Текст книги "Вечные влюбленные"

Глава 2

Эйвери подошел к карете и заботливо помог Эстер спуститься.

– Дорогая кузина Этти, – целуя ее руку, проворковал он, – я бы хотел, чтобы в следующий раз, когда вы пожелаете воспользоваться каретой, вы сначала предупредили меня. А что, если сегодня днем она бы мне понадобилась?

Щеки Эстер вспыхнули от смущения, и она начала без конца извиняться, однако Эйвери мягко отмахнулся.

– О, пусть это вас не тревожит. Но только запомните на будущее, всегда посвящайте меня в свои планы. А теперь давайте поговорим о других вещах. Как могло случиться, что за те недолгие часы, что вас не было в Мандевилле, вы стали еще обворожительнее?

Взволнованная Эстер пробормотала что-то и бросила на Тесc умоляющий взгляд. Правильно истолковав взгляд Эстер как мольбу не раздражать его. Тесc подавила ядовитые слова, угрожавшие сорваться с ее губ в ответ на его фиглярство. Не обращая внимания на протянутые руки Эйвери, она проворно вышла из кареты без его помощи.

– Какая независимость! – буркнул Эйвери, и голубые глаза его вспыхнули от раздражения. – Вы чересчур избалованы своими тетушками. Вам, без сомнения, нужен муж, который научит вас хорошим манерам! Может, по крайней мере не откажете мне в удовольствии сопроводить вас в дом?

Тесc многозначительно поглядела на небольшое расстояние, отделявшее их от парадной двери.

– Вы, наверное, думаете, что мне грозит опасность? – невинно спросила она. – Что со мной может случиться что-нибудь ужасное за те несколько мгновений, что я буду подниматься по ступенькам?

– Не смешите меня! – Его красивое лицо сделалось жестким. – Я просто проявлял вежливость.

Прошелестев мимо него юбками, Тесc игриво сказала:

– Ну что ж, я очень рада, что мы разрешили это небольшое недоразумение. А сейчас с вашего позволения…

Тесc поспешила в дом, даже не глядя, следует ли за ней Эстер.

Добравшись до спасительного уединения своих комнат, она отбросила в сторону легкомысленную шляпку и провела пальцами по спутанным локонам. «Я отвратительно вела себя с Эйвери», – виновато признала Тесc. Но, похоже, она никак не могла совладать с собой.

Он действовал ей на нервы: в нем было что-то такое, из-за чего она становилась дерганой, язвительной, совсем не такой, какой была всегда, – веселой, солнечной. Кроме того, ей не нравилось, как он обращается с тетей Мег и Эстер – то высокомерный, а в следующий миг – сама любезность и обаяние. Именно так он вел себя с Эстер несколько минут назад. «Он играет с нами, – сердито думала Тесc, – как большой лоснящийся кот с парочкой мышек. Показывает когти, потом отпускает. И всегда дает понять, какой властью обладает, никогда не позволяет нам почувствовать полную свободу».

Раздраженно дернув плечиком, она отвернулась и принялась стягивать измятое в дороге платье. Она едва успела сбросить платье цвета сливы на пышную пуховую перину и завязала пояс яблочно-зеленого шелкового халата вокруг своей изящной талии, как двери комнаты распахнулись. В изумлении она во все глаза глядела на Эйвери, спокойно вошедшего в ее комнату и плотно закрывшего за собой дверь.

– Как вы посмели! – начала Тесc. Ее фиалковые глаза сверкали от гнева. – Сию же минуту убирайтесь из моей комнаты!

Эйвери прислонился спиной к двери и без обиняков заявил:

– Полагаю, вы забыли, что это мой дом и что я, как лорд и владелец, могу входить куда мне угодно и когда я этого пожелаю.

– В таком случае, – буквально завизжала Тесc, – я уеду из вашего дома сию же минуту! Соблаговолите передать кучеру Джону, что мне понадобится экипаж: я не останусь ни на секунду дольше, и как только соберу вещи, тут же уеду в Лондон. Мои дяди будут очень рады видеть меня!

