедшего мы конечно же должны обратиться к истории создания Степлага (или, как правильно отмечается, в начале он именовался Особым лагерем №4) и не только говорить о тех, кто отбывал здесь срок, но и кто руководил этим лагерем, кто охранял его и обслуживал.

Степной лагерь был организован в сентябре 1948 года, в результате расформирования лагерей для военнопленных №37 и 39 занимавшихся строительством производственных и бытовых объектов будущего Жезказгана. Этим самым он, собственно говоря, подменил бывшую территорию, обслуживаемую некогда Карлагом от Джезказгана до Спасска (пос. Рудник-Джезказган, Крестовский, Перевалка, Джезды, Байконур, г. Балхаш, Экибастуз, Спасск, а также сельскохозяйственные объекты пос. Кенгир и ст. Теректы. Пос. Комсомольский почему-то нигде не упоминается, возможно он получил свое название уже после ликвидации Степлага, когда его объекты перешли в государственную собственность).

Лимит численности лагеря, как указывают некоторые источники должен был быть 25 000 человек. В 1950 г. он был якобы даже превышен, но такие данные вызывают у нас сомнения, поскольку в строительстве Большого Джезказгана такого количества заключенных никогда не требовалось. И учитывая, что рабочая сила ГУЛАГа имела огромный спрос по всей стране, вряд ли кто-то бессмысленно завез сюда через всю страну и без того лишних людей (в чем мы позже убедимся).

Все заключенные содержались в 9-ти лагерных отделениях, которые делились на несколько лагпунктов. Никакого разделения в них между политическими и уголовными заключенными не было, лишь особо негативно проявившиеся себя и отказники от работы переводились в штрафные бараки или даже в тюрьму. В каждом из отделений имелись заключенные женщины, которые привлекались на определенные работы, а также приговоренные к каторжным работам, чей труд мог граничить с особо тяжелыми условиями.

Внешнею охрану и этапирование заключенных на работу вела расквартированная здесь войсковая часть. За внутренний порядок в лагере отвечал надзор состав лагеря, подчинявшийся непосредственно начальнику Степлага МВД СССР, которых за время существования лагеря было всего два человека: один до событий 1954 года, второй – после (между ними, очень короткое время были два исполняющих обязанности).

Но начнем мы разговор об обитателях Степлага, пожалуй, не с этого…

Глава 12. Вольнонаемные

Прежде чем приступить к рассказу о тех событиях и о людях Степлага, мы бы хотели упомянуть еще об одной группе людей, которые почему-то непременно выпадают из истории ГУЛАГа и великих строек социализма в которых принимали участие его заключенные.

Когда читаешь книги, смотришь фильмы и слушаешь свидетельства очевидцев, то складывается впечатление, что вот были заключенные и были люди которые охраняли и заставляли их работать. Конечно это не так. Заключенные ГУЛАГа принимали участие в строительстве таких объектов промышленности или освоения месторождений, которые требовали руководства этими работами очень хорошими специалистами. Кроме того, нужны были люди, которые обучали заключенных и могли иметь возможность для передвижения вне строительства и месторождений, к примеру, для решения вопросов снабжения и т. д. Такие люди именовались – вольнонаемными. Однако основную массу специалистов трудно назвать вольнонаемными поскольку они были чаще всего откомандированы своими министерствами с насиженных мест туда, куда это было необходимо требованием временим и в интересах государства.

Так, мой родной дядя Садыков Хайретдин Гарафиевич был срочно откомандирован в 1941 году в Джезказган с города Мончегорск, что находится в Мурманской области и с 1935 на его территории велась медно-никелевая разработка месторождений, которая по тем временам была одной из крупнейших в стране. Их эшелон добирался в далекий Джезказган уже под бомбежками фашистских самолетов. Здесь, в Джезказгане он, человек не имеющий никого образования работал с заключенными Джезказганлага, с немецкими военнопленными, а затем и Степлага. Являлся в одно время начальником сразу двух шахт, пока на помощь не прислали молодых специалистов, которых ему пришлось обучить горняцкой мудрости, прежде чем они заняли его место.

Отношения между вольнонаемными и заключенными были практически бесконфликтные, чего нельзя было сказать об отношениях с охраной, надзором и просто между собой. Возможно это объясняется тем, что именно вольнонаемные являлись связующим звеном между работодателями и надзором лагеря, которые закрывали наряды, давали характеристики работающим заключенным, отчего во многом зависело и некоторое благополучное проживание заключенных (условия существования и возможные послабления в режиме заключения, вплоть до вывода, заключенного для проживания вне зоны). Кроме того, такие «хорошие» отношения приводили к мелким нарушениям режима, как доставка в зону спиртного и других припасов. Так что портить отношения с вольнонаемными было «себе дороже». И между ними существовали вполне терпимые отношения.

