Текст книги "Счастье"

7. Хочешь, я сделаю вид, будто мне не наплевать?

Деми сидела вместе с друзьями за своим любимым столиком в «Опусе». Не успели они сделать заказ, как вдруг Сара вытаращила глаза, потом сползла со стула и закрыла лицо ладонью.

– Не оглядывайся! – прошептала она. – Сюда только что вошел Джеймс!

Деми почувствовала, что у нее заледенел позвоночник. Она примерзла к месту, не смея обернуться. Ив и Джо резко повернули головы и тут же согнулись в три погибели над своими бокалам.

– Выглядит отлично, – прокомментировала Джо. – А что это за девушка с ним? На вид ей не больше одиннадцати!

Сдавленный писк чуть не вырвался из горла Деми, но она в последний момент подавила его.

– Он приближается, – прошептала Ив.

– Он шагах в десяти от нас, – взвизгнула Джо.

Итак, это произошло – происходило прямо сейчас. Деми смертельно боялась первой встречи с Джеймсом после их расставания. Она готовилась к ней, репетировала надменное выражение лица при помощи бесконечных селфи в зеркале. Какой стыд! За последний месяц она разместила не меньше сотни своих фотографий в инстаграме! И каждая фотография надрывно кричала о том, что Деми чудесно проводит время, каждый вечер встречается с друзьями, салютует бокалом. На этих снимках Деми прихорашивалась перед выходом и по-утиному выпячивала губки, еще там были фото коктейльных бокалов, выстроенных в ряд на барной стойке, и групповые снимки ее друзей, прижимающих свои головы друг к другу (Сара называла эту позу «Передача педикулеза»[29]29
  Паразитарное заболевание кожи и ее производных – волос.


[Закрыть]). Деми обожала такие фотки. Если судить по ее записям в различных соцсетях, то она вовсю наслаждалась жизнью и выглядела умопомрачительно. Правда, могло сложиться впечатление, будто она ради этого лезет из кожи вон. Но Деми было наплевать. Фотографии помогали ей чувствовать себя лучше, и это главное.

Цель ее послеразрывной кампании была очевидна – заставить Джеймса горько пожалеть о том, что он потерял. Страницы ее инстаграма, кричащие «Обойдусь без тебя!», должны были показать Джеймсу, что 1) Деми ни капельки по нему не скучает; 2) после разрыва ее жизнь стала гораздо веселее, чем во время их совместной жизни; 3) если бы он не был лжецом и подлым негодяем, то и сейчас оставался бы частью ее роскошной жизни (которую Деми вела на его «моральную компенсацию»). Деми размещала ночные селфи с сексуальными парнями, снабжая фото загадочными надписями, типа: «Ты забрал мое V!» Если Джеймс будет ревновать – отлично. Но вот вопрос – будет ли Деми стыдно за все эти ухищрения? Нет! А через какое-то время? Да, черт возьми.

Ее тайная цель (которую Деми признавала лишь в глубине души, но на людях отрицала бы даже под пытками) заключалась в том, чтобы заставить Джеймса вернуться. Именно для этого она облегчила ему поиски, каждый день приходя в одно и то же место примерно в одно и то же время, не забывая отмечаться в социальных сетях. Она делала это ежедневно, Джеймс без труда мог отследить ее местонахождение в виртуальном пространстве. Беда заключалась в том, что он до сих пор не делал ничего, чтобы отследить ее в реальной жизни.

Вплоть до сегодняшнего дня.

– Он у тебя за спиной, – прошептала Сара, бросая взгляд через голову Деми.

Деми отхлебнула большой глоток жидкой отваги, натянула на лицо улыбку и обернулась, чтобы увидеть… пустоту. Никакого Джеймса – и вообще никого. Она в недоумении повернулась к своим подругам, которые истерически хохотали.

– Я попалась! – как ни в чем не бывало сказала Деми, мило улыбаясь тому, что ее разыграли. Но внутри она вся тряслась от бешенства.

– Видела бы ты свое лицо! – воскликнула Сара. – Это было нечто! Ты чуть не обделалась!

