Текст книги "Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив"

Глава 8

– Там… – произнес он неестественно низким и глухим голосом. – Вон там это произошло. – Он простер указующую руку. В руке был штопор. – На той вершине…

Аркадий и Борис Стругацкие, «Отель „У Погибшего Альпиниста“»

…Лыжные палки вязли в крепком снегу, ветер свистел саблями и подталкивал в спину. От мороза стыли щеки и губы. Стволы сосен стремительно рвались ввысь, пытаясь пронзить синеву неба своими острыми макушками.

Сердце Мари билось с бешеной радостью. Вжих-вжих – пели лыжи! Вперед, вперед, пока хватает сил! Быстрее, еще быстрее, рассекать нетронутую снежную гладь бесстрашным кораблем-первопроходцем, не останавливаться, только не останавливаться…

Но даже самые замечательные горки, как и все хорошие вещи, имеют свойство заканчиваться. Скольжение замедлилось, и Мари, слегка наклонившись, резко свернула прямо в высокий намет. Врезалась в сугроб, зарылась лицом в снег, который мокрым обжигающе-холодным языком облизал ей щеки, и весело расхохоталась. Потом вскочила на ноги, сбила ладонями снег с костюма и огляделась по сторонам.

Господи, до чего же хорошо! Долина сверкала отборным жемчугом. Искристые кряжи гор, до которых было рукой подать, манили прозрачным голубоватым льдом. Алексей и Елена, смеясь, уже догоняли Мари, оставляя за собой на снежной глади изысканную серебряную вязь лыжных росчерков. Мишель и Анюта носились у склона, как счастливые бесенята. Они скатывались на санках, падали, вязли в снегу, поднимались и тут же неслись дальше. Их раскрасневшиеся мордашки светились от радости, а глаза сияли, как новогодние шары.

Настоящий праздник. Нет, решительно невозможно, чтобы в этом райском местечке происходило что-то нехорошее, таинственное, угрожающее. Нет-нет, конечно же, нет.

Вдруг в ельнике справа от спуска Мари заметила чей-то силуэт. Она уже собиралась было окликнуть неизвестного лыжника, но тут Мишель истошно завопил:

– Смотрите, смотрите, вот он, лыжный домик! – Он протянул руку в облепленной снегом варежке в сторону небольшой постройки с деревянной покосившейся дверью, которая приютилась в стороне от дорожки к замку. – Там можно здорово прятаться! Анюта, Мари, айда играть!

Анюта оставила санки и оценивающим взглядом оглядела строение.

– Здорово! – одобрительно сказала она. – И там мы еще не искали нашего привидения…

– Мари, отличный спуск! – крикнула Елена, описывая кривую и сбавляя ход. – Анюта, привидение – среднего рода. И играми мы займемся чуть позже. А сейчас нас уже ждет не дождется обед!

Мари представила себе чашку с дымящимся бульоном, хрустящий ломтик хлеба и блаженно зажмурилась.

– Полцарства за отбивную! – воскликнул Алексей. – И все-таки здорово мы прокатились, да?

Мари улыбнулась.

– Чудесно! – подтвердила Елена. – Дети, собирайте скорее свои игрушки, пора домой! Вас уже не отличить от снежных людей, только посмотрите на себя!

– Ты тоже вся в снегу! – возмутилась Анюта.

Да, день начался действительно замечательно. Здесь, на свежем воздухе, недавние страхи и подозрения казались Мари смешными.

Привидение и записка с угрозами, которую она обнаружила у себя в чашке, – наверняка лишь неудачные проделки хозяина. Тот, видимо, несколько перестарался, пытаясь удивить гостей и привлечь внимание публики к отелю. Сейчас люди привыкли видеть ужасы на страницах книг и экранах телевизоров, а вот охочих испытать приключения самолично мало. Современный человек привык к комфорту, и любая попытка покушения на святое – не очень хорошая идея. Но, возможно, для хозяина эта мысль не была столь очевидна.

Это все же не объясняет резких перемен его настроения и решений, но, возможно, не стоит придавать этим мелочам слишком много значения. Зиггер не высказывает особого недовольства по поводу ее пребывания в отеле. Сегодня она даже успела побывать в дальней секции библиотеки, и он лишь взглянул на нее волком, но ничего не сказал. Возможно, даже это ей просто показалось: в библиотеке довольно темно.

