Текст книги "Внутри Facebook. Голая правда"

17 декабря 2009 года Центр цифровой демократии и девять других групп, занимающихся вопросами конфиденциальности, подали жалобу в ФТК, обвиняя Facebook в незаконном введении потребителей в заблуждение при изменении настроек конфиденциальности⁷⁰. Жалоба апеллировала к обязанности комиссии защищать потребителей от вводящей в заблуждение и нечестной деловой практики.

В январе 2010 года ФТК ответила на жалобу Центра, отметив, что она представляет «особый интерес» и «затрагивает ряд вопросов, которые вызывают озабоченность в связи с практикой Facebook по обмену информацией». Ответ был весьма необычным: комиссия редко сигнализировала о своей заинтересованности в каком-либо деле. Facebook впервые стала объектом крупного федерального расследования.

Его результатом станет соглашение, согласно которому компания будет подвергаться регулярным проверкам конфиденциальности в течение двух десятилетий. И все же на протяжении следующих нескольких лет правительство по большому счету дало Facebook возможность продолжать расти, предпочитая никак не препятствовать слиянию с Instagram и WhatsApp в 2012 и 2014 годах и не осуществляя особого надзора. И только когда в 2016 году у Facebook начался кризисный период, последствия действий ФТК снова стали очевидны.

Сноски. Глава 3. Каким бизнесом мы занимаемся?

36 Marital Settlement Agreement between Sheryl K. Sandberg and Brian D. Kraff, Florida Circuit Court in Dade county, filed August 25, 1995.

37 Сэндберг, интервью с Ридом Хоффманом в подкасте «Masters of Scale», 6 октября 2017 года.

38 Там же.

39 Peter Holley, “Dave Goldberg, Husband of Facebook Exec Sheryl Sandberg, Dies Overnight, Family Says,” Washington Post, May 2, 2015.

40 Brad Stone and Miguel Helft, “Facebook Hires a Google Executive as No. 2,” New York Times, March 5, 2008.

41 Patricia Sellers, “The New Valley Girls,” Fortune, October 13, 2008.

42 Kara Swisher, “(Almost) New Facebook COO Sheryl Sandberg Speaks!” AllThingsD, March 10, 2008.

43 FTC, “FTC Staff Proposes Online Behavioral Advertising Principles,” press release, December 20, 2007.

44 Henry Blodget, “The Maturation of the Billionaire Boy-Man,” New York, May 4, 2012.

45 Vauhini Vara, “Facebook CEO Seeks Help as Site Grows,” Wall Street Journal, March 5, 2018.

46 Andrew Bosworth, пост на Facebook, 1 декабря 2007 года.

47 Katherine Losse, The Boy Kings (New York: Simon and Schuster, 2012), p. 24.

48 Bianca Bosker, “Mark Zuckerberg Introduced Sheryl Sandberg to Facebook Staff by Saying They Should All ‘Have a Crush on’ Her,” Huffington Post, June 26, 2012, https://www.huffpost.com/entry/mark-zuckerberg-sheryl-sandberg-facebook-staff-crush_n_1627641.

49 David Kirkpatrick, The Facebook Effect (New York: Simon and Schuster, 2010), p. 257 и ряд интервью.

50 Janet Guyon, “The Cookie that Ate the World,” Techonomy, December 3, 2018.

51 Katharine Q. Seelye, “Microsoft to Provide and Sell Ads on Facebook, the Web Site,” New York Times, August 23, 2006.

52 Сэндберг отвечала: Francesca Donner, “The World’s Most Powerful Women,” Forbes, August 19, 2009.

53 Josh Constine, “How the Cult of Zuck Will Survive Sheryl’s IPO,” TechCrunch, March 1, 2012.

54 Jessica Guynn, “Facebook’s Sheryl Sandberg Has a Talent for Making Friends,” Los Angeles Times, April 1, 2012.

55 Там же.