– Я чуть не сбежала! – фыркнула Деми. – Меньше всего на свете я бы сегодня хотела увидеть здесь Джеймса.

– Ой, да брось, – сказала Джо.

– Ладно, сдаюсь, – согласилась Деми. – Он второй в списке.

– А кто же первый? – поинтересовалась Ив.

– Моя начальница.

Майя пришла в бешенство из-за истории с лицензией. Честно говоря, Деми не могла ее за это упрекать. Как выяснилось, накануне Майя совсем не случайно так настойчиво гнала Деми в мэрию. Оказывается, чтобы разрешение имело законную силу, оно должно было быть получено за двадцать один день до мероприятия. Поэтому, когда на рассвете следующего дня бодрая и энергичная Деми прибежала в мэрию, оказалось, что она опоздала ровно на один день. Впрочем, Майя сама была виновата. Если бы она все четко объяснила, Деми не отложила бы поездку. Но они с Кэтрин просто заболтались. Одна чашка кофе с «Бейлис» превратилась в две, а потом было уже слишком поздно. В итоге Майя как-то сумела все исправить, подмазав пару-тройку колесиков. Зато теперь она стала трижды проверять список задач для Деми, контролировала ее почту и считала расходы до последнего пенни. Это было унизительно.

Вернувшись в офис после обеда, Деми увидела, что Майя сидит за ее рабочим столом.

– Пора с этим заканчивать.

– Я пришла вовремя!

– Ты осложняешь мою работу. Я не собираюсь платить тебе за то, что ты все портишь.

Следовало ожидать, что этим все кончится. С каждым днем лед становился все тоньше. И вот – кр-рррак. Это случилось. Сейчас ее уволят.

Но Майя еще не закончила.

– Дело не только в том, что у тебя каждый день чудовищное похмелье, из-за которого ты все делаешь медленно и кое-как. Дело в другом. Тебе плевать на «Первый & Второй». Совершенно наплевать! Твое равнодушие меня бесит, а гнев отнимает силы.

– Ну хочешь, я сделаю вид, будто мне не плевать? – с широкой улыбкой спросила Деми.

Она просто хотела пошутить! Немного юмора, чтобы разрядить обстановку. Но лицо Майи окаменело. После этого было уже бессмысленно извиняться или просить дать ей еще один шанс. Дело сделано. Сказанного не воротишь. Деми собрала свои вещи – их оказалось на удивление мало, учитывая несколько лет работы. Майя следила за ней, как коршун, будто Деми собиралась прихватить ее бесценный степлер! Это было совершенно излишне и невыносимо оскорбительно. Деми поехала домой, в свое гиблое место, пригласила Кэтрин и напекла открытых пирогов, так что день не был полностью потерян.

Самое обидное, что Майя была права насчет ее похмелья. Из-за них Деми стала туго соображать. Держа в руке бокал «Маргариты», Деми подумала: «С завтрашнего дня я больше не пью». Ей нужно очистить организм, вывести из него весь алкоголь, негатив и фантазии о возвращении Джеймса. Хватит с нее тоски и сердечных страданий! Она решила, что разбитое сердце – повод надираться каждый день и сачковать на работе. На самом деле Деми тосковала не по Джеймсу, а по своей привычной жизни с ним. Она выстроила всю свою жизнь, все свои мысли вокруг Джеймса. Когда Джеймса не стало, она перестала понимать, что ей делать с собой. Лишившись еще и работы, Деми потеряла последнее, что придавало ее существованию какой-то смысл.

– То есть бывшая начальница, – вслух поправилась Деми.

– В последнее время твой список «бывших» стремительно растет, – заметила Ив.

Так оно и было, но какого черта Ив об этом говорит? Дает понять, что жизнь Деми идет прахом? Сама Деми могла шутить над этим, но друзья должны ее подбадривать, а не огорчать еще больше!

– Я хочу еще выпить, – сказала Деми.

– Возьми и мне тоже, – отозвалась Сара.

– К черту. Сама себе возьми!

– Да мы же просто пошутили!

