Текст книги "Мертвы, пока светло"

– Что вы делали два дня назад после работы, Сьюки?

– Я не ходила на работу. У меня был выходной.

– В тот день вы планировали?..

– Я загорала и помогала бабушке в уборке, еще у нас был гость.

– Кто именно?

– Билл Комптон.

– Вампир.

– Верно.

– Во сколько мистер Комптон пришел к вам в дом?

– Не знаю. В полночь или, может быть, в час ночи.

– Как он выглядел?

– Нормально.

– Он был нервным? Раздраженным?

– Нет.

– Мисс Стакхаус, нам нужно будет расспросить вас подробнее в отделении. Но пока придется задержаться здесь, как вы понимаете.

– Ну да, наверное.

– Вы сможете подъехать через пару часов?

Я посмотрела на наручные часы.

– Если Сэм отпустит меня с работы.

– Поймите, мисс Стакхаус, это намного важнее вашей работы в баре.

Это меня разозлило. Не потому что он считал расследование убийства делом более серьезным, чем своевременное появление на работе, с этим я была согласна. Мне не нравилось невысказанное вслух предубеждение против конкретно моей профессии.

– Вы вправе не считать мою работу важной, но я люблю ее и хорошо выполняю свои обязанности. Я достойна не меньшего уважения, чем ваша сестра-адвокат, Энди Бельфлер, и не смейте об этом забывать. Я не дура и не шлюха.

Детектив покраснел медленно и некрасиво.

– Прошу прощения, – неловко сказал он.

Энди Бельфлер все еще пытался отрицать старые связи, учебу в одной старшей школе, знакомство наших семей. Он думал, что ему стоило бы устроиться на работу в другом городе, где можно было бы общаться с людьми так, как подобает офицеру.

– Нет, ты принесешь больше пользы здесь, особенно если пересмотришь свои установки, – сказала я.

Его серые глаза расширились от удивления, и я по-детски обрадовалась, что выбила его из колеи. Хотя, конечно, рано или поздно за это придется заплатить. Так происходило всегда, когда я демонстрировала людям свое отклонение.

В основном люди, узнавшие, что я могу читать их мысли, стремились убраться от меня как можно подальше, но Энди Бельфлер засиял.

– Значит, это правда, – выдохнул он, как будто мы были вдвоем в укромном уголке, а не на парковке перед старым двухквартирным домом в сельской Луизиане.

– Нет, забудь, – быстро сказала я. – Иногда у меня получается угадывать мысли людей по их глазам, вот и все.

Энди Бельфлер специально представил, как расстегивает на мне блузку. Но я успела вернуться к своему обычному состоянию и теперь могла защитить свой разум, поэтому лишь широко улыбнулась в ответ. Его это, впрочем, не обмануло.

– Когда закончишь с прочими делами, приезжай в бар. Мы сможем поговорить в кладовке или в кабинете Сэма, – твердо сказала я, разворачиваясь на сиденье.

Когда я подъехала к бару, там было шумно. Сэм попросил Терри Бельфлера, двоюродного кузена Энди, если я правильно помнила, присмотреть за порядком, пока он общается с полицией у дома Дон. Терри сильно потрепала война во Вьетнаме, и сейчас он существовал исключительно на пособие по инвалидности. Его ранили и взяли в плен на целых два года, и его мысли чаще всего были настолько пугающими, что рядом с ним я старалась вести себя вдвойне осторожней. Терри пришлось тяжело, поэтому притворяться нормальным ему было даже сложнее, чем мне. Слава богу, он не пил.

Сегодня я мимолетно поцеловала его в щеку, пока забирала из-за стойки поднос и споласкивала руки. Через окно в маленькую кухню я видела Лафайета Рейнольдса, повара, переворачивающего котлеты для бургеров и опускающего корзину с картошкой фри в горячее масло. В баре подавали несколько видов сэндвичей, и только. Сэм считал свое заведение не рестораном, а баром с какой-никакой закуской в меню.

– Не то чтобы я не польщен, но с чего бы это? – спросил Терри.

