Текст книги "Возьми мое сердце"

Глава 7

Покои на втором этаже дома, отведенные для Фэнси и Эллен, поражали великолепием. Когда Фэнси увидела их, ей на мгновение показалось, что она в Англии, в своем загородном имении. Две спальни, две нарядные гостиные и две гардеробные. Последние соединялись узким переходом, и сестры, пожелай они поговорить друг с другом, могли сделать это, не выходя в коридор.

Просторную комнату, которую Фэнси выбрала для себя, заливал солнечный свет. На полированном дубовом полу лежал зеленый ковер ручной работы, на высоких окнах висели полосатые бело-желтые занавески из легкой индийской ткани. На кровать из красного дерева с балдахином спускалась тонкая кремовая сетка, а пуховую перину закрывало шелковое покрывало с крохотными желтыми бутонами. Комната Эллен выглядела почти так же и отличалась лишь тем, что покрывала и занавески в ней были бежевыми и розовыми.

Проведя сестер по дому, Летти показала им расположение комнат.

– А сейчас, я думаю, вам больше всего хочется помыться и переодеться, – с улыбкой сказала она.

Фэнси и Эллен взглянули на свою потрепанную и запачканную одежду.

– Как вы догадались, миссис Уокер? – спросила Фэнси.

– Однажды, когда я была совсем молодой, мы с Сэмом заблудились в лесу и вышли оттуда только через три дня, – охотно ответила Летти. – Помню, тогда я думала только о том, как поскорее вымыться и переодеться. Вам ведь хочется того же? Правда?

– Правда, – ответила Фэнси. – В лесу мы с Эллен больше всего мечтали о горячей ванне. Мне сейчас кажется, я могу провести в воде целый день.

Летти рассмеялась. Ее смех был таким же очаровательным, как и манеры. Какая она милая, подумала Фэнси. Хотя Летти исполнилось семьдесят два года, она отнюдь не казалась дряхлой старухой. Ее доброе лицо обрамляли тонкие светлые волосы, а голубые глаза смотрели ласково. Фэнси почувствовала симпатию к Летти с того самого момента, когда она спасла ее и Эллен от необходимости выслушивать длинные и, по всей видимости, не особенно искренние излияния Констанции.

– Констанция, мы все очень переживали, – сказала Летти, – но сейчас не самый подходящий момент, чтобы говорить об этом. Наши гостьи наверняка хотят отдохнуть.

Констанция недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Извинившись перед мужчинами, Летти повела сестер по широкой витой лестнице в их комнаты.

– Надеюсь, вы все-таки не будете лежать в ванне до конца дня, – весело сказала Летти. – Располагайтесь, а я пока поговорю с поваром. Мы хотим угостить вас чем-нибудь необыкновенным. Впрочем, – она улыбнулась, – думаю, что после стольких дней скитаний вы не будете особенно разборчивыми.

– Мы не сомневаемся, что ужин будет восхитительным, – с улыбкой ответила Эллен. – Но у нас к вам одна просьба: пожалуйста, не надо ежевики. Мы больше не можем на нее смотреть.

– Хорошо, дорогая. – Летти направилась к гардеробной Фэнси и открыла дверь. – Ваши вещи мы разложили по шкафам. Не знаю, правильно ли мы определили, кому что принадлежит, но вы, я думаю, разберетесь. Да, вот еще что. У каждой из вас будет своя горничная. Вашу, леди Мерривейл, зовут Ора. Надеюсь, вы останетесь довольны ею. – Она обернулась к Эллен. – А с вами, мисс Мерривейл, все это время будет Кловер. Она совсем молоденькая, ей только шестнадцать лет, но вы увидите, какая она веселая и работящая. Надеюсь, ничего непредвиденного не произойдет, но если все же появятся какие-нибудь неудобства, скажите мне. – Летти еще раз оглядела комнаты. – Не буду больше вам надоедать. Прослежу, чтобы вам приготовили ванну.

Позже, погрузившись в теплую, пахнущую лавандой воду, Фэнси испытала невероятное наслаждение. Медная ванна оказалась на удивление просторной; Ора объяснила, что ее делали для Сэма Уокера. Положив голову на край, Фэнси с удовольствием вздохнула. Какое счастье – помыться в горячей воде!

