Текст книги "В плену любви"

Глава 17

Торопясь покинуть Хартвич-Холл, Дрейк выскочил из комнаты и столкнулся со своим старинным другом Эриком. Тот, упершись могучими руками в бока, хмуро смотрел на Дрейка.

– Привет, – поздоровался Торнтон. – Приехал погостить?

Эрик помрачнел еще больше.

– Да нет, заскочил по пути, выполняя королевское поручение. Я здорово удивился, когда узнал, что ты здесь.

– Уже уезжаю.

Эрик неодобрительно выгнул светлую бровь.

– Так спешишь, что некогда обменяться парой слов со старыми приятелями?

Покачав головой, Дрейк обогнул Эрика и двинулся дальше по узкому коридору.

– Мне нельзя задерживаться.

– Удираешь от жены?

Задетый этим вопросом, Дрейк повернулся к своему высоченному другу:

– Кайрен, по крайней мере, знает, когда держать рот закрытым.

Прежде чем он успел продолжить путь, Эрик заявил:

– Это не значит, что ему все равно. Мы все обеспокоены.

– И напрасно. Я женился на Эверил, чтобы сделать ее недосягаемой для Мердока. Теперь осталось только дождаться, когда ей исполнится восемнадцать лет. Мердок не получит денег отца, лишится власти, и я его прикончу.

– А что будет с Эверил?

– Я только что все обсудил с Гилфордом. Если тебя так интересуют мои планы, спроси его.

С этими словами Дрейк круто развернулся и размашисто зашагал к лестнице… прочь от женщины, способной заставить его сгорать от желания.

– И все-таки ты любишь ее! – крикнул ему вслед Эрик.

Дрейк остановился.

– Это всеобщее заблуждение, за которое мне придется поколотить Кайрена, но позже.

– Тогда к чему такая спешка? Если она ничего для тебя не значит, нет причин убегать, словно тебя преследует чувство вины.

– Я должен убить Мердока, – веско произнес Дрейк, поворачиваясь к Эрику.

– Но не раньше, чем ей исполнится восемнадцать, а это будет… когда?

Дрейк скрипнул зубами.

– В феврале.

– А сейчас у нас что, август?

– Почти сентябрь, – ляпнул Дрейк.

Он понял, что сморозил глупость, но не представлял себе, что еще можно сказать.

– Думаешь, тебе понадобится целых шесть месяцев, чтобы добраться до Дунели и пырнуть Мердока ножом?

– Я не могу постоянно подвергать ее опасности, – оправдываясь, произнес Дрейк.

– Возможно, но я подозреваю, что ты ничуть не меньше озабочен безопасностью собственного сердца.

Поучающий тон приятеля начал действовать Дрейку на нервы. Что он знает о боли и страданиях, которыми чревата любовь? Вот уже год они с Гвинет наслаждаются безоблачным счастьем. Они нашли рай на земле. Немногим это удается. Дрейк не желал полагаться на случай, который может оказаться менее благосклонным к нему.

– Эверил – не Гвинет, а я не ты, – упорствовал он, потирая рукой усталые глаза.

– Верно, как и то, что ты – не твой отец, а Эверил – не Дайра.

Теперь, выслушав версию деда, Дрейк понимал, что отец рассказал ему только часть правды и не совсем точно. Но жестокость Дайры перед лицом горя Лохлана навсегда оставила в его душе незаживающую рану. Как бы Лохлан ни обращался с ней, она не должна была связываться с его старшим сыном. Почему она не простила отца, прежде чем испустить последнее дыхание? Почему сломала его гордую душу?

– Я не стану рисковать, – сказал он и зашагал прочь.

Еще не до конца проснувшись, Эверил ощутила вокруг себя странную суету. Отовсюду доносились звуки: голоса людей, мычание коров, звон металла. Не было только пения птиц и шелеста листвы, к которым она успела привыкнуть за две недели путешествия.

Она осторожно перевернулась на бок. Рана отозвалась резкой болью, но, как с облегчением отметила Эверил, неприятные ощущения слабели с каждым днем. Дрейк будет доволен. Он хотел бы двигаться быстрее, чтобы ускользнуть от Мердока, но не решался, опасаясь за ее здоровье.

Эверил уютно свернулась под удивительно мягким одеялом, не задумываясь, откуда оно взялось. Она не переставала гадать, почему Дрейк ставит ее выздоровление выше собственной безопасности. Может, он все-таки любит ее? Вряд ли. Скорее всего, просто не желает отягощать свою совесть ее смертью.