Он приподнял бровь. Терри был рыжеволосым, но щетина у него отрастала уже седой. Он проводил много времени на улице, но его кожа никогда не покрывалась загаром – она обветривалась, краснела, и от этого шрам на левой щеке становился более заметным. Кажется, это его не волновало. Арлин как-то раз напилась и затащила его в постель, и она уверяла, что у Терри много куда более страшных шрамов.

– Просто рада, что ты здесь, – сказала я.

– Это правда насчет Дон?

Лафайет поставил на стойку выдачи две тарелки. Он подмигнул мне, взмахнув густыми накладными ресницами. Лафайет всегда красился очень ярко. Я так к нему привыкла, что обычно не задумывалась об этом, но теперь его тени для век напомнили мне о том юноше, Джерри. О том, как я без возражений позволила вампирам забрать его. Возможно, не стоило так поступать, но был ли у меня выбор? Я не могла их остановить. А вызови я полицию, она не успела бы приехать достаточно быстро, чтобы их перехватить. Джерри в любом случае умирал и собирался забрать с собой столько вампиров и людей, сколько сможет. Он сам уже стал убийцей. Я сказала своей совести, что это последний наш разговор о Джерри.

– Арлин, бургеры готовы, – резкий голос Терри вернул меня в настоящее.

Арлин приблизилась и забрала тарелки. Она бросила на меня взгляд, который обещал, что при первой же возможности она выжмет из меня все, что я знаю. С нами работала Чарлси Тутен. Она выходила на замену, если одна из постоянных официанток болела или просто пропускала смену. Я надеялась, что Сэм возьмет Чарлси на место Дон. Она всегда мне нравилась.

– Да, Дон мертва, – сказала я Терри. Похоже, он не возражал против долгой паузы.

– Что с ней случилось?

– Не знаю, но, думаю, смерть была насильственной – я видела кровь на простынях, не слишком много, но достаточно.

– Модетт, – сказал Терри, и я тут же его поняла.

– Возможно, – ответила я. Существовала немалая вероятность, что Дон и Модетт убил один и тот же человек.

Разумеется, все жители округа сегодня собрались в баре, кто не сумел выбраться на обед, тот заскочил на чашечку дневного кофе или кружку пива. Если не получалось выкроить время в рабочем расписании, люди заходили к нам по пути домой. Меньше чем за месяц в маленьком городе погибли две молодые женщины – можно на деньги спорить, что это будет главной темой разговоров.

Сэм вернулся около двух. От него исходили волны жара, по лицу тек пот – он слишком долго простоял в лишенном тени дворе возле места преступления. Сэм сказал мне, что Энди Бельфлер вскоре приедет поговорить со мной.

– Но зачем? – спросила я, возможно, слегка угрюмо. – Я никогда не общалась с Дон. Что с ней случилось, тебе сказали?

– Кто-то избил и задушил ее, – сказал Сэм. – И еще на ней нашли старые следы укусов. Как на Модетт.

– Вампиров много, Сэм, – ответила я на не произнесенные вслух слова.

– Сьюки, – его голос был тихим и серьезным, и я вспомнила, как он держал меня за руку возле дома Дон. А еще – как он вытолкнул меня из своего сознания, зная, что я пытаюсь прочесть его мысли, зная, как со мной бороться.

– Милая, Билл, возможно, неплохой парень, особенно для вампира, но он не человек.

– Так же, как и ты, милый, – сказала я очень тихо, но резко.

Я повернулась к Сэму спиной, чтобы он без слов понял, как сильно я разозлилась. Я работала как бешеная. Несмотря на все свои недостатки, Дон была отличной работницей, и Чарлси не могла с ней сравниться. Она старалась и со временем, я уверена, должна была привыкнуть к ритму бара, но сегодня нам с Арлин приходилось ее страховать.

За этот вечер мне оставили гору чаевых, а ночью, когда посетители узнали, что это я обнаружила тело, их стало еще больше. Я сохраняла серьезное выражение лица и старалась не сорваться – мне не хотелось обижать посетителей, которых интересовало то же, что и всех жителей города.

По пути домой я позволила себе немного расслабиться. Я устала. Последним, кого я ожидала увидеть на узкой дорожке, ведущей через лес к нашему дому, был Билл Комптон. Он опирался плечом на одну из сосен и ждал меня. Я проехала чуть дальше, почти решившись проигнорировать его, но затем все же остановилась.

