Текст книги "Песнь Великой Любви. Саломея. Воин света"

Глава 5

Мысль о Вечном Символе Христа не давала покоя ювелиру Захарию. Он перестал работать. Ему трудно было думать о каком-либо другом изделии. Не принимал заказы ни от кого. Днём он сидел озабоченный перед своей мастерской, полузакрытыми глазами глядел на Солнце и думал. А ночью приходили сны, которые только усиливали его муки поиска.

Так было и вчера во сне: он, как заворожённый, слушал какую-то песню, а потом, когда песня кончилась, им овладела непонятная грусть.

А теперь сидит он вновь перед своей мастерской на камне. Солнце уже село, оно забирает свои последние лучи. Смотрит Захарий вглубь неба, на котором медленно и изящно разгуливают багрово-красные и золотистые облака. Они меняют свои формы, преобразуясь в разные причудливые облики.

«Почему мучает меня эта мысль – создать Символ… И каким должен быть этот Символ?» – мучительно размышляет Захарий и ищет в облаках знамение. Где же ещё можно искать Символ Вечности, если не на небе?

А может быть, нужно искать Символ в слухах, которые витают по всей Иудее?

Но тут пришёл к нему сосед пекарь и говорит:

– Можешь ли представить такое: Христос, который воскрес из мёртвых и вознёсся на Небеса, говорят, опять вернулся на Землю, но не в том же теле, в каком он был как человек, а в небесном теле… Можешь представить?

Конечно, представить небесное тело Захарий не мог, потому посмотрел на соседа вопросительно: что дальше?

– Говорят, что Он несколько дней учил Своих учеников тайнам Бога, вдохнул в них Божью милость, дал Свою власть и опять вознёсся на Небеса… Говорят, Его ученики своими глазами видели, как Он вдруг начал излучать ослепительно яркий свет и возвышаться… Ты можешь в это поверить? Я не верю… Как такое может быть?!

Но Захарий поверил.

«Сын Бога всё может, – размышлял он, созерцая облака на небе, – но смогу ли я сотворить Символ Его Вечности?.. И как найду Символ, если толком не знаю Его Учение?»

Облака на небе перестраиваются, а Захарий удивляется: «Что они делают?»

И было чему удивляться.

Захарию кажется, что облака образуют облик человека.

«Может быть, он и есть Иисус Христос?» – думает Захарий.

Человек на небе широко простирает руки. Он огромен. Руками охватывает все небо. Опускается вниз медленно-медленно, как будто с намерением взять в руки свои всю Землю с Захарием вместе. И Захарий ждёт, когда это произойдёт. Ему хочется, чтобы этот облачный человек, которого он нарекает Иисусом Христом, забрал его в небо. Но облако продолжает преобразовываться и небесный человек с распростёртыми руками уподобляется огромному кресту, а далее растворяется в сумерках.

– Как прекрасно! – шепчет Захарий.

В это время до его слуха донеслись звуки песни.

Ювелир насторожился.

Не из вчерашнего ли сна эта песня?

Песня приближается к нему и в опустившихся сумерках Захарий различает мальчика, который вышел из-за поворота улицы.

Захарий привстал, чтобы разглядеть его.

– Мальчик, подойди ко мне! – позвал он его. Но звать не надо было, он и так шёл в его сторону и остановился перед ним.

– Здравствуй, дядя Захарий! – поприветствовал он старого ювелира.

– Здравствуй… Какую ты пел песню, сынок?

– Спеть тебе? – спросил мальчик.

– Да-да, пожалуйста… приятная песня! – попросил Захарий.

– Хорошо! – охотно согласился мальчик и запел:

 
Вмещу в сердце боль мира,
Расколю сердце, как чрево земли,
Наполню его молниями.
Новое Сердце – Щит Мира.
Начертаю на нем знак Земли-Матери.
Крест Матери будет знаком Моего горения.
 

Звонкий голос мальчика и загадочные слова песни задели душу ювелира. Он ушам своим не верил: да, это была та самая песня, которую он слышал во сне, и голос мальчика был тот же самый голос.

– Спой ещё, мальчик! – умоляюще произнёс он.

– Хорошо, дядя Захарий! – и мальчик опять запел.

– Ещё раз, прошу тебя, сынок… – взмолился Захарий, когда тот закончил петь.

Мальчик запел.

Видно было, попроси Захарий спеть песню хоть тысячу раз, мальчик охотно бы повиновался.

– Мальчик, ты чей сын?

– Не знаю… ничей… – ответил мальчик без тени грусти.