Огорченная этим неутешительным выводом, Эверил перевернулась на другой бок и внезапно поняла, что лежит не на твердой земле, а на настоящей перине. Открыв глаза, она обнаружила, что находится в незнакомой, красиво обставленной комнате, и резко села на постели.

– Я так и знала, что эта суматоха разбудит тебя, – сказала молодая женщина такой потрясающей красоты, что Эверил разинула рот. – Но я рада, что ты проснулась. Может, теперь Кайрен и мой муж перестанут волноваться.

Оторвав взгляд от незнакомки, Эверил оглядела выдержанную в синих и золотых тонах комнату.

– Кто вы? А где… – Она умолкла на полуслове, неуверенная, что, упомянув имя Дрейка, не подвергнет его опасности.

– Дрейк? – Голубые глаза женщины гневно сузились. – Этот дурень с куриными мозгами уехал. Жаль, я бы охотно высказала ему все, что о нем думаю.

– Уехал? – Стараясь не поддаваться панике, Эверил спросила: – А когда он вернется?

Женщина вздохнула и, тряхнув пышной массой шелковистых черных волос, оглянулась через плечо. Позади нее у пылающего камина, приглушенно переговариваясь, стояли двое мужчин. Третий, в котором Эверил узнала Кайрена, мерил шагами комнату. Сердце Эверил заныло от тревожного предчувствия.

Наконец один из незнакомцев, седой и представительный, вышел вперед и взял ее руку в свои теплые ладони.

– Дрейк не вернется. Он намерен убить Мердока, а затем освободит тебя от брачного договора.

Примерно такой ответ Эверил и ожидала услышать. Уехал? Навсегда?

– Я знаю, что вы стали мужем и женой, – сказал мужчина. – И пытался убедить его, что он чудовищно не прав, покидая тебя.

Сердце Эверил отказывалось признавать правду. Дрейк бросил ее. Наконец-то избавился от жены, которую никогда не хотел иметь, от новобрачной, на которой женился ради мести. Боль обожгла ее сердце.

– Увы, – продолжил пожилой мужчина, – мой внук с детства отличался упрямством.

– Ваш внук? – повторила опешившая Эверил.

– Да. Я Гилфорд Лок, граф Ротгейт. Кайрена ты знаешь. Великан у камина – Эрик. А вот эта особа с острым язычком, – он ласково обнял черноволосую красавицу, – Гвинет, жена Эрика. Как супруга Дрейка, ты желанный гость здесь, в Хартвич-Холле.

– Вы англичане, – ляпнула Эверил.

– Надеюсь, детка, ты простишь нам это, – шутливо произнес Гилфорд, подражая шотландскому выговору.

Непрошеные слезы обожгли ей глаза. Дрейк избавился от нее, как и предупреждал за мгновение до внезапной атаки Мердока. Сквозь пелену слез она посмотрела на окружавших ее людей. В их взглядах светились доброта и сочувствие.

– Он убегает от самого себя, – успокаивающим тоном произнес старый лорд. – Узнал о твоей любви и чертовски перепугался.

Должно быть, Дрейк рассказал ему все. Да и не только ему – всем им.

– Я бы никогда не причинила ему боли. – Эверил крепко стиснула руками одеяло.

– В один прекрасный день он это поймет, – сказал Эрик.

Но Эверил не разделяла его оптимизма. Слишком часто ей приходилось испытывать горечь разочарования. Да и какой в этом смысл? Чем больше она старалась не думать о Дрейке, тем сильнее он завладевал ее душой.

– Я должна уехать, вернуться в Шотландию. – Она сделала попытку встать.

Старый лорд удержал ее в постели.

– Вначале тебе нужно полностью поправиться. И чем дальше ты будешь от Мердока, тем меньше зла он сможет тебе причинить.

Хотя внутри у Эверил все кипело, она была вынуждена согласиться с его доводами. Борясь с новым потоком слез, набежавших на глаза, она жаждала остаться одна, подумать и дать выход своим чувствам. Почему Дрейк обошелся с ней так жестоко? Как он мог уехать, не сказав ей ни слова? Если бы она что-нибудь значила для него, он не оставил бы ее, как ненужный хлам, на пороге чужого дома.

Эверил закрыла руками глаза.

– Ну-ну, детка, – вымолвил старый лорд, успокаивающе гладя ее сотрясающиеся от рыданий плечи. – Все будет хорошо.

