Текст книги "Леди и ее рыцарь"

Глава пятая

Мойра всматривалась в лицо лорда Коннора, ожидая увидеть на нем изумление и презрение. Но оно было непроницаемо, и она замерла в нерешительности.

Наконец он кивнул.

– Я удивлялся, что могло заставить вашего мужа вступить в схватку с противником гораздо моложе его. Теперь я понимаю. Маккарти захватили вас в плен? – Он смотрел, как краска заливает ее лицо, и, глядя ей в глаза, серьезно, настойчиво спросил: – Вас изнасиловали?

На глазах Мойры снова выступили слезы, слезы облегчения… и недоверия. Как так получается, что человек, который ее совсем не знает, все же не решил в одно мгновение, что она сама, добровольно отдалась Дэрмоту, а муж узнал об этом?

Сэр Айвор так думает. Он этого и не скрывает.

Но и лорд Коннор тоже ошибается, да только всю правду она ему не скажет. Никому не скажет.

– Маккарти подстерегли момент, когда лорд Брайен со своим войском отлучился из замка «Джералд»… я всегда была уверена, что они выманили его обманным путем, хотя у меня нет доказательств. Маккарти заявились с большими силами, их войско получило подкрепление от других ирландских семейств. – Боевые выкрики, лязг металла и стоны умирающих вновь зазвучали в ушах Мойры. Она поежилась. – До этого здесь долгое время было тихо и спокойно, мы забыли об опасности и потеряли бдительность. Маккарти без труда преодолели нашу оборону, потому что большинство людей ушли с лордом Брайеном.

– И что было потом?

– Захватив замок, они собрали всех наших во дворе. – Мойра закрыла глаза. Она снова ощутила ужас и чувство беспомощности, которые чуть было не лишили ее последних сил, пока она не заставила себя вспомнить, что, кроме нее, некому встать на защиту людей из замка «Джералд». И тогда она подавила свой страх и встретила захватчиков с высоко поднятой головой. – Я из рода воинов, милорд. Про моего отца все знали, что он готов лезть в драку по всякому пустячному поводу, а мои братья еще хуже. Но ни разу в жизни я не встречала человека, который так бы обожал войну, как Дэрмот Маккарти. Он просто купался в ней, он наслаждался каждым мигом своего всемогущества над противником. – Ее голос дрогнул, она глубоко вздохнула, надеясь, что это ее успокоит. Бесполезно.

Лорд Коннор поддержал ее за руку и помог сесть.

– Этот человек не воин, миледи. Такое поведение неблагородно.

– Дэрмот Маккарти не знал, что такое благородство, и знать не хотел. Но я этого не понимала, а потом изменить ничего уже было нельзя…

Мойра устремила взгляд на море, на круживших над ним чаек. Они были свободны как ветер, и тем ничтожнее казалась ей ее собственная жизнь. Она запуталась, и запутывает всех, кто оказывается рядом с ней.

Ей ужасно захотелось, чтобы лорд Коннор исчез, уехал, пока не завяз в этой трясине. Но было уже слишком поздно – она знала, – слишком поздно для всех.

Так пусть по крайней мере никому не придется платить за ее ошибку.

Лорд Коннор мягко коснулся ее руки.

– Миледи, я понимаю, вам тяжело об этом вспоминать. Я для вас чужой человек, но мне просто необходимо знать, что здесь произошло, если я хочу защитить вас, вашего ребенка, ваших людей. Прошу меня простить, но я так или иначе узнаю правду. – Он вздохнул. – И лучше мне услышать все от вас, а не от Д'Ати. Совершенно очевидно, что он вас не любит, как и всякого, в чьих жилах течет ирландская кровь. – Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. – Глупец.

Мойра не могла не улыбнуться в ответ, но при мысли о сэре Айворе и его сплетнях ее улыбка тут же увяла.

– Вы правы, милорд, но только меня сэр Айвор ненавидит вовсе не потому, что я ирландка… во всяком случае, это не единственная причина. Он меня всегда терпеть не мог – то ли из ревности, то ли еще почему-то, я не знаю. Он был очень предан лорду Брайену.

– Как бы там ни было, злоба звучит в каждом его слове, стоит только заговорить о Маккарти… или о вас. Так что я предпочитаю услышать все от вас, миледи, и заверяю, что вам не придется жалеть об этом.