Ванн в доме было несколько, и, зная, что Эллен тоже моется сейчас и что торопиться не надо, Фэнси снова и снова намыливала тело и голову. Ора несколько раз подливала в ванну горячей воды. Только когда вода начала остывать, Фэнси наконец поднялась. Вытершись полотенцем и израсходовав огромное количество любимой пудры, она надела просторный, янтарного цвета пеньюар и начала расчесывать длинные, блестящие после мытья волосы. С какой ужасной косой ей пришлось ходить по лесу!

Положив изящный серебряный гребень на туалетный столик из атласного дерева, Фэнси подавила зевоту и направилась в спальню. Выйдя из гардеробной, она увидела, что Эллен, открыв дверь, с улыбкой смотрит на нее. Эллен тоже приняла ванну и выглядела восхитительно. Ее лицо, казалось, сверкало; шелковистые волосы она зачесала назад и перевязала белой лентой. На ней был светло-голубой пеньюар с брюссельскими кружевами.

– Фэнси! – воскликнула Эллен, не в силах скрыть восторга. – Разве не замечательно – принять ванну?

– Верно! – Фэнси засмеялась и взглянула на стоявшую в ее спальне огромную кровать. – Знаешь, если постель будет такой мягкой, какой кажется на первый взгляд, я, пожалуй, никогда не выйду отсюда. – В этот момент в животе у Фэнси неожиданно заурчало, и она поспешно добавила: – Если, конечно, нас не позовут к столу.

Фэнси как будто кто-то услышал. Через несколько секунд в дверь постучали, и на пороге появилась Ора с большим серебряным подносом в руках. Поставив его на стоявший в центре гостиной стол из красного дерева, высокая, стройная негритянка молча отошла на несколько шагов. Фэнси и Эллен поспешили к столу и жадно уставились на поднос. Цыпленок, телятина, спаржа, цветная капуста в белом соусе, огурцы и редис, сливки, абрикосы и горячий кофе с еще теплыми булочками. Неужели это все им?

– Миссис Летти сказала, что вы, наверное, проголодались. – Ора улыбнулась, показав великолепные белые зубы.

– Ты даже не представляешь, Ора, как нам хочется есть! – воскликнула Фэнси, кладя себе на тарелку ножку цыпленка и спаржу. – Миссис Уокер – просто ангел, так ей и передай.

Через несколько часов, выспавшись, Фэнси решила спуститься вниз. Волосы она уложила в высокую прическу, выпустив один темный локон на грудь, и надела шелковое платье с богато вышитым лифом и широкой легкой юбкой. Спускаясь по лестнице, Фэнси вдруг заволновалась: через несколько минут она увидит Чанса Уокера!

Фэнси знала, что сейчас выглядит очень привлекательно, не так, как в лесу, где провела две недели, и все же, когда она достигла последней ступеньки, ее пальцы судорожно сжали неяркий изящный веер. В горле образовался неприятный комок. Интересно, что скажет Чанс, увидев ее в нормальном платье? Фэнси внезапно показалось, что вырез у ее наряда неприлично низкий, открывающий верх крепкой маленькой груди.

Тут же разозлившись на себя за подобные мысли, Фэнси гордо подняла голову. В конце концов, она – баронесса Мерривейл. На ней великолепное платье, сшитое по последней моде, и ни один деревенский грубиян не посмеет вывести ее из душевного равновесия. Фэнси пересекла коридор и, пройдя через высокие арочные двери, вошла в гостиную.

Комнату, которую в доме называли Красной гостиной, Летти показала ей и Эллен утром. Она представляла собой просторный зал с высоким потолком, тремя хрустальными люстрами и несколькими узкими окнами, выходившими в сад. Пол покрывал красно-золотистый кавказский ковер, а на окнах висели занавески того же цвета. Небольшие изящные столики и шкафы из красного и орехового дерева, три канапе, обитые атласом, и удобные кожаные красные кресла составляли обстановку гостиной. Как рассказала Летти, члены семьи обычно собирались здесь перед ужином. Мужчины пили ромовый пунш, дамам предлагался миндальный ликер.

Со слов Летти Фэнси знала, что ужин подавали около семи, а сейчас не было и шести. Что ж, подумала Фэнси, значит, гостиная будет пуста. Но она ошиблась.

