Текст книги "Трое храбрых, пятеро справедливых"

Глава 22

В зале Золотых колокольчиков Бао-гун обвиняет государева наставника Пан Цзи. На башне Воинской доблести Храбрец с Юга получает звание придворного стража

Итак, в зал ввели вдову Хуан с дочерью.

– Где триста лян, которые ты получила от Тань-юэ? – спросил Бао-гун.

– Дома, в шкафу.

Бао-гун послал служителей за серебром, а сам объявил в это время приговор: вдову Хуан, из корысти покрывавшую распутство, сделать сводней, дочь ее Юй-сян, соблазнявшую мужчин, продать в публичный дом. Цзинь-сян, которую никто не пожелал взять в жены, отправить в монастырь.

Как только служители принесли серебро, Чжао Го-шэну было выдано пятьдесят лян, чтобы он мог подыскать для сына другую невесту. Тань-мина за его честность Бао-гун назначил настоятелем храма, Тань-юэ отправил в ссылку.

Утром на приеме во дворце Бао-гун представил императору записанные на бумаге показания всех лиц, причастных к делу, а заодно и деревянного человечка, отнятого у волшебника. Император все внимательно прочел и стал думать, как поступить ему с Пан Цзи.

Лишь преклонный возраст спас государева наставника от суровой кары, правда, с должности он был смещен.

Бао-гуну император повелел на следующее же утро привести Чжань Чжао, объявив, что хочет лично испытать его способности.

Утром, как и было велено, Бао-гун с Чжань Чжао прибыли в башню Воинской доблести и предстали перед Сыном Неба.

И манеры, и весь облик Храбреца понравились Жэнь-цзуну. Он спросил, откуда Храбрец родом, где теперь живет.

Чжань Чжао все по порядку рассказал. Тогда Сын Неба приказал ему взять меч и показать свое умение.

Храбрец взял меч у Гунсунь Цэ, еще раз поклонился государю и стал показывать приемы боя. Меч сверкал словно серебро, то взлетал ввысь, то опускался, быстрее и быстрее, у всех, кто на него смотрел, в глазах рябило. Чиновники дружно выражали свой восторг.

Сын Неба остался доволен и обратился к Бао-гуну:

– Мечом он владеет превосходно! А как стреляет?

– Говорят, будто ночью, в кромешной тьме, он может погасить стрелой свечу! Но поскольку сейчас день, велите лучше принести дощечку с белым кружком посередине. В кружке поставьте красной тушью три точки. Посмотрим, попадет он в которую-нибудь из них?

Принесли дощечку. Император собственноручно поставил в белом кружке три красных точки. Чжань Чжао прицелился и выпустил три стрелы кряду. Все три попали в цель.

– Ну и меткость! – воскликнул император.

После этого Храбрец еще прыгал с башни на террасу, взбирался на столб, подпиравший крышу, и делал все это так искусно, что государь и его сановники не переставали восхищаться.

– Ловок, словно кот, – как бы невзначай сказал император, и с тех пор за Храбрецом утвердилось прозвище Придворный Кот.

Еще Сын Неба пожаловал ему звание придворного стража четвертого класса, а также должность в ямыне.

На следующее утро в пятую стражу Бао-гун повез Чжань Чжао ко Двору и, после того как Храбрец еще раз поблагодарил императора за милость, представил на высочайшее имя доклад, в коем изложил свои мысли касательно проведения внеочередных экзаменов[33]33
  …касательно проведения внеочередных экзаменов. – Как уже говорилось выше, экзамены на высшую ученую степень цзиньши проводились в столице ровно раз в три года.


[Закрыть].

Если хотите знать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.

Глава 23

Лю Хун-и дарит деньги, и это влечет за собой перемены в жизни молодых супругов. Бай Сюн встречается с тигром и спасает племянника

Известие о внеочередных экзаменах, прибывшее в Хугуан, повергло в смятение ученого мужа по имени Фань Чжун-юй, отца семейства. Уж очень ему хотелось поехать в столицу на экзамены.

Утром кто-то постучался в ворота. Это оказался старый друг Чжун-юя. Возраста он был преклонного, и жене Чжун-юя можно было оставаться в комнате.

Гостя усадили, напоили чаем.

– Говорят, объявлены внеочередные экзамены, – сказал он.

– Я еще вчера об этом слышал, – ответил Фань Чжун-юй.

– Что же ты собираешься делать?

