Текст книги "Замужество Изабель"

Глава 5
ЖИЗНЬ

(Пабло Пикассо, 1903)

За окном лил дождь. Я прижалась носом к стеклу и долго смотрела на небо: облака чиркали по верхушкам деревьев, и за ними нельзя было даже предположить наличие голубизны и яркого солнышка.

Я долго шарила в кладовке в поисках непромокаемой куртки, но ее нигде не было. Скорее всего я забыла ее у Тима.

Хлопнула входная дверь: это ушел Ян. Через несколько минут то же самое сделала Алисон. Я начала думать, что чувствуют родители, когда их дети подрастают. И как относятся к тому, что те в конце концов покидают родительский кров: с сожалением или с облегчением?

Я снова начала искать куртку. Тут зазвонил телефон. Я бросилась к нему.

– Изабель, привет, хорошо, что я тебя застал!

– Привет, Тим.

Я взглянула на свое отражение – зеркало висело над телефоном – под глазами снова залегли темные тени.

– Изабель, я очень сожалею, – продолжал Тим, – но сегодня с тобой встретиться никак не смогу.

– Почему? – Мы с ним не виделись уже почти две недели: он работал над каким-то очередным компьютерным проектом.

– Потому что я по горло завяз в работе, – ответил он. – Я и сейчас звоню с работы, не было времени заскочить домой.

– И как долго ты пробудешь на работе?

– Понятия не имею. Зависит от того, как скоро я со всем раскидаюсь. Может быть, час, может быть, двенадцать часов.

– О Тим, мне так хочется тебя увидеть!

– Мне тоже, особенно ночью, – сказал он. – От одного предвкушения у меня настроение поднимается. Но я абсолютно привязан к стулу в данный момент.

– А почему бы мне не прийти к тебе домой и не приготовить ужин? – предложила я. – К твоему приходу он был бы уже готов, и тебе бы оставалось только плюхнуться перед телевизором и его съесть.

– Мысль хорошая. – Мне показалось, что я даже вижу улыбку на лице Тима. – Но я действительно не знаю, когда освобожусь, и мне противно причинять тебе столько хлопот.

– Да такие тут хлопоты!

– Все равно. – Тим был непреклонен. – Это несправедливо. Почему бы тебе не пойти и не развлечься? А завтра я тебе звякну.

– Ну хорошо.

Очевидно, я казалась ему слишком навязчивой.

– К завтрашнему дню все будет закончено, – пообещал он.

– Я же сказала «хорошо».

– Ну ладно. Мне пора идти. Чем раньше начну, тем быстрее закончу.

– Хорошо, пока.

Не в первый раз я испытывала желание, чтобы работа Тима значила для него гораздо меньше и чтобы он не отдавался так страстно каждому новому проекту, в котором ему приходилось участвовать. Я вздохнула и вернулась в гостиную.

Мать сидела у телевизора.

– А я думала, что ты собралась уходить.

– Я собралась, но Тим работает. Это он только что звонил.

В ответ она выразительно хмыкнула.

– Не надо.

– Что не надо?

– Вот так хмыкать.

– Что значит «не надо хмыкать»? – спросила она с невинным видом.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Я вздохнула и взялась за какую-то очередную газету.

Субботний вечер, размышляла я сумрачно, а я сижу дома с родителями и пялюсь в телеящик. Какая скука! Я небрежно полистала газету и остановилась на киноафише. Может, пойти в кино? Сейчас идет какой-то новый фильм про Джеймса Бонда. Тим терпеть не мог Джеймса Бонда, но мне все равно, раз я одна. Может, Жюли составит мне компанию? Пирс Бросман ей нравится.

Я отправилась звонить Жюли.

– Пошли, – сказала она.

– Отлично. Я закажу билеты на свою кредитную карту, а потом за тобой заеду, идет?

– Хорошо. В котором часу фильм?

– В восемь сорок пять. Я буду у тебя через пятнадцать минут.

Когда я сказала, что ухожу с Жюли, мать снова хмыкнула. Отец выглянул из-за своей газеты.

Дождь лил не переставая, и теперь перешел в ливень. Он громко барабанил по бамперу и заливал ветровое стекло. Я включила дворники.

