Текст книги "Токсичные родственники. Как остановить их влияние на вашу жизнь и сохранить себя"

Когда я росла, мама заставляла меня переживать эмоцию, которую я могу назвать разве что яростью. То, что я ощущала, было больше, чем гнев, раздражение или недовольство; это была чистая, незамутненная ярость. Мне казалось, словно во мне бушует эмоциональное цунами, но я не могла определить его причину. Тогда я еще не понимала всех скрытых пассивно-агрессивных методов, которыми мать провоцировала меня на ярость. Когда мои эмоции были на пределе, она сваливала всю вину на меня, а себя провозглашала жертвой. От всего этого у меня голова шла кругом.

Целительный момент

Токсичный родитель будет провоцировать независимого ребенка на гнев, чтобы «доказать» его неполноценность и собственное превосходство[8]8
  Shannon Thomas. Healing from Hidden Abuse: A Journey through the Stages of Recovery from Psychological Abuse (Mast Publishing House, 2016), n.p.


[Закрыть].

Шеннон Томас

Дело не в любви или ненависти

Правда в том, что наши токсичные члены семьи не любят нас. Но и не ненавидят. Эти эмоции слишком глубокие и настоящие, они требуют слишком много искренности, времени, глубины, энергии и самоотдачи. Мой психотерапевт объяснил мне, что у моих родителей есть чувства – просто они испытывают их только по отношению к самим себе. Они эгоцентричны, не сочувствуют мне и не сожалеют о том, как вели себя со мной. Их интересует только моя реакция на их насилие и чувства, которые эта реакция вызывает у них. Единственное, что замечают токсичные члены семьи, это то, любят их или ненавидят, независимо от того, что они сделали, чтобы спровоцировать наши негативные или позитивные реакции. Они не задумываются о том, кто мы такие и что чувствуем. В каком-то смысле наши токсичные родственники даже не всегда пытаются сделать нам больно: скорее, они о нас просто не задумываются, что в каком-то смысле даже хуже.

Токсичные члены семьи могут говорить нам, что любят или ненавидят нас, но делают это только с одной целью: чтобы вызвать сильную эмоциональную реакцию. Им приятно ощущать нашу любовь, но рано или поздно это наскучивает, и они решают что-нибудь поменять. Совершенно неожиданно (для нас) они превращаются в тех самых злобных, жестоких, презрительных задир со школьного двора, которые игнорируют нас, распускают слухи, наговаривают на нас и заставляют думать, что мы худшие в мире. Это вызывает сильнейшее смятение. Токсичные родственники кормятся этим смятением, гневом и раздражением, когда мы пытаемся вывести их на разговор. Именно такое внимание и эмоциональная реакция им и нужны. Им нравится наблюдать, как мы безуспешно пытаемся понять их насильственное поведение и тратим время и силы, чтобы заставить их взять на себя ответственность за подобное обращение с нами. Все эти безуспешные попытки помогают им чувствовать. Они не задумываются всерьез, любят нас или ненавидят. Они хотят только одного: манипулировать нами. Им нравится подпускать нас поближе и создавать ощущение безопасности, чтобы позже, добившись нашей любви, оттолкнуть. Они «любят» смотреть, как мы теряем почву под ногами. Они «любят» знать, что имеют над нами власть и контроль.

Целительный момент

Власть – это наркотик токсичного человека.

Можно ли их вылечить с помощью лекарств или психотерапии?

По моему личному опыту – не только жизненному, но и профессиональному (с высоты тридцати лет клинической подготовки и практики), – токсичные люди чаще всего неизлечимы. И вот почему.