На другом конце гостиной, лицом к окну, стоял высокий широкоплечий человек. Глядя на его темно-красные, модного покроя, камзол и панталоны, черные напудренные волосы, заплетенные сзади в косу, Фэнси решила, что это Джонатан. Ее сердце учащенно забилось. После того как она ради сестры согласилась некоторое время побыть в роли его невесты, а он так странно повел себя при встрече, ей не хотелось оставаться с ним наедине. Фэнси попятилась, чтобы незаметно выйти, но в этот момент мужчина обернулся. Сердце Фэнси забилось еще сильнее. Перед ней стоял Чанс Уокер. Но совсем не тот Чанс Уокер!

Он был одет не хуже любого английского лорда. Темные волосы, зачесанные назад, открывали смуглое лицо, цвет которого подчеркивал белый шейный платок. Светлый шелковый жилет Чанса с изящным темно-красным и желтовато-коричневым узором выглядел безупречно. Шелковые чулки, туфли с серебряными застежками и белая льняная рубашка с кружевами дополняли наряд. Настоящий джентльмен, подумала Фэнси затаив дыхание. Она восхищалась им, но в то же время ей захотелось увидеть перед собой того Чанса, с которым они с Эллен скитались по лесу, – насмешливого, в рваной одежде из оленьей кожи, с гривой густых черных волос, падающих на плечи.

Они молча смотрели друг на друга. Наконец Чанс тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, и насмешливо пробормотал:

– Графиня. – Он шутливо изогнулся в низком поклоне.

Фэнси еще крепче стиснула пальцами веер.

– Я вижу, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – что хороший костюм еще не делает человека джентльменом.

– Боюсь, вы правы, графиня. Надень я рубашку из оленьей кожи или камзол, вы все равно будете считать меня мерзким и отвратительным.

Глаза Чанса лучились весельем, и оно вдруг передалось Фэнси. Она, засмеявшись, сделала несколько шагов вперед и остановилась на середине комнаты. От Чанса ее отделяло несколько метров.

– Я была бы о вас лучшего мнения, если бы вы все время не провоцировали меня.

– По-моему, графиня, вы не совсем хорошо представляете, кто из нас кого провоцирует. – Брови Чанса поползли вверх.

– Хотите сказать, что я вас провоцирую? – изумилась Фэнси.

– Именно так, графиня! – Улыбка исчезла с лица Чанса, и, подойдя к Фэнси, он дотронулся пальцами до ее щеки. – Вы провоцируете меня. Без сомнения.

Они как зачарованные смотрели друг на друга. В комнате стояла тишина, из кухни доносился запах какого-то острого кушанья, в лучах заходящего солнца кружились пылинки… Но Фэнси не замечала ничего вокруг. Всем ее существом завладел стоявший перед ней высокий красивый человек. Вот он сделал еще один шаг вперед, склонился к ее губам…

Вдруг дверь гостиной открылась, и на пороге появилась Констанция.

– Ах, вот вы где, баронесса! – воскликнула она, входя в комнату.

Чанс сразу отошел в сторону.

– И ты здесь, Чанс, – с явным неудовольствием произнесла она. – Мне показалось, что леди Мерривейл одна. Вы же с Хью собирались уехать в Фэрвью.

– Я передумал. – Чанс пожал плечами. – Решил остаться на ужин. – Он покосился на Фэнси. – У меня здесь кое-какие дела, потом я уеду в Чертово Место.

– Нелепое название для собственного дома. – Констанция поморщилась. – Неужели не мог придумать ничего более подходящего?

Чанс усмехнулся:

– По-моему, самое подходящее название. Ведь когда я был ребенком, вы называли меня дьяволенком.

Слова Чанса явно пришлись Констанции не по душе, и она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Возможно, я когда-то называла тебя так. – Она натужно засмеялась. – Вообще-то ты очень напоминал маленького бесенка. Не понимаю, почему Сэм и Летти оставили тебя в своем доме.

– Потому, моя дорогая Констанция, – раздался с порога женский голос, – что мы любили его и нам нравились его проделки.

В гостиную вошла Летти. На ее лице играла радостная, открытая улыбка, бледно-голубое шелковое платье слегка колыхалось в такт шагам. Подойдя к Чансу, она протянула руку, и он с неожиданной галантностью наклонился и поцеловал ее. Фэнси недовольно отметила про себя, что он казался намного более искренним, чем несколько минут назад, когда кланялся ей.

– Вы всегда готовы защищать меня, тетушка.