– Кошмарная погодка, – сказала Жюли, забираясь ко мне в машину. – Может, лучше было посидеть дома?

– Ерунда, – заверила я ее. – Имей в виду: больше всего на свете ты сейчас хочешь пойти со мной в кино.

– Я думала, ты сегодня с Тимом, – сказала она, стряхивая со свитера воду.

– Я собиралась, но он работает.

Жюли не особенно страдала от того, что стала альтернативой Тиму.

– Мне кажется, что если бы я была в кого-то влюблена, то уж точно предпочла бы проводить время с ним, а не с подругой, – беспечно тараторила она. – Даже если этот «он» – Тим Мэлон.

– Заткнись!

Из машины до кинотеатра нам пришлось бежать, но мы все равно вымокли. Про зонтики почему-то обе забыли.

– Не имеет значения, – заверила меня Жюли, оглядывая фойе. – Теперь надо купить попкорн и мороженое.

Именно это мы и сделали в следующие несколько минут, а затем – с продовольственными припасами в руках – углубились в темноту зрительного зала.

После кино Жюли предложила пойти куда-нибудь поесть.

– После попкорна и мороженого?

– Я сегодня не обедала. А попкорн – это вообще не еда.

Мы заехали в маленький ресторанчик в Старом городе, где очень вкусно и недорого кормили. Он был битком набит влюбленными парочками, которые смотрели друг другу в глаза поверх горящих на столах свечей.

– Господи! – пробормотала Жюли. – Я себя чувствую абсолютной гусыней!

Я засмеялась:

– Кому какое дело?

Мы заказали цыпленка с приправами и чесночный картофель. Когда нам принесли еду; я поняла, что голодна, как волк.

– Ты разговаривала за последнее время с Андреасом из Греции? – спросила я, дуя на свою порцию цыпленка. Даже при свете свечей я заметила, как она покраснела.

– Что с тобой? – невинно спросила я.

– Он сегодня звонил, – сказала она. – Между прочим, как раз перед тобой.

Я откусила цыпленка и чуть не поперхнулась от обилия перца. Пришлось срочно запивать его водой.

– Здорово тебя проняло! – засмеялась Жюли, глядя, как я вытираю слезы с глаз. Я знала, что он позвонил ей через два дня после нашего возвращения домой, но с тех пор она хранила на этот счет абсолютное молчание.

– Вообще-то он звонил с тех пор еще пару раз, – сказала она безразличным тоном.

– Жюли!

– Но мне он правда нравится! – Она немедленно заняла оборонительную позицию.

– Очевидно, ты ему очень понравилась, – предположила я. – И что, вы всегда разговариваете по его инициативе?

– Да, – снова как будто безучастно ответила она.

– Жюли Донеган! – провозгласила я. – Тебе не кажется, что у тебя с этим парнем серьезные отношения?

– Мне кажется, что да, – сказала она тихо. – Правда, очень трудно поддерживать серьезные отношения с человеком, который находится за океаном…

– Да уж, надо полагать, – согласилась я и откусила от цыпленка еще кусочек, на этот раз более осторожно.

– Что-то в нем такое есть, – продолжала Жюли мечтательно. – С другими я такого не испытывала ни разу.

– Правда?

– Правда. Я знаю, ты скажешь, что это потому, что мы были на отдыхе и вокруг царила сплошная идиллия. Но мне кажется, что это не так.

– Если так, то я удовлетворена, – объявила я.

– Тебе-то легко говорить, что ты удовлетворена, – произнесла она язвительно. – Но он во Флориде, а я в Дублине, и что нам прикажешь в таком случае делать?

– Да, я понимаю. – Я снова наполнила стакан водой. – И как же вы собрались встретиться?

– Он пригласил меня к нему приехать, – сказала она. – В сентябре.

Я тихонько присвистнула.

– Что это тебя так удивляет? – сказала она. – Я скорее всего поеду.

– Обязательно поезжай! – убежденно сказала я и сама удивилась своей настойчивости. – Поезжай и определи на месте, любишь ты его или нет.

– Господи, Изабель! – Она засмеялась. – С чего это ты так переживаешь?

– Сама не знаю. – Мне стало немного грустно. – Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, Жюли.

– А как насчет тебя? – спросила она. – Ты счастлива?

