Текст книги "Идеальный мужчина"

– Неплохо! А ты?

– Лучше не придумаешь! На будущей неделе поеду в отпуск!

– Уже решил куда? – вежливо поинтересовалась Брук.

– Ага! Мы всей семьей поедем в Диснейленд. Представляешь, какая радость для детей?

– Хм-м… еще бы им не радоваться, – буркнула Брук и тут же мысленно выругала себя за неуместную иронию. Лерой работал на фабрике столько же, сколько она, он содержал большую семью, и меньше всего его можно было заподозрить в том, что он ходит в любимчиках у Кайла Лотеса.

– Мы целый год копили деньги на эту поездку, а там остановимся у моего брата и сэкономим на гостинице! – Кост снова улыбнулся и выразительно похлопал себя по карману: – Так что останется еще малость деньжат на рестораны и аттракционы для детей.

– От души надеюсь, что вы проведете прекрасный отпуск! – Брук стало совсем стыдно. И как ей могло в голову прийти подозревать в чем-то Лероя!.

– Спасибо, Брук!

Отделавшись от сослуживца, она юркнула в тесную каюту именовавшуюся ее кабинетом, в надежде получить хотя бы краткую передышку. Нужно отдышаться, успокоится и взять себя в руки. Нельзя подозревать всех и каждого. Нельзя метаться по фабрике и без конца совать нос не в свое дело – это наверняка вызовет кое у кого подозрения. Алекс десять раз предупреждал ее о том, что ей следует держать ушки на макушке и ни в коем случае не пытаться припирать коллег к стенке.

Главным подозреваемым был и остается Кайл Лотес. Только он обладает достаточной властью и свободой действий для того, чтобы втихую обирать компанию. Пока что Брук нет повода считать, что кто-то из ее сослуживцев знает о его махинациях или каким-то образом в них участвует. Они не просто сослуживцы – они ее друзья. Нельзя пренебречь целыми шестью годами…

– Ага, вот ты где! – торжествующе воскликнула Дикси Комфорд, до полусмерти перепугав несчастную Брук. – Ну, подружка, изволь объясниться!

Но на Брук ее обиженный тон не произвел ни малейшего впечатления: все ее внимание поглотил блеск огромного бриллианта, украшавшего палец Дикси.

Такой здоровенный сверкающий камень наверняка стоит баснословных денег!

Глава 19

– Сказать, что я думаю? – проговорила Дикси, вскрывая банку с диетической колой. Дождавшись, пока автомат выдаст ей пачку жареных орешков, она с размаху плюхнулась на стул напротив Брук.

В комнате отдыха царил идеальный порядок. Рабочие ушли, оставив после себя девственно чистый потолок. Брук машинально кивнула своей подруге. Ей было нелегко сосредоточиться на том, что говорит Дикси, – она глаз не могла отвести от ее пальца. Сколько тысяч долларов пришлось выложить за эту алмазную глыбу? Что, если Дикси в курсе махинаций Кайла, а ее молчание куплено? Может быть, и Лерой тоже в этом замешан? А вдруг о хищениях знают все, кроме нее? От таких предположений у Брук волосы встали дыбом.

– Ну раз ты так настаиваешь… Короче, я считаю, что Брэдшоу затаился где-то прямо у нас под носом, в Квиксилвере.

От неожиданности Брук чуть не поперхнулась фруктовым соком. Стараясь ничем себя не выдать, она взяла салфетку, аккуратно промокнула губы, прокашлялась и наконец набралась храбрости спросить:

– С чего… с чего бы это ему здесь прятаться?

– Чтобы следить за нами, – прошипела Дикси, подавшись вперед. – И схватить за руку, когда мы сачкуем в рабочее время. – Она тревожно осмотрелась, как будто одно упоминание имени Брэдшоу способно было материализовать его рядом с ними. Однако кроме них, в комнате отдыха не было ни единой живой души. – Как, например, сейчас!

– Дикси… но ведь еще не кончился наш законный перерыв, – рассудительно напомнила Брук. – По договору с администрацией каждый сотрудник имеет право на пятнадцатиминутный…

– Да знаю я все это, но ты подумай как следует, Бруки! Если Брэдшоу и вправду намерен устроить здесь большую чистку – почему бы ему не запастись заранее причинами для нашего увольнения?

