Текст книги "Обычный день"

Сестра

Впервые в жизни Маргарет с сознательной симпатией посмотрела на брата. «Он такой большой и неловкий, как ребенок, – подумала она, – и что бы он ни сказал, наверняка это будут реплики из фильмов». Она посмотрела, как он закрыл дверь и остановился на минуту, раздумывая, с чего начать. Потом медленно подошел и неловко опустился в бледно-голубое кресло рядом с кроватью.

– Обалдеть, – произнес он.

Маргарет засмеялась.

– Обалдеть, – подтвердила она.

– Ты правда едешь? – спросил ее брат.

– Конечно, – ответила Маргарет.

Брат торжественно вытащил из кармана пачку и протянул ей. Маргарет покачала головой и указала на прикуренную сигарету, которая дымилась на краю комода. Брат закурил и подошел к столу за пепельницей.

– В конце концов ты сожжешь салфетку на комоде, если будешь так раскладывать сигареты, – заметил он.

– Я так делаю с тех пор, как начала курить, – сказала Маргарет.

– Пару недель назад мама поставила пепельницу в мою комнату. Похоже, она поумнела. Тебе она дала пепельницу, только когда ты вернулась из колледжа.

– Я курю с пятнадцати лет, – сообщила Маргарет.

Брат встал и начал бродить по комнате. Он подошел к кровати и посмотрел на чемодан, который собирала Маргарет.

– Я помню это платье, – сказал он, приподнимая угол подола, – ты надела его в тот раз, когда я не нашел Дику девчонку, и ты пошла с нами. Мы тогда поехали на танцы в загородный клуб.

– В те дни я еще чувствовала себя старой девой, – призналась Маргарет.

Помолчав, он все же спросил:

– Слушай, ты и вправду собираешься замуж за того парня?

– Да, – сказала Маргарет.

– Ты понимаешь, какой это удар для отца с матерью?

Маргарет подошла к комоду и взяла сигарету.

– Ты говоришь прямо как папа, – сказала она, – таким же голосом и вообще. Еще забыл, что я неблагодарная и глупая и не знаю, что делаю, а через неделю буду дома, умоляя о прощении.

– Вряд ли, – возразил брат. Маргарет развернулась и посмотрела на него. – Ты умная, – продолжил он, – в колледже училась.

– Я встретила его в колледже, – сказала Маргарет.

– Знаю, – кивнул он. – Если бы я поступил в колледж, то, может, тоже встретил бы милую девушку.

– Вместо той, которую нашел.

– С Бобби все в порядке. – Он хмуро уставился на чемодан Маргарет на кровати. – Она славная. Потому мы и поженились.

Маргарет повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Что ты сказал? – требовательно спросила она. – Ты женился на этой бродяжке?

Ее брат поднял и снова опустил взгляд, и Маргарет вдруг засмеялась.

– Ты хоть представляешь, какой это удар для отца и матери?

– Я решил сразу же сказать им, – пояснил брат, – но тут ты вернулась домой со своим планом выйти замуж за парня в Чикаго, и всем хватило твоих новостей.

– Так все из-за меня? – уточнила Маргарет. – Что ты собираешься делать?

– Расскажу потом, когда они переживут твои выкрутасы.

– Они с ума сойдут.

– Маргарет, послушай, что с ними не так? Больше ни у кого нет таких детей, как мы.

– Что с нами не так? – спросила Маргарет. – Мы честные граждане среднего класса, состоим в загородном клубе и владеем одной машиной. Я поступила в колледж, потому что хотела, а ты остался дома, потому что папа решил, что тебе пора работать. Мы всей семьей играем в гольф и бридж, и никто из нас не сказал ни единого доброго слова другим. Как ты сам думаешь, что с нами не так?

– Бобби говорит, что папа был с нами слишком строг, – сказал ее брат.

– Может, и так, – кивнула Маргарет. – Когда вы поженились?