Я сделала глоток воды.

– Разумеется.

– Решили с Тимом все ваши разногласия?

– Да.

– И когда же вы поженитесь?

Я снова отпила воды.

– Еще не знаю.

– Но вы хотя бы назначили срок?

– Нет, – честно созналась я. – Но это не имеет значения, Жюли. Мы все еще только собираемся это сделать. Это все из-за того, что он сейчас действительно очень занят на работе. У него идет новый проект. Когда он с ним развяжется, то мы с ним тут же обсудим вопрос заключения брака.

– Я рада, что ты счастлива, – серьезно сказала Жюли. – Но не позволяй ему снова тебя обижать.

– Я не позволю, – заверила я ее и погрузилась в ответственную работу поедания цыпленка.

Когда на следующее утро я спустилась на кухню, Алисон делала себе тост. За ночь дождь кончился, и на безоблачном небе сияло веселое солнышко. Я развела в кружке немного зерновой каши и села завтракать в плетеное кресло у двери. Алисон непрерывно зевала. Вид у нее был всклокоченный и невыспавшийся, волосы все время падали на глаза.

– Где ты вчера была? – спросила я. – У тебя такой вид, словно ты падаешь с ног от усталости.

– Я и правда падаю с ног от усталости, – сказала она, снова зевая. – Сьюзи устраивала прощальную вечеринку, и я вернулась домой в полпятого.

– А когда она уезжает? – Сьюзи была старой подружкой Алисон, и она на полгода уезжала в Австралию.

– Сегодня. Если, конечно, проснется.

– Ей нравится Австралия?

– Как тебе сказать? – Она налила в стакан молока и залпом его выпила. – Она говорит, что хочет много путешествовать. У нее там тетя, или кузина, или еще кто-то, и она едет туда просто так.

– Хорошо поработать за границей…

Алисон со мной согласилась, но тут же взвизгнула:

– Ой, что это?!

– У тебя тост сгорел.

– Гадство! – Она перевернула тостер и вытрясла из него два обугленных кусочка. – Терпеть не могу сгоревший хлеб!

– А ты поджарь еще.

Она вздохнула и выбросила хлеб за окно.

– Жарь не жарь, а запах такой, что у меня уже все равно пропал аппетит.

Она налила в чайник воды и поставила его на огнь. Я наблюдала, как она стояла, опершись о стену. Большинство людей не могут поверить в то, что мы с Алисон сестры, такие мы с ней разные. У нас действительно по множеству вопросов прямо противоположные мнения, и тем не менее мы с ней отлично ладим.

Чайник закипел, и она приготовила нам обеим кофе.

– Кажется, я постепенно становлюсь похожа на человека, – сказала она, попивая кофе. – У меня даже кровь веселее забегала по жилам!

Я засмеялась.

– А моя так прямо носится по всему телу. Меня просто распирает от избытка энергии! Надо убедить Тима поиграть со мной в теннис.

– О! – При этих словах Алисон брякнула свою чашку на стол и уставилась на меня. Шея и щеки ее начали покрываться румянцем.

– В чем дело? – удивилась я.

– Ни в чем.

Она снова взяла чашку и принялась пить кофе.

– Алисон!

Она была явно смущена.

– Говори! – потребовала я. – Что бы там ни было, ты должна мне обо всем рассказать!

На кухню влетела оса. Алисон схватила полотенце и попыталась выгнать ее вон, но оса кинулась к окну и начала бешено в него биться. Алисон снова пошла в атаку, и на этот раз удар достиг цели: оса упала на стол и закрутилась на одном месте.

– Ой, я ее убила! – взвизгнула Алисон.

– Может, и не убила. Положи ее куда-нибудь, может, она очнется.

Алисон подхватила осу газеткой и выбросила в окно.

– Теперь я вообще не узнаю, умерла она или нет! – Сестра принялась мыть чашки. – Ну, мне пора, надо идти одеваться.

– Но прежде ты все-таки мне расскажешь, в чем дело, – не отставала я.

– Ни в чем.

– Не прикидывайся! Рассказывай!

Мне всегда удавалось заставить ее говорить.

– Ну, просто… – начала она без энтузиазма. – Я думала, что вчера вечером вы были с Тимом.

Я удивленно взглянула на нее.