Он открыл водительскую дверь. Не глядя ему в глаза, я выбралась из машины. Билл чувствовал себя комфортно в ночной темноте – так, как я никогда не смогла бы. Во мне было слишком много детских страхов и предрассудков касательно ночей, темноты и таящихся в них опасностей.

Если подумать, Билл представлял собой одну из таких опасностей. Неудивительно, что ему было комфортно.

– Собираешься всю ночь смотреть на свои ноги или все же поговоришь со мной? – спросил он. Его голос был лишь немногим громче шепота.

– Произошло кое-что, о чем тебе следует знать.

– Говори.

Билл пытался что-то со мной сделать. Его сила клубилась вокруг меня, но я оттолкнула ее. Он вздохнул.

– Я не могу стоять, – устало сказала я. – Давай сядем на землю или куда-нибудь еще. Ноги не держат.

Вместо ответа Билл подхватил меня и посадил на капот машины. Он стоял передо мной, скрестив руки на груди и, очевидно, ожидая рассказа.

– Говори.

– Дон была убита. Так же, как Модетт Пайкенс.

– Дон?

Неожиданно мне стало чуть легче.

– Одна официантка из бара.

– Та рыжая, которая много раз выходила замуж?

Теперь мне стало намного легче.

– Нет, темноволосая, которая все время задевала твой стул бедром, надеясь, что ты ее заметишь.

– Ах, эта. Она приходила ко мне домой.

– Дон? Когда?

– После того, как ты ушла. Той ночью, когда у меня были другие вампиры. Ей повезло разминуться с ними. Она была совершенно уверена, что выдержит что угодно.

Я посмотрела на него.

– В чем ей повезло? Разве ты не защитил бы ее?

Глаза Билла казались абсолютно черными в лунном свете.

– Не думаю, – сказал он.

– Ты…

– Я вампир, Сьюки. Я рассуждаю иначе, чем ты. Судьбы людей редко меня заботят.

– Ты защитил меня.

– Ты – другое дело.

– Да? Я такая же официантка, как Дон. Из простой семьи, как Модетт. В чем разница?

Я разозлилась, догадываясь, что он скажет дальше. Его холодные пальцы коснулись моего лба.

– В этом, – произнес Билл. – Ты не такая, как мы. Но и не такая, как они.

Во мне вспыхнула едва ли не священная ярость. Я замахнулась и ударила его – с тем же успехом можно было бы бить бронированный грузовик. В одно мгновение Билл сдернул меня с капота и прижал к себе, удерживая мои руки.

– Нет! – закричала я.

Я брыкалась, безуспешно пытаясь вырваться, пока наконец не замерла в его руках. Мое дыхание сбилось, его – тоже. Но, скорее всего, по разным причинам.

– С чего ты решила, что я должен узнать о смерти Дон? – Билл говорил так спокойно, будто не боролся со мной всего секунду назад.

– Ну, мистер Повелитель Тьмы, – сказала я гневно, – на бедрах Модетт обнаружили следы укусов, и, по словам полиции, на теле Дон они тоже имеются.

Если бы молчание можно было описать, я бы сказала, что Билл молчит задумчиво. Пока он анализировал мои слова – или что там делают вампиры, – его объятия ослабли. Одна рука бессмысленно скользила по моей спине, как будто он утешал скулящего щенка.

– Судя по выбору слов, они погибли не от этих укусов.

– Нет. Их задушили.

– Тогда это не вампир, – сказал Билл не допускающим сомнений тоном.

– Почему нет?

– Если бы вампир питался этими женщинами, их нашли бы обескровленными, а не задушенными. Вампир не допустил бы такого расточительства.

Каждый раз, когда я начинала чувствовать себя комфортно рядом с Биллом, он говорил что-то настолько холодное и по-вампирски бездушное, что мне приходилось начинать сначала.

– Тогда, – сказала я устало, – перед нами либо изобретательный вампир с отличным самоконтролем, либо кто-то, намеренно выбирающий своими жертвами женщин, которые проводили время с вампирами.

– Хм-м-м.

Мне не нравился ни один из этих вариантов.

– Думаешь, я способен на такое? – спросил он.

Вопрос был неожиданным. Я поерзала в его крепких объятиях, чтобы взглянуть на него.