Лекарства здесь не работают, ведь токсичность – это не проблема химии мозга, а изъян характера. Некоторые средства, например стабилизаторы настроения, могут сделать токсичного человека не таким вспыльчивым, но они никак не смогут повлиять на его характер. В своей практике я не раз наблюдала, насколько хорошо токсичные люди реагируют на терапию, до тех пор, пока всю вину за собственные проблемы возлагают на других – даже если это их собственные дети или супруги. Но как только речь заходит о них самих и недостатках их характера, токсичные люди практически всегда сразу же бросают терапию. Они уходят, изображая жертву, потому что терапия была «слишком тяжелой», а иногда даже угрожают «подать в суд» (разумеется, без каких-либо юридических или этических оснований). Все без исключения токсичные люди, с которыми я имела дело, пытались лезть в мою жизнь вне терапии, присылали электронные письма или сообщения на автоответчик и указывали, как мне стоит выполнять мою работу.

Скотт Пек пишет, что чем токсичнее человек, тем непорядочнее его поведение и тем сильнее искажено мышление. Для нас, клиницистов, камнем преткновения становится то, что они не могут рассказать о себе. В каком-то смысле токсичные люди похожи на вампиров. Вампир – это вымышленный персонаж, который не видит своего отражения в зеркале. Токсичные люди точно так же, как вампиры, не видят отражения в своем «внутреннем зеркале». У них нет инсайта. Вот что входит в понятие инсайта, согласно психологическому определению:

• способность понимать собственные или чужие умственные процессы;

• способность немедленно понять значение события или действия;

• способность понимать собственные проблемы.

В моей терапевтической практике часто бывает, что я лечу здоровых людей, которые приходят, чтобы узнать, как справиться с людьми токсичными. Настоящий клиент, таким образом, остается без лечения. Токсичные люди окружают себя ложью, что вызывает у нас, клиницистов, смятение, замешательство и раздражение. Порой нам очень трудно справиться со всем арсеналом их извращенных мотивов, виктимологии[9]9
  Виктимология – междисциплинарная область исследований, объектом которых являются в том числе отношения между жертвами и преступниками.


[Закрыть], совершенно односторонних взглядов, слез и искаженных фактов, когда они начинают во всем обвинять либо нас самих, либо еще кого-нибудь. Пек объясняет, что, если клиницист чувствует неприязнь по отношению к токсичному клиенту, это в наибольшей степени говорит о том, что он работает со злым человеком. Неприязнь – это сильное чувство, которое заставляет нас всячески избегать встречи с токсичным человеком подобного типа или как можно скорее уйти. При мысли о том, что нам предстоит их лечить, мы ощущаем страх. Это происходит из-за их категорического отказа смотреть правде в глаза, неприятия любых предложений о помощи и предположений, отличающихся от их собственных. Такие клиенты никогда не задерживаются в терапевтическом кабинете надолго.

Токсичные люди готовы практически на что угодно, лишь бы избежать эмоциональной боли, которая сопутствует самоанализу. Они ненавидят любой процесс, который может вывести на чистую воду их лживые методы. Необходимы дополнительные исследования подобных расстройств личности, чтобы найти эффективный способ их лечения. К сожалению, на данный момент он не найден. Мы, конечно, можем сочувствовать токсичным людям, но четкого или хотя бы работающего способа их лечения нет. Не помогает клиницистам и то, что токсичные люди не видят ничего плохого ни в своем характере, ни в разрушениях, которые несут. Они не хотят меняться, нисколько не страдают и не осознают, насколько низкая у них самооценка, – и именно это позволяет им и дальше оставаться жестокими. Чем жестокосерднее они становятся в своем обращении с другими, тем бессердечнее и свободнее они себя чувствуют и тем охотнее продолжают в том же духе.

В книге People of the Lie («Люди лжи») Скотт Пек ставит знак равно между токсичностью и злом. Он пишет: «Зло – это сила, которая прячется внутри или снаружи людей и стремится убить жизнь… Зло не имеет ничего общего с естественной смертью: его интересует лишь неестественная смерть, убийство тела или духа»[10]10
  M. Scott Peck. People of the Lie: The Hope for Healing Human Evil (New York: Touchstone, 1983), 43–44.


[Закрыть]. Токсичные люди распространяют смерть и разрушение среди всех, кто вступает с ними в контакт. Чем ближе мы к ним подходим, тем сильнее ощущаем действие их яда. У нас нет для них никакого лекарства, которое они способны принять. Лучшее, что мы можем сделать, – попытаться залечить те раны, которые они успели нанести нам.

