Текст книги "Роковые шпильки"

Кэссиди упорно молчала, поэтому я не замедлила воспользоваться моментом:

– А мне нравится Джаспер Джонс[14]14
  Джаспер Джонс (р. 1930) – современный американский художник, представитель течений поп-арт и абстракционизма.


[Закрыть].

Кэссиди закатила глаза. Детектив Эдвардс слегка скривился, из чего я поняла, что Джаспер Джонс вряд ли поможет нам найти общий язык. Но я не сомневалась – Эдвардс понял, что я старалась помочь, и оценил это.

Одному богу известно, как я устала от того потока нытья и жалоб, в который вынуждена вникать по роду своей работы, а ведь я имею дело всего лишь с бумагой или экраном компьютера. Представляю, что в таком случае должен пропускать через себя каждый день нью-йоркский детектив, не считая непосредственного расследования убийств! Самое меньшее, что я могла сделать – это постараться как-то сгладить высокомерие Кэссиди. И потом, я действительно люблю Джаспера Джонса.

– Эта часть помещения кажется нетронутой, но я все равно пришлю сюда криминалистов, чтобы они все проверили. Спасибо, – сказал детектив Эдвардс, жестом отправляя нас обратно в загончик. Кэссиди вышагивала впереди, я уныло трусила за ней, так как отнюдь не стремилась вновь увидеть Тедди. Детектив Эдвардс шел рядом со мной с очень сосредоточенным видом, поэтому я сочла за лучшее помолчать. К тому же я не смогла придумать ничего более или менее стоящего. Потому что от фраз типа «Как же такое могло случиться?» детективов наверняка уже тошнит, а ничего умнее этого мой китайский болванчик сочинить не смог.

Детектив Липскомб уже поджидал нас. Детектив Эдвардс покачал головой – ничего. Детектив Липскомб кивнул.

– Никаких следов борьбы в офисе. Судя по расположению пятен крови, убийство произошло здесь, на месте. Бумажник и часы исчезли.

Детектив Эдвардс нахмурился:

– Неподходящее место для ограбления. Слишком много дверей между офисом и улицей.

– Охранники предоставят нам все данные. Посмотрим, что это даст. А больше здесь особо не за что уцепиться.

В руках у Липскомба был пластиковый пакет с ножом, извлеченным из горла Тедди. Изнутри пакет был покрыт потеками крови, и когда детектив Липскомб поднес пакет поближе к свету, вдруг получился эффект мозаичного стекла.

– Кухонный нож.

– Это нож Тедди. Он пытался похудеть и во второй половине дня ел много фруктов. Резал яблоки дольками и говорил, что ножи в хозяйстве нашего офиса недостаточно острые, поэтому он держит этот у себя в столе.

Детектив Липскомб перевел взгляд на Тедди, которого как раз упаковывали в пластиковый мешок.

– Да уж, этот нож оказался достаточно острым.

Детектив Эдвардс недовольно поморщился:

– Платишь за завтрак.

Почему-то детектива Липскомба это страшно обидело:

– Нет, не плачу!

Эдвардс укоризненно покачал головой и повернулся к нам, чтобы объяснить:

– У нас договор: если кто-то начинает острить, как самоуверенный телевизионный коп, он угощает всех завтраком.

– Это что, такое наказание? – уточнила я, не уверенная, что поняла логику.

– Лучший способ борьбы с вредными привычками, – объяснил детектив Эдвардс.

Детектив Липскомб, которому все это явно не нравилось, поспешил вновь вернуть наше внимание к ножу:

– Так вы уверены, что это его нож?

– Да. Пару раз я брала его у Тедди. Он действительно лучше, чем те, что есть в кухне офиса.

Детектив Липскомб, не выпуская из рук пакета, встал в дверях офиса Тедди.

– Итак, он работает допоздна, слышит подозрительный шум, хватает нож, выбегает из офиса и…

Мы опустили глаза на кровавое пятно и каждый домыслил остальное. В моем варианте Тедди борется с таинственным злоумышленником вдвое больше себя ростом и весом, громила вырывает у него нож, и вот уже Тедди лежит на ковре, истекая кровью. Думаю, версия детективов была не такой мелодраматичной, что, учитывая характер Тедди, должно быть ближе к истине.

Лицо Кэссиди оставалось бесстрастным. Похоже, с нее уже было довольно.

