Текст книги "Песнь Великой Любви. Саломея. Воин света"

Глава 7

Выглянув из мастерской, Захарий увидел идущего мимо соседа-пекаря с мешком муки за спиной. Старый человек, согнувшись, с трудом волочил ноги.

– Здравствуй, сосед! – закричал Захарий, зная, что он плохо слышит. Захарий любил соседа-пекаря, доброго бедняка.

Тот остановился, с трудом повернулся в его сторону и радостно ответил:

– Здравствуй, Захарий!.. Наконец-то ты показался… Никто не верил, что ты там… Только я верил… Сколько помню тебя, так надолго ты никогда не запирался в своей каморке…

– А как долго, сосед? – спросил Захарий. Он действительно потерял счёт времени. Так бывало с ним и раньше.

– Сам разве не знаешь?.. Ровно на год ты заточил себя…

– Год?! – удивился Захарий. – Ты не ошибаешься?

– Не-е-ет… Я это точно знаю… А знаешь, какие в Городе пошли слухи?

– Обо мне, что ли?

– О ком же ещё? Вначале говорили, что ты делаешь что-то необычное, выполняешь заказ какого-то большого человека… Потом начали говорить, что ты куда-то уехал и больше не вернёшься… Болтали ещё, что ты умер в своей мастерской… Я-то знал, что ты не умер и никуда не уехал, но никому об этом не говорил. А когда собрались взломать дверь твоей мастерской, я не дал им этого сделать, сказав, что ты мне поручил присматривать за ней… Вот что произошло за этот год…

Сосед-пекарь, тащил на спине тяжелый мешок, а плечи его были опущены, как ветви плакучей ивы. Он говорил ещё о многом: как легионеры притесняют бедных, кто ушёл из жизни, кто женился, кто… что… Но Захарий не слушал, потому что был сильно озадачен: ему казалось, что они с Ра зашли в мастерскую и заперлись в ней вчера или, в крайнем случае, два – три дня тому назад, а сосед твердит что-то странное: год, говорит, ты не выходил из своей мастерской.

– Захарий, ты слышишь меня, или тоже оглох, как я… – повысил голос сосед-пекарь. Он так и стоял с мешком муки на спине. – Захарий, ты не покажешь мне, что ты на этот раз сотворил… А, Захарий? Добрый сосед!

В голосе его звучала мольба. Он всегда оберегал одинокого ювелира, заботился о нём, приносил ему горячие лепёшки, иногда присаживался рядом с ним перед мастерской, и они вместе молча созерцали звёздное небо.

– А, Захарий, ты не покажешь?.. Покажи, а? – упрашивал сосед-пекарь.

«Пусть посмотрит», – подумал Захарий.

– Заходи, сосед, в мастерскую…

Тот сразу сбросил с плеч свою тяжёлую ношу, радостно улыбнулся и пошёл за Захарием. И только сейчас увидел незнакомого мальчика.

– Кто он?

– Мой сын, – гордо сказал Захарий, – звать его Ра, и не спрашивай о нём больше ничего!.. – он подвёл соседа к столику, на котором лежали Кресты Христа. – Вот, посмотри!

Сосед-пекарь, плечи которого были опущены, как ветви плакучей ивы, посмотрел на Кресты и оторопел. Он стоял как немой и заворожённый. Он многое видел в этой мастерской, ювелир всегда показывал ему вещи, которые он делал для богатых вельмож и купцов. Но то, что видели сейчас его глаза, ни с чем нельзя было сравнить. И не только потому, что перед ним лежало совершенное искусство, а скорее потому, что в душе и сердце его Кресты Христа вызвали непонятный, необъяснимый трепет и блаженство. Он невольно опустился на колени, начал целовать то один, то другой Крест и что-то благоговейно шептать, рыдая и приговаривая:

– Господи, узнаю Тебя… Ты есть Иисус Христос, Сын Бога… Помилуй меня, Господи, грешного… Иисус, я верю в Тебя… Ты есть мой Крест…

Потом он успокоился, встал и вышел из мастерской. Подошёл к своему мешку с мукой и с удивительной лёгкостью взвалил его на плечи. Прошёл несколько шагов и приостановился. Так стоял он спиной к Захарию и Ра, наблюдающим за ним.