– Дикси, – заявила Брук, начиная терять терпение, – две минуты опоздания – еще не повод, чтобы уволить с фабрики всех рабочих! Ему придется придумать что-то более серьезное. К тому же кто знает, откуда пошли эти слухи и насколько они правдивы? Возможно, Кайл нарочно поднял весь этот шум, чтобы мы с перепугу вкалывали как проклятые. – Между прочим, чем больше Брук обдумывала такую возможность, тем более правдоподобной она ей казалась. Особенно если Лотес испугался, что кто-то догадывается о его махинациях. Тогда ему тем более выгодно очернить Алекса любым способом.

– Ты говоришь так, будто готова встать на сторону этого сукина сына! – сердито воскликнула Дикси.

– Он вовсе не настолько… – Брук едва успела прикусить язык. У нее чуть не выскочило: «Он вовсе не настолько плох!» Как бы потом она объяснила это Дикси? И вообще, какого черта она защищает этого наглого, самоуверенного шантажиста – настоящую акулу? – То есть я хотела сказать, что мы ни разу в глаза его не видали, а беремся судить. По-моему, это не совсем честно!

– Ну и простофиля же ты! – презрительно процедила Дикси. – Этот гад заткнул какую-то несчастную дыру в потолке – и ты уже готова ему все простить. А вот меня, наоборот, это настораживает еще сильнее. Брэдшоу вроде бы числится в пропавших уже не первый день. Тогда кто велел починить крышу?

– Наверное, он сам – еще до того, как исчезнуть, – автоматически пробормотала Брук. Она снова и снова поглядывала на часы. Ну вот, до конца перерыва уже меньше пяти минут. Сейчас или никогда! Иначе Брук не вынесет пытку неизвестностью. Она сделала глубокий вдох и многозначительно посмотрела на руку Дикси. – Ого, что-то я не припомню такое кольцо! Откуда оно у тебя?

Предательский румянец разлился по щекам Дикси, и у Брук от волнения пересохло горло. Подруга привычным жестом перекинула через плечо прядь длинных волос и с вызовом ответила:

– Я купила его сама, на годовщину нашей свадьбы. Господь свидетель, от Рика сроду не дождешься подарка!

Брук пришлось зажмуриться и сосчитать до десяти, чтобы прийти в себя. Когда она открыла глаза, то увидела руку с кольцом, которую Дикси сунула прямо ей под нос.

– Выглядит как настоящий, верно? – Дикси весело расхохоталась. – Да успокойся ты, это же цирконий! Как будто с моего жалованья можно купить что-то настоящее!

Брук обмякла на своем стуле, испытав ни с чем не сравнимое облегчение. Значит, Дикси ни при чем, потому что если бы она была в курсе, то никогда бы не…

Боже милостивый, неужели ей действительно хватило совести заподозрить Дикси?!

Это все Алекс! Это из-за него она скоро станет с маниакальным упорством подозревать всех и вся.

Когда за окном стемнело, а от Брук по-прежнему не было ни слуху ни духу, Алекс занервничал. Он устроился на крыльце в старом скрипучем кресле-качалке и постарался успокоиться и сполна насладиться красотой окружавшей его природы.

Но из этого ничего не вышло. Без Брук все казалось убогим и заброшенным и навевало безнадежную тоску – как она и предсказывала.

Он всегда был человеком действия, привык постоянно бросать вызов судьбе и побеждать, принимая остроумные и неожиданные решения. Но он слишком хорошо знал себя: в данный момент он скучал вовсе не по привычной круговерти. Он скучал по Брук. Ее энергия, ее искрометный характер привносили в окружающий мир ту остроту и насыщенность, без которых Алекс, как без наркотика, уже не мог обойтись. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше ему хотелось видеть ее еще и еще. В конце концов этот неутоленный голод общения стал ощущаться как настоящая физическая боль.

Брук околдовала его своей красотой, независимостью, отвагой и неподкупной честностью, такой редкой в наше время. Если она ставила перед собой какую-то цель, то шла к ней, невзирая на трудности и опасности, подстерегавшие на пути.

