Текст книги "Мертвы, пока светло"

Над его плечом появилось лицо Дианы – она улыбалась.

Билл сломал Джерри запястье.

Тот закричал и рухнул на пол. Кровь вновь прилила к моей голове, и я едва не потеряла сознание. Малькольм поднял Джерри и понес к дивану с такой непринужденностью, будто в его руках был свернутый в рулон ковер. И только выражение его лица выдавало настоящие эмоции – Джерри повезет, если он умрет быстро.

Билл встал передо мной, заняв место Джерри. Его пальцы, только что сломавшие человеческое запястье, массировали мою шею с почти бабушкиной нежностью. Он приложил палец к моим губам, убеждаясь, что я буду молчать.

Затем, обняв меня одной рукой, Билл повернулся к другим вампирам.

– Это все весьма занимательно, – сказал Лиам. Его голос был спокойным, как будто Джанель сейчас не делала ему натуральный интимный массаж. Во время инцидента он не удосужился даже сдвинуться с места. Спущенные джинсы обнажили татуировки, о существовании которых я бы предпочла не знать. Меня подташнивало. – Но я думаю, что нам стоит вернуться в Монро. Нужно будет поговорить с Джерри, когда он очнется, верно, Малькольм?

Малькольм забросил так и не пришедшего в себя Джерри на плечо и кивнул. Диана выглядела разочарованной.

– Но, мальчики, – запротестовала она, – мы так и не выяснили, откуда малышка узнала.

Двое мужчин моментально перевели взгляды на меня. С тем же будничным видом Лиам достиг оргазма. Что ж, ясно, вампиры умеют и это. Издав короткий довольный вздох, Лиам сказал:

– Спасибо, Джанель. Это хороший вопрос, Малькольм. Диана, как обычно, режет по живому.

Они засмеялись, будто услышали хорошую шутку, но лично я находила ее скорее жуткой.

– Ты пока не можешь говорить, верно, милая? – задавая вопрос, Билл сжал мое плечо, словно опасаясь, что иначе я не пойму намека.

Я покачала головой.

– Я могла бы заставить ее говорить, – предложила Диана.

– Ты забываешься, – мягко ответил ей Билл.

– Ах да. Она – твоя, – улыбнулась Диана. Непохоже, чтобы этот аргумент казался ей убедительным или пугал.

– Вам стоит перенести визит на другое время, – сказал Билл, и по его тону было понятно, что за этими словами кроется предложение покинуть дом или драться с ним.

Лиам поднялся, застегнул джинсы и махнул своей спутнице.

– Пошли, Джанель, нас выгоняют.

Татуировки поплыли по его мускулистым рукам, когда он потянулся. Джанель провела ладонями по его ребрам, словно не могла им насытиться, и Лиам оттолкнул ее с той же легкостью, с какой отмахиваются от мухи. Джанель выглядела раздосадованной, но не оскорбленной – я на ее месте была бы в ярости. Но, видимо, она успела привыкнуть к подобному обращению. Малькольм поднял Джерри и без лишних слов понес к выходу. Даже если вирус успел ему передаться, пока это ни в чем не проявлялось. Диана ушла последней, забросив на плечо ремень дамской сумки и посмотрев на нас выразительным взглядом.

– Оставляю влюбленных пташек наедине, если вы так настаиваете. Спасибо за вечер, – весело сказала она и захлопнула за собой дверь.

Когда с улицы донесся шум заводящейся машины, я потеряла сознание.

Такого со мной никогда еще не случалось – и, я надеюсь, никогда не случится снова, – впрочем, у меня было некое оправдание. Когда мы с Биллом проводили время вместе, я слишком часто была без сознания. Мысль была важной, и следовало уделить ей больше внимания, но не прямо сейчас. Стоило мне прийти в себя, на меня вновь обрушились все прошедшие события. К горлу подкатила тошнота. Билл немедленно подтолкнул меня к краю дивана, но мне удалось удержать остатки пищи в желудке – возможно, потому что я весь день почти ничего не ела.

– Все вампиры так себя ведут? – прошептала я. Горло болело, на коже, наверное, остались синяки. – Они были ужасны.

– Я пытался перехватить тебя в баре, когда выяснил, что тебя нет дома, – сказал Билл. Его голос был пустым. – Но ты уже уехала.