По ее глазам, по выражению лица было видно, что она борется сама с собой. Ему подумалось, что, даже если она захочет солгать, у нее не получится. Дай Бог, чтобы он оказался прав, потому что ему просто необходимо узнать от кого-то правду, и лучше всего от нее.

Наконец женщина остановила взгляд своих синих глаз на нем, приняв решение.

– Благодарю вас, лорд Коннор, за ваше доверие… и вашу честность. Я постараюсь вас не разочаровать. – Она передернула плечами. – Вы имеете на это право, хотя ужасно трудно признать вот так, открыто, что тебя обвели вокруг пальца. Только, поверите вы или нет, иного пути не было.

Мойра зябко поежилась, и ему захотелось обнять ее, согреть и утешить. Потребовалось усилие, чтобы не двинуться с места: она не поняла бы такой фамильярности со стороны чужака, да и ему лишний соблазн был совсем ни к чему. Искушением было уже то, что он сидел рядом с ней, чувствуя ее близость, ее запах, ее женственность.

К его удивлению, она дотронулась до его руки.

– Я верю, вы сделаете все, что в ваших силах, дабы помочь мне защитить мое дитя. Я знаю вашего брата как доброго и порядочного человека. И убеждена, что вы такой же, как он. Фицклиффорды и Фицджералды всегда были честны друг с другом, и я верю, что так будет и впредь.

– Вы делаете мне честь, миледи.

Она вздохнула и устремила взгляд на море.

– То, о чем хочу рассказать, милорд, я не могу говорить, глядя вам в глаза. Мне стыдно. Надеюсь, вы не станете возражать.

– Нет, конечно, продолжайте.

– Так вот, когда Маккарти согнали всех во двор, Хью выволок меня и горничных из комнаты, где нас прятали. Потом началась атака на крепость. Этот Хью – страшный грубиян и пошляк. Если б не Бриджит, он содрал бы с меня одежду еще до того, как мы оказались во дворе, хотя и так успел разорвать на мне платье, сорвать с головы покрывало, расцарапав при этом мне лицо и руки. Он поставил меня перед всеми, чтобы они подумали, будто меня уже…

Ее голос затих, она схватила руку Коннора и крепко сжала. Он почувствовал, как в нем нарастает гнев. «Подожди, Хью Маккарти, – подумал он, – ты заплатишь за все, что творил в тот день».

– Все выглядело так, будто он меня уже изнасиловал, – заговорила она снова. – Его люди не уступали ему в сквернословии и наперебой стали выкрикивать всякие сальности, доведя моих людей до бешенства. Ну, а солдаты Маккарти только того и ждали – они снова принялись жестоко избивать всех подряд. Мои слуги не представляли для них ни малейшей угрозы, но им хотелось во что бы то ни стало поставить их на место.

Безобразная картина, которую она нарисовала, не была для Коннора чем-то неожиданным. Он знал людей, которых хлебом не корми – дай только покуражиться над теми, кто оказался в их руках и не может дать отпор.

Коннор сплел ее пальцы со своими.

Она взглянула на него блестящими от слез глазами, не убирая руки.

– Потом появился Дэрмот. Он выглядел совсем не таким, как Хью и его люди, – чистый, в аккуратной, добротной одежде. Он приблизился, учтиво мне поклонился, а потом одним ударом свалил Хью на землю. Я тогда подумала, что он, может, отпустит моих людей или по крайней мере прекратит побои. Он был так вежлив со мной… Но это была всего лишь маска.

По мере того как продолжался рассказ, в душе Коннора росло уважение к сидевшей рядом с ним женщине. Она была напугана, да что там – охвачена ужасом, и все-таки ничто не ускользнуло от ее взора, и из увиденного она сумела сделать заключения.

– Так что же сделал Дэрмот?

– Он переступил через Хью, который все еще валялся на земле, взял меня за руки и отвел в сторону. «Я помилую твоих людей», – сказал он. Я вздохнула с облегчением, ведь их единственная вина была в том, что они служили своему законному господину. У них не было выбора, и наказывать их было не за что.

– Такое происходит постоянно, – заметил Коннор. – Учитывая то, что вы мне говорили про семейство Маккарти, предложение Дэрмота кажется мне странным.