– Ты потратил достаточно сил, чтобы убедить меня в своей бессердечности, – напомнила я ему. – Чему, по-твоему, я должна поверить?

Мне нравилось не знать точно. Я почти улыбнулась.

– Я мог бы убить их, но не стал бы делать это здесь и сейчас, – сказал Билл. В свете луны он казался лишенным цвета, за исключением черных озер его глаз и темных дуг бровей. – Я хочу остаться здесь. Хочу обрести дом.

Вампир, мечтающий о доме.

Билл прочел выражение моего лица.

– Не жалей меня, Сьюки. Не совершай ошибку. – Похоже, он хотел, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Билл, ты не сможешь заворожить меня или что ты там пытаешься сделать. Ты не сможешь заставить меня снять футболку, чтобы укусить, или внушить мне, что тебя никогда здесь не было, или проделать со мной еще что-то привычное. Придется либо вести себя по-человечески, либо заставить меня.

– Нет, – сказал Билл, почти касаясь губами моих. – Я не стану тебя принуждать.

Я боролась с желанием поцеловать его. Но, по крайней мере, это было мое желание, не навязанное со стороны.

– Значит, если это был не ты, – сказала я, мучительно стараясь не отвлекаться, – то Модетт и Дон проводили время с другим вампиром. Модетт ездила в вампирский бар в Шривпорте. Может, Дон тоже. Составишь мне компанию?

– Зачем? – спросил Билл с легким любопытством.

Я не могла объяснить свои опасения тому, кто привык быть выше любой опасности. По крайней мере ночью.

– Не уверена, что Энди Бельфлер захочет заморочиться, – соврала я.

– Бельфлеры все еще живут здесь, – сказал Билл странным голосом. Его руки сжались вокруг меня крепче, почти до боли.

– Да, – сказала я. – Многие из них. Энди работает в полиции. Порция, его сестра, юрист. Терри, их кузен, ветеран и бармен. Он иногда подменяет Сэма. Ну, и многие другие.

– Бельфлер…

Он мог меня раздавить.

– Билл! – в панике пискнула я.

Билл немедленно ослабил хватку.

– Прошу прощения, – вежливо проговорил он.

– Мне пора спать, – сказала я. – Билл, я очень устала.

Он осторожно поставил меня обратно на землю и посмотрел сверху вниз.

– Ты сказал другим вампирам, что я принадлежу тебе, – вспомнила я.

– Да.

– Что конкретно это означает?

– Это значит, что я убью любого, кто попытается укусить тебя, – ответил Билл. – Что ты – мой человек.

– Должна сказать, что я рада твоей защите, но не уверена в том, что подразумевает роль «твоего человека», – осторожно сказала я. – И не припомню, чтобы ты спрашивал, согласна ли я.

– Что бы это ни подразумевало, вечеринка в компании Малькольма, Лиама и Дианы понравилась бы тебе меньше, – Билл не собирался отвечать прямо.

– Ты собираешься пригласить меня в бар?

– Когда у тебя следующий выходной?

– Через две ночи.

– Тогда встретимся на закате. Я поведу.

– У тебя есть машина?

– Как, по-твоему, я добираюсь до нужных мест?

Возможно, на его сияющем лице появилась улыбка. Билл отвернулся, чтобы исчезнуть среди деревьев, и бросил через плечо:

– Сьюки. Окажи мне честь.

Он оставил меня стоять с открытым ртом. Оказать ему честь, черт возьми.

Глава 4

Половина постоянных посетителей бара была уверена, что это Билл оставил метки на телах убитых женщин. Другая половина полагала, что Модетт и Дон кусали вампиры из более крупных городов: девушки проводили время, посещая один бар за другим, и, по общему мнению, заслужили то, что с ними произошло. Некоторые считали, что девушек задушил какой-то вампир, другие – что они пришли к закономерному итогу своих распутных жизней.

Но все, кто приходил в бар, волновались, что могут пострадать и другие женщины. Я сбилась со счета, сколько раз меня просили быть осторожнее, не расслабляться в обществе моего приятеля Билла Комптона, запирать двери и никого не впускать в дом… Как будто я и без того не делала все перечисленное.