– Не знаю. – Фань Чжун-юй вздохнул. – Сами знаете, не на что мне ехать.

– Не расстраивайся, брат! Скажи лучше, сколько денег нужно на дорогу?

– Должно быть, лян семьдесят-восемьдесят, – нерешительно проговорил Фань Чжун-юй. – А где их взять?

Лю Хун-и, так звали друга, долго прикидывал что-то в уме, потом сказал:

– Денег я тебе достану.

Фань Чжун-юй принялся благодарить. На следующий день Лю Хун-и привел на поводу черного осла.

– Хороший осел, только чересчур упрямый, давно на нем не ездили, – сказал Лю Хун-и, вошел в дом и положил на кровать два слитка серебра. – Бери и поезжай в столицу с женой и сынишкой.

Утром, как только рассвело, к дому подъехала повозка. Погрузили вещи, а сверху сели жена с сыном.

– Этот осел у меня много лет, но сладу с ним никакого, – сказал Лю Хун-и. – Продай его при случае, а себе другого купишь.

– Не смею отказаться от подарка, но продавать осла не буду, – заявил Чжун-юй. – Беды он мне не принесет, хоть и строптивый.

И вот втроем они двинулись в путь. Жена с сыном на повозке, Чжун-юй на осле. Все благополучно добрались до столицы.

Время пролетело быстро. Фан Чжун-юй написал сочинение и ни о чем не беспокоился, потому что главным на экзаменах был Бао-гун, славившийся своей честностью и справедливостью. Теперь все мысли Фан Чжун-юя были заняты поездкой к теще, которая жила в горах Ваньцюань-шань.

Когда добрались до гор, Фань Чжун-юй отпустил повозку, и дальше они отправились пешком. Но никто из встречных не мог им указать, где живет семья Бай.

Тогда Чжун-юй оставил жену с ребенком отдыхать на камне, а сам пешком направился к подножию восточной горы. Но и там он ничего не узнал и печальный побрел назад. Однако, к ужасу своему, жену с сыном на прежнем месте не обнаружил. Вокруг не было ни души. Чжун-юй бессильно опустился на камень и заплакал.

Долго сидел он так, подавленный скорбью, пока не увидел приближавшегося к нему старика дровосека.

– Почтенный, не видели вы здесь женщину с ребенком?

– Женщину видел, только ребенка с ней не было, – ответил старик.

– А сейчас где эта женщина?

Старик покачал головой:

– Ох, беда с ней стряслась. В пяти ли от этой горы есть усадьба, которая зовется «Логовом одинокого тигра». Живет в ней могущественный сановник по имени Гэ Дэн-юнь, злой и жестокий. Только что я видел, как он возвращался с охоты и вез плачущую женщину.

– В какой стороне его усадьба? – перебил старика Фань Чжун-юй.

– В юго-восточной. Видите рощицу? Там и усадьба.

Фань Чжун-юй со всех ног побежал к рощице.

Что же приключилось?

А приключилось вот что. Гэ Дэн-юнь со слугами охотился в горах. Неожиданно загонщики выгнали из зарослей огромного тигра, тигр увидел людей и пустился наутек. По дороге ему попался ребенок, и зверь его унес. Охваченная горем мать стала кричать и плакать. Тут-то ее и заприметил Гэ Дэн-юнь. Женщина ему приглянулась, он приказал слугам посадить ее на коня и возвращаться в усадьбу. Тигра между тем увидел дровосек. Он метнул в зверя топор, зверь взвыл от боли, выронил добычу и умчался.

Тогда дровосек подобрал мальчика и отнес его к себе домой, в деревню Бабаоцунь.

– Матушка, скорее открывайте! – крикнул он, подбежав к воротам.

– Где ты взял ребенка? – удивилась мать. – Чей он?

– Сейчас все расскажу, матушка, только сначала идемте в дом.

Дровосек положил мальчика на кровать и велел принести горячей воды. Сделав несколько глотков, мальчик пришел в себя.

Выслушав рассказ сына, мать не переставала охать. Мальчик ей понравился, и, лаская его, она говорила:

– Не бойся, малыш, не бойся! Счастливый ты, видно, раз спасся от тигра! Скажи лучше, кто ты и откуда?

– Моя фамилия Фань, а имя – Цзинь-гэ. Я…

– Есть у тебя родители? – прервала его старуха.

– Есть. Отца зовут Чжун-юй, а матушка из семьи Бай.