56 Louise Story and Brad Stone, “Facebook Retreats on Online Tracking,” New York Times, November 30, 2007.

57 Там же.

58 John Paczkowski, “Epicurious Has Added a Potential Privacy Violation to Your Facebook Profile!” AllThingsD, December 3, 2007.

59 Mark Zuckerberg, “Announcement: Facebook Users Can Now Opt-Out of Beacon Feature,” Facebook blog post, December 6, 2007.

60 Francesca Donner, “The World’s Most Powerful Women,” Forbes, August 19, 2009.

61 Sandberg, “Welcome to the Cloud” panel, Dreamforce 2008 conference, San Francisco, FD (Fair Disclosure) Wire, November 3, 2008.

62 Shoshana Zuboff, “You Are Now Remotely Controlled,” New York Times, January 24, 2020.

63 Julie Bort, “Eric Schmidt’s Privacy Policy is One Scary Philosophy,” Network World, December 11, 2009.

64 Leena Rao, “Twitter Added 30 Million Users in the Past Two Months,” TechCrunch, October 31, 2010.

65 Bobbie Johnson, “Facebook Privacy Change Angers Campaigners,” Guardian, December 10, 2009.

66 Jason Kincaid, “The Facebook Privacy Fiasco Begins,” TechCrunch, December 9, 2009.

67 Cecilia Kang, “Update: Questions about Facebook Default for New Privacy Rules,” Washington Post, December 9, 2009.

68 Ryan Singel, “Facebook Privacy Changes Break the Law, Privacy Groups Tell FTC,” Wired, December 17, 2009.

69 Bobbie Johnson, “Privacy No Longer a Social Norm, Says Facebook Founder, Guardian, January 11, 2010.

70 In the Matter of Facebook, Inc., EPIC complaint filed with the FTC on December 17, 2009, https://epic.org/privacy/inrefacebook/EPIC-FacebookComplaint.pdf.

Глава 4. Крысолов

Ее называли «крысоловом».

Зимой 2016 года сотрудники Facebook заметно пали духом. Сайты, размещающие ложную информацию и пристрастные теории заговора, регулярно входили в десятку самых просматриваемых страниц на платформе. Сотрудники жаловались своим руководителям, что компания распространяет вредную информацию. В ветках дискуссий Tribe инженеры задавались вопросом, не превращают ли их собственные алгоритмы, отдающие предпочтение сенсационным материалам, платформу в подобие инструмента президентской кампании Дональда Трампа.

И в течение почти полугода некоторые сотрудники делились своим недовольством с журналистами, передавая тем внутренние служебные записки, тексты выступлений и электронные письма. Руководители были в ярости. Особенно Боз разражался тирадами о том, что Facebook – это сплоченная семья, а небольшая группа аутсайдеров разлагает и разрушает ее ценности. После того как в феврале на технологическом сайте Gizmodo появилась статья с заголовком «Марк Цукерберг просит расистски настроенных сотрудников Facebook прекратить зачеркивать лозунги Black Lives Matter»⁷¹, высшее руководство обратилось к Соне Ахуджа, бывшему инженеру, чей отдел занимался расследованием всех дел – от жалоб на домогательства и дискриминацию до утечек и разоблачителей.

Отдел Ахуджа недремлющим оком наблюдал за ежедневной работой сотрудников Facebook, имея доступ ко всем сообщениям. Каждое движение мыши и нажатие клавиши регистрировались и могли быть просмотрены Ахуджа и ее командой. Этот вид наблюдения был встроен в систему Facebook: Цукерберг тщательно контролировал внутренние разговоры, проекты и организационные изменения. Если продукт был анонсирован раньше, чем планировалось, или о внутренних разговорах становилось известно прессе, на поиски предателя внутри компании направлялась служба безопасности. Последняя также устраивала проверки сотрудникам, оставляя по всей компании «мышеловки» с якобы секретной информацией, чтобы узнать, передадут ли сотрудники эту информацию за пределы организации. Хотя для компаний Кремниевой долины и стало обычным делом требовать от сотрудников подписания договоров о неразглашении, запрещающих им обсуждать свою работу с кем-либо извне, Facebook настаивала, чтобы многие из работников подписывали дополнительное соглашение о неразглашении. Они не могли даже сказать, о чем именно им нельзя говорить. Даже по меркам Google, Twitter и других компаний социальных сетей Кремниевой долины Facebook была печально известна своей исключительно строгой позицией по отношению к сотрудникам.

