Текст книги "Наблюдатель"

2

– Я совершил ужасную ошибку, – сказал Джон, – и, осознав это, должен был хлестать себя по щекам следующие несколько месяцев. Я повел себя как идиот. Она была студенткой полицейского колледжа из Хендона, я – детектив-инспектор Скотланд-Ярда. Она проходила у меня стажировку. Ни при каких обстоятельствах мне не следовало начинать с ней ничего подобного.

Снег снаружи валил густыми, крупными хлопьями. Казалось, еще немного – и этому миру придет конец. Даже здесь, в городе, все звуки стихли, оборвавшись в бездонное, почти торжественное молчание.

Просторная квартира Джона Бёртона в старинном доме в центре Паддингтона была крайне скудно меблирована. Шкаф и матрас на полу вместо кровати – вот вся обстановка спальни. Ни занавесок, ни ковра. Вокруг матраса валялось несколько журналов, в углу – полупустая бутылка минеральной воды. Разгоряченная, Джиллиан откинула одеяло, хотя батареи в комнате чуть теплились.

Она чувствовала себя умиротворенной и расслабленной, не забывая ни на секунду, что увязла в многочисленных неразрешимых проблемах. Одна из них – на тот момент, пожалуй, самая важная – заключалась в том, сможет ли она по такой погоде вернуться домой раньше Тома. Не столь актуальной в данный момент, но еще более серьезной в долгосрочной перспективе представлялась проблемность самой ситуации. У Джиллиан роман с другим мужчиной. Вряд ли такое могло разрешиться безболезненно.

…После мучительных раздумий и сомнений неделю назад все произошло быстро, как будто так и должно было быть. Джиллиан позвонила в дверь квартиры Джона Бёртона. Он немедленно открыл, взял ее за руку, провел в прихожую и выглядел при этом по-настоящему счастливым.

– Я до последнего момента боялся, что ты не приедешь, – сказал он.

– Я не могла не приехать, – ответила Джиллиан.

Первое время она полагала, что в любой момент может положить конец этой авантюре, и только теперь поняла, насколько увязла.

Джон все еще держал ее руку.

– Кофе?

– Лучше после, – ответила она и тут же ужаснулась.

Джон удивленно поднял брови.

– Ну хорошо. После так после.

Он помог снять пальто и провел Джиллиан в по-спартански убранную спальню.

Джиллиан не занималась сексом почти год и ни о чем не жалела, кроме как о собственной откровенности, граничащей с дерзостью, с какой чуть ли не с порога обозначила цель своего визита.

– Может, лучше все-таки кофе… – смущенно пробормотала она.

Бёртон рассмеялся:

– Как скажешь.

Джиллиан отступила на шаг. Ну почему каждый раз в его присутствии она становится какой-то другой, не такой, какая есть на самом деле? Откуда это бесстыдство, флирт, открытые намеки на секс? И все только ради того, чтобы тут же пойти на попятный и выставить себя в смешном свете…

– Я не знаю… – продолжала Джиллиан, – сама не понимаю, чего хочу… на самом деле я совсем не такая… какой ты меня видишь. Я имею в виду… когда я с тобой, говорю и делаю несвойственные мне вещи. Я… не знаю, почему так.

Бёртон протянул руку, провел пальцем линию от ее подбородка вниз к шее и декольте. Джиллиан не смогла сдержать пробежавшую по телу дрожь.

– А ты не думала, что все может обстоять с точностью до наоборот? – сказал Джон. – Что прямолинейная и дерзкая Джиллиан и есть самая настоящая, а та, другая, не более чем маска?

Джиллиан молчала, пораженная. Очень даже не исключено, что Джон прав, и в Джиллиан осталось больше от той застенчивой, погрязшей в массе ненужных условностей девушке, чем ей казалось до сих пор? Что она не вполне избавилась от родительского воспитания, основанного прежде всего на ограничениях. И, возможно, не избавится никогда.

– Разумеется, я не хочу тобой манипулировать, – добавил Джон.

– Я и не позволю собой манипулировать, – ответила Джиллиан.