– Как это ничей? – удивился Захарий.

– Не знаю… Нет у меня никого…

Захарий внимательно посмотрел на мальчика, попытался узнать в нём кого-либо из детей Города. «Странно знакомые черты», – подумал он.

– Ты не знаешь своих родителей?

– Нет…

– Ты совсем один?

– Да… Ты ведь тоже один, дядя Захарий?

– Да, тоже один… – с грустью произнёс Захарий.

– Но мечтал же ты иметь сына?

– Иметь сына… эх… мечтал… мечтаю…

– Хочешь, стану твоим сыном?

– Станешь моим сыном?! – не понял Захарий.

– Да, и ты будешь моим отцом… Буду жить у тебя и буду у тебя учиться. Хочешь? – мальчик смотрел старику в глаза и добродушно улыбался.

– Буду твоим отцом?! – Захарий расчувствовался. Не разыгрывает ли его мальчик? – Буду твоим отцом? – повторил Захарий.

– Да… а я буду твоим сыном… хочешь?

Нет! Он не смеётся над его чувствами, голос у него ангельский, и лицо ангельское и как будто знакомое.

– Господи, Ты ли посылаешь мне этого мальчика? – произнёс Захарий, взирая на небо, где только что наблюдал странные преобразования облаков, и радостный крик вырвался у него: – Хочу… хочу… хочу…

Нет в живых Амон-Ра, но вот приходит мальчик, чтобы стать его сыном.

– Хочу! Будь моим сыном, мальчик… Будь моим сыном… Хочу сына… – Захарий уже не кричал, он рыдал, ибо из пережитого и не утихшего ещё в нём горя утраты вырастала радость надежды. Мальчик сочувственно приласкал старика, провёл руками по голове, по бороде, прижал к себе. Но не говорил ему «не плачь», а только:

– Есть у тебя сын… буду твоим сыном… спасибо, что берёшь меня в сыновья…

– Скажи, откуда ты? – рыдая спросил Захарий.

– Не знаю…

– Откуда ты идёшь? – переспросил Захарий.

– Ниоткуда… – ответил мальчик и улыбнулся улыбкой правды.

– Значит, ты мальчик из Ниоткуда?

– Да, это так…

– Куда же ты тогда направлялся, к кому?

– Никуда и ни к кому… – сказал мальчик и чуть погодя добавил: – к тебе, наверное, к кому же ещё?

– Значит, ты не уйдёшь от меня, не бросишь?

– Нет, никогда… я же твой сын?

Старый, одинокий ювелир обнял мальчика и прижал к себе крепко.

– Мой сын… как я ждал тебя… как я тебя любил… ты мой сын… у меня есть сын… – и рыдание его перешло в радость.

– А я искал тебя… – сказал мальчик.

– Как тебя звать? Скажи мне твоё имя!

– Не знаю, – ответил мальчик, – нет у меня имени.

– Как это, нет имени! – удивился Захарий.

– Кто же мог назвать меня именем? – ответил мальчик. – Назови, как хочешь, ты же мой отец.

Совсем уж растроганный Захарий опустился на свой камень, а мальчик сел на корточки и посмотрел ему в глаза.

– Ты мой отец, назови меня именем… – повторил мальчик.

– Значит, у тебя нет имени… идёшь из Ниоткуда… ты мой сын… могу назвать тебя именем… но как тебя назвать… каким именем… – бормотал Захарий и опять заплакал.

Мальчик сказал ласково:

– Не плачь, отец… Я люблю тебя и буду всегда любить… Отныне я твой родной сын… Если кто спросит меня, чей я сын, я гордо отвечу: ювелира Захария. Назови меня именем, каким захочешь…

Захарий поднял голову, вытер слёзы, и мальчик при лунном свете увидел улыбку сердца старого одинокого человека.

– Ну, назовёшь меня?

И Захарий, заворожённый какой-то таинственной силой, проговорил с чувством веры:

– Воистину воскрес Иисус Христос… А ты мой Ра, мой сын!

– Ра… Я Ра… Какое красивое имя! – порадовался мальчик. – Отец, я спрячусь за углом, а ты позови меня этим именем!

– Нет-нет… – обеспокоился старик. – Не надо никуда прятаться… Я давно зову тебя… Вот так зову: «Ра-а-а… сынок!..»

Захарий был счастлив.

И в это время в голове промелькнули слова: «Сон… песня… символ…»

– Сынок, Ра, спой мне песню твою, с которой Господь привёл тебя ко мне!