Майкл Нуньес, один из авторов Gizmodo, не имел большого опыта в написании статей о Facebook и никогда не жил в Области залива Сан-Франциско. Но у двадцативосьмилетнего журналиста были связи в компании. Утром 25 февраля он сидел за столом в офисе Gizmodo на Манхэттене, как вдруг в гугловском Gchat появилось сообщение от его бывшего соседа по комнате Бена Фирноу. Эти двое ежедневно общались через Gchat. Фирноу, который недавно начал на договорной основе работать в нью-йоркском офисе Facebook, любил подкалывать и дразнить своего бывшего соседа. Он был частью небольшой группы выпускников факультетов журналистики и репортеров, которых Facebook наняла, чтобы научиться лучше работать с новостями, но в качестве контрактного работника он не был в полной мере частью культуры компании. К тому же он не получал преимуществ штатного сотрудника Facebook. «Полагаю, ты это видел?» – написал он Нуньесу и приложил к письму что-то похожее на пост в Facebook, написанный Цукербергом.

Это была служебная записка для сотрудников, размещенная в общей группе на Workplace⁷². В ней Цукерберг говорил о разгорающемся скандале в штаб-квартире компании в Менло-Парке из-за порчи лозунгов Black Lives Matter, написанных на стенах офисных зданий. «Black Lives Matter не означает, что другие жизни не важны», – писал он, напоминая, что компания проводит открытую политику в отношении того, что сотрудники могут писать на стенах офисов или вывешивать в виде плакатов. Но «зачеркивание чего бы то ни было означает попытку отобрать свободу слова или что свобода слова одного человека важнее свободы слова другого».

Поначалу Нуньес сомневался, следует ли публиковать это. Можно ли было считать новостью то, что в Facebook наблюдается та же расовая напряженность, что и во всех Соединенных Штатах? Он посоветовался с редакторами, и было решено, что читателям будет интересна информация о внутренней культуре Facebook.

Статья, опубликованная 25 февраля в 12:42, не сулила Цукербергу ничего хорошего⁷³. Его собственные слова были использованы для нападок на его сотрудников, а сами они изображались привилегированной элитой, далекой от реальности движения Black Lives Matter. Ахуджа, так называемому «ловцу крыс», было поручено найти сотрудника Facebook, ответственного за утечку.

Команда Ахуджа проверила электронную почту и телефонные звонки коллег, чтобы выяснить, кто мог контактировать с Нуньесом. Команда могла легко просматривать сообщения, написанные на Facebook, но мало кто из сотрудников мог быть настолько наивным, чтобы писать сообщения представителям прессы с собственных страниц в соцсети. Зато они могли использовать WhatsApp. Эти сообщения были зашифрованы сквозным шифрованием, поэтому следственная группа не могла видеть содержание сообщений, но могла получить данные о том, какие два номера переписывались друг с другом и когда происходила переписка.

У команды были и другие инструменты. Благодаря функциям определения местоположения в телефонных приложениях Ахуджа и ее команда получали довольно точные данные о том, где бывали сотрудники Facebook. Например, они могли проверить, находился ли телефон коллеги в непосредственной близости от телефона репортера из новостного издания, которое недавно опубликовало сенсацию о компании. Facebook также располагала техническими средствами для отслеживания всего, что сотрудник набирал на клавиатуре или на что наводил курсор мыши на рабочем ноутбуке. Можно было создать подробную карту, показывающую, какие именно внутренние документы или служебные записки читали сотрудники Facebook и отмечать странности: например, если представитель одного отдела тратил нетипично много времени на чтение служебных записок другого, то система могла отметить это как нештатную ситуацию.

