Текст книги "Кровавая жатва"

Шэрон Болтон
Кровавая жатва

Предисловие

Каждый новый роман Шэрон Болтон поклонники триллеров ждут с нетерпением. Ведь автор умеет связать события в такой замысловатый узел, создать настолько непредсказуемый и захватывающий сюжет, в котором есть и мистика, и детективное расследование, и тонкие психологические наблюдения, что оторваться от книги просто невозможно. Трудно поверить, что роман написан не профессионалом, а успешным маркетологом и PR-менеджером. В университете Шэрон Болтон получила степень магистра по деловому администрированию, в свободное время с упоением читала классику, но и подумать не могла, что сама сможет писать. Литература всегда была для нее увлечением, но не более того. Вынужденный перерыв в карьере стал толчком к написанию собственного романа – «Жертвоприношение». Неожиданно для самой Болтон, книга стала бестселлером. Окрыленная успехом, она написала «Последнюю жертву», которую с восторгом встретили читатели и критики. Предлагаем вам еще один роман автора, зарекомендовавшего себя как мастера непредсказуемой, динамичной интриги.

Кровавая жатва… Так жители небольшого английского городка, стоящего среди торфяников, называют день, в который происходит осенний убой скота. Следующий за ним праздник – День мертвых. Да, в этом городке мертвых почитают больше, чем живых. Это шокирует нового викария Гарри Лейлока. Да и церковь, которая до его появления много лет была закрыта, производит странное впечатление – это не дом Бога, где царят мир и спокойствие, а место, где все напоминает о боли и смерти, где звучит странный голос, где замки не спасают от ночных визитов таинственных незнакомцев. Преподобный Лейлок чувствует, что здесь скрывается ужасная тайна, а события, происходящие в городе, только подтверждают эти подозрения: детей мучают кошмары, двухлетняя девочка едва не погибает, в подземелье церкви ощущается запах смерти, а в старой могиле оказываются останки еще двух детей. Зловещие знаки предвещают беду.

Мистические тайны, загадочные происшествия, драматические события этого потрясающего романа напоминают лучшие произведения Эдгара Уоллеса и Гилберта Кита Честертона. Священник Гарри и психолог Эви вместе распутывают клубок страстей и судеб. Но приближение к разгадке роковой тайны может стоить им не только любви, которая впервые согрела их сердца, но и жизни. «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот…»

Даже самым искушенным читателям и в голову не придет, что небольшой городок скрывает тайну, достойную семейства Борджиа…

Кровавая жатва

Посвящается Куперам, которые построили свой большой светлый дом на гребне холма…

* * *

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Фридрих Ницше, немецкий философ (1844–1900)

– Она уже какое-то время следит за нами.

– Ну-ка расскажи.

– Иногда мне кажется, что она постоянно здесь, за грудой камней, в тени у башни, под одной из старых могильных плит. Прятаться она умеет.

– Так и должно быть.

– Иногда она подбирается совсем близко, а ты об этом даже не догадываешься. Ты думаешь о чем-то постороннем, и вдруг она зовет тебя одним из своих голосов, а еще через секунду она уже провела тебя. Она на самом деле заставляет тебя думать, что там, за углом, прячется твой брат или мама.

– А потом ты понимаешь, что это не так?

– Вот именно. Это она. Девочка с разными голосами. Но как только ты поворачиваешь голову, ее уже нет. Если повернуться очень быстро, можно заметить, как она исчезает. Но, как правило, ничего увидеть не удается. Все точно такое же, как было перед этим, за исключением…

– За исключением чего?

– За исключением того, что теперь кажется, будто мир скрывает какой-то свой секрет. И еще это тревожное ощущение под ложечкой, которое говорит тебе, что она снова здесь. И она следит за тобой.

Пролог
3 ноября

Наконец это все-таки случилось. Он этого боялся, хотя понял это только теперь, оглядываясь назад. Осознание того, что худшее уже позади, что больше не нужно будет притворяться, принесло своего рода облегчение. Возможно, теперь он перестанет вести себя так, будто это обычный город, в котором живут нормальные люди. Гарри сделал глубокий вдох и понял, что смерть пахнет вполне буднично: это запах сточной канавы, мокрой земли и пластика.

Череп, лежавший менее чем в двух метрах от него, казался крошечным. Похоже было, что он легко уместится на ладони, что, сжав пальцы, можно спрятать его в кулаке. С рукой было еще хуже. Она была забросана грязью, остатки плоти едва удерживали кости, и выглядело это так, словно она пыталась выбраться из земли наружу. Ярко вспыхнуло искусственное освещение, и на мгновение ему показалось, что рука движется.