– Эх, как же не хочется уходить! – вздохнул Алексей. – А не спуститься ли нам все-таки напоследок вон с той горки? Смотрите, какая задачка со звездочкой! – Он указал на узкий спуск, зайцем петлявший между елей и кустов. – Или пороху не хватит?

– Алексей, тебе что, жить надоело? Ну уж нет! К тому же нам давно пора обедать!

Мари оглянулась по сторонам. Солнце зашло за облака, поднялся ветер, и вновь пошел снег, но бабочки в животе не утихали, и ноги требовали движения.

– А я бы еще разок прокатилась! Страсть как хорошо на лыжах! – сказала она. – Обедать, конечно, хочется, но смотрите: погода начинает портиться, и мой внутренний голос говорит, что нужно пользоваться последней возможностью…

– Вы как хотите, а я пойду с детьми домой, – сказала Елена.

– Ладно-ладно, я уже тоже порядком проголодался, – сдался Алексей. – Мари, удачного спуска! Завидую вам – и будьте осторожнее!

– Приятного аппетита! Не беспокойтесь, я скоро к вам присоединюсь!

Она помахала детям рукой, развернулась и скользнула к горке.

Узкий извилистый спуск круто срывался вниз, причудливо петлял между стволов деревьев и растворялся вдали в белом тумане. Пожалуй, гораздо проще и быстрее было бы спуститься чуть правее, за деревьями: там больше пространства, и дорога прямая и ровная. Но нет, легкие пути не для нас! Она любит задачи со звездочкой. Здесь гораздо интереснее…

Краем глаза Мари вновь заметила чью-то тень справа, совсем рядом, между заснеженных елей, но человек тут же скрылся в снежной пелене.

Она выровняла лыжи, сжалась тугой пружиной, оттолкнулась – и ринулась вниз по скату. Вперед, вправо, влево, через ельник, сквозь кусты! Вжух-вжух – вновь запели лыжи! Ветер свистел в ушах, скрипели полозья, хрустел снег. Воздух был упругим и плотным. Она взлетала и падала, несясь по волнистому склону. Сердце звенело в груди фарфоровым колокольчиком. Мари казалось, что она вылеплена из кружев и воздуха, и что она вовсе не едет, а летит в паре метров над землей. Снежная пыль искрилась вокруг нее облаком из тысячи алмазных снежных мух. До чего же хорошо! О хрустальная зима, о царственные Альпы, о хозяин здешних мест, великий Горный Дух! Сотворите чудо, выньте из меня прочь серые будни, железо и бетон городов! Пусть я всегда буду такой же веселой и звонкой, как сейчас, молодой, прыткой и легкой, как шальная стрекоза, как серебряная снежная фея, дикая, свободная, гордая!..

Осталось совсем немного.

Вот уже видны и последний крутой изгиб склона, в который вливался соседний спуск, разукрашенный росчерками лыж, и долина между деревьев.

Внезапно Мари пронзила острая резкая боль на уровне живота, будто она натолкнулась со всей скорости на невидимое препятствие.

От боли перехватило дыхание. Она охнула и прижала руки к животу.

Земля исчезла из-под ног, тело сделало немыслимое сальто, и она кувырком полетела вниз по склону.

Наконец чудом оказавшийся на ее пути рыхлый сугроб приостановил падение, и Мари, проехав на спине последние метры, остановилась.

Сердце бешено колотилось в груди, грозя выпрыгнуть наружу. Руки и ноги тряслись мелкой дрожью.

– Господи, что с вами? Вы живы?

Мари сделала над собой усилие и открыла глаза. Над ней склонился молодой человек, которого она мельком видела вчера вечером. Кажется, спортсмен.

Он снял лыжный шлем и очки. Ветер шевелил его темную, будто присыпанную черным перцем и солью челку. Лицо мужчины было чуть удлиненным, щеки покрыты серой щетиной. Глаза отливали темно-янтарным, будто крепкий чай. Мари подумала, что он похож на волчонка.

Мужчина обеспокоенно хмурил брови.

Мари приподнялась, потрогала сначала живот, потом ногу и скривилась. Затем сняла шлем и ощупала голову.

– Ужасно больно. Особенно коленке. Но все остальное, как это ни удивительно, цело. Черт, а я так старалась, все кусты пересчитала. Даже притомилась.