Как только Ахуджа обнаруживала подозреваемого, сотрудника вызывали на общее собрание, которое, как ему говорили, будет связано с расследованием. Ахуджа готовилась к допросу. Она часто напоминала сотрудникам об акциях, которые они могли потерять, или о договоре о неразглашении, который они могли нарушить своими действиями. «Она всегда была беспристрастной. Сразу переходила к делу. Она серьезно относилась к своей работе, и, если вы нарушали правила Facebook и сливали информацию о компании, она не знала пощады», – говорит один из бывших сотрудников, который покинул компанию после того, как признался в отправлении материала журналисту.

4 марта, через восемь дней после публикации статьи Нуньеса о лозунгах Black Lives Matter, Фирноу проснулся и обнаружил на своем телефоне сразу несколько сообщений с просьбой прийти в офис на встречу. Это был его выходной день, но он ответил и предложил созвониться по видео на ноутбуке.

Вскоре Фирноу подключился к звонку с Ахуджа. Она тут же перешла к делу. Был ли он источником утечки в Gizmodo? Сначала он отрицал обвинения, но Ахуджа начала зачитывать его переписку с Нуньесом, которая, как она утверждала, состоялась в Facebook Messenger. Фирноу был в замешательстве: он знал, что не мог быть настолько беспечным, чтобы использовать собственную систему обмена сообщениями Facebook для разговора с Нуньесом.

«Я взял в руки телефон, просмотрел сообщения в Gchat и понял, что она зачитывает мне мой разговор с Нуньесом в Gmail, – вспоминает Фирноу. – Я и представить себе не мог, что они смогут это увидеть. Я собрался было отрицать обвинения, но тут же понял, что это бесполезно». Фирноу спросил Ахуджа, как она получила доступ к его Gchat. Она ответила, что не может «ни подтвердить, ни опровергнуть», где она видела сообщения, что вызвало у него смех, учитывая, что в этот самый момент он своими глазами смотрел на эти сообщения в Gchat. Он понял, что его увольняют, и не имел возможности задать ей дальнейшие вопросы.

Фирноу был не единственным, кому Ахуджа звонила в то утро. Когда они с Нуньесом вместе снимали квартиру в Бруклине, у них был третий сосед по квартире, Райан Вильярреал. Вильярреал тоже работал в Facebook вместе с Фирноу. Он ничего не знал ни об утечках, ни о связи с ними Фирноу. Он просто видел, как Нуньес разместил на Facebook пост со ссылкой на написанную им статью в Gizmodo, и поставил ему лайк, мысленно при этом задаваясь вопросом, кто мог быть источником журналиста.

Через несколько часов после увольнения Фирноу Ахуджа написала Вильярреалу имейл с просьбой о личной встрече. На встрече ему показали страницу Нуньеса в Facebook и спросили, почему он поставил лайк статье о сообщении Цукерберга на тему лозунгов Black Lives Matter. Он затруднился с ответом и в конце концов сказал, что даже не помнит, что поставил этот лайк. На что ему заявили, что он больше не работает в компании.

Нуньесу было жаль своих друзей. Но к тому времени с ним связались десятки других сотрудников Facebook. Некоторые хотели лишь подтвердить уже опубликованные Нуньесом истории, другие говорили, что он увидел лишь «верхушку айсберга».