Джейсон вызывал как сочувствие, так и подозрения, поскольку «встречался» с обеими жертвами. Однажды он заехал к нам домой и проторчал почти целый час, пока мы с бабушкой пытались убедить его продолжать жить и работать как обычно – как любой ни в чем не повинный человек. Впервые на моей памяти мой очаровательный братец был по-настоящему взволнован. Я не радовалась тому, что у него неприятности, но и не особо его жалела. Знаю, это было мелко и недостойно – но я несовершенна.

Я была настолько несовершенна, что, несмотря на смерть двух моих знакомых, долго думала, что же Билл имел в виду под своим «окажи мне честь». Я понятия не имела, какой наряд будет выглядеть уместно в вампирском баре. В любом случае я точно не собиралась надевать дурацкий костюм из тех, которые, по слухам, носили завсегдатаи таких мест.

Попросить совета было не у кого.

Я не была достаточно высокой или худой, чтобы одеться в обтягивающий спандекс на манер Дианы. Наконец я достала из шкафа платье, висевшее в самой его глубине – у меня не было особых поводов его носить. Обтягивающее, с глубоким квадратным вырезом и без рукавов, оно явно предназначалось для свиданий. Навряд ли мужчина, сопровождающий девушку в подобном платье, смог бы оторвать от нее взгляд.

По белой ткани были разбросаны ярко-красные цветы на длинных зеленых стеблях. Платье подчеркивало золотистый загар и высокую грудь. Я надела красные эмалированные серьги и туфли на вызывающе высоком каблуке, взяла маленькую красную сумочку из соломы, нанесла легкий макияж и распустила чуть вьющиеся волосы.

Увидев меня, бабушка широко распахнула глаза.

– Милая, ты выглядишь восхитительно, – сказала она. – Но ты не замерзнешь в таком платье?

Я ухмыльнулась.

– Никак нет. На улице вполне тепло.

– Может, накинешь какой-нибудь симпатичный белый свитерок?

– Не думаю. – Я рассмеялась.

Я сумела отогнать мысли о других вампирах достаточно далеко, чтобы собственная привлекательность снова казалась мне допустимой. Я радовалась предстоящему свиданию, хотя в некотором роде сама пригласила Билла, и мы планировали скорее расследование. Об этом я тоже попыталась забыть – мне хотелось просто получить удовольствие от поездки.

Сэм позвонил и сообщил, что выписал мне чек за последний месяц. Он спросил, заеду ли я за ним – я поступала так всякий раз, когда не работала на следующий день. Было немного неловко показываться на работе в таком соблазнительном виде. Когда я вошла, меня встретила ошеломленная тишина. Сэм стоял ко мне спиной, но Лафайет выглядывал из кухни, а возле барной стойки сидели Рене и ДжейБи. Как, к сожалению, и Джейсон, который обернулся, проверяя, на что Рене пялится, и широко распахнул глаза.

– Отлично выглядишь, малышка! – восторженно крикнул Лафайет. – Откуда платье?

– Из глубин шкафа, – ответила я с насмешкой, и он заулыбался в ответ.

Сэм обернулся, чтобы проверить, на что все смотрят, и его глаза тоже расширились.

– Пресвятой боже, – выдохнул он. Чувствуя себя чертовски неловко, я подошла к нему, чтобы забрать чек.

– Пойдем в кабинет, Сьюки, – сказал Сэм, и я последовала за ним в его тесную каморку возле кладовки. Рене приобнял меня, когда я проходила мимо, а ДжейБи чмокнул в щеку.

Сэм перебрал стопку бумаг, лежащую на углу стола, и наконец нашел мой чек. Однако он не спешил отдавать его мне.

– Планируешь особенный вечер? – неохотно спросил Сэм.

– У меня свидание, – сказала я, пытаясь говорить ровным тоном.

– Выглядишь изумительно, – признал Сэм и сглотнул. Глаза у него горели.

– Спасибо. Эм, Сэм, ты не мог бы отдать мне чек?

– Конечно.

Я убрала его в сумочку.

– Тогда пока.

– Пока.

Но вместо того чтобы отпустить меня, Сэм подошел ближе и принюхался. Он опустил лицо к моей шее и втянул воздух. Его сияющие синие глаза на секунду закрылись, как будто он наслаждался запахом. После он медленно выдохнул, обжигая дыханием мою обнаженную кожу.