– Из каких вы мест?

– Из деревни Аньшаньцунь в Хугуане.

– Твою маму зовут Юй-лянь?! – воскликнула старуха.

– Верно, – подтвердил мальчик.

Женщина расплакалась, а дровосек стал объяснять:

– Ты не удивляйся. Теперь мы знаем, что ты сын Юй-лянь, моей сестры, значит, племянник мне.

– А это моя бабушка?

Мальчик крепко обнял старуху и заплакал… Если вы хотите узнать, что произошло потом, прочтите следующую главу.

Глава 24

«Первый из сильнейших»[34]34
  «Первый из сильнейших» (чжуаньюань) – особо почетное звание, присваиваемое тем, кто занял первое место на столичных экзаменах.


[Закрыть] Фань Чжун-юй от побоев лишается рассудка. Охотник до вина Цюй Шэнь, захмелев, погибает

Итак, Цзинь-гэ оказался племянником своего спасителя, Бай Сюна, который на следующий же день, едва рассвело, отправился искать родителей мальчика.

Он долго шел, как вдруг навстречу ему попался какой-то безумец с распущенными волосами и окровавленным лицом. Безумец бросился на Бай Сюна и, грозно размахивая снятой с ноги туфлей, стал кричать:

– Избил меня, пес. Погоди же! Это тебе даром не пройдет!

Бай Сюн отскочил в сторону, пригляделся, и тут ему показалось, что это сестрин муж. Тогда он опрометью кинулся в деревню, за мальчонкой.

Вы, вероятно, уже догадались, что этим безумцем был не кто иной, как Фань Чжун-юй. Слуги Гэ Дэн-юня так его избили, когда он пришел требовать свою жену, что несчастный лишился рассудка.

Бай Сюн между тем прибежал домой, рассказал матери о случившемся, посадил Цзинь-гэ к себе на спину и помчался обратно. Но безумца и след простыл. Однако Бай Сюн не успокоился. Он расспросил мальчика, где они остановились, и пошел в город. Дом, в котором жил Фань Чжун-юй, оказался на замке.

Пока Бай Сюн занимался розысками, произошло много других событий, о которых сейчас и пойдет речь.

В западной части города на улице Барабанной Башни стояла лесная лавка, которую содержали два брата шэньсийца. Старшего звали Цюй Шэнь Бородач, младшего – Цюй Лян. Цюй Шэнь, хоть и был любителем выпить, дела вел аккуратно, и торговля процветала.

Как-то он отправился на своем пегом осле за товаром. А осел, надо сказать, очень любил себе подобных, и никакие побои не могли ему помешать, если, увидев другого осла, он пускался ему вдогонку.

До пристани Цюй Шэнь добрался благополучно, заключил с тамошними торговцами сделку и на радостях так напился, что обо всем на свете забыл. Спохватился, лишь когда солнце стало клониться к закату, быстро простился, сел на осла и направился к горам Ваньцюаньшань. Как назло, осел чем дальше, тем больше упрямился. Но вдруг навострил уши, заревел и помчался вперед, видно, почуял где-то поблизости другого осла.

И в самом деле – вскорости показался черный осел. При виде его пегий осел стал выделывать такие прыжки, что Цюй Шэнь свалился на землю. Поднявшись, он хорошенько отхлестал упрямца и привязал к дереву. Потом вдруг заметил на черном осле седло и уздечку. А черный осел, надо вам сказать, был тот самый, на котором ехал из города Фань Чжун-юй.

Осел Цюй Шэню понравился. Торговец погрузил на него мешок с деньгами, сел и поехал, радуясь, что удалось поживиться.

Близилось время, когда в домах зажигают огонь. Цюй Шэнь забеспокоился: ведь как-никак при нем было четыреста лян серебра. До города ему нынче не добраться, надо искать ночлег.

Впереди, на южном склоне горы, мерцал огонек. Цюй Шэнь поднялся вверх, ведя на поводу осла, и постучал в ворота.

– Сейчас, – ответил женский голос.

Ждать пришлось долго, пока наконец появился мужчина с фонарем в руке.

– Вам чего?

– Пустите переночевать, заплачу по совести!

– Это можно! – ответил хозяин.

Им оказался тот самый Ли Бао, который некогда сопровождал Бао-гуна на столичные экзамены, а когда его господина лишили должности, собрал свои пожитки и сбежал.