«Этот момент – все, что у меня есть, – подумала она. – Если я так и не решусь, выпью с ним кофе и пойду домой, то больше никогда не осмелюсь переступить порог его квартиры. Второго шанса не будет».

– Я хочу переспать с тобой, – сказала она.

Джон обнял ее за плечи.

– Какое счастье… – прошептал он. – Все остальное для меня сейчас было бы невыносимым.

…Когда закончилось то, что показалось вечностью, оба обессилели и, возможно, даже ненадолго уснули. Джон открыл глаза и сказал, что любит ее. Джиллиан посмотрела на него и поняла, что это серьезно. Потом снова уснула, а когда проснулась, Джон встал и вышел из комнаты. Она видела, как он вернулся с двумя большими чашками. Пока пили кофе, смотрели на снег, который валил все гуще. Джиллиан видела фронтон дома напротив. В мансардном окне горела рождественская звезда. На крыше – нахлобученная снежная шапка.

– Почему у тебя нет кровати? – спросила она.

Джон пожал плечами.

– У меня вообще с мебелью негусто, как видишь. Похоже, с этим проблемы.

– Проблемы?

Джон рассмеялся.

– Можешь представить меня в мебельном магазине?.. Как я выбираю шкаф, журнальный столик или кресло?

– Ну, можно ведь не все сразу…

– То, что ты видишь здесь, куплено в разное время на блошиных рынках. Когда я замечаю, что веду себя как добропорядочный буржуа, меня это беспокоит.

– И так было всегда?

Джон догадался, о чем она на самом деле хотела спросить.

– Ты хочешь знать, не связано ли это с моей прежней работой и тем, что я ее потерял?

– Это был серьезный перелом в твоей жизни.

– Но он не изменил меня как личность. Да, я всегда был таким.

– Ты собирался кое о чем рассказать, – напомнила Джиллиан.

Джон задумчиво играл с ее волосами.

– Ах да… Думаю, мне и в самом деле нечего от тебя скрывать.

И он рассказал ей об ошибке, изменившей его жизнь.

– То, в чем меня потом обвинили, было откровенной ложью… Я имею в виду принуждение к сексу. Но у нас был роман, и она хотела этого так же, как и я, подавая к тому недвусмысленные сигналы. Тем не менее для меня было чистым безумием пускаться в эту авантюру.

– Как долго это продолжалось?

– Около четырех месяцев. Мы хорошо проводили время. Она была молода и красива, и мне нравилось быть с ней.

– Сколько лет тебе было?

– Тридцать семь. Ей – двадцать один. Я думал: «Что ж, повеселимся вместе. Когда-нибудь она найдет того, кто больше подходит ей по возрасту, и выйдет замуж». Я просто наслаждался моментом.

– И когда все изменилось?

Джон горько усмехнулся.

– Когда она провалила экзамен… Нет, вообще-то она способная, просто тогда, как видно, был не ее день. Она не справилась с одним очень важным заданием. В этом не было большой трагедии, ей всего лишь нужно было еще раз проработать эту тему. Но она будто с цепи сорвалась и напрочь отказывалась признавать свою неудачу. Умоляла меня вмешаться. Поговорить с экзаменатором, чтобы тот изменил решение.

Джиллиан покачала головой.

– А ты не мог…

– Нет, конечно. Да и при всем моем желании… это так не работает. Я пытался объясниться, но она была невменяема.

Теперь Джон покачал головой, вот уже в который раз ошеломленный ситуацией, в которой когда-то оказался.

– Она была не в себе. Угрожала опозорить меня на весь Скотланд-Ярд, если я не заступлюсь за нее. Но я не мог пойти у нее на поводу… Все равно ничего не получилось бы.

– И как выглядело принуждение к сексу?

– Не было никакого принуждения. Я всего-то хотел разорвать наши отношения. Покончить с тем, что давно уже не имело смысла. И при этом я оказался достаточно глуп, чтобы… – Джон запнулся на полуслове.

– Что? – спросила Джиллиан.