– Хорошо, отец! – охотно согласился мальчик, теперь уже по имени Ра.

Он запел своим звонким голосом. Песня его обвивала всё пространство и уходила в небо, а Захарию казалось, что она объединяла землю с небом.

 
Вмещу в сердце боль мира,
Расколю сердце, как чрево земли,
Наполню его молниями.
Новое Сердце – Щит Мира.
Начертаю на нем знак Земли-Матери.
Крест Матери будет знаком Моего горения.
 

Ра пел, а Захарий распластался на земле, раскинув руки, и душа его торжествовала, ибо обрела она просветление: внутренний взор его созерцал Огненный Крест на небе.

Глава 6

Они зашли в крохотную мастерскую, которая была и жилищем, чтобы переночевать, а утром опять порадоваться Солнцу.

Но на другое утро дверь мастерской не отворилась. Она не отворилась и в следующие дни, недели, месяцы.

Вокруг маленькой мастерской жизнь шла своим чередом: всходило и садилось Солнце, люди трудились в поте лица, добывая свой кусок хлеба, играли дети, пели птицы, менялась погода, цвели и увядали цветы.

Вокруг маленькой мастерской старого ювелира разгуливало Его Величество Время, неумолимо разрушая и созидая видимое и невидимое. Люди гнались за временем или убегали от него. У кого его не хватало, а для кого-то его было в избытке. Кто старел и грустил об ушедшем времени, а кто взрослел и стремился перепрыгнуть через него. Люди взирали на время с надеждой и тревогой, с радостью и грустью. И всем казалось, что причиной их судеб было время, которое несло им благие дары или роковые удары. В песке мелких дел и забот люди теряют связь с Вечностью, и мало кто думает, что можно жить вне Времени, можно выйти из-под власти Времени.

Кто мог представить, что в пространстве маленькой мастерской воля отца и сына притянула Вечность и вытеснила Время.

Мимо мастерской проходили люди, останавливались, звали Захария, кричали, стучали в дверь. Но эти звуки не проникали внутрь, где царила Вечность.

После многократных усилий люди подумали, что ювелир или уехал куда-то, или никого не хочет видеть, потому что создаёт что-то необычное для какого-либо вельможи. Так они перестали стучать в дверь и звать ювелира.

Захарий полностью отключился от внешнего мира. И что для него был внешний мир, когда в душу его вселилась Вселенная, и Свет с небес переплёлся с любовью к сыну. То и дело он опускался на колени, чтобы дать волю чувствам благоговения, и из сердца его, как из вулкана, извергался мощный огонь: «Спасибо Тебе, Господи… Спасибо Тебе… Спасибо…» А слёзы умиления, которыми сопровождались такие извержения, ещё больше воспламеняли и утончали чувства старика.

Символ, который предстояло ему сотворить, ещё зрел в его внутренней вселенной. И помогал ему в этом мальчик из Ниоткуда, который стал его сыном и которого назвал Захарий именем Ра. «Я буду твоим учеником, буду учиться у тебя», – сказал Ра.

Но и сын стал для отца учителем, сам Захарий принял его своим учителем, ибо знал он так же много, как Амон-Ра.

В тот вечер, когда они вошли в мастерскую и Захарий закрыл за собой дверь, Ра радостно улыбнулся и сказал:

– Теперь я дома!

Захарий обнял его, усадил на тахту и спросил:

– Ра, сынок, скажи мне, ты наслышан об Иисусе Христе?

– Что ты хочешь знать о Нём, отец?

– Хотел бы узнать, каким Символом можно выразить Суть и Вечность Его.

– Конечно Крестом, отец, чем же ещё! – ответил мальчик просто и естественно, не задумываясь.

Захарий был поражён тем, как он поставил печать на знамение, которое уже теплилось в его душе по воле Небес.

– Откуда ты знаешь? – спросил Захарий.

– Не знаю, откуда, отец, но это правда! – и мальчик добродушно улыбнулся.

Но почему именно крест? Для Захария это оставалось загадкой.

И вообще, что такое Крест, кто его придумал, как он может олицетворять суть Иисуса Христа, суть Его Учения? Ювелиру вся эта наука была неизвестна. А создать Символ Вечности без этих знаний он не мог.

– Ра, сынок, ты знаешь что-нибудь о Кресте? – спросил Захарий.

– Скажу, что придёт мне в голову, но ты, отец, не сомневайся, все будет правда! – ответил Ра.