Стихотерапия

 
Я знаю, что достойна любви,
Хотя раньше это было не про меня.
Но теперь я должна подняться
И позволить Вселенной разоблачить весь обман.
Да, правда освободит тебя.
 

By The Grace Of God, Кэти Перри[11]11
  Katy Perry, vocalist. “By The Grace of God,” by Greg Wells and Katy Perry, Prism, Capitol Records, 2013.


[Закрыть]

Глава 2. Токсичные родители

Когда речь идет о токсичной семье, корень зла всегда находится в ее сердце. А сердцем чаще всего являются родители. Неважно, открытая манипуляция или же скрытая: источником токсичности становится семейная тайна, которую запрещено с кем-то обсуждать. Снаружи может казаться, что токсичные родители вполне уравновешенные и приятные люди, но это всего лишь фасад, который они тщательно оберегают. Они великолепные лжецы, ложь помогает им чувствовать себя лучше. От всех остальных членов семьи ждут того же. Нет ничего важнее искусственного имиджа, и именно поэтому в токсичной семье доминирует обман.

Когда нас воспитывают в подобной атмосфере, очень легко решить, что с нами что-то не так. Мы осознаем, что ответом на любой бунт против этой системы – попытку противостоять ей или раскрыть ее – будет тотальное искажение правды. Нас обвинят в том, что это мы злые, абьюзивные и эмоционально нестабильные. В результате мы чувствуем потребность оправдываться и объяснять причины, по которым хотим защищать себя, своих детей и свою жизнь от эмоционального насилия и манипуляций семьи.

Целительный момент

В такой атмосфере нет жизни.

Дану Морриган, автор книги You’re Not Crazy – It’s Your Mother («Ты не сумасшедшая – это твоя мать»), пишет, что есть два типа токсичных родителей: Игнорирующий Родитель и Опутывающий Родитель. Игнорирующий Родитель проявляет к нам очень мало интереса, иногда дело даже доходит до полного пренебрежения. Мой бывший муж так относится к моей дочери. Ему уже почти пятьдесят лет, а у него до сих пор нет собственного дома или хотя бы постоянного жилья. Иногда он снимает комнату у друга, а иногда просто у кого придется. Дело не финансовых трудностях. Просто он предпочитает тратить деньги на видеоигры и на другие вещи для себя, чем на дочь. Он игнорирует тот факт, что она стремится проводить с ним как можно меньше времени.

Когда он на время забирает ее, дочь вынуждена постоянно находиться рядом с ним (у нее нет своего угла), пока он весь день играет в компьютерные игры или орет на телевизор во время спортивного матча. Мой бывший муж платит очень скудные алименты, не заморачивается над планированием совместного досуга, водит ее ужинать в «Старбакс», чтобы сидеть уткнувшись в телефон, пока она делает уроки. Его устраивает тот факт, что он живет в целом часе пути от нее. Он верит в собственную ложь о том, какой он родитель и насколько близок с дочерью. Все ради того, чтобы убедить себя, что на самом деле он хороший отец, который принимает живейшее участие в жизни ребенка. Поскольку наша дочь успешна, он приписывает себе заслуги в ее воспитании, хотя имеет меньше пяти процентов опекунства (с годами я проводила с дочерью все больше и больше времени, ведь он просто не мог взять ответственность даже за собственную жизнь). Он ни разу не предложил платить больше алиментов, чтобы помочь финансово.

Опутывающие Родители, с другой стороны, считают, что находятся в симбиозе со своими детьми. Они видят в детях продолжение самих себя и пытаются диктовать им, как жить и какой выбор делать. Такие родители не дают свободы, отнимают возможность сепарироваться и превратиться в здоровую, уникальную, самодостаточную, уверенную личность. Опутывающие Родители имеют четкие ожидания, связанные с успехом, популярностью и имиджем своих детей. Они высказывают детям свое мнение абсолютно обо всем: что тем следует носить, с кем встречаться, что есть, в какой институт поступать, какую профессию выбрать. Даже по поводу брака и планирования семьи. Когда у нас появятся дети, такие родители будут подрывать наш собственный родительский авторитет, распространяя эмоциональную манипуляцию и на следующее поколение. Дану Морриган уверяет, что от Опутывающего Родителя освободиться намного сложнее, чем от Игнорирующего, потому что, когда мы опутаны, мы даже не понимаем, насколько глубока эта ловушка. Мы просто не знаем, как может быть по-другому, ведь так было всегда.