Я знала, что это ничего не изменит, но все равно заплакала. Я была уверена, что Джерри уже мертв, и чувствовала, что должна была что-то сделать – но не могла же я молчать, пока он пытался заразить Билла. За каких-то пятнадцать минут случилось столько всего ужасного, что голова шла кругом. Я испытала страх за свою жизнь, за жизнь – то есть существование – Билла, меня заставили смотреть на то, что должно происходить за закрытыми дверями спальни, без свидетелей, я видела своего возлюбленного в агонии кровавой похоти – акцент на слове «похоти», – и едва не погибла от рук больного хастлера. Если подумать, я имела полное право плакать. Я села и, всхлипывая, принялась вытирать лицо платком, который передал мне Билл. Мелькнувший в голове вопрос, зачем вампиру мог понадобиться платок, был проблеском обыденности, быстро пропавшим в потоке моих слез.

Биллу хватило такта не пытаться меня обнять. Он сел на пол и вежливо отвернулся, не разглядывая меня, пока я плачу.

– Когда вампиры живут в гнездах, – неожиданно сказал он, – они, как правило, становятся более жестокими, потому что подзуживают друг друга. Они постоянно находятся в обществе подобных себе, постоянно помнят, что лишились практически всего человеческого. Они начинают считать себя выше всех законов. Вампиры вроде меня, живущие в одиночестве, чуть лучше помнят о том, что когда-то были людьми.

Я слушала его мягкий голос. Он медленно озвучивал свои мысли, пытаясь объяснить мне нечто необъяснимое.

– Сьюки, для некоторых из нас жизнь веками состояла из соблазнения и присвоения. Синтетическая кровь и относительное принятие со стороны людей не изменят этого. Не за одну ночь и даже не за десять лет. Диана, Лиам и Малькольм живут вместе уже пятьдесят лет.

– Как мило, – сказала я, и в моем тоне было кое-что, чего я не чувствовала в себе никогда раньше: горечь. – Они звали тебя на празднование золотой свадьбы?

– Ты сможешь об этом забыть? – спросил Билл. Его большие темные глаза были все ближе. Его губы замерли в паре дюймов от моих.

– Я не знаю, – выпалила я. – А я ведь думала, способны ли вы…

Он удивленно приподнял бровь.

– Способны ли мы?..

– Способны ли… – Я осеклась, подыскивая подходящую формулировку. За один вечер я увидела больше отвратительных вещей, чем за всю жизнь, и мне не хотелось добавлять к ним еще одну. – Способны ли вы возбудиться, – сказала я, избегая его взгляда.

– Теперь ты знаешь о нас больше, – его голос звучал так, будто он старался не рассмеяться. – Мы можем заниматься сексом, но не зачинать или производить на свет детей. Возможно, тебе станет легче от мысли, что у Дианы не может быть детей?

У меня слетели тормоза. Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Не смей. Надо мной. Смеяться.

– Ох, Сьюки, – сказал Билл и протянул руку, чтобы коснуться моей щеки.

Я оттолкнула его и вскочила на ноги. К счастью, он не попытался мне помочь, но сидел на полу и смотрел на меня с застывшим нечитаемым лицом. Клыки Билла были втянуты, но я понимала, что он все еще мучится от голода. Плохо.

Моя сумочка лежала на полу возле входной двери. Держаться на ногах получалось не слишком хорошо, но все же получалось. Я достала из кармана список рабочих и положила его на столик.

– Мне пора.

Билл неожиданно оказался прямо передо мной. Снова воспользовался одной из своих вампирских способностей.

– Можно поцеловать тебя на прощание? – спросил он.

Его руки были опущены вдоль тела, ясно демонстрируя, что он не прикоснется ко мне, пока я не позволю.

– Нет, – сказала я резко. – После них я этого не вынесу.

– Я зайду к тебе в гости.

– Да. Наверное.

Билл потянулся, чтобы открыть передо мной дверь, но в первое мгновение я подумала, что он хочет прикоснуться ко мне, и вздрогнула. Я развернулась на пятках и едва не бегом бросилась к своей машине. Слезы туманили зрение. Хорошо, что ехать до дома было недалеко.

