Текст книги "Стоя в тени"

Шон выдержал паузу и сказал:

– А знаешь, Коннор, я ведь помню, как ты впервые увидел Эрин. Это произошло вскоре после того, как ты стал агентом тайного подразделения ФБР. Тогда у тебя еще горели от восторга глаза, ты гордился своей новой миссией. Но вот однажды, когда ты вернулся с вечеринки, устроенной Эдом Риггзом для своих коллег, я заметил, что ты резко переменился, ушел в себя и притих. А когда я попытался выяснить, что произошло, ты послал меня ко всем чертям. Но я не унимался, и ты сказал, что сегодня знаменательный день, потому что ты встретил свою будущую невесту.

Коннор похолодел.

– Неужели я так сказал?

– Память еще ни разу меня не подвела. – Шон самодовольно усмехнулся. – И еще ты добавил, что весь вечер нес такую околесицу, что мать Эрин, миссис Риггз, приняла тебя за ненормального. Но вся беда заключалась в том, что девчонке еще не исполнилось семнадцати лет.

– Да ты все это выдумал! – воскликнул Коннор.

– Клянусь, это чистая правда! Твои слова четко запечатлелись в моей памяти. Ты именно так и сказал, грязный извращенец-педофил. А когда я возмутился и предупредил тебя, что совращение несовершеннолетней дочери своего наставника добром не кончится, ты невозмутимо ответил, что готов подождать, пока девчонка станет совершеннолетней.

– Довольно меня разыгрывать! – вскричал Коннор.

– Я не шучу, брат! Когда я услышал от тебя этот вздор, я тоже подумал, что ты фантазируешь. Но ты поклялся, что говоришь серьезно. – Шон возмущенно скрестил на груди руки.

Зашипела кофеварка, но Шон так распалился, что не заметил этого. Коннор проскользнул мимо него и, выключив газ, сказал:

– Послушать тебя, так можно подумать, что я десять лет прожил монахом.

– Этого я не утверждаю! Разумеется ты флиртовал с дамочками время от времени, но дальше постели у вас дело не шло. Разве я не прав? Отвечай, развратник! Ты вел беспорядочную половую жизнь или нет? Скольким доверчивым женщинам ты разбил сердце? Скольких девушек лишил иллюзий?

– Хватит, Шон! Успокойся, – воскликнул Коннор. – У меня нет сил оправдываться перед тобой. Почему ты решил, что я обязан покаяться тебе во всех своих грехах? Я не на исповеди, да и ты не пастор. Лучше закрой рот и помолчи.

– Не затыкай мне рот! – горячился Шон. – Ты грезил об этой девушке десять лет! Спас ее от бесчестья и жуткой смерти! Выручил из беды ее сестру, вошел в доверие к ее матери-психопатке! Наконец, затащил ее в постель! А теперь заявляешь, что отказываешься от своей заветной мечты?

– Да пойми же ты наконец, что она считает меня сумасшедшим! – вскричал Коннор.

– Так убеди же ее, что ты не псих! – рявкнул Шон. – Если ты отступишь сейчас, то уже никогда не будешь счастлив. Я не собираюсь молча наблюдать, как мой брат катится в пропасть. Ступай к ней и срочно что-то предприми!

Коннор не выдержал его сверлящего взгляда и потупился.

– Сперва я хочу убедиться, что психически здоров, – глухо промолвил он. – Я уже и так изрядно подпортил ей жизнь.

Шон обиженно поджал губы, наполнил кофе чашку Коннора и, передав ее ему, спросил:

– Когда убивали Билли Бегу, ты был с Эрин?

– Я ушел от нее в пять утра, опасаясь попасть под горячую руку ее ненормальной мамаше. Ты видел, что она сотворила с «ягуаром»? Так что должен меня понять. В дом я вернулся к завтраку, примерно в восемь часов.

– Разве Эрин трудно сказать, что ты был с ней? – спросил Шон, уставившись в окно. – Все равно ты невиновен.

– Она бы так и сделала, если бы я попросил ее об этом, – тихо сказал Коннор. – Но я не хочу, чтобы наши отношения были омрачены ложью.

Шон стукнул чашкой об стол, обжег расплескавшимся кофе руку и, сунув ее под струю холодной воды, вскричал:

– Омрачены ложью! Какой же ты упрямый осел, братец! Пожалуйста, не бей посуду! – воскликнул Коннор, заткнув пальцами уши. – И не ори, у меня уже голова раскалывается от твоего крика.