Возмущение коллег Цукербергом неуклонно возрастало по мере того, как президентские амбиции Трампа превращались из фантазии в реальную возможность. 3 марта один из сотрудников Facebook решил, что настало время напрямую обсудить этот вопрос с Цукербергом. Он внес свой вопрос в список для следующей встречи «Вопросы и ответы»: «В какой степени Facebook чувствует за собой ответственность попытаться предотвратить победу Трампа на выборах 2016 года?» На следующее утро он получил достаточно голосов сотрудников, чтобы попасть в шорт-лист вопросов для Цукерберга.

Команда корпоративных коммуникаций Facebook запаниковала. Если бы вопрос был обнародован, Facebook подтвердила бы свою репутацию компании либеральных демократов. Это выглядело бы так, будто платформа настроена против Трампа. Какой бы ответ ни дал Цукерберг, он вызвал бы полемику и попал бы в новостные ленты. Некоторые сотрудники PR-отдела попытались повлиять на результаты голосования, выбрав другие вопросы. Но к полудню этот вопрос все еще был на первом месте в списке. Нужно было подготовить Цукерберга.

Они посоветовали ему избегать ответа на этот вопрос. Ему следовало сосредоточиться на приверженности Facebook свободе слова и роли, которую компания играет в демократическом обществе. Нужно было рассказать о стратегии Facebook в отношении выборов и о том, что компания готова поддержать любого кандидата в президенты. Самое главное, он должен был избегать любых ответов, подразумевающих, что Facebook отдает предпочтение одному из кандидатов. Это было бы правильно с точки зрения бизнеса. Facebook не издательство, сотрудники которого принимают редакционные решения. Это технологическая компания, которая просто размещает идеи, опубликованные ее пользователями. Этот тезис, на который опирались все владельцы социальных сетей, защищал компанию от исков о клевете и других юридических обязательств и позволял не вмешиваться в политику.

В тот день на встрече Цукерберг перевел разговор в русло неприкосновенности свободы слова. Но история все равно всплыла наружу. 15 апреля 2016 года Gizmodo опубликовал статью Нуньеса под заголовком «Сотрудники Facebook спросили Марка Цукерберга, должны ли они пытаться остановить кандидата в президенты Дональда Трампа». В статье приводился скриншот вопроса, а основное внимание уделялось власти Facebook как «проводника» информации. «С Facebook мы не знаем, что осталось за кадром. Мы не знаем, насколько субъективна система и как она может влиять на наше восприятие мира», – писал Нуньес.

Эта история получила широкую огласку среди консерваторов и стала пищей для Fox News и блогов правого толка, обвиняющих Facebook в цензурировании Трампа и его сторонников. Но больше всего Цукерберга встревожило то, что в СМИ просочилась информация о закрытой встрече сотрудников. Такого раньше никогда не случалось. Все одиннадцать лет существования Facebook внутренние беседы, особенно сессии «Вопросы и ответы» с Цукербергом, считались священными.

Нуньес уже нацелился на новую серию репортажей, которая должна была раскрыть внутреннюю работу таинственного нового отдела, учрежденного Facebook ради конкуренции с новичками в мире социальных сетей. Когда людям нужны были новости, они чаще всего обращались к таким платформам, как Twitter или YouTube. Оба сайта предлагали любому желающему возможность создавать и просматривать контент, и оба казались популярными среди ньюсмейкеров. Все чаще самые популярные темы и видео на этих платформах определяли события, освещаемые в новостях. Чем выше они были в трендах дня, тем чаще их упоминали в новостях, что побуждало еще больше людей искать и просматривать эти темы.

Цукерберг был обеспокоен. Он хотел, чтобы люди приходили в Facebook за удовлетворением всех своих нужд, включая чтение новостей. «Исследования показали, что, когда в мире происходит что-то важное, люди чаще идут в Google или Twitter. Мы хотели отвоевать свое место в мире новостей», – вспоминает один из руководителей Facebook.