– Я тоже удивилась, – прошептала Мойра. – Но обрадовалась, узнав, что больше моих людей не будут мучить. Только я должна была догадаться с самого начала, что его великодушие не бескорыстно, кто-то должен за него заплатить.

– И этим кем-то были вы, – пробормотал Коннор. – Вы должны были заплатить ему за них.

– Он сказал, я могу выбирать, – тихо проговорила Мойра. – Ночь с ним в обмен на их жизни. Замок «Джералд» находился в его руках. Мне нечем было откупиться, увильнуть от решения было невозможно, и я подумала, что это невысокая плата за спасение стольких людей.

– Вы мужественная женщина, леди Мойра Фицджералд, – сказал Коннор, не скрывая своего восхищения. – Немного найдется высокородных леди, которые пожертвуют своей добродетелью ради спасения своих слуг.

– Ну, я же не была девственницей, – пробормотала она еле слышно.

Он протянул руку, отвел в сторону брошенную ветром на ее лицо прядь волос и провел пальцами по щеке, пытаясь как-то приободрить.

– Это неважно. Человек, заставляющий женщину против воли ложиться с ним в постель, достоин презрения.

Она не плакала, но Коннор догадывался, что ей очень тяжело. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе и успокоить, но он не имел права так поступать.

Да и она вряд ли хочет от него этого. Не дай Бог, подумает, что он такой же, как Дэрмот Маккарти!

Он убрал руку от ее лица.

– Вы дали ему то, что он требовал?

Она кивнула, глядя перед собой.

– А он сдержал обещание?

– Нет, – прошептала Мойра. – Он получил от меня то, что хотел, а потом приказал брату возобновить пытки и издевательства. – Она закрыла глаза ладонями, словно надеясь отгородиться от воспоминаний. Потом снова стала смотреть на море. – Прежде чем мой муж прибыл и пробился в крепость, они замучили до смерти пять человек. – Вздрогнув всем телом, она с силой сжала кулаки. – Дэрмот стал со смехом кричать лорду Брайену, что мы с ним сделали то-то и то-то, он выкрикивал оскорбления ему в лицо, вызывал его на бой, и муж потерял рассудок.

Коннор вскочил и горячо произнес:

– Но ни один мужчина не потерпит такого оскорбления по отношению к своей жене!

– Он мстил за себя, за свою поруганную честь, а не за меня, милорд, – смущенно проговорила Мойра. – Если бы я не согласилась на предложение Дэрмота, мой муж был бы жив, милорд.

– А вы были бы мертвы, и многие из ваших людей тоже, – возразил Коннор. – Маккарти заполучил бы вас так или иначе. Даже если б вы отказались, вряд ли это помешало ему добиться того, чего он хотел.

– Может быть… Но я виновна, из-за меня погиб мой муж, и этот крест я буду нести всю жизнь. Я буду каяться в этом и в своей неверности до гробовой доски. И все же, несмотря ни на что, я ни о чем не жалею, потому что спасла всех людей, за исключением пятерых. – Она прижала ладони к своему округлому животу, подняла на Коннора потемневшие глаза. – Я ничуть не сожалею, что у меня будет ребенок, и при каких обстоятельствах он был зачат – неважно. Но я не могу позволить, чтобы его существование стало причиной новых смертей, новых сражений. Вот почему мы нуждаемся в вашей помощи.

– Что вы имеете в виду? – непонимающе спросил он.

– Маккарти жаждут мести за гибель Дэрмота, милорд. Они жаждут этого почти так же сильно, как жаждут присвоить замок «Джералд». А теперь у них, как они считают, появилось совершенное оружие, чтобы получить его. Они уверены, что отец ребенка, которого я ношу, – Дэрмот. Они ни перед чем не остановятся, чтобы захватить моего ребенка и таким образом завладеть замком.

Глава шестая

Весь обратный путь они молчали. «Лорд Коннор потрясен, это очевидно. Да и как могло быть иначе? Он достойный человек, порядочный. Мне краткого знакомства хватило, чтобы понять это. Он не захочет оставаться здесь, подвергать опасности себя и своих людей ради спасения такой изменницы, как я», – думала Мойра.

Она уже представляла себе, как все будет. Едва они окажутся в холле, лорд с извинениями удалится и постарается больше не попадаться ей на глаза до самого отъезда.