Эгоизм и родительство

Психологически нездоровые родители слишком увлечены собой, чтобы сопереживать своим детям. Они предпочитают причинять страдания, чтобы чувствовать себя сильными, важными, контролирующими ситуацию и не чувствовать себя источником проблем. Пек в книге «Непроторенная дорога» пишет, что дети понимают, готовы ли родители сопереживать им. Если да, они говорят себе: «Значит, страдать – это не так страшно» – и учатся справляться с отрицательными эмоциями, даже когда остаются одни. Иными словами, дети понимают, что, если они страдают, это еще не значит, что они плохие или находятся в опасности. Чтобы ощущать поддержку и сопереживание родителей, детям необходимы три простые вещи: время, любовь и внимание. Токсичные родители не дают ни того, ни другого, ни третьего, а если и дают, то уж точно нездоровым образом.

Целительный момент

Качество времени, уделяемого нам родителями, показывает нам, насколько они нас ценят.

В детстве я мало времени проводила с родителями. Отца я вообще почти не видела: он много раз сбегал из штата, чтобы не платить алименты, и большую часть времени жил вне дома. Мама постоянно была занята своей жизнью. Она полностью растворялась в работе и ставила ее выше всего остального, в том числе выше семьи. У нее почти не было времени ни на мужей, ни на детей. К тому же она ложилась спать так рано, что ни мужья, ни дети не успевали толком провести с ней время. Я, безусловно, ценю то, что она нас обеспечивала. Однако карьеру она делала в первую очередь для себя. Детей мама заставляла подчиняться строгому расписанию – еда и сон строго по часам. Этот график был совершенно негибким – коррективы в него вносились исключительно по ее желанию. Я не помню, чтобы мы хотя бы день провели вместе как мать и дочь – как я сейчас провожу со своей дочерью. Я пару раз ездила с мамой в отпуск, когда мне было чуть больше двадцати, но только потому, что у нее не было мужчины, которого можно взять с собой.

Большинство токсичных родителей вообще не чувствуют никакой ответственности за свою семью. Они находят миллион способов отмахнуться от детей, лишь бы не уделять им время, не дарить любовь и внимание. А ведь это именно то, что необходимо, чтобы те выросли цельными, уверенными в себе людьми.

Другая крайность: некоторые токсичные родители требуют, чтобы их дети рассказывали им все, даже самые личные подробности своей жизни. Такие родители чуть ли не ведут слежку за каждым шагом ребенка и, если тот проводит с ними не все свое время, пытаются вызвать чувство вины. Токсичные родители вообще не обладают эмпатией, необходимой, чтобы ставить чьи-то потребности выше своих. Поскольку они не демонстрируют сочувствия и понимания, их отпрыски вырастают депрессивными, раздражительными и немного «безжизненными». Токсичные родители не видят никаких проблем с тем, чтобы удовлетворять в первую очередь свои потребности, а не наши, и искренне считают, что такое поведение естественно. С детства в нас зреет обида, а когда мы вырастаем, они сетуют на натянутость наших отношений.

Многие родители, которые неспособны испытывать любовь, пытаются скрыть это, постоянно повторяя, что любят нас. Они делают это механически, всем вокруг твердя, что всегда любили и гордились нами. На самом же деле они не уделяли нам достаточно времени. Их пустые слова нас нисколько не радовали, хотя больше всего на свете мы бы хотели им верить. В глубине души мы знали, что наши родители редко задумывались о том, что говорят.

Целительный момент

Эгоизм и родительство не могут сосуществовать вместе[12]12
  На эту мысль меня вдохновили книги Шеннон Томас.