– Примерно неделю назад.

– Где сейчас Бобби?

– Со своими. Они все знают. Ее сестра была с нами.

– Жаль, что меня там не было, – вздохнула Маргарет. – Мне бы хотелось…

– А мне бы хотелось быть на твоей свадьбе, – сказал он. – Мы никогда раньше так не говорили, правда?

– Разве был повод? Раньше с нами ничего не случалось.

Маргарет закрыла чемодан и заперла его, положив на пол. Брат помог ей надеть пальто, она взяла чемодан и осмотрелась.

– Я что-нибудь забыла? – спросила она.

– Слушай, – сказал он, – тебе нужны деньги?

«Прямо как в кино», – подумала Маргарет.

– Спасибо, – ответила она, – он прислал мне достаточно денег.

– У меня с собой есть немного наличных, – настаивал брат.

– Оставь их для Бобби, ей, наверное, понадобится.

Он проводил ее до двери спальни.

– Ну… – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Удачи.

– Передай привет Бобби, – сказала Маргарет и пошла вниз по лестнице.

Из гостиной вышел отец, за ним шла мать. Маргарет направилась прямиком к входной двери, но отец поднял руку.

– Подожди, – произнес он. – Ты не передумала?

– Ты не понимаешь, что делаешь, – вмешалась мать.

– Я ухожу, – сказала Маргарет отцу.

– Неизвестно к кому, – напомнила мать, – в Чикаго.

– Ты всегда можешь вернуться домой, дочь, – сказал отец, – мы будем тебе рады.

– Спасибо, – ответила Маргарет.

– Маргарет, я все-таки скажу еще раз… Нам с матерью очень больно, но мы стараемся действовать в твоих интересах. Возможно, твое решение нас удивило, это так внезапно…

– Вы с братом всегда были такими послушными детьми, – добавила мать.

– Вот что, – заявила Маргарет, повернувшись к отцу и поставив чемодан на пол, – хотите узнать кое-что по-настоящему удивительное?

Отъявленный преступник

Матери большинства двенадцатилетних мальчиков, полагаю, живут с нелегким подозрением в том, что их сыновья ведут тайную преступную жизнь. В нашем случае это убеждение о моем сыне Лори разделяет – и не без причины – миссис Джон Р. Симпкинс из северной части штата Нью-Йорк. Ее мнение о Лори еще более категорично, чем мое и, в меньшей степени, мнение моего мужа, который исследует причины преступности XVIII века и утверждает, что в то время все двенадцатилетние мальчики были бандитами или, как он выражается, злостными хулиганами. Кстати, многие из них носили фамилию Симпкинс.

– Всего-то обчищали сады, – успокаивающе говорил он. – Крали одежду, сушившуюся на веревках.

Я имею в виду, конечно, миссис Джон Р. Симпкинс, которая жила рядом с нами в то лето, когда Лори исполнилось девять лет. Через дорогу от нас поселилась семья Роландов с сыновьями. Снимая дом на лето, мы и понятия не имели, что поблизости окажутся мальчики Роландов. Миссис Симпкинс время от времени пишет мне, чтобы поделиться новостями о наших общих знакомых, и хотя она никогда напрямую не спрашивает о криминальном опыте Лори и не упоминает о менее пикантных случаях, пережитых за шесть недель по соседству с нами, в своем последнем письме она сообщает, что сразу же вспомнила о нас, наткнувшись на статью о мальчике Роландов – вырезка из газеты прилагалась. В следующем абзаце она делится новостями о ее дорогом малютке – сына миссис Симпкинс хвалят учителя и печатают его стихи в школьной газете – и интересуется: что поделывает дорогой Лори? По-прежнему занимается всеми видами спорта, полагает миссис Симпкинс, и мечтает узнать, такой ли он «резвый», как всегда?

– Прочти, – сказала я, выкладывая письмо и вырезку из газеты на стол перед мужем.