Глава 3

Телефон все звонил и звонил. Я накрыла голову подушкой. Бабушка ведь возьмет трубку, да? Раздражающий шум нарастал, и я поняла, что бабушка, очевидно, пошла по магазинам или решила поработать в саду. Я пошарила по прикроватному столику, недовольная, но смирившаяся. Голова болела, в душе не осталось ничего, кроме сожаления – как с жуткого похмелья, хотя мое состояние было вызвано сильными эмоциями, а не алкоголем. Я протянула дрожащую руку и сгребла телефонную трубку.

– Да? – спросила я. Голос прозвучал как-то не так. Я прочистила горло и попыталась еще раз: – Алло?

– Сьюки?

– А-ага. Сэм?

– Да. Слушай, милая, не окажешь мне услугу?

– Какую? – Сегодня я и без того должна была выйти на смену, и мне категорически не хотелось работать не только за себя, но и за Дон.

– Съезди к Дон домой и проверь, что с ней, хорошо? Она не отвечает на звонки и не появляется в баре. А мне нужно объяснить грузчикам, куда размещать товар, который они только что привезли.

– Сейчас? Ты хочешь, чтобы я поехала к ней прямо сейчас? – Моя старая кровать еще никогда не казалась мне настолько привлекательной.

– Сможешь? – Кажется, он только заметил, что со мной что-то не так. Обычно я не отказывала Сэму, о чем бы он ни просил.

– Видимо, смогу, – сказала я, чувствуя усталость от одной мысли о поездке.

Я не особо любила Дон, и это было взаимно. Она была уверена, что я прочитала ее мысли и рассказала Джейсону, что она о нем думает, – и именно из-за этого он ее бросил. Да если бы я уделяла такое внимание романам Джейсона, мне бы не хватало времени на сон и еду.

Двигаясь медленно, словно улитка, я сходила в душ и натянула рабочую одежду. И без того почти отсутствующий энтузиазм испарялся, как газ из открытой бутылки. Я перекусила хлопьями, почистила зубы и, разыскав бабушку – она была снаружи, сажала петунии в вазон возле задней двери, – предупредила, куда направляюсь. Бабушка, похоже, не до конца меня поняла, но все равно улыбнулась и помахала. С каждым днем она слышала все хуже – неудивительно для ее семидесяти восьми лет. Хорошо еще, что она была по-прежнему бодрой и здоровой и ее ум оставался острым.

Пока я ехала по неприятному поручению, я думала о том, как тяжело было бабушке воспитать еще двоих детей после того, как она уже вырастила собственных. Мой отец, ее сын, погиб, когда мне было семь, а Джейсону – десять. Его сестра, тетя Линда, умерла от рака матки, когда мне было двадцать три, а ее дочь Хэдли еще до этого поглотила та самая субкультура, которая породила Рэттри. Может быть, Хэдли даже не знала, что ее мать умерла. Бабушке пришлось через многое пройти, но ради нас она оставалась сильной.

Я посмотрела на другую сторону Бэрри-стрит через лобовое стекло машины на три маленьких двухквартирных дома. Ветхий район находился за старой частью городского центра. Дон жила где-то здесь; я обнаружила ее машину, зеленый «компакт», на подъездной дорожке наиболее аккуратного дома, и припарковалась рядом. Дон успела повесить на перила горшки с бегониями, но земля выглядела пересушенной. Я постучалась.

Прошла минута или две. Я постучалась снова.

– Сьюки, тебе нужна помощь?

Голос показался мне знакомым. Я обернулась и подняла руку, прикрывая глаза от утреннего солнца. Рене Леньер стоял рядом со своим пикапом, припаркованным на другой стороне улицы, около одного из маленьких домиков, составляющих большую часть района.

– Ну, – начала я, не уверенная в том, нужна ли мне помощь и сможет ли Рене ее оказать. – Ты не видел Дон? Она два дня не выходит на работу и не отвечает на звонки. Сэм попросил меня проведать ее.

– Сэму стоит делать свою работу самому, – сказал Рене, и я немедленно ринулась на защиту босса:

– Он занят на разгрузке товара. – Я отвернулась, постучала снова и крикнула: – Дон! Впусти меня уже!