– Мисс Форрестер, у мистера Рейнольдса были враги? – задал вопрос детектив Эдвардс, когда молчание чересчур затянулось.

– Ой, ну конечно!

– Мэм, вы же сказали мне, что нет! – возмущенно воскликнул офицер Янковски.

– Вы спросили, не знаю ли я кого-то, кто хотел убить Тедди. А он спросил о врагах.

Офицер Янковски открыл было рот, чтобы возразить, но Кэссиди оказалась быстрее:

– Совершенно очевидно, что это два разных списка. Существует огромная разница между кем-то, кого вы хотели бы уничтожить в бизнесе и тем, кого вы готовы убить физически.

– Тедди бывал очень милым, но иногда с ним было по-настоящему тяжело, – признала я. – Все зависело от того, что вам от него было нужно. Наверно, людей из его записной книжки можно разделить примерно поровну на тех, кто назовет его «лапочка» и тех, кто скажет «ублюдок». Но я не представляю, чтобы кто-то из них его убил.

Детектив Липскомб потер лоб.

– Мы это учтем. – Он повернулся к Янковски и Хендриксу: – Займитесь охранниками на входе. Проверьте, чтобы вам дали полный список всех передвижений уборщиков, посыльных, ежедневных посетителей, словом, всех.

Полицейские, кивнув нам, торопливо направились к выходу. Кэссиди на прощание помахала Хендриксу его визиткой.

– Вы думаете это был кто-то чужой? Грабитель? – настаивала я. Кэссиди бросила мне предостерегающий взгляд.

– Мы часто с этим сталкиваемся. Кто-то проникает в здание якобы по делу, а потом ждет подходящего случая.

Я попробовала нарисовать картину мира, где убийство можно было рассматривать как подходящий случай.

– Так вы все-таки считаете, что это была кража или что-то в этом роде?

– Нет, я считаю, что это было убийство, – чересчур спокойно ответил Липскомб, и детектив Эдвардс тут же остановил его взглядом. Сейчас речь уже не шла о том, кто платит за завтрак. Липскомб явно начинал сердиться. Но я не желала останавливаться:

– Я просто хотела сказать… Нож – это так… лично. Ведь нужно подойти совсем близко… – Я сама толком не понимала, что имею в виду, но меня не покидало ощущение, что детективы готовы пойти по ложному пути.

Детектив Эдвардс шагнул вперед, чтобы загородить меня от своего наливающегося гневом партнера.

– Мы очень признательны вам за помощь. Я понимаю, насколько вы потрясены случившимся, и мы не хотим задерживать вас сверх необходимости. – Он вложил мне в руку свою визитку.

Я еще многое хотела сказать, но Кэссиди схватила меня за руку и буквально потащила к дверям.

– Я еще в состоянии понять, когда мне намекают, что пора уходить. Большое спасибо, джентльмены. Вы знаете, как нас найти, если у вас появятся еще вопросы.

Я упиралась, как капризный ребенок:

– Подожди!

– Нет, Молли, – Кэссиди была непреклонна, – нам пора.

Она протащила меня мимо каталки, на которую грузили тело Тедди для отправки в морг.

– Но я же хочу помочь! – Я сама ненавидела отвратительные истерические нотки в своем голосе, но Кэссиди они заставили остановиться.

Страдальчески улыбнувшись, она выпустила мою руку.

– Я знаю, Молли, но мы должны предоставить это дело профессионалам. Ты уже сделала все, что было в твоих силах.

– Нет, не все. Я вела себя чересчур эмоционально, неуравновешенно и произвела жалкое впечатление. А я всегда думала, что если когда-нибудь окажусь в такой ситуации, то не ударю лицом в грязь, проявлю блестящий ум и проницательность. И даже смогу написать на этом материале статью-бомбу.

Кэссиди выудила из сумки телефон и начала набирать номер.

– Даже если ты сладко грезила о чем-то подобном, что само по себе уже проблема, реальность, как видишь, сильно отличается от твоих фантазий. Твое стремление увидеть в этом возможность карьерного роста, скорее всего, лишь попытка отвлечься от смерти коллеги.

Поскольку я не могла придумать никакого достойного ответа, то поинтересовалась:

– Кому это ты звонишь?

– Вот теперь я звоню Трисии. Думаю, нам надо с ней встретиться и как следует выпить. Согласна?