– А я просто ухожу, только и всего.

Деми встала из-за стола. Она прекрасно видела, что Сара обрадовалась ее уходу. Деми направилась к бару, зная, что подруги уже начали шептаться за ее спиной, обсуждая, какая она нервная и обидчивая истеричка. Они могут до глубокой ночи перемывать ей косточки! Деми не собиралась возвращаться за столик.

У стойки бара она быстро нашла людей, с которыми можно было продолжить вечер. Ее бывший одноклассник по старшей школе Уоррен и несколько его приятелей по хоккейной лиге горячо обсуждали, как провести силовой прием, не заработав штрафной. Деми подсела к ним и отлично влилась в компанию, не отставая от парней ни в выпивке, ни в разговорах. Она разбиралась в хоккее и обожала находиться в окружении мужчин. Рюмки бесконечной чередой вырастали перед ней, и Деми не пропускала ни одной.

Сара то и дело бросала на Деми испепеляющие взгляды, причем физиономия у нее была такая злобная, будто Деми вела себя слишком шумно или слишком откровенно веселилась. Но чем сильнее напивалась Деми, тем меньше ее беспокоило, что подумает о ней Сара. Хотя, конечно, было бы лучше исчезнуть с ее радаров. Наверное, можно поехать домой, но Деми не хотелось оставаться одной в таком сильном подпитии. Какое в этом удовольствие?

– Эй, а поехали ко мне, – предложила она Уоррену и компании. – Там нам никто не помешает! – Деми казалось, что она поступает очень благоразумно, решив убраться подальше от Сары с ее кислой рожей. – Кто со мной?

Трое парней согласились. Значит, впереди ночь тысячи селфи! Выходя из «Опуса» в компании парней, Деми не забыла показать Саре средний палец. Пусть знает! Они пошли к «Ауди» Деми. После быстрого теста – поднести палец к носу, пройти по прямой – самой трезвой в компании была признана Деми, ей и доверили сесть за руль. Двое парней – здоровенных, мускулистых, сексуальных парней – втиснулись на заднее сиденье.

Уоррену досталась роль второго пилота.

– Далеко ехать? – спросил он, кладя руку на бедро Деми.

В груди у Деми запорхали бабочки.

– Тут рядом. Всего несколько миль.

– Так чего мы ждем? – спросил Уоррен. Он сжал ее ногу и оставил руку на том же месте.

Деми влилась в поток машин, она ехала медленно и осторожно. Но рука Уоррена ее отвлекала.

– Передвинь руку, – сказала Деми.

– Ага, – сказал Уоррен и стал массировать ее бедро.

– Я не это имела в виду! – расхохоталась Деми, шлепая его.

– Вот засада, – сказал Билл – или Джим? – с заднего сиденья.

В зеркале заднего вида засверкали сине-красные маячки. Их догонял полицейский автомобиль. На случай, если Деми не поняла, что это значит, из рупора прогремело:

– Остановитесь.

Деми сделала, что ей велели. До «Благодати» оставалось всего полквартала. Она уже видела свой дом. Уоррен быстро спрятал бутылку под одежду.

Парни на заднем сиденье ржали, как ненормальные, и мололи всякий вздор.

– Ну ты влипла, Деми! Ну ты попала!

Полицейский вышел из своей бело-голубой машины и подошел к окну Деми. Она знала, что его нательный регистратор включен и ведет запись – таков был закон. Деми очень захотелось сделать ручкой в камеру. Коп был совсем молодым, с прыщами на подбородке, примерно ее возраста или чуть старше. Судя по всему, первый день на службе. Ходячая инструкция.

– Ваши права, свидетельство о регистрации автомобиля и страховка.

Деми вытащила документы из бардачка и отдала копу. Все бумаги у нее были в полном порядке, непросроченные. Деми могла себе позволить махнуть рукой на многое, но только не на серьезные вещи, вроде машины, арендной платы или налогов. Отец вбил ей это в голову чуть ли не с рождения.

– Вы знаете, что проехали за стоп-линию?