– Что с ним? – обеспокоился Захарий. – Не плохо ли ему стало?

Но сосед-пекарь вдруг сбросил на землю мешок с мукой, обернулся и подбежал к Захарию.

– Что ты со мной сделал, Захарий?.. Что сотворил со мной твой Крест, Захарий?.. Я молодею, становлюсь другим… У меня очищаются мысли… Помнишь, была на шее язва, она исчезла… Я выпрямился, Захарий, во мне сила, смотри… – он подпрыгнул несколько раз. Потом он начал целовать руки ювелира. Не спрашивая разрешения, забежал он в мастерскую, опять опустился на колени перед Крестом Христа: – Спасибо Тебе, Господи… Слава Тебе, Господи… Я узнаю Тебя, Иисус… – и поцеловал вначале один, а затем другой Крест. Потом, выпрямившись в плечах, он с лёгкостью молодого человека побежал к своему мешку. Поднял его как подушку и, удерживая вытянутыми руками над головой, закричал: «Захарий, видишь, что сотворил твой Крест, Крест Господа!.. Он чудотворный!»

Сосед запел весёлую песню и, держа мешок над головой и пританцовывая, направился к своей пекарне.

Захарий не ожидал такого чуда.

– Что с ним? – произнёс он в недоумении.

– Отец, это произойдёт с каждым, кто приблизится к Кресту Христа, сотворённому тобой, с чистым сердцем…

В это время Захарий увидел Бунгло, который с конца улицы направлялся в их сторону. На нем восседала Саломея, а рядом шли Иорам и Филипп.

Саломея кричала издалека:

– Дядя Захарий, мы к тебе!

– Это Саломея… Иорам… Филипп… – сказал Захарий Ра. – Они станут твоими друзьями… А медведь Бунгло – их защитник…

Захарий был явно обрадован появлению ребят.

Приблизившись, Саломея спрыгнула с Бунгло и подбежала к Захарию. Она повисла у него на шее и расцеловала.

– Дядя Захарий, мы соскучились по тебе… Год не видели…

Иорам и Филипп тоже обняли дядю Захария. А Бунгло встал на задние лапы и лизнул его. А потом подошёл к Ра, заревел нечто вроде «оооммм», чем потряс окружающих, далее улёгся у его ног и начал их облизывать. Ра наклонился к медведю и приласкал его.

– Какой ты хороший, Бунгло, какой ты добрый!

Все внимательно наблюдали за происходящим.

– Кто он, дядя Захарий? – спросила Саломея, показывая на Ра.

На этот раз Захарий действительно убедился, что был отрешён от внешнего мира целый год, ибо не могли они – Саломея, Иорам и Филипп – так повзрослеть и подрасти за два – три дня.

– Это мой сын Ра! – ответил Захарий. – Он пришёл ко мне из Ниоткуда… И так как у него не было своего имени, я назвал его Ра.

Саломея пристально взглянула в глаза мальчика, который ей добродушно улыбался, и спросила:

– Ты действительно из Ниоткуда?

– Я не знаю, откуда я… – ответил он. – И ничего о себе не знаю…

– Правильно Захарий назвал тебя Ра… Ты чем-то похож на Ра, на Амон-Ра, правда, Бунгло?

Бунгло поднял свою голову к небу и опять заревел:

– Оооммм…

– Я люблю тебя, Ра! – воскликнула Саломея и обняла его.

Иорам и Филипп тоже подружились с Ра.

– Дядя Захарий, – сказала Саломея, – мы знаем, что ты весь год творил Крест Христа, и знаем ещё, что ты закончил его. Покажи, пожалуйста, нам своё творение!

– Откуда ты знаешь о Кресте?

– Сон видела… Можно посмотреть?

– Да, Саломея, доченька моя!

Захарий и Ра вынесли из мастерской свои творения.

Саломея тут же опустилась на колени, трепетно поцеловала Крест Христа, который держал ювелир, затем поцеловала Крест Христа, который был в руках Ра, и перекрестилась. Её примеру последовали Иорам и Филипп.

При дневном свете Кресты ещё больше засверкали, и трудно было оторвать от них глаза.

– Дядя Захарий, – сказала Саломея, – нам всем надо ехать в Иерусалим!

– Всем?.. Мне тоже, что ли? – переспросил Захарий.