– А как же иначе? – Летти ласково потрепала его по щеке. – Ведь ты совсем не такой ужасный, каким притворяешься.

– Пожалуйста, тетушка, не подрывайте моей репутации негодяя, – рассмеялся Чане. – Мне стоило таких трудов завоевать ее.

– По-моему, ты даже перестарался, – сказал, появляясь в дверях, Сэм.

Он был одет так же изысканно, как и Чанс: бордовый камзол и серый вышитый жилет очень шли ему.

Он не пользовался пудрой и заплетал еще темные волосы в косу. Седые бакенбарды придавали Сэму аристократический вид.

– Надеюсь, вам понравились ваши покои, леди Мерривейл, – улыбнулся он. – Нам очень хочется, чтобы вам было у нас хорошо – особенно после случая с Тэкерами.

– Ужасные люди! – Констанция поежилась. – Не понимаю, почему никто до сих пор не избавил нас от них. Иногда я даже не сплю по ночам, боюсь, что они появятся в Уокер-Ридж.

Фэнси вздрогнула.

– А это возможно? – спросила она, тревожно озираясь.

– Конечно, нет, – уверенно сказала Летти, сердито глядя на Констанцию. – И Констанция это прекрасно знает. – Она вновь повернулась к Фэнси: – Здесь вам нечего бояться, дорогая. Конечно, Уокер-Ридж расположен довольно далеко от Ричмонда, а вокруг нет ничего, кроме лесов, но на плантациях много людей, мы хорошо вооружены. Не думаю, что Тэкеры когда-нибудь отважатся появиться у нас. Они ведь не отличаются храбростью и нападают обычно на тех, кто не может дать отпор. А с нами они не справятся.

Они перешли на другую тему, и к моменту, когда к собравшимся присоединилась Эллен, за которой вскоре последовал Джонатан, о Тэкерах уже никто не вспоминал. Когда все уже собирались идти в столовую, на пороге гостиной появилась пожилая седая женщина в старомодном шелковом платье мышиного цвета. Она держалась застенчиво и почтительно поглядывала на Констанцию. Джонатан сказал, что это Энн Клеммонс, бывшая служанка его матери. Фэнси ничуть не удивилась: ушедшая на покой служанка, по ее мнению, должна выглядеть именно так.

– Мама очень любит ее, – сказал Джонатан, когда они с Фэнси шли по широкому коридору. – Сейчас Энн уже не служит, живет в маленьком домике возле плантаций, но маме нравится, когда она приходит к нам. Иногда она остается на ночь. Знаете, Энн очень привязана к маме.

Они вошли в просторную, великолепно обставленную столовую. За ужином прислуживали рабы в темно-синих ливреях. Фэнси нашла угощение восхитительным – черепаший суп, ростбиф, телятина, овощи и соусы в изобилии. На десерт подали сдобный сладкий пирог с корицей и варенье из крыжовника и белой черешни. Несмотря на взаимную неприязнь Джонатана и Чанса, завуалированную, впрочем, хорошими манерами обоих, ужин удался. Эллен, вышедшая к столу в голубом платье с атласной кремовой отделкой, выглядела очаровательно. Она ничем не выдала своего недовольства по поводу отсутствия Хью и за ужином мило беседовала с собравшимися. Фэнси решила, что это самый приятный вечер за много месяцев. Пожалуй, только одно не давало ей покоя – присутствие за столом Чанса. Он все время смотрел на сидевшего рядом с Фэнси Джонатана, и в его взгляде читалась насмешка.

Надо отдать должное Джонатану – за ужином он оказывал знаки внимания и Эллен, сидевшей слева от него. Но к концу трапезы всем стало ясно, что Джонатан без ума от Фэнси. Он не сводил с нее глаз, постоянно угощал ее и улыбался. Любезность, с которой Эллен отвечала Джонатану, когда он изредка обращался к ней, ничего не меняла, и Фэнси с трудом удерживалась, чтобы не топнуть ногой от досады. Судя по тому, как вели себя Уокеры по отношению к ней и какими многозначительными взглядами обменивались, они считали, что именно она, Фэнси, будущая невеста Джонатана. Джонатан же не делал ничего, чтобы показать им, что они ошибаются. Скорее всего, вдруг пришло Фэнси в голову, он не сказал никому, на какой из сестер собирается жениться. Очень странно…

Фэнси нахмурилась. Какое счастье, что Эллен не влюблена в Джонатана! Он определенно ведет какую-то непонятную игру. В Лондоне он был совсем другим: респектабельным джентльменом, увлеченным Эллен, но едва они ступили на берег Америки, все внезапно изменилось… Фэнси озабоченно закусила губу. Она уже не могла думать о Джонатане так же хорошо, как раньше, и его действия вызывали все больше вопросов и подозрений. Неужели она ошиблась, неправильно оценила его характер и намерения? Неужели он, как Эллен, разочаровался и полюбил другую? Фэнси похолодела: вдруг Джонатан относится к ней не только как радушный хозяин к гостье? Нет, вряд ли.