[Закрыть].

Развитие личной ценности

Родители несут ответственность за наличие у нас ощущения личной ценности. Пек делится одной закономерностью в развитии ребенка: «При выраженном дефиците родительской любви ребенок, скорее всего, решит, что причина в нем, и это приведет к нереалистично негативному образу самого себя»[13]13
  Peck, People of the Lie, 60.


[Закрыть]. Если мы с детства живем с глубоким чувством сомнения в себе, мы становимся либо сверхпреуспевающими, либо отстающими. Если вы, как я, сверхпреуспевающие, вот что, вероятно, будет звучать у вас в голове: «Как только я добьюсь достаточно больших успехов, то стану важен для родителей», «Может быть, они наконец-то заметят мои достижения и признают мою ценность». Хочу сказать, что в моем случае (но не в случае с моим братом) чем больших успехов я добивалась, тем больше родители меня ненавидели. Тем не менее и мать, и отец в разное время говорили: «Должно быть, я все-таки сделал что-то правильно, потому что и ты, и твой брат успешны». Для меня это кажется чем-то сюрреалистичным: они присваивают наши заслуги себе вместо того, чтобы понять, что все наши достижения всегда были лишь попыткой добиться их любви или перестать от них зависеть.

Пек пишет, что ощущение собственной ценности жизненно необходимо для развития нормальной самооценки. Оно является краеугольным камнем успешной жизни. Если с детства мы знаем, что ценны, у нас уже есть фора.

Мои родители не гордятся мной. Я знаю это точно, поскольку вижу, как они ведут себя со мной. А что насчет вас? Ценят ли ваши родители вас по-настоящему?

Когда мы растем, чувствуя, что не представляем ценности или недостойны заботы, то и не учимся заботиться о себе. Так случилось и со мной. Моей персональной миссией стало полюбить себя. Первая книга, которую я написала, Loving Yourself: The Mastery of Being Your Own Person («Любите себя: искусство быть собой»), стала огромным шагом к восстановлению. Я смогла распознать, упорядочить и осмыслить проблемы, тянувшиеся из детства. К сожалению, я была наивна и искренне верила, что эта книга поможет исцелить всю мою семью. Она действительно была написана с позиции невинной девочки. В тот период жизни я была полна надежд и полагала, что, стоит мне рассказать свою историю, а моим родным – прочесть ее, как они наконец признают свою неправоту. Конечно, они сразу почувствуют себя ужасно из-за ошибок, которые совершили, и того, как несправедливо и пренебрежительно относились ко мне. Мое воображение рисовало сцены, достойные шоу Опры: вот мы обнимаемся и обещаем друг другу быть лучше благодаря всему, чем я поделилась с такой откровенностью. Вообразив это, в книге я подчеркнула, что родители сделали все зависящее от них, когда растили меня. Я написала, что прощаю им все ошибки.

Моя семья знала, что я пишу эту книгу. Отец прочел часть еще до того, как я приступила к разделам о самопомощи. Он даже сказал, что, если написание этой книги поможет мне почувствовать себя лучше, я просто обязана ее написать. По его признанию, ему удалось отпустить прошлое и принять себя таким, какой он есть. Теперь он хотел, чтобы я сделала то же самое.

Ближайшая подруга матери прочитала книгу сразу после того, как я закончила ее. Она сказала мне, что она, к сожалению, так и не проработала в своей жизни то, что я проработала в своей. А еще – что моя книга просто замечательная.

Мама помогла с финансированием книги, но отказалась ее читать, сказав, что «не сможет этого вынести». Я поддержала ее решение, потому что не хотела, чтобы она почувствовала себя плохо. Сейчас я понимаю, чем было вызвано ее решение на самом деле: нежеланием брать на себя хоть какую-то ответственность. Нежеланием испытывать стыд. Мама не сочувствовала мне, не желала узнать ничего о моей боли или облегчить ее. Эту работу она делегировала психотерапевту и тем родственникам, с которыми у меня были теплые отношения (и которые предложили мне пройти курс терапии). Мама не хотела читать то, что я написала, потому что это сделало бы ей больно. Ей не было жалко меня – ни в тот момент, ни когда-либо.