Некоторые руководители видели решение в функции под названием «Актуальные темы». Это было первое, что замечали пользователи в США в правом верхнем углу страницы, когда открывали Facebook. Под неприметным черным заголовком изогнутые синие стрелки выделяли три ключевые темы, по которым пользователи Facebook делились информацией в тот день. Инженеры, разработавшие эту функцию, заявили, что они отражают то, что их алгоритмы определили как наиболее популярные темы дня.

Однако было неясно, какие индикаторы использовала Facebook для определения актуальных тем. Компания утверждала, что системой управляет алгоритм, однако оказалось, что все сотрудники, нанятые для работы над этим разделом, имели журналистское образование. Временами выделенные темы казались слишком абстрактными или удобными. Казалось бы, прекрасно, что в День Земли пользователи обсуждают чистую воду и переработку отходов. Однако некоторые сотрудники Facebook задавались вопросом, были ли эти темы на самом деле в тренде или же это был результат манипуляции Facebook.

В течение нескольких месяцев Нуньес крутился вокруг сотрудников, нанятых Facebook для ведения раздела «Актуальные темы». Помимо двух своих соседей по комнате, Фирноу и Вильярреала, он познакомился еще с несколькими недавними выпускниками, взятыми в команду. Используя Google, он создал документ, в который вписал всех членов команды «Актуальные темы» и разделил их на тех, кто был слепо верен Facebook, и тех, к кому он мог бы попытаться обратиться за информацией. От тех, кто согласился с ним побеседовать, он услышал обескураживающе похожие истории. «Все они рассказывали, как им не по себе от мысли, что они решают, что люди видят в “Актуальных темах”, а что нет, – говорит Нуньес. – Facebook создавала впечатление “черного ящика”, будто есть системы, принимающие эти решения, но на самом деле их принимали сотрудники без какого-либо надзора».

3 мая 2016 года Нуньес опубликовал первый подробный анализ работы команды «Актуальные темы». В статье давался взгляд изнутри на то, что Нуньес назвал «изнурительными условиями труда, унизительным обращением и культурой секретности и деспотизма». Он описал, как небольшой группе работающих по контракту сотрудников в Нью-Йорке, многие из которых были набраны с факультетов журналистики за их «опыт работы с новостями», отводилась роль «кураторов» и строго предписывалось не называть свою работу редакционной.

Система была настроена таким образом, чтобы предоставлять команде список тем, которые пользователи обсуждали в режиме реального времени. Но когда кураторы заступали на восьмичасовую смену, то обнаруживали, что большая часть всплывающих в топ историй была связана с новейшим нарядом Кардашьян или с участницей шоу «Холостяк». Вовсе не такие дебаты Facebook предполагала разместить на своей платформе.

Кураторы должны были опираться на собственное суждение при выборе топовых историй. После создания метки и описания для каждой темы они присваивали ей значение, которое повышало или снижало вероятность ее появления на странице пользователя. Им следовало «занести определенные темы в черный список», например те, которые появлялись слишком часто или считались неактуальными, как вышеупомянутые «Кардашьян» и «Холостяк». Им также было сказано удалять темы, которые дублировали друг друга или не отражали текущий цикл новостей.

По словам Нуньеса, изначально надзор за командой был незначительным. «Люди, которые принимали эти решения, были, как правило, молодыми и только что закончили учебу. Ответственность была слишком высокой для них», – отмечает один из бывших членов команды «Актуальные темы». Многие из этих людей были обеспокоены тем, что им дали право решать, что видят сотни миллионов пользователей Facebook. После того как первая статья Нуньеса на эту тему стала вирусной, они стали еще больше задумываться о работе, которую выполняли. Через несколько недель после публикации один из членов команды связался с журналистом с анонимного адреса электронной почты. После обмена сообщениями, подтверждающими, что человек действительно работал в Facebook, источник согласился поговорить с Нуньесом по телефону. В течение выходных источник и Нуньес постоянно находились на связи, и первый объяснял второму, как работает система и как легко кураторы могли формировать темы, которые были в тренде на Facebook.