«А вдруг он решит удовлетворить требования Маккарти и выдаст им меня вместе с ребенком? – терзалась мыслями молодая женщина. – Хотя вряд ли. Фицклиффорды не захотят выпускать из своих рук замок «Джералд», а ведь в этом и заключается главная цель Маккарти».

Да и вообще, Мойре как-то не верилось, что Коннор Фицклиффорд опустится до такой низости, что выдаст ее людям, тяжко оскорбившим ее.

Мойра понятия не имела, каким образом он справится с Маккарти. Отчаяние придало ей мужества – она дернула его за рукав, заставив остановиться.

– Я понимаю, что не имею права просить вас о чем-то, милорд, но все же хочу попросить. Обещайте, что вы не отдадите моего ребенка Маккарти. Со мной после родов можете поступать как угодно, но только не дайте им завладеть моим ребенком!

– Вы что, меня за чудовище принимаете? – Коннор побледнел, веснушки на его лице стали ярче. В темных глазах – обида и растерянность, как будто он не ожидал, что она может такое сказать. – Я не способен причинить вред ни вам, ни вашему ребенку.

Она отдернула руку и густо покраснела.

– Простите меня, милорд, – пробормотала женщина, избегая его взгляда.

– Не отворачивайтесь, леди Мойра, – сказал он. Его голос звучал твердо и повелительно, и она смущенно посмотрела ему в глаза. – Возможно, вам до сих пор не встречался мужчина, которому вы могли бы доверять, миледи, но мне, клянусь честью, вы можете верить.

Он протянул ей руку, и она вложила свои ледяные пальцы в его теплую ладонь.

– Вы будете мне верить? – спросил Коннор. Продолжая пристально смотреть ей в глаза, он поднес ее руку к губам, поцеловал, а потом прижал к своей груди. – Прошу вас.

Она почувствовала, как бьется его сердце, а его глаза точно глядели ей в душу.

– Я постараюсь, милорд. Это пока все, что я могу вам обещать.

Коннор отпустил ее руку.

– Спасибо, – пробормотал он, не глядя на нее, затем повернулся и пошел вперед.

В смятении, без сил, Мойра последовала за ним.

Остаток дня Коннор провел, проверяя защитные укрепления замка и боевую готовность людей. К вечеру он узнал достаточно, чтобы понять: уладить конфликт будет намного сложнее, чем они с Рэнналфом себе представляли.

Он также обнаружил, что братья леди Мойры имеют самое непосредственное отношение к событиям, приведшим к нынешней ситуации, а также и добрая половина местной ирландской знати. Об О'Ниллах люди Фицджералдов отзывались резко. Почти все сходились в том, что для своих братьев она была не более чем пешкой, которую, попав в очередную передрягу, они использовали, когда им было нужно что-то от нее самой или от ее мужа-норманна.

На свою госпожу люди смотрели почти как на святую – за ее заботу, не говоря уже о жертве, которую она принесла ради них. Коннор убедился, что отношение к ней со стороны Д'Ати мало кто разделял. Все, с кем Коннор ни говорил, были преданы ей, и эта преданность, несомненно, распространялась и на ее дитя.

Коннор, грязный и усталый, вошел в холл. Служанка сообщила, что леди Мойра не спустится к ужину, так что он предвкушал одинокую трапезу без волнения, которое неизбежно охватывало его в присутствии молодой женщины.

Не успел Коннор подняться на первую ступеньку лестницы, как его окликнул вынырнувший из-за угла Уилл.

– Очень рад вас видеть, милорд, – проговорил он, как всегда весело. В руке у него был рог, от которого пахло вином. – Мне надо кое о чем вам рассказать.

– Тогда пошли со мной, – предложил Коннор. – И если у тебя еще осталось выпить, давай тащи.

Уилл исчез в полумраке холла и появился, неся помятый серебряный кувшин и второй рог.

Он показал себя молодцом, заняв Д'Ати и избавив Коннора от его присутствия на целый день, однако это, как видно, далось ему нелегко. Сэру Айвору удалось то, что Коннору казалось невозможным, – нарушить обычное благодушие Уилла, превратив его веселую улыбку в некую ухмылку и поставив печать утомления на его лицо.

– Ну, за такой денек вы вряд ли сможете когда-нибудь со мной расплатиться, – сказал Уилл, когда они вошли в комнату.