В мой сорок второй день рождения, через четыре месяца после выхода книги Loving Yourself, мать, отец и брат эмоционально уничтожили меня в отместку за то, что я написала.

В мой. День. Рождения!

На него мама приехала лично. Обычно, когда я со слезами на глазах пыталась заговорить с ней, отчаянно умоляя понять, насколько абьюзивно она себя ведет, она загадочно отвечала: «Ну, наверное, ты права – ты же у нас мозгоправ». В этот раз все было точно так же. Со мной была дочь. Помню, она спросила меня, увидимся ли мы с бабушкой снова. Я ответила ей, что не знаю. У меня просто не осталось других слов, «не знаю» стало единственным, что мне удалось из себя выдавить.

Мой брат, в котором я с детства не чаяла души, решил меня добить. Я написала ему SMS, которое закончила словами «Люблю тебя». Он ответил: «Классика».

Последним, что сказал по телефону отец, было: «В этой книге ты выставила меня каким-то слабаком. Давай начистоту: если бы я действительно на тебя накинулся, тебя бы увезли в больницу».

Я была не просто эмоционально раздавлена. Я была в совершенном смятении и чувствовала себя загнанной в угол.

Зачем вы поддерживали меня и притворялись, что все нормально, пока я писала книгу? Ведь они знали и о теме книги, и о ее содержании. Даже помогали в работе. Но на самом деле они просто готовились уничтожить меня после ее выхода.

Такое лицемерие показалось мне просто отвратительным – особенно учитывая, что выход книги не был для них сюрпризом. Я писала ее семь лет, и об этом знали все. Включая членов моей семьи, которые выказывали поддержку. Но их поведение в мой день рождения окончательно укрепило во мне уверенность, что никакой надежды нет. Меня не любили, ради меня не пытались сделать «как лучше». Я жалею о том, что была к ним так снисходительна.

Моя мечта – исцелиться вместе с семьей – была разрушена.

И о шоу Опры придется забыть.

Моя реальность заключалась в том факте, что я никогда не представляла для членов своей семьи никакой ценности ни как ребенок, ни как взрослый.

Зачем выбирать именно день рождения дочери, которую вы вроде как любите и заботитесь о ней, чтобы намеренно, целенаправленно уничтожить ее? У них было семь лет до публикации книги и несколько месяцев после. Они могли высказать мне всё, что думают, в абсолютно любой момент.

Так почему же они выбрали мой день рождения? Я поняла это не сразу, но теперь знаю ответ. Они сознательно выбрали этот день, чтобы раздавить меня. Ведь это идеальное время, чтобы причинить мне максимальную эмоциональную боль.

Помню, я в тот вечер посмотрела на мать. Я боролась со слезами, а потом заметила, что она на меня смотрит. Ее взгляд был нервным, но холодным. В нем не было никакого сочувствия – только любопытство. Ей было интересно: может быть, в этот раз она все-таки переборщила с жестокостью? Доломала свою любимую игрушку? К сожалению, мне понадобилось еще целых четыре года, чтобы наконец-то окончательно разорвать «пуповину».

Я узнала, что именно так и действуют в токсичных семьях. Некоторые родители используют прием «все на одного» или попросту бросают своих детей. Существуют разные инструменты токсичного общения, манипуляции и наказаний. Когда родители жертвуют любовью ради потребности в контроле и доминировании над детьми, в результате дети испытывают сильнейший страх перед будущим и всегда сомневаются в себе.

Целительный момент

Токсичные родители заставляют своих детей сомневаться в том, что те достойны любви, что их жизнь важна и ценна. Все для того, чтобы сохранить инструменты манипуляции и контроля, а также не позволить им выдать семейные тайны.