– Я не уверена, что у меня есть время. Подозревая, что не поняла шутки, Кэссиди недоверчиво спросила:

– Почему? Какие у тебя еще сегодня дела?

– Мне нужно раскрыть убийство.

2

– Я принесла туфли. – Изящным движением Трисия водрузила на стол пакет и обняла меня. Было так приятно уткнуться в успокаивающее тепло ее синего шерстяного свитера. К тому же от нее чудно пахло. Трисия остается верна классике: «Шанель № 5» с тех пор, как ей исполнилось двенадцать.

– О-о, дорогая моя, я так тебе сочувствую, – прошептала она мне на ухо. Я благодарно сжала ее плечо. Отстранившись, Трисия чмокнула Кэссиди, получила в ответ легкое подергивание носа и опять повернулась ко мне, приготовившись оценить масштабы бедствия. Похоже, с учетом всех обстоятельств я удостоилась ее одобрения, правда, под ее взглядом ощутила острое желание немедленно пройтись щеткой по волосам. Но когда вы имеете дело с Трисией, такие внезапные импульсы не редкость. Она из тех женщин, которые всегда выглядят безукоризненно – прическа, одежда, аксессуары. Одним словом, как картинка. Но в Трисии эта черта не раздражает, а привлекает, может быть, потому, что она не превращает это в пунктик. У нее все получается само собой.

Свое умение Трисия успешно использует в работе. Трисия Винсент – организатор мероприятий. Заинтересовались? Она организует для вас вечеринку, которая будет вам по карману и при этом получит широкое освещение в прессе. Трисия начала с того, что устраивала мероприятия для своих родителей, но потом завоевала себе репутацию и теперь круг ее клиентов постоянно расширяется. Она по-прежнему много работает для Старой гвардии[15]15
  Здесь – элита, в основном представители консервативного крыла Республиканской партии.


[Закрыть], но в последнее время среди ее заказчиков появились действительно прикольные политические группы. На их сборища даже мы с Кэссиди любим ходить без приглашения.

Трисия откинула прядь с моего лица и, кажется, осталась довольна результатом. Может быть, мне не так уж и нужна щетка для волос.

– Как ты себя чувствуешь? Что мы можем для тебя сделать?

Я замешкалась с ответом, поскольку искренне не знала, что сказать. На помощь пришла Кэссиди:

– Ты принесла туфли. Начало положено.

Трисия вытряхнула из пакета восхитительные босоножки от Джузеппе Занотти[16]16
  Итальянский дизайнер одежды и обуви.


[Закрыть], о которых я могла только мечтать с тех пор, как безвременно почившая пара от Джимми Чу исчерпала мой бюджет на год вперед.

– Я забыла спросить у Кэссиди, какая на тебе одежда, а эти туфли подходят решительно ко всему, – объяснила Трисия, слегка повышая голос, чтобы перекричать гоготавшую позади нас компанию.

Кэссиди сочла, что возвращение в исходную точку сегодняшнего маршрута может нас немного успокоить, поэтому мы опять сидели в «Джанго». Миллионы ниток розового бисера, которые здесь играют роль портьер, и впрямь действовали успокаивающе, но публика подобралась уж больно шумная. Лучше бы мы пошли в джаз-клуб. Там, по крайней мере, глушится все подряд. Нет, я ничего не имею против «Джанго». Отличное местечко, если хочешь поохотиться, но сегодня у меня было неподходящее настроение для флирта.

– Надень их, – предложила Кэссиди. – Сразу почувствуешь себя лучше.

Я взяла туфли и держала на коленях, стараясь незаметно снять пластиковые шлепанцы. Кэссиди купила их для меня в круглосуточном «Райт-Эйд»[17]17
  Сеть аптечных магазинов.


[Закрыть], куда нас привез таксист. Она настояла, чтобы я оставалась в такси, не без удовольствия перечислив кучу болезней, которые я уже могла подцепить, пройдя босиком от нашего офиса до машины.

Когда мы только вышли из офиса на улицу, первый же глоток свежего воздуха буквально ошеломил меня. В нормальном состоянии я никак не могу назвать воздух Лексингтон-авеню в Нью-Йорке свежим, пусть даже в октябре, но по сравнению с тем, чем нам пришлось дышать в течение последнего часа, этот казался утренним ветерком, веющим над свежескошенной лужайкой. Вообще-то, будучи убежденной горожанкой, я никогда не вдыхала запаха свежего сена, но в данном случае не могла не оценить контраст. Я дышала так глубоко и часто, как только могла, пока обеспокоенная Кэссиди наконец не схватила меня за руку.