– Чтобы переспать с ней в последний раз. К тому времени мы фактически расстались. Сам не пойму, как так вышло…

– Наверное, она действительно была молода и красива, – просто объяснила Джиллиан.

Джон вздохнул.

– Да, здесь ты права. Так или иначе, она поняла, что между нами все кончено и ничего уже не изменить. И тогда заистерила по-настоящему. Кричала, что придаст огласке нашу последнюю ночь… Что не хотела вступать со мной в сексуальную связь. Побежала к моему начальнику и официально обвинила меня в принуждении к половому сношению. Так началось расследование. Дело дошло до прокуратуры.

– И ты увяз…

– Можно сказать и так. Сам факт совокупления легко доказать, да я этого и не отрицал. Всего лишь утверждал, что все произошло по обоюдному согласию. Она сама нанесла себе телесные повреждения и, в общем и целом, вела себя как травмированная во всех смыслах женщина. Она у меня стажировалась. То есть на тот момент, можно сказать, я был ее начальником. Я не совершил никакого преступления, вступив с ней в интимную связь, но нарушил много неписаных законов. И меня временно отстранили от службы.

– Но ты ведь смог доказать свою невиновность?

– Нет. В таких случаях вообще крайне сложно что-либо доказать. К счастью, к многочисленным травмам на ее теле судмедэкспертиза отнеслась скептически. Часть их она точно нанесла себе сама. Остальные были делом ее рук с большой долей вероятности. Примерно так было написано в рапорте. Кроме того, она запуталась в собственных показаниях. Прокурор не нашел достаточных оснований для предъявления обвинения.

– Тем не менее ты уволился?

– Я мог бы остаться, но одно было ясно: ответственность за случившееся лежит на мне. Я не должен был вступать в связь с этой женщиной. Поэтому я и ушел, почти сразу. Я знал, что этого пятна мне не смыть. Мне вдруг все надоело, понимаешь? Лицемерие коллег, жалостливые и злорадные взгляды… Я ушел, потому что так захотел, и до сих пор не раскаиваюсь.

– Правда не раскаиваешься?

– Правда. Ну а потом я открыл частное охранное бюро и теперь сам себе хозяин. Я не создан для того, чтобы карабкаться по карьерной лестнице, где слишком много интриганов, фаворитов и откровенных подхалимов. Я понял это поздно, но, к счастью, не слишком.

Джиллиан пристально смотрела на Джона и пыталась понять, насколько он сам верит в то, что говорит.

– Зачем ты вообще подался в полицию? – спросила она.

– Идеализм, – ответил Джон. – Я хотел защищать добро и наказывать зло. По крайней мере, вначале… Потом, конечно, энтузиазма поубавилось, но так, наверное, бывает на любой работе.

– А дети, которых ты тренируешь…

Джон рассмеялся:

– Ах дети… ну, это остатки идеализма. До сих пор убежден, что в наших силах направить энергию молодежи в нужное русло. Достаточно не позволять им бездельничать, вот и всё. Именно скука, бессмысленное времяпровождение заставляет их пробовать наркотики, драться, воровать… мешает реализоваться в жизни по-настоящему. Думаю, что при помощи спорта здесь многого можно добиться. Во всяком случае, это то, что у меня получается.

– Но почему Саутенд? Это так далеко…

– Я пробовал устроиться в два лондонских клуба, но после увольнения из Скотланд-Ярда и там, и там меня встретили настороженно. Вот я и решил уехать туда, откуда не так просто будет проследить мою личную историю. В Саутенде не очень много проблемных семей, и бо́льшая часть моих подопечных вне группы риска. Тем не менее я ими занимаюсь и, как кажется, не без обоюдной пользы… Во всяком случае, я рад, что оказался там… А ты?

Джон взял у нее кофейную чашку и поставил на пол рядом с матрасом, а потом обнял Джиллиан:

– Иначе я не встретил бы тебя… Вот это действительно была бы жалость.

Они еще раз занялись сексом, а когда закончили, в комнате и за окном было совсем темно. Джиллиан заметила, что ей с трудом удается держать глаза открытыми, и подумала, что главное сейчас – снова не провалиться в сон, которому больше не осталось сил сопротивляться. Такой счастливой и уставшей она себя чувствовала.