Мужчина не улыбнулся.

– Вам сказочно повезло. Вы летели как пушечный снаряд. Что случилось? Если вы новичок, не стоило покушаться на такие склоны.

Мари упрямо помотала головой.

– Нет, я не новичок. Я натолкнулась на что-то… – Она внезапно нахмурилась. – Да нет, не может быть…

Журналистка быстро оглянулась по сторонам.

– Что с вами? – спросил спортсмен.

– Мне нужно срочно кое-что проверить! – Мари попыталась встать и тут же, ойкнув, снова села в снег. – Черт…

– Давайте я вам помогу! Вы можете идти?

Мари оперлась о его руку, встала на ноги и попробовала сделать шаг.

– Да, кажется, могу. Кажется, всего лишь сильное растяжение, и колено болит… Послушайте! Нам нужно срочно подняться вон к тому дереву! Прямо сейчас! Ну же, помогите мне!

– Что это вам вдруг взбрело в голову? Сейчас вам нужно срочно в дом, потом прогуляетесь! Ваши лыжи я позже сам заберу.

– Нет, сейчас же! – Мари решительно повернулась к склону, скривившись от боли. – Если вы мне не поможете, я пойду сама.

Молодой человек тяжело вздохнул и поднял глаза к небу.

– О женщины! Если вам что-то взбредет в голову, вас не остановить! Что же, как вам будет угодно. Зайца вы там увидели, что ли? Или что-то потеряли? – проворчал он.

Мари не ответила и, опираясь на локоть спутника и сцепив зубы, упрямо пошла наверх.

Они добрались до дерева, около которого произошло падение. В этом месте следы от лыж заканчивались и начинались неровная полоса, которую проложило в снегу ее летящее вниз тело.

Мари остановилась и присела на колени.

Между деревьев в метре над землей была натянута почти невидимая светлая лента. Рядом, кроме явно различимых следов от ее собственных лыж, виднелся еще один свежий лыжный след, теряющийся ниже по спуску. Глаза Мари блеснули. Да, все верно.

Спортсмен в недоумении смотрел на ленту.

– Черт. Что это?

– А это, случайно, не ваших рук дело? – подняла на него глаза Мари.

– Вы с ума сошли? Я не увлекаюсь дурными шутками! – Он возмущенно взмахнул руками. – Какой идиот натянул здесь эту ленту? Вы же могли насмерть разбиться! Вам крупно повезло, что вы отделались лишь легкой травмой! – Он оглянулся по сторонам. – Кстати, вот здесь, справа, – более быстрый и простой спуск, все обычно пользуются им. – Он указал на следы от лыж, идущие от развилки. – А здесь как раз ответвление… Что за неудачное совпадение, что вы выбрали именно эту дорогу!

Мари покачала головой.

О нет, подумала она. Это что угодно, но только не совпадение.

Глава 9

То, что мы называем хаосом – это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать.

Чак Паланик

Идти по глубокому снегу с подвернутой ногой – та еще задача.

Мари медленно брела к дому, опираясь на локоть спортсмена.

– Как вас величать, спаситель?

– Леонид. – Мужчина улыбнулся, приостановился, снял перчатку и протянул Мари крепкую обветренную руку. – Я лыжник, готовлюсь здесь к соревнованиям. Восстанавливаюсь после травмы. Неудачный год… – Он скривился. – Когда я пришел в себя после травмы, все спортивные отели на Рождество в окрестностях уже были заняты, пришлось ехать сюда. А вы тоже относите себя к славным рядам любителей снегов и морозов?

– А что безвылазно в четырех стенах сидеть? – рассмеялась Мари. – Нужно было ловить момент, пока снова не поднялась метель… Сегодня такая красота! Я выглянула в окно и подумала: прекрасный антураж, чтобы растянуть ногу…

– На пару сотен метров выше было бы еще лучше: там виды даже более захватывающие.

– Верно. Хотя, согласитесь, все равно вышло довольно эффектно. – Немного помолчав, Мари спросила: – Кстати, я еще вчера хотела вас спросить: почему вы избегаете гостей?

– Да я, знаете ли, не любитель рассказывать банальные анекдоты в гостиных. Я предпочитаю слушать, да и то, не всех,  – хмыкнул он.