– Ты что, пытаешься сделать гипервентиляцию? – Похоже, она этого не одобряла.

– Думаешь, это поможет? – Я чувствовала некоторую легкость в голове, но это было даже приятно.

– Поможет чему?

– Вот этому. – Я потерла место в центре грудной клетки, где, как мне казалось, она должна была видеть тугой пульсирующий узел. Когда мы спускались в лифте, у меня было ощущение, что какое-то злобное маленькое чудовище залезло в меня и копошится внутри, устраивая себе гнездо. Теперь же эта тварь когтями пыталась проложить себе путь наружу. Я почувствовала себя Сигурни Уивер[18]18
  Американская киноактриса (р. 1949).


[Закрыть] в «Чужом»[19]19
  Киноэпопея о пришельцах.


[Закрыть]. Мысли о фильме на короткое время отвлекли меня от боли. Как и то, что я представила себя с красивыми скулами Сигурни. Но это помогло не больше чем на минуту.

– Покричи, – предложила Кэссиди.

– Что?

– Крикни. Заори. Страшный, громкий, истошный вопль. Изо всех сил. – Я колебалась, но Кэссиди взмахнула рукой. – Давай. Это же Манхэттен. Если только ты не закричишь «Пожар!» или не начнешь орать без перерыва, никто даже не обратит внимания. Зато ты почувствуешь себя гораздо лучше.

Мерзкая тварь уже готовилась разорвать меня изнутри, и я решилась. Сделав глубокий вдох, я встала на цыпочки и заорала. Гнусное создание, не выдержав, выскочило из гнезда и улетело прочь. Там, где оно копошилось, осталось неприятное ощущение, но в целом Кэссиди оказалась права. Мне стало гораздо лучше.

Впрочем, насчет Кэссиди я не вполне уверена. Она смотрела на меня со странной смесью испуга и уважения. Думаю, она ожидала услышать нечто вроде тех деликатных восклицаний, которые я издавала в офисе.

– Bay! – наконец произнесла она и шагнула на край тротуара, чтобы остановить такси. – Позвонишь своему психоаналитику сейчас или подождешь до утра?

– Мне уже лучше. Все о'кей. – Я действительно быстро приходила в себя и знала, что скоро буду в полном порядке. Правда, случившееся никак не укладывалось в голове, я понимала, что для этого потребуется еще некоторое время. С другой стороны, мне бы и не хотелось быть человеком, который может обнаружить мертвое тело и при этом даже бровью не повести.

Но сейчас, когда я сидела в баре с Трисией и Кэссиди, отвратительная тварь опять пыталась заползти в свое логово. Я подумывала о том, чтобы в очередной раз закричать, но решила, что здесь это может привлечь излишнее внимание. Делая очередной глубокий вдох, я снова представляла красивые скулы, одновременно старясь не разлить содержимое своего стакана.

– Кэссиди, а ты-то как? Тебе ведь тоже пришлось пройти через весь этот ужас. – Трисия подвинула стул так, чтобы оказаться ровно посередине между Кэссиди и мной.

– Спасибо за заботу, но это бенефис Молли. Она была знакома с покойником, и она лишилась туфель.

– Тем не менее. – Трисия вскарабкалась на свой стул. Из нас троих она самая маленькая и изящная. «Слишком высокая для гимнастики, слишком низенькая для подиума», – в отчаянии кричала она в колледже. Правда, ни одна из этих карьер ее всерьез не привлекала. Трисия всегда была в какой-то мере серым кардиналом, и ее стремление организовывать жизнь окружающих держит нас с Кэссиди в тонусе. При всей сдержанности и мягкости Трисия – искусный собеседник, и вы не успеете опомниться, как будете обсуждать с ней любые вопросы – от свиданий вслепую до благотворительных взносов, и при этом так и не поймете, каким образом она вас разговорила.

– Что ты пьешь? – спросила меня Трисия, скорее тоном медсестры, заполняющей историю болезни, чем подруги, решающей, что заказать для себя.

– «Каплю лимона»[20]20
  Коктейль из водки с лимонным соком.


[Закрыть].

– Я заказала шампанское. Оно поможет ей заснуть, – пояснила Кэссиди.

Трисия тряхнула головой, рассыпав по плечам каштановые волосы.