Я опустила взгляд на бетонные ступени. Пару дней назад с сосен полетела пыльца, и крыльцо Дон полностью покрылось желтой пылью. Никаких следов, кроме моих, на ней не было. Волоски на затылке поднялись дыбом.

Я едва замечала, что Рене неловко переминается с ноги на ногу возле своего пикапа, не уверенный, стоит ли подойти ко мне.

Двухквартирный дом Дон был очень маленьким – дверь на вторую половину располагалась в шаге от ее двери. Подъездная дорожка пустовала, на окнах не было занавесок. Похоже, соседи Дон уже какое-то время отсутствовали.

Дон хватило достоинства повесить занавески, белые с темно-золотыми цветами. Они оказались задернуты, но ткань была тонкой, без подкладки, и Дон не опустила дешевые алюминиевые жалюзи. Я заглянула внутрь и обнаружила, что гостиная обставлена мебелью с блошиного рынка. Кружка с кофе стояла на небольшом столике между потрепанным креслом и старым диваном, укрытым вязаным пледом.

– Думаю, я обойду дом, – сказала я Рене.

Он двинулся ко мне, будто я дала ему какую-то команду, а я спустилась с крыльца. Мои ступни утонули в сухой траве, пожелтевшей от сосновой пыльцы. Перед работой придется почистить ботинки и, возможно, сменить носки. Когда с сосен облетала пыльца, все вокруг становилось желтым. Машины, растения, крыши, окна – все покрывала золотистая пыль. Желтая пена скапливалась по краям прудов и дождевых луж.

Окно ванной Дон было так высоко, что я не смогла заглянуть внутрь. Она опустила жалюзи в спальне, но неплотно – и я заглянула между планками. Дон лежала на середине кровати, на спине. Постель была разобрана, ноги Дон – широко раздвинуты. Ее лицо выцвело и опухло, язык вывалился изо рта – по нему ползали мухи. Я услышала, как Рене приближается ко мне.

– Позвони в полицию, – сказала я.

– Что ты сказала, Сьюки? Ты ее нашла?

– Позвони в полицию, мать твою!

– Ладно, ладно. – Рене поспешно отступил.

Во мне заговорило что-то вроде женской солидарности: я не хотела, чтобы Рене увидел Дон такой без ее согласия – а она бы вряд ли согласилась, даже если бы могла.

Я стояла спиной к окну и боролась с соблазном заглянуть в него снова в смутной надежде, что в первый раз мне померещилось. Глядя на соседний дом – едва ли в шести футах, – я задумалась, как его обитатели ухитрились не заметить смерть Дон, наверняка насильственную. Вернулся Рене. Его обветренное лицо выражало глубокую обеспокоенность, но карие глаза подозрительно блестели.

– Можешь позвонить еще Сэму? – попросила я.

Не говоря ни слова, он развернулся и потащился обратно домой. Он вел себя образцово. Несмотря на любовь к сплетням, Рене всегда помогал нуждающимся. Я вспомнила, как он пришел к нам помочь Джейсону повесить бабушкины качели – случайное воспоминание из совершенно другой жизни.

Соседний дом был точно таким же, как у Дон, и мой взгляд остановился на окне, ведущем в спальню. Чье-то лицо мелькнуло за стеклом. Окно открылось, и из него высунулась взъерошенная голова.

– Что ты здесь делаешь, Сьюки Стакхаус? – спросил медленный глубокий мужской голос.

С минуту я смотрела на мужчину, стараясь не отвлекаться на его обнаженную мускулистую грудь, пока наконец не узнала лицо.

– ДжейБи?

– Собственной персоной.

Я ходила в старшую школу вместе с ДжейБи дю Роном. Еще я ходила с ним на пару свиданий, потому что он был милым, но настолько простым, что не было разницы, читаю я его мысли или нет. Даже после сегодняшних событий я не могла им не любоваться. Когда так долго сдерживаешь свои гормоны, легко потерять голову. Я вздохнула, глядя на крепкие руки и плечи ДжейБи.

– Что ты здесь делаешь? – снова спросил он.

– Кажется, с Дон случилось нечто ужасное, – сказала я, не зная, стоит ли говорить ему правду. – Мой начальник отправил меня сюда, потому что она не вышла на работу.

– Она там? – ДжейБи попросту вылез из окна. К счастью, на нем были короткие шорты.