– Я не успела вовремя остановиться. Мне жаль, что так вышло.

Если она будет спорить, коп точно выпишет ей штраф. Зато если изобразит раскаяние, он может отпустить ее с предупреждением.

Коп потянул носом.

– Вы сегодня употребляли алкоголь?

– Совсем чуть-чуть. – Деми свела вместе большой и указательный палец, оставив крошечную щелочку, обозначавшую дозу. – Одну рюмашку для таракашки!

Уоррен громко хрюкнул, пытаясь подавить смех.

– Простите, – выдавил он.

Но полицейскому было не до смеха.

– Прошу вас оставаться в машине.

Деми повернулась к Уоррену и сказала:

– Все нормально. Мне кажется, ты ему понравился.

– Лучше молись, чтобы ему понравилась ты, – сказал Билл – или Джим? Черт побери, как их вообще зовут?

– Мне не о чем беспокоиться, – отрезала Деми.

Она несколько раз была в машине с Джеймсом, когда его останавливали за небольшие нарушения. Свою трезвость Деми только что проверила в ходе импровизированного тестирования на стоянке «Опуса». У нее все было в порядке. Проезд за стоп-линию – это пустяки. Она отделается предупреждением. В худшем случае – штрафом. А потом они поедут к ней домой и проверят, смогут ли четверо взрослых людей поместиться на одном матрасе на полу.

Полицейский вернулся с алкометром, и Деми слегка занервничала. Как известно, в Ванкувере одно из самых суровых законодательств в отношении вождения в нетрезвом состоянии и наименьшие допустимые дозы наличия алкоголя в крови. Выход за пределы 0,05 промилле уже считается опьянением. Ясное дело, у нее будет превышение. Деми не чувствовала себя пьяной, но какое это имело значение.

– Ты можешь отказаться, – подсказал Уоррен. – Не соглашайся!

– Если вы откажетесь от прохождения проверки, то будете арестованы, – сообщил коп. – Далее вас обяжут сдать на анализ кровь или мочу.

– К этому времени весь алкоголь уже испарится у тебя из организма.

– Я так понимаю, ты знаешь это на собственном опыте?

– Я учусь на юридическом факультете, – ответил Уоррен и сразу стал выглядеть еще круче.

Полицейский вмешался в их диалог:

– Если вы откажетесь от прохождения проверки, то можете на год лишиться прав.

– Они могут сколько угодно угрожать, но без доказательств ты запросто все это оспоришь.

– Я не пила, – громко объявила Деми. Ей совершенно не хотелось спорить. Она уже видела свой дом! Прошло достаточно времени после того, как Деми выпила последнюю рюмку, и ее уже начинала одолевать жалость к себе из-за увольнения и всего остального. Так что самый быстрый способ отделаться от проблемы виделся ей в том, чтобы поскорее пройти тест и ехать дальше.

Деми взяла у копа прибор и дунула в носик. На экране зажглись большие красные буквы: «ПРЕВЫШЕНИЕ».

– Поездка закончена, – сказал полицейский. – Выйдите из машины.

– Что я тебе говорил?

Деми вышла из машины. Коп заставил ее пройти освидетельствование на месте.

– Вы шатаетесь, – заявил он, когда Деми прошла по прямой.

Совсем она не шаталась, вот ни капельки! Наоборот, она чувствовала, что на редкость твердо держится на ногах.

– Чушь собачья! – сказала Деми и тут же пожалела об этом.

Она только еще больше все портила. Полицейский включил свою наплечную рацию и произнес:

– У меня вождение в состоянии алкогольного опьянения. Мне нужен эвакуатор. Поездка окончена, – повторил он, обращаясь ко всем, сидящим в машине. – Прошу всех выйти из автомобиля.

– Просто не верю, что это не сон, – пробормотала Деми, исполняя все требования копа.

– Положите руки на машину, – приказал он, и она повиновалась. Полицейский завел ей за спину сначала одну руку, потом вторую и защелкнул наручники. После этого он проводил Деми в свою бело-синюю машину и запер на заднем сиденье. Уоррен о чем-то поговорил с копом, потом подошел к полицейской машине, чтобы перекинуться парой слов с Деми.