И с этого мгновения из крохотного пространства мастерской старого ювелира исчезло время, в нем воцарилась Вечность.

Ра рассказывал, а Захарий впитывал.

Захарий узнал, что символ Креста люди получили из Космоса, из Высших Миров. Пришёл он в сознание человечества с незапамятных времён. Символ этот является универсальным, и каждое его значение имеет таинственный и глубокий смысл.

Захарий узнал ещё, что Крест есть символ Центра Мироздания. В нём пересекаются Дух и Материя, потому он означает Духоматерию, а Иисус Христос был Богом в человеческом обличии. Пересекаются в нём Пространство и Время, потому он отражает в себе Беспредельность, откуда и пришёл к людям Иисус Христос. В нём заключена суть неба и земли, потому он есть знак жизни, а Иисус Христос принёс людям Учение о жизни Вечной. Крест соединяет в себе противоположные начала, потому что он есть зов к единению, а основа Учения Иисуса Христа есть Любовь к ближнему, даже к врагам.

Захарию стало известно также, что в Кресте мыслятся Огонь и Древо Жизни, судьба человечества и судьба каждого человека… Счастье мира – на Кресте.

– Всё это – значения Креста, да ещё многое другое, что нам неизвестно, ибо это есть тайна, заключенная в Символе Креста, – пояснил сын отцу.

Он помог Захарию разобраться в том, почему Иисус Христос был распят на Кресте. Люди отошли от Бога, озлобились их сердца, они забыли о высшем значении Креста и сделали из него символ жесточайшей жизни и мучительной смерти. Иисус Христос принял самую мучительную смерть от людей через распятие Его на Кресте, который есть высший символ Божественной Любви.

И Захарий понял самое главное: Иисус Христос восстанавливает в сознании людей истинный смысл Креста.

– Отец, – сказал Ра, – Христос призывает каждого: «Возьми свой крест и следуй за мной». Давай разберёмся, что это может значить.

Перед старым ювелиром открылись последующие врата истины.

Вначале они согласились, что Крест есть Духовное понятие, а не деревянное сооружение, на котором распяли Иисуса Христа. В нём мыслится Божественная Любовь, которая на земном пути человека и человечества неизбежно влечёт страдания и самопожертвования. В нём также мыслится преданное служение человека Богу, он зовёт каждого утвердить на Земле мыслями и делами своими добро.

Потом они попытались разобраться в словах «Возьми свой крест…».

– Что значит «свой крест»? – спросил отец сына.

Ра помог ему выяснить, что каждый человек, пришедший в мир земной, имеет своё Божественное предназначение, оно и есть «свой крест». Человек должен следовать своему предназначению, что и будет служением Богу. Он может узнать о своём предназначении через познание себя, через слушание своего сердца, через добродетельность и любовь к людям.

– Свой крест… – задумчиво и грустно произнёс Захарий. – Взял ли я свой крест и иду ли я по пути Христа? Я уже стар, значит, уйду из жизни без своего креста, и что будет со мной в Божьем Царстве?..

– Отец, не терзай себя, – сказал Ра, – ты давно уже несёшь свой крест. А если создашь Символ Вечности Христа, то достойно донесёшь свой крест до конца.

– А почему именно я?

– Тебя же мучает, отец, эта мысль? Значит, с тобой говорит твоё сердце. Вся твоя жизнь была путём к тому, чтобы ты сотворил Крест Иисуса Христа. Ты сберёг в себе духовную чистоту, утончил чувство прекрасного, сделал свои руки золотыми… Вот и наступает время, когда нужно сотворить самое главное в жизни… Кроме того, тебе было сказано свыше, верно?

Захарий в изумлении уставился на Ра, не понимая, как он мог узнать о том, что с ним произошло.

– Ра, сынок, откуда тебе все это известно? – спросил озадаченный Захарий.

– Не знаю, отец… Только ты не сомневайся, ибо говорю я правду!

– Конечно, говоришь правду… Скажи мне ещё, что сделает Крест Христа в жизни людей?

И Захарий услышал от Ра об исторической судьбе Креста Христа в жизни будущих поколений людей.

Пройдут тысячелетия и Крест, как символ жизни Христа и Его Учения, преобразит мир.

Люди поймут, что у того, кто не возьмёт свой крест и не последует за своим предназначением, земная жизнь пройдёт впустую, даже во вред его душе.

Они поймут, что каждый, принявший участие в несении Креста Христа, станет спасителем Мира, ибо нет ни дня, ни часа, когда бы Мир не находился в опасности.