Коннор закрыл дверь и кивнул ему на место у очага, в котором горели несколько торфяных брусков. На столе у кровати были зажжены три свечи, бросавшие мягкий свет на незатейливую обстановку.

– Наливай и рассказывай, что ты узнал, – отложив меч, предложил Коннор.

Уилл налил вина и со вздохом опустился на мягкое сиденье.

– Было бы хорошо куда-нибудь отослать Д'Ати, и поскорее: он изменит при первом же удобном случае, я в этом уверен.

Коннор отпил вина и, подвинув громоздкий стул к огню, сел.

– Этого я и боялся. Он ненавидит леди Мойру, и не скрывает этого. И его неприязнь к ирландцам тоже не секрет…

– Ему повезло, что никто до сих пор не перерезал ему горло, – проворчал Уилл. – Он дурак, это ясно. Но он зловредный дурак, от которого только и жди неприятностей. – Уилл осушил рог и наклонился за кувшином. – А лорда Брайена он боготворил до такой степени, что даже ревновал его к его жене. – Уилл фыркнул. – Нет, это выше моего понимания. Большинство мужчин и так проводят почти все время со своими людьми, а не с женами, за исключением твоего брата и Джилли… простите, леди Джиллиан, – поправился он с ухмылкой. – Мне все время приходится себе напоминать, что моя детская подружка, с которой я, бывало, дрался, теперь миледи, жена и мать. – Уилл наполнил свой рог и протянул кувшин Коннору. – Попробовал бы только лорд Рэнналф оставить ее надолго одну…

– У Фицджералдов было иначе. Лорд Брайен, насколько я знаю, и не собирался сидеть со своей женой. Она была нужна, только чтобы родить ему наследника.

– Да, только ему не довелось увидеть младенца. – Уилл наклонился вперед и многозначительно вскинул брови. – Между прочим, еще неизвестно, кто отец ребенка, которого она носит.

– Я знаю, об этом мне сказала сама леди Мойра. – Коннору было неловко и неприятно обсуждать это с Уиллом. У него возникло такое чувство, будто он совершает предательство… словно бы приглашает Уилла и других смотреть на леди Мойру как на женщину, которая согрешила и стала причиной смерти своего мужа.

Коннор знал, что не сможет оставаться спокойным и равнодушным свидетелем, если кто-то, кем бы он ни был, осмелится отнестись к леди Мойре без должного уважения. Странно, но ни одна женщина еще не вызывала в нем такого острого желания помочь, защитить, уберечь.

Даже его мать, когда отец распоясывался в очередной раз.

Да, Коннор думал о том, что будет, если он вдруг встанет и даст отпор отцу, но ни разу ничего подобного не сделал…

Леди Мойру он защитит.

– Я не желаю, чтобы наши люди сплетничали о леди Мойре и ее ребенке, – твердо произнес Коннор. – Если кто-то об этом заикнется, присылай его прямо ко мне, он будет наказан.

Уилл кивнул, с удивлением взглянув на него.

– Непременно, милорд. Поймите, я ничего такого не думал, заговорив об этом…

Коннор взмахом руки прервал его оправдания.

– Я знаю, Уилл. Ты делал именно то, что от тебя требовалось. Однако, учитывая то, что говорит Д'Ати, я думаю, практически ничего не делалось, чтобы положить конец сплетням. Так вот, я хочу, чтобы всем было ясно: я не потерплю никаких разговоров о леди Мойре.

Он залпом выпил вино. С чего он так раскипятился? В чем дело? Она такая же женщина, как и любая другая. Нет, это, конечно, нормально и естественно – стараться защитить мать и дитя. Но то, что он чувствует в душе, не объяснишь простой порядочностью.

– Милорд, хотите еще вина? – спросил Уилл. Коннор вздрогнул.

– Нет, спасибо. Надо многое обдумать, а моя голова и так-то не слишком хорошо соображает.

Уилл посмотрел на него с подозрением.

– С вами все в порядке, милорд? Смотрите, а то ведь мне тогда обратно в Оклер ходу нет. Джиллиан с меня голову снимет. – Он ухмыльнулся. – Собственной рукой.

Представив себе невестку с мечом в руке, Коннор невольно рассмеялся.

– Да, она это может.