– Он сказал, что мы можем идти. Скажи, что нам сделать?

Надежный парень. Он был готов остаться с ней! Но какой в этом смысл? Пусть ей не повезло, но зачем портить ребятам веселую ночку?

– Моя квартира тут совсем рядом. Возьмите ключи и ждите меня там.

– Ты уверена? – уточнил Уоррен. – Это может оказаться довольно мерзко.

– Да, идите. Все в порядке.

Деми дала Уоррену адрес. Он попросил у копа разрешения взять у Деми ключи, и они ушли – пить, курить и есть пироги без Деми.

– Что дальше? – спросила она у копа.

– Мы ждем эвакуатор. После этого поедем в участок. Там вам предъявят обвинения в вождении в нетрезвом виде.

– А потом?

– Я не знаю, что будет с вами дальше.

«Добро пожаловать в клуб», – подумала Деми.

– Можно я поправлю волосы? – спросила Деми у женщины-полицейского перед фотографированием.

– Вы понимаете, что находитесь под арестом? – спросила та.

Это заставило Деми заткнуться. Самоуверенная наглость всегда была ее защитной реакцией. Но, видимо, эта стратегия не подходила для тюрьмы. Реальность вступила в свои права еще во время часового ожидания на заднем сиденье полицейской машины. Теперь ее лишат прав. Ванкувер – город автомобилистов. Как она будет передвигаться?! (Не важно, что, строго говоря, ездить ей теперь некуда). Целый год просить друзей подбросить ее – это же унизительно! Но все может обернуться еще хуже – ее могут приговорить к тюремному заключению. Деми совсем не улыбалась перспектива спать на нарах или пользоваться незакрывающимся туалетом вместе с двадцатью наркоманами, но, наверное, она смогла бы вытерпеть денек-другой. Впрочем, до этого все равно не дойдет! А если… дойдет? Деми впервые испугалась.

После фотографирования и снятия отпечатков пальцев Деми снова надели наручники и проводили в большую комнату с десятком столов, за каждым из которых сидел полицейский в форме. Ее подвели к одному из столов, усадили на стул. Надзирательница передала ее дело полицейскому и сняла с Деми наручники.

Офицер был примерно одних лет с ее отцом, такой же энергичный, резковатый и немногословный. Белый, скорее склонный к полноте, чем худой, с зачесанными назад седеющими волосами. В полицейском сериале он играл бы недалекого грубияна, который никогда не способен ни на что, кроме бумажной работы, и тупо зарабатывает себе на пенсию. Полицейский открыл папку с делом Деми и стал забивать информацию в компьютер, ни разу не взглянув на задержанную.

– Вообще-то, оранжевый – не мой цвет, – сообщила Деми.

– Вы должны будете явиться в суд через четырнадцать дней, – без всякого выражения сказал офицер. – Вы сможете предстать перед судом в этот день?

Он распечатал бумагу и показал Деми дату – конец июля. По иронии судьбы это был как раз день открытия «Первый & Второй». Так что даже если бы Деми хотела посетить фестиваль, теперь у нее появилась очень серьезная причина этого не делать (если, конечно, Майе это интересно, хотя, скорее всего, ей плевать).

– Полагаю, я смогу найти окно в своем расписании, – пошутила Деми.

Офицер покосился на нее, нахмурившись.

– Вот здесь подпишите, что вы подтверждаете свое согласие явиться в суд в указанное время. – Деми расписалась. – Если вы не сможете явиться в суд, будет выписан ордер на ваш арест. Ордер на арест – это публичный акт. В дальнейшем, когда вы попытаетесь устроиться на работу, арендовать жилье или обратиться за кредитом, ваш будущий наниматель, домовладелец или банкир будут знать, что вы были под арестом и не явились в суд на слушание своего дела. Вы понимаете, что я говорю?

– Если я не приду в суд, то испорчу себе жизнь.