Он рассеянно пробежал по ним взглядом.

– Добрались до него, да?

– Эту женщину нужно посадить в тюрьму за распространение злобных сплетен, – отрезала я.

– Представляю, что о нас думают в городе.

– Роланды…

– Что ж, – рассудительно произнесла я, – если она говорит такое о Роландах, то, вероятно, это правда. Ты знаешь не хуже меня, что их старший сын всегда был…

– Заводилой, – сказал муж.

– А наш бедный малыш Лори, которого завлекли эти малолетние преступники, просто следовал за ними и делал то, что ему велели.

– Как аутфилдер, – предположил муж. – В том последнем деле.

Схватив письмо и газетную вырезку, я кинулась из кабинета.

– Может быть, – бросила я через плечо, – если бы отец Лори разговаривал понятными словами…

– Примерно то же самое ты сказала миссис Роланд, – любезно заметил муж.

Так и было, или почти так. Я пошла на кухню и решила поквитаться с миссис Симпкинс, Роландами и мужем, второй день подряд подав на обед овощной суп. Накрыв кастрюлю крышкой, я пожалела, что внутри не кипит голова Спайка Роланда. Миссис Роланд я всего лишь сказала, что, возможно, отцу Спайка следовало бы подать хороший пример сыновьям – и впервые услышала, как она смеется. Сама я никогда не встречалась с мистером Роландом, а вот Лори его видел.

Спайку было тринадцать, Билли Роланду десять, а Лори девять. Милейший соседский мальчик по фамилии Симпкинс был примерно на полгода старше Лори, а его младшая сестра и наша дочь Дженни в то лето очень сдружились. Я подумала, что надо бы Лори и прелестному малышу Томми Симпкинсу поиграть вместе, и даже пригласила детей Симпкинсов на ужин в первые же дни после переезда. Вечеринка обернулась полным фиаско для Лори – после ужина Томми Симпкинс уселся играть в домики со своей сестрой и Дженни, а Лори побрел на улицу в поисках развлечений и встретил мальчиков Роландов – они как раз стреляли по фонарям.

Мы, конечно же, заметили, что поведение Лори за лето постоянно менялось к худшему. Он стал дерзким, грязным, бессердечным и весьма нелюбезно разговаривал с маленьким Томми Симпкинсом. А еще он очень уклончиво рассказывал о своих прогулках, и о пожаре мы узнали вообще только потому, что однажды вечером он вернулся домой с прожженной курткой и копотью на лице.

– Что случилось? – потребовала я объяснений, отшвыривая куртку и поворачивая Лори из стороны в сторону в поисках ожогов. – Что?

Лори раздраженно покачал головой.

– Я говорил ему, что ты разозлишься.

– Ты не ошибся. Я злюсь. Кому ты это сказал?

– Спайку. Говорил, чтоб он взял свою куртку.

– Для чего?

– Потушить пожар.

– Какой пожар?

– Пожар в нашем доме на дереве.

– Пожар? В вашем домике на дереве? У нас за до… потушили?

– Все в порядке, – успокоил меня Лори, когда я повернулась и сломя голову помчалась к задней двери. – Уже беспокоиться не о чем.

Я села, сосчитала до ста, пока Лори рассеянно заляпывал копотью шторы, а придя в себя и прикурив сигарету лишь слегка дрожавшими руками, произнесла:

– А теперь, Лоуренс, расскажи мне обо всем поподробнее, пожалуйста. Твой дом на дереве загорелся?

– Сначала нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Все было в порядке, пока Билли не полил костер керосином.

– Что? – слабо пискнула я.

– Он сказал, так лучше разгорится, но потом сгорел и дом на дереве.

– Кто разжег костер?

– Спайк.

– Зачем?

– Чтобы испечь картошку.

– Какую картошку?

– Которую стащил в магазине старика Мартина.

– Он украл картошку?