На темной извилистой грунтовой дороге, ведущей к рыбачьему домику, появились яркие огни фар. Алекс мигом вскочил с кресла и напряженно замер, едва сдерживая нетерпение. В ушах гулко стучала кровь. Предстоял еще один раунд неистовой борьбы с собственным телом, упрямо требовавшим сломить сопротивление этой неотразимой, непредсказуемой особы.

Увидев, как медленно Брук выбирается из машины, он сразу понял: что-то не так! Брук Уэлш никогда не грешила медлительностью, а тут еле двигалась, словно больная. И не захлопнула со всего маху дверцу своей машины.

Алекс настороженно наблюдал, как она понуро шагает к дому, сжимая в руке белый пластиковый пакет. Еще никогда Брук не поднималась по ступенькам так, будто к каждой ее ноге привязано по пушечному ядру. Молча, не говоря ни слова, она сунула пакет Алексу в руки. Он уловил запах копченой свинины и соевого соуса.

– Полетела одна из упаковочных машин, и после смены нам пришлось вручную упаковывать половину дневной, продукции. Поэтому я так чертовски опоздала и так чертовски устала. Так что с вашего позволения я прямиком отправлюсь отмокать в горячей ванне. С докладом придется подождать. – Она равнодушно обошла его и скрылась в доме.

Алекс молча смотрел ей вслед. Он никогда еще не видел ее такой измученной и до отупения уставшей. Ему стало стыдно. Пока он тут наслаждался жизнью и расслаблялся на лоне природы, Брук крутилась на фабрике как белка в колесе. А ведь это, между прочим, его фабрика – и Брук не виновата в том, что за целых полгода у Алекса не дошли до нее руки!

В ванной зашумела вода, и его осенила идея. Это наверняка поможет Брук справиться с усталостью! Правда, поначалу она обязательно примет его помощь в штыки, но, будучи оптимистом, Алекс надеялся, что при определенной настойчивости сумеет добиться ее согласия.

Он быстренько развел в камине огонь, используя для растопки выцветшие китайские фонарики, и стал ждать, пока шум воды в ванной не затихнет. Наконец скрипнули ржавые вентили на кранах. Значит, ванна наполнена. Алекс осторожно поскребся в дверь.

– Ну что еще?

Услышав в ее голосе привычные сердитые нотки, он довольно ухмыльнулся. Судя по всему, красавица мало-помалу отходит. Вот и отлично!

– Вы взбили в ванне пену?

– Чего-чего?

– Пену!

За дверью надолго замолчали. Наконец она ответила весьма подозрительным тоном:

– Ну взбила. А вам какая разница?

– Такая, что я сейчас войду! – Брук и охнуть не успела, как он распахнул дверь и проскочил внутрь.

– Алекс! – испуганно взвизгнула она, нырнув в воду по самые ноздри. – Какого черта вам здесь надо? – Над курганом мыльной пены теперь виднелись лишь потемневшие от испуга глаза да копна светлых влажных волос.

Демонстрируя завидную выдержку, Алекс взял с полки кусок мыла, осторожно отнял у Брук мочалку и невозмутимо сообщил:

– Я собираюсь потереть вам спинку!

– Вы… мне… ни за что! – Она зашипела, как разъяренная кошка, и потянула мочалку к себе. – Вон отсюда! Мне сейчас не до ваших игр!

– Какие уж тут игры. – Алекс опустился перед ванной на колени и старательно намылил мочалку, только что отвоеванную в честном бою. – Вы лучше-ка повернитесь, приказал он.

– Уходите!

– Повернитесь!

– Черта с два!

– Если вы не повернетесь… – Алекс сделал многозначительную паузу. Ему до смерти не хотелось прибегать к угрозам в столь деликатном деле, но Брук не оставляла иногда выхода. – Мне придется намылить все, до чего я смогу дотянуться. – И он выразительно глянул на ее чудесные влажные груди, так соблазнительно выглядывавшие из пены при каждом вдохе…

Похоже, до Брук наконец-то дошло, что агрессор отступать не намерен. Сердито фыркнув, она подчинилась.