– Мы собирались, но у него появилась срочная работа, и мы пошли в кино с Жюли. А что случилось?

– Да нет, ничего…

– Так в чем же дело?

– Вчера вечером я встретила Тима…

– Неужели?

– То есть не встретила, а просто видела. Я думала, что он собирался быть с тобой.

– Где ты его видела?

– В Доннибруке.

– Ну и что? Может, он зашел после работы выпить, – возразила я. – Когда я устаю после работы, то могу только хлопнуться перед телевизором, а Тим любит пойти куда-нибудь проветриться. Он говорит, что лучшие идеи к нему приходят, когда он слегка пьян. Только потом он их не помнит.

Алисон все еще томилась какой-то неловкостью.

– Так ты с ним поговорила?

Можно было себе представить, что это вышел за разговор. Алисон была очень злопамятна. В этом состояло еще одно существенное различие между нами. Я ни на кого не могу долго сердиться, а вот Алисон может хранить обиду месяцами, а потом в любой момент выплеснуть ее на ничего не подозревающую жертву.

– Нет. Я собиралась, но потом не стала.

– Я все еще не понимаю, в чем здесь проблема. – Я тоже допила свой кофе. – Просто ты его недолюбливаешь, вот и все.

– Просто, я не хочу причинять тебе неприятности! – воскликнула она запальчиво. – И не хочу, чтобы ты на меня злилась потом!

– Что ты натворила? – спросила я, внезапно забеспокоившись. – Только не говори мне, что ты совершила нечто ужасное!

– Ничего ужасного я не совершила, – ответила она с достоинством. – За кого ты меня принимаешь? – Она глубоко вздохнула. – Просто… ну, то есть… я хочу сказать… одним словом, он был не один.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы пошли в ресторан поесть, – запинаясь начала рассказывать она. – Сперва я подумала, что это ты с ним, потому что девушка, с которой он был, была очень похожа на тебя. Только волосы подлиннее. Но вообще-то я не очень ее разглядела. И вот когда я собралась к вам подойти и сказать… ну, не знаю… может быть, что я о нем думаю… – Алисон выглядела совершенно несчастной. – И вот тут я заметила, что он не с тобой.

– Ну, так что же? – Я старалась не обращать внимания на тревожно забившееся сердце. – Он допоздна работал, потом решил пойти поесть.

– Да, я понимаю…

– Так что же тебя так расстроило?

– Сама не знаю. – Она начала тереть глаза. – Просто, когда я увидела его с этой девушкой, я подумала… Я сама не знаю, что я подумала.

– Самое худшее, разумеется, – раздраженно докончила я. – Все это из-за того, что ты не хочешь, чтобы я выходила за него замуж! Ты считаешь, что если он один раз меня надул, то будет продолжать надувать все снова и снова! Нет, такого не будет, Алисон Кавана! – воскликнула я патетически. – Если два месяца назад все у нас с Тимом пошло наперекосяк, то это не значит, что мы не сделали из этих событий никаких выводов, не приняли кое-каких важных решений. И я не собираюсь расстраиваться из-за того, что в субботу вечером он позволил себе пообедать с коллегой по работе!

– Да, конечно, я очень сожалею, – пробормотала Алисон.

– Ну вот и хорошо, – закончила я разговор.

Плотнее запахнув свой халат, я решительным шагом направилась к себе наверх. Там я заперлась в ванной и включила душ. Как бы мне хотелось, чтобы Алисон не рассказала мне про Тима! Не то чтобы я ему не верила! Как раз в том, что он весь день работал, я была уверена. Но вот то, что он пошел обедать с какой-то незнакомой девушкой, а не позвонил мне и не пригласил на ужин, доставило мне нестерпимую боль.

Дурочка, говорила я себе, раздеваясь и вставая под душ. Почему он должен был звонить? И как бы я поступила на его месте? Если бы допоздна задержалась на работе и очень захотела есть? Неужели я стала бы звонить Тиму вместо того, чтобы просто пойти куда-нибудь с одной из подруг?

Я не знала, что по этому поводу думать. Такого со мной никогда не случалось. Потом мне пришло в голову, что он наверняка звонил. Просто я была в это время в кино, и он решил пойти поужинать с другой девушкой. Очень разумное соображение.