– Да, именно тебе тоже, дядя Захарий… Нам надо представить эти Кресты Матери Иисуса Христа Марии… Так мне было сказано во сне… Дорога длинная, на пять дней… И нам надо немедленно отправиться!

– Хорошо, доченька! – сразу согласился Захарий, – Ра, сынок, давай закроем двери мастерской!

Когда все они во главе с Бунгло проходили мимо соседа-пекаря, тот перегородил им путь и каждому вложил в руки горячие хлебцы. Он угостил Бунгло, потрепал его по мохнатой голове и всем радостно объявил:

– Крест Христа исцелил и омолодил сегодня меня… Я верую во Христа… Он был Бог, пришедший к людям… Смотрите, каким сильным сделал меня Крест Христа, который сотворил Захарий!

Он оглянулся, подошёл к огромному камню, который испокон веков лежал на одном и том же месте.

– Я подниму его… – сказал он и действительно поднял.

Положив камень обратно, пекарь поинтересовался:

– Куда же вы все направляетесь? Будете вручать Крест заказчику?

Саломея поспешно ответила:

– Да, мы сопровождаем дядю Захария…

– И правильно делаете… Кто этот счастливчик?

– Мы его не знаем! – опять поспешила с ответом Саломея и обратилась к Бунгло: – Веди нас…

Захарий обратился к соседу-пекарю и сказал громко, чтобы тот услышал:

– Присмотри, пожалуйста, за мастерской!

– Конечно, Захарий, не волнуйся! Но я разве не говорил тебе, что ко мне вернулся слух?

Сосед-пекарь долго смотрел им вслед и улыбался.

Глава 8

Слух о необычном кресте разнёсся по Городу молниеносно.

Да разве могла быть в этом какая-либо трудность?

Всем, кто только приходил в тот день в пекарню, чтобы купить хлеб, пекарь возбуждённо рассказывал, какое с ним произошло чудо.

– Как только увидел я этот удивительный Крест Христа, во мне сразу всё изменилось: и мысли, и чувства, и тело, и возраст…

Ему не было необходимости кому-либо что-то доказывать, всё и так было наглядно: старый пекарь не был уже стар, сгорбившийся пекарь не был уже сгорбившимся, пекарь с язвами на шее не страдал уже от них, а пекарь глухой слышал теперь даже шёпот. Кроме этого он охотно демонстрировал свою силу: с лёгкостью поднимал над головой огромный камень, который лежал перед пекарней, и который не в состоянии были сдвинуть с места даже пять крепких парней.

Что же ещё можно было назвать чудом, если не преображения, произошедшие с пекарем! А причиной тому был Крест Христа, который сотворил ювелир Захарий.

– Вы понимаете, целый год он не выходил из своей мастерской, создавая этот чудодейственный Крест Христа… Никто не верил, что он заперся в своей мастерской, а думали, что он умер… А я верил, что Захарий там… – гордо рассказывал пекарь людям, которые слушали его с удивлением.

– А Крест-то какой? – спрашивали его.

– Удивительный… Лучшей красоты и драгоценности я не видел… Но главное – увидишь и исцеляешься… Я уверовал в Иисуса Христа, Он был Сыном Бога…

Многим хотелось тоже увидеть Крест, исцелиться, помолодеть. И какая их охватывала обида, узнав от пекаря, что Захарий уехал.

– Он уехал вот в том направлении, – указывал он рукой, – уехал вместе с ребятами и медведем, чтобы вручить заказ хозяину – чудотворный Крест.

Слух о Кресте Христа сразу облетел всю Иудею, и одной из первых, кто узнал о Кресте, была жена прокуратора Понтия Пилата. Она в душе верила во Христа, и когда узнала, что есть такой необычный и чудотворный Крест Христа, обратилась к мужу с настоятельным требованием выкупить его, чего бы он ни стоил.

Прокуратор тоже заинтересовался Крестом. Точнее, он был обеспокоен тем, что после распятия Иисуса из Назарета слава Его всё больше возрастала и последователей становилось больше, чем при Его жизни. И если такой Крест действительно существует, он ещё больше укрепит величие Христа. «Значит, – подумал прокуратор, – нужно овладеть им и, тем самым, помешать распространению влияния так называемых христиан. Кроме того, будет довольна жена, которая, может быть, простит меня за распятие Христа».