– Тебе необходимо отвести от себя всякие подозрения, идиот! И вернуть Эрин. А знаешь почему? Неужели не догадываешься? Да потому, что ты вполне ее достоин! Ты всегда был принципиальным парнем, со своим особым кодексом чести и комплексом благородного рыцаря. Ты не имеешь права сдаваться без боя! Ты не должен капитулировать или идти на сделку с совестью. Мы с Дэви не такие несгибаемые, как ты. И если ты дрогнешь, для нас это станет ударом.

– Послушай, Шон! – устало промолвил Коннор. – Джесс тоже никогда не отступал, и чем это для него обернулось? А наш отец? Он был несгибаем, а в итоге сломался. Так не разумнее ли иногда проявлять гибкость?

В комнате повисла тишина, отягченная невидимым присутствием тени Бешеного Эймона. Покойный был благородным и честным человеком, но в конце своей трудной жизни настолько разочаровался в ней, измученный ударами судьбы, что утратил рассудок.

Наконец Шон с волнением произнес:

– Ты гораздо сильнее духом, чем наш отец. И добрее его.

Коннор залпом допил кофе и спросил, желая сменить тему:

– Как ты умудряешься варить его таким крепким? Он разъест мне кишки.

– Это виски, а не кофе обжигает тебе нутро, дурачок! Надо поесть, иначе можно опьянеть. Ступай ополоснись под душем, а я тем временем что-нибудь сварганю.

– Не указывай, что мне делать, – огрызнулся Коннор. – Я сам о себе позабочусь.

– Прими душ и надень чистую рубаху. Можешь взять какую-нибудь из моих, – упрямо продолжал наставлять его Шон. – Если хочешь, чтобы тебя считали нормальным человеком, начни с того, что побрейся и причешись.

Когда Коннор вернулся на кухню, он был гладко выбрит и одет в новую джинсовую рубаху, позаимствованную у брата. Шон окинул его одобрительным взглядом и сказал:

– Вот это другое дело, теперь ты стал похож на джентльмена.

Коннор что-то пробурчал и сел за стол, на котором стояла тарелка, наполненная бутербродами с сыром и ветчиной. Быстро разделавшись со своей долей, Шон надел кожаный пиджак и сказал:

– Раз я готовил, ты вымоешь посуду. А мне пора проведать Дэви. Надо попытаться разобраться с этим странным убийством Билли. – Он направился к своему автомобилю.

– Не суйся в это вонючее дело, – посоветовал ему Коннор, провожая. – Как говорится, не трожь дерьмо…

– Как бы не так! – воскликнул Шон, доставая ключи из кармана. – Разыщи Эрин и поговори с ней по душам, попытайся ее очаровать, раз уж ты побрился и переоделся.

– Это вряд ли мне сейчас удастся, – поморщившись, ответил Коннор. – Ее очаровал один до отвращения богатый коллекционер, посулив ей вояж в Париж и небо в алмазах.

– Что? И ты допустишь, чтобы Эрин улетела с ним? Где твои мозги, Коннор? В сундуке под кроватью?

– Она категорически против того, чтобы я сопровождал ее! Пойми же ты наконец, что она меня отвергла. Не могу же я преследовать ее, словно маньяк. Я не хочу, чтобы меня считали психом.

Шон болезненно скривил рот.

– По-твоему, лучше позволить этому придурку морочить ей голову? Опомнись, Коннор! Надо принимать срочные меры!

– Лучше не заводи меня! – предупредил Коннор. – Я всю ночь напролет ломал себе над этим голову. Утешает меня лишь то, что одна Эрин к Мюллеру не поедет, с ней будет ее подруга Тония. Возможно, Мюллер удовлетворится ее сексуальными услугами. Впрочем, не исключено, что они устроят групповуху.

– Ты имеешь в виду Тонию Васкес? Эту фигуристую медсестру? – переспросил Шон. – Весьма бойкая девица!

– Откуда тебе это известно? – настороженно спросил Коннор.

– Я видел ее сегодня утром в доме матери Эрин, когда привез туда Майлса. Она разговаривала с Барбарой. Сиськи у нее – высший класс! Я сразу же ее узнал по ним. – Он расхохотался.