Я вышла за дверь и покинула бар, озадаченная и заинтересованная поведением Сэма.

Когда я вернулась домой, на парковке перед домом стояла странная машина – черный кадиллак, блестящий, как стекло. Машина Билла… откуда они все берут деньги на такие машины? Покачав головой, я взбежала по ступеням и вошла в дом. Билл с надеждой повернулся к двери; он сидел на диване и говорил с бабушкой, которая расположилась на подлокотнике старого кресла.

Когда Билл увидел меня, я подумала, что перестаралась и он на меня разозлился. Его лицо сделалось неподвижным. Глаза горели. Пальцы сжались, словно он пытался ими что-то зачерпнуть.

– Все хорошо? – встревоженно спросила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Да, – наконец сказал Билл. Но пауза, которую он сделал, была достаточно длинной для того, чтобы разозлить бабушку.

– Любой, у кого в голове есть мозги, признает, что Сьюки – одна из самых красивых девушек в городе, – сказала она дружелюбным тоном, в котором, однако, чувствовалась сталь.

– Несомненно, – согласился Билл, но в его голосе почему-то отсутствовала всякая интонация.

Ну и пожалуйста. Я сделала все, что могла. Выпрямив спину, я предложила:

– В таком случае поедем?

– Да, – сказал Билл и поднялся. – До встречи, миссис Стакхаус. Рад был снова с вами повидаться.

– Что ж, хорошего вам двоим вечера, – смягчилась бабушка. – Будь осторожен за рулем, Билл, и не пей слишком много.

Он поднял бровь.

– Разумеется, мэм.

Бабушка не обратила внимания на эту колкость.

Билл открыл передо мной дверь машины, и я села в нее, двигаясь осторожно и выверенно – иначе платье обнажило бы слишком много. Дверь закрылась, и Билл устроился на водительском сиденье. Я задумалась, кто научил его водить. Возможно, Генри Форд.

– Извини, если оделась неподобающе, – сказала я, глядя прямо перед собой.

Мы медленно ехали по неровной дороге, идущей между деревьями. Машина покачивалась из стороны в сторону.

– Кто это сказал? – спросил Билл очень мягким тоном.

– Ты так посмотрел на меня, словно я сделала что-то не так, – огрызнулась я.

– Я просто засомневался, что смогу провести тебя в клуб и вывести из него, не убив никого из тех, кто тебя захочет.

– Ты издеваешься. – Я все еще не смотрела на него.

Ладонь Билла легла на заднюю сторону моей шеи, заставляя повернуться к нему.

– Похоже, что я издеваюсь? – спросил он.

Его темные глаза были широко открыты.

– Ну… нет, – признала я.

– Тогда слушай, что я говорю.

Дорога до Шривпорта прошла в тишине, но она не вызывала дискомфорта. Большую часть пути Билл переключал музыку. Ему нравился Кенни Джи.

«Фангтазия», вампирский бар, находился в торговом пригородном районе Шривпорта, рядом с домом Сэма и гипермаркетом игрушек. Он стоял среди многочисленных магазинов – в это время суток все, кроме бара, было закрыто. Вывеска горела броскими неоново-красными буквами. Красная дверь контрастно выделялась на серо-стальном фасаде. Владелец бара, кем бы он ни был, очевидно, считал серый более оригинальным, нежели черный, потому что весь интерьер был выдержан в той же цветовой гамме.

Возле дверей меня остановила вампирша. Конечно, она узнала в Билле одного из своих и поприветствовала его прохладным кивком. Меня же, напротив, она рассматривала очень пристально. Мелово-бледная, как и все белые вампиры, она выглядела шокирующе яркой в длинном черном платье с ниспадающими рукавами. Я задумалась, нравился ли ей самой настолько «вампирский» образ или она пыталась подстроиться под жаждущих подобной эстетики посетителей бара.

– Меня сто лет не просили показать документы, – сказала я, разыскивая в маленькой красной сумочке права. Мы стояли в крошечном квадратном тамбуре.