Капли дождя застучали по пластику над головой Гарри, как пулеметная очередь. Ветер на торфяниках достигал уже ураганной силы, и не было никакой надежды, что временное убежище в виде полицейской палатки сможет сдержать его. Когда он парковал машину каких-то три минуты назад, было 317. Ночь за это время темнее не стала. Гарри понял, что он просто закрыл глаза.

Ладонь Раштона, старшего суперинтенданта сыскной полиции, по-прежнему лежала на руке Гарри, хотя они уже достигли края внутреннего кордона. Дальше двигаться было запрещено. Вместе с ними под навесом было еще шесть человек, одетых в такие же белые комбинезоны с капюшонами и высокие резиновые сапоги, какие только что натянули на себя Гарри и Раштон.

Гарри почувствовал, что дрожит. По-прежнему не открывая глаз, он вслушивался в барабанную дробь, которую дождь отбивал по крыше. Картина торчащей из земли руки не исчезала. Его качнуло. Он открыл глаза и едва не потерял равновесие.

– Немного назад, Гарри, – сказал Раштон. – Не сходите, пожалуйста, с дорожки.

Гарри послушно выполнил то, что ему сказали. Собственное тело казалось ему большим и раздавшимся, казенные сапоги были невыносимо тесными, одежда плотно обтягивала тело, и его не покидало чувство, что кости его черепа слишком тонкие. Рев ветра с дождем не прекращался, напоминая саундтрек к какому-то дешевому триллеру. Слишком много света, слишком много шума для поздней ночи.

Череп откатился от туловища. Гарри смотрел на грудную клетку, такую маленькую, на сохранившуюся на ней одежду, на которой в свете прожектора блестели крошечные пуговички.

– Где остальные? – спросил он.

Суперинтендант Раштон кивнул и повел его по алюминиевым пластинам, разложенным в грязи в шахматном порядке, словно камни для пересечения препятствий. Они двигались вдоль церковной стены.

– Смотрите, куда ступаете, приятель, – сказал Раштон. – Тут сплошное месиво. Видите, вот здесь?

Они остановились у дальнего края внутреннего кордона. Второй труп не был поврежден и на вид казался не больше первого. Он лежал лицом в грязь. На левой ноге остался маленький резиновый сапог.

– Третий под стеной, – сказал Раштон. – Его плохо видно, он наполовину завален камнями.

– Тоже ребенок? – спросил Гарри.

Боковины палатки громко хлопали на ветру, и приходилось почти кричать, чтобы услышать собственный голос.

– Похоже на то, – согласился Раштон.

Стекла его очков были забрызганы дождем. Он не вытирал их с момента, как попал сюда. Похоже, он был даже благодарен этим брызгам за то, что из-за них не может четко видеть.

– Вам видно место, где стена обвалилась? – спросил он.

Гарри кивнул. Примерно три метра каменной стены, разделявшей владения Флетчеров и церковный двор, обвалилось, и земля, которую она удерживала, сползла в сад. Вместе со стеной рухнул и старый тис. В ярком свете прожектора его ветви напоминали рассыпавшиеся женские волосы.

– Когда она обвалилась, были затронуты могилы со стороны церковного двора, – рассказывал Раштон. – В частности, одна детская могила. Девочки по имени Люси Пикап. Дело в том, что по нашим документам она должна быть в этой могиле одна. Могилу выкопали специально для нее десять лет назад.

– Мне это известно, – сказал Гарри. – Но потом…

Он не мог оторваться от открывавшейся перед ними картины.

– Да вы и сами видите, в чем, собственно, проблема, – сказал Раштон. – Если маленькую Люси похоронили одну, то кто эти двое?

– Можно мне ненадолго туда, к ним? – спросил Гарри.

Раштон прищурился. Взгляд его переходил с Гарри на крошечные детские фигуры и обратно.

– Это священная земля, – сказал Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь.

Раштон сделал шаг в сторону от Гарри.

– Дамы и господа! – громко произнес он. – Прошу минуту тишины для нашего викария.