Мари понимающе улыбнулась.

– Вот мы и пришли.

Она потопталась у крыльца, отряхивая снег с ботинок.

У входа уже лежали чьи-то облепленные снегом лыжи и ботинки.

Мари остановилась.

– Две детских пары – это Анюты и Мишеля. И три взрослых пары, – сказала Мари. – Одни наверняка принадлежат Елена, вторые – ее мужу. А чьи же третьи?..

Она нахмурилась.

Леонид удивленно посмотрел на нее.

– Да мало ли кто еще вздумал прокатиться! Почему вас это интересует?

– Неважно. – Она покачала головой. – Кстати, давай на ты? Опустим формальности.

Они вошли в дом. На них пахнуло уютным теплом затопленного камина, запахом мандаринов, мятных леденцов и рождественских пряностей.

Отряхнув костюмы от снега, они прошли в холл.

Видимо, вид у Мари был неважный, так как к ней тут же подбежали все, кто находился в зале.

Женька пробормотал:

– Топор в медовую бочку… Мари, ты здорова? На тебе лица нет! Ты бледная как призрак!

– Мм, – Мари замялась. – Скажем так, я наполовину в порядке. Ну, или наполовину не в порядке. Какую философию ты предпочитаешь? А впрочем, не беспокойся, – весело добавила она, увидев выражение лица приятеля.

– Что с вами приключилось, Мари? – взволнованно воскликнула Елена.

– Упала, подвернула ногу и ушибла колено. Неудачный спуск. Но все в порядке!

– В порядке? Упала? О, эти лыжи! – мгновенно разошелся Женька. – А я тебе всегда говорил: они тебя до добра не доведут! Чертово изобретение… Эти сумасшедшие чего только не придумают! Привязывают к ногам разукрашенные деревяшки и сигают с горки в мороз! А потом в гипсах ходят. Это все человеческая гордыня и высокомерие! Ты как этот, как его… Мари, кто там на солнце перегрелся и упал? Его отец еще быка прятал… Я когда-то читал и уже подзабыл…

– Быка? – озадаченно потер подбородок Алексей.

– Ну да! Про него еще тот старик писал, который советовал, как с красотками знакомиться!

– Как знакомиться с женщинами?.. – растерянно переспросил Леонид.

– Ну да! И как от несчастной любви излечиваться… – добавил Женька, покраснев.

– Психолог Лейл Лаундес? – неуверенно предположила Елена.

– Ты что, это же женщина! – возразила мадам Бриль.

Женька возвел глаза к потолку.

– Да какой там психолог!

– Ты, наверное, говоришь об Овидии, – рассмеялась Мари. – «Наука любви» и «Лекарство от любви».

– Точно! Овидий! Я же говорю – старик!

– Так кто там на солнце перегрелся-то? – спросил Леонид.

– Овидий писал об Икаре, – снова улыбнулась Мари. Она набрала в грудь воздуха и быстро продекламировала: – «Быстрый полет забавлял его, и он взлетел ближе к лучезарному солнцу. И воск растаял, и он в ужасе взглянул с небес вниз на море, и потемнело у него в глазах, и махал он своими голыми руками, дрожал и не мог ни за что ухватиться… Упал он со страшной высоты в море и погиб в его волнах».

– И погиб в его волнах! – вскричал Женька. – Вот именно! И ты, Мари, туда же! Гордыня и безрассудство! Кошмар! Нет, чтобы меня послушать… Ну все, Мари, пора нам домой: на лыжах мы уже покатались, на снег посмотрели, пора и честь знать… Управляющий, снесите вниз наши чемоданы… И вообще, у меня уже полное истощение нервной системы, где официант? Ван Фу, Ван Фу, у вас есть сэндвич? Боже, я так нервничаю…

Леонид перебил его:

– Там на спуске внизу кто-то протянул…

Мари прицелилась и от всей души ущипнула его за бок, не дав закончить.

– Там волшебный спуск, петляет, как уж на сковороде! – бодро сказала она. – А я еще желторотая неоперившаяся лыжница. Птенец, можно сказать. – Она намеренно беззаботно рассмеялась и откинула косу за спину. – Переоценила свою ловкость. Человеческая гордыня, Евгений прав. А горки у вас – ух, просто прелесть!

Леонид смерил ее удивленным взглядом.