Как бы она хотела, чтобы это оказалось правдой. В эти минуты она жаждала забыть Дрейка, хотя в глубине души знала, что никогда не сможет вырвать его из своего сердца.

Сидя среди смятых одеял, Эверил крепко зажмурилась, когда небольшая комната, где она теперь жила, поплыла у нее перед глазами. Даже после двух месяцев разлуки она остро ощущала отсутствие тепла и прикосновений Дрейка. А в последнее время к ее душевному дискомфорту добавилось странное недомогание. Эверил постоянно клонило в сон. Желудок вел себя так, словно ее укачало на волнах в бурном море.

Вскочив с постели от накатившей тошноты, Эверил вытащила из-под кровати горшок и, вцепившись в него, избавилась от содержимого своего почти пустого желудка.

Когда все кончилось, она осталась сидеть на полу, хватая ртом воздух и чувствуя, как струйки пота стекают по лбу. Приступ слабости усиливал ее тоску. Невыносимо было просыпаться без Дрейка, не чувствовать его рядом с собой по ночам. Каждая клеточка ее тела оплакивала его отъезд, каждый нерв вопил от протеста. Дрейк увез с собой половину ее души.

Эверил зарылась лицом в ладони. Ее начали душить слезы.

– Опять тошнит? – Эверил ощутила нежное прикосновение Гвинет. – Пора тебе признать, что ты носишь ребенка Дрейка.

Измученная и смущенная, Эверил поднялась на ноги. В дверях она заметила Эрика, который сочувственно смотрел на нее.

– Не может быть.

Эверил схватила одеяло и набросила его на плечи, ощутив вдруг прохладу октябрьского утра.

– Почему же? Разве вы не женаты? – поинтересовался Эрик.

– И что с того?

– Я слишком хорошо знаю своего приятеля, чтобы поверить, будто бы Дрейк записался в монахи. – Он лукаво улыбнулся.

Несмотря на легкую тошноту, Эверил покраснела.

– Неужели я ошибся в нем? – не отставал Эрик.

Ребенок. Крохотное существо, созданное ими с Дрейком. Эверил охватило благоговение. Когда придет весна, она будет держать на руках младенца с темными, как у Дрейка, глазами.

– Нет, – прошептала она.

Гвинет погладила ее по спине.

– Я понимаю, как тебе сейчас одиноко и как Дрейк обидел тебя. Но ты можешь рассчитывать на нас. Поскольку мой муж слишком занят, у нас нет времени, чтобы зачать собственного ребенка, – пошутила она. – Придется мне довольствоваться твоим.

В голубых глазах Гвинет светились мудрость и понимание. Взволнованная и удрученная, Эверил отвернулась.

– Честно говоря, – Эрик бросил на жену заговорщический взгляд, – Дрейк сам страдает от своих поступков. Он чуть ли не плакал, покидая тебя.

– Не надо обнадеживать меня. Ему на все наплевать.

– Когда я разговаривал с ним в последний раз, понял, что в душе Дрейка не умерли чувства. Я снова увидел его сердце.

Эверил прошлась по комнате, не желая поддаваться вспышке надежды, вызванной словами Эрика.

– Хватит! Он женился на мне, соблазнил и бросил. Для него я всего лишь средство разрешить его давнюю вражду с Мердоком.

Эрик тяжело вздохнул.

– Не стану отрицать, это входило в его планы. Но он полюбил тебя и теперь страдает от этого. Сам факт того, что он решился на брак, достоин удивления.

– Я знаю о Дайре и, хотя не одобряю ее поведения, не считаю, что это оправдывает его отношение ко мне.

– Конечно, нет, но он боится любви, боится страданий. Горе Лохлана из-за смерти Дайры произвело на Дрейка такое впечатление, что он никого и близко не подпускал к своему сердцу, пока не встретил тебя. Он просто не осмеливается доверять чувствам.

– Тогда он не заслуживает ничего, кроме жалости.

Повернувшись к присутствующим спиной, Эверил уставилась в окно. Хотя стояла осень, деревья все еще покрывала листва. В отдалении виднелась голубая лента реки.

– Ты любишь его, – тихо сказала Гвинет. – Ведь правда?

Эверил помолчала.

– Теперь уже нет.