Я выключила душ и завернулась в полотенце. Я сама ему позвоню и выясню все как есть. Это самое лучшее решение.

От горячего пара зеркало в ванной запотело. Я нарисовала на нем сердце, а в середину вписала имя Тима. Такими глупостями мы занимались еще в школе. Если на затуманенном зеркале написать имя парня, то он наверняка в тебя влюбится! Но сейчас я немедленно стерла свой рисунок…

Ради всего святого, мы же с Тимом помолвлены! У меня нет необходимости писать его имя на запотевшем зеркале!

– Изабель! – В дверь ванной изо всех сил стучала Алисон.

– Я сейчас выйду.

– Изабель! Я очень сожалею!

– О чем? – Я старалась говорить непринужденно.

– О том, что у меня такой длинный язык! Я должна была помалкивать!

– Ты что, чокнулась! – Я начала расчесывать мокрые волосы, вскрикивая каждый раз, когда щетка цепляла запутанное место.

– С моей стороны это просто глупо! Ты права, он просто пошел с коллегой пообедать, и все такое прочее.

– Все в порядке.

– Тем не менее…

– Забудь, я тебя очень прошу! – крикнула я. – Все это не имеет никакого значения!

Но на самом деле все это имело даже очень большое значение, подумала я, садясь на кровать и подсушивая волосы феном. Неважно, виноват Тим на самом деле или нет. Главное, что меня это очень уязвило. В субботу вечером сидеть в ресторане с другой женщиной – это еще полбеды. Но главное, что он сделал это после того, как отменил свидание со мной! То есть как раз тогда, когда мы должны были с ним встречаться! Все это не может быть простым совпадением.

«Ты больше никогда не сможешь ему до конца доверять», – еще раньше говорила мне Жюли, но тогда я пренебрегла ее советами. И вот теперь они зазвучали во мне с новой силой. Теперь семена сомнения успели во мне прорасти и превратиться в целую рощу подозрительности и отчуждения.

Конечно, хорошо бы, если бы Алисон ничего мне о нем не говорила. Но раз уж она сказала, то я должна все выяснить сама. Теперь мне терять нечего.

«То есть как это – нечего терять? – спросила я себя, забираясь с ногами на кровать. – Разве похоже, что у него с этой женщиной есть связь? А разве не похоже?» – возразила я тут же себе.

От тоски и тревоги я начала дрожать. Вполне возможно, что он отложил свадьбу именно из-за нее. Вполне возможно, что он в нее влюблен. Но если он в нее влюблен, пытался найти какую-то логику мой встревоженный ум, почему же он тогда сказал, что не хочет разрывать помолвку? Почему он просто не мог сказать, что вышла ужасная ошибка и что он потерял голову из-за другой женщины? Почему он тогда послал меня с Жюли в отпуск, а затем провел со мной такую чудесную ночь, полную любви? Какой во всем этом смысл?

Мне нужно позвонить ему сейчас же и все выяснить. Нет никакого резона вот так сидеть и потакать воспаленному воображению!

Когда я спустилась вниз, Алисон была на кухне.

– Не беспокойся, – заверила я ее. – Все идет замечательно. Я собираюсь ему позвонить.

Она с ужасом смотрела на меня.

– Почему бы тебе куда-нибудь не пойти? – спросила я. – Что ты увиваешься вокруг меня и смотришь скорбными глазами спаниеля?

– Я сейчас ухожу, – засобиралась она. – Пойду проветрюсь.

– Тебе это очень даже кстати.

Я дождалась, пока она уйдет, и только потом набрала номер Тима. Сработал автоответчик, и я повесила трубку.

Может, он еще не вставал с постели. По воскресеньям он иногда себе это позволяет. Раньше мне случалось заезжать за ним по воскресеньям, и он даже днем никак не мог проснуться. И тогда он оставлял включенным автоответчик.

Через полчаса я позвонила снова. Тот же результат.

Я решила, что теперь-то он уж точно не может быть в постели. Мне не хотелось додумывать свою мысль, потому что в таком случае мне все время представлялась рядом с ним другая женщина. Я подумала, что это очень подло с моей стороны – думать о нем такое.