Когда Ли Бао вышел в соседнюю комнату, жена ему шепнула:

– Ты видел, он положил на кан мешок? По-моему, в нем деньги. Я слышала звон…

– Наверняка деньги.

– Вот счастье нам привалило!

– Какое счастье?

– Ну и дурак же ты! – рассердилась жена. – Спроси-ка лучше: не выпьет ли он вина. Если выпьет, все в порядке.

Ли Бао наконец понял, в чем дело, вернулся к гостю, подлил масла в лампу и прибавил огонь. Потом в разговоре как бы невзначай спросил:

– Не хотите ли выпить, брат Цюй?

При одном упоминании о вине у Цюй Шэня потекли слюнки.

– С удовольствием бы выпил, но где достанешь вина среди ночи?

– За вином дело не станет. Я ведь, признаться, тоже любитель выпить, – сказал хозяин.

– Ну, тогда мы быстро поладим! – обрадовался Цюй Шэнь.

Ли Бао подогрел вино, и очень скоро гость до беспамятства захмелел.

В комнату вошла жена.

– Он готов. Что теперь? – тихо произнес Ли Бао.

– Неси веревку, – приказала женщина.

Муж повиновался.

Если хотите знать, какие события произошли дальше, прочтите следующую главу.

Глава 25

Душа повесившейся Бай Юй-лянь вселяетсяв мертвеца мужчину. Волею судьбы в тело убитого Цюй Шэня вселяется женская душа

Итак, Ли Бао с женой задушили Цюй Шэня, а деньги спрятали.

– Пока темно, отнеси труп на северный склон и брось позади храма, – сказала жена. – Тогда никто нас не заподозрит.

Но не успел Ли Бао сделать и нескольких шагов, как увидел невдалеке какого-то человека, бросил убитого на дороге и пустился наутек.

– Запирай ворота! – крикнул он жене, вбегая во двор.

– А про осла забыл? Надо и от него избавиться.

Осел ни за что не хотел идти, и женщина принялась его колотить по заду засовом. Тогда осел взревел от боли и помчался вниз по склону.

Утром прохожие увидели труп на дороге и сообщили старосте.

Только староста прибежал, как кто-то заметил, что убитый вдруг зашевелил пальцами.

– Очнись! – крикнул староста.

Цюй Шэнь открыл глаза и пробормотал:

– Кто вы такие? Как смеете со мной разговаривать? Убирайтесь сейчас же!

– Скажи, кто тебя хотел задушить? – опять спросил староста.

– Никто меня не душил, я повесилась!

– Почему же ты повесился?

– Потому что один чиновник хотел меня обесчестить!

– Слышали? – обратился староста к людям. – Тут что-то неладно! Мужчина почему-то выдает себя за женщину!

В это время кто-то стукнул старосту туфлей по голове. Староста обернулся и увидел безумца. Вдруг Цюй Шэнь поднял голову:

– Люди добрые, – крикнул он, – так ведь это мой муж! Остановите его!

Тем временем на дороге случилось еще одно происшествие: двое бранились, отнимая друг у друга пегого осла.

– Староста! Где староста? Мы пойдем в суд!

– В чем дело? – подошел староста.

А эти двое, вам надобно знать, были Цюй Лян и Бай Сюн.

Когда накануне Бай Сюн в поисках Фань Чжун-юя отправился к восточной горе и увидел привязанного к дереву пегого осла, он подумал, что это осел его зятя, отвязал его и повел в деревню. Но тут навстречу ему попался Цюй Лян. Он отправился искать старшего брата, который уехал на пегом осле.

Вот они и заспорили. Вдруг Цюй Лян увидел лежавшего на земле старшего брата и бросился к нему:

– Что с тобой? Почему у тебя на шее веревка?

– Уходи! – в сердцах крикнул Цюй Шэнь. – Не смей трогать женщину!

Тут появился Фань Чжун-юй, и люди с криком «безумец» стали разбегаться.

Кончилось все тем, что староста приказал Цюй Шэня и Фань Чжун-юя отправить в уезд. Бай Сюну, как он ни противился, велено было их сопровождать.

По пути им попался черный осел, и пегий бросился за ним вдогонку. Насилу удалось Цюй Ляну ухватить осла за узду. Пока Цюй Лян объяснял старосте, что у пегого осла такая привычка, староста ненароком обернулся и заметил идущего следом за ними смуглолицего низкорослого человека.