– С некоторых пор я плохо угадываю возраст людей, а пропускать в клуб несовершеннолетних недопустимо. Ни в коем случае, – сказала вампирша с выражением, которое, вероятно, должно было изображать приветливую улыбку. Она время от времени поглядывала на Билла, и ее глаза блестели оскорбительным интересом. Как минимум, это казалось оскорбительным мне.

– Я не видела тебя уже пару месяцев, Билл, – сказала она, и ее голос был настолько соблазнительным и сладким, насколько возможно.

– Я пытаюсь слиться с толпой, – объяснил Билл, и вампирша кивнула.

– Что ты имел в виду? – шепнула я, когда мы шли через короткий холл к двойным дверям красного цвета, ведущим в главный зал.

– Что я пытаюсь жить среди людей.

Мне хотелось бы услышать побольше, но в этот момент я впервые взглянула на внутреннее убранство «Фангтазии». Все было серым, черным и красным. На стенах висели фотографии всех вампиров, которые когда-либо показывали клыки на киноэкране: Бела Лугоши, Джордж Гамильтон, Гэри Олдмен… известные и забытые. Освещение предсказуемо было приглушенным, а вот посетители и развешанные по стенам знаки показались мне необычными.

Бар был полон. Клиентов можно было разделить на фанатов вампиров и туристов. Фанаты – так называемые клыколюбы – надели свои лучшие наряды, от классических смокингов и плащей на мужчинах до многочисленных вариаций на тему Мортиши Аддамс на женщинах. Кто-то в своем образе вдохновлялся Брэдом Питтом и Томом Крузом в «Интервью с вампиром», другие были поклонниками чего-то более современного вроде «Голода». Некоторые из клыколюбов носили фальшивые клыки, или рисовали потеки крови в уголках рта, или следы от укусов на шеях. Они были необыкновенными, но в то же время – необыкновенно жалкими.

Туристы выглядели как любые другие туристы, возможно, чуть более настроенные на приключения. Но, подстраиваясь под атмосферу бара, почти все одевались в черное, как и клыколюбы. Может, это входило в программу тура? «Захватите с собой что-нибудь черное, ведь вы посетите настоящий вампирский бар! Соблюдайте правила, и вы не пострадаете, наслаждаясь привкусом этого потустороннего царства».

Среди разнообразного людского моря, как бриллианты среди стразов, выделялись вампиры – наверное, пятнадцать или чуть больше. Они тоже предпочитали темные цвета.

Я стояла посреди зала и оглядывалась по сторонам с интересом, изумлением и легкой брезгливостью.

– Ты выглядишь как белая свеча в угольной шахте, – прошептал Билл.

Я засмеялась, и мы двинулись к барной стойке, лавируя между столиками. Это был первый на моей памяти бар, в меню которого обнаружилась подогретая кровь в бутылках. Билл, разумеется, заказал именно ее, а я, глубоко вздохнув, попросила джин-тоник. Бармен улыбнулся мне, показав слегка удлинившиеся клыки в знак того, что ему приятно иметь со мной дело. Я попыталась улыбнуться в ответ, но при этом не показаться развязной. Бармен был из американских индейцев: длинные угольно-черные прямые волосы, нос с горбинкой, прямая линия рта и худощавая фигура.

– Как дела, Билл? – спросил бармен. – Давно не виделись. Это твои планы на ночь? – он кивнул в мою сторону и поставил на стойку наши напитки.

– Это моя подруга Сьюки. Она хочет задать несколько вопросов.

– Для красивой женщины – все, что угодно, – сказал бармен, снова улыбнувшись. Мне больше нравилось, когда его губы были сжаты в линию.

– В вашем баре появлялся кто-то из этих женщин? – спросила я, достав из сумочки газетные фото Модетт и Дон. – Или этот мужчина? – с легким опасением я выложила на стойку фотографию брата.

– Женщины – появлялись, мужчина – нет, хотя он пришелся бы мне по вкусу, – ответил бармен, продолжая улыбаться. – Это твой брат?

– Да.

– Какие возможности… – прошептал он.

К счастью, я отлично контролировала выражение лица.

– Вы не помните, с кем проводили время эти женщины?

– Этого я не могу знать, – отрезал вмиг ставший серьезным бармен. – Здесь не принято обращать внимание на других. Тебе бы тоже не следовало.