Полицейские на месте происшествия оставили свое занятие и подняли головы. Один из них открыл было рот, чтобы возразить, но, взглянув в лицо Брайану Раштону, осекся. Пробормотав слова благодарности, Гарри прошел вперед, пока суперинтендант не остановил его. Череп ближайшего трупа был сильно поврежден. Почти треть его просто отсутствовала: Гарри вспомнил, что ему рассказывали о том, как погибла Люси Пикап. Он набрал в легкие побольше воздуха, зная, что все вокруг замерли. Кто-то смотрел на него, кто-то скорбно склонил голову. Он поднял правую руку и начал осенять тело крестом. Вверх, вниз, слева направо. Потом он остановился. Отсюда, с меньшего расстояния и под ярким светом прожекторов, ему был лучше виден третий труп. На крошечной фигурке было надето что-то с вышивкой вокруг шеи: маленький ежик, кролик, утка в чепчике. Персонажи сказок Беатрис Поттер…

Он начал говорить, с трудом понимая смысл собственных слов. Короткая молитва за упокой душ умерших, здесь подошло бы что угодно. Должно быть, он замолчал, потому что люди на месте происшествия вернулись к работе. Раштон похлопал его по руке и вывел из-под навеса. Потрясенный Гарри послушно шел за ним.

Три маленьких трупа, вывернутых из могилы, где должен был лежать один. Двое неизвестных детей делили с Люси Пикап ее последнее пристанище. Неизвестных, но только не для Гарри – по крайней мере, одного из них он узнал. Того, в пижамке со зверушками Беатрис Поттер. Гарри точно знал, кто она, эта девочка.

Часть первая
Ущербная луна

1
5 сентября (девятью неделями ранее)

Семья Флетчеров выстроила свой большой дом на вершине торфяника в городке, о котором, казалось, позабыло время. Они построились на скромном по размеру участке, от которого местная епархия, отчаянно нуждавшаяся в средствах, хотела попросту избавиться. Дом стоял так близко к двум церквям – одна была старой, а вторая очень старой, – что, высунувшись из окна спальни, можно было дотянуться до руин древней башни. А их сад с трех сторон граничил с самыми тихими соседями, каких только можно себе представить, и это было предметом любимой шутки десятилетнего Тома Флетчера: все дело в том, что Флетчеры свой новый дом построили практически посреди церковного кладбища. И им нужно было хорошенько подумать, прежде чем делать это.

Но поначалу Тому и его младшему брату Джо все очень понравилось. В их новом доме были огромные спальни с еще не выветрившимся запахом свежей краски. Снаружи находились владения старой, начавшей уже разрушаться и заросшей ежевикой церкви, где, как мальчикам казалось, их ждали приключения, как в книгах сказок. В доме у них была гостиная, которая сияла всеми оттенками желтого в зависимости от того, где в этот момент находилось солнце. А снаружи их ждали древние, устремившиеся в небеса своды и зубцы стен, сплошь увитые плющом, таким старым и жестким, что он мог бы расти уже без опоры. Трава здесь была настолько высокой, что шестилетнего Джо в ней почти не было видно.

Дом, впитывая вкусы родителей мальчиков, постепенно приобретал индивидуальность: в нем появились новые краски, роспись на стенах и вырезанные барельефы животных. А церковный двор Том и Джо превратили в свои владения.

В последний день летних каникул Том лежал на могильной плите Джексона Ренолдса (1875–1945), наслаждаясь теплом старого камня. Небо было васильковым – самый любимый цвет их мамы, – а солнце с раннего утра занималось своим делом. Это был солнечный день, как любил говорить Джо.

Том не мог сказать, что изменилось, каким образом его замечательное настроение, приятные размышления о том, сколько лет должно быть человеку, чтобы попытаться пройти отбор для поступления в «Блэкберн Роверc», ощущение тепла и счастья вдруг сменилось… ну… каким-то плохим состоянием. Но только внезапно, буквально за секунду, футбол перестал казаться ему чем-то важным. Ничего, собственно, не произошло, просто ему вдруг захотелось сесть. И осмотреться. Если кто-то…

Глупости. Но он все равно сидел, крутил головой по сторонам и удивлялся, куда умудрился запропаститься этот Джо. Дальше по склону холма кладбище было шириной уже с футбольное поле, и чем ниже, тем склон становился круче. Внизу располагалось несколько рядов домов ленточной застройки, а потом шли поля. За всем этим, на дне долины, находился маленький городок Гудшоу Бридж, куда им с Джо с утра в понедельник предстояло снова отправляться в школу. И еще торфяники. Множество торфяников.

Отец Тома любил повторять, как он любит торфяники, дикую природу, великолепие и полную непредсказуемость Северной Англии. Том соглашался с папой, – а как же иначе, ведь ему всего десять лет! – но про себя иногда думал, что все-таки лучше, если местность предсказуема (он специально смотрел в словаре смысл этого слова, так что знал, что оно означает). Порой Тому казалось, хотя он об этом никогда не говорил вслух, что торфяники вокруг их нового дома немножко более непредсказуемы, чем хотелось бы.