– Себя не обманешь. – Гвинет пересекла разделяющее их пространство и обняла Эверил за плечи. – Когда я была маленькой, мы жили неподалеку от местечка, прозванного Аббатством нежного сердца. Согласно легенде, в 1273 году некая дама Деворджилла, оплакивая смерть своего возлюбленного мужа, решила навечно сохранить его при себе. Она распорядилась, чтобы его сердце извлекли из тела и запаяли в серебряную шкатулочку, которую она всегда носила на шее.

Эверил выгнула светлую бровь.

– Я бы с большим удовольствием увидела голову Дрейка, насаженную на пику.

Гвинет рассмеялась.

– Признаться, временами он заслуживает подобного наказания. Но мне кажется, что ты тоскуешь по нему ничуть не меньше, чем дама Деворджилла по своему супругу.

Эверил посмотрела на нее с явным сомнением.

– Можешь думать что хочешь.

– Дрейк нуждается в твоей любви, – настаивала Гвинет. – Попробуй заглянуть глубже. Думай не о своей обиде, а о том, что было между вами. И ты поймешь, что твоя любовь никуда не делась.

Удрученно вздохнув, Эверил опустила глаза.

– Все это не имеет значения. Мы никогда больше не увидимся.

– Ты не собираешься говорить ему о ребенке? – Эрик удивленно приподнял брови. – Не исключено, что твоя любовь и младенец заставят его отказаться от этой дурацкой мести. Вы могли бы уехать куда-нибудь и счастливо жить.

Эверил недоверчиво уставилась на светловолосого гиганта.

– Если он боится рискнуть собственным сердцем ради меня, едва ли я смогу привлечь его с помощью ребенка.

Гвинет вздохнула.

– Дрейку необходимо время. Постарайся понять его и простить. Я уверена, он вернется.

– А пока мне нужно заняться делами более срочными, чем забота о хрупком сердце Дрейка. Гилфорд послал деньги в Эбботсфорд, но я хотела бы отправиться туда сама и помочь моим людям подготовиться к наступающей зиме.

– Этого нельзя делать, – предостерег Эрик. – Если ты объявишься в Эбботсфорде, Мердоку непременно сообщат об этом.

Эверил задумалась, признавая его правоту.

– Тем не менее, я хотела бы вернуться домой.

– Страшно подумать, что сделает Мердок, если, добравшись до тебя, узнает, что вы с Дрейком поженились и ты ждешь от него ребенка.

«Да, с этим не поспоришь». Эверил вздохнула, взвешивая свои шансы.

– Но мои люди…

– О них позаботятся, – заверил ее Эрик. – Гилфорд дал Дрейку обещание. Оставайся здесь. Теперь, когда Кайрен собрался уезжать, чтобы поступить на службу к другому лорду, а я отбываю по поручению короля, здесь нет мужчины, который мог бы сопровождать тебя в таком долгом путешествии. Тебе пришлось бы пуститься в путь одной.

Вспомнив насильников, от которых Дрейк спас ее на ярмарке, Эверил содрогнулась. Эти негодяи не стали бы долго раздумывать, прежде чем лишить ее невинности в угоду своей похоти. Но знакомые с детства лица ее слуг и друзей, осунувшиеся от голода, стояли перед ее глазами. Она должна знать, что они живы и не голодают. Не мешало бы узнать и об отце…

Эрик скрестил руки на могучей груди.

– Если ты поедешь одна, ты поставишь под угрозу не только свою жизнь и ребенка, но и планы Дрейка. Он пожертвовал всем самым святым, даже собственным сердцем, чтобы отомстить убийце своего отца. Либо ты погибнешь в пути, позволив Мердоку завладеть его проклятым наследством, либо он схватит тебя в Шотландии и Дрейк умрет, пытаясь защитить тебя от этого мясника. Прежде чем принимать окончательное решение, подумай о своем браке, о ребенке, о своих истинных чувствах к мужу.

С этими словами Эрик и Гвинет, взявшись за руки, удалились. Эверил снова повернулась к окну. Она думала о Дрейке. О преступлении, в котором его несправедливо обвинили, о его внутреннем смятении. Перед ее мысленным взором возникли безжизненное тело и лицо Мердока. В ужасе Эверил обхватила себя руками, осознавая тот факт, что, как бы она ни злилась на Дрейка, она не сделает ничего, что подвергло бы его еще большей опасности.

А потому до дня своего рождения, когда исчезнет угроза со стороны Мердока, она будет полагаться на добрую волю Гилфорда и искать способ навсегда выкинуть Дрейка из своего сердца. Наступило ясное и морозное январское утро. Эверил вылезла из постели и потянулась. Она чувствовала себя скорее на восемьдесят, чем на восемнадцать лет, которые еще предстояло отметить.