Имея возможность сполна оценить все ее заманчивые выпуклости и изгибы, Алекс от души проклял свою самоуверенность. Эта женщина была великолепна. Совершенна. Неотразима. Его руки тряслись от вожделения, когда он осторожно провел мочалкой по гладкому округлому плечу. Брук невольно вздохнула, и этот трепетный вздох еще больше распалил его. Алекс до боли стискивал челюсти и старался не думать о том, какая шелковистая у нее кожа и что должно скрываться там, под пеной, в теплой мыльной воле.

– Ваша кожа нежнее, чем атлас, – не удержался он.

– Это все из-за мыла!

Ее упрямство вызвало у Алекса улыбку. Он и сам не заметил, как позабыл о мочалке и стал растирать пену по спине руками в. наивной попытке хотя бы частично утолить терзавший его голод. Брук молчала до тех пор, пока его руки не опустились ниже талии.

– Вы что, опять за свое?

– Да. – Он самодовольно улыбнулся, отметив, как предательски охрип ее голос. – Хотите, чтобы я перестал?

Она не спешила с ответом, и у Алекса сладко замерло сердце.

– Да!

– Почему?

– Да что вы все время «почему» да «почему»? Неужели непонятно?

– Я хочу услышать это от вас.

– Вы просто садист!

В ответ Алекс принялся массировать напряженные мышцы плеч и шеи. Она снова еле слышно вздохнула и покорилась, наклоняя голову то вправо, то влево, как велели его уверенные ласковые ладони.

– О'кей, вы и в этом деле мастер, – неохотно пробурчала она. – Надеюсь, вы не ждете, что я отвечу услугой на услугу?

– Это не услуга!

– Как прикажете вас понимать? – снова насторожилась Брук.

– Мне следовало побывать на фабрике много месяцев назад.

Она резко повернулась, и Алекс едва успел перевести взгляд на ее лицо – вместо того, чтобы жадно разглядывать невольно приоткрывшийся ему вид спереди.

– Это что, очередная попытка запудрить мне мозги, чтобы заманить в постель?

– Ни в коем случае. – Как всегда, Алекса позабавила ее попытка проявить бдительность. Он улыбнулся и наклонил голову с шутливой торжественностью: – Честное скаутское! – Но уже через секунду ему стало не до шуток. Чувствуя, что вот-вот не выдержит, он резко произнес: – А теперь сделайте одолжение и повернитесь, не то я больше не смогу играть в честного скаута!

– Ох… – До Брук наконец-то дошло, о чем речь. Она покраснела и плюхнулась обратно в воду, пробормотав: – Простите!

Алекс старательно смыл с нее мыло, взял большое махровое полотенце, развернул его перед собой и только после этого приказал:

– Поднимайтесь!

К его удивлению, Брук повиновалась без разговоров. Он закутал ее в полотенце и легко подхватил на руки, довольно хмыкнув, когда она испуганно ойкнула.

– Что вы делаете?

– Как что? Несу вас в спальню, чтобы изнасиловать в комфортных условиях! – Почувствовав, как напряглось в его руках легкое упругое тело, он поспешил добавить: – Шутка!

Затем он направился к камину и осторожно опустил свою ношу на заранее расстеленные одеяла. Брук ловила каждое его движение широко распахнутыми испуганными глазами, судорожно вцепившись в полотенце.

Алекс не спеша опустился возле нее, взял ее ногу и стал растирать узкую изящную ступню, прекрасно понимая, что за мысли бродят сейчас у нее в голове. Интересно, она обидится, когда поймет, что опасалась напрасно? Алекс очень на это надеялся. Да что там говорить: он именно на это и рассчитывал!

Брук внимательно и настороженно наблюдала за ним, пока наконец немного не успокоилась, тогда она даже сочла возможным пошутить:

– Я ведь могу к этому привыкнуть!

И он, между прочим, тоже… Чтобы не выдать себя, Алекс потупился, делая вид, что целиком занят ее ногой: сначала пальцами, потом розовой подошвой… Наградой ему служил блаженный вздох, от которого все перевернулось у него внутри. Она была рядом, такая покорная, такая доступная, и ему не составило бы труда постепенно массировать ногу все выше и выше, чтобы наконец сорвать с нее это полотенце и подмять под себя прямо здесь, на одеяле перед камином…

– Алекс!