Мысль, конечно, идиотская, это и так понятно.

Но как бы там ни было, только Том всегда замечал то новый обломок скалы, то крошечную лощинку, которой здесь раньше не было, то заросли вереска или группку деревьев, появившихся за ночь. Иногда, когда облака быстро плыли по небу, а их тени скользили по земле, Тому казалось, что по торфяникам пробегает рябь, как это бывает на воде, если что-то плывет близко к поверхности, или что они шевелятся, словно готовое проснуться чудовище. А изредка, когда солнце уходило из долины и начинала опускаться тьма, Том не мог отделаться от ощущения, что торфяники смыкаются вокруг них.

– Том! – заорал Джо с другого конца кладбища, и в кои-то веки Том действительно обрадовался, что слышит этот голос. Камень под ним стал холодным, а над головой сгустились облака.

– Том! – снова позвал Джо, уже под самым его ухом. Черт возьми, Джо, какой ты шустрый!

Том подскочил и обернулся. Джо нигде не было.

Деревья на краю церковного двора начали подрагивать. Снова поднимался ветер, а когда ветер на торфянике всерьез берется за дело, он пробьется куда угодно, даже в самые укромные уголки. Кусты рядом с Томом зашевелились.

– Джо, – сказал он несколько тише, чем хотел сначала, потому что ему совсем не нравилось, что кто-то, пусть даже и Джо, прячется в зарослях и следит за ним.

Он сидел, пристально глядя на зеленые листья, большие и блестящие, ожидая, пока они шевельнутся снова. Это были кусты лавра, высокие, старые и густые. Ветер определенно крепчал. Теперь Том уже слышал, как он шумит в верхушках деревьев. Ветки лавра перед ним не двигались.

Наверное, это было просто какое-то странное эхо, из-за которого он решил, что Джо совсем рядом. Но у Тома все равно возникло ощущение, какое бывает, когда кто-то следит за тобой в то время, когда ты делаешь что-то такое, чего не должен бы делать. К тому же он ведь почувствовал дыхание Джо у себя на затылке.

– Джо! – снова позвал он.

– Джо! – откликнулся его собственный голос.

Том отступил на два шага назад и едва не наткнулся на надгробие. Опасливо поглядывая по сторонам, нет ли кого поблизости, он присел.

На этом уровне листва лавра была не такой густой, и Том рассмотрел несколько голых веток среди зарослей крапивы. Он увидел там еще что-то. Форму он толком различить не мог, но было понятно, что это не растение. Это было похоже на большую и очень грязную человеческую ногу – если бы «это» сдвинулось с места, он смог бы рассмотреть его получше.

– Том, Том, иди сюда и посмотри на это! – позвал Джо, и в этот раз его голос звучал так, будто он был за много миль отсюда.

Второй раз Тома звать не пришлось. Он вскочил и побежал в сторону, откуда доносился голос.

Джо присел у основания стены, отделявшей церковный двор от их сада. Он смотрел на могилу, которая выглядела более ухоженной, чем большинство вокруг. Она была совсем небольшой. В головах стоял надгробный камень с надписью, а около него – каменная фигурка.

– Посмотри, Том, – заговорил Джо еще до того, как Том перестал бежать. – Это девочка. С куклой.

Том наклонился. Статуя изображала крошечную круглолицую девочку в нарядном платье и была высотой сантиметров тридцать. Том протянул руку и снял клочок мха, который успел уже вырасти на ней. Скульптор искусно вырезал из камня детские туфельки и маленькую куклу, которую девочка бережно держала в руках.

– Маленькие девочки, – сказал Джо. – Это могила для маленьких девочек.

Подняв глаза, Том убедился, что Джо прав. Почти. На надгробии было вырезано всего одно слово – Люси. Возможно, там было и еще что-то, но ниже все было увито плющом.

– Только одна маленькая девочка, – сказал он. – Люси.

Том отодвинул плющ. Люси умерла десять лет назад. Ей было всего два года. Надпись гласила: «Любимой дочке от Дженнифер и Майкла Пикап». Больше там ничего не было.

– Просто Люси, – сказал Том. – Идем отсюда.

Он пошел обратно, осторожно ступая в высокой траве, обходя крапиву и отодвигая в стороны ветки ежевики. Он слышал сзади шорох травы, поэтому знал, что Джо идет за ним. Когда он взобрался по склону холма, стали видны руины старого аббатства.