– Ты где-то видел ее раньше?

– Да, в больнице. – Шон удивленно пожал плечами. – Она работала там медсестрой, когда ты лежал в коме. У меня прекрасная память на лица. И на бюсты, разумеется, – Тония работала в больнице, где я лечился? – В голове Кон нора завертелся калейдоскоп догадок и гипотез.

Заметив, как изменилось выражение его лица, Шон спросил:

– Ты что-то заподозрил?

– Эрин познакомилась с Тонией приблизительно год назад, – задумчиво произнес Коннор. – Подозрительное совпадение, не так ли?

– Минуточку! Ты все еще терзаешься сомнениями в гибели Новака? Не пора ли тебе наконец успокоиться? Тем более что Лукаш, как ты сам мне сказал, сейчас в Европе.

– Шон, не начинай этот идиотский спор!

– И не собираюсь! Мне просто хочется разобраться в этой ситуации. Ты должен мне помочь.

– Да я и сам пока ни черта не понимаю! – воскликнул Коннор. – Уже не знаю, чему и верить. Я вконец запутался.

– О'кей! Тогда поступим так: я поговорю с Дэви и Сетом, а ты расслабься и дай отдохнуть мозгам. Если вдруг опять возникнут какие-то странности, немедленно позвони мне. Но сам ни во что не впутывайся. Договорились?

Коннор нервно хохотнул.

– То же самое я хотел предложить тебе!

Шон сел в свой джип и напоследок сказал, опустив стекло:

– Так вот, братец! Странновато чувствовать себя твоим наставником, однако же я повторю: сиди здесь тихо и не высовывайся до поры. Пока!

Проводив взглядом удаляющийся по ухабистому проселку внедорожник, Коннор покачал головой и тяжело вздохнул. Загадочное совпадение во времени двух обстоятельств – знакомства Эрин с медсестрой Тонией и его пребывание в больнице, где эта бойкая особа работала, – вызывало у него смутную тревогу. Хотя на первый взгляд оснований для этого не было. Год назад никто не мог знать, что он проявляет живой интерес к Эрин Риггз. Кроме, естественно, его братьев и ее матери. С этим следовало немедленно разобраться, для чего требовалось срочно побывать в больнице и навести там справки о Тонии Васкес.

И плевать ему на то, что его сочтут ненормальным. Раз уж он отпрыск Бешеного Эймона, надо поступать в соответствии с семейными традициями – неординарно, оперативно и без оглядки на возможные опасности. Не идти же ему, в самом деле, против природы!

Рассудив так, он ощутил прилив энергии и побежал в дом. Там он пристегнул к ноге кобуру с пистолетом, засунул в карман штанов другой, армейский «зиг-зауэр», надел куртку и бросился к машине, даже не вымыв посуду, что всегда считалось тяжким проступком в их семье. Пробуксовав с минуту на гравийной дорожке, «кадиллак» с ревом сорвался с места и запрыгал по ухабам, унося своего владельца в мир его причудливых фантазий. И горе ожидало всякого, кто дерзнул бы встать у него на пути.

Глава 24

– Нет, у меня это просто в голове не укладывается! – простонала Тония. – Ну как можно появиться перед Мюллером в таком убогом виде? Мало того, что ты бледна, словно привидение, так ты еще надела платье мышиного цвета. А как ты расчесала волосы? Это же кошмар! С такой прической ты похожа на луковицу без кожуры. Что это на тебя нашло, милочка?

Эрин безучастно уставилась на колени.

– Отстань от меня, Тония! – вяло промолвила наконец она. – Я плохо спала и не хочу выглядеть привлекательной. Достаточно того, что я выгляжу прилично, по-деловому. У меня нет сил наводить глянец.

– Так позвонила бы мне! Я бы примчалась и мигом привела тебя в порядок. – Тония возмущенно фыркнула. – Запомни, подруга: ничто так не взбадривает женщину, как хороший макияж. Немного блеска на веки, немного тональной пудры, чуточку румян – и ты превращается в богиню!

– Но Мюллер абсолютно меня не волнует как мужчина, и я не хочу, чтобы он проявлял ко мне особый интерес! Поэтому давай не будем обсуждать мою внешность!

Тония смерила ее холодным взглядом и произнесла:

– Ну, если так, то извини!

– И ты не обижайся на меня за мой резкий тон, – сказала Эрин, смягчившись.