– Господи, Алексей, это мы во всем виноваты! – всплеснула руками Елена. – И как мы только могли оставить Мари одну? Никогда себе не прощу… Как страшно, Мари, вы же могли разбиться!

– О, ерунда какая! До свадьбы заживет! – воскликнула мадам Бриль. – Риск – дело благородное. Подумаешь, с горки упала… Вот мы с моим дорогим покойным мужем как-то на верблюдах по пустыне путешествовали. Без охраны, естественно. В шатре спали, прямо под африканскими звездами… – Она откинула голову назад, томно прикрыла глаза и улыбнулась. – И вот спим мы, значит, тишина, романтика, и тут… Представьте, тут палатка открывается – и мы видим оскаленную морду! Это к нам лев заглянул на огонек! Вот это было страшно…

Летчик восхищенно покачал головой.

– О, а у меня такое было с носорогом, я вам рассказывал…

– Мама, не сравнивай! – строго сказала Елена. – Там дикая Африка, а здесь у нас должна быть цивилизация, культурная среда…

Йозеф покачал головой.

– Мари, а вы уверены, что вы просто подвернули, а не сломали ногу? В любом случае, вас надо срочно отвезти в травмпункт! – Он прижал руки к груди. – Да и вообще, вам показан покой и отдых! А у нас тут не самое спокойное место… Может быть, пока не поздно, пока снег не замел дороги, отвезти вас в город? Никакая работа не стоит вашего здоровья!

– Нет-нет, Йозеф, благодарю, но я чувствую себя великолепно! – упрямо мотнула подбородком Мари.

Управляющий расстроено покачал головой и цокнул языком.

– Падение – не очень хороший знак, – тихо сказал Ван Фу. – Мари, не гневите небо. Все-таки вам лучше уехать отсюда.

Она внимательно посмотрела ему в темные узкие глаза.

– Ну уж нет. Я всего лишь подвернула ногу. Придется вам меня потерпеть еще немного.

«Так просто вы от меня не избавитесь», – добавила она про себя.

В холл со стороны кухни вошел доктор Коста, рассеянно оглядываясь по сторонам. Он раскачивался, как камыш на ветру, близоруко щурился и то и дело поправлял спадающие с переносицы толстые очки.

– Ну наконец-то, – выдохнул он. – Люди. Кажется, я снова заблудился.

– Заблудились? – фыркнул Феликс. – О, ну конечно. Ваши драгоценные мозги явно не для таких мелочей, как ориентирование на местности!

– Именно так! Как хорошо, что хоть вы это понимаете, молодой человек, – серьезно ответил доктор.

Феликс выразительно постучал себя по лбу, потом вытащил изо рта спичку и расхохотался.

Елена бросила на него косой взгляд.

– Феликс, не могли бы вы… – Она осуждающе свела брови на переносице. – Ну чисто дикарь, ударивший соседа томагавком! – прошептала она гневно.

– А вы, Елена, – ответил доктор Коста, – лучше не вмешивайтесь в разговоры умных людей!

Елена в возмущении приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, но тут же захлопнула его, покачала головой и махнула рукой.

– Не правда ли, наш доктор – очаровательный собеседник? – хохотнул Феликс.

– Ах, что это я! Совсем забыл! – нарочито громко вмешался управляющий. – Смею напомнить, что у нас скоро обед! Если желаете переодеться, поспешите, а то все остынет!

– Мари, пойдем, я провожу тебя до двери, – сказал спортсмен.

Они поднялись по лестнице. Мари остановилась у двери и взялась за ручку.

– Ну что же, спаситель, спасибо!

– Увидимся за столом! – Леонид улыбнулся, чуть задержал взгляд на Мари и быстро зашагал в свой номер.

Она повернула ключ в замке. Щелкнула выключателем, сделала шаг вперед… и застыла на месте! Что за чертовщина! Величавый ореховый шкаф в стиле «бидермейер», который прежде подпирал украшенную набивным хлопком стену, теперь преграждал комнату. Он расположился вольготно в самом ее центре и раскачивал, будто ногой, приоткрытой изогнутой дверцей. Овальный стол, как встревоженный конь, встал на дыбы, упираясь передними ножками в кровать. Стулья, обтянутые полосатым светло-зеленым репсом, разбрелись по комнате и застыли в причудливом порядке, будто шахматные фигуры в самый разгар битвы.