– Том, – сказал Джо, и голос его прозвучал как-то странно.

Том остановился. Он слышал шорох травы прямо у себя за спиной, но не оборачивался. Он просто стоял, уставившись невидящим взглядом на развалины церковной башни, и удивлялся, почему вдруг так боится обернуться и встретиться лицом к лицу с братом.

Он повернулся. Его окружали только высокие камни. И никого. Том почувствовал, как крепко сжались его кулаки. Это было совсем уже не смешно. Потом кусты в нескольких метрах от него снова зашевелились, и появился торопливо пробирающийся сквозь высокую траву Джо, раскрасневшийся и запыхавшийся оттого, что старался не отставать. Он подошел поближе и остановился.

– Чего? – сказал Джо.

– Я думаю, за нами кто-то идет, – прошептал в ответ Том.

Джо не спросил, кто идет, почему или как Том узнал об этом, только внимательно посмотрел на него. Том взял брата за руку. Все, они идут домой. И прямо сейчас.

Хотя нет, похоже, уже никто никуда не идет. На стене, которая отделяла участок более старой церкви от тянувшегося вниз по холму кладбища, выстроившись в линию, словно кегли, стояли шесть мальчишек и смотрели на них. Том почувствовал, как сердце учащенно забилось. Шестеро мальчишек на стене, и, вероятно, еще один прямо рядом с ними.

В руках у самого большого из них была толстая рогатка. Том не видел полетевшего в него камня, но почувствовал, как рядом с лицом что-то просвистело. Второй мальчишка в это время целился. Джо, у которого реакция была лучше, чем у старшего брата, бросился за большой валун. Том последовал за ним только тогда, когда и второй выстрел не попал в цель.

– Кто это? – прошептал Джо, когда еще один камень пролетел у них над головами.

– Мальчишки из школы, – ответил Том. – Двое из них учатся в моем классе.

– Что им нужно? – И без того бледное лицо Джо было сейчас белее обычного.

– Не знаю, – ответил Том, хоть это было и не так.

Один из них хотел свести с ним счеты. Остальные просто ему помогали. Очередной камень ударил в край надгробия, и Том увидел, как поднялся столбик пыли.

– В красной футболке Джейк Ноулс, – сообщил он.

– Тот, с которым ты подрался? – спросил Джо. – Тогда, когда тебя вызывали в кабинет директора?

Том пригнулся и выглянул, надеясь, что высокая трава скроет его. Второй мальчик из его класса, Билли Аспин, показывал в сторону зарослей ежевики возле могилы маленькой девочки, которую они с Джо только что нашли. Том обернулся к Джо.

– Они сюда не смотрят, – сказал он. – Нам надо поторопиться. Давай за мной!

Том бросился вперед, в сторону громадного вертикально стоявшего надгробия, одного из самых больших на холме. Джо последовал за ним, и им удалось благополучно добраться туда. Камни свистели в воздухе, но Том и Джо были в безопасности позади этого огромного каменного сооружения с оградой. В ограде была металлическая калитка, а за ней деревянная дверь, которая вела в склеп. Отец говорил им, что это фамильная усыпальница, видимо, очень большая внутри и уходившая глубоко в склон холма, со множеством полок, где должны располагаться гробы многих поколений.

– Они разделились, – послышалось со стены. – Вы двое, давайте за мной!

Том и Джо переглянулись. Как они могли разделиться, если сидят так близко друг к другу, что Том чувствует на лице дыхание брата?

– Они просто тупицы, – сказал Джо.

Том выглянул из-за надгробия. Трое мальчишек шли вдоль стены по направлению к могиле Люси Пикап. Остальные трое продолжали смотреть в их сторону.

– Что там за шум? – спросил Джо.

– Может, ветер? – предположил Том, не особо вслушиваясь. Это была вполне безобидная догадка.

– Нет, это не ветер. Это музыка.

Том прислушался. Джо был прав. Определенно музыка, спокойная, с устойчивым ритмом, под который пел глубокий мужской голос. Она стала громче, теперь и эти балбесы тоже услышали ее. Один из них спрыгнул вниз и побежал в сторону дороги. За ним последовали остальные. Музыка становилась все громче и громче, и теперь Том уже слышал шум автомобильного мотора.