Прокуратор дал секретное задание достать Крест любым способом одному из верных своих сотников по имени Юлиус.

Узнал о Кресте Христа и царь Иудеи Ирод Агриппа. Он и без того был озлоблен на последователей этого «Пророка» и всячески их преследовал. Если Крест действительно чудотворный, его нельзя отдавать последователям Христа, ибо они привлекут к себе ещё больше людей. А почему бы самому ни воспользоваться чудодейственной силой Креста? Надо завладеть Крестом. Так думал царь Ирод Агриппа и потому вызвал своего военачальника.

– Вот тебе секретное задание, – сказал он ему, – завладей этим Крестом!

И так как приказ был отдан с намёком «отвечаешь головой», военачальник тут же приступил к делу.

О чудотворном Кресте гонцы донесли и Героду Антипе, четвертовластнику Иудеи, правителю Галилеи. Герод Антипа был озлоблен на Христа. Накануне распятия Он был у него, и в его воле было освободить Иисуса. Но Герод Антипа поставил условие: покажи чудо. Христос же не показал ему никакого чуда и, вообще, говорить с ним не стал. А теперь, видите ли, некий умалишённый ювелир создал Крест Христа, который, якобы, чудотворный. Что будет, если в эту чушь поверят наивные? Ой-Ой! Надо обязательно отнять у них этот Крест Христа, разломать на куски и доказать, что он никакой не чудотворный.

Герод Антипа вызвал одного десятника и дал строгий наказ:

– Достань мне этот Крест и держи приказ в секрете!

А когда десятник уходил, он остановил его и ещё раз предупредил:

– Без Креста не возвращайся, понял?!

Тем временем носители Креста Христа шествовали в сторону Иерусалима. Они и не подозревали, что за ними ведут слежку доносчики могущественных правителей Иудеи. Доносчики вели себя как путники.

Первым попытался выполнить приказ десятник четвертовластника Герода Антипы.

Его легионеры подкараулили носителей Креста в окрестностях города Салима, через который лежал путь в Иерусалим. Доносчики сообщили десятнику, что носители Креста обязательно пройдут по этому пути, ибо другой обходной дороги не было. Десятник рассчитал время, когда они должны пройти тот отрезок пути, где было бы наиболее удобно окружить их и отвести к Героду Антипе. И пусть он сам отнимет у них этот Крест. Он и своим легионерам не открыл тайну, кого и зачем нужно было захватить.

Десятник расположил своих бойцов по обеим сторонам дороги, упрятал их в кусты. По его приказу они должны были неожиданно наброситься на путников и захватить их. «Это те, – сказал десятник, – которые провинились перед римской властью, и их разыскивает четвертовластник».

Так сидели легионеры в кустах в течение двух дней. На третий день утром десятнику донесли, что приближается медведь со своей группой. Десятник проверил готовность своих легионеров.

И вот видит: идёт огромный медведь, на нем сидит девочка. Рядом идут старик и трое мальчиков. О медведе десятник был наслышан, но вовсе не думал, что может возникнуть какая-либо проблема в задержании детей и старика. Один легионер, который уже был предупреждён, должен вонзить медведю в брюхо копье. А детей и старика свяжут остальные. Вот и вся тайная операция.

Носители Креста приближались. Ещё чуть-чуть, и десятник отдаст приказ.

Но приказ не последовал.

Со всеми легионерами случилась какая-то беда: всем сразу захотелось спать. И, не думая ни о чём, они улеглись под своими кустами и мирно заснули. Первым же заснул сам десятник: именно тогда, когда нужно было отдать приказ, он потянулся, протяжно зевнул и развалился под кустом.

Бунгло гордо прошёл этот участок дороги, и никто из носителей Креста так и не узнал, какая их здесь поджидала опасность.