– Как поживает твой сердечный друг? – спросила Тония. – Уж не он ли причина твоей раздражительности?

У Эрин задрожали губы.

– Кажется, с ним все кончено.

– И кто же стал инициатором вашего разрыва? Эрин вздрогнула.

– Пожалуй, я… – прошептала она.

– Ты в этом даже не уверена? – удивленно спросила Тония.

– Я не хочу это обсуждать! – оборвала ее Эрин.

– Ах вот оно как! Честно говоря, я бы на твоем месте не принимала это близко к сердцу. Он чересчур резковат и вспыльчив. Мужчины с таким темпераментом не в моем вкусе, они могут сгоряча наломать немало дров…

– Возможно, – уклончиво ответила Эрин, отчаянно хлопая влажными глазами. – Давай продолжим этот разговор в другой раз. Хорошо?

– Какая ты, оказывается, сентиментальная! Любопытно, чем не угодил тебе Мюллер. Он тебе неприятен? У него дурная внешность? Или скверный характер? – с живостью спросила Тония.

– Напротив, он обладает приятной внешностью и хорошими манерами, – пожав плечами, сказала Эрин. – Богат, образован, в общем, образцовый джентльмен. И вдобавок холост. Завидный жених, без единого изъяна.

– Единственный его недостаток заключается в том, что он не Коннор Маклауд, – язвительно добавила Тония.

– Тония, прошу тебя! Не терзай меня! Я готова умолять тебя об этом на коленях! – воскликнула Эрин, кусая губы.

– Я вовсе не хотела тебя обидеть, – поспешила извиниться Тония. – Мне просто хочется докопаться до корней твоей неприязни к Мюллеру. Согласись, что выйти за него замуж – огромная удача. Почему же ты отказываешься от этого уникального шанса?

– Я не желаю даже слышать об этом! Мне безразличны все его сокровища, коллекция, пожертвования и даже соблазнительное предложение стать куратором новой экспозиции музея. Потому что все это не более чем дурацкий и недостойный фарс!

– Что ж, если так, извини меня за любопытство, – сказала Тония изменившимся, натянутым тоном. – Но тогда зачем же мы едем к нему? У меня есть чем заняться, как тебе известно.

Эрин достала из сумочки бумажный носовой платок и высморкалась, прежде чем ответить.

– Мы едем к нему, потому что я обещала быть у него сегодня, – сказала она звенящим голосом. – Иных причин для визита у меня нет. Вся моя жизнь полетела кувырком, у меня осталась только честь. И я постараюсь ее сохранить, с Божьей помощью.

– Прошу тебя, только избавь меня от патетики! – воскликнула Тония, сдерживая смех.

Эрин закрыла лицо руками и разрыдалась.

Тония резко свернула на парковочную площадку возле бензоколонки и выключила двигатель. Эрин продолжала горько плакать. Тония обняла ее за плечи и сказала тихо и доверительно:

– Не нужно так убиваться, все образуется!

– Я чувствую себя отвратительно, я не вынесу всего этого! – простонала Эрин.

– Я понимаю, что это тяжело. Но уверяю тебя, что скоро все наладится, – успокоила ее подруга. – Но сперва тебе нужно привести себя в порядок, напудрить носик и почистить крылышки. Что бы ты ни думала о Мюллере, следует всегда держаться с достоинством и следить за своей внешностью.

– Хорошо, ты меня убедила, – вздохнула Эрин. – Доверяю тебе свое лицо.

Тония принялась извлекать из волос Эрин заколки.

– Начнем с прически! Этот ужасный пучок тебя старит. Долой его!

С этими словами она стиснула Эрин в объятиях так крепко, что застежка одной из ее сережек впилась ей в шею. Эрин вскрикнула от боли и попыталась высвободиться. Но Тония ее не выпускала, приговаривая:

– Скоро все кончится, это я тебе обещаю…

Коннор прошел через раскрывшиеся створки стеклянной двери и направился к регистратуре, стараясь не выказывать волнения. Когда-то он был готов на все, чтобы побыстрее покинуть эту больницу. И дело было вовсе не в неудовлетворительном лечении или нерасторопном обслуживающем персонале. Напротив, врачи и медсестры были квалифицированны и предупредительны, они старались сделать все возможное, чтобы скорее поставить его на ноги. Его любимицей стала Бренда, дородная пятидесятилетняя заведующая приемным покоем. Сейчас она сидела за стойкой и смотрела сквозь стекла очков в позолоченной оправе на экран монитора.