Вы спросите, кто это был? Это был Чжао Ху, четвертый из молодцов. Как только Бао-гун доложил императору об исчезновении Фань Чжун-юя, «первого из сильнейших», Сын Неба повелел учинить розыски.

Возвращаясь из дворца в ямынь, Бао-гун вдруг увидел черного осла, которого служители отгоняли палками от паланкина.

Бао-гун подумал, что осла наверняка несправедливо обидели, велел оставить его в покое и посмотреть, что будет дальше.

И тут произошло невероятное! Осел подбежал к паланкину, упал на колени и трижды мотнул головой, будто кланялся.

– Тебя обидели? – спросил Бао-гун. – Если так, повернись головой к югу. Я пошлю с тобой людей, и они разберутся.

Осел повернулся головой к югу. Тогда Бао-гун приказал Чжао Ху следовать за ослом и выяснить, что произошло.

Осел побежал вперед. Чжао Ху еле поспевал за ним и, едва они вышли из города, совершенно обессиленный, присел отдохнуть.

Осел, который был уже далеко, вернулся назад.

– Ай-я-я, нехорошо! – сказал ему Чжао Ху. – Бежал бы потише, а то мне за тобой не поспеть! Или подвез бы немного!

Тут осел захлопал ушами и остановился. Чжао Ху сел верхом. Они проехали несколько ли и очутились у отрогов гор Ваньцюаньшань. Позади храма, стоявшего на склоне, осел остановился.

Чжао Ху огляделся – нигде ничего подозрительного. Он был раздосадован, как вдруг из-за стены, окружавшей храм, услышал крик:

– Помогите!

Чжао Ху заглянул во двор и увидел гроб. У гроба какая-то женщина дралась со старым даосом. Чжао Ху перелез через стену.

– Что у вас здесь происходит?

– Убили меня, забрали четыреста лян серебра! – отвечала женщина.

– Отпусти ее, – приказал Чжао Ху даосу.

Женщина отошла в сторонку, а даос стал объяснять:

– Это родовой храм[35]35
  Это родовой храм… – В Китае, где культ предков составлял основу основ религиозного мировоззрения, каждый род имел свое родовое кладбище и специальный храм предков, в котором воскурялись благовония и ставилась жертвенная еда перед деревянными табличками с именами усопших предков.


[Закрыть] чиновника Грозного. Вчера сюда принесли гроб, сказали, что умерла мать управляющего, и велели ее похоронить. Но день для похорон оказался неподходящий, и гроб пока оставили во дворе. Сегодня вдруг слышу – кто-то в гробу стучит. Снял крышку, а оттуда выскочила женщина и набросилась на меня.

Чжао Ху поглядел на женщину и вдруг увидел, что она чем-то напоминает мужчину. Тогда он сказал:

– Я отведу вас в ямынь, там разберутся.

Если вам интересно узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Глава 26

Бао-гун выясняет истину и выносит приговор умному и глупому, но по внешности не может различить, где мужчина и где женщина

Чжао Ху вышел из храма и вдруг услыхал за спиной женский голос:

– Глядите-ка! Вон стоит мой убийца!

Женщина бросилась вверх по склону, вцепилась в стоявшего на склоне человека и завопила:

– Это ты, Ли Бао, меня задушил! Куда девал мои деньги?

– Наглая баба! Да я тебя знать не знаю! – крикнул Ли Бао.

Чжао Ху без лишних слов велел слуге связать Ли Бао руки и вместе с даосом препроводить в ямынь.

Между тем начальник уезда Сянфусянь, к которому попал Фань Чжун-юй, не осмелился допрашивать «первого из сильнейших» и отправил его к Бао-гуну.

Бао-гун поднялся в зал и приказал ввести Фань Чжун-юя. Но, поняв, что несчастный лишился разума, велел передать безумца на попечение Гунсунь Цэ, чтобы тот его полечил. После этого он распорядился привести Бай Сюна.

Бай Сюн рассказал все, как было, Бао-гун выслушал его и спросил:

– Как зовут мужа твоей сестры?

– Его зовут Фань Чжун-юй, он уроженец уезда Цзянся области Учан, – отвечал Бай Сюн.

Теперь Бао-гуну все стало ясно. После Бай Сюна ввели Цюй Ляна. Он опустился на колени и стал говорить:

– Я – Цюй Лян, моего старшего брата зовут Цюй Шэнь. Мы торговцы лесом.