К примеру, как-то рыскающие по шахте бандитствующие элементы и националисты одного из лагерей ГУЛАГа наткнулись на человека, который уже после смены продолжал бурить шпуры (отверстия для заряжания взрывчатых веществ– Прим. автора), чтобы своевременно закончить цикл добычи руды за смену. Приняв его за «своего» из «скурвившихся», они окружили «стахановца» и принялись угрожать. Однако очень скоро выяснилось, что «стахановец» из вольнонаемных и хранители блатного порядка вежливо извинившись спешно ретировались.

Конечно, и среди заключенных находились люди с высшим образованием и специалистами в различных областях так необходимые на стройках социализма, но в просмотренных нами документах по Степлагу, лишь имя заключенного Ф-ша, занимавшего должность производственного контролера ДОЗа, а затем ближе к освобождению и вовсе завизировавшего для себя место в организации Джезказгана «Проектмонтажавтоматика» упоминается в этом смысле с положительной стороны (о Ф-ше мы рассказываем в главе посвященным личным делам заключенных Степлага – Прим. автора).

Другие случае упоминаются лишь с негативной стороны.

Вот одно из таких упоминаний

«Заключенный З-ый поставлен на ответственную должность, тогда как последний имеет 15 лет КТР за истребление советских граждан. Такие примеры не единичны, но руководство лаготделения с этим мирится и даже опирается на таких заключенных, игнорируя работу вольнонаемного состава лаготделения».

(КГУ ГАГЖ Из протокола №1 Собрания партийного актива политотдела Степного лагеря МВД от 7-го февраля 1953 года стр. 1)

А вот другое заявление о другом заключенном, занимавшего место культработника:

«…а этот „культработник“ (в балхашском отделении) вместо проведения воспитательной работы занимался рисованием картин для работников лагеря. А когда посмотрел на его дело, то оказывается, что этот „культработник“ бывший зам начальника полиции Краснодарского края, имеет 25 лет, то спрашивается какой с него может быть воспитатель?»

(КГУ ГАГЖ Из протокола №3 стр.145 Собрания парт актива Степлага МВД СССР от 10 июля 1954 года).

Кстати, умение рисовать, приносило большой доход «таланту» поскольку имело большой спрос. Несмотря на хорошее «московское снабжение», которое можно больше отнести к продовольственным изыскам, украшать скромные жилища военнослужащих, надзорсостава и вольнонаемных было практически нечем. И поэтому «талантливые» копии картин просто наводнили места обитания первых жителей Джезказгана и его окрестностей. Даже в середине 60-х годов, мы видели, без преувеличения, сотни таких копий уже в более благоустроенных квартирах, трудящихся Джезказгана.

Но это уже были более или менее светлые и красочные картины, поскольку большинство таких «произведений» были мрачноватого цвета из-за недостаточного наличия масленых красок и вскоре обыватели заменили их на простенькие коверозаменители с изображением оленей, которыми наводнили всю страну.

Сюжеты копий картиин, заключенных Степлага не отличались разнообразием. Конечно, встречались и неплохие копии западных художников (Например – «Возвращение блудного сына» Рембрандта), но все-таки большинство жителей воспитанные на патриотизме, предпочитали классические вещи художников-передвижников. И поэтому можно было встретить, и сравнить десятки копий к примеру «Трех богатырей», «Аленушку» и даже «Иван Грозный убивает своего сына». Некоторые копии, будем справедливы, наиболее удачные, были эгоистично подписаны «соавторами», что было понятно не всем их владельцам. Оплата производилась продуктами, которая, как утверждают некоторые очевидцев, за очень хорошую работу доходила до полного мешка.

К слову сказать, чтобы завершить эту тему, совсем недавно нам «посчастливилось» полюбоваться в одной из квартир нашего города на весьма неплохую «полномешочную» копию Антониса ван Дейка «Отдых на пути в Египет».

Другие, «менее талантливые» заключенные, перебивались заработками изготовлением наборов шахмат и нард, игральных «нервущихся» карт, вышивкой и рисованием на носовых платках и даже ножей с выбрасывающимися, а то и «выстреливающимися» лезвиями.

Возможно и это явление частично имелось в виду в одном из докладов:

«В некоторых лаготделениях установлены случаи использования заключенных преступных связей с вольнонаемными сотрудниками и надзирателями – 3-го и 5-го лаготделений»

(КГУ ГАГЖ Фонд 492 фонд 35 дело 2 Протокол №1 Собрания партийного актива 15—16 февраля 1950 г. стр. 16).