– Здравствуйте, Бренда! – обратился к ней Коннор.

Она подняла глаза – и в них засветились теплые огоньки.

– Коннор Маклауд! Какими судьбами! Чудесно выглядишь!

Бренда вскочила из-за стола и по-матерински потрепала его по щеке ладонью.

– Ты здесь по делу? Или заскочил, чтобы нас проведать? Я сейчас позвоню медсестрам, обслуживавшим тебя, они будут очень рады! – Она потянулась к телефону.

– Не надо, Бренда, – остановил ее Коннор. – Я тороплюсь. Мне нужна кое-какая информация. Так что просто передайте Джоанне и Патриции от меня привет. Я непременно как-нибудь снова загляну сюда и поболтаю с ними.

– Хорошо, Коннор. Чем я могу быть тебе полезна?

– Я хотел бы получить информацию об одной медсестре, которая работала здесь, когда я находился в коме. Ее зовут Тония Васкес.

– Пока мне это ни о чем не говорит, – сказала Бренда. – Но ведь это большое учреждение. Может быть, Аннетта поможет нам; что-то разузнать о ней. Она имеет доступ к картотеке всего персонала. – Бренда набрала номер. – Привет, подруга! Узнаешь? Да, это я, собственной персоной, жива и здорова. Ты не угадаешь, кто сейчас передо мной стоит! Помнишь нашего Спящего красавца? Да, он здесь и чудесно выглядит. Послушай, ты можешь оказать ему услугу? Нет, распутница, не этого рода! Он может к тебе подняться? Прекрасно. Огромное спасибо.

Бренда положила трубку, указала ему рукой на дверь лифта и сказала:

– Поднимешься на третий этаж, пойдешь по коридору налево, в конце опять свернешь налево и постучишься в первую же дверь.

Поблагодарив Бренду, Коннор отправился по указанному ею маршруту и без труда разыскал нужный ему кабинет. Аннетта, высокая сорокалетняя афроамериканка, встретила его радушно.

– Привет, Коннор! Прекрасно выглядишь! – воскликнула она, выходя из-за стола и протягивая ему руку. – Чем я могу тебе помочь?

Поздоровавшись с ней, он изложил свою просьбу.

– Такой сотрудницы я не помню, – наморщив лоб, сказала Аннетта. – Попробую спросить у Джеффри, он знает всех работников больницы.

Она быстро набрала номер и, ожидая, пока Джеффри ответит, с улыбкой поинтересовалась:

– Как поживает твоя подружка? Она такая миленькая! Лицо Коннора вытянулось от удивления.

– Извините, я вас не понимаю… Кого вы имеете в виду?

– Твою подружку, разумеется, – с недоумением взглянув на него, повторила Аннетта. – Ту девушку, которая частенько навещала тебя…

– А как ее зовут? Для меня это новость! Потому что никакой девушки у меня нет, – с тревогой сказал Коннор.

Аннетта переменилась в лице.

– Имени ее я не помню. Однако странно, что ты даже не знаешь, что тебя навещали…

– Я долго был в коме, возможно, меня подводит память… А как она выглядела? – спросил Коннор, теряясь в догадках.

– Симпатичная улыбчивая шатенка, всегда опрятно и скромно одетая. Она навещала тебя почти ежедневно в обеденный перерыв и читала тебе книгу. Нужно пролистать старые регистрационные журналы, там есть ее фамилия. Принести?

– Да, пожалуйста!

Аннетта сходила в соседний кабинет и вскоре вернулась, держа в руках две толстенные папки.

– Вот, прошу! – сказала она, кладя их на стол.

Наугад раскрыв одну из папок, Коннор обомлел: аккуратным почерком в одной из граф было выведено: «Эрин Риггз». Сердце едва не выскочило у него из груди.

– Ну, ты нашел, что искал? – спросила Аннетта улыбаясь, но помрачнела, заметив во взгляде Коннора изумление и отчаяние.

– Да, нашел, – севшим голосом ответил он.

В следующий момент в кабинет вошел полный человек с глубокими залысинами на лбу и жизнерадостно воскликнул:

– Привет, красотка! Твой номер высветился у меня на пейджере, вот я и решил к тебе заглянуть. Какие проблемы?