Беспокоило Фэнси и присутствие за столом Чанса. Сидя между Констанцией и Энн, Чанс почти не разговаривал с ними. Энн смотрела на него как на чудовище. Возможно, он и есть чудовище, предположила Фэнси. Время от времени Чанс обменивался фразами с Сэмом и Летти, сидевшими на другом конце стола, но Фэнси понимала, что все его внимание сосредоточено на ней и Джонатане. Она попыталась не думать о нем, но всякий раз, когда она опускала взгляд на тарелку, образ Чанса появлялся перед ее мысленным взором.

Когда женщины поднялись из-за стола и направились в Красную гостиную пить кофе, Фэнси обрадовалась. Она не хотела кофе, но была готова идти куда угодно, лишь бы не чувствовать на себе пристальный взгляд Чанса. Увы, передышка оказалась недолгой: Летти только начала разливать кофе, как в гостиную вошли мужчины. Они сразу же принялись рассаживаться: Сэм опустился на канапе рядом с Летти, а Джонатан, верный своей тактике, расположился на другом канапе между Фэнси и Эллен, оставив Чансу стоявшее у черного мраморного камина кресло. Усевшись, он взглянул на своего недруга и самодовольно улыбнулся.

– К сожалению, не могу угостить вас чаем, – сказала Летти, протягивая Фэнси чашку черного кофе. – С тех пор как британский парламент ввел эти ужасные сборы, многие из нас перестали покупать чай. В Лондоне известно о том, что произошло в Бостоне в декабре прошлого года? Не могу сказать, что мне это нравится, но поверьте, колонистов тоже можно понять.

– Вы говорите о том случае, когда колонисты, переодевшись индейцами, поднялись на корабли, сбросили в море мешки с чаем и другие грузы? – с интересом спросила Фэнси. В Лондоне происшедшее вызвало бурную реакцию, и даже она знала, что отношения между Англией и колонией становятся все напряженнее.

– Да. – Сэм кивнул. – Этот инцидент часто называют Бостонским чаепитием, однако не хотел бы я присутствовать на подобном чаепитии. Кстати, не думаю, что лорд Норт поступил правильно, распорядившись закрыть Бостонский порт. Нервы у всех на пределе. Кое-где, говорят, уже начались волнения.

– Большинство колонистов считают, что любые налоги и сборы вправе устанавливать только они сами, – заметил Чанс, серьезно глядя на Сэма.

– Глупости! – вмешался Джонатан. – Разве мы не англичане, разве Англия нам не родина? Британское правительство вправе решать, какие налоги и сборы нам следует платить.

– Не знаю, – буркнул Чанс. – Лично для меня родина – Виргиния, а уже потом – Англия.

– Значит, ты поддерживаешь смутьянов? – На лице Джонатана появилась презрительная гримаса. – Как, кстати, они себя называют? Ах да, вспомнил – «Сыны свободы». Ты, случайно, не член этого общества?

– Не важно, Джонатан, – спокойно сказал Сэм. – За тот год, что ты провел в Англии, здесь многое изменилось, причем не только в Бостоне. Даже у нас в Виргинии отношения между колонистами и британскими чиновниками не самые лучшие. В мае губернатор Данмор распустил законодательное собрание только потому, что его члены собирались объявить первое июня, дату закрытия Бостонского порта, днем молитвы и поста. Против британских властей выступают сейчас не только смутьяны и головорезы, но и многие честные предприниматели и плантаторы. Все они считают, что лорд Норт зашел слишком далеко.

– Как? И ты их поддерживаешь? – поразился Джонатан.

– Не знаю. – Сэм пожал плечами. – Но согласись, в колонии неспокойно. Не исключено даже, что она отделится от Англии.