С появлением Джиллиан брат Коннора стал совсем другим человеком, и иногда можно было даже услышать его смех. Впервые в замке воцарилась мирная, семейная обстановка, чего прежде никогда не было. Коннор очень полюбил свою рыжеволосую невестку.

О Джиллиан есть кому позаботиться – Рэнналфу, а у леди Мойры нет никого.

Коннор встал, походил по комнате и, задержавшись у окна, приоткрыл ставню. Солнце садилось.

«Мойре Фицджералд больше не придется справляться со своими проблемами в одиночку. Хочет она того или нет, но у нее будет защитник», – поклялся Коннор.

Он повернулся к Уиллу.

– Давай рассказывай, что ты узнал сегодня. Сравним наши сведения, тогда, может, будет понятнее, что надо делать.

Следующие несколько дней Коннор не виделся с леди Мойрой. Наверное, это было к лучшему, ведь он ни на минуту не мог перестать думать о ней. А ему нужна ясная голова и твердая рука.

По утрам Коннор, как обычно, тренировался, а потом выходил с солдатами обследовать территорию вокруг замка. День за днем, оставив Д'Ати или Уилла во главе гарнизона – крепость не должна была оставаться без защиты ни на час, – он разъезжал по окрестностям, изучая обстановку, знакомясь с местными жителями и стараясь получить какую-либо информацию о Маккарти.

Он возвращался в замок к сумеркам, усталый и злой. Выслушав доклады своих военачальников, Коннор тут же удалялся к себе, чтобы утром начать все сначала.

Это было скучное занятие, но, по крайней мере, отвлекало его мысли от леди Мойры и позволяло быть подальше от соблазна.

Она оказалась права, утверждая, что почти все, кто жил поблизости от крепости, были убиты или бежали. Каждый сожженный крестьянский двор, каждый след жестокой расправы лишь усиливали мрачное настроение Коннора. Судя по всему, Маккарти были окончательно намерены захватить замок, зато отыгрывались на мирном населении, без устали терроризируя его.

«Сколько людей должны еще умереть, чтобы Маккарти добились своего, изгнав норманнов из замка «Джералд»»? – раздумывал Коннор, подъезжая к небольшому поместью. Сэр Роберт де Монфор, вассал лорда Пембрука, когда Коннор в первый раз к нему приехал, встретил его радушно и пообещал порасспрашивать своих людей, не знают ли они чего о планах Хью Маккарти.

С тех пор прошло четыре дня, и вот теперь Коннор снова ехал к нему, надеясь узнать что-нибудь новое. Жена сэра Роберта усадила Коннора и Уилла у очага, поднесла им по кружке эля и послала мальчика позвать мужа из конюшни.

Судьба леди Мойры очень беспокоила хозяйку и ее знакомых, которые не видели и ничего не слышали о ней со дня смерти лорда Брайена.

– Бедняжка, остаться без мужа перед самыми родами, – говорила жена сэра Роберта, утирая слезы кончиком покрывала. – Растить ребенка одной, без отца! А лорд Брайен так хотел сына. – Она покачала головой. – Такая трагедия!

Было облегчением узнать, что среди норманнов истинное положение леди Мойры оставалось пока неизвестным. Вряд ли они относились бы к ней с такой теплотой, если бы знали об этом – и, возможно, еще узнают, – но пока соседи беспокоились о ней и готовы были помочь.

В комнату вошел сэр Роберт, подошел к гостям и пристально посмотрел на расстроенную жену. Та смахнула рукой слезу и протянула ему кружку эля.

– Дорогая моя, я знаю, ты очень занята, – ласково проговорил он. – Я уверен, лорд Коннор и сэр Уилльям не станут возражать, если ты нас покинешь.

– Конечно, нет, – вежливо поклонились гости.

– Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания леди Мойре, – сказала женщина и, всхлипывая, пошла к выходу. – Надеюсь, скоро мы услышим, что она разродилась прекрасным здоровым младенцем.

– Прошу вас извинить мою жену, – заговорил сэр Роберт, когда они остались одни. – Господь не одарил нас детьми, и моя хозяйка очень тяжело это переживает.

– Понимаю, – сказал Коннор, приятно пораженный теплыми отношениями супругов. – Вы узнали что-нибудь, сэр Роберт?

– Да, кое-что узнал, – ответил хозяин, наклонился к лорду и, понизив голос, проговорил: – Обратите внимание на обрыв, милорд.