Люди построят храмы Христа, которые будут иметь форму Креста, а купола их будут увенчаны Крестом.

В храмах этих Крестом Христа будут крестить детей, будут молиться Богу и креститься в знак верности.

От имени Креста Христа и Его Учения народы станут объединяться, создавать государства, защищать веру.

Крест Христа станет источником расцвета сердца, разума и духа людей, они создадут величайшие творения прекрасного.

Крест Христа проявит таинственную силу в защиту Света и в поражение тьмы.

Люди поймут, что проявление мощи Креста Христа будет зависеть от искренности их веры, от чистоты их помыслов и устремлений.

Люди постигнут мудрость: истинный Храм есть их сердце, отмеченное Крестом Христа.

На людей то и дело будет набрасываться тьма, и народы захотят разделить Христа, присвоить Христа, сделать Его своей собственностью, принеся вред Единому Храму Христа, переименуют Его по-своему, от имени Креста Христа будет твориться зло. Но мощь единства людей во Христе восторжествует, хотя уйдут на это тысячелетия.

Старый ювелир слушал эти откровения, и им овладевало чувство великой ответственности перед Будущим.

– А мой Крест Христа? Что он принесёт людям?

– Отец, – сказал Ра, – твой Крест Христа есть духовный Крест, он источник всех крестов, которые когда-либо будут созданы. Жизнь Креста Христа в поколениях начнётся через твой Крест, который ты сотворишь… Но, кроме того, сотворённый тобою Крест Христа будет первым чудотворным… Ибо ты сотворишь его вначале в духе своём, а потом пусть действуют твои золотые руки…

– Чудотворным?! – насторожился ювелир.

Ра продолжал:

– Со временем твой Крест Христа обретёт славу и таинственность, и судьба его будет особенной…

– Какой? – спросил ювелир.

– Особенной, отец… Дальше не знаю…

И вдруг… Захарий не успел дослушать последние слова сына-учителя, как вдруг всё тело его вздрогнуло, в душе сверкнула ослепительная молния, и воспламенилось фиолетовое пламя. Ювелир превратился в огонь. Он бросился в угол мастерской, где лежало несколько поленьев вербного дерева. Лихорадочно схватил один из них и подбежал к станку с инструментами. Свечи на столе зажглись сами и начали светить ювелиру так, чтобы он ясно видел и беспрепятственно выполнял свои ювелирные тонкости.

Прижимая к груди полено вербного дерева, он опустился на колени и начал шептать слова, известные только ему.

Он уже не видел вокруг себя ничего. В его воображении рисовался Огненный Крест Христа, и ему надо было воплотить его в куске дерева.

Он забыл и о Ра, который, увидев творческую отрешённость отца, тоже последовал его примеру: так же прижал к груди свой кусок дерева, так же встал на колени рядом с отцом и повторял слова, которые улавливал в молитве отца.

Захарий теперь становился учителем для сына, хотя об этом он и не думал.

Долго длилась медитация двоих.

Произносили они таинственные слова, ласкали и прижимали к груди свои части вербного дерева, склонялись к земле и целовали её. Потом вдвоём тихо запели Божественную песню, с которой мальчик из Ниоткуда явился к старому ювелиру.

 
Вмещу в сердце боль мира,
Расколю сердце, как чрево земли,
Наполню его молниями.
Новое Сердце – Щит Мира.
Начертаю на нем знак Земли-Матери.
Крест Матери будет знаком Моего горения.
 

Каждое слово песни тут же превращалось в некий духовный свет, который сгущался вокруг куска вербного дерева и погружался внутрь него.

Рука ювелира взяла острый нож из набора инструментов.

Из того же набора взял нож Ра.

Сын-ученик пристально следил за каждым движение руки мастера, вслушивался в слова, которые он нашёптывал, и повторял всё в точности.

Кончики их острых ножей осторожно и ласково снимали всю кору с поверхности крепких и белых, как слоновая кость, кусков дерева и высвобождали Красоту Вечности, которая была заточена там, внутри. Они то и дело отдаляли их от своих глаз, чтобы с расстояния увидеть в них то, что искали. Потом молились, потом пели Божественную песню. Потом опять осторожно и ласково отделяли от дерева лишние части.

И когда старый ювелир сделал последнее движение ножом и сдул с дерева последнюю пылинку, в его руках засверкала белизна Креста.

В тот же миг заиграл Крест в руках ученика.

Оба внимательно и нежно обвели пальцами каждый уголок своих Крестов.

Вновь помолились, перекрестились и спели Божественную песню.