– Где официантка?

– Зачем тебе? – спросила Кэссиди, почуяв несогласие.

– Ей нужен «Бренди Александр»[21]21
  Коктейль из бренди, шоколада, сливок и мускатного ореха.


[Закрыть].

– Почему это? – немного обиженно переспросила Кэссиди.

– Потому что здесь не подают «Хаген-Даз»[22]22
  Марка мороженого.


[Закрыть].

– Ты считаешь, ей нужно мороженое? Послушай, Трисия, она обнаружила тело, а гланды ей вырезали уже давно.

Обычно, когда дискуссия обо мне доходит до этой стадии, я не выдерживаю и вмешиваюсь, но сегодня у меня не было ни сил, ни желания. Как хорошо, что у меня есть друзья, готовые спорить по поводу того, как лучше поставить меня на ноги. Или напоить меня так, чтобы я не держалась на ногах, что в конечном итоге, может быть, было бы полезнее. Нужно только убедиться, что я надела туфли и благополучно разобралась со всеми ремешками, прежде чем я окончательно опьянею.

– Ей необходимы жиры и углеводы, – сухо проронила Трисия.

– С каких это пор они считаются полезными? – Рецепт Трисии не произвел впечатления на Кэссиди, хотя мне, признаться, очень понравился.

– Да это элементарная химическая реакция на стресс. В результате выброса адреналина организм жаждет жиров и углеводов. Так что пока она не набросилась на пиццу, давай позволим ей сладкий коктейль. – Трисия оглянулась на меня. – Идет?

Я дернула плечом в знак согласия. Конечно, если я набью рот пиццей, скулы Сигурни Уивер сразу исчезнут. Трисия победно улыбнулась. Она обожает контролировать ситуацию – любую, кроме своей собственной жизни. У них это в роду. Ее отец руководит политическими кампаниями, а мать только и делает, что участвует в благотворительных акциях. Вся семейка на этом немного повернута, но чего еще можно ожидать от республиканцев из Новой Англии с двухсотлетним стажем? Достаточно сказать, что Трисию назвали так в честь дочери Никсона[23]23
  Патриция Никсон, дочь президента Ричарда Никсона.


[Закрыть]. Она не хочет, чтобы окружающие об этом знали, но с другой стороны, никому не позволяет называть себя Триш. Трисия – очень педантичная особа, но для тех, кого любит, она готова на все.

Официантка принесла шампанское, и Трисия тут же отправила ее за «Бренди Александр».

– Означает ли это, что шампанского мне не достанется? – поинтересовалась я, когда официантка отошла, и Кэссиди принялась разливать пенящуюся жидкость. В ответ Кэссиди демонстративно придвинула ко мне первый бокал.

Трисия нисколько не обиделась.

– Пей все, что поможет тебе прийти в себя, дорогая. Как ты?

Я задумалась, подбирая подходящее слово.

– Сюрреалистически.

Кэссиди подняла бокал, и мы последовали ее примеру.

– За Молли Сюрреалистку!

– За Тедди, – отозвалась я. Они замерли, но я решительно поднесла бокал, к губам. Я действительно хотела выпить за Тедди. Мир праху его. Но я ограничилась всего одним глотком, потому что идея о «Бренди Александр» нравилась мне все больше и больше, а мне не хотелось испытывать судьбу, слишком смело смешивая напитки.

– Ей кажется, что она пришла в себя, – сказала Кэссиди Трисии, – но шок еще не прошел. Представляешь, она собирается изображать Нэнси Дрю[24]24
  Нэнси Дрю – молодая девушка, детектив-любитель, героиня одноименной серии книг и фильмов.


[Закрыть].

– Я этого не говорила! – запротестовала я.

– Ты сказала, что хочешь раскрыть это преступление.

Трисия пришла в ужас.

– Молли, что ты задумала? – спросила она каким-то чересчур уж материнским тоном.

– Я хочу помочь, – ответила я, но прозвучало это гораздо слабее, чем мне хотелось. Может быть, все та же гнусная тварь теперь сдавила мне горло. Ладно, не такая уж высокая цена за красивые скулы. – Тедди был моим другом, и я хочу, чтобы к нему отнеслись с должным вниманием. Он это заслужил.