– Распишитесь, – сказал коп. – У вас есть право нанять адвоката, который может прийти в суд вместе с вами, – добавил он. – В противном случае вы сможете проконсультироваться с общественным адвокатом, в течение пяти минут до начала заседания. Распишитесь вот здесь.

И так далее и тому подобное. Деми пришлось ставить свою подпись под каждым пунктом того, что с ней должно было произойти. Подробности влетали ей в одно ухо и грозили вылететь через задницу. Она просто не могла сосредоточиться.

– А у вас нет никакой распечатки, которую я могла бы взять с собой? – взмолилась она. – На случай, если я что-нибудь забуду! Это же будет ужасно, согласитесь?

Офицер сжалился над ней и слегка отступил от сценария.

– Здесь написано, что вам двадцать один год. Будь вам девятнадцать, я бы мог отозвать ордер по причине юношеского неведения. Но вам двадцать один, а значит, вы взрослая. Вам придется отнестись к этой истории со всей серьезностью. Наймите адвоката. Пусть он настаивает на неточности прибора – на основании пограничных показаний. Если повезет, обвинение будет снято, вас приговорят к общественным работам и вскоре вернут права. Или оставьте все, как есть, и больше никогда не сядете за руль.

– Хм, ну если вы так ставите вопрос…

– На вашем месте я бы хорошенько задумался над своим кругом общения и образом жизни. За свою жизнь я повидал немало неглупых симпатичных девушек, которые пустили свою жизнь под откос в угоду своим никчемным дружкам. Вам чертовски повезло, что вы сегодня никого не сбили насмерть. Вот тогда все закончилось бы совершенно ужасно, причем очень быстро и бесповоротно.

Деми оцепенела. Он был прав. Что если бы она кого-нибудь сбила?

Тем временем офицер снова вернулся к заученному сценарию:

– Я даю вам копии всех документов, которые вы сегодня подписали, вам придет оповещение на телефон и электронную почту о дате и времени суда. Подпишите еще раз. Все, вы свободны.

«Свободны гробить свою жизнь дальше», – офицеру не нужно было говорить это вслух. Это ясно читалось на его лице.

Деми проводили к другому столу, где она забрала свои личные вещи: сумку, которую уже обыскали, телефон и постановление об изъятии машины. После этого Деми вышла из участка и остановилась на лестнице, не представляя, что теперь делать. Она написала сообщение Уоррену. Он ответил, что час назад они оставили ключ от ее квартиры в вазе перед входной дверью и что он очень надеется, что у Деми все в порядке. Понятно. Будет просто чудо, если Деми когда-нибудь снова о нем услышит.

И что теперь делать? Вызвать такси, ехать домой и рыдать, пока сон не свалит с ног? Наверное, можно позвонить Софии и бессовестным образом вывалить на нее очередную порцию своих страданий. Пожалуй, это было бы уже слишком, даже для нее.

Еще можно позвонить Джеймсу и слезно вымолить у него прощение, поклявшись, что она больше никогда не будет переживать из-за того, чем он занимался и занимается с другими женщинами, лишь бы сейчас он помог ей хотя бы наполовину вернуться к жизни!

Деми набрала номер. Он ответил после первого же гудка.

– Привет, пап. Это я.

Ричард Майклз подъехал к участку на своем «Мерседесе». Он не проронил ни слова, ожидая, пока Деми сядет и пристегнется. Это вдруг напомнило Деми то далекое время, когда отец учил ее водить машину. «Дождись щелчка». Она тоже молчала, продлевая повисшую паузу. Пытаясь казаться спокойным, отец сжимал руль так крепко, что костяшки пальцев побелели.

– Ты злишься на меня или на копов за то, что они меня сцапали? – спросила Деми.

– Я готов убить его – взорвался отец. – Ты никогда не попадала ни в какие неприятности до того, как связалась в этим Джеймсом! – «Ты просто не обо всем знаешь», – заметила про себя Деми. – Я понятия не имею, как и почему это произошло, но готов спорить на свой дом, что это Джеймс во всем виноват!