Захваченный врасплох, он вздрогнул и посмотрел на нее. Это было недопустимой ошибкой: он ясно увидел в ее влажных глазах откровенное, зовущее выражение, от которого у него захватило дух.

– М-м-м? – невнятно промычал он. Перед глазами упорно маячила большая картонная коробка с презервативами, все еще стоявшая на полке.

– Это так здорово… – проворковала Брук.

Не зная, как еще отвлечь себя от запретных мыслей, Алекс молча начал массировать вторую ногу. Огонь в камине весьма чувствительно припекал ему спину, однако это было ерундой по сравнению с тем пламенем, что алчно пожирало иные части его тела. Ее ступня казалась Алексу такой маленькой, почти невесомой! Черт побери! Он заводится даже от вида ее обнаженной ноги! Пожалуй, самое время перейти к следующей стадии давно задуманного им соблазнения!

Он резко прервал свое занятие, отвернулся и попытался найти на полке коробку с ужином из китайского ресторана.

– Алекс! Что-то не так?

– Разве что-то может быть не так? – Он заставил себя отвести взгляд от раскинувшейся перед ним на полу обольстительницы и заняться крышкой на коробке. Она поддалась с превеликим трудом. Трясущимися руками Алекс вывалил на тарелку свинину и рис и сунул Брук, старательно глядя в сторону. Дождавшись, пока она примется за ужин, он положил еды и себе. Он жевал, не чувствуя вкуса.

Брук была настоящей красавицей – божественной, бесподобной… Ему даже не требовалось смотреть на нее, чтобы удостовериться в этом лишний раз. Достаточно зажмуриться – и перед глазами возникнет ее ослепительный, неотразимый образ…

– Вас все-таки что-то смущает.

От звуков этого мелодичного голоса у Алекса мурашки побежали по коже.

– По-моему, вам сейчас не помешало бы одеться! – через силу проговорил он.

Последовавшее за этим молчание было хотя и кратким, но достаточно выразительным.

– Алекс… Я все равно не смогу забыть о том, что вы мой…

– Вы просто оденьтесь, и все, ладно? – выпалил он, не в силах больше терпеть.

– Прекрасно! – Она резко отставила тарелку и вскочила так стремительно, что с нее соскользнуло полотенце.

Алексу осталось лишь скрипеть зубами да молить Бога ниспослать ему достаточно выдержки. Иначе он просто схватил бы ее в охапку, прижал к себе и зацеловал, а потом довел бы до исступления своими ласками. Чтобы она и думать забыла о том, кто он такой!

– Позвольте напомнить, что не я все это затеяла. Брук разозлилась – и не Алексу было ее винить. Ведь она совершенно права.

Понурившись, он услышал, как с треском захлопнулась дверь в спальню. Но вскоре распахнулась опять.

– Большое спасибо за массаж! – выкрикнула Брук и снова грохнула дверью.

Глава 20

– Я хочу, чтобы вы проникли в офис Лотеса и сняли копии со всех документов, какие сможете там найти: входящих, исходящих, финансовых отчетов, договоров, – вплоть до самого последнего клочка бумаги.

Разговор происходил на следующее утро за завтраком. Услышав это предложение, Брук застыла, не донеся до рта чашку с кофе.

– Вы в своем уме? Да если Кайл застукает меня, он не просто уволит меня – и тогда я больше не смогу вам ничем помочь, – но наверняка сдаст в полицию! И к тому же, неужели вы и в самом деле считаете, что он станет держать при себе какой-то компромат?

– Ну даже если и так, – упрямо заявил Алекс, – я в любом случае должен просмотреть все его бумаги.

Брук со стуком опустила чашку на стол и скрестила руки на груди, готовясь ринуться в бой. Она провела жуткую ночь и почти не сомкнула глаз. Алекс выглядел не лучше. Так дальше продолжаться не могло. Не оставлявшее их обоих напряжение начинало причинять Брук не только моральные, но и физические муки.