– Тогда займись траурной церемонией, – предложила Трисия. – Только не превращайся в члена «Комитета бдительности»[25]25
  "Комитет бдительности" был создан в 1851 г. в Сан-Франциско для борьбы с преступностью, коррупцией и насилием над иммигрантами, но со временем превратился в "банду линчевателей".


[Закрыть]! – Она обернулась к Кэссиди, чтобы я не успела возразить. – А что говорит полиция?

Кэссиди с готовностью подхватила:

– Кража, которая пошла не по сценарию.

– Они знают свое дело, Молли, – предупредила Трисия.

– Но они не знают Тедди. Он бы отдал грабителям то, что от него потребовали, да еще и от себя добавил бы маленький подарок, лишь бы его не трогали.

– Этого не всегда бывает достаточно, – заметила Кэссиди. – Иногда люди не оказывают сопротивления и их все равно убивают, потому что грабитель – псих.

– Я понимаю. Просто во всем этом есть что-то… – Я еще слишком плохо себя чувствовала, чтобы вступать с ними в спор. Даже не могла пока толком сформулировать свои ощущения. – Я могу увидеть в этом деле что-то, чего полиция не увидит.

– Ага, благодаря твоим тесным отношениям и дружбе с Тедди, – пробормотала Кэссиди.

– Ну хорошо, пусть мы не были близкими друзьями, но я все-таки знала его. А они нет.

– Им платят деньги за то, чтобы они все о нем узнали. И раскрыли преступление, – продолжала Кэссиди с оттенком раздражения. – А ты… – Она не договорила, потому что в голову ей пришла новая мысль. – Я поняла, – медленно произнесла она, и продолжила, обращаясь к Трисии тоном училки, разъясняющей азы не поспевающему за ней первокласснику: – Молли хочет раскрыть преступление. Молли хочет стать настоящим журналистом, когда вырастет.

– Благодарю за поддержку, госпожа Верховная Судья, – выстрелила я в ответ. То, что Кэссиди, по сути, была права, не имело значения. Совсем не обязательно быть такой стервой.

– Подождите минутку, – наконец врубилась Трисия. – Молли, ты хочешь использовать смерть коллеги как трамплин для собственной карьеры?

– Вовсе не поэтому, – запротестовала я.

– Ах, ты такая добрая самаритянка, что собираешься очертя голову, не имея никакого опыта, влезть в самую гущу полицейского расследования, хотя никто тебя не приглашал? – уточнила Кэссиди. – Ну, а между делом написать статью, которая сделает тебе имя.

Услышать, как Кэссиди произносит это вслух, да еще с присущей ей язвительностью, было нелегко. Я чувствовала, как тает моя решимость. Наверно, с моей стороны было наивно думать, будто я могу помочь разгадать убийство Самым Лучшим Полицейским Нью-Йорка. И если детектив Липскомб считает, что это была кража, он говорит на основании своего опыта, значит, есть вероятность, что он прав. Моя склонность к мелодраме и вечный поиск второго дна еще не означают, будто в гибели Тедди кроется нечто помимо того, что лежит на поверхности.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула – урок, вынесенный из короткого прошлогоднего заигрывания с йогой. Не помогло. Мои свежеобретенные скулы стремительно таяли. Потянувшись через стол, Трисия мягко накрыла мою руку. У нее изящные маленькие ладони, всегда прохладные и сухие. Их можно было бы назвать идеальными, если бы не ее привычка ковырять заусенцы. Лак у нее никогда не держится дольше трех часов, потому что она начинает отшелушивать его любым инструментом, который попадется под руку. Раньше мы обычно ходили делать маникюр по субботам, но Юни, хозяйка салона, сказала Трисии, чтобы та больше не появлялась, пока не избавится от своей привычки и не научится уважать их мастерство.

– Делай то, что считаешь правильным, Молли, – не отнимая руки, Трисия успокаивающе улыбнулась. Это ее конек: что бы ни случилось, поступай правильно.

Кэссиди облокотилась на стол, и уже по ее подчеркнуто оценивающему взгляду мне следовало понять, что за этим последует.

– На самом деле ни помощь в расследовании, ни новый шанс тут ни при чем. Все дело в невероятно привлекательном детективе.

Это не было правдой, но я никак не могла найти аргументы, чтобы внятно объяснить свои мотивы. А увидев, как прояснилось лицо Трисии, решила предоставить событиям идти своим чередом.

– Так уж и невероятно? – заинтересованно спросила Трисия, и я поняла, что она предпочитает перевести разговор на более легкую и приятную тему.