Дальше Цюй Лян рассказал все, как было: про брата, уехавшего за товаром, про то, как он пошел его искать и увидел их пегого осла, и, наконец, про ссору с человеком, который вел осла.

– Ты уверен, что осел был твой? – спросил Бао-гун.

– А то как же!

Тогда Бао-гун распорядился привести Цюй Шэня. Но Бородатый Цюй ни за что не хотел идти, как служители его ни уговаривали.

Наконец он все же согласился и, стыдливо потупившись, переступил порог зала. Прежде чем опуститься на колени, Цюй Шэнь сначала оперся руками о пол и только потом неуклюже подогнул ноги, точь-в-точь как девушка.

– Ну, говори, кто покушался на твою жизнь?

Неожиданно Бородатый Цюй заговорил женским голосом:

– Вашу покорную служанку зовут Бай Юй-лянь. Мой муж Фань Чжун-юй ехал в столицу на экзамены и взял с собой меня и сына, чтобы я могла навестить мать. После экзаменов мы все втроем поехали в горы Ваньцюаньшань.

После этого Цюй Шэнь рассказал про все, что с ними приключилось в дороге.

Опять привели Цюй Ляна.

– Ты его знаешь? – спросил Бао-гун.

– Так ведь это мой брат, – ответил Цюй Лян.

– В глаза никогда не видела этого человека, – ответил Цюй Шэнь.

Когда же Бай Сюн не признал Цюй Шэня, Цюй Шэнь воскликнул:

– Как же так? Я твоя старшая сестра!

Тут Бао-гун догадался, что душа женщины вселилась в мужчину, а душа мужчины – в женщину.

В это время появился Чжао Ху, ведя на поводу черного осла, и доложил, что задержал двух подозрительных.

Бао-гун приказал первым ввести даоса. Тот поднялся в зал, встал на колени и доложил:

– Имя мое – Е Ку-сю. Я из родового храма чиновника Грозного.

И даос рассказал, как чиновник привез в храм гроб, сказав, что умерла мать управляющего, и велел ее похоронить, но день оказался неподходящим, и гроб на время поставили во внутреннем дворе храма.

– Ах ты, пес! – закричал Бао-гун. – С чего ты взял, что день оказался неподходящим?

– Не гневайтесь, господин, пощадите! – взмолился даос. – Я все расскажу!

Даос признался, что хотел поживиться украшениями покойницы, а она выскочила из гроба и давай его молотить. Тут со стены спрыгнул какой-то молодец, связал его и привел в ямынь.

Вызвали женщину, но она заявила, что ее имя Цюй Шэнь, рассказала, как ездила за товаром на пристань, как ее ограбили и убили Ли Бао с женой.

Бай Сюн признал в женщине свою сестру Юй-лянь. Женщина же признала в Цюй Ляне своего брата Цюй Шэня.

Все это подтвердило догадки Бао-гуна, и он велел привести Ли Бао, в котором сразу же признал своего бывшего слугу. Ли Бао во всем признался, после чего Бао-гун велел привести его жену, а также доставить награбленное серебро.

В это время служитель доложил, что доставлен Гэ Шоу, управляющий чиновника Грозного.

Бао-гун распорядился ввести арестованного и спросил:

– Кто лежал в гробу, который твой господин отправил в свой родовой храм?

– Моя матушка, – бледнея, нерешительно ответил управляющий.

– Сколько лет ты служишь своему господину?

– Тридцать шесть нынче сравнялось.

– А сколько лет твоей матери?

– Не помню… – промямлил управляющий.

– Врешь! – крикнул Бао-гун. – А если не помнишь, значит, ты непутевый сын! Сорок палок ему!

Пришлось управляющему рассказать правду.

Как выяснилось из его показаний, в гробу лежала та самая женщина, которую чиновник привез с охоты. Мужа ее забили до смерти палками, когда он пришел за женой, и отнесли в горы, чтобы там бросить. А женщина, не стерпев позора, повесилась…

Бао-гун распорядился на следующее же утро доставить в суд чиновника Грозного, а сам удалился к себе и стал думать, как переселить души, чтобы каждая заняла свое место.

Заметив, как озадачен его господин, Бао Син опустился на колени и сказал:

– Придется вам отправиться в Чертоги Мрака и Света.

– А где же эти чертоги?

– В подземном царстве.

– Тьфу, пес! – рассердился Бао-гун. – Чушь какую-то несешь!

Если хотите знать, как рассудил Бао-гун это дело, прочтите следующую главу.