– Ну… ему вроде как пришлось.

– Почему? Почему? Почему?

– Из-за Билли. Чтобы старик Мартин побежал за Спайком.

– Дорогой мой, – сказала я, – твой отец придет в пять часов, а до его возвращения ты посидишь в ванне. Пусть он с поговорит тобой и решит, как поступить. Я поставлю его в известность, что ты связывался с ворами и поджигателями. Иди наверх.

– Никакой ванны, – угрюмо заявил Лори.

– Поторапливайся, – велела я. – Только объясни напоследок, почему Спайк решил, будто мистер Мартин бросится за Билли?

– Потому что Билли запустил кошку в мясной прилавок. А я ничего не делал, – сказал Лори. – Я просто стоял рядом.

К сожалению, миссис Симпкинс увидела пожар в домике на дереве и высказала ряд довольно резких замечаний о маленьких мальчиках, которые тихо играют со своими младшими сестрами, в отличие от маленьких мальчиков, которые носятся по округе с хулиганами. Мы категорически запретили Лори видеться, связываться, подавать сигналы или вспоминать о мальчиках семейства Роланд, и на следующее утро я отправилась поболтать с миссис Роланд. Дверь мне открыла поседевшая, усталая женщина с ребенком на руках. Они оба выглядели измученными и общаться не стремились. Выбирая самые вежливые выражения, я сообщила, что, по моему мнению, дипломатические отношения между нашими семьями должны прекратиться. Она со вздохом кивнула, как будто кроме нас с ними никто давно не разговаривал, а теперь и мы не станем. Я попросила ее передать сыновьям, что их дружба с Лори должна быть немедленно забыта.

– Я передам, – кивнула она, а ребенок ехидно мне ухмыльнулся.

Я добавила, что, к счастью, дерево не сильно повреждено, а дом мы арендовали только на лето.

– Я немного удивлена, – добавила я, – что Спайк в его годы занимается такими вещами.

– Неужели? – сказала она.

– Возможно, мистер Роланд…

Она отступила на шаг.

– Что насчет мистера Роланда? – спросила она, крепче обнимая ребенка.

– Я только хочу сказать, что, возможно, мистер Роланд мог бы поговорить с мальчиками. Объяснить им, как это опасно.

– Что «это»? – сказала она. – Он никогда ничего такого не делал, и лучше никому не говорить, что делал.

– Ну, если вы позволяете поджигать деревья…

– А, вы про Спайки. Он еще маленький. За него я тревожусь. А вот насчет его отца лучше помалкивать – он не поджигал деревьев.

– Я всего лишь полагаю, – сказала я ей с безграничным терпением, – что, возможно, мистеру Роланду следует подавать своим сыновьям хороший пример.

И тогда-то я и услышала, как смеется миссис Роланд – в первый и единственный раз.

Целую неделю мы продержали Лори в одиночном заключении. Он вел себя идеально, а его моральные принципы стали поразительно высокими. Он прочитал большую часть книги «Братья Харди в Орлином гнезде» и проводил много времени за живописью, хотя и отказался от предложенной переписки с мальчиком Симпкинсом, который предположил, что бедняжке Лори понравится играть в шахматы по почте.

Мы с оптимизмом верили в свершившееся перевоспитание сына. В последний день заключения Лори я сказала мужу, что на самом деле одно такое потрясение может навсегда изменить ребенка, а муж поведал, что у детей часто возникает инстинктивное желание следовать хорошему примеру, а не плохому, как только они узнают, в чем различия. Мы сошлись во мнении, что привитые с детства высокие моральные принципы и достаточное знакомство с книгами о братьях Харди непременно себя проявят в долгосрочной перспективе.

На следующий день пришел полицейский. Он постучал в дверь, когда мой муж читал воскресные газеты, а я готовила жаркое. Полицейский попросил позвать Лори.

– Лори? – охнула я, а мой муж спросил: – Кого?