Четвертовластник гневался, что десятник запаздывает. Но легионеры со своим десятником проспали в кустах ещё три дня. Некий случайный прохожий, который по нужде отошёл в кусты, увидел лежащих там легионеров. Вначале он подумал, что все они мертвы. Но когда собрался забрать у десятника саблю, тот открыл глаз и заорал на него. Крик начальника разбудил всех. И от прохожего они узнали, что проспали три дня. Мог ли десятник после этого вернуться к четвертовластнику? Он прекрасно знал, как тот поступит. Потому объявил своим подчинённым:

– Я больше не десятник… Спасайтесь, как можете…

Военачальник царя Иудеи построил коварный план овладения Крестом. Он приказал закрыть все ворота Иерусалима, оставив открытыми только главные ворота, которые назывались Геннафа. Они были рядом с дворцом царя. Военачальник сделал так, чтобы каждый, входящий в Иерусалим через эти ворота, был вынужден пройти через замкнутый дворик. Любого, оказавшегося там, запросто можно было задержать.

Военачальник выстроил своих солдат у ворот и приказал завлечь в этот дворик детей со стариком и медведем.

– В Иерусалим их пропускать нельзя, надо арестовать всех! – о Кресте он солдатам ничего не сказал.

Так солдаты со своим военачальником вместе с нетерпением ждали необычных посетителей Иерусалима. Доносчики время от времени сообщали военачальнику местонахождение медведя и его сопровождающих. Солдаты тем временем играли в кости, веселились, ибо задача им вовсе не казалась сложной.

Наконец, с наблюдательной вышки доложили, что на дороге показался медведь. Пятьдесят воинов заняли свои места.

Вскоре медведь подошёл к воротам Геннафа.

И с солдатами случилось нечто непонятное: каждый из них обнаружил, что не видит ничего, кроме ослепительного света. То же самое произошло с военачальником, который вот-вот собирался отдать приказ о захвате.

– Что это со мной? – закричал он в ужасе.

До медведя и его спутников никому уже не было дела. Солдаты тоже в панике кричали:

– Что это со мной? Помогите, ничего не вижу…

– Ослеп от яркого света… Ничего не вижу…

Носители Креста мирно прошли через ворота Геннафа и направились к южной части Иерусалима. Они и не заметили, что миновали ловушку, приготовленную для них, хотя их и удивил общий переполох.

Солдаты, находясь в замешательстве и кружась в поиске какой-то опоры, в конце концов, сами оказались в том внутреннем дворике, куда собирались заманить медведя и его сопровождающих.

– Помогите, помогите! – кричали они.

Но другие опустились на колени, возведя руки к небу – они молились и просили у Бога прощения.

Носители Креста Христа некоторое время с удивлением наблюдали за переполохом. Собравшиеся на крики и вопли солдат люди так были встревожены происходящим, что не замечали рядом стоящего огромного медведя. Потом Саломея сказала:

– У нас дела поважнее, нам надо спешить!

В это же самое время произошло и другое событие.

Сотник легионеров ведь тоже имел тайный приказ от прокуратора Понтия Пилата раздобыть Крест. Он разработал свой коварный план и приказал всем своим легионерам переодеться в обычную одежду горожан Иерусалима. Некоторых заставил облачиться в женскую одежду. В таком «незаметном» виде они должны были тайно проследить за медведем и его сопровождающих и установить, в каком доме они остановятся. Далее он намеревался окружить этот дом ночью, чтобы никто в городе не узнал об этом, взять всех в плен и заточить в тюрьму. Ну и, конечно, он отнял бы у них этот непонятный Крест, чем и порадовал бы прокуратора.

Сотник распределил своих легионеров: часть из них следила за городскими воротами Геннафа, другая же часть была разбросана по улицам города.

Но сотнику не повезло.

В то время, когда солдаты царя завопили, что ничего не видят, именно в тот момент, когда Бунгло и следовавшие за ним вошли в город, и переодетые в женские одежды легионеры, увидев медведя, собрались немедленно сообщить об этом сотнику, точно в это же самое мгновение произошла никем не замеченная беда. Её не заметили даже те, с кем она стряслась: каждый из ста легионеров, шатающихся по улицам Иерусалима или ожидающих у ворот, и сам сотник тоже вместе с ними, – а он в это время находился в бане, – вдруг забыли, что им отдан приказ. Забыли, зачем они разгуливают по улицам, и вообще забыли, кто они такие. Ими овладело глупое веселье: кто пустился плясать, кто запел песни.

Народ, собравшийся у ворот Геннафа и в ужасе созерцающий, как кричат солдаты: «Помогите, ничего не вижу!», возмутился поведением «женщин», которые именно в это время решили веселиться.