– Вот и приплыли… – озадаченно пробормотала Мари.

Глава 10

Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.

Оскар Уайльд

…Вскоре она уже сидела за обеденным столом. Наскоро переплетенная коса топорщилась непослушными вихрами, а из-под полы голубого шелкового платья кокетливо выглядывало туго перевязанное шарфом колено.

Неподалеку о чем-то громко говорил летчик.

– …У меня до сих пор мороз по коже от воспоминаний! Я кусал пальцы и дрожал – дрожал, в такую-то жару!

– Да что вы говорите! – отвечала мадам Бриль.

– Да! Двенадцать носорогов, двенадцать громадных носорогов – и несмолкаемый рев тигров…

Мари наморщила нос и задумчиво подперла щеку рукой.

Нет, она, конечно, признает: привидение неплохо постаралось. Получилось весьма концептуально, кто бы спорил. Подобные островки взбунтовавшейся мебели она видела недавно на модной выставке современного искусства в Вадуце, в княжестве Лихтенштейн. Местный фантом в курсе современных тенденций…

Или все же это охотники за привидениями во главе с мадам Бриль добрались до ее комнаты, пока она рассекала снежные пространства? В любой баталии источником энтропии всегда являются обе стороны…

– Мари, вы о чем так крепко задумались? О, эта милая женская погруженность в себя…

– Дорогой Симон, Сенечка, уметь молчать – это редкое искусство! Женщина, способная хотя бы пять минут просидеть с закрытым ртом, – драгоценный камень! Оставьте вы девушку в покое…

Тут кто-то хлопнул в ладони прямо перед носом Мари.

Она вздрогнула и подняла глаза. Женька стоял рядом и с любопытством смотрел на нее.

– Я ничего не хочу сказать, подруга, но ты уже пять минут гипнотизируешь тарелку. У тебя все в порядке?

– Ах, всего лишь задумалась. Этот ваш несносный этикет… – пробормотала Мари.

– Ты хоть видела, какая у нас тут красота?

Она оглянулась по сторонам.

В честь трапезы зажгли огромную люстру. Свет пролился в залу искристым водопадом, и дом мгновенно преобразился, выкупавшись в теплом свете. Пурпурные отблески от мозаики окон перемешались с золотистым светом от люстры и утратили свой зловещий вид. Загадочные тени в пыльных углах, поворчав и пошуршав для порядка, сгинули в щелях каменной кладки.

Мрачный замок внезапно превратился в сверкающий праздничными гирляндами нарядный отель.

– М-да, неплохо, – кивнула Мари, потирая колено.

Столы накрыли ослепительно-белыми скатертями, и горы сияющих тарелок, серебряных вилок, ножей, лопаток для масла, щипцов для сахара и прочей сервировки призывно поблескивали в ярком свете люстры.

К столу уже спешили и остальные порядком проголодавшиеся гости.

Феликс присвистнул и окинул глазами столовую.

– Черт побери, настоящий пир… – пожевывая спичку, пробормотал он.

Повар и Ван Фу внесли первые блюда, и зала наполнилась восхитительным ароматом.

– И-ик! – воскликнул потрясенный до глубины души Женька. – Мари, если бы не твое падение, сегодня был бы лучший день в моей жизни… Это божественная манна!..

Да, подумала Мари, верно. Если бы ее только что не попытались убрать с дороги, и она бы поддалась беспечному праздничному настроению. Но расслабляться нельзя ни в коем случае. Она будет начеку, каким бы красивым ни было убранство замка, как бы сладко ни звучала музыка, и как бы искусно ни усыпляли разум постояльцы замка…

В холл, постукивая о камни пола тяжелой тростью, вошел хозяин. Его длинные черные волосы были перевязаны сиреневой лентой, на худых костлявых пальцах горели перстни. Он с явным неодобрением взглянул на детей и выбрал кресло за столом подальше от них.

Колено Мари ныло, а живот все еще чувствовал след от тугой ленты.

Кому же она встала поперек дороги?

Постоянные обитатели замка во главе с хозяином, конечно, попадают под подозрение в первую очередь. Кто-то из них наверняка связан со всей этой потусторонней чепухой…

Но вдруг чудачества привидения не имеют никакого отношения к попыткам избавиться от нее? Что если кто-то из маститых гостей узнал о том, что в замке будет журналистка, и просил хозяина отменить ее приезд? А теперь пытается избавиться от Мари собственными силами?