Живот ее заметно округлился и причинял всевозможные неудобства. Просторные платья, которые они сшили с Гвинет, становились тесны. И хотя Эверил чрезвычайно дорожила своим ребенком, уже ощутимо толкавшимся у нее внутри, мысли о том, что в ближайшие три месяца она станет еще толще, портили настроение. К тому же она все время думала о Дрейке. Ее терзало постоянное беспокойство. Восторг от осознания, что она скоро станет матерью, сменялся приступами грусти, когда она понимала, что будет растить своего ребенка одна.

Негромкий стук предварил появление Гвинет. За ней следовала ее разговорчивая кузина Нелвин.

– Доброе утро, Эверил.

– И тебе, Гвинет, – тихо откликнулась она. – Доброе утро, Нелвин. Как твоя дочка?

– Веселая, как птичка, и уже вовсю ходит, – затарахтела румяная толстушка. – Подумать только, я даже видела, как она вскарабкалась на стол в большом зале. Конечно, приходится смотреть в оба, но Гвинет настолько добра, что помогает мне. Скоро и у тебя появится собственный малыш. Я просто не могу дождаться, когда…

– Письмо, – подсказала Гвинет с терпеливой улыбкой.

– Ах да. – Нелвин протянула Эверил запечатанный свиток. – Посыльный сказал, что оно пришло из Шотландии. Я уверена, это опять от твоего отца. Должно быть, он сильно любит тебя, раз так часто пишет, – печально добавила она, видимо, подумав о собственном отце, который отрекся от дочери после того, как та оставила своего жестокого, хотя и богатого мужа.

– Ну, не будем тебе мешать, читай спокойно, – сказала Гвинет. – Мы спустимся в главный зал. Когда захочешь завтракать, присоединяйся к нам.

Кивнув вслед женщинам, Эверил обратила все внимание на письмо. В последнее время послания отца содержали сплошные благодарности. Гилфорд, благослови Господи его добрую душу, обеспечил население Эбботсфорда едой, одеждой и прочими припасами, необходимыми, чтобы продержаться долгую зиму.

Она сломала печать и развернула свиток. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что письмо написано незнакомой рукой. Эверил нахмурилась.

«Леди Эверил!

Дрейк снова находится в заключении в моем донжоне. Если вы не хотите, чтобы его кровь оказалась на вашей совести, возвращайтесь в Дунели в течение двух недель. Выходите за меня замуж, и я освобожу Дрейка и сниму с него обвинение в убийстве моего отца.

Если вы не приедете, он умрет в жестоких мучениях.

Мердок Макдугал, лорд Дунели».

В течение целой минуты Эверил не могла сдвинуться с места, словно приросла к полу. Не веря собственным глазам, перечитала письмо еще раз.

Ее начала бить дрожь.

Дрейк в руках Мердока! Ужас сковал Эверил, когда она представила себе ад, который этот злодей мог устроить ее мужу. Похоже, что ее собственный отец сообщил Макдугалу, где искать дочку. Неужели он рассказал Мердоку и о ее замужестве?

Эверил закрыла глаза. Что же делать?

Даже если Дрейк не любит ее, она не может вырвать его из своего сердца. Да, он нуждается в ней. Она не может позволить Дрейку умереть.

Выбежав из комнаты, Эверил бросилась на поиски Кайрена и Эрика. Они нашла их по лязгу металла, раздававшемуся во внутреннем дворике замка.

В кольчугах и влажных от пота туниках они упражнялись на мечах.

– Ты становишься слишком беспечным, – предостерег приятеля Эрик.

Засмеявшись, тот рубанул воздух, заставив Эрика пригнуться.

– Я предпочитаю называть это дерзостью.

– Человек, сознательно обманывающий себя, – поддразнил Эрик, перебросил меч в другую руку и сделал выпад, задев Кайрена, – поступает не слишком мудро.

– По крайней мере, я не размяк от любви. – Меч Кайрена со свистом рассек воздух в дюйме от руки приятеля.

Вздрогнув при этом замечании, Эверил вмешалась в их забавы.

– Кайрен, Эрик, я хотела бы поговорить с вами.

Они повернули к ней лица, на которых отразилось удивление. За эти месяцы, что Эверил провела в замке, она успела хорошо изучить друзей Дрейка. Эрик много думал и мало говорил. Кайрен, наоборот, предпочитал ни о чем не задумываться и только молол языком. Но оба они стали ее яростными защитниками.