– Что они вытворяют?! Прогоните этих беспутниц… – возмущалась толпа.

А тем временем по улицам Иерусалима шёл медведь, ведя за собой носителей Креста Христа. Но до них никому не было дела, ибо если кто не танцевал и не пел песен, то смотрел, как другие танцуют и поют.

– Что происходит в этом городе? То разом зрение теряют, то разом страсть веселья на них нападает… – проговорил с удивлением Захарий.

– Странно все это! – подтвердил Филипп.

Но Саломея и Ра молчали.

Бунгло тоже видел, как ведут себя люди, но не обращал никакого внимания и не издавал никаких звуков. Он спокойно вёл носителей Креста к дому на окраине Иерусалима.

Глава 9

Когда Бунгло улёгся перед маленьким домом из глины, все поняли, что уже пришли. Во дворе, который был огорожен низким забором, были видны подсобные строения и небольшой огород с виноградником. В огороде работала женщина в белом одеянии. Голова у неё тоже была завязана белым платком.

При взгляде на неё в мыслях Саломеи само собой родилось слово «Богородица». «Она Богородица… Она родила Сына Бога Иисуса Христа!» – подумала Саломея и душа её затрепетала.

Все стояли у открытой калитки и смотрели на женщину. Никто не осмеливался позвать её или войти во двор без разрешения.

Но им и не пришлось долго ждать. Женщина сама обернулась к пришедшим и радостно им улыбнулась. Невидимые лучики осветили сердце каждого.

Она распростёрла руки, показывая тем самым, что рада приходу путников. Так, вся сияющая, она направилась к ним.

И с каждым произошло нечто необычное.

Филиппу захотелось побежать навстречу женщине и очутиться в её объятиях. «Это моя мама… Моя мама… Мама!» – шептало его сердце.

Ра и Саломея почувствовали присутствие Святого Духа и опустились на колени.

Иорам наполнялся Светом и Звоном Колоколов, нисходящих с небес, и его охватило блаженство.

Бунгло ползком приближался к калитке и готовился облизнуть ноги приближающейся женщины.

С ювелиром Захарием тоже происходило чудо.

Женщина в белом, с широко раскрытыми руками, сияющая и устремившаяся к ним!

«Она же живой Крест, Она Матерь Земли! – воскликнул ювелир в душе. – И как могло произойти, – удивился он, – что мой Крест Христа, который я целый год творил в своей каморке-мастерской, так похож на Этот Божественнный Образ?!»

Сознание Захария сразу извлекло из огня его творческого горения один единственный миг, когда он чуть было не поддался своему земному воображению и вместо Креста Христа собрался вырезать из вербного дерева распятого на Кресте Человека. Острием ножа он даже провёл на дереве первую линию. Но вот только теперь, заглянув в этот, приостановленный для разгадки, миг, Захарий увидел, как из его огня творческого самозабвения вдруг появляется женщина в белом, с распростёртыми руками, пересекает небосклон его внутреннего мира и исчезает за горизонтом. И видит Захарий ещё, как его рука, не останавливаясь, тут же отсекает острием ножа первую линию, возникшую из земного воображения, и вырезает другую, рождённую вдохновением с Небес.

Познание загадки мига, незамеченного тогда и сохранённого в глубине души, дало ему ответ на вопрос: почему его Крест Христа, который он так нежно прижимает к груди, похож на эту женщину. «Потому, что Она и есть Живой Крест Христа, Она Матерь Земли! Она вдохновила меня сотворить Живой Крест, а не распятого на Кресте Человека!» – подумал Захарий.

Женщина – Мария – Богородица – Матерь Земли приблизилась к ним.

– Дети мои, как я рада вас видеть! – произнесла она необыкновенно ласково прекрасным звучным голосом и обняла Филиппа.

– Мама… Мама… Мама! – зарыдал Филипп от радости и уткнулся ей в грудь.

– Сынок мой… Мой любимый мальчик! – сердечно приласкала она его и поцеловала в лоб.

Мария подняла с колен Саломею и Ра.

– Дочь моя… Сын мой! – обняла их и тоже поцеловала в лоб.

Потом она обняла Захария.

– Ты мастер от Бога. Так говорят ангелы, брат мой! – сказала Она ему. – Скоро увидим твой Крест!