Деми обдумала слова отца. Пожалуй, она могла бы подать все дело так, что виноватым вышел бы Джеймс. Это он довел ее до ежедневного пьянства и так далее, со всеми вытекающими последствиями.

– Джеймс тут ни при чем, – сказала она. – Сейчас я скажу тебе одну вещь, которая тебя поразит и даже потрясет. Мы с Джеймсом расстались месяц тому назад. Он меня обманывал. Я поймала его с поличным и ушла. Потом я переехала в «приемную Господа Бога» и вот уже три недели живу там одна. Что еще? Ах да, меня сегодня уволили. А теперь еще и эта история, наверное, это самое плохое из всего, что со мной случилось. Короче говоря, у меня был ужасный месяц. Прежде чем ты возьмешь меня за горло, я скажу, что не рассказывала тебе о Джеймсе только потому, что не хотела слышать ни злорадства, ни длинного перечня инструкций на все случаи жизни. Так что не начинай сейчас, ладно? Иначе я просто выйду из машины и пойду домой пешком.

Шестеренки в отцовском мозгу завертелись с такой скоростью, что Деми испугалась, как бы у него не повалил дым из ушей. Будь здесь мама, отчим или мачеха Деми, они бы сейчас просто обняли ее. Отец, конечно, тоже так сделает, но в кризисной ситуации решение проблемы было его вторым пунктом обороны. Сначала он орал. Потом решал вопрос. Когда Деми училась в школе, он заставлял ее записывать его советы, а потом зачитывать их вслух для окончательного утверждения.

Но сейчас вид у отца был такой, будто он пытался голыми руками раздавить руль в мелкую крошку. Он молчал целую минуту. Кажется, Деми устроила короткое замыкание у него в мозгу.

– Мы так и будем тут сидеть? Между прочим, я умираю с голоду. Я думала, что заключенных положено кормить каждые три часа. Оказалось, это вранье!

– Тебя что, в самом деле, держали в камере?

Боги, он заговорил!

– Если я скажу «да», ты купишь мне гамбургер?

– Едем в твою квартиру, – сказал отец. – Сейчас же.

Деми объяснила маршрут. За те четверть часа, что они ехали до «Благодати», Деми в подробностях изложила отцу всю историю со своим задержанием, пожаловалась на то, как чертовски долго пришлось ждать эвакуатор и как унизительно было входить в участок в наручниках.

– Зато цифровой аппарат для снятия отпечатков пальцев у них крутой, – признала она. – Никаких чернил, представляешь? Просто прижимаешь палец к экранчику и – хоп! Ты уже в системе. Здесь налево. Вон тот дом справа.

«Мерседес» остановился у тротуара.

– Вот этот дом? С виду вполне приличный. – Отец огляделся по сторонам. – Какие красивые цветочные горшки.

– Это работа Уолли. Его хобби. Наверное, когда я сказала «приемная Господа Бога», ты решил, будто я живу в грязном притоне, где под ногами валяются шприцы и битое стекло? Нет, пап, вопреки распространенному мнению, я совсем не идиотка.

Деми вкратце рассказала отцу удивительную историю своей квартиры и повела его смотреть свое новое жилище.

Кэтрин услышала, как они поднимаются по лестнице и открыла свою дверь, чтобы поздороваться. Деми представила их друг другу, но Кэтрин, вопреки своему обыкновению, не начала беседу и не пригласила их к себе (по правде сказать, принимать гостей ей было негде: Кэтрин оказалась страстным коллекционером, а ее квартирка была настолько забита всяким барахлом, что даже сама хозяйка порой сетовала на «захламленность»). Видимо, сейчас соседка поняла, что дело очень серьезное.

– У тебя сегодня были гости, – сказала она.

– Да, друзья, – ответила Деми. – Надеюсь, они вели себя хорошо?

– Чудесные мальчики. Что ж, было приятно познакомиться, – сказала Кэтрин отцу Деми и закрыла дверь.

После быстрого осмотра однокомнатной квартирки Деми – отец буквально просканировал ее всю и несколько раз одобрительно хмыкнул – он спросил:

– Откуда у тебя средства на такое жилье? Даже с учетом скидки за фактор повышенной смертности.