Я и сама начала улыбаться:

– Вполне.

– Как его зовут? – Казалось, Трисия вот-вот раскроет блокнот и начнет делать заметки.

– Детектив Эдвардс.

– Это фамилия, а имя у него есть?

Мы с Кэссиди, не зная, как вывернуться, и надеясь одна на другую, обменялись взглядами.

– Кажется, он не сказал, – наконец признала Кэссиди.

– Кэссиди была чересчур занята, соблазняя херувимчика в форме, поэтому многого не заметила.

Ощупав карманы, я нашла визитку Эдвардса и прочитала:

– Кайл.

– Прекрасное имя, – одобрительно кивнула Трисия. – Не женат?

– Кольца нет, – откликнулась я.

– А-а, так ты все-таки посмотрела! – торжествующе воскликнула Кэссиди. – Я знала, что он тебе понравился.

– Способность видеть еще не означает симпатию. Это признак того, что человек пока жив, – парировала я.

– И тем не менее ты на него запала.

– Богом клянусь, и не думала! – Там, в офисе, рядом с распростертым на полу Тедди, казалось кощунственным думать о чем-то подобном. Я высоко оценила детектива Эдвардса – как и других полицейских – с эстетической точки зрения. Что-то большее было бы так же неуместно, как попытка заигрывания на похоронах. Как-то неправильно проявлять активность, зная, что виновник торжества уже никогда не сможет повеселиться. Правда, Кэссиди как-то подцепила одного типа на похоронах своего дядюшки, и даже успела потрахаться с ним (с типом, а не с дядюшкой!) в фургончике флориста, но это Кэссиди. И даже она подтвердит, что, несмотря на все ее старания, продолжения не последовало, зато запаха лилий она теперь на дух не переносит.

Сейчас, когда у меня появилось время остановиться и подумать, я могла признаться:

– Пожалуй, у него есть некоторый потенциал, если я правильно помню. – Я посмотрела на Кэссиди, ожидая подтверждения.

Она с энтузиазмом подхватила:

– Да уж, есть с чем работать, никаких сомнений! – Кэссиди сладострастно улыбнулась, а Трисия одобрительно рассмеялась.

– Ты будешь ждать, когда он позвонит узнать, не припомнила ли ты что-нибудь важное, или сама позвонишь ему и предложишь новую информацию? – спросила Трисия. Она – прирожденный стратег. О чем бы ни шла речь – она всегда первой рассчитает планы, возможности, направления атаки.

Я пожала плечами:

– Но у меня нет новой информации.

– Ты же умная девочка, – настаивала Трисия, – придумай что-нибудь.

– Между прочим, я об этом и говорю. Я действительно думаю, что в состоянии обратить их внимание на что-то, чего они могут и не заметить. Я хочу что-нибудь сделать.

– Займись детективом, а остальное пусть идет своим чередом, – сказала Кэссиди. – Преступление все-таки не игрушка, особенно если это не просто ограбление. Видит бог, нам не хотелось бы через неделю сидеть здесь и заочно пить за тебя, потому что ты в больнице, или в тюрьме, или еще того хуже.

– А что хуже, тюрьма или больница? – поинтересовалась Трисия, видимо, надеясь сделать выводы на будущее.

– Морг, – отрезала Кэссиди.

– Убедительно, – кивнула Трисия.

– Тогда дай ей как следует по башке, ты там ближе сидишь. – Кэссиди в отчаянии отставила бокал. – У тебя доброе сердце, Молли, ты обычно хорошо обдумываешь свои действия, но это не значит, что надо испытывать судьбу. Обещай нам.

Я знала, что Кэссиди права, они обе правы, но я не могла отказаться от желания помочь следствию, особенно теперь, когда оно подкреплялось желанием ближе познакомиться с детективом Эдвардсом. Последняя идея казалась еще более привлекательной, чем маячившая в отдаленной перспективе статья.

Официантка принесла «Бренди Александр», дав мне возможность отвлечься и избежать очередной порции осуждения и порицаний. Отпив глоток, я решила, что впредь буду просить Трисию прописывать напитки для лечения всех моих травм, моральных и физических. В моей нынешней ситуации такая смесь оказалась просто находкой, и я намеревалась не спеша ею насладиться.