– С тобой все в порядке? – забеспокоился Кайрен. В глазах Эрика застыл тот же вопрос.

Вперив в них жесткий взгляд, Эверил начала:

– Ни разу со дня приезда сюда я не спрашивала вас о Дрейке, потому что не хотела ничего о нем знать. Но теперь придется. Присылал ли он вам какие-либо известия в последнее время?

Парочка обменялась взглядами, которые Эверил не понравились.

– Нет, – ответил Кайрен, а Эрик лишь молча покачал головой. – Ни одного за два месяца.

Желудок Эверил свело от страха. До этой минуты она надеялась, что письмо Мердока не более чем хитрая уловка. Теперь стало ясно: пленение Дрейка – реальность.

Не вдаваясь в объяснения, она протянула им письмо. Кайрен взял свиток. Эрик склонился над плечом приятеля. Через мгновение они подняли головы.

– Мы займемся этим, – сказал Эрик. – Не беспокойся.

– Дрейк не задержится в гостях у Мердока надолго, – добавил Кайрен. – Мы вытащим его оттуда.

– Нет, – проговорила Эверил. – Вы не сможете спасти его.

– Ты не должна отчаиваться. Нам не впервой выручать Дрейка из Дунели.

Эверил склонила голову набок и подбоченилась.

– А вам не приходило в голову, что Мердок не забыл об этом и принял соответствующие меры? Он не дурак. Нет ничего глупее, чем недооценивать врага.

Эрик нахмурился.

– Что же в таком случае ты предлагаешь?

– Я поеду вместе с вами…

– Нет! – отрезал Кайрен.

– Ни в коем случае, – клятвенно произнес Эрик.

– Это не вам решать. – Эверил одарила друзей свирепым взглядом. – Дрейк – мой муж. Хоть он и не любит меня, он отец моего ребенка. Я не могу праздно наблюдать, как он погибает. Тем более что в моих силах спасти его.

– Ты же не собираешься уступать этим угрозам и выходить замуж за Мердока? Это просто невозможно! – взбунтовался Эрик.

– Мы с Дрейком заключили брачный договор. По закону, чтобы расторгнуть подобный союз, ему достаточно заявить, что он освобождает меня от брака, а мне согласиться на предложенную свободу.

– И ты выйдешь замуж за Мердока? – Кайрен смотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Чтобы освободить Дрейка – да.

– А как же ребенок? – воскликнул Эрик. – Едва ли он будет нужен Мердоку.

– Это мои проблемы. А вам нужно подумать о том, как освободить Дрейка, – ответила Эверил, упрямо сжав губы. – Когда я приеду в Дунели, то постараюсь отвлечь Мердока, чтобы вы могли проникнуть в крепость и спасти Дрейка. После того как он окажется на свободе, я попытаюсь сбежать из замка и вернуться в Эбботсфорд.

– Это слишком опасно, – сказал Эрик.

– Да, – согласился Кайрен. – Это не просто опасно, это безрассудно. К тому же путь до Дунели не близок, а в это время года особенно труден. Будет лучше, если ты останешься здесь и позволишь нам…

– Похоже, вы не расслышали меня, – перебила его Эверил. – Я вернусь в Шотландию и найду способ освободить Дрейка. Если вы не возьмете меня с собой, я поеду одна!

Хотя Эверил и храбрилась, она надеялась, что ей не придется претворять в жизнь свою угрозу. Она не забыла краткие мгновения свободы перед самым обручением, усвоив раз и навсегда, насколько рискованно для женщины путешествовать в одиночестве. Но она пойдет на все, чтобы освободить Дрейка. Может, тогда ей удастся выбросить его из сердца и жить своей жизнью.

Эрик прикоснулся к ее плечу.

– Эверил, прошу тебя, подумай хорошенько. В твоем положении нельзя отправляться в дорогу.

– Я выдержу.

– В любом случае это не на пользу ни тебе, ни ребенку.

– Смерть тоже не на пользу его отцу, – возразила Эверил. – Я должна сделать все, что в моих силах, и буду молить Бога, чтобы он защитил мое дитя.

Кайрен взял ее за руку.

– Мы с Эриком – закаленные воины. Умоляю тебя, позволь нам позаботиться обо всем.

Слезы обожгли глаза Эверил.

– Нет. Я еду – с вами или без вас. Завтра утром.