– У вас есть мальчик лет десяти?

– Да, – признался муж, и я добавила, что Лори исполнилось только девять лет.

– Понятно, – кивнул полицейский, и нам показалось, что он смущен. – У меня тоже есть дети, – объяснил он. – Девочке десять, а мальчику шесть.

Мы напряженно ждали продолжения, и, помедлив, он произнес:

– Наверное, мне лучше поговорить с мальчиком.

– Послушайте, – сказала я, – Лори ничего не сделал, – и мой муж спросил:

– А что случилось?

– Случились некоторые неприятности, – пояснил полицейский. – Похоже, ваш сын в них замешан.

На лестнице тихо скрипнула ступенька, и полицейский умолк. Увидев, кто пришел, Лори отступал к себе в комнату. Отец притащил его обратно, и глядя на угрюмое детское личико, мне едва удалось сдержаться. Я хотела броситься к сыну, обнять и, заливаясь слезами, сообщить во всеуслышание, что никто и никогда пальцем не тронет моего маленького мальчика, пока я рядом. К счастью, полицейский заговорил первым.

– Такие дела, сынок, – сказал он. – Расскажи-ка нам о бетономешалке.

Лори спросил:

– О какой бетономешалке?

Однако, заметив взгляд отца, тут же поправил себя:

– Просто старая бетономешалка, вот и все.

– Кто ее запустил? – спросил полицейский.

– Спайк, – едва слышно ответил Лори.

– Ты был там?

Лори перевел взгляд с меня, на отца, потом на полицейского.

– Вроде, да.

– Как Спайк запустил бетономешалку?

Лори печально вздохнул.

– Проводами, – пояснил он.

– Проводами?

– Он скрутил несколько проводов. Сказал, что покажет нам с Билли, как работает бетономешалка.

Полицейский склонился вперед.

– Какие провода он скрутил? – строго спросил он. – Ты помнишь, сынок?

Лори покачал головой, а полицейский встревоженно откинулся назад.

– Спайк залез внутрь, – сообщил Лори. – Мы просто стояли рядом.

Полицейский рассеянно оглядел свои ногти.

– Где сейчас этот Спайк? – спросил он.

Лори покачал головой.

– Ну, куда бы он мог направиться, ты знаешь?

Лори покачал головой.

– Где он обычно прячется?

– Спросите Билли, – посоветовал Лори.

– Он тоже не знает, – полицейский вздохнул. – Мы вроде как хотели бы найти этого мальчика, – сказал он.

– Чтобы арестовать?

Полицейский заколебался.

– На самом деле, – наконец очень неохотно выговорил он, – вообще-то мы хотим, чтобы он выключил эту бетономешалку. Бригадир строителей уехал за город, – объяснил он нам, – и никто не знает, как отключить эту штуку, а она гудит и гудит. Послушай, сынок, – умоляюще обратился он к Лори, – может, ты все-таки знаешь, где прячется этот мальчик?

– Нет, – ответил Лори.

– Почему бы вам не спросить отца мальчика? – осведомилась я.

Лори хихикнул. Полицейский бросил на меня печальный взгляд и вновь обратился к Лори.

– Твой рассказ совпадает с тем, что мы услышали от Билли. Вряд ли у тебя будут настоящие неприятности, но сейчас нам троим – тебе, мне и твоему отцу – лучше поговорить по-мужски о мальчиках, которые ввязываются куда не надо.

Смысл высказанной таким образом просьбы был совершенно ясен, и я, извинившись, удалилась к своему жаркому. Примерно через полчаса я услышала, как мой муж и Лори прощались с полицейским. Я видела, как миссис Симпкинс очень вовремя выглянула из окна своей кухни, чтобы полюбоваться, как полицейский покидает наш дом.