Это был Джон Ли Хукер. У их отца было несколько его альбомов, и он часто включал их, причем очень громко, когда мамы не было дома. Кто-то ехал вверх по холму, слушая Джона Ли Хукера на своей стереосистеме, и это было самое время, чтобы поспешить. Том шагнул в сторону, выйдя из-под прикрытия.

Теперь здесь оставался только Джейк Ноулс. Он обернулся и увидел Тома, который уже не прятался. Оба понимали, что игра закончена. Разве что…

– У него твоя бейсбольная бита, – сказал Джо, который вышел за Томом. – Что он делает?

У Джейка была не только бита Тома, но и его большой и очень тяжелый красный мяч, которым Тому под страхом долгой и мучительной смерти (именно так говорила их мама, когда хотела быть серьезной) запрещалось играть вблизи зданий, особенно зданий, имеющих окна, – она достаточно ясно выражается? Том и Джо перед этим тренировались ловить мяч возле церкви. Они оставили биту и мяч под стеной, и теперь Ноулс забрал их.

– Он просто их спер, – сказал Джо. – Можем звонить в полицию.

– Я так не думаю, – ответил Том.

Джейк тем временем повернулся лицом к церкви. Том видел, как он аккуратно подбросил мяч в воздух, а потом с силой размахнулся битой. Мяч взвился вверх и попал в громадное витражное окно на боковой стене. Синее стекло разлетелось вдребезги. В это время мотор машины затих, музыка выключилась, а Джейк рванул вдогонку за своими друзьями.

– Зачем он это сделал? – спросил Джо. – Он разбил окно. Теперь он точно попал.

– Да нет, не он, – сказал Том. – Попали мы с тобой.

Джо на мгновение с недоумением уставился на брата, но потом все понял. Ему было всего только шесть, и он, конечно, был чертовски надоедливым, но тупым его точно не назовешь.

– Это нечестно! – Лицо его скривилось от негодования. – Мы все расскажем!

– Они нам не поверят, – сказал Том.

В новой школе он всего шесть недель, а его уже три раза оставляли после уроков, плюс два похода в кабинет директора, целая куча серьезных замечаний от учителя – никто ему не поверит. Да и с чего бы им верить, если на стороне Джейка Ноулса полкласса? Они просто из штанов выпрыгивают в своем рвении его поддержать. А те, кто не ходит в приятелях Джейка, слишком напуганы его бандой, чтобы сказать что-то против. Он уже шесть недель расхлебывает то, что начал Джейк Ноулс. Похоже, это как раз Том – тупица.

Он взял Джо за руку, и они со всех ног побежали сквозь высокую траву. Том вскарабкался на стену, оглядел церковный двор и нагнулся, чтобы затянуть брата наверх. Джейка и других мальчишек видно не было, но среди руин старой церкви есть сотни мест, где можно спрятаться.

Старая спортивная машина, бледно-голубая, со множеством серебристых деталей, остановилась прямо у церковных ворот. Мягкая крыша была опущена. Водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье, копался в бардачке. Наконец он нашел то, что искал, и выпрямился. На вид ему было лет около тридцати четырех или тридцати пяти, примерно как отцу Тома, но он был выше и более худым.

Кивнув Джо, чтобы тот следовал за ним, Том подобрал бейсбольную биту (нет смысла оставлять улики на виду) и побежал. Наконец они забрались в свое любимое убежище. Они обнаружили его вскоре после переезда сюда: это была прямоугольная каменная могильная плита, огромный камень на четырех каменных опорах. Вокруг росла высокая трава, и когда мальчики залезали под плиту, их совершенно не было видно.

Мужчина из спортивного автомобиля открыл дверцу и вышел наружу. Когда он повернулся лицом к церкви, мальчики увидели, что волосы у него того же цвета, что и у их матери (светлые, рыжеватые, но бледнее, чем имбирь), такие же кудрявые, как у нее, только коротко подстриженные. На нем были шорты до колен, белая футболка и ярко-красные сандалии из мягкого пластика. Он перешел дорогу, остановился и осмотрелся, внимательно разглядывая мощеные улицы, выстроенные в сплошную линию дома, обе церкви, торфяники.

– Он здесь раньше никогда не был, – сказал Джо.

Том кивнул. Незнакомец прошел мимо мальчиков и направился к главной двери церкви. Из кармана он достал ключ. Через мгновение дверь открылась, и он зашел. Как раз в этот момент на входе в церковный двор показался Джейк Ноулс. Том привстал и огляделся. Позади них стоял Билли Аспин. Пока они смотрели друг на друга, из-за надгробий показались и другие члены банды. Братья были окружены со всех сторон.