Проснувшись в очередной раз, она увидела, что вокруг ничего не изменилось. Снаружи непроглядная темень, но в свете фонаря, стоявшего прямо перед окном, можно было видеть, как летит снег. Джиллиан посмотрела на часы и ужаснулась: полдевятого! Том вернется самое позднее в десять. У нее полтора часа на то, чтобы добраться до дома и принять душ. А с учетом того, что снег валил вот уже пятый час подряд, обратная дорога обещала быть трудной.

Джиллиан прислушалась к глубокому дыханию Джона. Встала, бесшумно оделась, взяла сумочку и на цыпочках выскользнула из спальни. В просторной прихожей тоже не было мебели, только крючок на стене, на котором висели куртки и пальто. Джиллиан взяла свое, обула сапоги. В этот момент появился Джон с полотенцем, обвязанным вокруг талии.

– Уже уходишь? Я мог бы что-нибудь для нас приготовить… можно выпить вина…

Джиллиан покачала головой.

– Том скоро будет дома. Я припозднилась. И потом, на улице так метет… боюсь застрять в сугробе.

– Я могу тебя отвезти.

– Нет. Я справлюсь.

Он взял ее лицо в ладони.

– Когда мы увидимся снова?

– Я позвоню, – ответила Джиллиан.

3

Она вернулась почти одновременно с Томом, после кошмарной поездки, которая не раз грозила закончиться в сугробе, непроходимой пробке или перед застрявшей поперек дороги чужой машиной.

Джиллиан проклинала все на свете, видя, что ее временно́е преимущество перед Томом сходит на нет. При мысли о том, что не успеет принять душ, она и вовсе запаниковала. От нее пахло Джоном, сексом – Джиллиан не могла появиться такой перед мужем. Когда же увидела его машину, приближавшуюся к дому с противоположной стороны, поняла, что надо как-то выходить из положения.

В половине одиннадцатого Джиллиан повернула на подъездную дорожку. Том сегодня тоже задержался в клубе.

– Откуда ты? – удивился он.

– Из Лондона, – честно ответила Джиллиан. – Делала рождественские покупки. – Тут Джиллиан пришло в голову, что при ней нет ни сумки, ни пакета. – Эээ… все равно ничего не выбрала. Пообедала в городе, прогулялась немножко… ну и потом, этот снег… Лондон стоит в пробках.

– Где Бекки?

– Осталась ночевать у Дарси. День рождения.

Они поставили машины в гараж и вошли в дом. Чак выбежал навстречу, мяукнул и стал тереться о ноги. Автоответчик засигналил, что есть непрослушанное сообщение.

– Такая тяжелая дорога, – продолжала Джиллиан. – Я вся вспотела. Пойду приму душ.

Том рассеянно кивнул и нажал кнопку воспроизведения на автоответчике. Помещение заполнил незнакомый мужской голос:

– Здравствуйте, это Самсон Сигал. Я живу в нескольких домах от вас, в другом конце улицы… Мой брат был вашим клиентом… Я только хотел сказать, что… ваша дочь у меня. Она не могла попасть домой, стояла под дверью и плакала. Вы можете забрать ее в любое время… – Он сделал паузу. Было видно, что Самсон Сигал не из тех, кто любит прибегать к помощи автоответчиков. – Ну, в общем… до свидания.

Он нервно задышал и положил трубку.

– Что? – спросил ошеломленный Том.

Джиллиан, еще не успевшая войти в ванную, обернулась.

– Но это невозможно! Она должна быть у Дарси!

– Как получилось, что Бекки пошла с незнакомым мужчиной? – в ярости закричал Том. – Почему тебя не было дома?

– А тебя? – в тон мужу отозвалась Джиллиан.

– Я был в теннисном клубе. Я предупреждал, что задержусь!

– Ты всегда задерживаешься! Раз уж на то пошло, это я сутками напролет торчу дома и никуда не могу отлучиться, а ты как будто и не живешь здесь.