– Я скопила кучу денег за время жизни с Джеймсом, – ответила Деми. – Сейчас у меня есть пятнадцать тысяч.

Отец сел на ее новенький диван, который доставили только на этой неделе.

– Отлично. Эти деньги тебе сейчас понадобятся. Адвокаты стоят дорого. Я помогу тебе подыскать кого-нибудь.

– Спасибо.

– Не торопись благодарить! У меня есть условия, – сказал он. – Расслабься, я не собираюсь сейчас устраивать тебе разнос. Я совершенно убит всей этой историей и тем, что ты переехала, ничего мне не сказав. Мать знает?

– Нет.

Кажется, это его слегка успокоило.

– Я понимаю, почему ты так поступила. Ты уже взрослая и хочешь жить своим умом. Я полностью с этим согласен. Но быть взрослой означает исправлять свои ошибки. Тебе придется самой заплатить за адвоката и выплатить все штрафы. Твоих пятнадцати тысяч надолго не хватит, тем более, когда у тебя нет заработка. Так что загрузи в телефон расписание автобуса. Запиши это, слышишь? Должно быть такое приложение.

Деми только улыбнулась.

– Я запомню. Вообще-то, мне особо некуда ездить. Если только на собеседования по работе, но для этого можно взять такси.

– Нужно, чтобы тебе было куда ездить! – отрезал отец. – Я подыщу тебе адвоката, но за это ты пойдешь работать ко мне. Тридцать часов в неделю. Будешь каждое утро появляться в моем кабинете, чтобы я видел, что с тобой все в порядке.

– Мне двадцать один год, папа! У тебя больше нет законного права указывать мне, что делать! Нельзя сначала говорить, что я взрослая и могу совершать свои ошибки, а с другой – распоряжаться мною как ребенком.

– Сегодня тебя арестовали за пьяную езду! – заорал отец. – Счастье, что тебя остановили! Ты могла бы сбить кого-нибудь насмерть или разбиться сама! Поверить не могу, что мне приходится такое говорить, но когда у тебя будут собственные дети, ты меня поймешь! Поэтому я сохраняю за собой право командовать тобой до тех пор, пока ты не возьмешься за ум, а до этого, судя по всему, еще далеко. Итак, жду завтра в девять утра. Приезжай на автобусе, не на такси. Сейчас тебе придется сократить расходы. И перестань врать о том, что с тобой происходит!

Вскоре после этого он уехал. Зачем ему было оставаться? Если Деми откажется принять отцовские условия, ее родители (все четверо) вмешаются в ее жизнь и установят за ней двадцатичетырехчасовое наблюдение (они вполне могут это сделать, ведь их четверо!). К тому же Деми сама понимала, что отец во всем прав.

Она долго стояла под горячим душем, потом упала на свой матрас. Крушение ее жизни было слишком чудовищным, чтобы Деми могла думать о чем-то еще. Она закрыла глаза и поблагодарила мироздание за то, что оно бережет ее, и за людей, которые ее любят.

Десять часов спустя, ровно в восемь утра, Деми была полностью одета и готова отправиться на автобусную остановку, чтобы ехать на работу к отцу. Она открыла дверь своей квартиры. Около стены стоял старенький велосипед, обвязанный красной ленточкой. На сиденье лежал конверт, адресованный Деми.

Она открыла его и прочитала записку.

«Так получилось, что прошлой ночью я подслушала ваш разговор. У твоего отца очень громкий голос.

Пожалуйста, пользуйся на здоровье. Я знаю, велосипед немного ржавый и у него только три передачи. Но в остальном он вполне в рабочем состоянии, а я не хочу думать о том, что ты будешь ездить на автобусе, где постоянно воняет мочой. С любовью, Кэтрин».

Деми сложила записку, убрала ее обратно в конверт и расплакалась. Сама доброта. В последнее время Деми не часто баловали добротой. Это было настолько хорошо, что причиняло боль.

Порой самыми важными жизненными уроками оказываются те, которые тяжелее всего