И тогда такие отношения заходили весьма далеко. Вот, что об этом говорит еще один докладчик:

«Ан-ов (представитель МВД Каз ССР) …Есть случаи, что заключенные вместе с вольнонаемным составом посещают кино, биллиард, столовую и т.д.»

(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 35 дело 5 протокол №1 собрания партийного архива политотдела).

Не лучше мнение другого докладчика:

«На производственных объектах широкий размах приняла связь вольнонаемных с заключенными, которые проносят водку и др. неположенные вещи. На объектах, между смен, нет контроля за проходом посторонних, без пропусков, так как в это время шахты не охраняются, туда заходят лица, имеющие связь с заключенными и бывают на объектах целые смены».

(КГУ ГАГЖ Фонд 498 опись 35 дело 6 Собрание партийного актива Степлага от 7 февраля 1954 г. Протокол №2 стр.33).

А вот мнение самого начальника Степлага:

«Докладчик Ч-ев: …На счет изоляции заключенных, что она стоит на должной высоте в зоне лагеря. Но очень плохая изоляция заключенных на работе в хозорганах, так как объектах работы из вольнонаемных граждан работников хозорганов большинство переселенцы, чеченцы и немцы, и я не уверен, что связи с заключенными там нет. Но ввиду того, что если не выдать пропуска этим работникам, то хозорган вынужден будет приостановить свою работу».

(КГУ ГАГЖ Фонд 492 фонд 35 дело 2 Протокол №1 Собрания партийного актива 15—16 февраля 1950 г. стр. 6)

Во время событий в мае-июне 1954 года взаимоотношения вольнонаемных и заключенных никак не проявились. И всякого рода призывы «восставших» к населению Джезказгана и особенно к переселенцам из немцев и чеченцев о поддержке, носили чисто пропагандисткой характер. Вряд ли «восставшие» на что-то рассчитывали, кроме лишней шумихи. Такие акции могли иметь внимание только у чужих ушей, но никак у местных жителей, которые прекрасно знали с кем имеют дело и поэтому выражали крайне негативные мнения о событиях в лагерях 1953—54 г.г.

Часть вольнонаемных здесь действительно составляли сосланные в эти края немцы и чеченцы. Кроме того, по всей стране шла агитация и вербовка рабочей силы в неведомый Джезказаган. Особенно успешно она проходила в армии, среди сельских парней. В то время получить паспорт на руки в деревне и податься на заработки в город можно было только отслужив в армии, когда при демобилизации этот заветный документ оказывался на руках. И прослышав о каком-то там Джезказгане, где за работу платят очень большие деньги эти ребята, не заезжая домой, направлялись прямо туда.

Кроме того, оставались работать в Степлаге и Джезказгане отслужившие в местной воинской части и демобилизованные солдаты, которые в первую очередь снабжались квартирами:

«Начальник 9-го лаготделения майор М. «83 вольнонаемных сотрудника квартирами обеспечено… нами приняты на работу демобилизованные солдаты…»

(КГУ ГАГЖ Фонд 458 опись 35 дело 2 Протокол от 31 октября 1950г. Производственного-хозяйственного актива. Стр. 252)

Домой они ехали в отпуск после того как отрабатывали пару лет и не только чтобы увидеть родных и близких, но и жениться и уже вернуться с женами. Так создавались на удивление самые крепкие семьи в Джезказгане, а новоявленных жительниц ждали свои рабочие места, на которых они работали до самой пенсии. Для трудоустройства женщин была построена ткацкая фабрика, представители которой со своей продукцией были в свое время откомандированы на Олимпиаду-80 (сегодня разумеется закрыта. Прим. автора). Джезказгану требовались не только рабочие руки, но и врачи, учителя, специалисты самых различных профессий, имеющих высшее образование. И они приезжали сюда, большая часть по направлению, другая в поисках романтики. Джезказган никого не балует до сих пор своим климатом (от +40 летом, до -30 и -40 зимой с пронизывающими ветрами), далеким месторасположением от цивилизованных центров. Не случайно здесь первоначально было так называемое «московское обеспечение» (до начала времен застоя) и шла соответствующая районная доплата за проживание и работу в условиях полупустыни (что приказало долго жить после капитализации Республики Казахстан). Как бы то не было, но уже в 1954 году, еще до закрытия Степлага, поселок Большой Джезказган, имеющий на своем счету 30 000 жителей получил статус города. И поэтому, освобожденные по амнистии, заключенные Степлага не имеющие права выезда, просто влились в это население и отнюдь не составляли его основную численность. А население это представляло собой настоящее вавилонское столпотворение народов со всего Союза.