– Пожалуйста, не смотри, – попросила я, протянув руку. Внезапно из глаз полились слезы. В последнее время я часто плакала. – Она выглядит ужасно, ДжейБи.

– Ох, милая, – сказал он и, благослови господь его доброе сердце, обнял меня и погладил по плечу. Если рядом находилась женщина, нуждающаяся в утешении, для ДжейБи дю Рона не было ничего важнее, чем помочь ей.

– Дон любила грубость, – мягко проговорил он, так, будто это все объясняло. Возможно, для кого-то так и было, но я не зря считалась наивной.

– Грубость? – переспросила я, надеясь, что не забыла сунуть в карман носовой платок.

ДжейБи слегка покраснел.

– Милая, она любила… нет, Сьюки, тебе необязательно об этом слушать.

О моем целомудрии ходили легенды, и такая репутация казалась мне забавной. Но в данный момент она только мешала.

– Ты можешь рассказать мне, мы с ней работали вместе, – сказала я, и ДжейБи торжественно кивнул, так, будто в моих словах был хоть какой-то смысл.

– Что ж, милая, она любила, чтобы мужчины… ну, кусали или били ее. – ДжейБи, кажется, не одобрял предпочтения Дон. Очевидно, мое лицо исказилось, потому что он продолжил: – Да, я тоже не понимаю, почему некоторым это нравится.

ДжейБи никогда не упускал ни одной возможности уволочь девушку в постель, поэтому сейчас обхватил меня обеими руками и продолжил гладить, сосредоточив свое внимание на середине спины – видимо, проверял, надела ли я лифчик, – и чуть ниже. Ну да, вспомнила я, он же любитель крепких задниц.

На языке вертелась масса вопросов, но они остались непроизнесенными. К дому наконец подъехали полицейские – а именно: Кения Джонс и Кевин Прайор. Когда начальник полиции назначил Кению и Кевина напарниками, он, по общему мнению, пошел на поводу у своего чувства юмора. В Кении было как минимум пять футов одиннадцать дюймов роста, кожа цвета темного шоколада, а с ее могучим телосложением можно было не бояться ураганов. Кевин был худым и жилистым, как профессиональный бегун, каждый дюйм его кожи покрывали яркие веснушки, и он не дорос даже до пяти футов восьми дюймов. Как ни странно, два «К» неплохо поладили, несмотря на несколько запоминающихся ссор.

Сегодня они оба выглядели как профессионалы.

– В чем дело, мисс Стакхаус? – спросила Кения. – Рене сказал, что с Дон Грин что-то случилось?

С этими словами она смерила ДжейБи внимательным взглядом. Тем временем Кевин осматривал землю вокруг нас. Я понятия не имела зачем, но решила, что тому есть веская полицейская причина.

– Мой начальник отправил меня узнать, почему Дон не вышла на работу ни вчера, ни сегодня, – сказала я. – Она не открыла дверь, когда я постучалась, но ее машина стояла на месте. Я волновалась за нее, поэтому обошла дом, заглядывая в окна, и увидела ее здесь.

Я указала между ними, и оба полицейских одновременно обернулись, чтобы заглянуть в окно. Затем они посмотрели друг на друга и обменялись кивками, будто успев провести безмолвный разговор. Кения подошла к окну, а Кевин направился к задней двери. ДжейБи перестал гладить меня по спине, наблюдая за работой полицейских. Он даже приоткрыл рот, обнажая идеальные зубы. Больше всего на свете ему хотелось заглянуть в это окно, но не мог пройти мимо Кении, которая заняла собой все доступное пространство.

Мне надоели собственные мысли. Я расслабилась, отпуская защиту, и прислушалась, о чем думают остальные. Среди всей этой суеты я выбрала одну нить и сконцентрировалась на ней.

Кения Джонс повернулась и снова посмотрела сквозь нас пустым, рассредоточенным взглядом. Она думала о том, как именно им с Кевином следует вести расследование, чтобы не посрамить честь мундира патрульных офицеров Бон-Темпса. Она вспоминала, что слышала много плохого о Дон и ее привычке заниматься жестким сексом. Ей казалось, что в гибели Дон нет ничего удивительного – хотя она и сочувствовала всем, кого находили в запертом доме с мухами на лице. Еще Кения думала, что зря позволила себе лишний пончик в «Ореховой хижине» этим утром, потому что сейчас он просился обратно – позор для чернокожей женщины-полицейского.