– Обрыв? На мысе? – удивленно переспросил Коннор.

Он представить себе не мог, как это возможно – атаковать с той стороны.

– Замок стоит на руинах древней крепости, которая некогда принадлежала Маккарти, – сказал сэр Роберт и умолк.

В комнату вошел слуга, неся корзину с торфяными брикетами для очага. Он молча поклонился и вышел за дверь.

– Сэр Роберт, я не подозревал, что подвергаю вас опасности, – проговорил Коннор. – Но теперь вижу, что именно это я и сделал.

Де Монфор встал и посмотрел по сторонам.

– Ничего, милорд. Просто у нас среди слуг есть ирландцы, и мне неизвестно, может, кто-то из них связан с Маккарти. У этих людей язык как помело. Вы не представляете себе, с какой быстротой все про все узнают.

«Господи, неужели нет такого норманна, который произнес бы хоть одно доброе слово об ирландцах?» – со злостью подумал Коннор. Его так и подмывало сказать что-нибудь резкое, но он сдержался.

– Как я понял, это все, что я могу от вас узнать? Сэр Роберт кивнул и сделал большой глоток эля.

– Просто следите за обрывом, и найдете ответы на интересующие вас вопросы. Больше мне сказать нечего.

– Следить за обрывом? – удивленно переспросил Уилл, когда они во главе отряда возвращались в сумерках домой. – Что, к черту, это может значить?

Маккарти ведь не горные козлы, чтобы допрыгнуть до крепости со стороны моря!

– По словам леди Мойры, там осыпь, подняться невозможно, – кивнул Коннор. – Да если даже и залезут двое-трое, то что они смогут сделать против целого гарнизона?

Они размышляли над словами сэра Роберта весь остаток пути. Среди нынешних обитателей крепости были и ирландцы. Может, кто-нибудь из них знает, что имел в виду де Монфор?

Горящие факелы над привратной башней приветливо сияли в ночном мраке – совсем не то, что неделю назад, когда они сюда прибыли.

Да и мост был уже опущен. Они проехали во двор и спешились.

Не успел Коннор соскочить с седла, как к нему подошел воин в полном боевом облачении.

– Милорд, – сказал он с поклоном, – леди Мойра приглашает вас и ваших людей отужинать с ней в зале. Если вы изволите, милорд.

– Один момент. – Коннор бросил поводья конюху и пошел к Уиллу. Молодой рыцарь стоял около конюшни и о чем-то серьезно разговаривал с Седриком, одним из тех, кого он привел с собой из Оклера.

– Что-то не так, милорд? – спросил он.

– Да нет, все в порядке, если не считать того, что леди Мойра приглашает нас всех поужинать. – Коннор снял шлем и нервно провел рукой по волосам. Он устал как собака, да еще не выспался. – А я собирался начать прямо сейчас: вдруг за словами сэра Роберта кроется что-то важное.

Уилл кивнул.

– Да, милорд, но вряд ли мы в темноте заметим то, чего не увидели при свете дня. Да и люди утомлены, милорд, и, как говорит Седрик, настроение у всех не очень веселое.

– Да, да. Ты прав, не имеет смысла начинать в темноте. – Коннор нахмурился. – Особенно когда мы не знаем, чего искать. – Он похлопал Уилла по спине. – Да уж, за последние дни потаскали мы наших людей. Они заслужили отдых. Ладно, удвоим караулы на стене со стороны мыса и будем сменять их в два раза чаще. А все, кто свободен, пусть присоединяются к нам в зале. – Увидев широкую улыбку на лице Седрика, он строго добавил: – А ты смотри, чтобы не перепились, а то мало ли что.

– Есть, милорд, – ответил Седрик. – Спасибо! – Он быстро поклонился и побежал сообщать новость.

– Ты проследишь за расстановкой караулов? – обратился Коннор к Уиллу.

– Непременно, милорд.

– Ладно, тогда увидимся в зале. – Он повернулся к солдату: – Скажи госпоже, что мои люди и я с удовольствием к ней присоединимся, как только смоем дорожную пыль.

Оставшись в одиночестве, Коннор устало вздохнул: ноги еле держат и голова забита делами, а придется развлекаться, сидеть рядом с леди Мойрой и следить, как бы не заметили, что его неудержимо тянет к ней.