– Гмм. Что ж, здесь есть некоторая загвоздка, не так ли? – вяло протянул Эйвери. – Вы забываете, что Джон – мой слуга, равно как и лошади, и экипаж. – Он поглядел на нее своими холодными голубыми глазами. – И так уж получилось, что я не хочу их сегодня отправлять еще раз. Дело в том, что я дал всем своим слугам несколько выходных дней.

Тесc глубоко вздохнула, собираясь с силами. Мысли ее беспорядочно метались. Неутешительное известие, что все слуги разошлись, отнюдь не обрадовало ее. Она понимала, что Эйвери неприятно оттого, что она испытывает отвращение к его ухаживаниям, но ведь он, верно, не станет открыто домогаться ее внимания? Однако само присутствие его в ее комнате было нежелательным и могло иметь губительные последствия. Опасность возрастала с каждой минутой;

Тесc стиснула зубы.

– Я думаю, нам пора выяснить отношения. Не знаю, чего вы добиваетесь, но я не намерена позволить вам меня компрометировать. Так что если вы не уберетесь из моей комнаты через пару секунд, к черту все приличия! Я буду кричать – долго и громко, так что меня наверняка услышат в Кентербери!

Он улыбнулся, но что-то в его улыбке внезапно испугало Тесc.

– Продолжайте, – произнес он. – Интересно, что все подумают, когда обнаружат нас одних в спальне, а вы к тому же в таком очаровательном дезабилье!

В чем-чем, но в хладнокровии Тесc никогда замечена не была.

С глухим яростным рычанием она схватила красивый серебряный канделябр и запустила его в голову Эйвери. В последний миг Эйвери уклонился, и светильник с громким звоном ударился о дверь. Тесc стояла напротив Эйвери, грудь ее тяжело вздымалась; совсем маленькое расстояние разделяло их.

– Пусть все найдут нас! – опрометчиво бросила она. – Я предпочту жить с подмоченной репутацией и до конца своих дней стать объектом скандальных сплетен, чем позволю связать себя узами с таким негодяем, как вы!

Эйвери долго и глубокомысленно взирал на Тесc, действуя ей на нервы. На его красивом лице ничего не отражалось. Затем он пожал плечами и пробормотал:

– Я надеялся, что вы будете достаточно благоразумны и поймете, что брак со мной – ваша судьба, но я вижу, что вы крепкий орешек. Ну что ж, пусть будет так. – Он метнул на нее насмешливый взгляд. – Я думаю, раз уж вы так гордо и уверенно готовы принять последствия скандала, – а это неизбежно произойдет, как только всем станет известно, что мы провели вместе ночь.., то я могу воспользоваться всеми вашими совершенствами?

Оцепенев от возмущения, Тесc смотрела на него, не веря, что он нагло признается в том, что задумал силой склонить ее к замужеству, точно так же, как ее прадед принудил Терезу стать его женой. Однако прежде чем Тесc дала волю едким речам, готовым сорваться у нее с языка, Эйвери отвесил ей небольшой вежливый поклон, который взбесил ее, и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. С чувством сродни ужасу девушка услышала, как в замке повернулся ключ. Потом до ее слуха донесся звук его удаляющихся шагов.

«Он не осмелится, – успокаивала себя Тес?. – Вряд ли он решится на такое?»

Она бросилась к двери и взялась за ручку. С леденящим душу страхом она видела, как ручка провернулась в руке. Подобно дикому зверю, пойманному в ловушку, она заколотила кулаками в неподатливые деревянные двери в надежде, что кто-нибудь услышит ее.

Рыдая больше от ярости, чем от испуга, она продолжала колотить в дверь и настойчиво звала хоть кого-нибудь, кто бы освободил ее.

Но все было тщетно. Никто не пришел на ее отчаянные крики.

Что сказал Эйвери слугам и как ему удалось удерживать тетушек, – этого она не знала, но в тот момент ей казалось, что у него все хорошо продумано. Она была заперта в собственной комнате. Пленница этого презренного типа . Исполненная отчаяния, она опустилась на пол у дверей. «О Боже! Что же мне делать?»