– Почему бы вам просто не объявить Кайлу о возникших у вас подозрениях? В конце концов, вы хозяин или нет? У вас есть полное право лично проверить все документы, если вы надеетесь, что он настолько глуп и будет хранить при себе доказательства своих махинаций!

– Даже мошенникам приходится вести записи и составлять отчеты!

– И держать их у себя в кабинете, да? – Голос Брук так и сочился ядом. – А что, если там ничего не окажется? Прикажете вломиться к нему домой?

– Вам вовсе ни к чему взламывать его квартиру, если вы знаете, где он хранит запасной ключ, – парировал Алекс.

– Копы все равно сочтут это кражей со взломом! – возмутилась Брук.

– Не сочтут, если вас пригласит в гости сам хозяин!

А ведь он не шутил. Брук не верила своим ушам. Черт побери, до чего обидно! Ей было обидно до слез – и это уже совсем никуда не годилось. Не хватало еще всерьез расстраиваться из-за этого типа!

– Так вы хотите, чтобы я… чтобы я пообещала Кайлу переспать с ним только ради того, чтобы попасть к нему домой?!

Он что было сил стиснул челюсти. Брук даже отсюда видела, как у него на щеках играют желваки.

– Я же не предлагаю вам сделать это на самом деле!

– Вот спасибо так спасибо. – Брук поглядела на его суровое, полное решимости лицо и спросила каким-то упавшим голосом: – Вы готовы на что угодно, лишь бы прищемить ему хвост, верно?

– Да. – Он не стал отрицать очевидное.

– Почему?

– Потому что он меня обокрал! – Алекс шагнул вперед, не спуская глаз с ее лица. – Обокрал и оболгал, выставив перед вами настоящим чудовищем!

Он сделал еще шаг, и Брук испуганно охнула. Его это не остановило. Алекс подошел вплотную, обнял ее за талию и прижал к себе так нетерпеливо и властно, что она не могла противиться. Ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть, потому что ноги стали ватными. Она не могла устоять перед этим человеком.

Понизив голос до вкрадчивого шепота, Алекс продолжил:

– И еще потому, что из-за него вы отгородились от всего света тремя рядами колючей проволоки.

– Что… – Слова давались Брук с большим трудом. Она облизнула пересохшие губы и начала снова: – Что, если Дейзи не писала никакого письма и это просто чья-то глупая шутка?

Судя по его виду, ему не приходил в голову такой вариант.

– Вряд ли кто-нибудь стал бы так надо мной шутить. Но даже если это шутка, Лотесу все равно несдобровать.

– Какой же вы после этого деловой человек, если готовы уволить сотрудника исключительно из-за собственной ревности? – Брук понимала, что ее попытка съязвить вряд ли достигнет цели, но продолжала цепляться за привычную манеру как за спасительную соломинку. Она надеялась, что это поможет хоть в какой-то мере сохранить рассудок и не дать предательскому телу совершить нечто роковое и непоправимое: например, кинуться к нему на грудь и осыпать страстными, жадными поцелуями…

Он улыбнулся, и эта медленная, многозначительная улыбка распалила Брук выше всякой меры – как будто она и без того не была на взводе.

– По-вашему, желание поцеловать своего босса тоже несовместимо со званием делового человека?

– С чего вы решили…

– Вы уже целых пять минут смотрите на мои губы.

– Это вовсе не…

Он на миг прикоснулся губами к ее губам, отчего тлевшие где-то внутри искры превратились в настоящее пламя. Брук сокрушенно вздохнула и обняла его за шею. Такая непростительная слабость была достойна презрения, и она презирала себя от всей души.

– Да, – горько прошептала она. – Это не по-деловому. А кроме того, аморально и глупо.

– Почему же глупо?

«Потому что когда все кончится, ты вернешься к себе, в свои высшие сферы, а я останусь здесь, одна, с разбитым сердцем!»

Эта простая, но вполне трезвая мысль испугала Брук не на шутку. Она окончательно упала духом. Теперь она знала точно: Алекс Брэдшоу вполне способен разбить ей сердце. Если она ему это позволит.