– Имя Тония Васкес вам о чем-нибудь говорит? – без обиняков спросил Коннор, морщась от резкого запаха дешевого цветочного одеколона, исходящего от Джеффри.

– А кто вы такой? – спросил толстяк.

Это наш бывший больной, – ответила за него Аннетта. – Он разыскивает медсестру, работавшую у нас полтора года назад. Ты ведь всех здесь знаешь, может быть, и ее тоже. Надо помочь хорошему человеку!

– Тония Васкес? Да, разумеется, я ее помню, – сказал Джеффри. – Но мне лучше свериться с базой данных компьютера. Ты не возражаешь, радость моя? – Он ласково посмотрел на Аннетту.

– Он всегда в твоем полном распоряжении, мой пончик!

Джеффри с поразительной скоростью застучал пальцами по клавишам и воскликнул:

– Ага! Вот ее досье. Странно, что она еще числится сотрудницей больницы… Насколько я знаю, Тония вот уже три года как уехала в Сан-Хосе, чтобы быть поближе к своим внукам и дочери.

– К внукам? Это исключено. Ей всего двадцать с хвостиком! – воскликнул Коннор, придя в жуткое волнение.

– Той женщине, которая работала у нас, было под шестьдесят. Ее почему-то не исключили из числа действующего персонала… Вероятно, случился сбой в системе. Любопытно, получает ли она зарплату? Вот будет скандал, если выяснится, что ей все еще высылают чеки! Надо немедленно позвонить в бухгалтерию.

– Да, вы правы, – сказал Коннор и, попрощавшись с ним и с Аннеттой за руки, покинул кабинет.

Колени его дрожали, что было неудивительно: в закинутые им сети вместо золотой рыбки попалось морское чудовище! А легкомысленная Эрин избрала эту горгону на роль своего ангела-хранителя, чтобы посетить логово Мюллера. Вернее, Новака – в том, что это так, Коннор не сомневался. Времени на самобичевание у него уже не оставалось, надо было выручать Эрин.

Коннор стремглав сбежал по лестнице, решив не дожидаться лифта, и полез в карман за сотовым телефоном. Аппарата не оказалось ни в карманах куртки, ни в брюках. Коннор хлопнул себя ладонью по лбу: иначе и быть не могло, ведь он отдал свой мобильник Эрин, и она его наверняка отключила. Проклятие!

Он увидел на стене таксофон и, снова порывшись в карманах, нашел несколько монет. Эрин трубку не поднимала, и тогда он набрал номер Сета.

– Кто это? – раздраженно спросил тот.

– Это я. Послушай, Сет, я случайно обнаружил чудовищные факты! Дело не терпит отлагательства, речь идет о жизни и смерти…

– Какого дьявола ты не отвечаешь на мои звонки? – рявкнул, не дослушав его, Сет. – И почему звонишь мне по кабельной линии? Я не сумею зашифровать наш разговор!

– У меня нет времени объяснять все это! Послушай, Новак, оказывается, жив!

Помолчав, Сет осторожно сказал:

– Но я слышал, что факт его смерти подтвержден экспертами. Почему ты решил, что он еще жив?

– Я побывал в больнице, в которой лечился, и узнал, что Тония, которую Эрин считает своей лучшей подружкой, в действительности не та, за кого она себя выдает. Настоящая медсестра Тония Васкес вот уже три года, как ушла на пенсию и переехала в другой штат.

– Допустим, что это так, – с сомнением промолвил Сет. – У тебя уже есть план дальнейших действий? Я готов тебя поддержать.

– Плана у меня пока нет. Я даже не знаю, где сейчас Эрин. Она собиралась поехать к Мюллеру, миллионеру, коллекционирующему старинные произведения искусства. В действительности же под маской богатого чудака скрывается Новак. Но убедить в этом Эрин я не сумел.

– Любопытно! У меня тоже есть для тебя занимательные новости. Помнишь, ты попросил меня проверить квартирку твоей подружки на предмет «жучков»? Так вот, я просканировал ее жилище и обнаружил за стенными панелями видеокамеру, снабженную коротковолновым передатчиком. Система собрана довольно грубо, очевидно, каким-то доморощенным умельцем. Скорее всего приемное и записывающее устройства находятся в том же доме.