Тесc напомнила себе, что страх может затмить разум, а это будет роковым для нее. Она несколько раз вздохнула, успокаиваясь, и поднялась на ноги. Эйвери не победит! Она решительно вздернула подбородок и направилась к обитому камчатной тканью креслу, стоявшему возле кровати. Ей надо было подумать.

Тесc долго сидела в кресле, не обращая внимания ни на сгущавшуюся вокруг нее тьму, ни на быстротекущее время. Мысли лихорадочно путались в голове. Она знала, что Эйвери опасен, но не ожидала, что он будет вести себя столь необдуманно и нагло. Тесc нахмурилась. Наверное, сегодня за время их с Эстер отсутствия что-то случилось. Нечто такое, что взбудоражило его и заставило предпринять такие рискованные действия. Что бы это могло быть?

Она отсутствующим взглядом обводила спальню, отделанную в ее любимых розовых и кремовых тонах, и перебирала разные варианты. Совершенно случайно она заметила маленький серебряный поднос, стоявший на краю ее туалетного столика. На подносе лежал конверт.

Соскочив с кресла. Тесc вдруг обратила внимание, что вечерний сумрак заполнил комнату. Ворча про себя, она отыскала парный канделябр тому, что швырнула в Эйвери, и зажгла его. С канделябром в руках Тесc подошла к туалетному столику и схватила конверт, сердито заметив в мерцающем свете свечей, что печать лорда Рокуэлла сломана и не слишком умело восстановлена. Сломавший печать, видимо, не считал нужным скрывать, что письмо от ее дяди было вскрыто и чужие глаза уже прочитали его.

Выругавшись недостойным леди образом. Тесc вынула единственный листок и быстро пробежала глазами строчки. Наверное, лорд Рокуэлл чувствовал, что в усадьбе Мандевиллов дела идут не блестяще, поскольку в письме сообщалось, что он и другой дядя Тесc – Александр собираются приехать в Кент и задержаться здесь подольше. Они прибудут в субботу, через четыре дня, и с нетерпением ждут приятного времяпрепровождения с ней и тетушками. В конце своего послания лорд Рокуэлл упоминал о возможной поездке всех трех леди вместе с ними в Рокуэлл-Холл, в его поместье в Корнуолле, после того как их визит в Кенте завершится. А в Корнуолле они вместе смогут провести праздники.

«Что ж, это, безусловно, объясняет поведение Эйвери», – мрачно заключила Тесc. Эйвери – далеко не глупый человек, и, прочитав письмо лорда Рокуэлла, он должен был понять, что известия о его беспрестанных ухаживаниях за Тесc дошли до слуха дядюшек и что они прибывают в поместье Мандевиллов для того, чтобы самим разобраться в положении дел. Предложение Тесc и тетушкам провести Рождество в Рокуэлл-Холле ясно давало понять, что ее дяди намерены уговорить Тесc перебраться в место, которое они считали наиболее безопасным для нее.

Покусывая полную нижнюю губку. Тесc нервозно расхаживала по замкнутому пространству спальни. Едва Эйвери прочитал письмо, – а у нее не было никаких сомнений, что он это сделал, – он понял, что у него не было ни минуты лишнего времени. Какие бы у него ни были планы в отношении ее, они должны быть реализованы до субботы, когда приедут ее дядья.

Чувствуя, как ее охватывает паника. Тесc заметалась по комнате, пытаясь снова обнаружить хоть какой-нибудь способ выбраться.

Узкие, свинцового стекла окна спальни во втором этаже, выходившие в сад, расположенный позади дома, никогда не открывались, только пропускали свет, а до каменной террасы внизу было далеко.

Тесc сглотнула. Если другого выхода нет, она разобьет окна и лучше рискнет свернуть себе шею, чем будет покорно дожидаться прихода Эйвери. Необходимо бежать! Прошло уже несколько часов с тех пор, как он запер ее в комнате. Нельзя терять ни минуты!