Далее ювелир начал украшать Крест жемчужинами, алмазами и другими драгоценными камнями. Делал он это так, как будто созерцал звёздное небо, ибо проговаривал имена звёзд.

Сын-ученик не отставал от отца-учителя, тоже украшал Крест, тоже шептал имена звёзд, и видел, как на Кресте возникало звёздное небо и солнечное утро.

Наконец старый ювелир позолотил кончик Креста.

После этого поставил он своё творение перед собой, долго-долго смотрел на него, мысленно одухотворяя каждую его частицу.

Ученик сделал то же самое.

– Все… – прошептал Захарий, – вот Крест Христа… Это есть Символ Христа…

– Все… – прошептал Ра, – вот Крест Христа… Это есть Символ Христа…

Они спели Божественную песню, помолились и перекрестились.

Из их глаз тихо потекли слёзы радости, умиления, счастья.

Слезы капали на сотворённые ими Кресты и тут же проникали внутрь их.

Прижав к груди Крест Христа, Захарий улёгся на земляном полу и заснул.

Рядом с ним заснул Ра, тоже прижав к груди созданный им Крест.

Им приснился один и тот же сон: вдвоём стояли они на коленях перед Иисусом Христом, каждый, держа в руках Крест, и Он благословлял их.

Проснувшись, ювелир Захарий как-то рассеянно оглянулся вокруг, думая, что спал долго, и удивился, когда в руках своих обнаружил необычное творение. Ему показалось, что вынес он Крест Иисуса Христа из только что увиденного сна.

Он взглянул на Ра, который тоже проснулся и тоже держал в руках такое же необычное творение.

– Ра, сынок, откуда в наших руках такие творения?!

– Отец, – ответил Ра, – ты был в огне творчества и сам сотворил Крест Христа, который держишь в своих руках…

– Это сделал я?! – искренне удивился Захарий. Он начал рассматривать Крест Христа, восхищаясь в душе каждому узору, каждому изгибу, каждому искусно вставленному камню. – Разве я способен на такое?! – проговорил он.

– Да, отец, ты выполнил свой долг, создал Символ Вечности Жизни – Крест Христа, и тебя во сне благословил Иисус Христос… Крест твой, отец, чудотворный…

– Чудотворный… – повторил Захарий.

Он не мог вспомнить, как создавал этот удивительный Крест, который действительно был образцом высшего искусства, хотя после слов Ра в нём ожил прекрасный сон: стоял он перед Иисусом Христом на коленях и протягивал Ему именно этот Крест. Христос взял Крест из его рук, вознёсся с ним в Небеса, перекрестил сим всё человечество с его прошлым, настоящим и будущим, и произнёс: «Да будет жизнь вечная». Потом Крестом перекрестил мастера и сказал ему: «Благословен твой труд…» Вот такой чудесный сон с чудотворным Крестом Христа.

– А Крест, что ты держишь в руках, тоже сделал я? – спросил Захарий.

– Отец, – ответил Ра, улыбаясь, – я смотрел, как ты творил Крест, и повторял все твои движения, и получился у меня точно такой же Крест Христа, какой держишь ты в своих руках. Но есть одно отличие между этими Крестами…

– Они совсем одинаковые! – сказал Захарий, удивляясь старательности и способностям сына.

– Внешне они действительно одинаковые и друг от друга неотличимы, но тот, который у тебя в руках, уже чудотворный, а этот чудотворным станет спустя века…

– Как же тогда их можно отличить друг от друга?

– Рукой, отец… Держи в одной руке один, а в другой – второй Крест…

Захарий так и сделал. И он почувствовал, что от Креста, который сотворил он, через ладонь правой руки проходили какие-то приятные волны и распространялись они по всему телу.

– Да, действительно… – прошептал Захарий.

– Вот какая Божественная сила в тебе, отец! – сказал Ра.

Он подошёл к нему, наклонился к его рукам, которые создали чудотворный Крест, и трепетно поцеловал их.

Захарий был тронут нежностью Ра, тоже поцеловал его в лоб и сказал задумчиво:

– Не стал бы мой Крест чудотворным, не будь тебя рядом со мной… Спасибо Тебе, Господи, что не оставляешь мою старость в одиночестве… – его глаза наполнились слезами.

– Пора открыть двери и посмотреть на Солнце, отец! – сказал Ра.

Он подошёл к двери, снял тяжёлую щеколду и впустил в маленькую мастерскую старого ювелира земное Время и земной Внешний мир.