– Что за чертовщина, – пробормотал Коннор. – Час от часу не легче!

– Ты не знаешь главного! Эта видеокамера принадлежит тебе. Когда-то я продал ее Дэви, а он подарил ее тебе. Спустя несколько месяцев у тебя ее украли. На камере имеется моя тайная метка, так что сомнений в ее принадлежности нет. Это тебе о чем-то говорит?

– Нет, черт побери! – вскричал Коннор. – Ты подозреваешь, что это я установил камеру в квартире Эрин? Какая чушь.

– Я так и думал, – с облегчением сказал Сет. – Ты бы не унизился до подсматривания за спальней своей подружки. На такое скорее пошел бы я. Ты же у нас принципиальный пай-мальчик, презирающий грязные трюки.

– Я тронут! Благодарю за столь лестный отзыв.

– Послушай, дружище, включи, пожалуйста, свой мобильник! – сказал Сет. – Я должен знать, где ты находишься…

– Мой мобильник сейчас у Эрин, – сказал Коннор. – И прекрати мучить меня из-за этого проклятого телефона!

– А ты уверен, что он сейчас при ней?

– Да откуда же мне знать? Вчера вечером она при мне убрала его в сумочку. Я надеюсь, что он и теперь лежит там.

Сет зашелся счастливым смехом.

– Что ты ржешь как жеребец? Что в этом смешного? – рявкнул Коннор.

– Ты только что разом решил все наши проблемы, дружище! Теперь мы легко сумеем ее отыскать. В аппарате имеется радиопередатчик, и если только батарейка не села, он подает сигналы.

– Ты вмонтировал в мой аппарат «жучок», негодяй?

– А как иначе я смог бы в любое время разыскать тебя? Я и в телефоны твоих братьев вмонтировал «жучки». Ведь вы, ребята, постоянно вляпываетесь в какую-нибудь историю. А я за вас переживаю.

– Ну погоди! – с улыбкой воскликнул Коннор. – Ты мне за все ответишь, когда мы расхлебаем эту кашу.

– Ладно, там видно будет, – сказал Сет. – Но пока тебе не обойтись без моей светлой головы. Подгребай ко мне, нам пора начинать боевые действия.

– Хорошо. А ты пока свяжись с Шоном и Дэви!

– Будь осторожен, враг не дремлет!

После разговора с Сетом Коннор почувствовал себя окрыленным. Едва ли не сметая со своего пути больных в инвалидных колясках и на костылях, он помчался через вестибюль к парковочной площадке. Вслед ему неслись проклятия перепуганных пациентов.

Остановившись у своей машины, чтобы достать из кармана ключи, он внезапно почувствовал тревогу и резко обернулся. Дверца припаркованного рядом с его «кадиллаком» серого внедорожника с тонированными стеклами открылась, выпустив наружу бритого наголо человека, одетого во все черное.

Коннор ахнул и отшатнулся, испуганный его жутковатым обликом. Высокий и худой, с лишенным волос лицом, изуродованным шрамами, он сверлил Коннора своими водянистыми глазами и нахально ухмылялся щербатым ртом.

Это был Габор Лукаш!

Он взмахнул рукой, раздался глухой щелчок, и грудь Коннора пронзила острая боль. Опустив взгляд, Коннор увидел торчащий из груди дротик. Он попытался выдернуть его, но не сумел и стал оседать на асфальт.

Все поплыло у него перед глазами, и он погрузился в безмолвный мрак.

– Вы пунктуальны, как всегда, – проворковала Тамара, с улыбкой встречая гостей в прихожей. – А кто ваша сопровождающая?

– Моя подруга Тония Васкес. Позвольте вас познакомить!

– Добрый день, – сказала Тония, протягивая Тамаре руку. – Какой на вас сказочный наряд!

– Вы очень любезны, – сказала Тамара.

Она была одета в черный жакет со стоячим воротником и пышную черную юбку из тафты, чудесно гармонирующую с остроносыми блестящими туфлями на высоких каблуках.

– Я рада, что вы сдержали данное мистеру Мюллеру обещание. Ваш неожиданный уход во время вашей первой встречи очень расстроил его. Он подумал, что чем-то обидел вас.

– А что случилось? – поинтересовалась Тония.