С такими мыслями Тесc поспешно соорудила веревку из простыней, переоделась в черную бархатную амазонку и надела ботинки. Потом собрала свои драгоценности, сунула их вместе с несколькими платьями в наволочку, схватила черную накидку и в последний раз оглядела комнату. Больше ей здесь ничего не пригодится.

Воцарилась тьма. Было не очень поздно, но Тесc вдруг ощутила зловещую тишину в доме. Обычно в нем слышались суета слуг, хлопанье открываемых и закрываемых дверей, звяканье подносов и обрывки разговоров, но в этот вечер повсюду было тихо. Словно все в доме знали, что должно произойти, и затаили дыхание в ожидании повторения истории.

«История не повторится вновь», – решительно пообещала себе Тесc. Эйвери поймет, что она более крепкий орешек, чем ее прабабка Тереза.

Тесc положила наволочку возле окна, взяла медную кочергу, лежавшую у камина, и с силой ударила по стеклу. Пальцы, сжимавшие кочергу, словно обожгла боль. Раздался грохот, но стекло осталось невредимым.

Подавив отчаянное рыдание. Тесc била о стекло снова и снова и даже не услышала, как в замке повернулся ключ. Именно в тот момент, когда на стекле появилась трещина, до нее донесся тихий скрежет. Она развернулась, как тигрица в западне; сердце громко стучало в груди. Девушка крепко сжимала в руке кочергу, готовая сразиться с мерзавцем, собиравшимся обесчестить ее.

Но Тесc с облегчением увидела, что в дверном проеме появилась не зловещая фигура Эйвери. Это были ее тетушки – возбужденные, встревоженные. Увидев Тесc, тетушка Мег предупреждающе поднесла палец к губам. Эстер стояла прямо за ней, держа в руках небольшую сумку и свечу.

Страх отпустил девушку – неприятное ощущение, постоянно преследовавшее ее с тех пор, как Эйвери запер двери спальни, исчезло. С облегчением и надеждой она смотрела на женщин, входивших в комнату.

Маргарет Мандевилл в свое время считалась красивой и сейчас, в семьдесят, была все еще обворожительна: нежный круглый подбородок, небольшой прямой нос. Она унаследовала холодные голубые глаза Мандевиллов, но обычно в глубине их светился такой мягкий юмор, что вскоре человек забывал об их ледяном оттенке. В ее лице не исчезало выражение искреннего восторга, доброты и покладистости, и благодаря этому Маргарет становилась всеобщей любимицей даже среди тех, кто видел ее в первый раз.

Маргарет приняла сторону Мандевиллов, и это было естественно, учитывая, что она была сестрой Грегори, притом намного моложе его. Эстер была похожа на нее – те же густые светлые волосы Мандевиллов, но при этом прекрасные фиалковые глаза Терезы.

Глядя, как они обе бросились к ней. Тесc почувствовала, что готова заплакать. Тетушки никогда не покидали ее и теперь пошли на ужасный риск – пробрались в ее комнату… А если Эйвери их обнаружит?

– Поспеши, девочка, нам надо увезти тебя сию же минуту, – прошелестела тетя Мег. – Я дала ему все снотворное, что у меня было, – подсыпала в вино за обедом, но его было немного. И хотя он сейчас громко храпит за столом, не знаю, сколько у нас есть времени.

Я отпустила его наглого дворецкого, сказала, что Эйвери дал слово, что он ему сегодня вечером не понадобится. Этот человек не стал со мной особенно спорить, но все это ему не понравилось! Мы не можем мешкать – ты должна уехать немедленно. Нельзя терять ни минуты!

– Но что?.. Как вы?.. – отрывисто спросила Тесc, пытаясь постичь неожиданный поворот дел.