Цель токсичных семейных систем

Со временем мне стало ясно, что отношения, построенные на любви, не являются искомой или желаемой целью в токсичных семьях. Мои родители обожали метод «разделяй и властвуй». Папа постоянно говорил что-то плохое о моей маме, брате, жене брата – собственно, обо всех, кто, как ему казалось, мешал ему быть центром внимания. Мама выставляла папу «злодеем» и, когда я пыталась постоять за себя или поспорить с ней, повторяла: «Вся в отца». За глаза мама говорила мне гадости обо всех других членах семьи, а им – обо мне, причем иногда даже, когда я это слышала.

В токсичных семьях сиблингов нередко сталкивают лбами – то же самое случилось и в моей семье (и продолжается по сей день). Между сиблингами распределяют роль козла отпущения и золотого ребенка. Такая «триангуляция[14]14
  Триангуляция – включение третьего угрожающего мнения или просто чужого человека в динамику взаимоотношений между двумя людьми.


[Закрыть]» может быть скрытой или явной, но так или иначе разрушает отношения. В моем случае мы с братом были близки в детстве, потому что нам приходилось выживать вместе. Иногда он был для меня как отец, которого у меня никогда не было. Иногда я играла для него роль сочувствующей матери, особенно во времена, когда мы вышли из подросткового возраста. Но неважно, насколько мы были близки в детстве: он все равно оставался обожаемым золотым ребенком, а я – козлом отпущения.

Расти козлом отпущения для всей семьи было очень больно. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня любили так же, как моего брата. Я видела, что родители готовы пойти на все, чтобы стать частью спортивного мира, к которому относился мой брат. А вот мой мир их не интересовал совершенно, моя жизнь была не настолько яркая, как его. Братом восхищались не только родители, но и практически все жители нашего маленького городка. Его почти боготворили. Я тоже его обожала, но не испытывала при этом зависть. Более того, много лет я считала, что он единственное хорошее, что есть в моей жизни. Я его сестра и хотя бы поэтому могу нравиться окружающим.

Зачем родители вообще пытаются столкнуть лбами членов семьи, особенно детей? Чтобы контролировать отношения внутри семьи. «Разделяй и властвуй» – таков их девиз. Если бы мой брат не дарил родителям внимание и эмоциональное одобрение, которого они ждали, они бы начали хвалить меня перед ним так же, как его передо мной, – чтобы он начал опасаться за свой статус любимца. Должно быть, он это понимал, и ему было страшно. Скорее всего, именно поэтому он избегал общения со мной, даже когда мы выросли. Я всегда была «плохим, ни на что не годным ребенком». Кто захочет, чтобы его скинул с пьедестала лузер? Точно не мой брат.

Я всегда жила в его тени, но не держала на него зла. Я обожала брата и никогда не стремилась стать лучше него, потому что даже не представляла, что такое возможно. В конце концов, он просто золотой ребенок, который был настоящим «эмоциональным пиром» для нарциссических родителей. Единственное, чего я хотела, – найти маленькое местечко под солнцем для себя. Когда мне удалось стать успешной, родители начали указывать на это брату, чтобы снова сделать его более зависимым от них. Так они вбили клин между нами еще глубже.

В психологии для козлов отпущения есть специальный термин. По словам Вирджинии Сатир, знаменитого семейного психотерапевта и писателя, идентифицированный пациент (ИП) – это член дисфункциональной семьи, подсознательно выбранный для отыгрывания внутренних конфликтов[15]15
  Virginia Satir. Цит. по: Peter L. Rudnytsky, Reading Psychoanalysis: Freud, Rank, Ferenczi, Groddeck (New York: Cornell University Press, 2002), 44.


[Закрыть]. Иными словами, козел отпущения – это «плохой» ребенок, который страдает от расстройств пищевого поведения, вспышек гнева или депрессии, получает плохие оценки, бунтует, прогуливает школу, болеет… Козлов отпущения винят во всех проблемах семьи, потому что именно их плохое поведение вызывает стресс у остальных.