– Полагаешь, сейчас подходящее время выяснять отношения? – рявкнул Том.

Джиллиан протиснулась мимо него к гардеробу и взяла пальто.

– Я еду за своим ребенком.

– Я с тобой, – сказал Том.

Спустя несколько минут они звонили в дверь квартиры Сигалов. Открыл Самсон.

– Я… я так и понял, что это вы.

Том оттолкнул его, врываясь в прихожую:

– Где моя дочь?

– Уснула перед телевизором, – ответил Самсон.

Не дожидаясь приглашения, Том ринулся в комнату, где, судя по звукам, был телевизор. Джиллиан виновато улыбнулась Самсону и последовала за мужем.

В гостиной на диване и в самом деле спала Бекки. Рядом в кресле сидел Гэвин Сигал и просматривал какую-то документацию на компьютере. За обеденным столом посредине комнаты женщина красила ногти.

Гэвин тут же поднялся.

– Мистер Уорд…

– Как здесь оказалась Бекки? – резко оборвал его Том.

Джиллиан успокаивающе положила руку на предплечье мужа.

– Том…

– Я так понял, что мой брат случайно проходил мимо вашего дома сегодня вечером, а Бекки звонила в дверь вся в слезах, – объяснил Гэвин. – Она вернулась от подруги и никого не застала дома. Самсон не хотел оставлять ее одну на улице и привел сюда.

– Это я сказала ему, что нужно оставить для вас сообщение, – подала голос женщина за столом.

Бекки открыла глаза, удивленно посмотрела на родителей и, вскочив с дивана, бросилась в объятия Тому.

– Папа!

Джиллиан повернулась к Самсону, который робко прятался за ее спиной:

– Это было очень любезно с вашей стороны, мистер Сигал. Моя дочь собиралась ночевать у подруги. Иначе кто-нибудь из нас, конечно, ждал бы ее дома.

– Я поссорилась с Дарси, – объяснила Бекки, – поэтому и не захотела у нее оставаться.

– А мама Дарси знала, что ты пошла домой? – спросила Джиллиан.

– Да, я ей говорила.

– Она должна была убедиться, что мы дома, прежде чем отпускать тебя, – возмутился Том.

– Там было пятнадцать детей, и все собирались ночевать. Неудивительно, что у мамы Дарси голова шла кругом, – объяснила Джиллиан.

– И все-таки…

У Джиллиан не хватало сил выслушивать бесконечные обвинения Тома в адрес всех и вся. Она и без того чувствовала себя достаточно скверно.

Моя дочь не попала домой, потому что я развлекалась с любовником…

И это было правдой. В отличие от Тома, Джиллиан не предупреждала, что задержится, поэтому Бекки была уверена, что застанет мать дома.

А ведь ее мог забрать и не такой безобидный человек, как Самсон Сигал…

– Мне очень нравилось заботиться о Бекки, – ответил Самсон Джиллиан. – Я, знаете ли… очень люблю детей.

– Да, большое спасибо, – неохотно произнес Том, поняв наконец, что Самсон не сделал ничего плохого.

– Если еще понадоблюсь, всегда к вашим услугам.

– Мой деверь безработный, – объяснила женщина за столом и замахала руками, чтобы лак побыстрее высох.

– Спасибо, – повторил Том.

Он хотел вернуться домой. Джиллиан могла себе представить, насколько ужасным выглядело в его глазах все это. Вульгарная женщина с ярко-красными ногтями, заикающийся Самсон Сигал, его измученный брат и перегретая гостиная с орущим телевизором…

Том злился прежде всего на Джиллиан. Потому что это ее не оказалось дома в нужный момент, а значит, она и создала эту ситуацию. На недолгом обратном пути он молчал. Дома тоже не проронил ни слова. И лишь после того, как Бекки легла спать, а Джиллиан наконец приняла душ, неожиданно высказался:

– Мне не нравится этот парень. По-моему, у него в голове разболтан не один шуруп.

– С чего ты взял? Он застенчив, да. Но вполне дружелюбен.