Алисон вернулась с прогулки. Мать и отец тоже откуда-то вернулись. Ян проводил время с друзьями.

Я снова позвонила. Автоответчик – и больше ничего.

Я больше не могла этого выносить. Я должна была немедленно с ним увидеться. Если он все еще в постели, то я извинюсь за вторжение и скорее всего лягу в постель рядом с ним. Правда, он мог работать. Когда он работает, то иногда тоже не поднимает трубку. Я же не оставляла ему никаких сообщений, и он просто не знал, что это звоню я!

Господи, я веду себя как подросток! В конце концов, он же мой жених! Он меня любит. Он сам мне это сказал.

Но демон в моей голове тут же нашептал, что эти слова он ничем не подтвердил. Ему просто нечем было их подтвердить.

Я схватила со стола ключи от машины и бросилась к Тиму.

Глава 6
ПЕЧАЛЬНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

(Сальвадор Дали, 1929)

Воздух в машине прогрелся до критической отметки – до руля едва можно было дотронуться. Странно, только вчера непрерывно лил дождь, и вот сегодня уже стоит такая жара. Я открыла два боковых окна, но это мало помогало. Я поставила кассету с Тиной Тернер и включила магнитофон на полную мощность.

Я никак не могла решить, быстро мне ехать или медленно. С одной стороны, мне очень хотелось поскорее увидеть Тима – сию же минуту! А с другой – я очень этого боялась. А вдруг оправдаются самые худшие опасения? Я не позволила себе думать на эту тему. Но все равно ненавидела Тима за то, что он вверг меня в такие переживания.

Его «Альфа» стояла во дворе. Значит, он дома. Я не знала, считать это хорошим признаком или плохим. Некоторое время я так и просидела за рулем, не выключая мотора, боясь столкнуться с ним нос к носу.

Это глупо, сказала я себе наконец, выключая зажигание. Но окна машины оставила открытыми, а дверь незапертой.

Прошла целая вечность, прежде чем Тим отозвался на мой звонок. Он был босиком и одет в шорты и голубую майку. Он посмотрел на меня с удивлением.

– Я не ждал, что ты сегодня придешь, – сказал он.

– Но ты же сам собирался мне звонить, – чуть запинаясь, произнесла я.

– Но не раньше вечера.

– Так я могу войти? – Я стояла на пороге, как какая-нибудь незнакомка.

– Разумеется. – Он распахнул дверь пошире, и я вошла. – Прошу прощения, я был занят. И не ожидал, что ты вот так, без звонка, придешь.

Задняя дверь тоже была открыта. Тим прошел через весь дом и вышел в маленький внутренний дворик. Я проследовала за ним.

– Мы работали, – сказал он спокойно.

В его вертящемся кресле, поджав под себя ноги, сидела девушка. Она была одета в ярко-розовую длинную майку, которая почти прикрывала обтягивающие шорты. Волосы были убраны с лица, но я тут же поняла, что имела в виду Алисон. Она действительно была очень похожа на меня.

– Это Лаура, – представил ее Тим. – Она мой партнер по проекту «Сарацин».

Лаура сняла огромные солнечные очки в модной оправе. Ее глаза были небесно-голубыми.

– Привет, – произнесла она лениво. – А ты, наверное, Изабель?

Я кивнула, от волнения не решаясь заговорить.

– А Тим был прав, – усмехнулась она. – Мы похожи, как две сестры.

– Только цвет глаз у нас разный, – поправила я, глядя ей прямо в глаза.

– А во всем остальном вы очень похожи, не правда ли? – сказал Тим, обращаясь ко мне. – Когда она вошла в офис, я решил, что вы двойники.

Лаура встала с кресла. Она была гораздо выше меня. Для Тима такой рост больше подходит, подумала я. Она была очень хорошо сложена, ее голова сидела на шее по-королевски прямо и грациозно. Не то что у меня, снова подумала я. Моя голова кособочится где-то между желудком и подмышкой.

– Наверное, мне лучше уйти, – сказала Лаура. – К тому же мы все равно уже сделали большую часть работы.

– Но мы еще должны обсудить проблему замораживания программы! – запротестовал Тим.

– У меня есть на этот счет своя теория…

Лаура пустилась в длинные профессиональные рассуждения, которые для меня звучали полной абракадаброй. Я села на опрокинутый глиняный котел и слушала научный разговор моего жениха со своим коллегой.