Я переключила канал.

ДжейБи думал о том, что Дон умерла во время жесткого секса в нескольких футах от него. Это было жутко, но в то же время немного возбуждало. А еще – Сьюки ведь по-прежнему такая милая и хорошенькая. Хотелось бы трахнуть ее прямо сейчас. Он старался не вспоминать о том, какое унижение почувствовал, когда Дон попросила ударить ее, а он не смог, – но это было давно.

Я переключила канал.

Из-за угла показался Кевин; он думал о том, как бы им с Кенией не испортить никаких улик, и о том, как он рад, что о его интрижке с Дон Грин никто не знает. Он злился, что кто-то навредил женщине, с которой он спал, а еще надеялся, что убийца не какой-нибудь чернокожий парень, потому что это добавило бы напряжения в их с Кенией отношения.

Я переключила канал.

Рене Леньер хотел, чтобы кто-нибудь забрал тело Дон из этого дома. Он надеялся, что никто не узнает, что и он с ней спал. Я не могла разобрать все его мысли, какая-то их часть была пугающей и темной. Некоторых людей мне не удавалось прочесть до конца – возможно, Рене был слишком взбудоражен.

Затем я увидела Сэма. Он стремительно приближался, но сбавил шаг, увидев, что ДжейБи обнимает меня. Я не могла прочитать мысли Сэма, хотя улавливала его эмоции – сейчас в нем мешались волнение, тревога и злость. Но ни единой сформулированной мысли я не слышала. Это было настолько неожиданно и занимательно, что я выпуталась из объятий ДжейБи и шагнула навстречу. Мне хотелось поймать Сэма за руку, заглянуть в глаза, попытаться пробиться в его голову. Я вдруг вспомнила его прикосновение и смутилась. Сэм ощущал мое присутствие в своей голове, и хотя он продолжал приближаться, его сознание ускользало. Несмотря на свое приглашение, он не предполагал, что я увижу очевидную разницу между ним и прочими людьми. Я размышляла об этом, пока он не вытолкнул меня прочь. Никогда раньше я не чувствовала ничего подобного. Он как будто захлопнул железную дверь прямо передо мной. Я едва не потянулась к нему, но рука опустилась сама собой. Сэм смотрел только на Кевина, не на меня.

– Что случилось, офицеры? – спросил Сэм.

– Нам придется взломать дверь, мистер Мерлотт, если только вы не захватили хозяйский ключ.

Откуда у Сэма мог быть ключ?

– Сэм сдает нам жилье, – шепот ДжейБи заставил меня подпрыгнуть.

– Серьезно? – глупо спросила я.

– Он владеет этими домами.

Сэм порылся в карманах и вытащил связку ключей. Он уверенно перебрал их, выбрал один, снял его с колечка и передал Кевину.

– Он подходит к обеим дверям? – уточнил Кевин.

Сэм кивнул. Он по-прежнему не смотрел на меня. Кевин пошел к задней двери двухквартирного дома. Он скрылся из виду, и стало так тихо, что мы отчетливо слышали, как ключ поворачивается в замке. Кевин вошел в комнату, где лежало тело. Его лицо скривилось – очевидно, он почувствовал запах. Прикрывая рукой рот и нос, Кевин наклонился к телу и прижал пальцы к обнаженной шее. Через секунду он посмотрел на свою напарницу через стекло и покачал головой. Кения кивнула и пошла к патрульной машине, чтобы воспользоваться рацией.

– Послушай, Сьюки, не хочешь сегодня поужинать со мной? – спросил ДжейБи. – Тебе пришлось нелегко, и я хотел бы тебя немного развеселить.

– Спасибо, ДжейБи, – я отлично понимала, что Сэм слышит наш разговор. – Это очень мило с твоей стороны. Но я почему-то уверена, что мне сегодня придется поработать сверхурочно.

На короткую секунду лицо ДжейБи сделалось пустым. Затем в его глазах мелькнуло понимание.

– Да, Сэму придется нанять кого-то еще, – констатировал ДжейБи. – Моя кузина из Спрингхилла как раз ищет работу. Может, позвоню ей. Будем жить дверь в дверь, если выгорит.