Со временим здесь организовались замечательные трудовые коллективы горняков и их вспомогательных цехов, бурно развивалось строительство в том числе социальных объектов.

Труд горняков и металлургов Джезказгана высоко ценили в стране и к их пожеланиям и просьбам всегда прислушивались. Город и металлургический комбинат имел свои пионерские лагеря, санатории, профилактории для бесплатного лечения и отдыха трудящихся. Сейчас все это безжалостно продано новыми хозяевами края, построенное на народные деньги, а сам народ от этого не получил ни тенге.

Уже в тяжелые, оголтелые времена горбачевской «перестройки» в одном из выступлений последнего директора Джезказганцветмета Тамерлана Михайловича Урумова (очень много сделавшего для развития нашего края, чье 80-летие в 2018 г. мы к сожалению, отметим только в своей памяти), говорил, что ушло в прошлое, когда он мог открыть «пинком в дверь» кабинет любого министра СССР для решения проблем Джезказганского региона.

Как результат этого прошлого – сегодня власть подобострастно заглядывает в рот нынешним олигархам и лоббирует законы в их пользу против своего народа.

При Союзе только в маленьком поселке Рудник-Джезказган были построены 4 школы, два кинотеатра (один летний), дворец культуры, музей, две библиотеки (одна техническая), баня, поликлиника, большой больничный центр, ресторан, бассейн, дворец спорта, стадион и разбит большой парк, с аттракционами который являлся любимым местом отдыха трудящихся. Поселок представлял собой замечательный зеленый оазис в нашей местности созданный человеческими руками. Сегодня все это порушено и население выселено ради выемки руды под этим поселком более дешевым открытым способом, а из социальных объектов, которые были построены когда-то на народные деньги для переселенцев построили только школу.

Особую трагедию вызвало у жителей бывшего поселка Рудник разрушение прекрасного Дома культуры построенного заключенными Степлага. Это уже второй Дом культуры, который разрушает нынешняя либеральная власть за годы независимости. Первый Дом культуры был ими разрушен в городе Сатпаев (бывший Никольский) в котором находился ЗАГС, кинозал, множество самодеятельных кружков для детей и молодежи, а также Народный цирк, звание которое было завоевано трудом великолепных специалистов.

Сначала этот Дом превратили в базар, затем в конюшню (по примеру Ясной поляны в годы войны, наверное), а потом и вовсе сравняли с землей.

Уходя из власти, коммунисты города передали свое здание горкома партии детям назвав его Домом творчества. Однако вскоре власти заявили, что не имеют возможности содержать это здание и выселили детей куда подальше.

Поиск нового хозяина Дома был недолгим. Им оказался сам же Акимат (мэрия) города, которому это оказалось, как раз по карману.

Свято место, как известно пустым не бывает. И вместо порушенных культурных мест в наших краях стали строится здания религиозного значения, мечети и церкви.

Столь бесконтрольное процветание религии привело к тому, что наш город стал одним из основных поставщиков из Казахстана вакхабитов в сирийских событиях.

Это скандальное проявление заставило представителей властей и духовенства спешно бежать на рабочие собрания трудящихся и призывать их следить за своими детьми, чтобы они обращались к «правильной» религии.

На что трудящиеся с возмущением ответили им, что это как раз их дело, следить, чтобы в городе не процветало эта нечисть. Почему, спрашивали горняки, в городе процветает сеть магазинов, так называемых дешевых алматинских товаров, в которых торгуют, ничуть не скрываясь вакхабиты и зарабатывают деньги для своего движения? И пришельцы, разведя руками ответили им, что мол, магазины эти зарегистрированы на «простых» жителей Алматы и они ничего с этим поделать не могут.

Вот так было уважаемые друзья и в 30-е годы в СССР. Торговали троцкисты, прикрываясь некоторыми наивными коммунистами из власти. Ну, Сталин их, понятное дело, расстрелял. И тех и других. Хорошо, если эта нечисть не будет маршировать по нашим улицам. А за примером далеко ходить не надо. Посмотрели люди по телевизору что на Украине творится, так на выборах в очереди стояли, чтобы за Назарбаева голосовать, хотя до выборов ой как плохо о нашей власти думали, да и сейчас не лучше думают, но Украины у себя не хотят…

Но война бывает не только когда стреляют. В стране идет война по разбазариванию национальных недр страны и наш регион тому не исключение. Сначала нас успокаивали тем, что наших запасов меди здесь хватит на 120 лет, затем 80 лет, затем 40. Сегодня скромно заверяют, что 20…?

А почему и во что обойдется это местному населению и будущему поколению, верней, что с ними будет, скромно помалкивают.

Знают – только знающие и немного понимающие…

Такова наша краткая история вольнонаемных Степлага до современности.