«Одним из примеров был Пол Райан. Они [инженеры Facebook] прямо говорили, что Пол Райан слишком часто попадает в тренды, – рассказывает Нуньес, имея в виду бывшего спикера Палаты представителей. – Поэтому они меняли настройки алгоритма до тех пор, пока Пол Райан не перестал появляться в топе».

Источник, который вызвался поговорить с Нуньесом, политически причислял себя к консерваторам. Он считал, что общественность имеет право знать о решениях, принимаемых небольшой группой людей в Facebook. Материал, появившийся в результате этих бесед утром в понедельник, 9 мая 2016 года, не обманул ожиданий. Вышедшая под заголовком «Бывшие сотрудники Facebook: мы регулярно замалчивали консервативные новости»⁷⁴ сенсационная статья подтвердила подозрения консерваторов, давно озвученные такими крайне правыми политическими обозревателями, как Гленн Бек и лидер кампании Трампа Стив Бэннон. Они всегда утверждали, что Facebook и другие привратники информации в интернете мухлюют с алгоритмами.

Статья была воспринята неоднозначно, и некоторые поставили под сомнение ее цель. Внутри Facebook члены команды «Актуальные темы» были в ярости от того, как в статье была представлена их работа. Хотя некоторые из них действительно испытывали дискомфорт от предоставленной им власти, они вовсе не продвигали либеральную или консервативную повестку. Их задача заключалась в том, чтобы раздел «Актуальные темы» не казался слишком повторяющимся. В статье же их решения изображались как политические.

Принятое в начале того года решение не трогать аккаунт Трампа позволило избежать конфронтации с консерваторами. Но теперь Facebook оказалась в сложном положении. «Мы были невероятно встревожены, узнав, что эта власть используется для замалчивания точек зрения и сокрытия историй, которые не соответствуют чьим-то взглядам», – говорилось в заявлении Республиканского национального комитета⁷⁵.

В Менло-Парке Сэндберг и Цукерберг поручили своей команде по безопасности выяснить, кто еще передавал информацию Нуньесу, но текучка в «Актуальных темах» была высокой, а большинство людей были наняты по договору и не испытывали большой лояльности к бренду Facebook. Цукерберг обратился к своим инженерам и попросил их пересмотреть принцип работы «Актуальных тем». Есть ли способ сделать так, чтобы только алгоритмы решали, какие темы видят пользователи Facebook?

Сэндберг тем временем сосредоточилась на PR-кризисе. Нужно было что-то делать, чтобы успокоить правых, но она не особо подходила для этого дела. Ее связи с демократами все только портили. Ходили слухи, что в случае возможного прихода к власти Клинтон ей будет предложена должность в кабинете министров⁷⁶. Кроме того, она уделяла много внимания написанию книги «План Б», продолжения ее бестселлера 2013 года «Не бойся действовать», посвященного расширению прав и возможностей женщин на рабочем месте. Новая книга – очень личное руководство по тому, как пережить потерю и собраться с силами, – была совершенно другой.

В мае 2015 года муж Сэндберг Дейв Голдберг умер от сердечной аритмии, когда пара находилась в Мексике на праздновании пятидесятилетия друга. Эта потеря стала для Сэндберг катастрофой. Цукерберг оказал ей огромную поддержку: помог организовать поминальную службу и поддерживал ее в моменты сомнений в собственной способности снова стать лидером, когда она вернулась к работе. Она начала писать книгу «План Б», чтобы справиться со своим горем, продолжая при этом руководить повседневной деятельностью компании. В книге она рассказывает, как нелегко было вернуться на работу и какой неоценимой оказалась поддержка Цукерберга после этой потери. Два руководителя очень сблизились в этот период, но своей команде Сэндберг казалась рассеянной и временами вспыльчивой. Сотрудники вели себя тише воды ниже травы, опасаясь ее расстроить.