Вряд ли он мне изменяет с этой женщиной, думала я. (Хотя как можно говорить об измене между людьми, которые еще не женаты?) То есть если бы ему захотелось мне изменить, то вряд ли бы он избрал для этих целей мой клон – пусть повыше, поинтеллигентнее и с голубыми глазами. Своих идеальных женщин Тим всегда представлял блондинками с непомерным бюстом, тонкой талией и ненасытными сексуальными аппетитами. Но все-таки мне очень хотелось, чтобы она ушла.

Наконец они закончили свою дискуссию. Договорились, что Лаура будет продолжать работать над проблемой замораживания, а Тим поставит финальную точку и сложит отдельные куски программы вместе. Таким путем они опоздают с графиком всего на одну неделю.

На прощание она махнула мне рукой. В ответ я принужденно улыбнулась. Во всяком случае, эта улыбка не коснулась моих глаз. Да она и губ-то моих едва коснулась.

Они еще долго болтали у двери. Мне казалось, что целую вечность. Наконец Тим вернулся во двор с двумя банками пива в руках. Он открыл одну и протянул мне. Он всегда открывал для меня пиво, потому что я никогда не могла справиться с замком – он у меня регулярно отламывался.

– Спасибо, – сказала я.

– Хорошо, что ты не приехала раньше. – Он сделал большой глоток из своей банки.

– Почему это?

– Потому что мы были очень заняты.

– Ты по этой причине не отвечал на телефонные звонки?

– А ты звонила? – Он выглядел удивленным. – Я не слышал. Но ведь автоответчик был включен.

– Я знаю. Но мне не хотелось оставлять сообщение.

– Ну и зря. Я входил и выходил. Я бы заметил мерцающий огонек.

– Я не знала, что тебе сказать.

– Что значит, не знала? Сказала бы то, что и положено говорить в таких случаях: свое имя, номер телефона и время звонка. Я бы обязательно перезвонил.

– Да, ты прав.

– Ой, Изабель, ради всего святого, объясни мне, что происходит?

И вот теперь, когда настало время все ему высказать, я вдруг испугалась. В машине, под музыку, я всю дорогу репетировала свою речь, и мне казалось, что она получилась убедительной. Но теперь, когда Тим сидел напротив меня, я поняла, что выгляжу сварливой занудой. Я сама терпеть не могла таких подружек. Подозрительных. Ко всему цепляющихся. Недоверчивых. В отчаянии я подумала, что это он виноват, что я ему не доверяю. Он не должен был так себя вести со мной.

– Али видела тебя прошлой ночью, – наконец выдавила я из себя. – В ресторане.

– Неужели? – Он был удивлен, но ничуть не сконфужен. – А я ее не видел.

– Ты был с женщиной. С Лаурой, надо полагать.

– Что все это значит? – Теперь его голос зазвучал жестко. – Вы что, устроили за мной прошлой ночью тотальную слежку?

– Никакую не слежку, – начала оправдываться я. – Я просто хотела узнать, вот и все. Ты собирался провести вечер со мной. Али тебя видела. Сперва она подумала, что это я, но потом поняла, что нет.

– Поэтому она бросилась домой и начала рассказывать всем эту ужасную новость?

– Ты несправедлив! Она рассказала мне обо всем только сегодня утром, да и то, когда я заставила ее это сделать.

– Могу себе представить, как это было трудно, – съязвил он. – Твоя сестра всегда меня недолюбливала.

– А твоя мать недолюбливает меня, – объявила я с притворной веселостью.

Он залпом проглотил остатки пива и отфутболил пустую банку в сад. Она с грохотом запрыгала по мощеной дорожке.

– Мы с Лаурой работали допоздна. Когда мы закончили, я пригласил ее пообедать. В этом нет никакого преступления, и я возражаю, когда ты ведешь себя так, словно оно было.

– Я так не говорю.

– Нет, говоришь.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, и глаза у него при этом были очень злыми. Мне не понравилось выражение его глаз.

– Я очень сожалею.

– И днем мы сегодня тоже работали. И уже почти закончили, когда кое-кто нам помешал.

– У меня не было намерения вам мешать.