Я слабо улыбнулась ему и встала рядом с человеком, на которого работала последние два года.

– Прости меня, Сьюки, – негромко сказал Сэм.

– За что? – мой голос был таким же тихим. Собирался ли он заговорить о том, что между нами произошло – точнее, чего не произошло?

– За то, что я послал тебя проведать Дон. Мне следовало поехать самому, но я был уверен, что она просто подцепила очередного любовника и ей нужно напомнить о работе. В последний раз, когда я к ней приезжал, она орала на меня такими словами, что мне совершенно не захотелось снова это выслушивать. И я, как последний трус, отправил к ней тебя, и ты нашла ее… такой.

– Умеешь ты удивить, Сэм.

Он даже не посмотрел на меня и ничего не сказал. Но его пальцы сжали мои. Долгую секунду мы стояли в солнечном свете, держась за руки, пока вокруг нас сновали люди. Его ладонь была горячей и сухой, а пальцы – сильными. Я почувствовала с ним настоящую связь. Но затем Сэм отпустил меня и направился поговорить с выходящим из машины детективом. ДжейБи тут же принялся расспрашивать о том, как выглядела Дон, и мир снова оказался в привычной колее.

Контраст был мучительным. Я чувствовала себя ужасно уставшей. В памяти вспыхивали детали прошлой ночи, которые я предпочла бы забыть. Мир казался жестоким и отвратительным местом, все его обитатели внушали подозрения, и я чувствовала себя овечкой, бредущей через смертный мрак с бубенчиком на шее. Я бросилась к своей машине, распахнула дверь и скользнула на сиденье. Сегодня мне предстояло провести на ногах столько времени, что стоило пользоваться каждой возможностью присесть.

ДжейБи пошел за мной. Теперь, когда он вспомнил обо мне, отделаться от него было невозможно. Я помнила то время, когда бабушка очень надеялась, что у нас завяжутся настоящие отношения, – тогда я училась в старшей школе. Но, разговаривая с ДжейБи или заглядывая в его сознание, я чувствовала себя взрослой женщиной, читающей букварь. Господь пошутил, поместив в совершенное тело такой неразвитый мозг. ДжейБи опустился передо мной на корточки и взял за руку. Я поймала себя на мысли, что было бы здорово, попадись на пути ДжейБи какая-нибудь умная и богатая дама, которая возьмет его в мужья. Она будет заботиться о нем, а в ответ сможет насладиться тем, что он может предложить. Выгодная сделка.

– Где ты сейчас работаешь? – спросила я, чтобы отвлечься.

– На отцовском складе, – сказал он.

Это была его работа на крайний случай. ДжейБи всегда возвращался на склад, когда его выгоняли откуда-то еще из-за очередной глупости, или прогула, или из-за того, что он смертельно оскорбил своего начальника. Отец ДжейБи владел магазином автозапчастей.

– Как поживают твои родители?

– Все хорошо. Сьюки, мы должны куда-нибудь сходить вместе.

«Не провоцируй меня», – подумала я.

Возможно, когда-нибудь мои гормоны возьмут верх над здравым смыслом, и я совершу что-то, о чем буду жалеть; и тут, конечно, возможны варианты и похуже, чем секс с ДжейБи. Но я надеялась, что смогу удержать себя в руках и дождусь более интересного кандидата.

– Спасибо, милый, – сказала я. – Может, и сходим. Но сейчас я не в настроении.

– Ты закрутила с тем вампиром? – прямо спросил он.

– Откуда ты узнал о нем?

– Дон сказала. – Лицо ДжейБи омрачилось, когда он вспомнил, что Дон мертва.

Заглянув в разум ДжейБи, я обнаружила, что конкретно сказала Дон. «Этот новенький вампир заинтересовался Сьюки Стакхаус. Я подошла бы ему лучше. Вампиру нужна женщина, которая выдержит грубое обращение, а Сьюки завизжит от ужаса, как только он к ней прикоснется». Злиться на погибшую женщину было бесполезно, но на какое-то время я себе это позволила. Затем к нам приблизился детектив; ДжейБи поднялся на ноги и отошел. Детектив занял его место, присев на землю передо мной. Наверное, я выглядела просто ужасно.