– Конечно, – вежливо сказала я, понимая, что нарушила правило. Опасно было спрашивать, кто и с кем покидал этот бар. – Спасибо, что уделили мне время.

Бармен задумчиво посмотрел на меня.

– Эта… – сказал он, указывая на фотографию Дон. – Она хотела умереть.

– Откуда вы знаете?

– Все, кто сюда приходит, в той или иной степени хотят умереть, – ответил бармен, словно это было чем-то само собой разумеющимся, и я могла лишь поверить ему на слово. – Вот кто мы такие. Смерть.

Я вздрогнула. Билл взял меня под руку и отвел в сторону к только что освободившейся кабинке. Словно подтверждая слова бармена-индейца, на стенах с регулярными интервалами располагались плакаты: «Укусы в помещении запрещены», «Не задерживайтесь на парковке», «Занимайтесь личными делами в других местах», «Мы ценим наших клиентов. Продолжайте на свой страх и риск».

Билл одним пальцем сбил крышку с бутылки и сделал глоток. Я пыталась не смотреть – безуспешно. Разумеется, он увидел выражение моего лица и покачал головой.

– Я делаю это, чтобы выжить, Сьюки, – напомнил он. – Иначе я умру.

Между его зубами виднелось что-то красное.

– Понимаю, – сказала я, пытаясь скопировать равнодушный тон бармена. Я сделала глубокий вдох. – Как ты думаешь, я хочу умереть, если пришла сюда с тобой?

– Я думаю, ты хочешь выяснить, почему умирают другие люди, – проговорил Билл. Но я сомневалась, что он действительно так думает.

Кажется, Билл пока не понял, что попал в переплет. Я сделала глоток из своего бокала и почувствовала, как внутри растекается тепло от хорошего джина.

К нашему столику подошла клыколюбка. Билл наполовину закрывал меня, но тем не менее все видели, что он пришел не один. Клыколюбка была костлявой, с мелко вьющимися волосами и очками, которые она спрятала в сумочку, приближаясь к нам. Она перегнулась через стол, чтобы оказаться как можно ближе к Биллу.

– Привет, опасный, – сказала клыколюбка, наверняка считая свой тон соблазнительным, и постучала красным ногтем по бутылке с кровью. – Могу предложить кое-что получше.

Она погладила себя по шее, убеждаясь, что Билл понял ее правильно. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Это я пригласила Билла сюда, а не он меня. Я не могла указывать ему, что делать и чего не делать, хотя с небывалой ясностью представляла, как оставлю на бледной веснушчатой щеке этой сучки отпечаток пощечины. Я совершенно не шевелилась, стараясь ничем не показать Биллу, чего хочу.

– Я здесь не один, – мягко сказал Билл.

– У нее на шее нет следов от зубов, – отметила девица, презрительно взглянув на меня. С тем же успехом она могла крикнуть: «Курица!» и замахать руками словно крыльями. Интересно, скоро ли у меня от ярости повалит пар из ушей?

– Я здесь не один, – повторил Билл уже не таким ласковым тоном.

– Ты не представляешь, от чего отказываешься, – прошипела клыколюбка. Ее большие бесцветные глаза искрились от гнева.

– Вполне представляю, – ответил Билл.

Клыколюбка отшатнулась, как будто я действительно отвесила ей пощечину, и убежала к своему столу. Отвратительно, но она была всего лишь первой из четырех. Эти люди, мужчины и женщины, хотели секса с вампирами и не стеснялись этого.

Билл отсылал их холодно и уверенно.

– Ты молчишь, – сказал он после того, как мужчина лет сорока отошел, едва не плача из-за прозвучавшего отказа.

– Мне нечего сказать, – ответила я, демонстрируя удивительный самоконтроль.

– Ты могла бы послать их к черту. Хочешь, чтобы я ушел? Может, кто-то из присутствующих привлек твое внимание? Длинная Тень, бармен, был бы рад провести с тобой время.

– Ради всего святого, нет! – Я не смогла бы почувствовать себя в безопасности рядом с другими вампирами. Вдруг они окажутся похожими на Лиама или Диану? Билл перевел на меня взгляд темных глаз и, похоже, чего-то ждал. – Но мне нужно спросить, не замечали ли они здесь Модетт и Дон.