В июне 2016 года произошел особенно неприятный инцидент, который подчеркнул, каких усилий стоило Сэндберг справиться со своей потерей. Это произошло во время одного из ее ежеквартальных визитов в Вашингтон, куда она приезжала пообщаться с чиновниками и прессой. Лоббисты Facebook оборудовали зал в здании Капитолия для демонстрации новых продуктов компании, включая гарнитуру для виртуальной реальности Oculus VR. Зал была зарезервирован на два часа для проведения фуршета: первый час – для членов Конгресса, второй – для журналистов. Сэндберг была почетным гостем на обеих частях мероприятия. Вечеру предшествовали два дня плотных встреч с законодателями и выступление в консервативном Американском институте предпринимательства, где она должна была развеять опасения по поводу предвзятости, возникшие в связи со спорами вокруг «Актуальных тем». Фуршет был последней частью рабочей программы перед возвращением домой.

Сэндберг была раздосадована по прибытии в Капитолий, когда узнала, что у нее не будет возможности встретиться с сотрудниками вашингтонского офиса Facebook до начала мероприятия. Кроме того, она попросила дать ей немного отдохнуть в каком-нибудь тихом месте, но выяснилось, что лоббисты и старшая помощница Сэндберг не позаботились о подготовке отдельной комнаты для отдыха между мероприятиями.

«Как вы могли забыть? Я не могу в это поверить!» – кричала она на помощницу в коридоре перед входом в зал на виду у нескольких коллег из вашингтонского офиса. Затем она обратилась к новой сотруднице, которая в то время проходила обучение, чтобы заменить ее старшую помощницу, и прокричала, что это была грубая оплошность, которая не должна повториться. «Это была грандиозная выволочка», – вспоминает один из сотрудников в Вашингтоне. Спустя несколько минут обе девушки рыдали в дамском туалете. Грэг Мауэр, когда-то работавший на бывшего спикера Палаты представителей Джона Бонэра, попросил своих бывших коллег найти для Сэндберг комнату в здании. Проблема была решена, но этот эпизод подействовал отрезвляюще.

После смерти Голдберга главный операционный директор стала раздражительной и нетерпеливой; коллеги боялись ее расстроить. Начались проблемы в управлении. Как вспоминает один бывший сотрудник, «после этого инцидента никто не хотел ни о чем высказываться».

Когда встал сложный вопрос о том, что делать с критиками со стороны консерваторов, Сэндберг, как это часто бывало, обратилась за советом к Джоэлю Каплану. Он заверил ее, что сможет разобраться с противоречивой ситуацией, созвав в Менло-Парке встречу руководителей ведущих консервативных СМИ, начальников аналитических центров и экспертов. Однако было крайне важно, чтобы Цукерберг согласился сыграть значимую роль в этом мероприятии.

18 мая шестнадцать видных консервативных деятелей СМИ и лидеров общественного мнения, включая Гленна Бека из Blaze TV, Артура Брукса из Американского института проблем предпринимательства и Дженни Бет Мартин из общества Патриотов «Бостонского чаепития», прилетели в Менло-Парк на встречу, чтобы высказать свои опасения по поводу политической предвзятости. По словам бывшего сотрудника Facebook, на встречу были допущены только сотрудники, поддерживающие республиканскую партию. Это означало присутствие Питера Тиля, ярого сторонника Трампа в совете директоров компании, и нескольких сотрудников из Вашингтона, включая Джоэля Каплана. Цукерберг, который на протяжении многих лет старался никогда публично не заявлять о своей политической принадлежности, вел эту полуторачасовую встречу за кофе, сыром и фруктами. Гости вежливо высказали свои претензии. Некоторые присутствующие призвали Цукерберга нанять в компанию больше консерваторов. Брукс из Американского института проблем предпринимательства предупредил, что платформа должна оставаться нейтральной в отношении политического контента; Цукерберг не должен позволить ей стать «монокультурой» с определенным политическим или религиозным уклоном⁷⁷.