– Как мы узнали о его планах? – прошептала ее бабушка. Голубые глаза улыбались, а все еще красивое лицо обрамляло белое облачко волос. – Я заподозрила неладное с той минуты, как прибыл гонец от Рокуэлла и привез письмо. Это было в тот день, когда вы уезжали. Эйвери едва взглянул на него, и злость исказила его лицо! Он тут же скрылся в библиотеке, через несколько минут вышел и отпустил всех слуг, кроме двух мошенников, которых привез с континента. Я сразу поняла, что он замыслил недоброе! Но я не могла решить, что же именно, до тех пор пока он не отправил Лоуэлла наверх отнести письмо в твою комнату. Когда тот поднимался по лестнице, я увидела на конверте почерк твоего дяди. Ну а когда я поняла, что он прочитал адресованное тебе письмо от Рокуэлла, тут уже нетрудно было сделать выводы. – Тетя Мег вдруг покраснела. – После того, как Лоуэлл спустился, я проскользнула в твою комнату и, к своему стыду, девочка, признаюсь, тоже прочла письмо Рокуэлла, но только после того, как заметила, что Эйвери распечатал его. Я не собиралась совать нос в чужие дела! Но как только я узнала, что приезжает Рокуэлл, поняла, что Эйвери будет принужден действовать немедленно, если не захочет, чтобы ты и твое состояние выскользнули у него из рук. Я знала, что он неприятный человек, – с раскаянием произнесла она, – но никогда не думала, что он сможет зайти так далеко. Прости меня, дорогая, но я не понимала всего, что тебе угрожает. Я никогда не стала бы подвергать тебя опасности, если бы хоть на минуту заподозрила, что он такое же чудовище, как мой покойный брат.

– А что будет с вами? – с тревогой спросила Тесc. – Как только он проснется и обнаружит, что я уехала, а вы помогли мне…

Я не могу оставить вас здесь с ним наедине!

– О нас не беспокойся, – твердо ответила тетя Мег. – Опасность больше всего угрожает тебе. Он может заподозрить, что мы принимали участие в твоем побеге, но не сможет ничего доказать. В противном случае ему придется признаться в своем хладнокровном плане.

Эстер согласилась с ней.

– Тесc, он, без сомнения, проснется в ужасном расположении духа, а мы с тетушкой Мег примем любые его нападки на нас с широко раскрытыми невинными глазами. Скорее всего он не поверит, что мы были способны проникнуть в его планы или опоить его, потом выкрасть ключи и освободить тебя. – Эстер невесело усмехнулась – Взгляни-ка на нас – разве ты могла от нас ожидать таких нечестивых поступков?

Несмотря на серьезность положения. Тесc тихонько засмеялась.

Трудно было отыскать двух более не похожих на подлецов людей.

Обе – и тетя, и двоюродная бабушка – так же, как и она сама, были маленькими, хрупкими, изящными женщинами. Обе они были уже не первой молодости – тетушка Мег с пушистыми седыми волосами и Эстер, с ясными искренними фиалковыми глазами. Их можно было обвинить лишь в одном грехе – может быть, они дремали во время вечерней молитвы, – но не более!

Подавив рыдание, смешанное со смехом и отчаянием. Тесc покачала головой:

– Нет, я совершенно уверена, что вы сможете ввести в заблуждение кого угодно, но…

– Прекрати! – остановила тетя Мег. – Не мы в опасности, а ты. – Глядя на внучатую племянницу деланно суровым взглядом, она заявила:

– Если ты действительно беспокоишься о нас, то должна немедленно уехать. Чем быстрее ты уедешь, тем быстрее мы вернем Эйвери ключ от твоей комнаты и вернемся к себе. Там мы будем целее, а чудовище, когда оно наконец проснется, увидит, что мы мирно посапываем в своих постелях.

Не давая Тесc возразить, Эстер сунула маленькую сумку, которую держала, в руки племяннице, при этом сказав:

– Мы собрали все имеющиеся у нас наличные деньги и положили тебе немного холодного мяса и сыра – пригодятся в дороге.

Как только тетя Мег пересказала мне содержание письма, я поняла, что у нас не так-то много времени для сборов. – Эстер глубоко вздохнула. – Ты должна немедленно выбираться отсюда!

Тесc по-прежнему колебалась, не желая оставлять их одних.

– А почему вы не можете поехать со мной? – упорствовала она. – Вы же знаете, что мои дяди будут вам рады и защитят вас от Эйвери.