Наконец Мария наклонилась и приласкала Бунгло, а он пробубнил что-то радостное.

– Хватит облизывать мои ноги… Спасибо тебе, что привёл путников невредимыми!

В это время к ним подошёл высокий мужчина с бородой.

Мария обрадовалась ему тоже.

– Вот Иоанн пришёл, Апостол Иисуса!

Иоанн всем улыбнулся. Было видно, что он знал о них.

– Проходите, милые мои, проходите во двор! – радушно пригласила Мария.

И все они уселись в тени яблочного дерева.

– Саломея, дочка моя, помоги мне! – обратилась Мария к девочке.

Вскоре они вынесли из дома тёплые лепёшки, вкусно пахнувшую похлёбку из фасоли в глиняном горшке и фрукты.

– Ешьте, дети мои! – говорила она заботливо, наливая похлёбку в глиняные чашки.

Филипп всё время стремился быть рядом с Марией, «своей мамой», и зачарованно смотрел ей в глаза.

Ели молча. Впервые за последние дни, во время преодоления трудной и длинной дороги, они насытились.

Во двор вошёл ещё один среднего роста мужчина и тоже с бородой.

Мария обрадовалась.

– Ещё один Апостол… Он Иаков, мой сын и брат Иисуса…

Иаков нежно обнял мать и улыбнулся всем.

– Мир вам! – сказал он и присел рядом с ними: – Вы ещё не смотрели Крест Христа? – спросил он у Матери и Иоанна.

– Нет, – ответила Мария, – сейчас мы все вместе его посмотрим.

С трапезой было покончено, и Мария с Саломеей убрали посуду.

– Захарий, брат мой, достань, пожалуйста, своё творение!

Ювелир осторожно извлёк из-за пазухи свёрток из мягкого платка, развернул его и положил перед Марией на большой камень, который только что служил всем местом трапезы. На солнечном свете Крест Христа засверкал, заблестел, заискрился. Белизна вербного дерева передавала очертания Матери Земли. Лежал Крест на платке, как таинственная магическая Сила Света, как сгусток Высшей Воли.

Мария, Иаков, Иоанн смотрели на Крест задумчиво и долго.

Дети смотрели на них.

Захарий был в тревожном ожидании.

Наконец, Мария взяла Крест в руки и поцеловала его в то средоточие, где слились Небо и Земля, Вечность и Мгновение, Начало и Путь, Дух и Материя, Бессмертие и Смерть. Потом она перекрестилась и сказала:

– Брат мой, Захарий, ты Божий человек и создал чудотворный Крест Христа. Он утвердит в людях Веру в Бога и Любовь к ближнему… спасёт народы от бедствий и гибели… предотвратит войны и кровопролития… исцелит каждого, кто придёт к нему с чистым сердцем… Он прослужит народам Земли многие тысячи лет и победно встретит Новое Явление Мессии…

Говорила это Мария медленно, как будто читая будущее Креста Христа на самом Кресте.

Она передала Крест Иоанну. Тот тоже поцеловал его и перекрестился.

– Пусть прославит Крест Христа Волю Бога! – сказал он и передал Крест Иакову.

Иаков долго держал его, всматривался в резьбу узоров и расположение благородных камней. «Великое искусство!» – проговорил он как бы для себя. Потом поцеловал Крест, перекрестился и положил его перед Марией на платок.

До захода солнца пришли и другие Апостолы: Симон Пётр, Матфей, Варфоломей и Симон Кананит. Они с глубоким почтением преклонились перед Марией и ласково всем улыбнулись.

– Вот наш Крест! – сказала Мария.

Каждый из них поочерёдно взял Крест Христа в свои руки, внимательно посмотрел, поцеловал его и перекрестился. Они были восхищены им.

– Крест этот чудотворный… – подтвердил Матфей.

– Мария, Матерь Христа, – робко произнёс Захарий, – мой сын Ра тоже сотворил Крест…

– Покажи, сынок, твой Крест! – попросила Мария.

Из-за пазухи Ра достал свой Крест и положил его рядом с Крестом отца.

Мария и Апостолы долго рассматривали его, восхищались способностями молодого ювелира и удивлялись внешнему сходству двух Крестов.