– Он ненормальный, – продолжал настаивать Том. – Посмотри, как он живет. С братом и невесткой, между тем как ему по меньшей мере за тридцать. При этом не может связать двух слов и у него нет женщины…

– Откуда ты знаешь? – перебила Джиллиан.

– Это видно. Он слишком напряжен. И вот я спрашиваю себя, каким образом он разряжает это напряжение. Очень может быть, для этого ему и нужны дети…

Джиллиан покачала головой.

– Ты совершенно невозможен, Том. Мне стыдно за тебя. Мистер Сигал поступил как хороший сосед: оказался на подхвате, когда возникла необходимость присмотреть за нашим ребенком. Ты же изображаешь его чуть ли не растлителем малолетних. Я рада, что Самсон Сигал оказался возле нашего дома в нужный момент. На его месте мог быть кто-нибудь другой, и при мысли об этом мне становится плохо.

– В том-то и дело, – подхватил Том. Он отложил книгу и выпрямился в кресле: – Именно это меня и настораживает. Почему он снова и снова случайно оказывается возле нашего дома?

– Снова и снова? – не поняла Джиллиан.

– Вспомни прошлую субботу. Когда мы вышли из дома, он стоял на тротуаре возле нашего дома. Что он там делал?

– Ну, не знаю… Может, гулял и просто смотрел по сторонам. Его невестка сказала, что он безработный. Бродит, наверное, день-деньской по городу и не знает, чем заняться…

– Но почему возле нашего дома?

– Сколько раз ты его здесь видел? Только в прошлую субботу?

На самом деле Джиллиан стало не по себе. Она вспомнила, что говорила Тара во время последнего визита. Когда Джиллиан вышла ее проводить, вдруг появился Самсон Сигал, и Тара вспомнила, что уже видела его, когда подходила к дому. Действительно, в последнее время Самсон слишком уж часто пересекался с семьей Уорд.

Тем не менее и это могло быть совпадением.

Она нырнула в кровать и до глаз укрылась одеялом. Все мысли снова о Джоне. Пару часов назад она спала с ним. А сейчас лежала рядом с Томом, и они спорили, потому что вечер неожиданно обернулся кошмаром…

«Вот что значит жить двойной жизнью, – думала Джиллиан. – С одной стороны, страстный, хотя и чересчур таинственный любовник и секс в пустой лондонской квартире. С другой – уютный домик в Торп-Бэй, препирательства с мужем, проблемы с ребенком и прочие прелести семейной повседневности».

– Бекки должна усвоить, насколько опасно уходить с незнакомыми взрослыми, – сказал Том. – Я в самом деле думал, что она это понимает.

Он никак не хотел оставить эту тему. Джиллиан закатила глаза.

– Самсон Сигал наш сосед, пусть не самый ближний. Во всяком случае, Бекки знает его в лицо.

– И что? Такие вот соседи и пользуются доверчивостью детей, а потом вытворяют с ними что хотят…

– Завтра я еще раз поговорю с ней, – пообещала Джиллиан.

«И никогда больше не позвоню Джону, – мысленно добавила она. – Чтобы такая ситуация больше не повторилась».

Джиллиан имела в виду не только историю с Бекки, но и все остальное – ложь, кошмарное бегство домой по заснеженным улицам; наконец душ. Похоже, она просто не создана для жизни в двух мирах. Джиллиан заплакала в подушку. Вспомнила, как лежала с Джоном на матрасе и лондонскую квартиру, скромностью обстановки контрастирующую с ее домом, где столько всего лишнего…

Ей очень хотелось снова оказаться там. Джиллиан решила, что завтра позвонит Таре и расскажет ей все или почти все. Темное пятно в биографии Джона можно упустить. У него всегда был свой бизнес. Восемь лет назад Тары не было в Лондоне, поэтому о деле Бёртона она ничего не знает.

Но не оно было главной проблемой Джиллиан, а Бекки, Том и вся их предыдущая совместная жизнь. Ей нужно было поговорить с кем-нибудь, кто мог бы дать совет.

При мысли о том, что на этот раз ей не поможет даже Тара, Джиллиан заплакала еще сильнее.