– А как, по-твоему, мы должны поехать с тобой? – поджала губы тетя Мег. – Допустим, мы смогли бы впрячь лошадь в карету и, возможно, смогли бы даже править ею, но нам придется избегать главных дорог и ехать намного медленнее, чем всаднику верхом. А если Эйвери попытается разыскивать тебя, то люди скорее запомнят экипаж, чем одинокого всадника. – Она исподтишка взглянула на Тесc. – Моя дорогая, прошло много лет с тех пор, как мы по-настоящему скакали на лошади. Мы только помешаем тебе.

– Она права, и ты понимаешь это. Тесc, – мрачно добавила Эстер. – Тебе надо ехать одной. И если не хочешь, чтобы мы расстраивались, уезжай сейчас же!

Тесc еще секунду помедлила. Потом, держа в одной руке сумку, которую ей сунула Эстер, а в другой – наволочку со шкатулкой с драгоценностями, она обвила руками сначала тетушку Мег, а потом Эстер и прошептала:

– Я вернусь за вами! Я не оставлю вас на попечение Эйвери.

– Конечно, нет, – успокоила тетя Мог. – А теперь ступай!

Не оглядываясь. Тесc вышла из комнаты и побежала по широкому коридору. Блестевшие в глубине глаз слезы едва не ослепляли ее; она прислушивалась к малейшему звуку и проворно бежала к задней части дома, в сторону длинной галереи, которая простиралась на целое крыло. С галереи спускался большой балкон с каменной лестницей, которая величественной дугой нисходила на нижнюю террасу. Похоже, это был наиболее безопасный маршрут побега: по крайней мере ее не заметили двое остававшихся в доме слуг.

Едва дыша, с бешено колотившимся сердцем. Тесc наконец выбежала на галерею. Она на миг остановилась и огляделась – в доме стояла тишина, и девушка была поражена странным ощущением: сам дом, казалось, затаил дыхание в ожидании… В ожидании чего-то…

Тесc стряхнула с себя страх и решительно шагнула вперед, пытаясь забыть, что раньше эта часть дома по ночам казалась ей наполненной привидениями, пустынной, заброшенной. Тени словно набрасывались на пришельца в неверном мерцающем свете двух зажженных свечей, стоявших в подсвечниках у входа.

Галерея была узкой и длинной, на высоких стенах висели портреты предков семейства Мандевилл. Медленно продвигаясь вдоль них, Тесc словно чувствовала на себе осуждающие взгляды давно умерших, которые, как кинжалы, вонзались ей в спину. Ощущение это было не из приятных, и она вздохнула с облегчением, когда добралась до дальнего конца галереи, освещаемого, хотя и скудным, светом от следующей пары подсвечников. Двойные двери, которые вели на балкон, оказались прямо перед ней. Взявшись рукой за отделанную серебром дверную ручку, Тесc остановилась, чтобы посмотреть на портрет прабабушки, трагической наследницы Дэлби, Терезу…

В призрачной игре света и теней Тесc показалось, что Тереза смотрит прямо ей в глаза. Это был портрет во весь рост. Он был создан весной того года, когда Тереза исчезла вместе с Бенедиктом Талмиджем, седьмым графом Шербурном. В то время Терезе был двадцать один год. Она находилась в полном расцвете своей ослепительной красоты. Молодая женщина была изображена возле небольшого озера в шелковом полосатом платье по моде того времени – с изящно ниспадавшей юбкой в форме колокола. Прекрасные огненно-рыжие волосы были зачесаны вверх и уложены косами, украшенными лентами и цветами. Тесc часто стояла перед портретом, размышляя, что скрывалось за этими печальными глазами. Она вновь почувствовала связь с Терезой, необъяснимую связь, которую часто ощущала. Этой ночью она показалась ей настолько сильной, что девушка едва не вскрикнула.

Большие фиалковые глаза, казалось, просили, умоляли ее не мешкать, поторопиться, убежать как можно быстрее и как можно дальше. Тесc, словно загипнотизированная, смотрела на портрет. Кровь ее пульсировала, подчиняясь ритму безмолвного послания: беги, беги, беги! И она бросилась бежать,