– Боже мой! Не верю своим ушам, Сэм! – воскликнул Джонатан. – Ты серьезно? Ты оправдываешь смутьянов?

– Он этого не говорил, – вмешался Чанс, – а лишь заметил, что людей, стремящихся к независимости от Англии, все больше и больше, и не все они негодяи и болтуны.

– Ну хватит! – раздраженно бросила Констанция. – Мне надоело слушать эту бессмысленную болтовню. Колония была, есть и будет владением Англии. А инцидент, о котором вы говорили, – небольшая потасовка, не имеющая значения. Через несколько месяцев о нем забудут, и все будет как раньше. Бостонцам надо только возместить торговцам убытки и заявить, что они готовы соблюдать британские законы. Даже Бенджамин Франклин советует им так поступить. – Она с улыбкой обратилась к Фэнси: – Не слушайте их, моя дорогая, все это пустяки. Если верить некоторым, – она неприязненно покосилась на Чанса, – вы находитесь в среде мятежников, а это вздор.

Спор мужчин казался Фэнси весьма интересным, и она немного огорчилась, когда они, сменив тему беседы, заговорили о других, более обыденных вещах. Остаток вечера прошел довольно скучно, и Фэнси вздохнула с облегчением, когда он подошел к концу. Утомленные длительным путешествием, Фэнси и Эллен были искренне благодарны Летти, когда та, взглянув на них и поняв, как они устали, сказала:

– Пожалуйста, Констанция, давай заканчивать нашу встречу. Милые гостьи очень устали и сейчас, наверное, мечтают об одном – побыстрее оказаться в постели. А завтра, когда они отдохнут, вы продолжите беседу.

– Я, правда, очень устала, – виновато улыбнулась Фэнси. – Разумеется, утром я с удовольствием расскажу вам о том, что сейчас в моде в Лондоне, – добавила она, обернувшись к Констанции, которой слова Летти пришлись не по душе.

Обменявшись с Уокерами несколькими любезными фразами, Фэнси и Эллен вышли из гостиной и стали подниматься по лестнице, направляясь к себе. Несмотря на отсутствие Хью, Эллен была в хорошем настроении, и это показалось Фэнси странным.

– Ты не огорчилась, что с нами сегодня не было Хью? – спросила она.

– Да, сначала я была расстроена, – кивнула Эллен. – Но когда мы пошли в столовую, мне удалось поговорить с Чансом, и он сказал, что завтра утром Хью и его отец приедут сюда. У них плантации в Фэрвью, а это, насколько я знаю, в десяти милях от Уокер-Ридж.

Фэнси молча выслушала сестру, размышляя, почему Чанс так хорошо относится к Эллен и так плохо – к ней. Впрочем, какое это имеет значение? Совсем скоро Чанс уедет, и она никогда больше не увидит его насмешливого лица. Эта перспектива против ожидания не успокоила Фэнси. Она поморщилась. Что же с ней такое? Ведь Чанс смеется над ней, издевается… Но воспоминания о том, как они целовались на поляне, не оставляли ее, рождая в душе возбуждение, смешанное со страхом.

– Хм-м, а Чанс не говорил, как долго он останется в Уокер-Ридж? – неуверенно спросила Фэнси, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

Думая о Хью, Эллен не обратила внимания ни на румянец на щеках сестры, ни на ее дрожащий голос.

– По-моему, он сказал, что у него здесь есть дела, – непринужденно ответила она, останавливаясь у дверей спальни. – Думаю, он еще пробудет день или два. – Она неожиданно зевнула и широко улыбнулась. – Я так обрадовалась, когда миссис Уокер прервала наш разговор. Я очень боялась, что мать Джонатана спросит меня о чем-нибудь, а я зевну.

Пожелав друг другу спокойной ночи, сестры разошлись по комнатам. Ора уже ждала Фэнси в спальне, помогла ей раздеться и аккуратно сложила одежду. Отпустив служанку, Фэнси расчесала волосы и, надев ночную рубашку из батиста, легла в постель. Как прекрасно лежать не под открытым небом на жесткой земле, а в теплой и мягкой постели! Фэнси с облегчением вздохнула и прижалась щекой к пахнущей лавандой подушке. Господи, она готова лежать так хоть целую неделю. И никогда, твердо решила Фэнси, не будет она вспоминать о голубоглазом дьяволе Чансе Уокере.