А она была полна решимости бороться до последнего. Хватит и того, что Ди сбежала с Клиффом, и ее жизнь по меньшей мере наполовину стала пуста. Если теперь Брук не проявит выдержки и всерьез увлечется Алексом, последующая за этим пустота может запросто свести ее с ума. Нет, она не принадлежит к тому типу женщин, которые способны довольствоваться краткими, ни к чему не обязывающими интрижками. Она хочет обрести нечто весомое, прочное…

То есть именно то, что ей никогда не суждено найти с Алексом Брэдшоу. Ведь они живут в разных мирах, и эти миры никогда не соприкоснутся. Рано или поздно она ему надоест, он ее бросит, и сказка кончится. Можно без конца продолжать список причин, по которым их связь так или иначе была обречена на скорый и бесславный конец.

Брук собралась с духом, отпустила его шею и пробормотала:

– Мне пора.

Алекс с явной неохотой разжал объятия, отступил на шаг и напомнил:

– Вам придется дождаться вечера, чтобы заняться его бумагами.

– Верно. Я пойду к нему в кабинет в конце рабочего дня. – Она привычным движением убрала за ухо непослушную прядь рыжих волос и наградила Алекса традиционным убийственным взглядом. – Хотела бы я знать, кто будет вызволять меня из-за решетки, если я попадусь?

– Вы не попадетесь.

– Зато повышения мне теперь не видать, как своих ушей. – Брук говорила совершенно серьезно. Она не могла не вспомнить о своей карьере, хотя столь твердая вера Брэдшоу в удачу немного согрела ей сердце.

– Когда я уволю Лотеса, мне потребуется способный сотрудник на его место, – заявил Алекс.

Когда до Брук дошло, что он тоже говорит совершенно серьезно, у нее словно камень с души свалился.

Но хорошее настроение длилось недолго. Брук еще не успела добраться до города, как тоска одолела ее с новой силой. Если до сих пор где-то в сокровенных уголках души еще теплилась дикая надежда на счастливый конец этой невероятной сказки, то теперь она угасла навсегда. Алекса нисколько не интересует она сама. Он получит Кайла, разотрет его в порошок, а с Брук рассчитается местом управляющего фабрикой. Просто и по-деловому..

Если мужчина испытывает к женщине романтические чувства и мечтает увести ее в голубую даль, он никогда не станет так по-деловому расплачиваться за услуги.

Брук едва успела отъехать от рыбачьего домика, как Алексу захотелось вернуть ее назад. Как он мог до такого додуматься?! Зачем он вынуждает Брук проникнуть к Лотесу в кабинет? Или таким извращенным способом он проверяет, насколько она ему предана? А что, если по его вине у нее и вправду будут неприятности? Судя по тому, что он уже знал про Лотеса, этот тип не просто опасен – он еще изворотлив и хитер…

– Ну и ну! Он не только уцелел, но еще и брыкается! – Алекс оглянулся и увидел Элайю, стоявшего на ступенях крыльца. Ему стало неуютно под спокойным, проницательным взглядом выцветших стариковских глаз. Он неловко пожал плечами и буркнул:

– Да, пытаюсь по мере сил!

– А ведь у нее зубки ого-го!

– Что есть – то есть. От кофе не откажетесь?

– Когда это я отказывался от кофе?

Элайя поднялся и уселся в стоявшее на крыльце кресло-качалку, а Алекс отправился в дом, чтобы приготовить свежую порцию кофе. Когда он вернулся, старик успел обзавестись палкой и стругал ее большим складным ножом.

– Не всякому похищенному выпадает такая просторная камера, – как бы между делом заметил он.

– Да, это верно. – Алекс вежливо улыбнулся. Шутка прозвучала не слишком весело. Вдобавок она напомнила ему о настоящей тюрьме, которая действительно угрожала Брук.

– Не могу взять в толк, почему вы не ушли отсюда вот по этой дороге? Такому молодцу ничего не стоило добраться до города за каких-то пару часов!

– Конечно, – согласился Алекс. Старик явно желал разобраться, что здесь происходит. И Брэдшоу решил, что Элайя вполне заслуживает доверия, ему можно открыть правду. – Мы с Брук заключили сделку.

– Ого!

Он следил, как острый нож Элайи снимает с палки длинные белые стружки, и поспешно прикидывал, какой информацией следует поделиться. Пожалуй, он не прогадает, если расскажет старику все.