У людей может быть множество причин не желать справлять Рождество в одном отеле с акулой пера. Особенно у знаменитостей, приехавших под чужим именем.

Но неужели желание остаться инкогнито настолько сильно, что гость готов рискнуть ее здоровьем?

Возможно, этот человек не просто знаменит, а опасен, вдруг подумала Мари. А она все-таки хоть пока и не очень известный, но детектив, к тому же, с неплохой памятью журналиста, и узнать она может не только знаменитых деятелей культуры и искусства, но и преступников… Вот и повод убрать ее с дороги.

Она нахмурилась.

Кто же может быть опасным гостем?

Она в задумчивости оглядела беззаботно болтающих гостей.

– Послушайте, а как же рождественский пост? – спросил Мюллер, качая головой.

– Я придерживаюсь либеральных взглядов на традиции! – ответил управляющий. – Кто желает, может вкушать постную пищу и очищаться, сколько его душе угодно. Выбор у нас прекрасный! А моя обязанность – добротно накрыть на стол, чтобы не было стыдно… – Он с чувством причмокнул языком.

– Мари, какой у вас модный кулон! – вдруг воскликнула Мелисса.

Все посмотрели на Мари. Та покрутила в пальцах круглый серебряный медальон с выгравированным в центре узором.

– Это мой… м-м, талисман.

– Роза ветров, если не ошибаюсь? – указал на узор летчик.

– Да-да, – улыбнулась Мари. – Раньше моряки наносили на свое тело татуировки с этим символом, чтобы из каждого плавания возвращаться невредимыми домой. Этот кулон, знаете ли, уже пару раз спас мне жизнь.

– Роза ветров… Хм, а вы что, разбираетесь в искусстве? Ах, да вы та самая акула пера! – Феликс окинул Мари оценивающим взглядом. – Слушайте, вы обязательно должны написать о моей галерее! Мои картины, да будет вам известно, гениальны. Согласен, если вы заплатите мне всего пару тысяч. В качестве первого задатка, разумеется. И, заметьте, это еще жест щедрости с моей стороны! Я окажу вашей газетенке честь, если разрешу упомянуть свое имя…

Мелисса с обожанием взглянула на кузена.

– О да, Феликс – художник от Бога! И куда только смотрит пресса! Вы бы видели его последнюю картину! Автопортрет художника в ванной… А какие цвета! Бурый и малиновый, с вкраплениями зеленого… Он пишет ударами веревки по полотну, представляете?

Феликс самодовольно улыбнулся и откинул длинную челку со лба.

– И когда же ты видела его последнюю картину? – Рон исподлобья взглянул на Мелиссу. – Вы же не встречались уже лет десять.

Мелисса хмыкнула и отшвырнула от себя ложку.

– Господи, какой же ты зануда! Феликс показывал мне фотографии, неужели не понятно?

Рон сделал глубокий вдох и положил руку на колено Мелиссе:

– Ну же, не злись, дорогая!

Мелисса фыркнула, скользнула по мужу равнодушным взглядом и убрала его руку с колена. Рон приподнял плечи и опустил голову.

Мадам Бриль сочувственно глянула на него.

– Ах, эти женщины… Капризны, как погода в мае!

– Хватит болтать о глупостях, – сухо сказал Феликс, пожевывая спичку. – Рон, что вы думаете о биткоине? У меня есть великолепный проект, с меня – идеи и божественное вдохновение, а с вас лишь такой пустяк, как финансы! У меня есть на примете прекрасная фабрика криптовалюты… Заметьте, делюсь закрытой информацией… Или вы предпочитаете все же купить мои картины?

– Не тратьте на меня свое красноречие, Феликс, – сквозь зубы процедил Рон.

– О, да вы сегодня не в настроении? Что же, зря, очень зря… Но мы еще вернемся к этой теме.

Феликс повернулся к остальным гостям.

– Ну а вы, унылые людишки? Вы уже приготовили свои кошельки, чтобы вложиться в мой умопомрачительный проект? Искусство вечно, но терпение мое, имейте в виду, не резиновое… – Феликс ловко подхватил с подноса кусочек ананаса и отправил его в рот. – За вами целая очередь толкающихся локтями конкурентов!