– Я же сказал, что позвоню тебе сегодня вечером, и наверняка бы позвонил.

– Просто мы так долго с тобой не виделись!.. – У меня получилось какое-то поскуливание.

– Я же не твоя собственность! – Тим разозлился не на шутку.

В сад залетела яркая птичка. Я смотрела на птичку и думала о том, что если я сейчас заговорю, то наверняка заплачу. В словах Тима слышалось слишком явное раздражение, даже враждебность. В этот момент я со всей ясностью поняла, что Тим меня больше не любит.

От этой мысли меня, несмотря на жару, пробил озноб. Я встала, и птичка улетела, громко хлопая крыльями. Я откашлялась.

– Ну так что ж… Лекарство не сработало.

– Что ты имеешь в виду? – Тим яростно выдирал сорняки из газона.

– Я имею в виду нас.

– Не будь идиоткой, Изабель!

– Я не идиотка, – вздохнула я. – Я реалистка. Надо было мне раньше такой стать. Вот раньше я точно была идиоткой. Как это так… в мае ты не захотел на мне жениться, но решил жить со мной просто так?! Почему я тебе поверила, нашла такую мысль разумной? Ты что, считаешь меня такой жалкой?

– Я никогда не считал тебя жалкой, – возразил Тим.

– Но тем не менее ты не захотел на мне жениться.

– Тут совсем другое дело. – Тим выглядел сконфуженным. – Я просто не готов к женитьбе. Я же тебе все уже объяснял, Изабель.

– Я знаю, что ты объяснял, – сказала я. – Но я тебя не слушала. Я не хотела тебя слушать. Мне больше нравилось притворяться, что все у нас хорошо. Но все было совсем не хорошо – просто не могло быть хорошо.

– Мне нужно было некоторое время.

– Тебе нужно. А мне не нужно. Но я решила дать тебе это время, потому что надеялась, что все образуется. – Я покачала головой. – Ничего удивительного, что все смотрят на меня с сожалением. Они думают, что я пропащий человек. Ты все сделал для того, чтобы сломать мою жизнь, а я все еще бегаю за тобой, как какой-нибудь влюбленный подросток!

– Прекрати драматизировать! – Тим окончательно разбушевался. – Я не ломал ничью жизнь и не собирался этого делать. Я бы поступил еще хуже, если бы женился на тебе, а потом решил, что этого не надо было делать. Я оказал тебе любезность, Изабель.

– О да! – Я горько засмеялась. – Огромная любезность, когда мне пришлось отменять всю церемонию, встречаться с агентами и рассказывать им, что ты больше не хочешь на мне жениться. Огромная любезность пережить такое унижение, Тим!

– Я думала, ты все поняла.

– Я поняла, что мое сердце разбито. Я поняла это очень хорошо.

– А выглядишь ты вполне нормально.

– А со мной все нормально! – запальчиво объявила я ему. – Я ведь Скорпион. Мне хорошо в кризисе. Я всегда могу найти выход из кризиса. Кое-что перераспределить, кое-что отменить. На людях я держу себя в руках, но каждую ночь, Тим, каждую ночь этого так называемого путешествия на Родос я плакала в подушку!

Он снова как-то сник и забеспокоился.

– Я очень сожалею, – снова повторил он.

Я не хотела доводить дело до такого накала. Но так получилось. У меня просто не было другого выхода. До сих пор я жила в каком-то выдуманном мире. Делала вид, что свадьбу можно отложить до следующего года. Делала вид, что наши отношения ничуть не изменились.

Я сняла с руки обручальное кольцо и отдала ему.

– Мне следовало сделать это раньше. Я была идиоткой.

Он нервно вертел в руках кольцо. На секунду мне показалось, что вот сейчас он мне его вернет, но он сделал по-другому – он зажал его в кулаке.

– Я буду его хранить, – сказал он. – Может быть, нам с тобой оно еще пригодится.

Я покачала головой, прикусила губу, чтобы снова не расплакаться, и заспешила к машине.

Я неслась со страшной скоростью, потом притормозила и съехала к тротуару. Пошарив в сумочке, вынула оттуда ингалятор и впустила в легкие распыленную струю лекарства. После этого дышать стало легче, сердце чуть успокоилось.