– Со временем Крест твой, сынок, тоже станет чудотворным. Пускай люди, искренне верующие в Бога и полные любви к ближнему, мощью своего духа наделят его чудотворной силой! – сказала Мария.

Солнце село.

Мария пригласила всех войти в дом и помолиться.

Они встали в круг на колени, Кресты положили в середину, и Апостол Матфей приступил к молитве. Все повторяли его слова. Каждое слово, звучащее из уст молящихся, было наполнено горячей любовью к Богу-Отцу и Сыну Бога Иисусу Христу. Молились они за людей Земли, за больных и калек, за бедных и голодных, за невежд и глупцов, за грешных и глухих сердцем. Горячая молитва длилась долго.

Вдруг сверху на Кресты опустился Живой Столб Света, который ярко освещал лицо каждого.

Захарий и дети смотрели на него зачарованные, переживая радость и блаженство.

К полуночи Матфей прекратил молитву.

– Аминь! – сказали молящиеся и перекрестились.

Каждый нагнулся к подножию Живого Столба Света и поцеловал оба Креста.

Все встали.

– Как быть с Крестами? – обратился Матфей к Марии.

Мария задумалась.

– Чудотворная Сила Креста Христа, который создал Захарий, велика. О нём, конечно, уже знают тёмные силы, которые пытаются овладеть им, чтобы уничтожить. Потому его надо держать в надёжном месте. Таким местом, я полагаю, являются Пещеры Философа, где есть и Пещера Господа.

– Сейчас царь Ирод Агриппа и римские власти ведут жестокие гонения на последователей Господа нашего Иисуса, – сказал Апостол Иоанн, – потому верующие создают свои Пещерные храмы, в глубокой тайне собираются там и молятся. Полагаю, что таким Пещерным храмом может стать и Пещера Господа, которую обосновал Апостол Андрей. Хранить там чудотворный Крест Христа будет уместно…

– Да, это мудро, – согласилась Мария, – чудотворную силу Креста Христа молящиеся волею своего духа, слитого с Волею Бога, могут направить туда, где в ней нуждаются, а также тем, кто нуждается в исцелении и спасении.

– Кроме того, – добавил Апостол Иаков, – в Пещере Господа Крест будет защищён надёжнее…

– Но Крест Христа должен иметь своего вечного хранителя… Пройдут годы, а потом столетия и тысячелетия… Что станет с Крестом в будущем? Чтобы сбылось предназначение чудотворного Креста, его необходимо охранять… Иначе он может оказаться в руках извергов и брошен в костёр…

– Ты права, Мария, – сказал Апостол Матфей, – Пещера Господа может надёжно хранить Крест сегодня, но времена будут меняться… Значит, нужен Дух-Покровитель…

– Этот Дух присутствует среди нас… – сказала Мария.

– Да? И кто он? – спросил Иаков.

– Дух этой маленькой девочки, которую звать Саломея. Дух её чист, силен и просветлён. В девочке открываются особые дарования – она может видеть будущее и уже на Земле готовить себя стать Небесным Покровителем Креста Христа… Но на такое мученическое служение необходимо её согласие…

Все обернулись к Саломее.

Пытливые взгляды Апостолов смутили её, и она покраснела. Но слова Богоматери вызвали в ней безграничное чувство радости и ответственности за столь великое доверие.

– Верно, – произнёс Иоанн несколько мгновений спустя, – в ней сильный и светлый Дух!

– Дочь моя, – обратилась Мария к Саломее, – тебе решать, согласна ли ты стать Вечным Хранителем Чудотворного Креста Христа? Крест этот единственный, другого такого не будет. А ему суждено подготовить человечество для последующего Явления Мессии… Он возьмёт из рук твоих в Свои Священные Руки Крест Свой и поведёт людей дальше по пути Света!

Мария заглянула в глаза девочки.

– Да, Святая Богородица! – ответила Саломея, чувствуя, что в ней говорит сам Дух её: убеждённо, с верою, с трепетом перед величайшим Зовом.

– Хорошо! – сказала Мария. Она положила руку на голову девочки и произнесла: – Я благословляю тебя, дочь моя, на Великое Святое Служение. Да будет Воля Господа нашего Иисуса Христа в сердце твоем! – Мария взяла Крест Христа, поцеловала его в точке средоточия всего, перекрестила им девочку и обняла её.