– Мы с удовольствием уступим им место, молодой человек, – буркнул Симон.

– Что вы за варвар! Я пытаюсь раскрыть вам глаза. Картины ждет большой успех! Моя манера письма неповторима, я вижу вещи совсем в ином свете, чем эти бездарности, которые почему-то называют себя художниками… Я предлагаю вам патент на бессмертие, не больше и не меньше! Если вы вложите ваши жалкие гроши в меня, у вас появится шанс притронуться к вечности!

Мелисса смотрела на Феликса, широко раскрыв глаза.

Ее муж опрокинул очередной бокал и сжал челюсти.

– Я пишу темные стороны человеческой души! Грехи, страсти… Об этом говорить всегда выгодно, на это испокон веков большой спрос!

– И где ваше чувство прекрасного? – возмутилась Елена.

– Бедный мальчик. Не лезьте на рожон… – сказала мадам Бриль.

Феликс ухмыльнулся.

– О, удача на моей стороне, я баловень судьбы… Я не знаю горечи поражений, лишь победы, торжество побед… – Он закинул руки за голову. – У меня есть все – и внешность, и ум, и талант, и готовность к риску. Когда-нибудь я заплачу за свои грехи тяжкими страданиями, но пока я транжирю дары богов, потакаю своим прихотям и ничуть себя в этом не виню! В отличие от вас, скудоумных скучных болванов. Вы заперты в своих маленьких мирках, погрязли в болотце обыденности и нравственности…

Он смахнул челку со лба.

– Эй, молодой человек, вы уж врите – да не завирайтесь, – сказала мадам Бриль. – Попридержите лучше свой язычок, а то я своим скудным умом могу и не понять, что мне будет, если я вам его маленько подрежу…

– Кажется, вы что-то сказали… – Феликс опасно прищурился. – Предупреждаю, не лезьте своими грязными руками в мою душу!

Мелисса откинула с плеч прядь темных волос и произнесла:

– Феликс, не стоит метать бисер перед свиньями. Увы, здесь мало людей, достойных твоей чувствительной души и редкого таланта. Не трать силы понапрасну… – Она пододвинула к нему тарелку.

– Дорогая, не уделишь ли ты и мне пару секунд своего драгоценного внимания? – сухо проговорил Рон.

– Ах, Рон! Занялся бы ты лучше своей отбивной!

Ее муж, казалось, едва сдерживал ярость. Он крепко сжал губы и на секунду прикрыл веки.

– Какая сладкая троица… – шепнул Леонид Мари. – Не удивлюсь, если однажды он воткнет в нее столовый нож. Или задушит темной ночью…

– Как этот, как его там… шекспировский воинствующий атеист?

Спортсмен с любопытством уставился на Женьку.

– Ты о чем?

– Евгений, – строго сказала Мари. – Отелло не был атеистом, тем более воинствующим. Он задушил Дездемону не оттого, что она молилась на ночь. Не путай.

Женька удивленно покачал головой.

– Ладно, пусть так. А почему же тогда, из-за ревности? Ну, тогда мое сравнение не подходит… – вздохнул Женька. – Зачем Рону к кузену-то ревновать?

Мари нахмурилась и задумчиво взглянула на Феликса.

– А ведь завтра уже Рождество! – попыталась сменить тему Елена. – Йозеф, мы ведь будем украшать елку, не так ли?

Управляющий кивнул.

– Да, кстати, а вы знаете, что современный рождественский обряд появился в Англии в викторианскую эпоху? – отрезав большой кусок от сочного стейка, проговорил Алексей. – Елка, подарки… Все оттуда!

– О, что вы знаете о ритуалах… – внезапно вмешался молчавший до этого хозяин. – Вот в древнекитайскую эпоху были настоящие ритуалы! Эпоха династии Шан, сакральная власть. Ни шага влево, ни шага вправо! Ритуальные обряды… А викторианские традиции Рождества – всего лишь жалкая пародия на традиции былых веков! Сегодня эта роскошь, увы, утеряна.

– Ну, не скажите. Куда это вас совсем вглубь столетий унесло? Между прочим, викторианская эпоха – это настоящий кладезь прогресса, – откликнулся Алексей. – Фотография, библиотеки, театры… Научно-техническая революция!