– У меня на фабрике творятся кое-какие странные дела, и Брук помогает мне в них разобраться.

– Уж не хотите ли вы сказать, что послали ее шпионить за своими? – Элайя глянул на собеседника с явным недоверием. – Не очень-то это похоже на мою Бруклин. Она с детства ябед терпеть не могла. Нет, это совсем не похоже на Брук! – повторил он, упрямо качая седой головой. – Хотел бы я знать, как вам удалось ее уломать?

Алекс, искренне восхищенный умением старика обращаться с ножом и куском дерева, не мог также не отдать должное его умению разбираться в людях, хотя разговор принял не совсем приятный для Брэдшоу оборот. Он и сам не заметил, как инициатива уплыла из его рук и его даже вынудили оправдываться:

– Прибегнув к совершенно незначительному и безвредному шантажу…

– Шантаж никогда не бывает безвредным, сынок.

– Если уж на то пошло, похищение людей тоже штука серьезная! – резко ответил уязвленный Алекс.

Элайя долго молчал, внимательно разглядывая острие своего ножа. Наконец он спросил:

– Вы не интересовались, что случилось с ее родителями?

– Нет, – покачал головой Брэдшоу, захваченный врасплох этим неожиданным вопросом.

– А коли вам на нее наплевать и вы не желаете ничего про нее знать – то чего вам от нее нужно?

– Ну, к примеру, ее общество, – смущенно признался Алекс. – Мне нравится ее общество. – Конечно, это была правда, но далеко не вся. – Я просто не успел что-то про нее узнать, хотя и собирался.

– Послушай, сынок, я хоть и стар, но из ума пока не выжил! – Элайя явно не поверил ни единому его слову. – Я вижу, что у тебя на уме, да только учти: Брук не какая-то вертихвостка!

– Это я уже понял, – сердито заявил Алекс.

– Она может пускать тебе пыль в глаза и делать вид, будто она всех круче в этом городе, но внутри она все равно мягче шелка!

– И это я заметил.

– А я заметил, что нежели кому удается задеть это самое мягкое нутро, то ничего хорошего из этого не выходит!

Как это ни странно, но Алекс моментально понял, что хотел сказать его непрошеный судья.

– Она – выдающаяся женщина. И я ни за что не причиню ей вред.

– Болтать-то вы все мастера, – буркнул Элайя, вручив Алексу пустую чашку. – Коли не трудно, я бы не возражал выпить еще.

Когда Алекс вернулся с горячим кофе, старик повелительно махнул рукой, приказывая ему сесть напротив.

– А теперь валяй, выкладывай, во что там успел впутаться мой шибко дошлый племянник! – проворчал Элайя.

– Боюсь, что я не…

– Кайл Лотес. Я имел в виду Кайла. Ведь это он мутит воду у вас на фабрике, верно?

Алекс от удивления не сразу обрел дар речи.

– Так Лотес приходится вам родней? Но Брук ни разу не…

– Это потому, что она ничего не знает! – перебил его Элайя. – Когда несколько лет назад я прослышал, что он вернулся в город, мне показалось не с руки сообщать о нашем родстве. Она славная девочка и стала бы считать, что обязана хорошо относиться к нему ради меня.

– Похоже, вы не очень любите своего племянника?

– Ты нисколько не ошибаешься, сынок. Кайл – сын моей младшей сестры. Она живет совсем одна в Луизиане, где-то к северу от городка под названием Шривпорт, а он ни разу не навестил ее за целых пять лет. Иногда мы с ней переписываемся, и я ей сообщаю, как его дела. – Элайя удобно устроился в кресле-качалке и снова принялся строгать свою палку. Однако от былого благодушия не осталось и следа. Создавалось впечатление, будто он вспоминает нечто крайне неприятное и даже постыдное. – В прошлом году я не выдержал и спросил, почему он знать не желает родную мать. Так этот сопляк посмотрел на меня как на пустое место. И посоветовал не лезть, куда не следует.

– А что вы написали вашей сестре?

– Что он неплохо устроился и занят работой по самые уши – дескать, ему не до писем.

Мужчины молча переглянулись, поняв друг друга без слов.