Насладиться напитком, потому что ситуация, хотите верьте, хотите нет, грозила стать еще хуже. Не успел второй глоток прохладной струйкой просочиться мне в горло, как чья-то твердая рука легла – чересчур тяжело легла – на мое плечо. От неожиданности я поперхнулась и должна была откашляться, прежде чем смогла обернуться. Мои подруги к этому моменту уже увидели, кто это, и по выражению их лиц я поняла, что оборачиваться мне не хочется.

Едва подумав о тяжести руки, я уже почти наверняка знала, кого сейчас увижу. И, разумеется, оказалась права – как видно, лимит неприятностей на этот вечер еще не был исчерпан. Кто же, как не мой нынешний бой-френд, и как раз в тот момент, когда я начала мечтать о замене.

– Привет, Питер. – Я постаралась придать голосу должный оттенок радостного удивления. Меня саму удивило чувство вины, которое я вдруг испытала из-за того, что только что думала о детективе Эдвардсе в аспектах не вполне профессиональных.

– Молли, – произнес он, наклоняясь, чтобы меня поцеловать. Я ответила ему с умеренным энтузиазмом, без небрежности, но и без излишней страсти.

Питер шутливым салютом поприветствовал остальных:

– Добрый вечер, леди.

Питер Малкахи относится к породе золотых мальчиков, о которой Роберт Редфорд[26]26
  Американский киноактер (р. 1936).


[Закрыть] рассуждает во «Встрече двух сердец»[27]27
  Фильм "The Way We Were" (1973) с участием Роберта Редфорда и Барбары Стрейзанд.


[Закрыть]: эдакие стопроцентные американцы по внешнему виду, воспитанию, взглядам, легко получающие от жизни все. Не то чтобы ему удалось заполучить меня без особых усилий, но Лига плюща оказалась мощным магнитом[28]28
  Лига плюща – объединение старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США.


[Закрыть]. Обыкновенно я играю на другом поле. Поэтому, когда он дал понять, что жаждет вскружить мне голову, я позволила своей голове закружиться. Сначала все шло просто здорово. Опьянение, неистовство и все такое. Нужно отдать Питеру должное, он умеет играть в любовь. Но в последние две недели меня преследовала мысль, что это единственное, что он умеет по-настоящему – играть. Я стала все чаще замечать моменты неискренности и заподозрила, что под золотой оболочкой на самом деле ничего не скрывается.

Кэссиди сказала, что у Питера проблемы в сфере межличностного общения и мне нужно на несколько дней уединиться с ним где-нибудь в горах и посмотреть, к чему это приведет. Трисия сказала, что хотя он, безусловно, не мистер Совершенство, не следует его бросать, пока он не закажет столик на ежегодном обеде в Доме джаза при Линкольн-центре. Я пребывала в растерянности. Я знала, что не влюблена, но мы очень неплохо проводили время. Да и вечеринка в Линкольн-центре обещала быть чем-то из ряда вон выходящим. Словом, я всячески тянула резину, оттягивая решительный шаг, и Питер, почуяв это, предусмотрительно уехал из города по каким-то семейным делам. К сожалению, я не воспользовалась паузой, чтобы как следует все обдумать, и за это время так ничего и не решила. Питер не мог не чувствовать охлаждения, но либо его это не волновало, либо он хотел взять инициативу в свои руки. Но уж хоть сегодня он мог бы не появляться!

– Когда ты вернулся? – поинтересовалась я, все еще чувствуя на плече его руку. Что это, инстинкт собственника или просто забывчивость? Я не могла сказать". Так же, как и не знала, в какой степени наше ежедневное общение перед его отъездом определялось чувствами, а в какой – привычкой. Еще один повод для расстройства… Не уверена, сумею ли я еще что-то сегодня выдержать.

– Только что. Я оставил сообщение на твоем автоответчике, но вижу, что ты еще не была дома.

– Нет, сегодня выдался тот еще вечер, – осторожно ответила я, не будучи уверена, что хочу поделиться с ним новостями.

Разумеется, Трисия тут же брякнула:

– Представляешь, Молли обнаружила труп. Да, я понимаю, что в книге Эмили Пост[29]29
  Книга о правилах хорошего тона.


[Закрыть] нет главы "Как вести себя, если вы обнаружили труп", но Трисия могла бы и промолчать. Я еще сама ни в чем не разобралась, и в этой мешанине Питер был совершенно лишним, и как мой бой-френд в неопределенном статусе, и тем более как журналист-соперник.