Мы отделались малой кровью; Лори кропотливо составил письменные извинения к компании, которая владела бетономешалкой – тот аппарат, в конце концов, сгорел и умолк сам по себе. Мой муж предложил оплатить нашу долю ущерба, но так как Лори на самом деле не участвовал во включении бетономешалки, компания отказалась, а владелец тепло поблагодарил Лори, когда тот со слезами на глазах предложил ему карманные деньги за неделю, что он провел взаперти. Насколько я знаю, никаких попыток взыскать штраф с мистера Роланда не предпринималось.

В статье из газеты, которую мне прислала миссис Симпкинс спустя три года, говорилось, что Спайк Роланд был приговорен к двум годам тюрьмы за кражу крупной суммы денег из кинотеатра, где работал швейцаром, а также за попытку скрыться на угнанной машине. Отцом осужденного был назван Джон Роланд, владелец парка подержанных автомобилей «Честный Джон».

Когда Лори вернулся из школы и занял свое место за обеденным столом, я молча положила газетную статью рядом с его тарелкой.

– Овощной суп? – только и просил он.

– Опять? – уточнила Дженни, а муж грустно посмотрел в тарелку.

Двое наших младших детей, Салли и Барри, уже начали обедать; Барри пролил молоко, а Салли задумчиво давила ложкой крекеры.

– Послушай, – возмущенно заявил мне Лори, – я весь день усердно учусь в школе и должен бы…

Наконец он заметил вырезку.

– Что это? Это мне, что ли?

Он читал, хмурился, снова читал, пожимал плечами, уронил обрывок бумаги на пол, а потом вдруг весело воскликнул:

– Ого! – И снова поднял статью. – Ну надо же, – покачал он головой, – я и не знал, что старик Роланд торговал машинами. Вот дела!

Он захихикал.

– Ты заметил, что твоего друга посадили в тюрьму? – спросила я.

– Правда? А, его старик о нем позаботится. Спайк говорил, что весь город у отца в кулаке. Обалдеть! – Лори вздохнул, вспоминая былое. – Вот времена… Помнишь ту неделю, когда я должен был безвылазно сидеть в своей комнате? – спросил он отца.

– Безнадежно испорченный, в одиночной камере, – кивнул муж.

– Верно, – подтвердил Лори. – Вот ведь было время, – вздохнул он снова. – Интересно, бетономешалку тогда починили? – повернувшись к Дженни, Лори рассказал: – Там такое было… Копы повсюду. А мы с Билли им говорим: ничего не знаем.

Он засмеялся.

– Это случилось дня за четыре до того, как тот мальчик нашелся, – пояснила я.

– Мы всегда знали, что его не найдут, – сказал Лори. – Он мог прятаться там хоть год, если бы захотел.

– Где «там»? – спросила я, а муж уточнил: – Значит, вы знали, где он был?

– Конечно, – пожал плечами Лори. – Сидел в нашем подвале. – Он снова повернулся к Дженни. – У нас был «Союз черных рук», – объяснил он, – и Спайк отрезал бы нам по два пальца, выдай мы его – так было в правилах. Мы собрали ему кучу еды. Билли приволок коробку крекеров и пакет с яблоками, которые стащил в магазине, а я отдал мясной рулет из нашего холодильника. – Лори повернулся ко мне. – Помнишь, ты еще тогда думала, что это собака?

– Миссис Симпкинс, – в полуобмороке прошептала я.

– Ты была совсем малявка, – сказал Лори, обращаясь к Дженни. – Боже, мы пекли на костре картошку, а Спайк катал нас на машинах своего отца.

– Что? – подал голос мой муж.

– Пару раз мы сбегали по ночам и ходили в кино, а однажды старик Спайка дал ему пять баксов, и Спайк купил коробку сигар, и…

– Лори, – чуть не взвыла я.

– Ох, мама, – вздохнул Лори, – для тебя я всегда ребенок.

Он с отвращением зачерпнул ложку супа, а через минуту опять засмеялся.

– Обалдеть! – проговорил он.