– Мисс Стакхаус? – детектив говорил тем тихим глубоким голосом, к которому многие профессионалы прибегают в кризисных ситуациях. – Я Энди Бельфлер.

Бельфлеры жили в Бон-Темпсе столько лет, сколько город вообще существовал, поэтому его фамилия – «прекрасный цветок» с французского, – не показалась мне смешной. Честное слово, мне было жаль того, кто вздумал бы посмеяться над горой мышц, которую представлял собой детектив Бельфлер. Он выпустился из школы перед Джейсоном, а его сестра Порция была на год старше меня.

– Как дела у вашего брата? – спросил детектив, тоже вспомнив, кто я такая. Его голос звучал тихо, но уже не столь отстраненно. Похоже, у них с Джейсоном случались какие-то стычки в прошлом.

– Мы редко видимся, но, насколько я знаю, он в порядке, – ответила я.

– А бабушка?

Я улыбнулась.

– Сажала цветы, когда я уезжала.

– Это замечательно, – сказал детектив, с улыбкой покачав головой. Это должно было означать, что он искренне рад. – Вы работаете на Мерлотта, я верно понимаю?

– Да.

– Дон Грин была вашей коллегой?

– Да.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Два дня назад. На работе. – Я уже чувствовала дикую усталость. Не отрывая стоп от земли и не убирая ладоней с руля, я прижалась щекой к подголовнику водительского кресла.

– Вы с ней разговаривали?

Я попыталась вспомнить.

– Мне кажется, нет.

– Вы с мисс Грин были близки?

– Нет.

– Тогда почему вы приехали к ней?

Я рассказала о том, как вчера вышла на смену вместо Дон, и об утреннем звонке Сэма.

– Мистер Мерлотт упоминал о том, почему он не захотел проведать Дон сам?

– Да, в бар как раз привезли продукты. Сэму пришлось командовать грузчиками. – В половине случаев он сам принимался таскать коробки, чтобы ускорить процесс.

– Как думаете, мистера Мерлотта с Дон что-то связывало?

– Он был ее начальником.

– Нет, я об отношениях вне работы.

– Нет.

– Довольно категорично.

– Есть такое.

– А у вас есть какие-то отношения с Сэмом?

– Нет.

– Тогда почему вы так уверены?

Хороший вопрос. Потому что время от времени я слышала мысли Дон, из которых было ясно: она если не ненавидит, то как минимум недолюбливает Сэма. Говорить об этом детективу, однако, не стоило.

– Сэм требует, чтобы сотрудники бара соблюдали трудовую этику, – сказала я. Звучало неубедительно. Я сама бы себе не поверила – но так сложилось, что это было правдой.

– Вы что-нибудь знаете о личной жизни Дон?

– Нет.

– Вы не были подругами?

– Не особо. – Я не могла сосредоточиться. Детектив задумчиво наклонил голову. По крайней мере, так это выглядело.

– Почему?

– Наверное, потому что у нас не было ничего общего.

– То есть? Приведите пример.

Я тяжело вздохнула и устало надула губы. Если у нас не было ничего общего, какой пример я могла ему привести?

– Ладно, – медленно проговорила я. – Дон много с кем общалась, и ей нравилось общество мужчин. К женщинам она относилась без особой симпатии. Ее семья живет в Монро, и с Бон-Темпсом ее ничего не связывало. Она пила, я – нет. Я много читаю, она – нет. Этого хватит?

Энди Бельфлер всмотрелся в мое лицо. Наверное, ему показалось, что я над ним издеваюсь, – но то, что он увидел, его разубедило.

– Значит, вы двое не встречались вне рабочего времени?

– Верно.

– В таком случае вам не показалось странным, что Сэм Мерлотт попросил вас проведать Дон?

– Нет, совсем нет, – решительно ответила я. По крайней мере, это не казалось странным сейчас, когда я узнала об истерике Дон. – Мне по пути, и в отличие от Арлин, еще одной официантки из нашей смены, у меня нет детей. Так что поручение меня не обременило.

Мне показалось, что мои слова звучат довольно разумно. Если бы я упомянула, что Дон наорала на Сэма в его прошлый приезд, это создало бы совершенно неверное впечатление.