– Это долгая история, – натянуто улыбнувшись, ответила Эрин. – Но к мистеру Мюллеру она не имеет никакого отношения, так что он напрасно волновался.

– Понимаю, – сказала Тамара, сверкнув изумрудными глазами, под которыми залегли глубокие тени. Ее лицо, щедро покрытое гримом, стало заметно бледнее.

Впрочем, подумала Эрин, возможно, так ей только кажется из-за страха, поселившегося в ее сердце. Он искажал картину окружающего мира, придавая всему зловещий оттенок, и медленно разрастался, как ни пыталась она его подавить, внушая себе, что скоро все войдет в прежнее русло, как только эта работа будет завершена. Душевное спокойствие она ставила выше карьеры, а потому твердо решила впредь не сотрудничать и не общаться с мистером Мюллером, как бы ни были заманчивы его предложения. Пусть обращается к другим экспертам, недостатка в желающих проконсультировать щедрого коллекционера не будет. Она же с радостью уйдет с головой в поиски работы, а если они не увенчаются успехом, то смиренно примет голодную смерть. Заманчивая перспектива! Эрин усмехнулась, вспомнив девиз, вышитый ею собственноручно на салфетке, висящей над компьютером в ее комнате. Воистину каждый сам вершит свою судьбу!

«Если только не позволять другим делать это за тебя», – шепнул ей внутренний голос, и сердце ее тревожно екнуло.

Дом господина Мюллера вселял в нее ужас, она ненавидела его всей душой. С каждым мгновением тревога в ее сердце нарастала, вызывая у нее тошноту и головокружение. Еще вчера она бежала отсюда, как Золушка с бала в королевском дворце, едва лишь часы пробили полночь. И вот сегодня она снова здесь, дрожащая от озноба, но с необъяснимым упорством идущая вперед, как и подобает серьезной взрослой девушке.

Напротив резной массивной двери Тамара остановилась. Искусно изображенный на двери дракон с разверстой пастью поверг Эрин в неконтролируемую панику, с перепугу у нее даже свело живот. Однако усилием воли она поборола страх, расправила плечи, вскинула подбородок и вошла в зал.

Как и вчера, Мюллер стоял к ней спиной и смотрел в окно, погруженный в размышления о вечном и высоком. Заслышав перестук дамских каблучков, он обернулся и, вытянув вперед руки, шагнул к Эрин.

– Я сожалею, если чем-то огорчил вас вчера, сам того не желая. Вероятно, на мне скверно отразилась перемена погоды.

Его острые зубы зловеще сверкнули. Он спросил, кивнув на Тонию:

– А кто ваша прекрасная компаньонка?

– Тония Васкес, – сама представилась ему Тония. – Рада с вами познакомиться. Надеюсь, я не расстроила вас своим визитом.

– Нисколько, для знакомых мисс Риггз двери моего дома всегда открыты. Здесь хватит места для всех прекрасных женщин, имеющих честь дружить с ней.

– Позволю себе заметить, что многое зависит от обстоятельств, – вкрадчиво сказала Тония.

Итак, она уже начала с ним флиртовать, отметила Эрин, поежившись. Что ж, чудесно, возможно, это отвлечет его внимание. Скоро все кончится, и она вернется в свою мышиную норку, чтобы зализывать в темноте раны.

Пройдет немало времени, прежде чем она снова позвонит Тонии. Но скорее всего этого уже никогда не случится.

– Я могу приступить к работе? – резко спросила она. Тония и Мюллер вздрогнули и, прервав свою милую беседу, умолкли.

– Да, конечно! – Мюллер взмахнул рукой, приглашая ее подойти к столу в конце зала.

В голове Эрин крутилась одна мысль: чем скорее с этой работой будет покончено, тем скорее она сможет покинуть это проклятое место.

На темной столешнице, начищенной воском до блеска, лежали три предмета, рядом с ними – папки с заключениями экспертов. Эрин достала из сумочки диктофон и попыталась сосредоточиться.

Первым представленным Мюллером на ее суд раритетом был бронзовый кинжал в ножнах. Из сопроводительных документов следовало, что он был обнаружен в Уэльсе во время дренажных работ в 1890 году, а сделан приблизительно в двухсотом году до н.э. в Швейцарии. Однако, внимательно рассмотрев лезвие, Эрин заподозрила, что оно похоже на лезвие кельтских бронзовых мечей начала первого тысячелетия до н.э.