Если нас делают козлами отпущения, мы становимся носителями симптомов всей семьи, проживаем в себе все ее дисфункции, а потом еще и оказываемся крайними. Скотт Пек показывает, что токсичным родителям необходим козел отпущения. В глубине души они считают себя безупречными и поэтому атакуют всех, кто их критикует. Зачастую после того, как идентифицированный пациент приходит на терапию, клиницист обнаруживает, что источник проблемы не ребенок, а родители. Несмотря на то что родители утверждают обратное, клиентами должны быть именно они. Пек считает, что первоочередная потребность идентифицированного пациента – не лечение, а защита от токсичных родственников.

Худшее, что когда-либо случилось в жизни моих родителей, – момент, когда кто-то из их друзей предложил маме отправить меня на психотерапию. Они очень негативно реагировали (и продолжают реагировать) на улучшение моего психического здоровья и увеличивающийся объем знаний, потому что со временем, в результате длительного самокопания, я сумела найти правду: проблема не во мне. Проблема – в методах воспитания, которыми пользовались мои родители. Я просто симптом токсичного родительства.

Дану Морриган пишет, что быть козлом отпущения в каком-то смысле даже хорошо. В будущем эта роль может оказать ребенку услугу. Козел отпущения с большей вероятностью способен объективно взглянуть на динамику своих семейных отношений, увидеть, насколько они ядовиты, начать искать ответы, обратиться за помощью и в конце концов спастись из паутины токсичной семьи. У любимчика шансов на это меньше. Любимчики часто проживают жизнь в попытках добиться внимания токсичных родителей и тратят оставшиеся силы на поддержание хорошего имиджа семьи.

Целительный момент

Члены дисфункциональных семей презирают правдолюбов и разоблачителей. Они предпочитают восхищаться новым платьем короля и готовы накинуться на любого, кто посмеет сказать, что на самом деле король голый[16]16
  Danu Morrigan. You’re Not Crazy – It’s Your Mother: Understanding and Healing for Daughters of Narcissistic Mothers (London: Darton, Longman and Todd Ltd., 2012), 50.


[Закрыть].

В каждой токсичной семье «разделяют и властвуют» по-своему. Ниже – небольшой список методов, которые помогают токсичным людям добиваться своей цели – контролировать окружающих и манипулировать ими.

Остракизм

Некоторые родители требуют, чтобы члены семьи ополчились против кого-то одного: так они показывают изгою «вот кто мы такие», «вот как мы должны себя вести». Бойкотируемый чувствует себя униженным и отверженным. Ему дают понять, что ему не место в «основной семье», что он для этого недостаточно хорош. Целенаправленная жестокость со стороны семьи вызывает глубокое чувство стыда у изгнанного. Есть ли боль сильнее, чем от понимания, что вам не место в группе людей, которые должны любить вас, как никто другой?

Внутренняя группа и внешняя группа

В своей семье я почти всегда была во внешней группе – за исключением тех моментов, когда вдруг становилась нужна родителям, потому что мой брат не уделял им должного внимания. Мама практически постоянно жаловалась на свою младшую сестру и говорила, как ненавидит ее. Не менее ужасные вещи она говорила и обо всех мужчинах, за которых выходила замуж, и приемных детях, с которыми после этого приходилось иметь дело. Я не успевала следить, кто из ее друзей сегодня во внутренней группе, а кто провинился и был отправлен во внешнюю. Отец точно так же вел себя по отношению к своим женам и друзьям. В процессе собственного исцеления я поняла, что если кто во всей этой динамике отношений над кем и издевался, то именно родители над окружающими.

Сплетни

В некоторых семьях инструментом манипуляции являются слухи. Моя семья не исключение. Главная цель токсичных родственников, распускающих слухи, – постепенно, шаг за шагом, сломать нас. Эта стратегия позволяет им держать нас в постоянном смятении. В результате мы начинаем сомневаться в собственных суждениях, адекватности и восприятии реальности. И чем незаметнее и дольше токсичным родителям удается сбивать нас с толку, скрывая, что именно они источник сплетен, тем меньше мы понимаем, что происходит. В результате мы становится менее уверенными в себе и всё хуже осознаём, насколько жестокими манипуляторами являются наши родители.